Дома там, в центре, не походили на те, что встречали путников на въезде в город. Скорее уж они напоминали привычные взгляду постройки Шопрона: двух-трехэтажные особнячки с толстыми стенами, почти не пострадавшими от времени и огня. Их высокие, узкие окна были забраны причудливо выгнутыми решетками, оплавленными, но сохранившими намек на былую красоту, а на острых черепичных крышах и тонких башенках торчали проржавевшие, вызывающие жалость флюгера.

Если Артуру больше нравились огромные здания, тесно нагроможденные на въезде в Развалины, то Альберт предпочитал центр бывшего города.

Дворец, впрочем, любили оба. Отчасти потому, что в нем никогда не шалила нечисть и даже весной там можно было найти убежище от взбесившихся тварей, отчасти же потому, что он действительно был красив.

– А где это? – спросила Ирма, значительно смягчившаяся в отношении Альберта. То ли из-за приключения с духом, то ли потому, что почувствовала собственную полезность. В конце концов, это ведь она уничтожила перекати-поле.

– Это там, дальше, – Альберт махнул рукой на север, – еще долго. Самое лучшее в Развалинах место. Да и во всем герцогстве… особенно ночью. Дворец такой, – он очертил рукой нечто остроугольное, довольно-таки кривенькое, – большой, высокий, со шпилями. Внутри весь мозаичный и снаружи тоже. Только снаружи мозаику не видно почти, пыли много. Сама посмотришь.

Ирма вопросительно взглянула на Карная.

Тот пожал плечами:

– Не знаю. Мы с тобой в ту сторону не ходили никогда.

– А это не собор? – с подозрением спросила ведьма, обращаясь то ли к Альберту, то ли к Артуру.

Рыцарь молча покачал головой.

Дворец не был храмом. Строго говоря, он и дворцом-то не был, по крайней мере, в последние перед Днем Гнева годы. Просто возле высоких, украшенных барельефами двухстворчатых дверей висела бронзовая доска, где и было написано, что это королевский дворец, памятник архитектуры, музей. «Памятник архитектуры» звучало слишком длинно. «Музей» – не очень понятно. Методом исключения громадное, совершенно не приспособленное для жизни здание решили считать Дворцом. С прописной, разумеется, буквы. Так же, как Ямы или Железное Кладбище.

– Названия все мы с Артуром для себя придумывали, – словно читая мысли, подхватил младший, – другие, кто здесь бывал и карты составлял, может, по-другому называют. Это чтобы ориентироваться. А церквей тут много… было. В них теперь всякая дрянь водится. Туда и днем-то соваться не стоит, а уж по ночам лучше даже и не смотреть в ту сторону.

Ирма спрашивала еще что-то. Альберт охотно отвечад. В роли наставника или проводника он себя чувствовал очень уверенно. А уж здесь, в Развалинах, где каждое отклонение от привычного маршрута хайдуков чревато неприятностями, младший с полным правом мог гордиться тем, что знает местность вдоль и поперек.

– Кстати, раньше мы с этим духом не встречались, – заявил Альберт. – Он здесь давно?

– Да не очень, – рассудительно ответил вместо Ирмы Карнай. – Мы никогда не забирались в такую даль, но я слышал, что хайдуки начали избегать Развалин. Почему, не спрашивал. Теперь, думаю, спрашивать и незачем.

Артур слушал треп за спиной, не особенно вникая в смысл разговора. Надо будет – вспомнит и осмыслит. А пока – ни к чему. Еще пара часов езды, и можно будет остановиться на отдых. Там, подальше, есть здоровенная площадь. Хорошо просматривается. Никто незаметно не подкрадется. Никто из засады не выстрелит. Правда, те, с позволения сказать, стрелки, что водились в Развалинах раньше, знать не знали о том, что такое засада, но это когда было?

А по улице словно прошлись опрятные хозяйки с метлами. Чистенько кругом. Ни пылинки, ни камушка. Запугал младший хозяина здешнего, ничего не скажешь.

… Солнце катилось по выгнутому светлому небу, перевалило уже через полдень, забирало все дальше к югу. Светило в спину, и стены домов, тоже как будто отмытые от пыли, блестели, отражая яркие лучи.

Ага. Вот он, приметный вход в Ямы. Почти сразу за ним нужный поворот…

– Ой, – сказал Альберт, бок о бок с Артуром выезжая на просторную площадь, – это что? Жертвоприношение?

– Нет. – Храмовник остановил коня.

Младший отирался рядом, не спешил убраться за спину. Да, в общем, и ни к чему. Спокойно все.

Трупы летяг, крысиные тушки, иглохарки, юдищи, сваленные на парапете бывшего фонтана… Нет, не сваленные. Разложенные аккуратно. Освежеванные, выпотрошенные. Лежат, понимаешь, как в мясной лавке…

В лавке? Ну да. Глупость, конечно, однако ничего умнее все равно не придумывается.

– Нас, кажется, решили принять по всем законам гостеприимства, – подал голос Карнай, – посмотрите: даже камни разложены, как подушки вокруг стола.

– Крепко ты его приложил, – заметил Варг, обращаясь к Альберту, – нам теперь в Развалинах и стол и дом будет. Хорошая жизнь. Ирма, может, останемся здесь, а?

– Да ну тебя! – Ведьма выехала в авангард, присмотрелась. – Может, ловушка? – предположила без особой уверенности.

Альберт прислушался к ощущениям, хмурясь и покусывая губы, потом поднял глаза на Артура:

– Это он откупается. Чтобы мы его не трогали. Думает, я его съесть хочу. Какой-то он совсем тупой.

– Зато сильный. – Рыцарь тронул коня. – Поехали, чего смотреть.

Подношение хозяина трогать не стали, оставили лежать, просто выбрали место так, чтобы ветер дул туда, а не оттуда. Ирма какое-то время еще озиралась настороженно, да и Варг нет-нет, но поводил ноздрями, нюхая горячий воздух. Однако тихо было. Никто не побеспокоил ни людей, ни лошадей, ни нелюдей.

– Вот всегда бы так! – вздохнул Альберт, забираясь на отдохнувшую и от этого развеселившуюся Стерлядь. – Представляешь, братец, приезжаем это мы в Козлодуй или, там, на Триглав, а нам хлеб-соль на восемь сторон света да с поклоном…

– Да на золотом блюде, – язвительно перебил его Артур, наблюдая, как Ирма, не дожидаясь помощи, садится в седло. – Не поминай чего не надо, Пустоши под боком.

– А ты суеверным стал, – заметил младший, нащупывая стремя правой ногой, – с чего бы вдруг?

Артур отмолчался. Суеверным? Как же! До Дворца еще полдня ехать, а Триглав, даже когда далеко, все равно слишком близко, чтобы вслух о нем вспоминать. С хозяином здешним братик, конечно, справился, но тот, что на Триглаве…

– Не накликай, – подал голос Альберт, – что-то мы и вправду… Распоясались.

– Угу, – Артур отвернулся от ведьмы, – поехали.

И поехали. Маршевой рысью через чистенькие – душа радуется – Развалины. Под ярким солнышком, заглядывающим уже с левого бока. Теперь, пока тени не лягут за спину, отдыха не будет.

И хорошо. Хватит странностей.

Как он пел, Безымянный музыкант! Зрячие пальцы метались по струнам, и звонкий, ясный, радостный голос взлетал к высоченным сводам, птицей проносился сквозь стрельчатые арки – выше, выше, в небо.

В темное, глубокое, чуткое и внимательное небо.

… Артур слушал, привалившись к стене. Слушал песню, сквозь черные, узорные решетки окон смотрел туда, куда рвался голос певца. В небо. Господи, да сложивший эти слова должен быть святым! Он смог сказать, правильно, единственно верно смог сказать то, что звенит в душе хрустальными колокольцами, каждый миг бытия наполняя смыслом и радостью.

Он должен умереть.

Почему?!

«Почему?» – спросил Артур. Уже не у себя. Душа сама скользнула следом за песней в небо, в чистую, светлую, трепетную радость молитвы. «Почему?»

В одном слове было множество вопросов. Артур ждал ответа. Ждал требовательно и терпеливо. И не видел, как Варг, хлопочущий над котелком, сел на мозаичный пол, набрал в ложку густого варева, но позабыл его попробовать.

– Что, посмотрел! – ехидно поинтересовался Альберт. – Вот такой у меня братец. Я сам сдурел, когда в первый раз увидел.

– Там… Бог? – странным голосом спросил Варг.

– Где? – Альберт проследил его взгляд. – А, там, наверху-то? Ну не знаю. Может, и Бог. Но, скорее всего, нет. – Он дождался, пока Варг облегченно вздохнет и наконец-то поднесет ко рту ложку с супом, а потом добавил: – Там Пречистая Дева. Старший обычно с ней разговаривает.

Варг подавился, закашлялся, и Карнай от души треснул оборотня по спине. Подумал и добавил еще, чтобы мало не показалось.

– Не болтайте, слушать мешаете.

«Он готов разувериться, Артур, – молча ответила Мадонна, – он близок к смерти, его толкают в пропасть. Сделай, что должно, мой рыцарь. Сделай, пока он еще верит. Так же, как ты».

И все-таки это было жертвоприношение. Старший не почуял, не по его это части. Обряд не людьми творился, и не во имя Сатаны проливалась кровь. Хозяин Развалин, Город и Пустоши, принес жертву своему господину Альберту Северному. Откупился, как мог, в меру своего разумения. И остается только порадоваться, что заклятие подчинения плелось поверх прочной решетки Артуровой веры, потому что иначе принесенная жертва помогла бы духу освободиться.

Сказать старшему?

Надо, конечно. Но есть нюанс. Альберт принял жертву. Сам того не желая, принял сгусток силы, отвратный комок крови, страха и боли. Взял его просто потому, что не сразу понял, что предлагают. А когда понял, отказаться уже не получилось. Трудно отказываться от подобных даров.

«Будет нужно – скажу, – решил Альберт, – а пока незачем».

Трое магов и Безымянный расположились у подножия невысокого холма, с вершины которого открывался отличный вид на Цитадель Павших. Как раз благодаря этому холму Артур и предположил в свое время, что Цитадель тоже нездешняя, не в Единой Земле построенная. Мол, только круглый дурак станет возводить крепость в такой близости от высотки, с которой весь двор и даже башни простреливаются насквозь.

Как выяснилось позже, старший оказался прав. Что дало Альберту лишний повод задуматься над тем, откуда оно все берется. Не только Цитадель. Вот роща Златая, явно ведь не местная, отродясь в Долине таких деревьев не водилось. Или пограничные болота. Или горы на севере, такие высокие, что на вершинах их лежат нетающие снега. А многочисленные пещеры, доверху набитые всякой дрянью, начиная с чудовищ и заканчивая грудами драгоценностей. А… да много всего. И это только здесь, внутри. А что творится или, во всяком случае, творилось в Большом мире! Профессор рассказывал. И старший тоже.

Складывается впечатление, что злосчастный День Гнева перевернул основы мироздания. Но ведь так не бывает! Просто не может быть.

– Возвращаются, – сказал Варг.

Альберт поднялся на ноги. Пригляделся.

С вершины холма, то появляясь, то исчезая между камней, спешили Артур и Карнай. Выражение лица у обоих было… странным. Если бы не строжайший запрет на магию, дабы не привлекать раньше времени внимания тех, кто обосновался в Цитадели, Альберт не упустил бы случая заглянуть к старшему в головушку. Что он такое увидел? А так пришлось ждать, пока спустятся да подойдут поближе…

– Золотой змей, – нехорошо ухмыльнулся Артур в ответ на невысказанный вопрос.

– Откуда? Мы же его еще тогда убили!

– Другой, – сказал старший так, словно это все объясняло.

И в самом деле, чего там?! Золотые змеи на каждом углу встречаются.

– Он вообще-то один в герцогстве, – напомнил Альберт.

– Так он один и есть. Во дворе свернулся. Статуя наша там же торчит, в самой середке. Ворота, ясен день, заперты. Змеюка спит.

– Он всегда спит, – пробормотал Альберт, – пока не проснется.

– А просыпается отчего? – с живейшим интересом спросил Варг.

– От мышиного чиха, – отрезал Артур. И, видимо пожалев сразу приунывшего оборотня, добавил: – Да ладно, в прошлый раз мы такую тварюку вдвоем забили.

– Там еще эльфы кругом, – добавил Карнай, – дохлые.

– С шаманами? – уточнил Варг.

– Со всеми. Бойцы, колдуны, шаманы – все вместе. Лежат так, как будто убежать пытались. Один почти до холма дополз.

– Вы о чем? – встрял Альберт. – Какие еще… что за эльфы?

– Племя такое, – объяснил Варг, – там, где мы раньше жили, они встречались иногда. Наверное, этих, как и нас, сюда затянуло, только, видишь, неудачно.

– Да уж. Неудачно. Прямо к змею в пасть. Ты, Варг, мастер преуменьшать.

– А что? Их хоть затянуло, а мы вон сами лезем.

– Угу, – чуть рассеянно согласился Альберт. – Значит так, с какой стороны и когда туда лезть, тебе Артур скажет. А я скомандую, когда понадобятся поля. Поглощающие. Силой я поделюсь, но ставить будешь сам. Хотя бы пару минут продержись. А там старший до змея доберется.

– Доберется, и что? Поля не понадобятся?

– Поглощающие – нет, – Альберт пожал плечами, – змею не до магии станет.

… Первой ударила Ирма. С вершины холма. Ударила слабенько, в четверть силы, зато сразу всем набором заклинаний.

Змей вскинулся, разматывая сверкающие кольца.

Он действительно был золотым. Блестел так, что резало глаза.

– Ох, – только и сказал Варг, когда поглощающее поле приняло удар, – чем это он?

– Собой, – коротко ответил Альберт.

Сияющая громада змея все еще подымалась, когда ворота Цитадели влетели во двор. Треск был слышен даже отсюда, сверху. Три человеческие фигурки, крохотные в сравнении с чудовищем, промчались по обломкам.

– Ну, во имя Пречистой Девы, – выдохнул Альберт, – поехали.

Артур помчался влево, к лестнице, ведущей на стену. Карнай рванул направо. Безымянный, след в след, держался за ним. Змей походя чуть сдвинул кольца, и мечника едва не размазало по крепостной стене. Одним прыжком Карнай запрыгнул на скользкую сияющую спину. Ударил. Успел удивиться тому, с какой легкостью лезвие пробило чешую. И спрыгнул на землю раньше, чем по громадному телу прошла судорога боли.

Громко скрежетали, наползая друг на друга, золотые чешуи.

Змей затанцевал по просторному двору. Каждый его мускул словно зажил отдельной жизнью. Карнай метался, едва успевая увернуться от громоздящихся вокруг толстых, необыкновенно подвижных колец. Закрывал собой Безымянного. Тот, надо отдать ему должное, не боялся. Хотя мог бы. Вполне. Было чего испугаться.

Короткими злыми уколами Карнай заставлял змея уходить с дороги. Расчищал музыканту путь к застывшей в центре двора пыльной длинноволосой фигуре.

Это оказалось труднее, чем он рассчитывал. Кто же знал, что такая огромная тварюка окажется такой быстрой? Хвала Синим Небесам, змей все время отвлекался на атаки Ирмы и не успевал опустить башку, не успевал хоть один раз взглянуть на человечка, что кусается так больно.

Ему ведь достаточно увидеть. Просто увидеть. И застынешь, как этот, во дворе…

Но пока магические атаки беспокоили змея больше, чем жалкие уколы стального клинка.

И все равно несколько раз спасали только поля. Обычные защитные поля, вроде тех, что ставила Ирма. Но только ее защита не выдержала бы ударов такой силы.

Карнай прыгал, рубил, колол, вьюном вертелся, перекатывался по блестящим камням. Если бы змей увидел его, просто один раз увидел…

А убивать его нужно было ударом в башку. В прошлый раз покромсали тварь на куски и все на свете прокляли, пока с каждым отдельным кусочком разделались.

Карнай хорошо держится…

Безымянный уже бежал к статуе во дворе. Гитара, позвенькивая, билась за спиной.

«На хрена ж он ее с собой поволок?» – подумалось не к месту.

Ладони менестреля обхватили светловолосую голову истукана.

Вот оно. Сейчас. Атаки Ирмы все чаще. Танец змея все быстрее. Мелькает над стеной узкая башка, ярко сияют чешуи.

Пора!

Артур прыгнул со стены. Обеими ногами опустился на скользкую чешую. Крохотную долю мига помедлил, примериваясь. И ударил. Туда, где треугольник змеиной головы переходил в толстенную шею.

Падали вместе.

В последний момент рыцарь слетел с туши, отбежал в сторону. Хлещущая кровью громадина грянулась оземь.

«Братец! – крикнул младший, дотянувшись с холма. – Сейчас…»

Безымянный разжал руки. Отступил от статуи. Перебросил гитару вперед. Он что, играть собрался?

Нет, слава богу, побежал. Да еще как побежал!

И в следующий миг Артур понял, что змей был так – игрушка.

В просторном дворе Цитадели воцарился настоящий, с огнем, серой и скрежетом зубовным, ад. Магия змея умерла, и тело демона Тори обрело способность двигаться.

– Варг, защита, – бросил Альберт.

– Есть!

Пальцы пронеслись по кнопкам мэджик-бука, развешивая поля.

Ирма рядом била по двору уже изо всех сил. Там, внизу, трещали молнии, оставляя проплавленные дыры в камне, проносились от стены к стене пылающие диски, иней выпадал, взрывались огненные ядра. В глазах рябило от этого мельтешения, а в ушах звенело от магии.

Что делал Альберт, Варг даже не пытался понять. Этот хрупкий, как стебель саксаула, щеголь таил в себе такую силу, какую оборотень даже и представить не мог. Причудливые узоры заклятий вспыхивали, набирая мощь. И не гасли, оставались гореть, а Альберт уже сплетал новые, новые, новые кружева. Оставалось только догадываться, каким чудом мальчишка поддерживает столько заклинаний одновременно.

Чудом.

Да уж, без чуда не обошлось, потому что цветные магические нити сплетались вокруг все той же непонятной, звонкой, пылающей решетки, на которую Альберт развешивал заклинания, когда подчинял себе хозяина Развалин. Он по-прежнему обходился без мэджик-бука. Он делал все сам – как волшебник из сказок, волшебник, каких не бывает в действительности.

Беда лишь в том, что ожившее тело Тори было магом нисколько не худшим.

Первые несколько секунд Альберт действовал по обычной схеме. Артур должен был разделаться с мертвяком в один-два удара: его топор покойников упокоивал – любо-дорого посмотреть.

Тори удержался. Увернулся от первой атаки.

Что это у него в руках? Оружие?

Два коротких меча заблистали в воздухе. А потом старший превратился в живую, очень быструю мясорубку, и стало трудно различить отдельные моменты боя.

Боя, а не убийства.

Бред какой-то. Мертвяк он и есть мертвяк. Ему Артуров Миротворец – в ад прямая дорога. Он убегать должен, а не драться.

Файт-поле… как там Варговы защиты? Держат?

Держат.

Ирма долбит по двору со всем тщанием.

Пусть себе.

Магия не действует на мертвых. Обычная магия. В своих заклинаниях Альберт был уверен. Да. Был. Пока не столкнулся с Тори. А сейчас он уже не знал, что и думать.

И что делать, не знал.

Тори отбивался от старшего. Мечами. Ну то есть, наверное, он отбивался мечами. Сверху невозможно было разобрать, что происходит между демоном и храмовником: просверкивающий сталью смерч вихрился на крохотном пятачке двора в окружении неподвижного золотого тела.

А еще Тори атаковал. Не Артура – понял, видать, что толку не будет. Первой жертвой пал Карнай. Мечника швырнуло через стену, как из катапульты. Уже на излете Карнай зашиб Безымянного, что со всех ног мчался к холму. Так что упали оба. Больше Альберт туда не смотрел. Не до них стало.

Тори как-то очень уж быстро сообразил, кто долбит его магией, и следующие атаки обрушились на холм. Непредсказуемый и бессмысленно разнообразный набор заклятий. Раз за разом – сверху, с флангов, из-под земли…

Слава богу… слава богу или Артуру, или им обоим вместе, братцу и его драгоценному Творцу, – демон не успевал сосредоточиться. В полную силу ударить не успевал. Иначе пришлось бы совсем тяжко. Тори – не змей. Тори, пожалуй, с тем, на Триглаве, может потягаться…..

Ох не вовремя, не вовремя вспомнил!

Грохнуло. Земля между холмом и стенами Цитадели вспухла горбом, заколебалась, как жидкое тесто, и высотка медленно начала оседать.

От лезвия Миротворца стрельнул в небо яркий луч света. Это солнце, просто солнце отразилось так странно от гладкой стали. Тускло-серый шар… голова – да, голова Тори в путанице длинных волос – слетела с плеч, стукнулась о выбитые камни. Облачком взвилась серая пыль. Осела.

Все!

– Горим! – заорал Безымянный.

Он – откуда силы взялись – успел добежать до холма. И даже приволок полумертвого Карная, которого и бросил сейчас на землю.

– Горим, – вяло подтвердил мечник, подтягиваясь повыше на склон. Туда, где земля еще не раскисла вздрагивающим желе. – И тонем. Альберт, она переполнена волшебством.

Варг не понял, что произошло.

Тело Тори, упавшее, обезглавленное, вновь ударило магией. Так не должно было быть. Не могло быть.

Даже испугаться не получалось, и так уже боялся – дальше некуда.

И тут все кончилось.

Совсем все. Как будто небо на землю упало.

Потому что Варг перестал чувствовать.

Себя. Ирму. Альберта. Мир вокруг.

Этот мир перестал быть. Как старый-старый гобелен, истлевший и на глазах рассыпавшийся в труху. Была картинка, – яркая, цветная. Осталась пыль.

Варг смотрел на страницу мэджик-бука, на распавшееся заклинание: огненные белые буквы на синем фоне мигнули, погасли, потом книга загудела и вместо привычного взгляду рабочего листа появилась глупая картинка с облачным небом и непонятным, похожим на окно с цветными стеклами, символом в центре.

Оборотень поспешно захлопнул книгу. Увидел взгляд Ирмы, хотел улыбнуться. Не смог.

– Эх, мне бы меч! – послышалось сбоку.

Безымянный… когда успел добежать до холма и залечь между камнями? Поднимался на ноги, отряхивая пыль с радужных штанин.

– Меч? – тупо повторил Варг.

– Да, – не своим каким-то голосом отрезал Безымянный. Артур снизу помахал рукой: спускайтесь, мол, уже можно. А Варг по-прежнему ничего не чувствовал.

– Это безмагия, – объяснил Альберт, пока спускались с холма. Выглядел он плохо. Смуглая кожа посерела, вокруг чернущих глаз залегли круги. – Не люблю. Но иначе его не взять было.

– Что значит, безмагия? – переспросил Варг, пытаясь разыскать в себе хоть капельку интереса. Не получалось. Хотелось лечь и поспать, а еще лучше – помереть. И тошнило почему-то.

– Безмагия – значит – магии нет. – Альберт зевнул. – Спать хочется, да? Это всегда так. Только не спрашивай меня, как я это делаю. Не сейчас.

Спотыкаясь об обломки ворот – сил не было даже ноги чуть выше поднимать, – трое магов и Безымянный вошли в Цитадель. От прежнего ухоженного двора осталось лишь несколько тускло поблескивающих полировкой каменных плит. Все остальное было пожжено, пробито, расколото и вывернуто.

Артур подал Ирме руку, помогая перебраться через груду мусора.

Ведьма вяло кивнула.

Рыцарь, надо сказать, выглядел куда лучше магов. Несмотря на то что был в центре событий. Карнай, дважды спасенный Безымянным, тоже сиял. То ли от гордости – все-таки Золотого змея убили, это не летяг стрелять, то ли от облегчения, что все наконец-то закончилось. Помят он был – смотреть страшно. Но жив и даже почти здоров. Треснувшие ребра да в двух местах сломанная рука в счет не идут. После такого полета – это, считай, целехонек.

– Да ведь это женщина! – Ирма склонилась над останками Тори.

– Это демон, – отрезал Артур.

– Но…

– Как оно выглядит – не имеет значения. Это – демон. Не женщина и не мужчина. Не человек. Нечисть.

– Хорошо-хорошо. – Ирма отвела взгляд от длинных, втоптанных в грязь волос. – А где артефакты?

– Рассыпались, видать, – охотно ответил Карнай, – из-за них все и было.

– Как рассыпались? – Несмотря на усталость, в ведьме явно начала пробуждаться воля к жизни. – Почему?

– Потому что безмагия, – пробормотал Альберт, без возражений позволяя старшему брату усадить себя на тело змея и напоить вином из фляжки.

Варг даже позавидовал слегка. Захотелось вдруг, чтобы и о нем кто-нибудь позаботился. Ну или обеспокоился хотя бы, как же он, бедный-несчастный оборотень, пережил этакую бойню. Братьев у него было аж двенадцать, и все – старшие, но они остались в Лихогорье, а здесь и сейчас следовало самому позаботиться, и не о себе, а об Ирме.

Пока она не разошлась, как умеет.

– Так что, артефактов нет? – Пнув отрубленную кисть Тори так, что та пролетела через полдвора, Ирма зло развернулась к Альберту. – И на черта ж мы тогда пластались?! Ты что наделал? Ты…

– Артур, – попросил юноша, – пусть она заткнется, а?

То ли Варг начал оживать, то ли прав был профессор и любопытство в нем было сильнее инстинкта самосохранения, – как бы там ни было, оборотень почувствовал некоторый интерес. Заткнуть Ирму… Проще было остановить табун, бегущий от степного пожара.

А рыцарь молча сбросил доспех. Стянул с себя промокшую от пота рубашку и, погрузив руки по локоть, принялся копаться в полуотрубленной змеиной башке.

Хрустело и чавкало так, что Варга снова затошнило.

– Ага, – сказал Артур. И выпрямился.

В его перепачканных ладонях – нежно-нежно голубая, перламутровая, мерцающая, до щемящей теплоты в душе чистая и прекрасная – лежала жемчужина. Огромная жемчужина. Размером с яблоко-дичок.

– Чур мое! – взвизгнула Ирма.

– Пожалуйста! – Рыцарь развел руки, и жемчужина полетела вниз. На камни. Она падала, падала, падала… Варг хотел вскрикнуть, но горло перехватило.

Такая красивая, такая… хрупкая.

… Со звоном упала на грязные плиты. И тяжело покатилась по двору. Ирма бросилась следом. Догнала. Схватила…

И рассмеялась. Да так, что спрятаться захотелось.

– Работает!

Снизу вверх ударила страшная, ветвистая молния. Варг по-прежнему не чувствовал магии, и ему стало жутко.

– Работает! – вопила Ирма, полосуя небо льдисто-синими бичами. – Она работает!

– Хрен ли дуре с цацки? – грустно спросил Альберт.

– Не ругайся. – Артур брезгливо тряхнул окровавленными руками. – Где-то здесь колодец был. Пойду я умоюсь.

Перепрыгивая через выбоины и оплавленные дыры в камнях, он пересек двор и скрылся в донжоне.

– Скоро пройдет, – со вздохом сообщил Альберт, взглянув на страдальческое лицо Варга, – жемчужина уже действует.

Он сполз по сверкающему боку змея и уселся на землю, прислонившись к туше спиной.

– Грязно, – осторожно заметил оборотень, – штаны измажешь.

– Эти не жалко, – вяло махнул рукой Альберт, – рабочие.

Ирма наконец-то оставила свои забавы, последний раз хлестанула поверх стены огненной струей, снесла начисто два последних зубца, чудом уцелевших после змея и демона, и, сверкая улыбкой, вприпрыжку отправилась к Карнаю.

– Давай лечиться, герой.

– С этого следовало начать, – пробурчал мечник, – будь ты воином, я уже наказал бы тебя за пренебрежение долгом.