Ребекка (вздрагивая). Значит, все-таки!.. (Твердо.) Хорошо. Пусть так!
      Йуханнес Росмер входит из передней.
      Росмер (увидав дорожные сборы, оборачивается к Ребекке и спрашивает). Что это значит?
      Ребекка. Я уезжаю.
      Росмер. Сейчас?
      Ребекка. Да. (Обращаясь к мадам Хельсет.) Так в одиннадцать.
      (*813) Мадам Хельсет. Хорошо, хорошо, фрекен. (Уходит направо.)
      Росмер (после краткого молчания). Куда ты уезжаешь, Ребекка?
      Ребекка. На север, с пароходом.
      Росмер. На север? Зачем тебе на север?
      Ребекка. Я ведь оттуда приехала.
      Росмер. Но теперь тебе нечего там делать.
      Ребекка. И здесь мне нечего делать.
      Росмер. Что ты думаешь предпринять?
      Ребекка. Не знаю. Я хочу только попытаться покончить с этим..
      Росмер. Покончить с этим?
      Ребекка. Росмерсхольм сломил меня.
      Росмер (пораженный). Ты говоришь?..
      Ребекка. Сломил совсем... Я прибыла сюда с такой здоровой, смелой волей. Теперь я согнулась под ярмом чужого закона. Не думаю, чтобы у меня впредь хватило духу отважиться на что бы то ни было.
      Росмер. Почему? Что это за закон, под ярмом которого ты, говоришь...
      Ребекка. Милый, не будем говорить об этом теперь... Чем вы покончили с ректором?
      Росмер. Мы заключили мир.
      Ребекка. Так. Все-таки, значит, этим кончилось.
      Росмер. Он собрал у себя весь наш старый кружок. И они ясно доказали мне, что план мой - облагородить умы - совсем не по мне. Да и дело само по себе такое безнадежное... Я оставлю это.
      Ребекка. Да, да... пожалуй, так и лучше.
      Росмер. Вот ты как заговорила! Так и ты теперь такого мнения?
      Ребекка. Пришла к такому мнению. В последние два дня.
      Росмер. Ты лжешь, Ребекка.
      Ребекка. Лгу!..
      Росмер. Да, лжешь. Ты никогда не верила в меня. Никогда ты не думала, что я способен постоять за это дело, доставить ему победу.
      (*814) Ребекка. Я думала, что мы вдвоем как-нибудь справимся.
      Росмер. Это неправда. Ты думала, что сама могла бы совершить что-нибудь крупное. А из меня могла бы сделать орудие своих замыслов. Я мог бы помочь тебе достигнуть твоих целей. Вот что ты думала.
      Ребекка. Выслушай меня, Росмер...
      Росмер (тяжело опускаясь на диван). Ах, оставь. Я теперь все вижу ясно. Я был игрушкой в твоих руках.
      Ребекка. Слушай же, Росмер. Давай поговорим об этом. Это будет в последний раз. (Садится на стул у дивана.) Я думала было написать тебе обо всем - оттуда, с севера. Но, пожалуй, лучше сразу выложить тебе.
      Росмер. Так ты еще не во всем призналась?
      Ребекка. Остается еще самое главное.
      Росмер. Самое главное?
      Ребекка. Открыть тебе то, чего ты никогда и не подозревал. Что бросит свет на все остальное.
      Росмер (качая головой). Я ничего не понимаю.
      Ребекка. Совершенно верно, что я когда-то интриговала, чтобы попасть в Росмерсхольм. Я ведь тогда так рассуждала, что тут, пожалуй, мне удастся найти свое счастье, устроиться. Так или иначе, понимаешь.
      Росмер. Ты и добилась того, чего хотела.
      Ребекка. Думаю, что смогла бы добиться, чего бы ни захотела - тогда. Тогда воля моя была еще здорова, смела, свободна; я знать не хотела никаких посторонних соображений. Ничего, что могло бы заставить меня свернуть с дороги. Но тогда и пришло то, что сломило во мне волю... запугало меня самым позорным образом на всю жизнь.
      Росмер. Что такое пришло? Говори так, чтобы я мог понять тебя.
      Ребекка. Тогда меня обуяла эта необузданная, непреодолимая страсть... о-о, Росмер!..
      Росмер. Страсть? Тебя?.. К кому?
      Ребекка. К тебе.
      Росмер (готовый вскочить). Что же это!
      Ребекка (удерживая его). Сиди, милый. Послушай, что было дальше.
      (*815) Росмер. И ты хочешь сказать... что полюбила меня... таким образом!..
      Ребекка. Мне казалось тогда, что это чувство была любовь. Но это было не то. Я говорю тебе: это была необузданная, непреодолимая страсть.
      Росмер (с усилием). Ребекка... да ты ли это... ты ли сидишь тут и рассказываешь все это?
      Ребекка. Да, - как тебе это покажется, Росмер?
      Росмер. И в силу этого... под властью этого чувства ты, значит, и принялась действовать, как ты выразилась?..
      Ребекка. Это чувство налетело на меня, как морской шквал, как буря, какие поднимаются у нас на севере зимой. Подхватит и несет тебя с собой, несет неведомо куда. Нечего и думать о сопротивлении.
      Росмер. Так эта же буря и снесла несчастную Беату в водопад?
      Ребекка. Да, ведь между мной и ею шла тогда борьба, как между двумя утопающими на киле перевернувшейся лодки.
      Росмер. И, конечно, ты была сильнейшей здесь в Росмерсхольме. Сильнее, чем Беата и я - оба вместе.
      Ребекка. Я успела узнать тебя и понять, что нельзя к тебе и приступиться, пока ты не станешь свободным и с внешней стороны и духовно.
      Росмер. Но я не понимаю тебя, Ребекка.. Ты... ты сама, все твое поведение - для меня неразрешимая загадка. Теперь ведь я свободен... и духовно и с внешней стороны. Ты теперь у цели, какую наметила себе с самого начала. И все-таки...
      Ребекка. Никогда я не была дальше от цели, чем теперь.
      Росмер. ...и все-таки, говорю я, когда я вчера предложил тебе, попросил тебя: будь моей женой,- ты вскрикнула точно в испуге, закричала, что этому не бывать никогда.
      Ребекка. Это был крик отчаяния.
      Росмер. Почему?
      Ребекка. Потому что Росмерсхольм отнял у меня всякую силу. Здесь были подрезаны крылья моей смелой (*816) воле. Здесь ее искалечили. Прошло для меня то время, когда я могла дерзать на что бы то ни было. Я лишилась способности действовать, Росмер.
      Росмер. Скажи же мне, как это случилось.
      Ребекка. Случилось это благодаря жизни, общению с тобой.
      Росмер. Но каким образом? Как?
      Ребекка. Когда я осталась здесь с тобой одна... и ты стал самим собой...
      Росмер. Ну, ну?
      Ребекка. ...Ты ведь не был вполне самим собой при жизни Беаты...
      Росмер. Да, к сожалению, ты, пожалуй, права.
      Ребекка. Но когда я зажила с тобой здесь... в тишине... в уединении... когда ты стал безраздельно отдавать мне все свои мысли, делиться со мной каждым настроением своей мягкой, нежной души, - во мне совершился глубокий перелом. То есть мало-помалу, понимаешь. Почти незаметно... Но в конце концов он перевернул во мне всю душу.
      Росмер. О, что же это, что же это, Ребекка!
      Ребекка. Та... безобразная чувственная страсть отлетела от меня далеко, далеко. Все эти взбаламученные силы улеглись, смолкли. В душе у меня воцарился такой покой... такая тишина... как на покрытой птицами скале под полуночным солнцем у нас на севере.
      Росмер. Дальше, дальше. Говори все, что только можешь.
      Ребекка. Да больше почти и нечего. Только то еще, что тогда-то вот и охватила меня любовь. Великая, самоотверженная любовь, которая довольствуется такой совместной жизнью, какую вели мы.
      Росмер. О, подозревай я хоть крупицу всего этого!
      Ребекка. Лучше так, как есть. Вчера, когда ты спросил меня, хочу ли я быть твоей женой, - меня охватил такой восторг...
      Росмер. Да, не правда ли, Ребекка? И мне так показалось.
      Ребекка. На мгновение - да. В порыве самозабвения. Это моя прежняя смелая воля порывалась снова вы-(*817)рваться из пут. Но у нее уже нет сил... надолго их не хватает.
      Росмер. Как же ты объяснишь то, что случилось с тобой?
      Ребекка. Это родовое росмеровское мировоззрение или, во всяком случае, твое мировоззрение заразило мою волю.
      Росмер. Заразило?
      Ребекка. И заставило ее захиреть. Поработило ее законам, которых я прежде и знать не хотела... Ты... общение с тобой облагородило мою душу...
      Росмер. Ах, если бы я мог поверить этому серьезно!
      Ребекка. Ты можешь смело поверить. Росмеровское мировоззрение облагораживает. Но... (качая головой) но...
      Росмер. Но?.. Что же?
      Ребекка. ..но убивает счастье.
      Росмер. Ты так думаешь, Ребекка?
      Ребекка. Для меня это, по крайней мере, так.
      Росмер. Но разве ты так уверена в этом? Что если бы я теперь опять спросил тебя?.. Стал просить тебя, умолять...
      Ребекка. Милый... никогда больше не заговаривай об этом. Это невозможно!.. Потому что... - да, надо тебе узнать и это, Росмер, - потому что... у меня есть прошлое.
      Росмер. Еще что-нибудь кроме того, о чем ты рассказывала?
      Ребекка. Да. Еще кое-что... посерьезнее...
      Росмер (слабо улыбаясь). Не странно ли, Ребекка? Подумай, у меня иногда мелькало такое подозрение.
      Ребекка. Да? И ты все-таки?.. Все-таки!..
      Росмер. Я никогда не давал ему веры. Так, только играл с ним... мысленно, понимаешь.
      Ребекка. Если ты требуешь, я сейчас же открою тебе и это.
      Росмер (делая отстраняющий жест рукой). Нет, нет. Не хочу слышать ни слова. Что бы там ни было... я все могу предать забвению.
      Ребекка. А я не могу.
      Росмер. О, Ребекка!..
      (*818) Ребекка. Да, видишь, - вот в этом-то весь и ужас: теперь, когда жизнь подносит мне полную чашу счастья... я стала такой, что мое собственное прошлое становится мне поперек дороги.
      Росмер. Твое прошлое умерло, Ребекка. Оно не имеет больше власти над тобой... никакой связи с тобой - такой, какой ты теперь стала.
      Ребекка. Ах, милый, это ведь все одни разговоры. А свободная от вины совесть? Откуда мне ее взять?
      Росмер (удрученно). Да, да... свободная от вины совесть.
      Ребекка. В ней счастье и радость. Вот то учение, которому ты хотел придать жизнь, наполнив им радостных, благородных людей будущего...
      Росмер. Ах, не напоминай мне об этом. То была только неясная мечта, Ребекка. Мимолетная фантазия, в которую я сам не верю больше. Люди, видно, не облагораживаются извне, внешней силой.
      Ребекка (тихо). Даже силой беззаветной любви?
      Росмер (задумчиво). Да,- вот это было бы великое дело. Чуть ли не самое прекрасное в жизни, мне кажется. Будь это так. (В сильном волнении.) Но как мне разобраться в этом вопросе? Вполне выяснить себе правду?
      Ребекка. Ты не веришь мне, Росмер?
      Росмер. Ах, Ребекка! Как же я могу вполне верить тебе? Тебе, раз ты все время так скрытничала, столько затаивала в себе!.. Теперь ты открываешь мне это новое. Если и за этим скрывается что-нибудь, так скажи мне лучше прямо. Быть может, ты желаешь чего-нибудь добиться этим? Я ведь так охотно сделаю для тебя все, что только в моих силах.
      Ребекка (ломая руки). Ах, это убийственное сомнение!.. Росмер!.. Росмер!..
      Росмер. Да, не ужасно ли это? Но я ничего не могу поделать. Мне никогда уж не избавиться от сомнения. Никогда не убедиться, что принадлежишь мне в силу чистой, беспредельной любви.
      Ребекка. Да разве в тебе самом ничто не говорит, не свидетельствует, что со мной действительно совершился перелом? И что перелом этот вызван тобой... одним тобой!
      (*819) Росмер. Ах, не верю я больше в свою способность переделывать людей. Не верю в себя ни в каком смысле. Ни в себя, ни в тебя.
      Ребекка (мрачно глядит на него). Как же ты будешь жить после этого?
      Росмер. Сам не знаю... не понимаю. Не думаю, что с_м_о_г_у... и не знаю ничего такого на свете, для чего стоило бы жить.
      Ребекка. О-о, жизнь - в ней самой обновление. Будем твердо держаться за нее. Проститься с нею всегда успеем.
      Росмер (вскакивая в волнении). Так верни мне веру! Веру в тебя, Ребекка! Веру в твою любовь! Доказательство! Дай мне доказательство!
      Ребекка. Доказательство? Какое же я могу дать тебе доказательство?..
      Росмер. А надо! (Бродит по комнате.) Я не вынесу этой пустоты... этой ужасной пустоты... этой... этой...
      Раздается резкий стук в дверь передней.
      Ребекка (вскакивая со стула). А!.. Ты слышал? Дверь отворяется, и входит Ульрик Брендель. Он в крахмальной рубашке, черном сюртуке и крепких, хороших сапогах, в которые заправлены брюки. Остальной костюм тот же, что в первый раз. Вид у него какой-то растерянный.
      Росмер. А, это вы, господин Брендель!
      Брендель. Йуханнес, мой мальчик... привет тебе... и прости!
      Росмер. Куда вы так поздно?
      Брендель. Вниз, под гору.
      Росмер. Как?
      Брендель. Домой, мой дражайший ученик. Я стосковался по великом "ничто".
      Росмер. С вами что-то случилось, господин Брендель! Что такое?
      Брендель. Так от тебя не ускользает метаморфоза? Да, вероятно, заметно. Когда я в последний раз вступил в эту залу... я предстал перед тобой богачом, горделиво хлопающим себя по карману.
      Росмер. Как? Я не совсем понимаю...
      (*820) Брендель. А теперь, в эту ночь, ты видишь меня низверженным королем на пепелище моего сгоревшего дворца.
      Росмер. Если я могу чем помочь вам...
      Брендель. Ты сохранил свое детское сердце, Йуханнес. Не одолжишь ли ты мне взаймы...
      Росмер. Да, да, с удовольствием!
      Брендель. Не найдется ли у тебя лишнего идеала - или парочки?
      Росмер. Что такое вы говорите?
      Брендель. Мне бы парочку подержанных идеалов. Ты сделал бы доброе дело. Я теперь по этой части обнищал, милый мой мальчик. Хоть шаром покати.
      Ребекка. Так вам не удалось прочесть своих лекций?
      Брендель. Нет, обворожительная дама. Как вам покажется! Собираясь опорожнить свой рог изобилия, я вдруг сделал досадное открытие, что я банкрот.
      Ребекка. Но все ваши ненаписанные произведения?
      Брендель. Двадцать пять лет просидел я, как скряга, на запертом сундуке. И вот вчера... когда я открыл его, чтобы извлечь сокровища, там не оказалось ничего. Зубы времени источили все в прах. Ничего, nichts! *
      Росмер. Да так ли? Вполне ли вы уверены?
      Брендель. Сомнениям нет места, мой любимец. Президент ясно доказал мне это.
      Росмер. Президент?
      Брендель. Ну да... его превосходительство. Ganz nach Belieben. *
      Росмер. Да кого вы подразумеваете?
      Брендель. Разумеется, Педера Мортенсгора.
      Росмер. Что!
      Брендель (таинственно). Тс... тсс! Педер Мортенсгор - предводитель и господин будущего. Никогда я не стоял перед лицом более величественным. В Педере Мортенсгоре задатки всемогущества. Он может сделать все, что хочет.
      Росмер. Ах, не верьте.
      Брендель. Да, да, мой мальчик. Ибо Педер Мортенсгор никогда и не захочет более того, что сможет сделать. Педер Мортенсгор способен прожить жизнь без иде-(*821)алов. А в э_т_о_м-т_о, видишь ли, в этом весь великий секрет действия и успеха. Вот итог земной мудрости. Баста!
      Росмер (глухо). Теперь я понимаю... что вы уходите отсюда беднее, чем пришли.
      Брендель. Bien!* Поучайся же на примере своего старого учителя. Все насмарку, чему он тут учил тебя. Не строй своего замка на зыбком песке. Гляди в оба... хорошенько ощупай почву под ногами, прежде чем опереться на это очаровательное создание, которое тут услаждает твою жизнь.
      Ребекка. Вы имеете в виду меня?
      Брендель. Да, моя обворожительная морская дева.
      Ребекка. Почему же на меня нельзя положиться?
      Брендель (делая шаг к ней). Мне говорили, что у моего бывшего ученика есть миссия, дело, которому он хочет доставить победу.
      Ребекка. И что же?..
      Брендель. Победа ему обеспечена. Но заметьте себе хорошенько, при одном непременнейшем условии.
      Ребекка. При каком?
      Брендель (осторожно беря ее за кисть руки). Чтобы та женщина, которая любит его, с радостью пошла на кухню и отрубила себе нежный, беленький мизинчик... вот тут... как раз по этот средний суставчик... Item, * чтобы упомянутая любящая женщина... с такой же радостью... отрубила себе несравненное по форме левое ушко. (Выпускает ее руку и оборачивается к Росмеру.) Прощай, Йуханнес-победитель!
      Росмер. Вы хотите уйти? Теперь? Темной ночью?
      Брендель. Темная ночь для меня как нельзя более кстати. Мир вам! (Уходит.)
      В комнате с минуту полная тишина.
      Ребекка (тяжело дыша). Как здесь душно!.. (Идет к окну, распахивает его и останавливается возле него.)
      Росмер (силясь в кресло у печки). Да, пожалуй, ничего другого и не остается, Ребекка. Я вижу, тебе надо уехать.
      Ребекка. Да, и я не вижу другого исхода.
      (*822) Росмер. Воспользуемся же последними минутами. Поди сюда, сядь возле меня.
      Ребекка (садится на диван). Что же ты скажешь мне, Росмер?
      Росмер. Прежде всего я хочу сказать, что тебе нет нужды беспокоиться о своем будущем.
      Ребекка (улыбаясь). Гм... о м_о_е_м будущем!
      Росмер. Я предвидел все случайности. Давно уже. Что бы ни случилось ты обеспечена.
      Ребекка. И это еще, милый.
      Росмер. Ты могла бы, кажется, догадаться.
      Ребекка. Давным-давно перестала я думать о подобных вещах.
      Росмер. Да, да... Ты, конечно, думала, что наши отношения не изменятся никогда.
      Ребекка. Да, я так думала.
      Росмер. И я тоже. Но на случай, если бы меня не стало...
      Ребекка. О Росмер... ты проживешь дольше меня.
      Росмер. Ну, верно, я властен распорядиться этой жалкой жизнью по-своему.
      Ребекка. Что это значит! Не думаешь же ты?..
      Росмер. По-твоему, это было бы странно? После того жалкого, плачевного поражения, которое я понес! Я-то мечтал о победе!.. И вот бежал с поля битвы... бежал еще до начала настоящей борьбы!
      Ребекка. Возобнови борьбу, Росмер. Попытайся только, и ты увидишь, что победишь. Ты облагородишь сотни... тысячи умов! Попытайся только!
      Росмер. О Ребекка... я сам больше не верю в свою миссию.
      Ребекка. Да ведь ты уже выдержал испытание. Одного человека ты, во всяком случае, облагородил. Меня - на всю мою жизнь.
      Росмер. Да, если бы я смел поверить этому.
      Ребекка (ломая руки). О Росмер! Разве ты не знаешь, чем я могла бы заставить тебя поверить?
      Росмер (вскакивая словно в испуге). Не затрагивай этого! Не спрашивай, Ребекка! Ни слова больше об этом!
      Ребекка. Нет, это-то как раз и надо нам выяснить. (*823) Знаешь ли ты что-нибудь, что могло бы победить твое сомнение? Сама я не знаю ничего такого в мире.
      Росмер. И лучше для тебя, чтобы ты не знала. Лучше для нас обоих.
      Ребекка. Нет, нет, нет! На этом я не успокоюсь. Если ты знаешь, что может оправдать меня в твоих глазах, то я требую, имею право требовать, чтобы ты сказал мне.
      Росмер (как бы невольно увлекаемый мыслью). Так посмотрим!.. Ты говоришь, что душа твоя познала великую любовь, что через меня душа твоя облагородилась. Так ли? Верно ли ты все решила? Что если сделать проверку? А?
      Ребекка. Я готова.
      Росмер. Когда бы то ни было?
      Ребекка. Когда угодно. Чем скорее, тем лучше.
      Росмер. Так докажи мне, Робекка... что ты... ради меня... сегодня же вечером... (Обрывая.) Нет, нет, нет!
      Ребекка. Да, Росмер! Да, да! Скажи, и ты увидишь.
      Росмер. Хватит ли у тебя духу... силы воли... с радостью, как сказал Ульрик Брендель, ради меня, сегодня же ночью... с радостью... уйти туда же, куда ушла Беата?
      Ребекка (медленно встает с дивана и едва внятно говорит). Росмер!..
      Росмер. Да, вот вопрос, от которого я никогда не смогу отделаться... когда ты уедешь. Каждый день, каждый час буду я возвращаться все к тому же. О, я как будто воочию вижу тебя перед собой. Ты стоишь на мостике. По самой середине. Перегибаешься через перила... Под тобой бешено несется поток... Тебя тянет в него, голова твоя готова закружиться... Нет! Ты отступаешь. У тебя не хватает духу на то, на что хватило у н е е.
      Ребекка. А если бы у меня хватило духу? И радостной воли? Что тогда?
      Росмер. Тогда бы уж я не мог не поверить в тебя... не обрести вновь веру в свою миссию, в свою способность облагораживать человеческую душу... и в способность души человеческой к облагорожению.
      Ребекка (медленно берет платок, набрасывает его на голову и говорит твердым голосом). Ты вернешь свою веру.
      (*824) Росмер. У тебя хватит на это духу и силы воли, Ребекка?
      Ребекка. Об этом суди завтра или потом... когда меня вытащат.
      Росмер (проводя рукой по лбу). Какой в этом захватывающий ужас...
      Ребекка. Мне бы не хотелось оставаться лежать там. Ни часу лишнего. Надо позаботиться, чтобы меня отыскали.
      Росмер (вскакивая). Но ведь это... ведь это все... сущее безумие! Уезжай... или оставайся. Я поверю тебе на слово и на этот раз.
      Ребекка. Фразы, Росмер. Нет, теперь нечего трусить, нечего уклоняться больше! Как можешь ты с этих пор верить мне на слово?
      Росмер. Но я не хочу быть свидетелем твоего поражения, Ребекка!
      Ребекка. Поражения не будет.
      Росмер. Будет. Никогда не хватит у тебя духу последовать за Беатой.
      Ребекка. Ты не веришь?
      Росмер. Никогда. Ты не Беата. Ты не находишься под властью болезненного взгляда на жизнь.
      Ребекка. Но т_е_п_е_р_ь_я под властью росмеровского мировоззрения. Свой грех я должна искупить.
      Росмер (глядит на нее в упор). Так вот ты к чему пришла?
      Ребекка. Да.
      Росмер (решительно). Ну, хорошо. А я под властью нашего свободного мировоззрения, Ребекка. Над нами нет судей. И поэтому нам приходится самим чинить над собой суд и расправу.
      Ребекка (поняв его не так). И это. И это. Моя смерть спасет все лучшее в тебе.
      Росмер. О, во мне нечего больше спасать.
      Ребекка. Есть. Но я... я была бы с этих пор лишь водяным, который цепляется за корабль, чтобы задержать его, тогда как он должен победоносно нестись вперед. Меня следует отбросить. Или мне продолжать влачить тут жалкую, исковерканную жизнь? Оплакивать счастье, которое (*825) вырвано у меня моим прошлым? Мне надо совсем выйти из игры, Росмер.
      Росмер. Если ты пойдешь - и я с тобой.
      Ребекка (почти незаметно улыбается, смотрит на него и тихо говорит). Да, иди за мной, иди... и будь свидетелем.
      Росмер. Я пойду с тобой, говорю я.
      Ребекка. До мостика - да. Ступить на него ты ведь все-таки никогда не посмеешь.
      Росмер. Ты заметила?
      Ребекка (мрачно, надорванно). Да... Это-то и отняло надежды у моей любви.
      Росмер. Ребекка... теперь я возложу руку на твою голову... (Делает то, что говорит.) И возьму тебя в жены, заключу с тобой истинный брачный союз.
      Ребекка (схватив его руки, склоняет голову к нему на грудь). Благодарю, Росмер. (Выпуская его.) А теперь иду... с радостью.
      Росмер. Муж с женой должны идти вместе.
      Ребекка. Только до мостика, Росмер.
      Росмер. И на мостик. Куда ты - туда и я. Теперь я посмею.
      Ребекка. Ты твердо уверен, что это наилучший путь для тебя?
      Росмер. Я знаю, что это единственный.
      Ребекка. А если ты заблуждаешься? Что если это ослепление, мираж? Один из тех белых росмерсхольмских коней?
      Росмер. Быть может. От них не уйти нам... здешним обитателям.
      Ребекка. Так оставайся, Росмер!
      Росмер. Муж должен следовать за женой, как жена за мужем.
      Ребекка. Скажи мне сначала одно. Ты ли идешь за мной? Или я за тобой?
      Росмер. В этом мы никогда не разберемся до конца.
      Ребекка. А мне хотелось бы знать.
      Росмер. Мы оба идем рука об руку, Ребекка. Я за тобой, ты за мной.
      Ребекка. Я готова думать то же.
      (*826) Росмер. Теперь мы слились воедино.
      Ребекка. Да, теперь мы слились воедино. Идем. Идем с радостью.
      Рука об руку они выходят через переднюю и заворачивают налево.
      Дверь остается открытой.
      Комната стоит несколько минут пустой. Затем мадам Хельсет отворяет дверь справа.
      Мадам Хельсет. Фрекен... экипаж подан... (Озираясь.) Нету никого? Ушли вместе в такую пору? Однако, скажу я!.. Гм! (Выходит в переднюю, озирается и снова входит в комнату.) И на скамейке их нет. Нет и нет. (Идет к окну и выглядывает.) Господи Иисусе! Что это там белеет?.. Да, ей-богу, это они оба стоят на мостике! Прости их, господи, грешников! Никак они обнимаются! (Вскрикивает.) Ах!.. В воду... оба! В водопад! Помогите! Помогите! (Колени у нее подгибаются, она хватается дрожащими руками за спинку стула и говорит, едва шевеля губами.) Нет... Какая тут помощь... Покойница взяла их.