ГЛАВА 3

Убить всех было, как выяснилось, не самой лучшей идеей. В итоге не осталось ни одного пленника, которого можно было бы допросить, и даже ни одной улики, чтобы призвать виновных к ответу. Шлиссдарк оказался куплен в Вотаншилле, магический ошейник и колодки произведены одним из «мастеров волшебства» с острова Хиту – хитские мастера могли бы составить конкуренцию Вотаншиллу, если бы не изготовляли вещи в единственном экземпляре – а оружие оказалось и вовсе раиминским. Все вместе в связную и непротиворечивую версию укладываться отказывалось. А присовокупив к этому еще и тринадцать трупов кертов, можно распрощаться с надеждами понять когда-нибудь, кто же все-таки совершил нападение.

Клендерт ругался площадной бранью, забывал про сон и еду, мотал нервы Тиру и Падре, пытаясь добыть сведения, которые указали бы на злоумышленников. Увы. Падре старательно пытался дать куратору хоть какую-то зацепку, но в его памяти отложились лишь самые яркие – крайне неприятные – моменты неудавшегося похищения. Тир, тот помнил все. В частности, то, что керты ничем не выдали своего нанимателя.

Можно было предположить, что они выполняют приказ царя – не зря же тот всего за несколько часов до покушения интересовался покупкой легата Старой Гвардии – но не слишком ли быстро подготовлена операция? Ошейник с Сипанго, шлиссдарк вотаншилльского производства, еще и оружие…

– Ты, Суслик, думаешь о том же, о чем и я? – спросил Клендерт в один из пасмурных дней, характерных для конца даркаша.

Разговор происходил на нейтральной территории, в свободное от работы время, и независимо от результатов ни одного из участников ни к чему не обязывал. Такой вот разговор, которого вроде как и нет. Просто встретились двое в парке, разбитом два месяца назад, неуютном и потому безлюдном.

Просто одному что-то нужно от второго…

Но что?

Тир действительно не мог понять, чего хочет от него Майр Клендерт.

– А ты думаешь, что это раимины? – уточнил он. – Тогда нет, я думаю не о том же, о чем и ты.

– Почему ты решил, что я?.. – Клендерт мотнул головой. – Знаешь, еще несколько лет работы с тобой, и я приму христианство. Попы обещают защиту от демонов, может, не врут.

– Врут. При чем тут раимины?

– Они повсюду, их агентом может оказаться кто угодно, причем, даже не зная о том, на кого шпионит. А к тебе у них накопился ряд серьезных претензий. Раимин мог присутствовать при подписании мира, он мог быть в царской свите или в свите его императорского величества. Он мог услышать переговоры насчет тебя. Мог воспользоваться случаем и провести операцию, рассчитывая на то, что в похищении заподозрят царя – ведь как удачно все сложилось: война закончилась, для магии никаких ограничений, а керты через одного маги.

– Нет.

– Что «нет»?

– Не так много у них магов, как принято думать, и ты это знаешь.

– Суслик, да не в этом же дело!

– Знаю, – поморщился Тир, – но гипербола здесь неуместна.

– Ладно-ладно-ладно, – Клендерт поднял руки, – никаких гипербол. Ошейник и колодки должны были подавлять твои магические способности и наверняка подавляли, только у тебя никаких способностей нет. Этот набор – единственное указание на то, что к операции готовились заранее. Его заказали десять лет назад.

– Через год после того, как мы уничтожили раиминское убежище? Майр, за эти годы меня раз двадцать можно было достать и убить, и даже живьем захватить, если уж так приспичило.

– Суслик, ты не забыл, что ты демон? – вкрадчиво поинтересовался Клендерт. – Еще раз, специально для пилотов: ошейник и колодки должны были подавлять твои магические способности. Не какого-то там мага, а настоящего, воплощенного демона. Ты думаешь, такие вещи изготовляются за один-два года?

– Все равно не сходится. Если это раимины, прикрывающиеся кертским царем, зачем им подставляться, используя специфическое вооружение? Слишком уж все очевидно.

– Боги, и о чем ты только думаешь? Суслик, очнись, ты не должен был сбежать. Тем более не должен был вернуться вместе со шлиссдарком и со всеми уликами. Вы с Падре просто исчезли бы в ночь после подписания мира, как раз после того, как его величество отказался продать тебя царю кертов. И очевидным было бы отнюдь не специфическое вооружение похитителей, а тот факт, что царь решил заполучить тебя любой ценой. Я убежден, что Оскилу в ближайшее время пришлось бы раскошелиться: отдать обещанные двадцать тысяч олов за руки Падре, и сто тысяч – за живого Тира фон Рауба. А мы узнали бы об этом слишком поздно, чтобы пытаться тебя спасти.

Это походило на правду.

Майр Клендерт был уверен, что он прав. Для него самого доказательством причастности к похищению раиминов стали магические оковы, которые начали изготавливать еще девять лет назад. В те времена именно раимины были наиболее вероятным врагом Тира фон Рауба. Смерти ему желали многие, но настоящий повод для убийства Суслик дал только этим сектантам, и ошейник с колодками – доказательство того, что раимины с упорством и прилежанием трудились над реализацией планов.

– Ну и что? – услышал он.

И едва не выругался. Демон, обычно соображавший быстрее и лучше большинства людей, сегодня никак не желал спуститься с небес на землю.

– О, почти ничего, – саркастически произнес Клендерт, – кроме того, что это – раимины, единственные, кому дважды почти удалось до тебя добраться. И они не успокоились, они придумают еще что-нибудь. Особенно сейчас, когда Оскил готов платить.

В ответ лишь равнодушное пожатие плечами. Но прежде чем Клендерт выругался-таки, дав волю накопившемуся раздражению, Суслик взглянул на него так холодно, что ругательства замерзли в гортани. Клендерт вспомнил, что говорит с демоном. Тот успешно притворялся человеком, и легко было забыть об осторожности, но тем неожиданнее и резче получались напоминания. Например, взгляд вроде этого.

– Майр, – произнес демон спокойно, – ты отнял у меня время, которое я мог провести с сыном. Я знаю, что раимины – это проблема, но пока ты не предложишь способ решения этой проблемы или пока я сам его не найду, не беспокой меня больше по этому поводу, хорошо?

– Или до тех пор, пока они не доберутся до твоего сына. – Клендерт отвернулся, справедливо опасаясь смотреть в черные ледяные глаза.

– Если это случится, ты же знаешь, кто будет наказан первым. Мне пора. – Демон легко прикоснулся к его плечу, и Клендерт все-таки взглянул на него.

Увидел веселые искры в глазах. Увидел сочувственную улыбку. Суслик… зараза. С ним порой невыносимо сложно, но он – один из немногих, кто понимает, какая собачья работа у Майра Клендерта, куратора Старой Гвардии.

– Катись отсюда! – Пришлось постараться, чтобы сохранить вид строгий и рассерженный. – И будь осторожен.

– Это твоя забота, – ухмыльнулся Суслик.

Некоторое время Клендерт смотрел ему вслед.

Тонкий силуэт в серой шинели на фоне белого, почти нетронутого снега. Идеально прямая аллея уходит вперед, насколько хватает взгляда, с нее некуда свернуть – по краям сугробы, на ней негде затеряться… Клендерт ждал. И снова, уже в который раз, не смог разглядеть момента, когда Суслик исчез, как будто растаял. Осталась лишь белая пустая аллея и два ряда чахлых заснеженных саженцев.

– Чур меня, – пробормотал Клендерт.

Все новое хорошо хотя бы потому, что оно новое, потому, что оно непременно будет меняться. А к добру или к худу перемены – это уж кому как покажется.

Тир спешил домой, да и осадок после встречи с Клендертом не располагал к спокойной прогулке, так что через парк он прошел быстрым шагом, не задерживаясь и не глядя по сторонам. Но подходя к воротам, к кованой ажурной арке, понял, что теперь, если понадобится, способен улыбнуться вполне искренне.

Они бывали здесь с Гуго. В этом парке и еще в нескольких других, разбитых в Рогере по проекту И'Слэха. Это были парки-дети, младше Гуго или ровесники Гуго, если брать возраст высаженных здесь в конце лета деревьев. Хватило нескольких прогулок, чтоб сын понял это сам, без объяснений. Он настроился на нужную волну, он научился правильно дышать, слышать и смотреть, он будет расти вместе с этими деревьями, расти вместе с новым Рогером и врастать, вживаться в Рогер старый. Полезная способность.

Исхар И’Слэх сделал чудо – он разбудил целый город. Он убрал все лишнее, наносное, искусственное, добавил несколько резких, широких мазков и показал людям душу Рогера. И – что гораздо важнее – показал Рогеру людей.

Проснувшийся город – оказывается, такое возможно не только в Лонгви.

Рогер, хорошея день ото дня, становился все требовательнее, он испытывал свои чары на людях, и Тир уже понимал, что рано или поздно столица превратится в город, который невозможно покинуть навсегда. Вот тогда Гуго пригодится родство с парками и улицами, с площадями, домами и памятниками, с небом и каменной мостовой. У Рогера будет власть над Гуго, но у Гуго будет власть над Рогером. Власть, недоступная Тиру фон Раубу, для которого города всегда были союзниками, а не слугами.

Гуго будет жить совсем не так, как его отец.

Может быть, ему не придется прятаться, не нужно будет тасовать личины, ежедневно, ежечасно выбирая лучшую из множества комбинаций, создавая и разрушая свой образ по сотне раз за день.

Тема личин в последние годы становилась все более болезненной. Раньше неиссякаемые запасы масок и, как следствие, неспособность, расслабившись, надолго удержаться в каком-то одном образе – все это было для Тира обыденностью. Маски нужны, чтобы охотиться и не попадать в неприятности, и то, что за это приходится платить расслоением – абсолютно естественно. Платить нужно за все. Раньше он не знал, что у масок есть предел прочности, после которого они начинают изнашиваться.

А может, это подходит к пределу тот, кто меняет маски, а, Суслик?

Тир ругнулся сквозь зубы.

Ему по-прежнему легко было притворяться, но он заметил за собой уже несколько срывов. Первый звоночек прозвенел почти четыре года назад во Фрейстине. Тогда Тир понял, что не хочет прятать останки Хонта Вейсера, человека, чей образ он использовал для создания очередной личины. От трупа необходимо было избавиться прежде, чем его обнаружит кто-нибудь из людей Эрика, а Тир вместо этого чувствовал желание привести императора в подвал, ставший камерой пыток, и показать, что осталось от человека, побывавшего в руках демона. Показать, что такое Тир фон Рауб…

Как будто Тир фон Рауб – это только пытки и смерть, и ничего больше.

Потом были Блакрены. После – керты, истребленные на глазах у Падре.

Чего он добивается, вбивая все новые и новые гвозди в доски своего будущего гроба?

Хочет доказать, что он чудовище.

Зачем?

Эрик думал, будто бы его легат неадекватно оценивает себя. Как ни смешно, но такое предположение задело гордость Тира фон Рауба, или что там у него вместо гордости. Это было сомнение в его компетентности, и он почти бессознательно хотел сомнение развеять. Но теперь-то Эрик не сомневается…

Да. Во дворце Блакренов Эрик видел все.

И счел увиденное приемлемым.

Он странный человек, его величество император Вальденский. Ну а кто из них шестерых не странный? Кто-то живьем режет на кусочки людей, а кто-то считает, что это вполне естественно – полная гармония в отношениях.

Теперь вот Майр… живой, конечно, но напуганный и получивший повод задуматься. А у Майра этих поводов и так предостаточно. Одна радость: он тоже служит Эрику и пока что осознает полезность легата Старой Гвардии.

Чего же он хотел-то все-таки? Просто предупредить насчет раиминов? Похоже на то. Никто ничего не говорил, никто ничего не слышал, все осталось между куратором Старой Гвардии и ее легатом. Договор, которого нет, по-прежнему в силе, и Тир, если вдруг что, окажет людям Майра Клендерта всю возможную поддержку, а они, со своей стороны, отдадут ему всех, кто выживет.

Все-таки у Майра множество поводов задуматься.

Дома его встретил Шаграт. Вылетел в холл, таща под мышкой хохочущего, размахивающего всеми конечностями Гуго.

– Суслик! – возмущенно заорал орк, не дав Тиру и слова сказать. – Че он, а?! Че у него все «господа», и только я – Шаграт?!

– Потому что все ведут себя как взрослые, – ответила вместо Тира Катрин. – А ты – как двухлетний ребенок.

Забрала Гуго у Шаграта, поставила на пол, одернула на нем одежду.

– Думаю, да, – сказал Тир, сделав вид, что ничуть не удивлен, застав Шаграта в гостях, – думаю, Катрин права.

– Я матом ругаюсь, – обиделся Шаграт.

– Значит, ты – испорченный двухлетний ребенок.

Гуго терпеливо вынес все процедуры по приведению его в порядок, и только когда Катрин выпрямилась, сорвался с места…

Исчез.

Тир перехватил его в воздухе. Перевернул вниз головой, подбросил к потолку. Гуго сделав сальто, упал на корточки, мячиком оттолкнулся от пола…

Тир приподнял бровь, и Гуго тут же угомонился.

Катрин раз и навсегда запретила им демонстрировать свои сверхъестественные способности в присутствии посторонних. Шаграт посторонним не был, но все равно, лучше не расслабляться.

– Я почти успел! – Гуго сиял и требовательно дергал за рукав.

– Я тебя видел, – возразил Тир. – Почти-почти не считается.

– Зато я ни хрена не видел, – утешил Шаграт. – И Катрин не видела. И Суслик тоже не видел, он тебя случайно поймал.

– Ты все еще здесь? – Тир смерил его взглядом. – Вечер на дворе, Шаграт, тебя алкоголики в «Антиграве» ждут.

– Он пришел сказать, что у вас сегодня дела, – сообщила Катрин.

– Шаграт сказал, ты сегодня не пойдешь с нами гулять, – подтвердил Гуго. – Прилетел какой-то господин, которого ты захочешь увидеть.

– Де Трие, – Шаграт бросил Тиру летную куртку (в «Антиграв» пешком не ходили), – явился из Лонгви на выходные.

– Ты правда предпочтешь встретиться с господином де Трие, а не пойти с нами гулять? – уточнил Гуго.

– Слышь, Суслик, – прогнусил Шаграт, – я не говорил тебе, что твой пацан слишком много болтает для двухлетки?

– Ты тоже слишком много болтаешь.

Тир прислушался к эмоциям Катрин. Ну конечно, она напряглась, как всегда, когда кто-то обращал внимание на то, что Гуго развивается быстрее, чем положено ребенку его возраста. Зато сам Гуго ни о чем подобном не беспокоился, у него были другие поводы для расстройства. Он задал вопрос и ждал ответа.

– Мы с тобой пойдем гулять ночью, – пообещал Тир.

Катрин покачала головой. Но улыбнулась, увидев сияющую улыбку Гуго. Тот обожал ночные прогулки. И не его вина, что рассказы о том, где они были и что делали, не радовали его мать. Катрин давно поняла – главное то, что все странные и пугающие уроки, которые дает сыну Тир, нравятся Гуго и необходимы ему.

Но все равно она часто плакала. И Гуго знал об этом…

И это было не то, о чем Тиру хотелось думать сейчас. Сейчас нужно было сосредоточиться на предстоящей встрече с де Трие.

Пилот из Лонгви, о котором в Старой Гвардии уже были наслышаны. Последний год Фой де Трие работал инструктором в Лонгвийской летной академии, а до этого отличился тем, что освоил управление скоростным болидом одновременно со старогвардейцами. Тем, собственно, и привлек внимание.

Да, взглянуть на этого человека стоило. Он прилетел неожиданно, он никого не предупредил о визите, но он и не обязан был предупреждать. Мало ли кто и зачем прилетает в Рогер. В «Антиграве» за годы существования перебывало чертовски много пилотов со всех концов света. Одним больше, одним меньше…

Лонгвийский пилот выбрал для визита выходные дни, уже хорошо.

А все, что хотел увидеть, Тир увидел в первые же секунды. Достаточно оказалось один раз взглянуть на молодого невысокого парня, чтобы зацепиться взглядами, установить мгновенный, сбивающий чувство времени контакт.