Глава пятнадцатая

Зачистка офиса «Норд петролеум ойл» прошла без сучка без задоринки. Вспомогательная группа Скифа дело свое знала. Многочисленная охрана была уничтожена в течение получаса, причем все происходило в тишине, без никому не нужной перестрелки и взрывов.

Скиф вышел в предрассветный сумрак двора, вдыхая принесенные ветром ароматы тайги. Ночная прохлада ласково обдувала лицо, превращенное Монголом в сплошной кровоподтек.

Скиф стоял и глядел на восток, туда, где небо начало приобретать нежный розовый оттенок. За его спиной молча стояли его люди, бывшие люди. Не откладывая дело в долгий ящик, Александр мысленно попросил у них прощения и вытащил из кобуры «Вектор»...

Сигарета в его руке истлела до фильтра. Скиф откинул в сторону окурок и поднял глаза к горизонту. Демоны внутри него затихли, ожидая неминуемой развязки. Солнечный свет был губителен для вергов, поэтому Скиф вполне осознанно не стремился спрятаться в тень. Пусть все будет так, как должно быть. Существовать в образе ночной твари он не хотел, предпочитая смерть противоестественной жизни.

Первые солнечные лучи больно резанули его по глазам. Скиф стоял в полный рост, ожидая мучительной смерти, но шли минуты, а с ним ничего страшного не происходило. Недоуменно Александр осмотрел свои обнаженные руки, ища следы ожогов, которые обязательно должны были появиться под воздействием солнечного света, но как ни искал, никаких изменений на коже не обнаружил. Это, безусловно, радовало, поскольку он испытывал дикое желание кое с кем поквитаться. Конечно же полковник Синько уже начал действовать, но Скиф хотел лично расплатиться с Монголом и за загубленных ребят, и за Кума, да и за себя лично.

По большому счету ему было плевать с высокой колокольни на всю эту возню со сменой государственной власти и на людей, которые это устроили. На его взгляд, даже если бы план переворота удался, ни для него, ни для основной массы населения ничего бы существенно не изменилось. Просто в списке лиц, особо приближенных к государственной кормушке, появились бы новые имена. Новые сытые лица с телеэкранов продолжали бы учить недалеких людишек уму-разуму. И все. История знает множество подобных примеров, когда смена руководства страны никаких изменений за собой не влекла, если, конечно, не считать кардинальное перераспределение материальных благ среди кучки «своих людей». Как исключение из этого списка можно считать Великую Октябрьскую, но господа из «Петролеума» на пламенных большевиков походили мало. Скорее они напоминали стаю шакалов, которые с нетерпением ждут момента наброситься на ослабевшего льва.

Гораздо больше его интересовал Монгол. Этот ренегат стал причиной гибели близких Скифу людей и, оставаясь на свободе, мог еще много чего натворить, тем более имея в руках Камень Древних. Даже последний идиот и тот со временем придет к тому, что начнет изучать амулет, и одному Богу известно, к чему это изучение может привести. Монгол был психопат, но далеко не идиот, и от этого опасность злого использования магических свойств Камня многократно возрастала. Сообразив, что ему выпал шанс поквитаться со своим врагом, Скиф быстро вернулся в подвал, достал из своего чемодана легкий кевларовый бронежилет, рассовал по карманам патроны к «вектору» и, немного подумав, вытащил один из пакетов с документами, в которых значилось, что он сотрудник серьезной организации с аббревиатурой ФАПСИ. Также там была одна очень интересная бумага, напоминающая своим содержанием грамоту, которую Миледи получила от кардинала Ришелье. Та же просьба ко всем силовым структурам и местным органам власти оказывать майору ФАПСИ Козинцу всяческое содействие и т.д. и т.п. Написанная на дорогой гербовой бумаге, с самыми натуральными печатями и подписями первого лица государства, в случае нужды бумага могла вытащить из довольно серьезных переделок.

Микроавтобус, на котором усыпленного Скифа доставили в офис «Петролеума», стоял неподалеку. Усевшись за руль, он плавно вывел автомобиль на улицу, вспоминая карту города, и погнал микроавтобус в сторону Катиного дома.

Спустя полчаса Скиф уже стоял перед дверью в ее квартиру, улавливая своим острым слухом долетающие изнутри звуки. Там явно разворачивался скандал. Сквозь толстую дубовую дверь раздавался злобный крик Монгола:

– Ты шлюха! Подстилка дешевая! – Скиф уловил звонкий звук пощечины. – Кто тебя просил под него ложиться?! Могла бы просто напоить снотворным, и все. Так нет, она сначала натрахалась, как кошка, типа так уж получилось, и только потом... У-у, тварь похотливая, ненавижу!

Скиф зло усмехнулся. Видать, больно задели Монгола его слова насчет Катерины, ну и поделом им обоим. Сейчас он их еще больше огорчит своим нежданным появлением. Тронув дверную ручку, ликвидатор легонько потянул дверь на себя. К его удивлению, она подалась, поскольку Монгол, очевидно гонимый нахлынувшим приступом ревности, не удосужился запереть ее на ключ. Больше медлить было нельзя, и, переходя в боевое состояние, Скиф вихрем ворвался в комнату. Монгол хоть и был увлечен своей гневной тирадой по поводу неверности подруги, отреагировал на опасность, как и подобает профессионалу. Едва услышав, что в квартиру проник кто-то чужой, он тут же кувыркнулся в угол, уходя от возможного выстрела в спину и перейдя в состояние боевой готовности. Он встретил Скифа с австрийским «глоком» в руке и надменной улыбочкой на губах.

Увидев, кто к нему нагрянул, Монгол перестал улыбаться и нервно нащупал под рубахой амулет:

– Ты?! – Изумление Монгола было неподдельным. – Тебя же должны были обратить. Я же сам видел, как Док начал заклинание!

Скиф холодно усмехнулся:

– Не с твоим счастьем, сволочь. – Своим заплывшим правым глазом Александр видел, как удивленно озирается по сторонам сидящая на диване Катерина. На ее щеке четко отпечаталась пятерня осерчавшего любовника. – Зря ты девушку обидел. Сам же, наверное, ее на это дело приспособил, а сейчас возмущаешься.

– Ее не просили с тобой спать. – Монгол быстро взял себя в руки. – И вообще, какое тебе дело до наших с ней отношений? Я так понимаю, ты сюда не для этого пришел... – Ствол «глока» чуть заметно дернулся. Это указательный палец Монгола начал давить на спуск.

– Да, ты прав! – Скиф также не остался в долгу, сильнее прижимая спусковой крючок своего «вектора». – Разумеется, не за этим. Мне нужна твоя голова и больше ничего. С остальными разберется Отдел.

– Что, уже доложился? – Монгол досадливо поморщился.

– Естественно. – Скиф немного ослабил палец на курке. – И кой-кому я очень не позавидую в ближайшее время. – Не отводя глаз от противника, он кивнул в сторону Катерины. – Сам ведь знаешь, что ей светит.

Это Монгол знал. Знал он так же, что из этой комнаты он может уже не выйти, поэтому, слегка опустив пистолет, предпринял попытку договориться с врагом полюбовно:

– Послушай, Скиф, а почему бы нам не объединиться, а? С нашими способностями и с этим, – он ткнул себя в грудь, где под рубашкой висел Камень, – мы же горы свернем. И никакой Отдел нам не помеха. Да и черт с ней, с этой страной, с этими олигархами, с их нефтью. Махнем куда-нибудь в Африку или Латинскую Америку. Вот увидишь, как мы там сумеем развернуться!

Скиф молча смотрел в раскосые глаза Монгола, ловя себя на мысли, что стоящему перед ним человеку действительно были глубоко безразличны загубленные им люди, вся вина которых состояла лишь в том, что они оказались на его дороге. Он шел к своей цели по трупам, смешивая с землей и друзей, и врагов. Только выгода и больше ничего кроме выгоды. Вот и сейчас он на полном серьезе предлагает союз тому, чьих друзей он погубил, кого совсем недавно лично обрек на кошмарное существование верга.

– Ну и как ты себе это представляешь? – Скиф криво усмехнулся разбитыми губами.

– Да все очень просто. – Судя по всему, Монгол действительно надеялся склонить врага на свою сторону. – Сейчас мы уйдем вдвоем. Эту, – он презрительно кивнул в сторону дивана, – в расход, чтобы под ногами не путалась. Лазейка на границе у меня есть. Глядишь, через годик мы подомнем под себя все эти колумбийские наркокартели или еще чего не менее денежное!

– Не пойдет. – Скиф опустил пистолет. – Слишком много трупов ты здесь наделал, чтобы продолжать жить дальше. – Заметив, как побелел палец Монгола на спусковом крючке, он отрицательно покачал головой. – Не стоит. Ты ведь знаешь, чем эта пальба в ограниченном пространстве может кончиться. Случайный рикошет, и все, прощайте навсегда мечты о счастливой жизни под южноамериканским солнышком!

– И что ты предлагаешь? – Монгол с ненавистью смотрел на своего противника.

– Давай разберемся попроще, как в старину. Голые руки и ничего больше. Главный приз – жизнь.

На секунду Монгол задумался, затем прикинув, что шансов выжить в рукопашном бою у него будет больше, решительно бросил пистолет на пол.

– Давай! – И первым бросился в атаку.

Бойцом он был не менее опытным, чем Скиф, и, в отличие от последнего, не перенес ни побоев, ни заклятий. Его сокрушительные удары сыпались со всех сторон, грозя прервать поединок в самом его начале. Скиф как мог парировал выпады Монгола, хладнокровно и расчетливо отвечая быстрыми контратаками. Руки и ноги бойцов со свистом рассекали воздух, да и сами они слились в размазанные линии, смерчем носящиеся по комнате. На таких скоростях и при такой силе удара исход схватки мог решиться в любой момент, и соперники это отлично понимали. Проходили секунды, растянутые в боевом состоянии до размеров минут, а заметного перевеса никто из них так и не добился. Скиф чувствовал, как начинала сказываться усталость кошмарной ночи. Он стал двигаться медленнее, атаки его становились все реже, пока наконец он не перешел в глухую оборону. Монгол понял, что победа близка, усилил нажим, буквально засыпая Скифа хлесткими ударами. Он методично обрабатывал закрывающегося противника, ослабив собственную защиту, что и стало для него роковой ошибкой. Улучив момент, Скиф резко кинулся всем телом вперед, сокращая дистанцию до минимума. Не ожидавший от него такой прыти Монгол на мгновенье оказался полностью открытым. Пальцы Скифа с силой впились ему в кадык, обхватывая и выворачивая его, ломая хрящи, разрывая горло. Это был старинный прием джиу-джитсу, звучащий в вольном переводе с японского как «Коготь Орла».

Все было кончено. Отпрыгнув назад, Скиф презрительно наблюдал, как умирает предатель. Жизнь не хотела покидать его сильное молодое тело. Монгол стоял, шатаясь, зажав ладонями переломанное горло, и захлебывался собственной кровью. Он с ненавистью смотрел выкатившимися глазами на Скифа, еще не веря в то, что настал конец. Много раз лишавший людей жизни, он сам оказался не готов принять смерть, упорно не желая перемещаться в мир вечного покоя. Казалось, еще чуть-чуть, и он вновь кинется вперед, но старуха с косой была все же сильнее. Ноги его подкосились, и Монгол растянулся на паркетном полу в полный рост. Еще некоторое время его тело сотрясали предсмертные конвульсии, после чего он затих, уставившись в потолок невидящим взглядом раскосых глаз.

Скиф устало опустился рядом с бездыханным телом на колени, сорвал амулет и, быстро ощупав карманы убитого, извлек свой серебряный портсигар. Вытащив сигарету, он прикурил, задумчиво разглядывая лежащий на ладони Камень. Красивый был камешек, необычный. Древний мастер, если, конечно, это был человек, нанес на его поверхность множество небольших граней, каждая из которых переливалась своим собственным цветом. Исходящее от Камня радужное сияние завораживало, притягивая к себе взгляд. Скиф покрутил трофей и так и этак, пытаясь высмотреть что-то необычное, но ничего особенного не заметил. Более того, демоны, которых он постоянно чувствовал внутри, молчали как рыбы, и это было странно, поскольку Камень имел к сим злобным сущностям самое прямое отношение. Не придя ни к какому выводу, Скиф решил навести справки у испуганно забившейся в угол Катерины.

– Иди сюда. – Он призывно махнул рукой. – Да не трясись ты, все уже кончено.

Девушка покорно подошла к сидящему на перевернутом диване Скифу. По ее испуганному личику было видно, что она всерьез опасается мести со стороны бывшего любовника.

– Ты меня убьешь? – спросила она с дрожью в голосе, присаживаясь рядом с ним.

– Зачем? – Скиф удивленно вскинул бровь. – Тобой и без меня займутся.

– И что же мне теперь делать? – В ее вопросе слышалась надежда.

Скиф пожал плечами:

– На твоем месте я бы исчез из страны. Причем чем быстрее, тем лучше. Отдел строго следит за соблюдением конспирации, так что всех причастных к этому делу уже можно считать покойниками. В том числе и твоих шефов из «Петролеума».

– А как же я? Меня они тоже... – Катя выглядела растерянной.

– Тебя в первую очередь. – Скиф с тихим злорадством наблюдал, как в ее красивых глазах вновь вспыхивает страх. – Опера Отдела разыщут тебя везде, живой или мертвой. Так что беги из страны, растворись где-нибудь в Штатах, возможно, еще лет несколько и поживешь.

– А потом?

– Потом тебя найдут, и, как говорится, финита ля комедия. Увы, – Скиф намеренно нагонял на нее страх, рассчитываясь за снотворное в шампанском, – ты выбрала не тех хозяев. Теперь пришла пора расплаты.

– Боже мой, за что?! – На глазах Кати выступили слезы. – Я ведь всего лишь выполняла задание. Эдуард Маркович просил меня представлять интересы компании, поскольку общение с бандитами напрямую могло скомпрометировать и его, и других солидных людей, которые участвуют в этом предприятии. Я и подумать не могла...

– А вот этого не надо. – Скиф укоризненно посмотрел на Катерину. – Ты даже представить себе не можешь, сколько раз я слышал подобные истории. Еще скажи, что ты не знала, чем эта парочка, – он кивнул в сторону безжизненного тела Монгола, – занимается. Каких тварей они создают из людей, а самое главное, для чего и по чьему заказу.

Судя по потупленному в пол взгляду, представление о деятельности Монгола и компании Катерина имела. В комнате воцарилась тишина, нарушаемая изредка ее тихими всхлипываниями. Скиф вытянул вперед руку, демонстрируя снятый с Монгола амулет:

– Слушай, а ты часом не знаешь, как твой друг сердечный им пользовался?

От слов «друг сердечный» Катю аж передернуло.

– Не говори так! Я с ним спала только потому, что так сложились обстоятельства. Эдуард Маркович...

– Опять этот Эдуард Маркович! Он что тебе, отец родной? – Скиф припомнил, что видел совсем недавно этого лощеного паразита по телевизору. По иронии судьбы, ему вручали в Кремле какой-то новомодный орден за выдающиеся заслуги перед Отечеством. Да уж, заслуги у новоявленного кавалера явно имелись, и орден величиной с небольшое кофейное блюдце будет удивительно гармонично смотреться на бархатной подушечке, которую понесут перед его гробом убитые горем друзья и коллеги по бизнесу. Если, конечно, дело дойдет до гроба, а то ведь как иногда поступают в родимой конторе, Скиф знал не понаслышке. Был человек, и нет, пропал при невыясненных обстоятельствах.

– Нет, конечно. – Катя достала узкую пачку дамских сигарет, нервно прикурила. – Просто он мой шеф, генеральный директор и, само собой, ослушаться его я не могла!

– Ну да, – Скиф многозначительно ухмыльнулся, – такая карьера для такой молодой девушки, это вам не хрен собачий! Тут, конечно, усиленно поработать головой пришлось.

– Хам! – Позабыв про свой испуг, она вскочила на ноги и, размахнувшись, хотела влепить Скифу пощечину.

– Оп-паньки! – Он легко поймал ее руку за запястье и слегка надавил. От резкой боли в сдавленной кисти Катя коротко вскрикнула и опустилась обратно на диван. – Что же вы все меня по фейсу норовите приложить? Лицо-то не казенное, на всех не хватит. – Саня сменил тон. – Сядь и не строй из себя оскорбленную невинность. Была бы такая правильная, послала бы всех этих Пидуардов Марковичей с их личными просьбами куда подальше. Конечно, в этом случае брюликов у тебя не было, но зато спала бы спокойно, а не подставляла свою задницу за чужие амбиции!

Он опять показал притихшей Катерине амулет:

– И все же как он управлялся с этой штуковиной?

– Да не знаю я как! – Она раздраженно отбросила едва прикуренную сигарету. – Носил на шее, вот и все, да еще говорил, что с этим Камнем ему теперь вся нечисть покорна. Его Эдуа... Компания за то и содержала, что он мог этими тварями управлять.

– Ясно. – Скиф ненадолго задумался, потом решился и надел амулет на шею.

Прислушавшись к себе, он опять ничего необычного не почувствовал. С Камнем выходило все не так просто, как ему казалось на первый взгляд. Амулет вел себя подобно обыкновенному украшению, ничем не напоминая могущественное творение Древних. Внезапно в мозгу ликвидатора промелькнула шальная мысль. Он не мог объяснить, что его натолкнуло на такое решение, но, решив дать Камню свою кровь, он быстро скинул с себя бронежилет и приложил сверкающий камушек к едва запекшейся ране на груди. Амулет словно этого и ждал. Едва Камень коснулся раны, он самостоятельно перевернулся, точно заняв место срезанной татуировки. К изумлению Скифа, амулет начал уходить внутрь его тела, как бы растворяясь в нем. Через десяток секунд он полностью исчез, оставив после себя пустую оправу и свежий, едва затянувшийся шрам. Поймав на себе изумленный взгляд Кати, Скиф только и смог, что недоуменно пожать плечами. Он встал, прошелся по комнате из угла в угол, ожидая каких-либо перемен в организме, опять пожал плечами, как вдруг внутри у него что-то произошло. Принуждаемые неведомой силой, затаившиеся в глубине его тела демоны были буквально вышвырнуты наружу. Они предстали перед ним в виде двух сгустков черного тумана, которые постоянно меняли свои очертания, зловеще шипя, а временами даже рыча друг на друга.

Ошарашенный Скиф смотрел на них, не в силах вымолвить ни слова. Наконец он пришел в себя настолько, что стал чувствовать произошедшие с ним перемены. Самое главное, теперь Александр знал абсолютно точно, что он по-прежнему человек. Еще он знал, что парящие перед ним демоны отныне и навеки его рабы, задача которых верно служить своему господину, исполняя все его прихоти. Осознание своего могущества наполняло Скифа какой-то бесшабашной удалью и весельем. Вот он, обещанный Дедом перекресток! И ничего еще не закончено, наоборот, все еще только начинается! По всему выходило, вся его предыдущая жизнь была лишь увертюрой к той веселухе, которая ожидала впереди.

Затянувшееся молчание нарушил демон слева:

– Я жду твоих приказов, смертный!

Голос у демона был негромкий, однако стены дома от этого негромкого голоса содрогнулись.

– Кто ты и как тебя зовут? – Хотя Скиф и чувствовал, что является хозяином этих жутких потусторонних созданий, но все же невольно испытывал перед ними некоторую робость.

Словно почувствовав в нем слабинку, демон угрожающе выдохнул:

– Меня зовут Ваалак! Я охотник за душами, демон крови!

Произнося эту фразу, демон начал разрастаться, грозя в скором времени заполнить собой всю комнату. Его откровенно угрожающая интонация Скифу совершенно не понравилась. Он не первый день жил на свете и знал, куда может завести такое пренебрежительное отношение к хозяину. Решив на корню подавить намечающийся бунт, он угрожающе нахмурился, вытянул вперед правую руку с раскрытой ладонью:

– Иди сюда, раб!

Демон мгновенно сжался до размеров вафельного стаканчика с мороженным, послушно нырнув в раскрытую ладонь. Скиф сжал кулак, сдавливая грозного «повелителя ночи», словно кусок пластилина:

– Еще раз назовешь меня смертным, я тебя выкину к чертям из своего тела!

Непонятно откуда, но Скиф точно знал, что демон боится остаться в мире людей без пристанища, а Камень позволял с легкостью изгнать Ваалака за пределы души и тела.

– Для тебя я хозяин. Впредь так меня и называй. Понятно?

– Да... хозяин. – Голос демона потерял былую мощь. Теперь это был почти мышиный писк, в котором легко угадывались подобострастные нотки.

Скиф разжал кулак, выпуская разом присмиревшего демона на волю. Оказавшись на свободе, Ваалак мигом растворился в воздухе, как его и не было. Настала очередь разобраться со вторым «облаком», которое все так же молча парило, не проявляя никаких бунтарских наклонностей.

– Ну а кто ты? – Скиф пренебрежительно ткнул пальцем в демона. Не встретив сопротивления, палец погрузился в черный туман.

– Я Бифиан, демон пространства!

Голос второго демона не был столь зычным и зловещим, как у первого. Скорее это был голос обыкновенного человека, а не потустороннего существа, хотя кто знает, что можно ожидать от демона! Вполне могло статься, что под его внешней кротостью таится создание куда более злобное, чем грозный Ваалак.

Разбираться со своими новыми подчиненными Скиф решил несколько попозже, поэтому коротко бросил демону:

– На место.

После того как демон исчез, он обратил внимание на испуганно сжавшуюся на диване Катерину:

– Страшно? – Он присел рядом с ней, закурил, устало откинувшись на спинку дивана, и «обнадежил» и без того напуганную девушку: – Погоди, когда тебя выловят наши из Отдела, ты с этими созданиями познакомишься ближе. Со всеми, так сказать, подробностями.

Видя непонимающий взгляд ее заплаканных глаз, он уточнил, с некоторым садистским удовольствием наблюдая, как бледнеет ее лицо:

– Обычно таких, как ты, чуточку причастных, наши умельцы обращают в какую-нибудь нечисть типа оборотня или сирены, и вперед, в «зверинец». А там на них тренируются охотники. Так что мой тебе совет, – он посмотрел Катерине прямо в глаза, – не рассиживайся, а беги отсюда подальше. Пока я добрый и отпускаю...

Тут произошло то, чего он никак не ожидал. Испуганно вытаращив глаза, Катя начала медленно отодвигаться от него на другой конец дивана. Губы ее тряслись, лицо стало напоминать школьный мел. От испуга она не могла вымолвить ни звука и только дрожащим пальцем указывала Скифу на лицо.

Взволнованный такой неожиданной реакцией, он быстро поднялся на ноги и подошел к висящему на стене зеркалу. Причину Катиного испуга он увидел сразу. Из зеркала на него смотрело его собственное лицо, только вот глаза на этом лице уже были не человеческие. Глядя в свои змеиные зрачки, Скиф почти физически ощутил, как на него дохнуло могильной сыростью, и жутковатый холодок пробежал по спине.

Как сомнамбула, он вернулся на диван. Вперив свой невидящий взгляд в стену, забыв про дымящуюся сигарету, надолго задумался. О том, чтобы дожидаться появления оперативников Отдела, не могло быть и речи. Сколько раз Скиф сам отправлял к праотцам обладателей таких вот зрачков. Причем исключение делалось только для Хранителей, все остальные безжалостно уничтожались, поскольку изменение зрачка свидетельствовало о присутствии в человеке злобной демонической сущности. Этот жутковатый порядок установился еще задолго до появления Отдела. Охотники всегда выжигали каленым железом любое присутствие демонических сил, мало задумываясь о вине несчастного обладателя аномальных зрачков. Скиф и сам всегда следовал этому правилу, и лишь однажды на него что-то такое нашло. Он отпустил на волю ведьмака. Отпустил просто так, по велению сердца, вопреки инструкциям и приказам. К слову сказать, он никогда не испытывал по этому поводу раскаяния, напротив, его совесть была чиста, поскольку он искренне считал, что ведьмак не заслуживает такой печальной участи. А сейчас и сам Скиф попал в схожую ситуацию.

Глупо было думать о своих коллегах по Отделу как об Армии Спасения. Менее всего его собратья-ликвидаторы напоминали смиренных самаритян. Перво-наперво они влепят ему пару серебряных пуль в сердце, а уж потом будут разбираться в том, что случилось с их бывшим коллегой. И даже любимый шеф полковник Синько вряд ли что-то мог изменить в этой ситуации. К тому же, как Скиф подозревал, после измены Дока в рядах змееглазых сотрудников Отдела грядет очень серьезная чистка, грозящая значительно поубавить количество Хранителей, потому возиться еще с одной демонической личностью в лице Скифа попросту никто не станет.

Сигарета обожгла пальцы. Скиф, негромко чертыхнувшись, откинул окурок, затоптал его ногой и, тягостно вздохнув, подвел неутешительные итоги своих раздумий.

Единственным приемлемым вариантом для него было бегство. Причем не просто бегство, а самый настоящий драп, так как он прекрасно представлял, чем после его звонка занят полковник Синько. Самое позднее после полудня в город прибудут бригада ликвидаторов и с ними оперативная выездная группа Отдела. К тому моменту Загорск будет плотно обложен милицией и военными патрулями. В действие введут «Невод» и «Перехват». Тотальные зачистки и облавы в притонах, подозрительных квартирах и гостиницах. Весь город пропустят через мелкое сито в поисках тех, кто причастен, опера Отдела вывернут наизнанку местных силовиков и мэрию, невзирая на должности и погоны. Короче говоря, то, что здесь начнется через несколько часов, можно назвать карательной операцией, и оказаться в центре этой операции Скиф категорически не хотел. Его взгляд остановился на Катерине, которая, сообразив, что рвать ее на части это непонятное создание не собирается, немного отошла от пережитого потрясения. Она молча сидела на краешке дивана и по-бабьи всхлипывала, размазывая по щекам остатки дорогой косметики.

– Хорош реветь! – Прежде всего Скиф был профессионалом, и, приняв решение, он начал действовать, как и полагается профи в подобных случаях – четко и без суеты. – У тебя есть тональный крем?

– Что?! – Катя непонимающе уставилась в его пугающие глаза. Вопрос Скифа был настолько для нее неожиданным, что она даже перестала плакать.

– Тональный крем, – терпеливо повторил Скиф. – С такой образиной, – он обвел ладонью свое лицо, – никакие документы не помогут.

– Сейчас.

Нужно отдать Катерине должное, она очень быстро ориентировалась в обстановке. Без лишних вопросов извлекла из объемистой косметички тюбик с импортным кремом, а, выйдя в ванную, вернулась с упаковкой лейкопластыря и пузырьком йода. Протянув все это Скифу, она задала лишь один вопрос:

– Ты возьмешь меня с собой?

– Конечно, – Александр усмехнулся, – не бросать же тебя на поругание! Быстро собирайся. Только все самое необходимое, документы и все деньги, какие есть. Они нам понадобятся.

Отдав распоряжение, он подошел к зеркалу и критически оглядел свое отражение. Монгол поработал на славу. Правый глаз практически полностью заплыл, бровь рассечена острым рантом туфли, губы вздулись, как у коренного уроженца Эфиопии, щека разодрана. Прикинув, что можно сделать с этим наглядным пособием по травматологии, Саня быстро прошел в ванную, наскоро смыл с волос кровь и, вернувшись к зеркалу, за пару минут замазал как мог побои, причесался и, взглянув опять на свое отражение, остался проделанной работой доволен. Конечно, устранить полностью последствия избиения кремом было невозможно, но бросаться в глаза слишком уж сильно они перестали. Надев висевшие тут же на зеркале черные очки в стиле «унисекс», он приобрел вполне сносный вид, мимоходом подумав, что покойный Док не зря носил очки с затемненными линзами. Привлекать постоянно внимание своими змеиными зрачками ему было ни к чему, как, впрочем, и Скифу в данных обстоятельствах. А таких вот немного разбитых физиономий в темных очках на улицах российских городов встречается множество.