Еще во время обучения в «зверинце» охотнику довелось поработать с подобными созданиями, изучить их манеру боя. Не сказать чтобы мертвяки отличались оригинальностью, но убить их было намного сложнее, чем, скажем, химеру. В отличие от нечисти, созданной на основе живого человека, мертвяки и зомби «отключались», только начисто лишившись головы.

Бросок мертвячки был молниеносным, но Скиф, ожидавший его, легко ушел в сторону, одновременно пробив «вертушку» ногой в гниющую голову твари. Живого человека такой сокрушительный удар в затылок убил бы на месте, но покойницу он только отбросил к стене, откуда она с диким воем кинулась вновь в атаку.

На этот раз Скиф бил наверняка. Высоко подпрыгнув, он впечатал окованный серебром носок своего армейского берца мертвячке точно в висок. Раздался хруст, и нога, вырвав изрядный кусок черепа, буквально разнесла на части голову неугомонной покойницы. Она еще размахивала руками, когда вторым ударом Скиф поставил точку в ее кровавых похождениях.

Он перевел дыхание, вытерев выступивший на лбу пот. Сзади раздался топот спешащего на подмогу Боцмана. Услышав череду выстрелов и грохот внутри барака, он поспешил принять участие в охоте, но успел только к шапочному разбору, поскольку вся стычка в реальном времени заняла не более полутора минут.

Скиф оглянулся, с трудом переходя в нормальное состояние:

– Посмотри, что там с Козырем, а я пока вытащу Луку.

С этими словами он взвалил неожиданно тяжелое тело Луки на плечо и тронулся в сторону выхода. Оказавшись на улице, Скиф прежде всего снял с пострадавшего бронежилет, осторожно ощупывая его грудную клетку. Судя по всему, несколько ребер были сломаны, но ничего более серьезного не обнаружилось. Ватка с нашатырем привела Луку в чувство. Глядя на его непонимающий, мутный взор, Скиф понял, что помимо перелома ребер у его помощника еще и сильное сотрясение головного мозга. Это уже было сложнее, хотя тоже не смертельно. В походной аптечке имелись необходимые препараты, с помощью которых Лука свободно дотянет до родного госпиталя. В этот момент из барака вышел Козырь. Он немного покачивался, но выглядел довольно бодро:

– Боцман там пакует эту суку, а я вот воздуха глотнуть вышел. – Козырь сел на разрушенное крыльцо, закурил. – Что там с Лукой?

– Все нормально, – Скиф присел рядом с помощником, – пара-другая ребер сломана, сотрясение, а в целом легко отделался. – Александр продемонстрировал бронежилет Луки. – Видишь? Еще бы немного, и кирдык. Пробила бы на фиг!

Козырь покачал головой:

– Откуда эта тварь выскочила, ума не приложу! Мы с Лукой дыбали в четыре глаза, и вдруг раз – и она перед нами. Я даже ствол поднять не успел. Помню только удар в грудь, и все, я потерялся.

– Лука стрельнул, но неудачно. – Скиф невесело усмехнулся. – Когда ты в комнату через стенку влетел, я кинулся в коридор. Она уже Луку молотила. Спасибо броник выдержал, а то бы опять пришлось поминки справлять.

Козырь суеверно сплюнул через левое плечо:

– Не дай бог! И так уже в последнее время зачастили своих хоронить.

– Это точно, – согласился Скиф. – А ты как себя чувствуешь? Работать можешь?

– Попробую. – Козырь поднялся на ноги.

– Вот и молодец. – Скиф подошел к застонавшему Луке. – Иди, помоги Боцману, а я пока вколю ему укол, да и сматываться отсюда надо. Не ровен час припрутся мента искать. Мы тогда будем бледно выглядеть...

Через полчаса усилиями Боцмана и Козыря уже ничто не напоминало об их недавнем присутствии в бараке. Разделанное на куски тело воскрешенной покойницы в спецмешке было погружено в багажник «семерки», гильзы собраны, все вокруг обработано специальным составом из аэрозольного баллончика, начисто отшибающим у розыскных собак нюх. Напоследок для гарантированного заметания следов Боцман оставил в бараке небольшое устройство, которое через полчаса должно было вызвать сильнейший пожар. Учитывая деревянный остов строения, можно было смело утверждать, что в скором времени на этом месте останутся только головешки, среди которых милицейские специалисты, разумеется, найдут человеческие останки, но никаких следов, указывающих на преступников, они, естественно, не обнаружат. Этот случай конечно же получит широкий резонанс, все руководство УВД будет гневно клясться в том, что найдет и покарает виновных, но со временем шумиха заглохнет и дело тихо перейдет в разряд вечных висяков.

Всю дорогу до своей временной базы они провели в молчании, один только Лука, получивший лошадиную дозу снотворного, временами улыбался во сне. Что ему в этот момент снилось, неизвестно, но явно не недавнее страшилище, чуть было не оборвавшее его жизнь самым примитивным способом.

Выгрузив Луку на базе, Боцман с Козырем отправились оприходовать останки мертвяка, а Скиф, выйдя в огород, достал мобильный телефон. Он звонил Куму. Практически сразу трубка откликнулась знакомым голосом:

– Здорово, Скиф. По какой надобности звонишь?

– Узнать, старый хрыч, где ты есть. Мертвяка мы ликвидировали, возможно, сегодня к вечеру разберемся, кто это непотребство устроил, а там можно ожидать, что и наши «друзья» себя проявят...

– Не волнуйся, мы рядом. Присматриваем в меру сил. Я вот, например, сейчас вижу, как ты по огороду бродишь, чужие грядки топчешь. Да и за твоими подвигами понаблюдали. Кстати, что там с твоим пацаном, крепко зацепило?

– Прилично. – Скиф огляделся по сторонам, пытаясь определить точку, откуда за домом ведется наблюдение, хотя понимал всю бессмысленность этой затеи, поскольку не понаслышке знал, как обставляются эти мероприятия.

– Ну что ты головой вертишь, как страус, – в трубке послышался смешок, – один хрен ты меня без хорошего бинокля не углядишь.

– Я так и понял. – Скиф развернулся лицом в сторону стоящих поодаль девятиэтажек и по-свойски подмигнул невидимому наблюдателю. – Ты на каком этаже засел?

– Догадался-таки. – Кум не удивлялся, а констатировал факт. – Вот что значит моя школа!

– Твоя, твоя, – заверил Скиф своего бывшего наставника. – Ты только момент не пропусти, когда по мою душу нагрянут.

– Я же говорю – не волнуйся. Все под контролем.

– Ну-ну, надеюсь, так оно и есть. – Скиф не скрывал своего скепсиса по поводу тотального контроля, но приходилось довольствоваться тем, что есть. – Ладно, отбой.

После разговора с Кумом на душе у Александра стало несколько спокойнее. Несмотря на то что, по сути, он сам являлся смертоносным оружием, простые человеческие слабости ему были также присущи, конечно выраженные в гораздо более слабой степени, чем у обычных людей, но все же. Присутствие рядом надежного человека, готового в любой момент прийти на выручку, прибавляло здорового оптимизма даже такому закоренелому пессимисту и цинику, которым Скиф стал в последние годы. Закурив сигарету, он вновь достал мобильник, набрал номер:

– Алло, Гвоздь? Как там дела наши скорбные?

– Как и приказал, ведем голубчика, смотрим...

– Короче говоря, как только будет возможность, пеленайте его и на базу. Старайтесь не следить, поскольку назад он уже вряд ли вернется.

– Все же он? – Степан сердито сопел в трубку. Насколько Скиф знал своего другана, у Степки это сопение было признаком злобы.

– Ты там давай не переусердствуй, а то знаю я тебя. – Скиф это высказал скорее для порядка, так как знал, насколько Степан, он же Гвоздь, досконально исполняет приказы.

– Исполним все в лучшем виде, не боись. Предположительно через пару часиков жди.

– Хорошо, жду с нетерпением. Давай. – Скиф первым отключил телефон.

Теперь ему оставалось только ждать, когда на базу будет доставлен Бобков. Как Скиф предполагал, этот влюбленный юноша вряд ли сам проводил процесс воскрешения, или, как его называют Хранители, активизации трупа. Не тот полет. Будь Бобков колдуном, он никогда не стал бы проводить подобный ритуал с телом близкого человека. Значит, это сделал кто-то другой и, что вполне вероятно, по настоятельной просьбе фигуранта. Как бы там ни было, в скором времени все прояснится. Если парень невиновен, что ж, тем для него лучше. Нужный укольчик в вену сотрет из его памяти все события последних суток. Конечно, помается он после этого немного, но ничего страшного – за пару дней отлежится. Ну а если подтвердится версия его причастности к созданию мертвяка, то тут уж вариантов не так много. Скорее всего, как это написано в соответствующих инструкциях, его придется отправлять на Объект 15/2, который постоянно испытывал дефицит в сырье для изготовления нечисти. И черт с ним! Скиф никогда не испытывал сочувствия к преступившим границы дозволенного ради своей корысти. Они сами избрали этот бесчеловечный путь, и что же тогда удивляться, когда и люди к тебе отнесутся так же, как и ты относился к ним? Правда, еще был вариант с уничтожением виновного на месте, скажем, при невозможности его транспортировки на Объект, но, вспоминая, что натворила покойница с Лукой, Скиф склонялся к варианту номер один. Пускай попрыгает в звериной шкуре любитель черной магии!

Как Гвоздь и обещал, часа через полтора во двор въехала тонированная «девятка». Дверки распахнулись, выпуская наружу трех человек. Скиф удивленно вскинул брови, поскольку ожидал увидеть четверых. Степан глазами указал на багажник, а вслух громко, так, чтобы было слышно в багажнике, произнес:

– Яму для клиента выкопали?

Стоявший рядом Пух поддержал его игру:

– Да погодь ты, чуть что – сразу в яму. Успеем. Он, может, говорить начнет раньше, чем мы из него кишки вытягивать начнем.

– Не, парень крепкий, – Гвоздь всецело вошел в образ озверевшего отморозка, – знаю я таких, пока яйца им паяльной лампой не припалишь, будут молчать как рыба об лед. Так что давайте доставайте его и в дом. Сейчас им Череп займется, а вы, дуболомы, не стойте как столбы, сказано же, копайте могилу.

Скиф улыбнулся. Он знал этот метод допроса, поэтому с интересом ожидал продолжения спектакля, гадая, насколько хватит гражданина Бобкова. Что-то подсказывало Скифу, что вряд ли парень продержится дольше пяти минут интенсивной психологической обработки.

Между тем Пух при помощи Сыча достал из багажника брыкающегося Бобкова, спеленатого по рукам и ногам тонким капроновым шнуром. Его рот был заткнут кляпом, который он безуспешно пытался выплюнуть, мыча, словно глухонемой калека, которому на ногу упала пудовая гиря. Впрочем, Гвоздь быстро успокоил разбушевавшегося пленника, влепив ему звонкий подзатыльник, от которого и без того круглые глаза Бобкова чуть было не вылетели из глазниц. Когда Скиф вошел в комнату, куда уволокли подозреваемого, то застал его уже привязанным к стулу с высокой спинкой. Одежда у него на груди была демонстративно порвана, открывая доступ к его бледному животу и впалой груди. Гвоздь с самым зловещим видом раскладывал на табуретке разнообразный инструмент, который удалось найти в доме. Как бы невзначай он бормотал себе под нос:

– Так, пассатижи... Пригодятся соски вырывать. – Пощелкав внушительным секатором, он бесцеремонно подошел к пленному, рывком разодрал его брюки в районе ширинки, примеряя инструмент к его детородному органу. – Ну не знаю, не знаю. Попробовать можно, но не совсем удобно, – и, обращаясь к Бобкову: – Я в этих делах спец небольшой, вот сейчас Череп придет, так он обычным перочинным ножом за полчаса с человека кожу снимает. И ты знаешь как аккуратно, залюбуешься! – И Степа вновь принялся вертеть в руках разнообразные штопоры, молотки, куски электропровода.

Судя по тому, как забился в истерике Бобков, для откровенного разговора он вполне созрел, и Скиф решил выйти на сцену. Он подошел к пленному сзади и молча положил ему ладони на плечи. От этого нехитрого действия Бобков дернулся и напряженно затих, уже рисуя в своем испуганном мозгу картины страшной казни, которая его неминуемо ожидала. Гвоздь будто бы только увидел Скифа и встрепенулся:

– А, Череп... Проходи, а то клиент заждался. Я тут маленько подсуетился, инструмент тебе приготовил. Ребята во дворе на всякий случай паяльную лампу разжигают, хотя я знаю, ты больше по старинке работаешь подручным материалом. – Он выразительно кивнул на табуретку.

– Сейчас посмотрим, возможно, Сергей Сергеевич нам что-то хочет сказать. – Скиф похлопал Бобкова ладонью по щеке. – Есть желание исповедоваться? – Увидев, как тот бешено закивал головой, приказал Гвоздю: – Вытащи кляп, а если эта сука пискнет не по теме, отрежь ему для начала правое ухо и заставь эту падлу его сжевать!

Гвоздь быстрым движением выдернул тряпку у Бобкова изо рта, стоя наготове в случае, если пленный начнет вопить и звать на помощь. Однако сидящий перед ним парень и не думал кричать. Едва его рот стал свободен, Бобков в голос зарыдал, причитая:

– За что?! Вы меня с кем-то спутали! Отпустите, я никому не расскажу...

Скиф брезгливо поморщился: клиент явно не знал, что интересует его мучителей, но, судя по всему, был готов на все, лишь бы избежать обещанных ему мучений. Чтобы прекратить этот словесный понос, Скиф отвесил пленнику увесистую оплеуху, схватил его за волосы, оттягивая голову назад:

– Колись, сука, кому ты заговор на воскрешение заказывал!

Услышав, что именно интересует этих жестоких людей, Бобков повел себя неожиданно. Сперва его начала колотить крупная нервная дрожь, затем он стал хохотать, не в силах вымолвить ни слова из-за сотрясавших его приступов смеха. С большим трудом при помощи пощечин и холодной воды его удалось привести в более-менее нормальное состояние.

Все так же стоя за спиной пленника, Скиф достал нож, демонстративно оттянул его ухо и напомнил:

– Итак, будем говорить или приготовить кляп?

– Б-буду я г-говорить... – Парень начал заикаться. – А откуда в-вы про б-бабу Нюру у-узнали?

– Гвоздь, дай ему попить. – Услышав, что разговор начался, Скиф несколько ослабил нажим на психику пленного. – Запомни, Сергей, – он потрепал пленника по волосам, – вопросы здесь буду задавать только я, хорошо? А ты постарайся не разочаровывать меня в своей откровенности, иначе тебя ожидает очень печальное будущее. Понял?

– Да. – После стакана воды Бобков несколько успокоился, по крайней мере, заикание у него прошло.

– Вот и ладненько. – Скиф закурил. – Теперь давай по порядку. Во-первых, кто тебя надоумил прибегнуть к черной магии?

– Никто не надоумил! – Задержанный всхлипнул. – Если бы вы знали, как я ее любил. Я жить без нее не могу! Я хотел повеситься, только неудачно. А тут вспомнил, как моя бабка говорила, что ее соседка баба Нюра самая настоящая ведьма. У нее в роду все были ведьмами, так что я решил попробовать, а вдруг получится оживить мою Танюшу.

Бобков вновь залился горькими слезами, грозящими перерасти в очередную истерику, но внимательно следящий за его поведением Гвоздь выписал ему легкую пощечину, напоминая, что здесь не кабинет психоаналитика:

– Хватит разводить нюни! Давай колись дальше!

Опасливо посмотрев на Гвоздя, Бобков решил не будить лихо, пока оно тихо, и почти скороговоркой выпалил:

– Ну а дальше вы знаете. Поехал я к бабке, встретился с бабой Нюрой. Договорился с ней за три штуки баксов, которые копил на свадебное путешествие. Она сначала ни в какую не соглашалась, но потом я ее все-таки уговорил. Она сделала, что я просил, только толку от этого никакого не получилось. Исчезла моя Танюшка с кладбища, и сколько я ее ни искал, так и не нашел.

Пленный замолчал, горестно опустив голову на грудь. Скиф мимоходом подумал, что самым лучшим исходом для этого недоумка было бы повстречать тогда свою любимую. По крайней мере, он бы умер сразу, возможно даже не успев испугаться.

– Ладно, теперь уточним адресок этой бабы Нюры. – Скиф ощущал в себе все нарастающий охотничий азарт. Так с ним случалось всегда, когда дело подходило к скорой развязке.

– А вы разве не знаете? – Бобков был искренне удивлен. – А как же вы тогда...

Окурок сигареты, затушенный Скифом о затылок, заставил его вскрикнуть.

– Тебе же сказали, сучонок, вопросы здесь задаю я! А ну быстро адрес! Адрес, я сказал! – Крик в ухо и чувствительные удары кулаком по печени мгновенно вернули задержанного в состояние дикой паники:

– Челюскинцев, семь! Город Шпунково, а-а-а!

Но Скиф и не думал прекращать, поскольку предстояло прояснить еще одно весьма щекотливое обстоятельство:

– Говори, пидор, где вы взяли младенца для обряда! Быстро, а то я тебя на куски порежу!

– Нет, я не знал, нет! – Бобкова вновь начало трясти, но Скиф уже не обращал на это никакого внимания, решив дожать клиента.

– Удушу, тварь! На медленном огне изжарю! Фамилия, адрес! Или ты, сволочь, выкрал ребенка?! Ну, быстро!

– Нет, нет, не трогайте меня! Я не знал! Это все эта ведьма виновата! Отпустите! Пожалуйста!!!

– Не свисти! Ты должен был об этом знать! Колись, откуда взяли дитя?!

– Это все бабка! У нее в соседях алкаши живут, вот она у них и купила ребенка за два ящика водки! Поверьте, я не знал, я бы никогда на это не согласился! Я...

Услышав все, что хотел, Скиф кивнул Гвоздю:

– Заткни его.

Приказ был моментально исполнен. Без церемоний Степка засунул кляп обратно в рот мычащего Бобкова.

Скиф пошел к выходу, махнув помощнику:

– Айда, почирикаем.

Когда они вышли на крыльцо, остальные члены группы, за исключением больного Луки, окружили своего командира. Всем было понятно, что операция вышла на финишную прямую, поэтому в рядах соратников Скиф наблюдал заметный энтузиазм и воодушевление. Прикинув, что затягивать с концовкой нет никакого смысла, он посмотрел на часы.

– Так, слушай мою команду. Пух, Сыч и Боцман едут со мной в Шпунково. Надо нам навестить одну интересную старушку. Экипировка стандартная, хотя вряд ли там будет что-то необычное, но, как говорится, запас карман не тянет. Гвоздь, ты с Козырем остаешься здесь. Задача: к нашему возвращению подготовьте все к эвакуации, чтобы никаких зацепок. Этого пидора мокрожопого, – Скиф кивнул в сторону дома, – доставить на Объект. Луку тоже подготовьте, дорога все же дальняя. Ясно?

Всем было все ясно, поэтому лишних вопросов не последовало. Хорошо слаженная команда несуетливо, но быстро взялась за дело, готовясь к последнему рывку.

Спустя четверть часа Боцман гнал «девятку» к городку Шпунково, стремясь попасть по месту назначения до наступления темноты. Скиф уже давно замечал, что в лице Боцмана мировой автоспорт потерял выдающегося гонщика. Как и все его люди, Скиф проходил курс экстремального вождения, но, даже превосходя Боцмана по всем физическим кондициям, он ему в подметки не годился как водитель.

В Шпунково команда прибыла засветло, но, пока нашли улицу Челюскинцев, пока осмотрелись, начало вечереть. Расставив своих людей так, чтобы в случае нужды они простреливали всю прилегающую территорию, Скиф поднялся на высокое крыльцо частного дома номер семь. Звонок на двери отсутствовал, поэтому он громко постучал в добротную дубовую дверь. Из глубин дома послышались легкие шаги, дверь распахнулась, и перед Скифом появилась пожилая, лет шестидесяти, женщина. Она смерила незнакомца подозрительным взглядом:

– Ну чего надо?

– Извините, пожалуйста, – Скиф был сама вежливость, – баба Нюра это вы?

– Ну я. – Женщина, очевидно, уже привыкла к подобным визитам, поскольку, как заметил Скиф, услышав свое имя, она непроизвольно отступила чуть назад и немного в сторону, как бы приглашая нежданного визитера в дом. Скорее всего, бабушка активно подрабатывала колдовством, поэтому несильно удивилась, когда Скиф попросил разрешения войти. – Заходи, раз уж пришел.

И первой прошла в комнату.

Оказавшись внутри дома, Скиф утвердился в своем предположении насчет того, что помимо магического дара бабушка еще обладала явными способностями к ведению бизнеса. Комната, в которой он очутился, была очень профессионально стилизована под жилище ведьмы, описание которого знакомо простым людям по сказкам и кинофильмам.

На простом столе из почерневших якобы от времени досок лежала груда не менее древних на вид фолиантов. Черные свечи в глиняных плошках создавали зловещий полумрак, который должен был убойно действовать на клиентов. Белый человеческий череп на полке смотрел на посетителей своими черными провалами глазниц, вызывая у людей слабонервных легкий холодок в области желудка. Там и сям в художественном беспорядке висели, лежали полотенца, расшитые магическими рунами. Довершал общее впечатление шикарный черный котяра, который на этих шитых полотенцах и возлежал, лениво потягиваясь. В общем, это был довольно приличный салон современной ведьмы, которая оценивает свои услуги очень высоко.

Пока Скиф осматривался по сторонам, бабушка уселась за стол, открыла толстенную книгу в золотом переплете, приготовившись к приему очередного клиента.

– Вижу, серьезное дело привело тебя ко мне. – Фраза была явно шаблонная, предназначенная для настройки посетителя на магический, потусторонний лад. – Вижу, ты... – Колдунья прервалась на полуслове, изучающе глядя на севшего напротив нее Скифа. – Кто вы такой?

Уловив в голосе ведьмы испуганные нотки, Скиф представил себе, что она должна была испытать, когда при попытке сканирования его мозга наткнулась на непробиваемую стену. Он улыбнулся:

– Бабуля, вы когда-нибудь смерть видели? Нет? Значит, смотрите, она перед вами.

Бабка не по возрасту шустро вскочила на ноги, отпрыгнув к стене. Глаза ее лучились неподдельной злобой.

– Ты не представляешь, что я сейчас с тобой сделаю! – Она шипела, словно взбешенная змея.

– Вот это я как раз знаю наперед. – Скиф тяжело вздохнул.

Его равнодушный вид на какое-то мгновение сбил ведьму с толку, однако она очень быстро оправилась и, пробормотав заклятье, выставила раскрытые ладони в направлении Александра. По ее злорадному взгляду он понял, что бабка произнесла что-то не совсем серьезное, типа напуска икоты или вызывание приступа диареи. Как и следовало ожидать, наколки на его теле работали исправно, отводя любую магическую напасть.

Бабка озадаченно посмотрела на странного мужика, который, несмотря на ее заклятье, спокойно сидел да еще улыбался во все тридцать два зуба. Она насупилась, коротко выкрикивая очередную магическую формулу. В тот же миг Скифа окружило зеленое сияние. Колдовское пламя полыхало в нескольких сантиметрах от его тела, не нанося никакого ущерба. Затем растерянная ведьма опробовала на нем еще несколько заклятий, которые, насколько Скиф был в курсе, должны были его заморозить, размазать по стене ураганным потоком, превратить в мясной фарш.

– Хватит, бабка! – Он встал. – Побаловались, и будет. На меня никакие твои штучки не подействуют. Только кота понапрасну сгубила. – Он кивнул в сторону бесформенной кошачьей тушки. Бедному животному не повезло – оно случайно угодило в зону действия одного из бабкиных заклятий. – Сядь и послушай, что я тебе скажу...

Закончить он не успел. Бабка не собиралась сдаваться так просто. Неожиданно она кувыркнулась назад, обернувшись крупной матерой волчицей. Это не был получеловек-полуволк, полученный в результате колдовского проклятья. Нет, это была натуральная волчица, зеленые глаза которой горели неподдельной злобой. Скиф знал об этой способности к превращению, коей владели некоторые колдуны и ведьмы, видел не раз, как этот трюк проделывали Хранители, поэтому вытаскивать из кобуры пистолет не стал. Вместо этого он пристально уставился волчице в ее зеленые глаза. Игра в гляделки длилась недолго. Волчица все так же неожиданно кувыркнулась и вновь предстала перед Скифом в своем человеческом обличье, правда, во взгляде уже читалась не только злоба, но и обреченность. Она, как и все колдовское племя, умела предчувствовать свой скорый конец, поэтому, смиряясь с неизбежностью, тяжело опустилась на деревянную лавочку.

– Так-то лучше. – Скиф сел напротив. – Я не буду вдаваться в подробности, скажу лишь, что меня интересуют некоторые вопросы, ответив на которые, вы умрете очень легко, я вам это могу гарантировать.

– Не смеши меня. – Ведьма печально посмотрела на своего палача. – Ты не знаешь, как умирают ведьмы...

– В принципе, это был ответ на мой первый вопрос. – Увидев непонимающий взгляд колдуньи, Скиф пояснил: – Меня интересовало, нет ли у вас преемницы. Если бы таковая имелась, вам было бы нечего волноваться.

– Смышленый. – Ведьма взглянула на Скифа с уважением. – Я бы и с удовольствием передала дар, да кто ж на это согласится? Взвалить на себя такое бремя и чтоб добровольно...

– Ну не скажите. – Александр достал сигареты. – Можно? Спасибо. Так вот, я лично по крайней мере одного такого человека знал. Кстати, колдун был очень сильный.

– Ты его тоже... того?

– Нет, – Скиф усмехнулся, – совсем наоборот. Но он хоть и был колдуном, но мертвяков за доллары не изготавливал и младенцев в жертву не приносил. Так-то вот.

– Ах, вы об этом... – Колдунья встрепенулась. – Этот мальчик так просил, что я просто не могла ему отказать.

– А вот этого не надо! – Голос Скифа стал злым. – Уж кому как не вам, должно быть известно, как такие ритуалы проводятся! Так что бесполезно отрицать очевидное, но это все лирика, а конкретно меня интересуют ваши книги. Не эти. – Он взглядом указал на стол. – Мне нужны настоящие, и, пожалуйста, не говорите, что их у вас нет. Поверьте, я не первый год общаюсь с вашим братом, поэтому знаю ваши обычаи не понаслышке. Кстати, мое предложение насчет легкой смерти все еще в силе. Мне это под силу.

Ведьма задумалась. Скиф ее не торопил, понимая, что творится в ее душе. Наконец, приняв решение, бабушка встала с лавки, подошла к старинному, окованному железом сундуку, что-то пошептала, снимая охранные заклятия. Скрипнув петлями, тяжелая крышка сундука открылась. Заглянув внутрь, Александр остался доволен. Книги, действительно старинные колдовские фолианты, изготовленные из кожи младенцев, оказались на месте. Кроме книг в сундуке хранился полный Ведьмин набор для занятия магией. Решив не тратить время на сортировку этого скарба, Скиф выгреб содержимое сундука на большой половик, связал его концы, получив таким образом большой узел. Ведьма молча наблюдала за его действиями, нервно теребя расшитое рунами полотенце.

Покончив с конфискацией имущества, Скиф взглянул на бабульку, прикидывая, как будет сподручнее спровадить ее на тот свет. Насчет своей способности максимально облегчить ведьме этот нелегкий процесс он не врал. В его обширнейшем арсенале имелась длинная серебряная игла тончайшей работы. По всей ее поверхности были нанесены магические знаки смерти, призванные изгнать демонов, овладевших душой колдуна или ведьмы. Однако для правильного действия этого орудия следовало перед применением смазать поверхность иглы кровью, принеся таким образом своеобразную откупную жертву. Александр уже давно держал иглу наготове, незаметно для ведьмы расцарапав себе палец и размазав кровь по всей ее длине, но оставался еще один не до конца проясненный вопрос. Скиф подошел к колдунье вплотную, глядя ей в глаза, спросил:

– И последнее. Мне нужен адрес тех уродов, кто вам продал младенца.

– Всего-то? – Ведьма выглядела удивленной. – Их весь город знает. Алкаши, живут в конце улицы, последний дом. Да его ни с чьим другим не перепутаешь. Стекол нет, забор упал. Эта Людка-алкашиха каждый год рожает, как кошка.

– И что, дети с ними живут? – насторожился Скиф.

– Да какое там! Они их сразу из роддома в приют сдают. Какие им...

– Спасибо. – Скиф мгновенно перешел в боевое состояние, неуловимым движением загоняя иголку колдунье под ухо. Она даже не охнула, и только в ее глазах навеки застыло удивление.

Подхватив с пола увесистый узел, Скиф быстро вышел на улицу. Когда вся его команда была в сборе, он коротко распорядился:

– Давай, Боцман, до конца улицы и не гони.

Боцман плавно тронул автомобиль в указанном направлении, ведя машину, как и было приказано, не торопясь, аккуратно объезжая колдобины и ямы, в избытке присутствующие на дороге. Скиф мрачно смотрел в окно, высматривая нужный дом. Покойная колдунья не обманула – дом алкашей действительно выделялся на общем фоне своей заброшенностью, если не сказать разрухой. Окна были заколочены досками, дверь еле висела на единственной петле, забор отсутствовал. Через щели в досках на улицу пробивался свет, указывая на присутствие в доме хозяев.

Скиф прошел в темные сени, стараясь не наступить на пустую стеклотару, в избытке валяющуюся на некрашеных полах. Воздух внутри этого притона был пропитан застоявшимися запахами испражнений, немытых тел и сивушного перегара. Когда Скиф вошел в комнату, его появление осталось незамеченным. Хотя вполне возможно, что заметить-то его заметили, но то состояние, в котором находились хозяева, не позволяло им отреагировать на появление чужака должным образом.

Двое мужчин и одна сильно потасканная, опустившаяся женщина были всецело поглощены употреблением технического спирта, который за свою исключительную вонючесть в народе прозвали «шадымом». Упорство, с которым они пытались протолкнуть внутрь эту отраву, было невероятным. Их выворачивало наизнанку, но, даже еще не закончив блевать, они вновь хватались за стакан. Разговаривать с ними в таком состоянии было делом бесполезным, однако Скиф все же сделал попытку. Он бесцеремонно схватил женщину за ее давно немытые волосы, наматывая эту паклю на кулак:

– Как тебя зовут?

Ответом ему было невнятное бормотание, в котором слова не угадывались. В этот момент один из собутыльников, он был несколько трезвее остальных, сделал попытку заступиться за свою подругу. Правда, встать на ноги у него не получилось, но зато он почти внятно произнес:

– Отпусти Людку! А то я сейчас тебе...

Главное, что хотел Скиф выяснить, он узнал, поэтому дослушивать пьяный бред у него не было никакого желания. Окинув пустую комнату профессиональным взглядом, он сразу заметил в углу самопальный обогреватель типа «козел».