ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Эбби знала, что снова поедет в Кингз-Кросс. Она обещала Люку забыть эту глупую историю, и он поверил ее обещанию. Но с тех пор ее подозрения вновь усилились, в основном из-за того, что семья Моффатов не давала ей забыть про губную помаду. Она была уверена, что это ключ к разгадке какой-то тайны, и, если Люк не мог или не хотел объяснить ее, она выяснит все сама.

Она начала с того, что зашла в один из больших магазинов на Джордж Стрит и спросила продавщицу в косметическом отделе, нет ли у них продукции «Роуз Бэй Косметик Компани».

— Никогда не слышала о них, — ответила женщина. — Где они находятся? В Роуз Бэй?

— Не знаю. Я пытаюсь найти их. Они делают особую помаду. Она мне поправилась.

— О? Как она называется?

— «Гейлах».

— Никогда не слышала. Остроумное название. Но, насколько я знаю, рекламы не было. Иначе я бы знала. Мы имеем дело с хорошо известными фирмами: «Арден», «Рубинштейн» и тому подобными. У нас прекрасный выбор цветов, если хотите посмотреть…

— Извините, — сказала Эбби, — но я хочу найти именно ту помаду.

— Не думаю, что вы найдете ее в больших магазинах. Я разузнаю, если хотите. Вы можете оставить свой телефон. Я позвоню вам, если что-то выясню.

— Вы очень любезны.

— Не стоит благодарности. Вы заинтересовали меня. «Гейлах». Интригующее название. Вы уверены, что вам больше ничего не нужно? Лосьон? Духи?

— Все, что я сегодня хочу купить, это подарок на день рождения для восьмилетней девочки.

— О, тогда вам нужна какая-нибудь игрушка, не так ли? Книжки и игрушки па четвертом этаже.

— Игрушка, — медленно повторила Эбби, и именно тогда она решила вернуться в Кипгз-Кросс. Так как теперь у нее была прекрасная причина снова подняться по той лестнице и заглянуть за перегородку, чтобы посмотреть на запас игрушек Р. Б. Митчела. Если они там есть…

На двери все еще было написано: «Р. Б. Митчел, игрушки», но она была закрыта, как, в общем-то, Эбби и ожидала. Она также знала, что стучать бесполезно. Никто больше не будет захвачен врасплох и не откроет дверь, чтобы она не увидела то, чего не должна увидеть.

Значит, эта игрушечная фирма — прикрытие. Она была в этом уверена. Но почему Люк отказался в это поверить? Разве это звучало так уж фантастично?

Эбби нетерпеливо спустилась по лестнице. Странно, но она больше не боялась. Внутренность здания выглядела точно так же, как и в прошлый раз. Крутые ступеньки, ведущие к маленькой обшарпанной комнате, что свидетельствовало о затруднениях компании, если вообще эта компания существовала. И нечего было поднимать шум. Наверняка тут не было ничего зловещего.

Но для кого-то было очень важно навести маскировку с такой скоростью. Или она все это вообразила? Или просто попала в другое здание?

Повинуясь внутреннему голосу, она вошла в магазин дамского платья. Та глупая девушка вчера была бесполезна, но сегодня, может, она застанет владелицу магазина.

Никого не было, и Эбби пришлось позвонить в колокольчик, лежавший на стеклянном прилавке. Она уныло размышляла, не купить ли одно из совершенно непривлекательных платьев в обмен на нужную информацию. Она разглядывала красное с желтым хлопчатобумажное платье, напоминавшее по цвету яркое однообразие австралийских садов, когда кто-то заговорил за ее спиной.

— Могу ли я помочь вам, мадам?

Она повернулась и уставилась в странно блестящие глаза пухлой женщины, которая вчера чопорно сидела за столом в комнате наверху.

Их шок был обоюдным. Эбби оправилась первая.

— Значит, вы и есть мисс Корт, — сказала она. — Я думала, что вы шьете дома. Или ваша продавщица имела в виду, что вы занимаетесь этим наверху?

— Нет, нет. Вы ошибаетесь, — быстро сказала женщина. — Я не мисс Корт. Я только начала работать здесь сегодня. Вы та дама, которая приходила вчера, не так ли? Спрашивали насчет косметической компании.

— Да, — выжидательно сказала Эбби.

— Наверное, надо было сказать вам вчера, только я не думала, что это вас касается. Но компания Р. Б. Митчела закрыта. Старик умер несколько недель назад, Я оставалась только, чтобы закруглить дела. Я думала, что, если ничего не скажу, то смогу что-нибудь продать. Мы надеялись избавиться от остатков игрушек. Старик оставил вдову и почти никаких денег.

Эбби смотрела на нее и молчала.

— Мисс Корт ждала, когда я освобожусь там. Это просто совпадение, что все случилось сегодня. Что вы хотели, мадам? Платье? У нас хороший выбор, и мисс Корт сможет все подогнать под ваш размер.

— Неужели? Можно ее увидеть сейчас?

— Боюсь, что нет. Она работает дома. Но я могу принять ваш заказ.

Странно, но для человека, так поднаторевшего во лжи или уклончивости, у этой женщины было приятное лицо. Слишком раскрасневшееся, с каким-то напряженным взглядом, но милое и заслуживающее доверия.

— Так вы точно не мисс Корт?

— Нет, мадам. Я только что начала здесь работать, как и сказала. Мисс Корт ждала, пока я буду свободна.

— Почему я должна вам верить? — спросила Эбби.

— Я не прошу вас верить мне, мадам, — сказала женщина раздраженно. — Если вам не нужно платье, то, что вы здесь вообще делаете?

Туман снова спустился. Действительно, что она тут делает?

Эта пухлая респектабельная женщина явно не имела никакого отношения к несуществующей косметической компании или губной помаде под названием «Гейлах».

— Вообще-то я пришла посмотреть на ваши игрушки, — сказала Эбби рассеянно. — Вы, помнится, сказали, что я могу купить по оптовой цене, если захочу.

— Я действительно это сказала.

— Но вам следовало объяснить, что вчерашний день был последним. Почему вы обманули меня? Я зашла сюда узнать, почему та комната наверху всегда закрыта.

— Ах, вот оно что, — бодро сказала женщина. — Теперь она закрыта навсегда. Но там еще остались игрушки. Можете посмотреть, если хотите. Все равно их надо где-то продавать.

— Тогда нельзя ли подняться и посмотреть? Сейчас?

— Конечно. Подождите, пока я позову Линду. Эта девушка всегда пьет чай. Она глотает его весь день. Линда!

Откуда-то появилась девушка с бледным глупым лицом:

— Да, мисс?

— Я отлучусь на несколько минут. Последи за магазином. Если зайдет миссис Фрисби, попроси ее подождать. Я хочу увидеть тот костюм на ней сама, — женщина повернулась и добавила, выходя вслед за Эбби: — Мисс Корт просила меня.

Это объяснение казалось слегка запоздалым. Для человека, только что начавшего работать в магазине дамского платья после многих лет продажи игрушек, она казалась слишком уверенной. Такой уверенной, как могла бы быть сама отсутствующая хозяйка…

Тем не менее, игрушки были наверху. За перегородкой, в маленькой, пахнущей пылью комнате (в ней еще оставался запах, который Эбби почувствовала в первый день) в беспорядке стояли коробки с вываливающимся содержимым. Как будто их запаковали к переезду или просто поспешно запихали туда.

Женщина уверенно двигалась среди них.

— Какого возраста ребенок? Мальчик или девочка?

— Девочка восьми лет. С довольно странными вкусами. Я думаю, что просто кукла подойдет.

Эбби было трудно сосредоточиться. Она была уверена, что это та самая комната, в которую она тогда случайно ворвалась. То же самое узкое окно, выходившее на лестничную клетку, та же дверь сбоку, теперь крепко закрытая. Но она не могла сказать, были ли стены того же грязно-желтого цвета и был ли пол покрыт тем же изношенным линолеумом. В то время она заметила только ящики и неуловимо угрожающее лицо мужчины с волосами телесного цвета. И открывающуюся дверь…

От этих воспоминаний у нее по коже побежали мурашки.

— Куда ведет та дверь? — спросила она.

— На черную лестницу. А в чем дело?

— Я только подумала. Может, там еще есть игрушки.

— Нет. Это все, что осталось, И выбор небольшой. Эта девочка любит вырезать? Или, может, набор для вышивания?

Подумав о Дэйдр, сидящей за вышиванием, Эбби улыбнулась:

— Боюсь, что нет. Она любит гулять. Я скажу вам, что мне нужно. Мне понравилась та игрушка, что стояла вчера на вашем столе. Девочка на качелях. Она понравится Дэйдр.

— Дэй…

Женщина осеклась, и Эбби встретила ее слишком блестящий взгляд.

— Я только хотела сказать, какое красивое имя.

— Мне показалось, что вы удивились. Вы знаете Дэйдр Хепдерсои?

— Нет, я не знаю ее.

Женщина спокойно посмотрела на Эбби. Не было, похоже, что она лжет. И зачем ей лгать? Если она знает Дэйдр, почему бы не признать это?

— Значит, вы хотите качели, мадам? Подождите, я найду коробку. Это будет стоить семь с половиной. Вас устраивает?

— Спасибо, прекрасно.

Коробка была найдена, и маленькая фигурка уложена в нее. Только теперь Эбби осознала, что Люк и Лола поймут, что она возвращалась сюда. Но она и не собиралась отрицать этого. Она признается Люку, что нарушила свое обещание. И ничего не случилось…

— Если вам больше ничего не нужно, мадам, я должна бежать. Линда не очень надежна. Она слишком неопытна. И не тратьте больше ваше время на поездки сюда, потому что в конце недели здесь будет закрыто навсегда. Вы нашли нас слишком поздно.

Значит, завтра здесь снова будет пустая пыльная комната. Если это действительно та же комната… Эбби испытывала легкое головокружение. Неужели она так ошиблась, или у нее были галлюцинации? Коробка в ее руке с девочкой на качелях, пухлая женщина со слишком осторожными манерами были настоящими. Остальное должно было быть галлюцинацией…

Было половина пятого. Эбби решила доехать на такси до конторы Люка, чтобы потом вернуться домой вместе с ним. До того, как они захватят Лолу, поскольку это неизбежно, она успеет рассказать ему о своих последних открытиях в этой ошеломляющей части света. Она не будет раздувать из мухи слона. Ее совершенно не касается то, что умер старик Р. Б. Митчел, а его пожилая ассистентка занялась шитьем дамского платья. В некотором смысле это было даже печально.

Но совершенно не так драматично, как ее первое приключение, когда она встретила мужчину с рыбьим лицом и наслушалась его угроз. Каким невероятным все это теперь казалось.

С подарком для Дэйдр Эбби беспечно поднялась по лестнице в контору Люка, не признаваясь даже себе, что с огромным облегчением избавится хоть на сегодня от одиночества в сумерках в своем доме. Она начинала бояться наступающего вечера.

Мисс Аткинсон отвлеклась от своей пишущей машинки.

— О, миссис Фиарон! Вы не говорили, что зайдете.

— А это обязательно? — спросила Эбби.

Мисс Аткинсон смотрела на нее отрешенно и неодобрительно.

— Ну, вы рискуете не застать мистера Фиарона, что, собственно, и произошло. — Она заметила, как изменилось лицо Эбби, так как быстро добавила: — Но он должен быть с минуты на минуту. Он уехал на час в Норт Шор. Вам лучше подождать.

— Спасибо, мисс Аткинсон. Как поживает ваша мама?

— Так себе. Но что можно ожидать в ее возрасте. Семьдесят семь на следующей неделе.

— Неужели! — сказала Эбби сочувственно. Заботы о болезненной старухе и матери развили в мисс Аткинсон покровительственные манеры. Ее тон всегда был назидательным.

Эбби удивлялась, как это Люк, сам не слишком терпеливый, мирился с этим. Но, очевидно, она ему подходила. И нужно признать, что эта женщина была преданной. Под язвительной оболочкой у нее скрывалось золотое сердце. Эбби только не нравилось, что всегда рядом с ней она чувствовала себя ребенком.

— Вы снова обедаете сегодня в городе? — спросила мисс Аткинсон.

Значит, она знала о вчерашнем вечере. Было ли что-то, чего она не знала? Она и Лола, казалось, были осведомлены о Люке больше, чем Эбби.

Эбби заставила себя ответить любезно.

— Мы собираемся на день рождения Дэйдр. Я только что купила ей подарок.

Она впорхнула в кабинет Люка и села за его стол. Ей было приятно лишний раз увидеть свою фотографию, стоявшую так, как будто ему нравилось смотреть на нее.

На столе были разбросаны письма и планы. Она с уважением посмотрела на них. Бумаги принадлежали Люку и поэтому были особенными. Она совершенно не возражала, что мисс Аткинсон с ее золотым сердцем управляет деловой жизнью ее мужа.

— Это ограбление отвратительно, — крикнула мисс Аткинсон.

— Да.

— Вы расстроились из-за этого?

— Нет. Хотя, да, немного. Люк предложил переехать. Но не могу же я быть таким трусливым кроликом. И потом, мы не можем себе этого позволить. Переезд слишком дорог.

— Совершенно верно, — сказала мисс Аткинсон, и в ее голосе послышалось скупое одобрение. Она начала стучать на своей машинке.

От нечего делать Эбби теребила лежащие на столе ручки и карандаши. Потом рассеянно открыла ящик стола.

Первое, что она увидела, была губная помада.

Сначала она подумала, что это та, которую он выбросил в мусор, та самая, которую подарила ей Дэйдр, но быстро поняла, что этого не может быть. Это, должно быть, другая, сделанная той же компанией. Ну да, на тюбике было название: «Гейлах».

Она держала маленький золотой предмет в руке, как ядовитую змею.

Что же все-таки Люк скрывал от нее?

Она была так поглощена своими мыслями, что не слышала, как он вошел.

В его голосе звучало радостное удивление.

— О, Эбби!

Она встала и протянула помаду.

— Я не искала ее. Просто случайно увидела.

— Это помада Лолы, — он не колебался, правда, на секунду отвел глаза. Теперь они невинно смотрели на жену.

— Она оставила ее в машине. Не смотри так. Что ты подумала, черт возьми?

— Как она могла оставить ее в машине?

— Наверное, подкрашивала губы и положила тюбик мимо сумочки. Такого что, не бывает?

— Почему у нее так много такой помады?

— Много! Это всего две, насколько я знаю! Одну из них стащила Дэйдр.

— И ни ты, ни она не знаете ничего о том, кто выпускает такую помаду. Даже девушка из «Симпсис» не слышала о ней.

— Отдай, — его голос стал резким, холодным, чужим. Он ничего не собирался ей рассказывать.

Она без возражений отдала помаду.

— И в каких еще магазинах ты проводила расследование?

— Только в Симпсис.

— Эбби! Ради Бога! Зачем придавать столько значения невинной губной помаде. Лола же не выясняет, где ее фирма приобретает ее. Может быть, это надбавка к зарплате. Но это такая мелочь. Неужели ты не понимаешь?

— Разве? — сказала Эбби язвительно, — то, что ты держишь помаду другой женщины в своем письменном столе, считаешь мелочью? Почему ты не оставил ее в машине, чтобы отдать Лоле вечером?

— Не задавай дурацких вопросов! Я машинально забрал ее. Может быть, я просто аккуратный. Пожалуйста, успокойся на десять минут, пока я подпишу почту. Потом мы можем уйти и отпустить мисс Аткинсон. И вообще, что ты делала в городе?

Но теперь Эбби точно знала, что не покажет ему подарок для Дэйдр и не расскажет, где была. Она ненавидела себя за это, но какое-то дурное предчувствие заставляло ее молчать. Вместе с Лолой Люку придется смотреть на маленькую фигурку на качелях и вспоминать, где они ее видели. А она будет наблюдать за их лицами…

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Движение в зеркале привлекло ее взгляд. Эбби резко повернулась и увидела бледное лукавое личико в окне. Дэйдр снова следила за ней.

Надо было задернуть шторы, но теперь уже слишком поздно: покорно Эбби встала и открыла окно. Дэйдр, одетая в синее нарядное платье, лукаво улыбалась ей.

— Я только хотела посмотреть, что вы наденете.

— Разве тебе не говорили, что воспитанные девочки не подглядывают в чужие окна?

— Я должна вам кое-что сказать, — ответила, не обращая внимания на ее сердитый тон.

— И что же?

— Мама снова говорила по телефону с моим отцом.

— Дэйдр, откуда ты знаешь, что это твой отец?

— Она называет его Per. Я не знаю точно. Я просто думаю, что он мой отец. — Дэйдр отвернулась с нарочитым безразличием, — в любом случае он не придет сегодня на день рождения, потому что она сказала: «Только посмей показаться сегодня». Когда она закончила разговор, дядя Милтон сказал: «Я все еще не уверен, что ему можно доверять». А мама сказала: «Я доверяю», — и ушла.

— Они имели в виду Рега?

— Не знаю. Или его, или Люка.

Эбби высунулась из окна и сказала раздраженно:

— Дэйдр, ты снова рассказываешь сказки. При чем здесь Люк? Какое он имеет отношение ко всему этому?

В тусклом свете бледное лицо Дэйдр расцвело недетским удовольствием.

— Потому что мама сказала, подойдя к двери: «Все равно я хочу его, вот и все». И потом, она приказала Регу не появляться. Так что это должен быть Люк. Она всегда увивается вокруг Люка. Она месяцами это делала. Она влюблена в него.

— Дэйдр, не смей повторять это! Это неправда, и ты мне совсем не друг, если говоришь такое. Кроме того, что это за безобразие: подглядывать в чужие окна, подслушивать телефонные разговоры…

Девочка покраснела. Ее рот вытянулся в прямую суровую линию.

— Если вы меня ненавидите, можете не приходить на мой день рождения! — она повернулась и убежала. Призрачная фигурка в синем платье растаяла в сумерках.

Эбби закусила губу. Не следовало быть такой резкой. Девочка невыносима, но она очень чувствительна и слишком легко ранима. С любовью и пониманием она была бы совсем другой.

С любовью и пониманием… Кому и когда их хватало?

Эбби медленно задернула шторы, размышляя, что заставило ее надеть шелковое платье с рисунком из роз, которое, как она чувствовала инстинктивно, понравилось бы Дэйдр больше всего из ее гардероба. И зачем она вообще собиралась на день рождения этого отвратительного ребенка!? В холле зазвонил телефон. Люк, просматривающий в гостиной какие-то бумаги, которые принес из офиса, поднял трубку.

— Эбби, это тебя.

— Кто это? — спросила она своим обычным топом, несмотря на холодность между ними.

— Я не знаю. Какая-то женщина.

Она подошла к телефону. Довольно хриплый женский голос произнес:

— Это миссис Фиарон? — Эбби не узнала его, хотя он показался смутно знакомым.

— Да, это я.

Она была убеждена, что Люк стоит за нею.

— Это по поводу той вещи, о которой вы спрашивали меня сегодня днем. На вашем месте я бы съездила в Роуз Бэй.

Прежде чем Эбби успела хоть что-то ответить, в трубке щелкнуло. Звонившая повесила трубку.

— Короткий разговор, — заметил Люк. — Кто это был?

Почему он стоял там, наблюдая за ней? Должно быть, она сошла с ума, не доверяет собственному мужу. Господи, только не это!

Но снова осторожность не позволила Эбби сказать ему, что случилось и что завтра она собирается на приморскую окраину, для того чтобы продолжить поиски таинственной косметической компании. Наверное, ей звонила женщина из магазина на Джордж Стрит, где она наводила справки.

— Дорогой, я же не слушаю твои телефонные разговоры, — сказала она с легким упреком.

— Ради Бога! Я вижу, твоей подруге особенно нечего было сказать. Не знал, что женщина может быть так немногословна.

Он улыбался, по его глаза были холодными и настороженными.

— О, это была просто продавщица, которая кое в чем помогала мне. Она сказала мне, где я, возможно, это достану.

— Достанешь что?

— Пояс, который мне правится, если тебе так необходимо знать, — сказала Эбби сердито. — Я думала, что это будет легко. Они есть в любом приличном магазине в Лондоне. Но здесь никто ничего не знает!

Она прятала свое возбуждение, отвлекая внимание мужа неожиданным выпадом против этого странного, слишком яркого, слишком стремительного города.

— Ну что ж, мы нация слабоумных, — сказал Люк. Он, казалось, расслабился. — Ты выглядишь очаровательно. Это все для Дэйдр?

— Этого маленького монстра! — воскликнула Эбби. Люк сердечно рассмеялся:

— Значит, она тоже включена в эту компанию? И я? Ты все еще беспокоишься из-за этой смешной помады?

— Люк, что значит для тебя Лола? — вдруг взорвалась Эбби. — Я должна знать.

Его лицо стало суровым. Она знала, что так будет. Но этот нарыв нужно было вскрыть.

— Она — добрый друг, как и вся ее семья. Ничего больше.

— Я не верю тебе, — сказала Эбби решительно. — Я пыталась, но не могу.

— Мне жаль. Я говорю тебе правду.

— Возможно, ты не испытываешь к ней ничего такого, но Лола с ума по тебе сходит. Даже ее собственная дочь это видит.

Он сердито нахмурился:

— Господи, Эбби, нельзя верить фантастическим конструкциям этого ребенка. Она самая большая лгунишка в Сиднее.

— Тогда кто такой Per? — возразила Эбби.

— Не имею ни малейшего представления.

— Дэйдр говорит, что он ее отец, и что ее мать всегда звонит ему. Если он ее отец, то почему мы никогда его не видим? Почему он держится в тени? И почему он не появляется при тебе?

Люк нетерпеливо дернулся.

— Дорогая, ты говоришь, что Дэйдр всегда сует нос в чужие дела. А как насчет твоего, хотя он такой очаровательный? Ты уже вовлекла меня в одну дикую гусиную охоту. Так что не надо начинать новую. Кто бы ни был этот Per, он не имеет к нам никакого отношения. Не больше, чем старина Джок или тот другой парень, о котором ты говорила, странный мужчина с рыбьим лицом. Забудь это, пожалуйста. Ты моя жена, а Лола только друг. Как мне это доказать тебе?

— Не видеть ее больше, — сказала Эбби спокойно.

— О, Боже, дорогая. Мы живем дверь в дверь. Мы не можем быть такими невоспитанными, нецивилизованными.

Ему было наплевать на ее чувства, его голос был слишком резким и бесстрастным, как будто он говорил с какой-то чужой женщиной да к тому же полной дурой.

— И в любом случае, я обещал поехать на эту охоту на уик-энд. Ради бедняги Милтона. Ну, хоть это ты понимаешь? Как бы ты себя чувствовала прикованной к инвалидному креслу?

И быть запертым в туалете, когда озорной ребенок укатил средство передвижения… Эбби на мгновение почувствовала угрызения совести.

— Мне жаль его, но что я могу сделать?

— Только быть разумной и дружелюбной, — сказал Люк. — Между прочим, ты не можешь оставаться здесь одна на те два дня. Ты погостишь у мисс Аткинсон или побудешь с миссис Моффат? Она будет счастлива.

Эбби подумала об этих двух альтернативах и содрогнулась.

Она подумала о третьей, то есть остаться здесь одной, прислушиваясь к каждому звуку, думать, что слышит крадущиеся шаги, ждать телефонного звонка…

— Я думаю, мне придется поехать с тобой, — сказала она решительно.

— Я так не думаю. Тебе это совсем не понравится. — Его отказ был слишком быстрым. Он явно не успел сориентироваться. Милтон и Мэри поедут в своей машине, вмещающей инвалидное кресло и больше никого, кроме водителя. Значит, Люк возьмет в свою машину Лолу. Конечно, Эбби будет третьей лишней. А всего пять минут назад Люк говорил, что Лола только друг, «цивилизованный» друг.

«Как это примитивно — ревновать», — подумала Эбби, стараясь не заплакать.

— Я не выношу, когда стреляют в кенгуру или кого-то еще, но я все же хотела бы поехать. Я никогда не видела этих диких земель.

— Они заброшены, пусты и мрачны. Особенно в это время года. Тебе там совсем не понравится. — Люк посмотрел на часы. — Не пора ли нам идти, если мы хотим задуть свечи или что там еще намечается?

— Люк, почему ты так изменился?

Она видела, как дрогнули его губы, поймала мгновенный обнаженный взгляд, который она наверняка вообразила. Затем маска снова опустилась, и он уже говорил с удивленным видом:

— Изменился? Я? Но ты ведь никогда не видела меня в моем собственном окружении. Я — австралиец. Если я тебе не нравлюсь, то мне просто не повезло. — Он улыбнулся своей юной очаровательной улыбкой, не тронувшей его глаза. Непонятно, по какой причине она вдруг вспомнила слова, которые он прошептал в их первую ночь: «Постарайся понять…»