Фру Боркман (с презрительным смехом). Так ты все-таки нуждаешься в таком внушении со стороны?
      Боркман (вскипая гневом). Да, если весь свет шипит хором, что ты погибший человек, то поневоле иногда поддашься и готов бываешь сам поверить этому. (Гордо закидывая голову.) Но затем во мне опять поднимается и побеждает мое внутреннее убеждение. И оно оправдывает меня.
      Фру Боркман (сурово смотрит на него). Почему ты никогда не попытался поискать у меня того понимания, о котором говоришь?
      Боркман. Что толку, если бы я и пытался?
      Фру Боркман (делая отстраняющий жест рукой). Ты никогда не любил никого, кроме себя самого, вот в чем вся суть.
      Боркман (гордо). Я любил власть...
      Фру Боркман. Власть - да!
      Боркман, Власть - создавать, широко распространять человеческое счастье вокруг себя!
      Фру Боркман. В твоей власти было когда-то сделать счастливою меня. Воспользовался ли ты этой властью?
      Боркман (не глядя на нее). Дело редко обходится без жертв... при крушении...
      Фру Боркман. А сына? Пользовался ли ты своей властью, жил ли когда-нибудь ради его счастья?
      Боркман. Я не знаю его.
      Фру Боркман. Правда. Ты даже не знаешь своего сына.
      Боркман (жестко). Об этом позаботилась ты, его мать.
      Фру Боркман (высокомерно смотрит на него). О, ты не знаешь, о чем я позаботилась!
      Боркман. Ты?
      Фру Боркман. Именно. Я одна.
      Боркман. Так скажи.
      Фру Боркман. Я позаботилась о твоей посмертной славе.
      Боркман (с отрывистым, сухим смехом). О моей посмертной славе? Вот как! Это звучит почти так, словно я уже умер.
      Фру Боркман. (многозначительно). Так оно и есть.
      Боркман (медленно). -Да, ты, пожалуй, права. (Вдруг вспыхивая.) Но нет, нет! Нет еще! Я был близок к этому, очень близок. Но теперь я проснулся. Вновь ожил. Передо мной еще жизнь. Я вижу ее, эту новую, светлую жизнь. Она еще в брожении и ждет меня. Погоди, л ты ее увидишь.
      Фру Боркман (поднимая руку). И не мечтай больше о жизни! Оставайся смирно там, где лежишь!
      Элла Рентхейм (с негодованием). Гунхильд! Гунхильд! Как ты можешь!
      Фру Боркман (не слушая ее). А я воздвигну памятник над могилой!
      Боркман. Позорный столб, что ли?
      Фру Боркман (со все возрастающим жаром). Нет, это не будет памятник из камня или металла. И никто не вырежет на воздвигнутом мною памятнике оскорбительной надписи. Твою могильную жизнь обступят густою живою изгородью молодые отпрыски - кусты и деревья. Они закроют все, что было темного в твоей жизни. Скроют от глаз людских Йуна Габриэля Боркмана во мраке забвения!
      Боркман (хрипло и резко). И ты берешься совершить это дело любви?
      Фру Боркман. Не собственными силами. Об этом я не смею думать. Но я воспитала себе помощника, который положит на это дело свою жизнь. Его жизнь будет так чиста, высока и светла, что всякий след твоей темной жизни будет стерт с лица земли!
      Боркман (мрачно и грозно). Говори прямо - ты подразумеваешь Эрхарта?
      Фру Боркман (глядя на него в упор). Да, Эрхарта. Своего сына, от которого ты готов отречься... во искупление своих собственных деяний.
      Боркман (бросив взгляд на Эллу). Во искупление самой тяжкой моей вины.
      Фру Боркман (махнув рукой). Вины перед лицом посторонним, не больше. Нет, ты вспомни свою вину передо мною! (Торжествующе глядя на обоих.) Но он не послушается вас! Когда я крикну ему в час нужды, он придет! Он захочет быть со мной! Со мной, и ни с кем другим! (Прислушивается и вскрикивает.) Я слышу!.. Это он! Это он, Эрхарт!
      Дверь распахивается, и вбегает Эрхарт в пальто и шляпе.
      Эрхарт (бледный, испуганный). Мама! Ради бога, что такое? (Замечает Боркмана, стоящего налево у двери на веранду, вздрагивает и снимает шляпу. После короткой паузы.) Зачем ты вызвала меня, мама? Что случилось?
      Фру Боркман (протягивая к нему руки). Я хочу видеть тебя, Эрхарт! Хочу, чтобы ты был со мной... всегда!
      Эрхарт (запинаясь). Быть с тобою?.. Всегда! Что ты хочешь сказать?
      Фру Боркман. Со мной, со мной! Тебя хотят отнять у меня!
      Эрхарт (пораженный, отступает назад). А, так ты уже знаешь!
      Фру Боркман. Да. И ты тоже?
      Эрхарт (в недоумении). И я тоже? Конечно.
      Фру Боркман. Ага! Вы уже сговорились! За моей спиной! Эрхарт! Эрхарт!
      Эрхарт (поспешно). Мама! Скажи мне, что ты знаешь?
      Фру Боркман. Все. Я знаю, что твоя тетка приехала сюда отнять тебя у меня.
      Эрхарт. Тетя Элла!
      Элла Рентхейм. Нет, сначала выслушай меня, Эрхарт!
      Фру Боркман (продолжая). Она хочет, чтобы я уступила тебя ей! Хочет быть тебе вместо матери, Эрхарт! Хочет, чтобы ты с этих пор был ее сыном, а не моим. Хочет сделать тебя своим полным наследником, Взять у тебя твое имя и дать взамен свое!
      Эрхарт. Тетя Элла, правда ли?
      Элла Рентхейм. Правда.
      Эрхарт. В первый раз слышу. Зачем же ты хочешь опять взять меня к себе?
      Элла Рентхейм. Потому что я чувствую, что теряю тебя здесь...
      Фру Боркман (жестко). Я отнимаю его у тебя! Что ж, это ведь в порядке вещей.
      Элла Рентхейм (глядя на него с мольбой). Эрхарт! Я не в силах потерять тебя. Вспомни, я одинокая... умирающая женщина.
      Эрхарт. Умирающая?..
      Элла Рентхейм. Да, умирающая. Так хочешь ты остаться со мною до конца? Быть моим всецело! Быть для меня как бы родным сыном...
      Фру Боркман (перебивая). Изменить своей матери и, быть может, своей жизненной задаче! Согласен ты на это, Эрхарт?
      Элла Рентхейм. Я приговорена к смерти. Отвечай мне, Эрхарт!
      Эрхарт (взволнованно, горячо). Тетя Элла, ты была так безгранично добра ко мне. Благодаря тебе мое детство было так безмятежно счастливо, как только вообще может быть, я думаю.
      Фру Боркман. Эрхарт, Эрхарт!
      Элла Рентхейм (Эрхарту). Какая радость для меня, что ты еще можешь смотреть на него так!
      Эрхарт. Но я не могу теперь принести себя в жертву... посвятить тебе себя всецело, как сын.
      Фру Боркман (с торжеством). Я так и знала! Тебе не взять его, Элла! Не взять!
      Элла Рентхейм (удрученно). Вижу. Ты отвоевала его.
      Фру Боркман. Да, да, он мой и останется моим! Эрхарт, не правда ли? Нам с тобой предстоит еще пройти хороший конец рука об руку.
      Эрхарт (борясь с собой). Мама! Лучше уж признаться тебе во всем начистоту.
      Фру Боркман (напряженно). Ну?
      Эрхарт. Пожалуй, небольшой конец осталось нам идти с тобой рука об руку, мама.
      Фру Боркман (как пораженная громом). Что ты хочешь сказать?
      Эрхарт (собравшись с духом). Ах, мама, я же молод! Право, я наконец задохнусь тут в четырех стенах!
      Фру Боркман. Тут... у меня!
      Эрхарт. Ну да, у тебя, мама.
      Элла Рентхейм. Так поедем со мной, Эрхарт!
      Эрхарт. О тетя! И у тебя ничуть не лучше. Только в другом роде. Но не лучше. Для меня не лучше. Розы, лаванда - та же духота, что и здесь.
      Фру Боркман (потрясенная, но уже овладевшая собою). Здесь, у твоей матери, духота, говоришь ты!
      Эрхарт (с возрастающим раздражением). Да, я не знаю, как назвать иначе. Эта вечная болезненная заботливость... это обожание... или что там еще! Я больше не вынесу этого!
      Фру Боркман (устремив на него глубокий, серьезный взгляд). Ты забываешь, чему посвятил свою жизнь, Эрхарт?
      Эрхарт (порывисто). Скажи лучше, чему ты посвятила мою жизнь. Твоя воля была моей! Собственной воли я не смел иметь никогда! Но теперь я больше не вынесу такого ига! Я молод! Пойми же, мама! (С вежливо-почтительным взглядом в сторону Боркмана.) Я не могу посвятить свою жизнь на искупление чужой жизни. Чьей бы то ни было.
      Фру Боркман (с возрастающим страхом). Кто это так изменил тебя, Эрхарт?
      Эрхарт (задетый). Кто?.. Да разве я сам не мог бы?..
      Фру Боркман. Нет, нет, нет! Ты подпал под чье-то чужое влияние! Ты уже не под влиянием матери. И даже не под влиянием твоей... приемной матери.
      Эрхарт (с напускным упрямством). Я сам себе господин, мама! У меня своя воля!
      Боркман (делая шаг вперед). Так, пожалуй, пора заговорить и мне.
      Эрхарт (холодно-учтиво). То есть?.. Что вам будет угодно сказать, отец?
      Фру Боркман (презрительно). Да, и я спрошу о том же.
      Боркман (невозмутимо). Слушай, Эрхарт, так ты хочешь примкнуть к отцу? Человека павшего не поднять жизнью, подвигом другого человека. Все это одни пустые мечты, басни, сплетенные для тебя тут, в этой духоте. Живи ты себе, как все святые вместе, мне это не поможет ни на волос.
      Эрхарт (учтиво). Каждое слово - сама истина.
      Боркман. Да. И мне тоже ни к чему медленно убивать себя тут раскаянием да самобичеванием. Все эти годы я пытался искать спасения в мечтах и надеждах. Но все это не по мне. И я хочу покончить с мечтами.
      Эрхарт (с легким поклоном). И что же вы намерены сделать, отец?
      Боркман. Встать сам. Начать с начала, снизу. Искупить прошлое можно только настоящим и будущим. Трудом, неустанным трудом во имя всего того, что в молодости представлялось мне самою жизнью. А теперь еще в тысячу раз дороже. Эрхарт, хочешь примкнуть ко мне и помочь мне начать эту новую жизнь?
      Фру Боркман (предостерегающе поднимая руку). Не соглашайся, Эрхарт!
      Элла Рентхейм (горячо). Да, да, согласись! Помоги ему, Эрхарт!
      Фру Боркман. И ты советуешь это? Ты, одинокая, умирающая?..
      Элла Рентхейм. О, со мной будь что будет. Все равно.
      Фру Боркман. Лишь бы не я отняла его у тебя.
      Элла Рентхейм. Вот именно, Гунхильд!
      Боркман. Что же, Эрхарт?
      Эрхарт (в мучительном затруднении). Отец, я не могу теперь. Это совершенно невозможно.
      Боркман. Так чего же ты хочешь наконец?
      Эрхарт (с жаром). Я молод! Я тоже хочу пожить настоящей жизнью! Своею собственной жизнью!
      Элла Рентхейм. И не можешь даже пожертвовать месяцем-другим, чтобы осветить, согреть жалкую догорающую жизнь?
      Эрхарт. Не могу, тетя, как бы ни хотел!
      Элла Рентхейм. Для той, которая так бесконечно любит тебя?
      Эрхарт. Клянусь тебе жизнью, тетя Элла, не могу!
      Фру Боркман (пронизывая его взглядом). И мать также не привязывает тебя больше?
      Эрхарт. Мама! Я всегда буду привязан к тебе! Но я не могу больше жить для тебя одной. Это ведь не жизнь для меня, пойми!
      Боркман. Так примкни же ко мне! Жизнь - это труд, Эрхарт. Пойдем, вступим в жизнь вместе, будем трудиться рука об руку.
      Эрхарт (возбужденно). Да не хочу я теперь трудиться! Я ведь молод! Прежде я никогда не чувствовал этого. Но теперь чувствую. Всем существом своим, горячо, жгуче... Я не хочу трудиться! Я хочу жить, жить, жить!
      Фру Боркман (волнуясь от предчувствия). Эрхарт! Для чего же ты хочешь жить?
      Эрхарт (с сияющими глазами). Для счастья, мама!
      Фру Боркман. А где ты думаешь найти его?
      Эрхарт. Я уже нашел его!
      Фру Боркман (вскрикивая). Эрхарт!
      Эрхарт (быстро идет, растворяет дверь в переднюю и кричит). Фанни, теперь ты можешь войти!
      На пороге показывается фру Вильтон в пальто и шляпе.
      Фру Боркман (воздев руки). Фру Вильтон!..
      Фру Вильтон (несколько смущенная и вопросительно глядя на Эрхарта). Так я могу?..
      Эрхарт. Да, теперь ты можешь войти. Я все сказал.
      Фру Вильтон входит в комнату. Эрхарт затворяет за нею дверь.
      Она учтиво-холодно кланяется Боркману, который молча отвечает на ее поклон.
      Короткая пауза.
      Фру Вильтон (беззвучным, но твердым голосом). Итак, все уже сказано. И я не могу, конечно, не сознавать, что на меня смотрят здесь как на человека, который внес в дом большое несчастье.
      Фру Боркман (пристально глядя на нее, медленно). Вы уничтожили последнее, что еще привязывало меня к жизни. (Порывисто.) Но это совершенно невозможно все-таки!
      Фру Вильтон. Я хорошо понимаю, что вам это должно казаться совершенно невозможным, фру Боркман.
      Фру Боркман. Полагаю, что вы и сами должны понимать, что это невозможно. Или как по-вашему?
      Фру Вильтон. По-моему, это скорее просто нелепо. И тем не менее так будет.
      Фру Боркман (отворачиваясь от нее). И ты вполне серьезно решился на это, Эрхарт?
      Эрхарт. В этом мое счастье, мама. Огромное, дивное счастье! Вот все, что я могу сказать.
      Фру Боркман (стискивая руки). О, как вы завлекли, обольстили моего несчастного сына!
      Фру Вильтон (гордо закидывая голову). Я этого не делала.
      Фру Боркман. Не делали!
      Фру Вильтон. Нет, Я не обольщала и не завлекала вашего сына. Эрхарт добровольно потянулся ко мне. И я добровольно встретила его на полдороге.
      Фру Боркман (презрительно смерив ее взглядом). Вы-то - еще бы!
      Фру Вильтон (сдержанно). Фру Боркман, в жизни человеческой действуют такие силы, которые вам, по-видимому, мало знакомы,
      Фру Боркман. Какие же это силы, позвольте спросить?
      Фру Вильтон. Силы, побуждающие двух людей связывать свою судьбу неразрывными узами, несмотря ни на что.
      Фру Боркман (с усмешкой). Мне кажется, вы были уже неразрывно связаны... с другим.
      Фру Вильтон (отрывисто). Этот другой покинул меня.
      Фру Боркман. Но, говорят, он жив.
      Фру Вильтон. Для меня он умер.
      Эрхарт (убедительно). Да, мама! Для Фанни он умер. Да, наконец, мне нет до него никакого дела!
      Фру Боркман (строго смотрит на него). Так тебе известно о том, другом?
      Эрхарт. Да, мама, известно, отлично известно все!
      Фру Боркман. И все-таки тебе нет дела до этого?
      Эрхарт (с юношеским задором). Я могу только сказать тебе, что хочу одного - счастья! Я молод! Я хочу жить, жить, жить!
      Фру Боркман. Да, ты молод, Эрхарт. Слишком молод для этого.
      Фру Вильтон (твердо и серьезно). Не думайте, фру Боркман, что я не говорила ему того же. Я сразу изложила ему все обстоятельства своей жизни. И постоянно твердила ему, что я на целых семь лет старше его...
      Эрхарт (перебивая). Ах, Фанни! Я знал это и раньше.
      Фру Вильтон. Но ничто не помогло.
      Фру Боркман. Вот как? Не помогло? Почему же вы просто-напросто не оттолкнули его? Не отказали ему от дома? Вот что вам следовало сделать вовремя!
      Фру Вильтон (смотрит на нее и затем глухо говорит). Этого я попросту не могла сделать, фру Боркман.
      Фру Боркман. Почему?
      Фру Вильтон. Потому что и для меня другого счастья не было. Одно это... единственное.
      Фру Боркман (презрительно). Гм! Счастье, счастье!..
      Фру Вильтон. Я никогда не знала прежде, что такое счастье. И не могу же я оттолкнуть от себя счастье только потому, что оно явилось так поздно.
      Фру Боркман. А долго ли, по-вашему, продлится это счастье?
      Эрхарт (перебивая). Долго ли, нет ли - все равно!
      Фру Боркман (гневно). Ты просто ослеплен. Не видишь ты разве, куда все это заведет тебя?
      Эрхарт. Я не хочу заглядывать вперед! Не хочу озираться по сторонам! Я только хочу - я тоже - пожить настоящей жизнью!
      Фру Боркман (горестно). И это ты называешь жизнью, Эрхарт!
      Эрхарт. Да! Разве ты не видишь, как она хороша?
      Фру Боркман (ломая руки). Итак, еще и этот позор должна - я принять на свою голову!
      Боркман (в глубине комнаты, жестко и резко). Ну, тебе ведь не привыкать стать, Гунхильд.
      Элла Рентхейм (умоляюще). Боркман!..
      Эрхарт (так же). Отец!..
      Фру Боркман. Так мне изо дня в день придется видеть своего родного сына рядом с такой... такой...
      Эрхарт (перебивая, резко). Ничего тебе не придется видеть, мама. Будь спокойна. Я не останусь здесь дольше.
      Фру Вильтон (быстро и решительно). Мы уезжаем, фру Боркман.
      Фру Боркман (бледнея). И вы тоже? Вместе, может быть?
      Фру Вильтон (кивая). Я уезжаю на юг. За границу. Вместе с одной молодой девушкой. И Эрхарт с нами.
      Фру Боркман. С вами... и с молодой девушкой?
      Фру Вильтон. Да. Это маленькая Фрида Фулдал, которую я взяла к себе. Я хочу, чтобы она там серьезно занялась музыкой.
      Фру Боркман. Так и она будет с вами?
      Фру Вильтон. Не могу же я бросить девочку одну.
      Фру Боркман (подавляя усмешку). А ты что скажешь на это, Эрхарт?
      Эрхарт (несколько смущенно, пожимая плечами). Что ж, если Фанни непременно желает, то...
      Фру Боркман (холодно). Когда едет вся компания, если можно спросить?
      Фру Вильтон. Сейчас же, ночью. Мой возок готов, стоит у дачи Хинкеля.
      Фру Боркман (смерив ее взглядом). Ага! Вот, значит, какой там был вечер!
      Фру Вильтон (с улыбкой). Кроме меня с Эрхартом, никого не было. Да еще Фрида, разумеется.
      Фру Боркман. А где же она теперь?
      Фру Вильтон. Сидит в возке и ждет нас.
      Эрхарт (в мучительном смущении). Мама, ты поймешь, конечно... Я хотел пощадить тебя... избавить тебя... и всех нас от всего этого.
      Фру Боркман (глядит на него глубоко оскорбленная). Ты хотел уехать, не простясь со мною?
      Эрхарт. Мне казалось, так будет лучше. Лучше для всех. Все ведь было в порядке. Вещи уложены. Но тут ты прислала за мной. (Протягивает ей руки.) Прощай же, мама.
      Фру Боркман (отстраняя его). Оставь меня!
      Эрхарт (опешив). И это твое последнее слово?
      Фру Боркман (сурово). Да.
      Эрхарт (обращаясь к Элле Рентхейм). Так простимся с тобою, тетя Элла.
      Элла Рентхейм (сжимая ему руки). Прощай, Эрхарт! Живи своею жизнью... и будь счастлив... счастлив... как только можешь!
      Эрхарт. Благодарю, тетя! (Делая поклон в сторону Воркмана.) Прощайте, отец. (Шепотом, фру Вилътон.) Уйдем же. Чем скорее, тем лучше.
      Фру Вильтон (так же тихо). Уйдем, уйдем.
      Фру Боркман (со злой усмешкой). Фру Вильтон, по-вашему, вы достаточно умно поступаете, увозя с собою эту молодую девушку?
      Фру Вильтон (отвечает улыбкой, полушутя, полусерьезно). Мужчины так непостоянны, фру Боркман. Да и женщины тоже. Когда Эрхарт покончит со мной, а я с ним, то недурно будет для нас обоих, если у него, бедного, останется ктонибудь в утешение.
      Фру Боркман. А вы-то сами как же?
      Фру Вильтон. О, я-то уж устроюсь, не беспокойтесь! Прощайте! (Делает общий поклон и уходит в переднюю.)
      Эрхарт с минуту как бы колеблется, но затем поворачивается и следует за ней.
      Фру Боркман (опустив стиснутые руки). Бездетна!
      Боркман (как бы пробудившись и внезапно придя к решению). Так один навстречу буре! Моя шляпа, мой плащ! (Спешит к дверям.)
      Элла Рентхейм (в страхе останавливает его). Йун Габриэль, куда ты?
      Боркман. Навстречу бурям жизни! Пусти, Элла!
      Элла Рентхейм (крепко держит его). Нет, нет, не пущу! Ты болен. Я вижу по твоему лицу!
      Боркман. Пусти, говорят тебе! (Вырывается и уходит в переднюю.)
      Элла Рентхейм (в дверях). Помоги мне удержать его, Гунхильд!
      Фру Боркман (холодно и сурово, не двигаясь с места). Я не удерживаю никого. Пусть хоть все уходят от меня! И тот, и другой! Хоть на край света... куда хотят! (Внезапно, с раздирающим дущу воплем.) Эрхарт, не уезжай! (Кидается с распростертыми руками к дверям.)
      Элла Рентхейм удерживает ее.
      ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
      Открытая площадка перед главным домом, расположенным направо. Виден только один угол дома с подъездом и ведущими к нему отлогими каменными ступенями. На заднем плане поросшие соснами крутые обрывы, подступающие к самой усадьбе. Налево реденькая опушка молодого леса. Вьюга прекратилась, устлав землю глубоким снегом; сосны также все в снегу. Темно. По небу бегут облака. По временам чуть просвечивает луна. От снега на все окружающее ложится
      слабый отблеск. Боркман, фру Боркман и Элла Рентхейм стоят на верхней ступени подъезда. Боркман устало прислонился к стене дома. На плечах у него старомодный плащ, в одной руке серая мягкая фетровая шляпа, а в другой - суковатая дубинка. Элла Рентхейм держит свое пальто перекинутым через руку. Фру Боркман в
      большой шали, которая сползла у ней с головы, открыв волосы.
      Элла Рентхейм (загораживая ей дорогу). Не беги за ним, Гунхильд!
      Фру Боркман (в страхе и вомении). Пусти меня! Он не должен покидать меня!
      Элла Рентхейм. Да ведь это же ни к чему, говорю тебе! Тебе не догнать его!
      Фру Боркман. Пусти меня все-таки, Элла! Я закричу ему вслед с холма. Он услышит вопль матери!
      Элла Рентхейм. Он не может услышать тебя. Он уже, верно, сидит в возке.
      Фру Боркман. Нет, нет... Он еще не успел...
      Элла Рентхейм. Он давно сидит в возке, поверь мне.
      Фру Боркман (в отчаянии). А если сидит, то сидит с ней, с ней, с ней!..
      Боркман (с угрюмым смехом). И тогда уж наверное не услышит вопля матери.
      Фру Боркман. Да, не услышит. (Прислушивается.) Тсс! Что это?
      Элла Рентхейм (также прислушивается). Как будто колокольчики?
      Фру Боркман (глухо вскрикивает). Это ее возок!
      Элла Рентхейм. Может быть, чей-нибудь другой.
      Фру Боркман. Нет, нет! Это возок фру Вильтон! Я узнаю серебряные колокольчики! Слышишь? Сейчас они проедут мимо нас - внизу, под холмом!
      Элла Рентхейм (быстро). Гунхильд, если хочешь крикнуть - крикни сейчас! Может быть, он все-таки...
      Звон колокольчиков приближается, раздаваясь в лесу.
      Скорее, Гунхильд! Теперь они как раз тут, внизу!
      Фру Боркман (стоит с минуту в нерешимости, затем вдруг словно застывает и говорит твердо и холодно). Нет. Я не крикну. Пусть Эрхарт Боркман проедет мимо. Уедет далеко-далеко, навстречу тому, что он зовет жизнью и счастьем.
      Звон колокольчиков замирает вдали.
      Элла Рентхейм (немного погодя). Теперь колокольчиков не слышно больше.
      Фру Боркман. Мне чудится... прозвонили погребальные колокола.
      Боркман (с сухим, глухим смехом). Ого! Это еще не надо мной.
      Фру Боркман. Так надо мной. И над тем, кто покинул меня.
      Элла Рентхейм (задумчиво кивая). Как знать, Гунхильд, ему этот звон, может быть, все-таки возвещает жизнь и счастье.
      Фру Боркман (встрепенувшись, строго глядит на нее). Жизнь и счастье, говоришь?
      Элла Рентхейм. Хоть на краткий миг.
      Фру Боркман. Ты желала бы ему жизни и счастья... с нею?
      Элла Рентхейм (с чувством). От всего сердца!
      Фру Боркман (холодно). Так твое сердце богаче любовью, чем мое.
      Элла Рентхейм (долго смотрит перед собою молча). Может быть, потому, что мне не на кого было тратить ее.
      Фру Боркман (глядя на нее в упор). Если так, то я, пожалуй, скоро сравняюсь с тобою богатством, Элла! (Поворачивается и уходит в дом.)
      Элла Рентхейм (стоит с минуту, грустно глядя на Боркмана, затем осторожно кладет руку ему на плечо). - Йун, пойдем и мы с тобою в дом.
      Боркман (как бы очнувшись). Я?
      Элла Рентхейм. Да. Тебе вреден этот резкий зимний воздух. Я вижу, Йун. Пойдем со мною домой, под кров. В тепло.
      Боркман (гневно). Не опять ли наверх, в залу?
      Элла Рентхейм. Лучше в гостиную, к ней.
      Боркман (еще более раздражаясь). Никогда в жизни ноги моей не будет больше под этой кровлей!
      Элла Рентхейм. Так куда же ты пойдешь? В такую пору, ночью, Йун?
      Боркман (надевая шляпу). Прежде всего хочу пойти взглянуть на свои погребенные сокровища.
      Элла Рентхейм (робко глядя на него). Йун, я не понимаю тебя.
      Боркман (с хриплым смехом). Не бойся, Элла! Я говорю не о спрятанных награбленных богатствах! (Вдруг останавливается и указывает вперед.) Смотри! Кто это?
      Из-за угла выходит, сильно прихрамывая на левую ногу и с трудом пробираясь по снегу, Вильхельм Фулдал в старомодной, запорошенной снегом шинели, в
      мягкой шляпе с отогнутыми полями и с большим зонтиком в руке.
      Вильхельм! Зачем ты ко мне... опять?
      Фулдал (взглянув наверх). Господи помилуй!.. Ты тут, на крыльце, Йун Габриэль? (Кланяясь.) и фру Боркман тоже, как вижу!
      Боркман (отрывисто). Это не фру Боркман.
      Фулдал. Ах, виноват. Я как раз потерял сейчас в снегу свои очки. Но ты-то как... как... Ты никогда ведь не выходишь из комнаты?..
      Боркман (пренебрежительно и весело). Пора, видишь ли, и мне опять привыкнуть к жизни на вольном воздухе! Почти три года в предварительном заключении, пять лет в одиночном и восемь - в зале наверху...
      Элла Рентхейм (озабоченно). Боркман, прошу тебя!..
      Фулдал. Ох, да, да...
      Боркман. Но что же тебе нужно от меня, спрашиваю?
      Фулдал (все стоя внизу у крыльца). Я шел к тебе, Йун Габриэль. Меня так вот и потянуло к тебе... в залу. Господи! В ту залу!
      Боркман. Так ты опять шел ко мне?.. Я ведь прогнал тебя!
      Фулдал. Ну, велика беда!
      Боркман. Что у тебя с ногой? Ты хромаешь?
      Фулдал. Да, какой-то возок...
      Боркман. Ого!
      Фулдал. ...Запряженный парой. Лошади неслись, как ветер, с холма. Я не успел посторониться, и вот...
      Элла Рентхейм. И они переехали вас?
      Фулдал. Прямо наехали на меня, фру... или фрекен. Прямо на меня, и я покатился по снегу, потерял очки, сломал зонтик и (потирая, ногу) вот слегка зашиб ногу.
      Боркман (с усмешкой в голосе). Знаешь ли ты, кто сидел в возке, Вильхельм?
      Фулдал. Нет, откуда мне знать? Возок крытый, да еще занавески спущены. И кучер даже не придержал лошадей, когда я покатился. Ну, да это все равно, потому что... (С внезапным порывом.) Я так рад, бесконечно рад!
      Боркман. Рад?
      Фулдал. Да как же иначе сказать? Самое подходящее, по-моему, сказать рад. Случилось нечто просто удивительное! Вот я и не мог не... Я должен был поделиться своей радостью с тобой, Йун Габриэль.
      Боркман (сурово). Ну, делись, что ли!
      Элла Рентхейм. Да пригласи же сначала своего друга войти в дом, Боркман!
      Боркман (жестко). Я не войду в этот дом, сказал я.
      Элла Рентхейм. Да ты же слышишь, что его переехали!
      Боркман. О, всех нас переезжают... хоть раз в жизни. Надо только опять встать на ноги. Как ни в чем не бывало.
      Фулдал. Вот глубокая мысль, Йун Габриэль. Да ничего, я и тут отлично могу рассказать все, вкратце.
      Боркман (мягче). Ну, ну, рассказывай, Вильхельм.
      Фулдал. Ты только послушай! Представь себе... прихожу это я от тебя сегодня вечером домой и вижу - письмо. Отгадай, от кого.
      Боркман. Должно быть, от твоей дочки, от Фриды?
      Фулдал. Именно! Как это ты угадал сразу? Да такое длинное... довольно длинное письмо от Фриды. Его принес слуга. И как бы ты думал, что она пишет?
      Боркман. Уж не прощается ли с родителями?
      Фулдал. Именно! Удивительно, какой ты мастер отгадывать, Йун Габриэль. Да, она пишет, что фру Вильтон очень добра к ней и вот берет ее с собой за границу. Чтобы Фрида училась там посерьезнее музыке, говорится в письме. И еще фру Вильтон позаботилась найти хорошего учителя, который поедет с ними и будет заниматься с Фридой науками. Она ведь, к сожалению, поотстала по некоторым предметам, понимаешь?
      Боркман (подавляя клокочущий в нем смех). Тик, так. Отлично, отлично понимаю все, Вильхельм.
      Фулдал (с тем же увлечением). И подумай, она узнала о поездке только сегодня вечером. Там, в гостях, где она была, - ты знаешь. Гм! И все-таки нашла время написать. Да еще такое теплое, хорошее, сердечное письмо... уверяю тебя! Ни следа больше презрения к отцу. И это тоже такая деликатность, что она пожелала проститься с нами письменно... перед отъездом. (Смеясь.) Только не тут-то было!
      Боркман (вопросительно глядя на него). Как так?
      Фулдал. Она пишет, что едут они завтра рано утром. Рано-рано.
      Боркман. Те-те, завтра? Она так пишет?
      Фулдал (посмеиваясь и потирая руки). Да. Но я хитер, видишь ли. Я сейчас же прямехонько к фру Вильтон...
      Боркман. Сейчас, вечером?
      Фулдал. Ну, так что ж? Не так еще поздно. И если у них уже заперто, я позвоню. Без церемоний. Во что бы то ни стало хочу повидаться с Фридой, прежде чем она уедет. Спокойной ночи, спокойной ночи! (Хочет идти.)
      Боркман. Послушай, бедняга Вильхельм, избавь себя от труда, не ходи...
      Фулдал. Ты насчет ноги?
      Боркман. Да. И к тому же ты все равно не попадешь к фру Вильтон.
      Фулдал. Непременно. Буду звонить и трезвонить до тех пор, пока мне не отопрут. Я хочу видеть Фриду и увижу ее.
      Элла Рентхейм. Ваша дочь уже уехала, господин Фулдал.
      Фулдал (как пораженный громом). Фрида уже уехала? Вы это наверное знаете? От кого же?
      Боркман. От ее будущего учителя.
      Фулдал. Да?.. Кто же он?
      Боркман. Некий студент Эрхарт Бвркман.
      Фулдал (просияв от радости). Твой сын, Йун Габриэль! И он поедет с ними?
      Боркман. Да-а. Он-то и будет помогать фру Вильтон просвещать твою дочку Фриду.
      Фулдал. Ну, слава тебе господи! Значит девочка в наилучших руках. Но разве это уже наверное, что они уехали с нею?
      Боркман. Они уехали с нею в том самом возке, который переехал тебя по дороге.
      Фулдал (всплеснув руками). Подумать только, что моя дочурка Фрида катила в таком щегольском возке!
      Боркман (кивая). Да, да, Вильхельм, твоя дочь покатит теперь, нечего сказать! И студент Боркман тоже. Ну, а ты заметил серебряные колокольчики?
      Фулдал. Как же!.. Серебряные, ты говоришь? Разве они серебряные? Из настоящего серебра?
      Боркман. Уж будь уверен. У них там все настоящее. И снаружи и,., внутри.
      Фулдал (тихо, взволнованно). Ну, не диво ли, как может повезти человеку! Это мой... мой маленький поэтический дар перешел в музыкальный талант у Фриды. Все-таки, значит, не даром я был поэтом. Теперь она вырвется в широкий мир божий, наглядится на все чудеса, о чем когда-то мечтал я... В крытом возке едет моя маленькая Фрида... с серебряными колокольчиками...
      Боркман. И переезжает родного отца...
      Фулдал (весело). Э, что там! Стоит говорить обо мне, когда мое дитя... Ну, значит, я все-таки опоздал. Так пойду домой утешать ее мать. Сидит в кухне и плачет.
      Боркман. Плачет?
      Фулдал (посмеиваясь). Да, подумай! Так и заливалась, когда я уходил.
      Боркман. А ты смеешься, Вильхельм!
      Фулдал. Я... да! А она, бедняжка, не понимает хорошенько. Ну, так прощай! Хорошо, что у меня конка под боком. Прощай, прощай, Йун Габриэль! Прощайте, фрекен! (Кланяется и медленно, с трудом ковыляет обратно по снегу.)