– Умерла. Это и к лучшему. Есть хочешь?

"Господи, карающий и дарящий, – взмолилась про себя эльфийка, – кто из нас спятил?”

Обращение к Творцу молитвенным канонам не соответствовало и, наверное, поэтому осталось без ответа.

– Понятненько, – пробормотал (да что же оно, в конце-то концов?) красноглазый юнец и тоже сел, скрестив по-исмански ноги. – В твоем мире шефанго не было. – Он затянулся глубоко. Прикрыл глаза. Выдохнул дым. Тонкие пальцы с когтями теребили-распушали кончик длинной косы. – Мне, наверное, следовало снова стать женщиной. Так было бы проще. Но, веришь, надоело. Пятнадцать навигаций в женском обличье. Не то чтобы тяжело, просто не принято у нас так. Драться, будучи женщиной, не принято.

Легенда молчала. Ничего она не понимала. Совсем.

Какие навигации? Что значит “снова стать женщиной”? Где Эфа? Откуда взялся этот... или все-таки это? И что делать дальше?

Впрочем, последнее решить было более или менее просто.

– Объясни мне все по порядку, – выговорила она. И порадовалась тому, что говорить получается. А казалось ведь, что все слова застряли где-то в горле, смешавшись от изумления в колючий комок. – Кто ты?

– Шефанго. Эльрик де Фокс. – Тяжелая пауза, слышно, как скрежещут страшные зубы об изгрызенный мундштук трубки. – Мой народ умеет менять пол, понимаешь? Под настроение. Сегодня женщина, завтра – мужчина. В этом нет ничего странного, нужно только привыкнуть.

Привыкнуть? Легенда поймала себя на том, что готова истерически хихикнуть.

Привыкнуть! Сегодня женщина. Завтра мужчина.

Ничего странного.

А голос у него... аж мурашки по коже. Щекочущие такие мураши... Господи, да что ж это происходит?! Еще не хватало растечься здесь, как масло под солнцем.

– Ты – Эфа?

– Нет. – Скомкал слово. Поморщился. Вздернулась верхняя губа, оскал – любой оборотень обзавидуется. – Нет. Но был Эфой.

– И можешь стать снова?

– Нет. – Все так же оборванно-зло. – Она умерла. Я могу стать женщиной, но не Эфой. Другой.

Легенда чуть не попросила: “Стань”, но вовремя прикусила язык. Еще одна метаморфоза, и мозги у нее, пожалуй, вскипят. Нет уж, пусть будет мужчиной. И чем дольше, тем лучше. Вообще, чем меньше перемен, тем спокойней.

– Непонятно, но более-менее ясно. – Туманная фраза как нельзя лучше отвечала ситуации. – Что у нас на завтрак?

Парень – как бишь его? Ах да, Эльрик, тут же дотянулся до своего рюкзака и извлек завернутое в листья копченое мясо:

– Вот. А вот сухари. Вода. – Все из тех же глубин рюкзака он достал плоскую флягу.

– Замечательно. – Легенда кивнула и принялась за еду. – Во всяком случае, кем бы ни был этот Эльрик, ее он слушается. Чего Эфе недоставало, так это послушания.

Шефанго тем временем выбил трубку о плоский камень. Тщательно придавил искорки. И сидел молча, глядя... да кто ж его разберет, куда там глядят алые буркала? Есть не мешал, и ладно.

Покончив с мясом, эльфийка сделала последний глоток из фляги. Завинтила крышку. Протянула спутнику:

– Убери.

Тот молча сунул в рюкзак флягу и остатки сухарей.

– Тэмор и Йорик погибли? – полуутвердительно произнесла Легенда. – Мы остались вдвоем и, следовательно, должны вернуться в лагерь Сорхе. Дорога должна быть безопасной. Нас не ждут. Да и никому мы особо не нужны.

Шефанго кивал задумчиво, завязывал рюкзак. И когда эльфийка поднялась, бросив коротко: “Пора идти”, – полыхнуло алым из глазниц:

– Нам в другую сторону.

Ничего себе, послушный мальчик! И голос бархатный девался куда-то, рыком вкрадчивым сменившись. Вкрадчивым, что верно, то верно. Но ведь рыком.

– Ты не понимаешь... Эльрик. – Господи, ну и имечко. Язык сломаешь. – Мы сделали все, что могли. Лучшие из нас погибли. Остается только вернуться. И попытаться снова.

– Лучшие не гибнут. – Он по-прежнему сидел на земле. Смотрел на нее снизу вверх. Хотя, по чести, не так уж и снизу. Многовато снисходительности в голосе для того, кто внизу. – Лучшие доходят до цели.

Романтик сопливый! Не-ет, Эфа хоть не дура была.

– И мы дойдем. В другой раз.

– Другого раза не будет. Мы шли на Цошэн, и мы дойдем туда.

– Да это же невозможно! – Легенда едва не сорвалась, в последний миг сменив крик на холодную убежденность. – Подумай, если у тебя есть чем думать. Взойти на Цошэн невозможно. Тем более вдвоем.

А он улыбнулся. Кретин малолетний, даром что ростом с колокольню. Улыбнулся и на ноги встал, и Легенда себя сразу маленькой почувствовала. Ма-ахонькой npocто. Странно, даже с Тэмором такого не было.

– Невозможного нет.

Могут ли буркалы алые смеяться? Под плесенью ресниц, в бельмах рубиновых насмешка неуместна.

Совсем.

– Оставайся здесь, если хочешь. В Лесу безопасно. Но не вздумай добираться до лагеря в одиночку.

Полупустой рюкзак заброшен на плечо. Поверх перекрестья сабель. Юкколь. И куфия кольцом охватывает лоб. Легкий поклон-издевка.

– Я вернусь, тогда и пойдем домой.

Да что он себе позволяет? Щенок! Она не девочка, чтоб ходить, держась за ручку!

Скрипнув раздраженно зубами, Легенда подхватила с земли собственный рюкзак. Наспех сунула туда оставленные Эльриком сухари. Удержала ругательство: заботливый, мать его так, как будто без него она, эльфийка, в Лесу с голоду пропадет. И пошла следом. Не торопясь, но и не отставая. Злость кипела, ключом била, ярость праведная.

И только где-то на окраинах сознания мерцало мглисто: “Дура! Господи, ну и дура! Ведь купили как маленькую. На слабо взяли”.

А шефанго шел себе впереди и шел. И дела ему не было до ее, Легендиной, ярости, праведной там или не праведной. Ни до какой.

Эльрик де Фокс

Командор был бы, конечно, предпочтительнее, чем эта зеленоглазая красавица с замашками королевы-регентши. Да только выжила как раз она, а Янтарноокий, живая легенда, остался в Лесу, и я не знаю даже, жив он сейчас или все-таки мертв.

Вот вам и “слегка убит”.

Впрочем, спутник из Легенды неплохой, когда нужно, она умеет быть “своим парнем”, если не вспоминать о смерти Ивира. И о том, как маялся Йорик, чувствуя вину, которой не было на самом-то деле.

А как не вспоминать?

Появись сейчас какая тварь, я ведь в первую голову кинусь женщину защищать. Именно что защищать, напрочь позабыв о том, что женщина и сама за себя постоять может. Самое время сменить пол, да только вот тогда у Легенды точно паруса сорвет. Она и так на взводе.

Сколько ей лет, интересно?

О чем думаешь, конунг? До того ли тебе сейчас? Угу. Мне всегда “до того”. Гиперсексуальность, мит перз. Юношеская. Самый, можно сказать, кульминационный момент оной. Сколько ж мне лет-то сейчас? Семнадцать? Нет. Шестнадцать. Еще веселее. Порядочные шефанго в этом возрасте уже весь обитаемый космос излазили и в необитаемый заглядывают. А я по лесу барражирую. С эльфийкой на буксире. Одержимый нездоровыми (хотя насчет нездоровых это я сгоряча) мыслями и желаниями.

Стыдно?

Ни капельки.

Кстати, страшно должно быть. Если эти мутные были первым, так сказать, сомнением, какие же остальные ожидаются? Но вместо страха все еще искрится дурацкий азарт. Он был бы уместен где-нибудь дома, в нормальной жизни, когда застегнут пояс силовой брони и от опасности отделяют надежные борта обещанного отцом эсминца. Да. А вместо шестнадцатилетнего убийцы, мирно прятавшегося под личиной потерявшей память девочки, должен быть все тот же шестнадцатилетний, только не убийца, а наивный рыцарь. Полный р-романтических бредней.

А еще злость. Вполне такая объяснимая злость на Вэйше эту, которая людей собирает. Для коллекции, надо полагать. И ломятся бедные вояки на Цошэн в поисках... уж не знаю, чего они там искали, но ведь шли же. А потом остаются у этой... даже не знаю, как назвать-то ее погаже. Скрашивают одинокие будни.

Ночью будет хуже. Ночью всегда хуже, это я еще по детским влюбленностям помню. Из темноты выходят самые неожиданные воспоминания. И самые странные чувства. В бытие Эфой имелась своя прелесть. У нее эмоции сводились к “красиво-некрасиво”. У меня примерно тот же небогатый набор, да вот событий как-то больше наскребается.

Ладно. Всему свое время. И для Вэйше, кстати, тоже. Не посмотрю ведь, что женщина. Отрежу голову.

Для коллекции.

Когда-то надо начинать.

Отец утверждал, что коллекционировать головы – дурной тон. А вот у мамы была очень неплохая подборка. Одна другой краше. Висели в спальне рядами. И занавесочка. Я так понимаю, отец, когда в спальню мамину приходил, занавесочку эту задергивал. И то сказать, трофеи сохранились очень неплохо. Смотрели прямо как живые. С любовью такой.

Искренней.

***

Мысли меня не сказать чтоб угнетали. Дорога тоже. Легенда шла сзади и светилась от злости. Все как всегда. Злость у элъфийки, правда, направленность сменила. То она Йорика убить была готова, а сейчас сама не знала толком, на кого накинуться. Ничего. Если сотто не врали, в самом скором времени нам будет чем заняться и на ком гнев сорвать.

У меня – Вэйше.

У Легенды – все остальные страдальцы, каковые здесь роль “сомнений” выполняют.

Повеселимся.

***

Вверх, вверх и вверх. На ходу сняли стрелами двух птичек, породы непонятной, но с виду вполне съедобных. Вот подеремся, а там и пообедаем.

А по склону Цошэн даже дорога вилась. Мощеная. Хоть не желтым кирпичом, и на том спасибо. По этой дороге мы и топали себе, пока не стемнело. А к ночи, словно по заказу, набрели на пещерку.

Я эдаких удобных совпадений страсть как не люблю. Легенда посмотрела, глаза зеленые пощурила и тоже головой покачала:

– Лучше снаружи переночуем.

На том и порешили. И конечно же ночью, под дождиком нудным, меня осенило, что ежели пещера эта – грядущее второе сомнение, нам ее все равно не обойти. Уж лучше бы сразу туда отправились. А так промокли только.

***

Дорога закончилась тупиком. Просто уперлась в высокую, гладкую, словно отполированную скалу.

– Дерьмо, – искренне сказал Эльрик. Легенда только кивнула.

Постояли молча, глядя на уходящую вверх стену.

– Пещера сквозная, – сообщил шефанго, налюбовавшись.

– Второе, мать его, сомнение? – Эльфийка, и раньше не сдержанная на язык, после столкновения с мороками вообще плюнула на приличия. –

– Надо полагать. Пойдем, что ж делать?

– Домой идти, – буркнула Легенда.

– Чтоб прийти домой, – спокойно напомнил ее спутник, – нам нужно добраться до Финроя. И победить в войне.

Легенда подавила желание дать ему пинка. Она столько раз успела похоронить себя за время похода, что даже страх смерти как-то приутих. Если уж угодно красноглазому мальчишке идти вперед, пусть идет. И она пойдет. Просто для того, чтобы не остаться в одиночестве. Один нигде не воин. Ни в поле, ни в Лесу. Ни, тем более, в джунглях.

– Здесь не опасно, – словно прочитав ее мысли, сообщил Эльрик. И первым вошел под тяжелые каменные своды.

Эльфийка только фыркнула презрительно. Догнала шефанго и пошла рядом, злорадно поглядывая, как высоченный альбинос сутулится под слишком низким потолком.

– Если малость кости стешутся, от тебя не убудет, – мурлыкнула она, – может, мозги от встряски работать начнут.

– Ты разве не знаешь? – Эльрик глянул сверху с искренним недоумением. И тут же сам себе напомнил:

– Ну да, у вас же в мире нету шефанго... Понимаешь, у нас мозги не в голове, а в позвоночнике.

Голос у него был искренним. Ему вообще повезло с голосом, этому чудовищу. Легенда надолго задумалась: врет? Или правду говорит?

– А в голове что? – спросила наконец. Язвительно, но в меру, вдруг не соврал.

– У кого что. – Де Фокс пожал плечами и пригнулся под особенно низким выступом. – Сначала кость. Потом, с возрастом, появляются металлические вкрапления. А вот у фченов... ну, у ученых наших, у них опилки.

– Врешь ведь!

– А как же, – легко согласился Эльрик. – Опилки, это мы для обидности придумали. На самом деле у них в черепах вакуум. Абсолютный. Они его в исследованиях используют, для сравнения с пробами из космоса.

Легенда поджала губы и предпочла замолчать. Разговор грозил стать совсем непонятным.

Узкий коридор раздался неожиданно, провалился вниз, неглубоко – меньше человеческого роста. Среднего роста обычного человека. Превратился в светлый, режуще-светлый после пещерного сумрака зал. И эльфийка ахнула. Зеленые глаза заблестели, то ли своим светом, то ли отражая блеск рассыпанных по полу, уложенных в сундуки, развешанных по стенам драгоценностей, оружия, роскошных одежд.

– Ничего себе “сомнение...” – Она осторожно пошла по залу, опасаясь наступить на какую-нибудь брошь или ожерелье. – Эльрик, ты это тоже видишь? Или здесь опять мороки?

– Вижу. – Шефанго ступал след в след, направляясь к выходу из сокровищницы. – И он видит.

– Кто? – Легенда огляделась, бросив ладонь на рукоять сабли. Любой чужак здесь был скорее врагом, нежели другом.

– Он. – Эльрик поднял руку. С запястья его, свесившись, раскрывая крохотную пасть, шипела бесшумно темно-коричневая змейка. Подаренный сотто браслет. – Что-то там неладно.

Раздувая ноздри, парень скользнул через зал к второму коридору. Удержал Легенду, уже готовую драться. Эльфийка остановилась послушно, держала под наблюдением оба входа или выхода? А где-то на краю сознания скользило, почти неуловимо, чуть непристойное удовлетворение. Ей, Легенде, взрослой, по человеческим меркам так просто чудовищно взрослой, женщине, нравилось смотреть, как двигается этот беловолосый мальчишка. Гибкий и тонкий, как тростниковый стебель. Ей нравилось слышать его голос. Ей нравилось даже то, что сейчас он не позволил ей сунуться навстречу опасности, хотя это, последнее, должно было бы рассердить. Не в той они ситуации, где рыцарство уместно.

Впрочем, учитывая, что мужчины у нее не было уже полгода, ничего удивительного в этой тяге, пусть к мальчику, но к мальчику очень необычному, не наблюдалось.

– Понятно, – пробормотал Эльрик. И обернулся:

– Иди сюда. Только осторожно. Упаси нас боги здесь что-нибудь сдвинуть.

Второй коридор, выводящий к дневному свету, был чудовищно закопчен. Круглые отверстия в стенах и оплавленный камень говорили за себя. Объяснений не требовалось.

Второе “сомнение”.

Только попытайся вынести что-нибудь из сокровищницы – превратишься в пепел, не успев сделать и шага по коридору.

– Я не удивлюсь, если с той стороны, ну, откуда мы вошли, проход загораживает какая-нибудь падающая плита. – Легенда обернулась. – Но проверять мы не будем.

– Не будем. – Шефанго кивнул. – Пойдем отсюда.

– А ты уверен, что оно не полыхнет? Просто так.

– Уверен.

– С чего бы вдруг?

Он пожал плечами. Легенда уже ожидала услышать: “В вашем мире нет шефанго”, но Эльрик ограничился коротким:

– Шестое чувство. И пошел вперед.

– Интуиция никак? – Эльфийка догнала его и снова пошла рядом, приноравливаясь к широкому шагу спутника.

– Если бы. – Де Фокс вздохнул мечтательно. – Как бы я тогда жил! Увы, всего лишь предчувствие опасности. Смертельной.

– Это как?

– Ну, – он аккуратно перешагнул кучку полусгоревших костей на полу, – я знаю, если кто-то хочет меня убить. Или что-то. Я даже знаю обычно, кто этот “кто-то”. А вот определять “что-то” – для этого не одну сотню лет прожить надо.

– Удобно, – оценила Легенда. – Хорошо так – всю жизнь в безопасности.

– Удобно, – согласился Эльрик. – Особенно для тех, кто поумнее и не скребет на хребет.

– А я тебе говорю, пойдем обратно.

– Пфе! – Шефанго сморщил нос и стал до боли похож на Эфу. На мгновение, но у Легенды сердце сжалось. Эфа. Вытесненная из тела наглым и не особо умным щенком. Разящая была намного симпатичнее этого...

Эльфийка вздохнула.

"Этот” был очень даже ничего. Хотя, конечно, совсем в ином смысле, чем Эфа.

Легенда

Во что ввязалась? Идиотка! А ведь послушников орденских учила когда-то: “Живой трус лучше мертвого героя”. Сапожник без сапог. Наставник без мозгов.

Я себя ругала последними словами. А этот... шел себе на смерть и в ус не дул. Да у него усы и не растут еще, наверное.

Что же он сделал с Эфой?

А предчувствие опасности очень полезная штука. Жаль, у эльфов такого нет. Вот и повод тебе, дитя мое, задуматься, как говаривал отец-настоятель. У него всегда находился для меня повод задуматься. Жаль, не в прок пошла наука. И все-таки, если шестое чувство так же обязательно для этих шефанго, как для нас, эльфов, красота, в иных ситуациях я согласилась бы стать... Нет, пожалуй. Не согласилась бы. С таким личиком, как у Эфы, я бы скорее повесилась, чем на люди показалась.

Эльрик остановился так резко, что я едва на него не налетела. Ну что там еще? Ага. Шуршание камней по склону я и без шестого чувства услышу. Бежит кто-то. Торопится.

Луки мы с шефанго моим одновременно насторожили. А вот когда из-за камней вылезло то, что бежало... Стыдно сказать, но у меня руки опустились. Я таких свиней в жизни не встречала, даже среди людей, не говоря уж о животных. Тем более свиней говорящих. Хотя... среди людей говорящие попадались.

– Нарушители, – без энтузиазма заметило чудище. Одной пастью. Или рылом. Повернулось вокруг своей оси и обозрело нас другой парой глаз. Да-да. У него на заду... точнее, у него и зада как такового не было. Голова там была. И впереди голова. И клыки на обеих. И глаза недружелюбные. Четыре глаза.

Я в себя прийти попыталась. И почти сумела, но тут Эльрик заговорил. Много бы я дала за возможность этот его голос сохранить, как маги делают. Чтобы дать ему потом послушать. Елей с патокой! Почтение на грани обожествления. Того и гляди, падет на колени и поклоны бить начнет. Честно говоря, я решила, что шефанго от ужаса спятил.

А вот кабан, похоже, воспринял все как должное.

Эльрик заливался медоточиво:

– Простите нас, о могущественнейший из демонов, тот, что обликом подобен дикому кабану и имеет по мудрой голове сзади и спереди. Простите нам нашу дерзость, величайший из свинорылых! Не гневайтесь, грязнейший из валяющихся в лужах! Достойнейший из хрюкающих, лучший из кандидатов в холодцы, вкуснейший из бифштексов...

Даже я уж на что растерялась и то сообразила, что, пожалуй, парень увлекся. Кабанище же слушал и только глазками помаргивал. Сначала на одной голове. Потом на другой. И кивал в такт. Похрюкал на последнее восхваление и нижайшую просьбу о помиловании. Вздохнул и буркнул:

– Не могу. Убью я вас.

– Вы... и чего-то не можете?

Я не знаю, кто учил моего недоросля лицедействовать, но это был великий наставник. Кабана аж вскинуло.

– Бинфэн все может! – заявил он гордо.

– Так за чем дело стало?

Чудище задумалось. Во всяком случае, оно прикрыло глаза, все четыре, и достояло не двигаясь. Потом покачало клыками:

– Ладно. Прощаю. Убирайтесь отсюда.

– Уже. – Эльрик вежливо поклонился. – Только размеры ваши, почтеннейший, столь велики, что вы загородили нам путь.

– Я же сказал “убирайтесь”, а не “проходите”, – хрюкнула тварь. – На Цошэн вам нельзя. Сомнение я или не сомнение?

– Сомнение, конечно, – тут же согласился шефанго. И я поняла, что парня в таком возрасте нельзя держать на скудном походном пайке. Мясо ему нужно. – Но нам необходимо подняться на гору.

– Нельзя.

– Нам нельзя подняться? Или вам нельзя нас пропустить? Нам мешаете только вы. Следовательно, это вам кто-то смеет запрещать. Кто же этот могущественный? Неужели демон еще более сильный?

Я на месте Бинфэна, или как его там, давно порвала бы Эльрика в куски. Просто чтобы не издевался и не держал за дуру. Но Бинфэн-то как раз и был дурой. В смысле, дураком. Так что он хрюкнул и треснул копытом о камень.

Копыто, кстати, высекло искру.

– О, понимаю. – Шефанго сочувственно языком поцокал. – Вы приняли свои обязанности добровольно. Действительно, кто бы смог вас заставить? Но в таком случае, коль уж вы сам себе хозяин, почему бы вам не сделать для нас исключения?

– А зачем? – резонно спросил кабанище.

– А затем, – мягко сообщил Эльрик, – что только разумные способны устанавливать для себя правила. Сознавать долг. Это и отличает мудреца от дурака. Не правда ли, достойнейший?

– Ты, никак, с Ке-Хоу знаком? – с интересом спросил Бинфэн.

– Знаком.

– И что он говорил, правда это про правила или нет?

– Он и посоветовал мне обратиться к вашей мудрости.

– Отличает, говоришь, мудреца от дурака... – Демон вновь поскреб землю. На сей раз без злобы. А потом сказал со значением:

– Все верно. Отличает. Правила, значит, отличают. Меня от дурака. А вы-то тут при чем?

– Ну как же, уважаемый! Или вы запамятовали, что правило не станет правилом, пока нет из него исключений? Вот мы и станем тем исключением, которое окончательно закрепит ваше правило.

– Трудно с тобой, – заметил Бинфэн с оттенком уважения. – Ну, ладно. Если уж Ке-Хоу тебя не сожрал, а ко мне отправил... Значит, давай так. Я сейчас покручусь. Только вы глаза закройте. А потом скажете, какой головой я с вами беседовал. Угадаете – пройдете. Нет – пойдете обратно. Есть я вас, так уж и быть, не стану.

Я лихорадочно начала запоминать приметы той головы, которая говорила больше. Ухо одно надорвано. Рыло поцарапано слегка. Ага! Клык левый сколот. Сразу и не заметишь, но приглядеться...

– Но, мудрейший...

Опять этот шефанго. Что его на сей раз не устраивает?

– Ведь какую бы голову мы ни указали, вы, благодаря своей хитрости, все равно скажете, что мы ошиблись, не так ли?

– Ну ты прям... Умный какой, а! Почти как... нет, не как я, конечно. Но как Ке-Хоу, это уж точно.

Кабан вдруг подогнул все четыре ноги, бухнулся на пузо и тяжело перекатился на бок. Дорогу он по-прежнему загораживал, а перешагивать через него не хватило бы духу не только у меня, но даже у наглеца шефанго.

– Так редко умные попадаются, – доверительно вздохнул Бинфэн. – И тех я съедаю раньше, чем поговорить успеваем. Надоело.

– Да. – Эльрик поколебался, но присел рядом с тушей. Так близко от клыков, что мне стало не по себе. – Мудрецам подобает отшельничество, но иногда нужно поделиться с кем-то накопленной мудростью.

– Угу. Самка у тебя красивая. – Демон принялся чесать брюхо заскорузлым копытом. – Веришь, я жену четыре весны не видел.

А самка – это, видимо, я. Что ж, надо признать, так меня еще не называли. Ладно, простим. Во-первых, сделать я ничего не могу, а во-вторых, вполне допускаю мысль, что демоны, как и шефанго, просто не знают слова “женщина”.

– Ну и шли бы себе к жене, – посоветовал Эльрик.

Блажен, кто верует. Если бы все было так просто... Надеюсь, мальчик знает, что делает, потому что мне совершенно ничего разумного в голову не приходит.

– А кто охранять будет? – Бинфэн покосился на меня. И снова вздохнул. Только пыль поднялась. – Жаль, что твоя самка – не демон.

– Жаль, – кивнул мой спутничек. И я настолько озадачилась этим ответом, что прослушала, о чем они там дальше шептались.

Что значит “жаль”? Почему это ему жаль, что я не демон? Можно подумать, шефанго... Стоп, Легенда. Стоп, стоп, стоп. Подумай головой, а не... гм... в общем, головой. Очень даже возможно, что шефанго и вправду демоны. Вид у них, прямо скажем, не человеческий. А ведь обычные существа, пусть и нелюди, тем не менее на людей и на эльфов похожи. Даже тролли. Даже орки. Мерзкие, но... свои, что ли. А эти – нет. С такими лицами, с такими глазами... Ведь и смотреть-то страшно не потому, что непривычно. Встречались уроды и погаже. Страшно, потому что... страшно. Из глубины души страх идет. Из естественного неприятия людьми демонов.

Но быть не может, чтобы Эльрик демоном оказался. Я скорее поверю, что сама от страха жуткие сказки придумываю. Быть-то не может, да только если мутных мороков вспомнить...

Ведь они его не взяли! Почему? Господи, карающий и дарящий, неужели оттого, что признали своим? И кабанище этот разговорился вдруг. А еще пещера. “Шестое чувство”. Ведь и оно прекрасно вписывается.

И не хочу верить, но не верить не могу. Эльрик, Эльрик... Но зачем, скажи на милость, ты, всех сгубив, меня за собой тащишь?

Я едва вслух не спросила. Да тут Эльрик на ноги поднялся. И Бинфэн тоже.

Договорились, значит?

– Ну, коли я мертвый, стало быть, мне пора. Жену порадую. – Демон отошел с дороги, притерся жирным боком к стене. – А ты поаккуратней там. Змеерукого обойди. Мунсин скажи, что меня убил, они тебя сами пропустят. Бывай!

– Удачи.

Шефанго обернулся ко мне и мотнул головой: пора, мол.

Знает, что пойду. Потому что деваться мне некуда. А может ли он “шестым чувством” своим догадаться... мысли прочитать? что я знаю, кто он на самом деле?

А я знаю? Я просто боюсь. Всего боюсь, а сейчас начну бояться еще и Эльрика. Это плохо. Очень плохо. Но, с другой стороны, лучше зря испуга ться, чем смело погибнуть…

Зачем я ему нужна? Что он задумал? И что он будет делать потом, когда сделает то, что собирается?

***

Дальше шли молча. Путь вверх вообще не располагает к разговорам. Солнце обходило гору с юга. Дорога обвивала склон через север. Дурной знак, если верить хинданским сказкам. Хотя на Цошэн рассчитывать на что-то хорошее и так не приходилось.

Когда начало темнеть, остановились. Развели костер. Обыденность действий в сочетании со странной обстановкой навевала легкую тоску.

Эльрик закурил и откинулся на каменную стену, глядя в беззвездное пока небо.

– Кто такой Змеерукий? – без особого интереса спросила Легенда.

– Тварь.

– Что тварь, понятно. Кто он?

– Я же говорю, Тварь. – Шефанго пыхал трубкой. – Это... ну, вот есть люди, эльфы, орки. А есть Твари. Целевые создания. Обычно малофункциональные, но эффективные.

– Что?

– Змеерукий – идеальный охранник. Гуманоид, в принципе, но вместо рук у него действительно змеи. Они порождают других змей. А те, в свою очередь, совсем маленьких змеюшек. И все кусаются.

– Бред какой-то. – Легенда поежилась. – Как это порождают змей?

– Понятия не имею. – Эльрик пожал плечами. – Важно, что змеи кусаются. Между прочим, они ядовитые. Хвала богам, нас с тобой яды не берут. Но закусать и без ядов до смерти можно. Да, еще эта Тварь генерирует пологи...

– Что делает?

– Генерирует пологи. Ну, магический полог. Не знаешь, что ли?

– Ты расскажи, может, и знаю.

– Сложная система силовых потоков, образующая завесы с различным принципом действия, от уничтожения до затормаживания инородных тел, – скучным голосом произнес шефанго. – Магические пологи анизотропны. В отличие от силовых полей, они не поддаются сложному конфигурированию, а потому считаются малоэффективными и рекомендуются к освоению начинающим магам.

– Ты по-людски можешь объяснить? – холодно поинтересовалась Легенда.

– По-эльфийски могу. – Эльрик затянулся в последний раз и принялся выбивать трубку. – Эта Тварь вывешивает перед собой такую прозрачную стенку с дырками, на манер походной чернильницы. Оттуда вытекает. А туда – никак. И выпускает своих змеюшек, которые кусают противника до смерти. Доступно?

– Более чем. Значит, он может до нас дотянуться, а мы до него – нет?

– В том и прелесть полога, – глубокомысленно заметил шефанго, – что его обойти можно.

Сложные конфигурации недоступны. Так что сзади Тварь вполне уязвима. Но я надеюсь, что до драки не дойдет. Змеерукий от большого, надо полагать, ума кидается вообще на всех, без различия нашивок. Поэтому там в скалах сделан пролаз. Для обслуживающего персонала. Вот по нему мы и проскочим.

– Это тебе все кабан рассказал?

– Он, родимый. – Эльрик вздохнул и грустно заметил:

– Ни одной зверушки по дороге не попалось. Опять на ужин сухари с сушеным мясом. А в Бинфэне, не к ночи будь помянут, одной только вырезки – не в каждом слоне столько.

– Что ж ты его не пристрелил? – язвительно спросила эльфийка.

– Испугался, – честно сказал шефанго и полез в рюкзак. – Это ж демон. Его простое оружие не возьмет. А непростого у нас при себе не водится.

– Демон демону хвост не вырвет.

– Еще как вырвет. Ворон ворону всегда волк. Держи. – Он передал ей свернутую мясную ленту и два сухаря. – Ужинаем и спать.

– А караулить кто будет?

– Никто. – Эльрик повертел свой сухарь и сунул обратно. – На Цошэн случайных врагов не бывает. А сомнения по одному в день, не чаще. Так что спать можно спокойно. В обиду нас не дадут.

– Почему бы это?

Шефанго мерзко хихикнул, закутываясь в плащ:

– Им тут скучно. Каждый за наш счет поразвлечься рассчитывает.

Легенда и рада была бы не поверить, но спать после целого дня пути в гору хотелось страшно. Так что, когда прогорел костер и Эльрик сгреб в сторону еще тлеющие угли, эльфийка без раздумий постелила плащ на прогретые камни и заснула, лишь только легла.

А Эльрик вновь закурил трубку.

Дхис – Лучший-нырялыцик-в-листву шевельнулся и стек с запястья на землю. Шефанго следил за змеем, покусывая мундштук. Дхис сделал круг, замыкая внутри его крохотный лагерь, и вернулся обратно. Прополз по руке на плечо. Сунулся к лицу.

Эльрик осторожно, кончиками пальцев, погладил узкую голову. Руки уже начинали дрожать. Все верно. Сначала никакого желания есть. Потом дрожь. Потом станет холодно. А через два часа все пройдет и жизнь будет казаться не такой уж поганой шуткой богов.

"Боюсь, – произнес он молча, отвечая на невысказанный вопрос Дхиса. – Еще как боюсь. Горы этой. Демонов. Тем паче Вэйше, которая наверху поджидает. Всего боюсь. А что делать?”