Гитлеровцы лихорадочно превращали Рабочий поселок № 5 в настоящую цитадель. Они опоясали его траншеями, противотанковыми рвами, эскарпами и проволочными заграждениями. Да еще забаррикадировали двойным забором из толстых бревен с «начинкой» из земли, камня и кирпича. Делалось это неспроста: через поселок проходила дорога Шлиссельбург – Синявино, последняя и единственная артерия, питавшая их войска.
      В поселке, за той мощной стеной, обосновался сильный гарнизон. Однако разведчики Петр Ена, Игорь Душкин и Александр Котагичов раз за разом добывали оттуда «языка», Из показаний пленных стало известно о пополнении, [360] полученном гарнизоном за последние дни: 151-й и 161-й пехотные полки, 159-й Норвежский полк.
      В одном из карьеров разведчики обнаружили полтора десятка тяжелых танков. Впоследствии выяснилось, что это и были «тигры» 502-го тяжелого танкового батальона. В середине дня 15 января рота ленинградца Владимира Михайлова из 136-й стрелковой дивизии генерала Н. П. Симоняка ворвалась на северную окраину Рабочего поселка № 5, однако фашисты вскоре ее вытеснили.
      На следующий день комдив Симоняк, получив подкрепление (два артполка), предпринял наступление на Рабочий поселок № 5 двумя полками, обойдя его с флангов. С каждым полком наступал батальон легких танков Т-60 («малюток») 61-й легкотанковой бригады.
      День 16 января для бригады стал драматическим несколькими событиями. Но самое сенсационное среди них – поединок легкого танка с «тиграми».
      А было так. Танковая рота лейтенанта Осатюка поддерживала атаку одного из стрелковых подразделений. В экипаж командирского танка, кроме лейтенанта Дмитрия Осатюка, входил механик-водитель старшина Иван Макаренков. Оба они любили свою машину и знали ее досконально. Напомню и читателю, что собой представляет Т-60. Он вооружен 20-миллиметровой пушкой и пулеметом, бронирование корпуса и башни противопульное. Лоб корпуса имел толщину брони 20 – 35 миллиметров, борта – 15 миллиметров, а башня – 25 миллиметров. Еще во время учебы танкисты поняли важнейшее свойство «малютки» – ее хорошую подвижность, что обеспечивал ему автомобильный двигатель мощностью 70 лошадиных сил. Имея массу всего 5,8 тонны, легкий танк мог развивать скорость до 42 километров в час. Его преимуществом было и то, что автоматическая авиационная пушка (в танковом варианте получившая обозначение ТНШ) имела боекомплект 780 снарядов. Во время учебы Осатюк требовал от подчиненных, чтобы в бою их машина «танцевала», и механик-водитель Макаренков ценой упорнейшего труда в совершенстве достиг этого.
      Мне удалось разыскать и Дмитрия Ивановича Осатюка, и Ивана Михайловича Макаренкова. Они поделились своими воспоминаниями о том памятном бое. Оба они люди необычной судьбы, их подвиг и жизнь достойны пера большого художника слова. [361]
      ...В тот день гитлеровцы, видимо, решили подпустить наступающих поближе и по нашим танкам огонь не открывали. Уничтожая отходящего противника, рота Осатюка продвигалась вперед. Но вот начали рваться вражеские снаряды. Командирский танк оказался подбитым (разбило гусеницу). С помощью техников повреждение скоро удалось устранить, и лейтенант начал догонять боевые порядки своей роты. Только «малютка» немного продвинулась вперед, как из леса вышли три вражеских тяжелых танка. Они шли друг за другом, болотистая местность не позволяла им развернуться в боевой порядок, и Т-60 оказался в 100 – 150 метрах от них. Но они его не заметили. Лейтенант сразу же оценил броню и пушку фашистских танков. Таких ему еще не приходилось встречать. Длинный, мощный ствол на конце имел набалдашник – дульный тормоз. Широкие гусеницы. Было ясно: принять бой с этими многотонными чудовищами – равнозначно самоубийству. О прорыве к своей роте тоже не могло быть и речи. Но и нельзя допустить, чтобы тяжелые танки фашистов вышли во фланги и тыл наступающей пехоте дивизии Симоняка и танкистов роты. Иначе они наделают немало бед.
      И первое решение лейтенанта – спасти пехоту и свои танки. Но как? Идти на таран? Завязать огневую дуэль? Снаряды скорострельной 20-миллиметровой пушки «малютки» для этих гигантов, что дробины для слона... Оставалось одно, отвлечь внимание на себя.
      Лейтенант скомандовал водителю:
      – Отходи!
      – Нельзя им «хвост» показывать,– усомнился Макаренков,– всыпят они нам по первое число!
      – А ты, Ваня, отходи вежливо, с реверансом. Танцуй перед ними, чтобы им, проклятым, не прицелиться в нас. Танцуй и пяться к той рощице, где наши артиллеристы стоят.
      – Есть!– ответил механик-водитель.– Не влепили бы нам по ошибке наши артиллеристы.
      – Ничего, артиллеристы народ смекалистый,– успокоил подчиненного лейтенант,– танцуй, Ваня!
      И Т-60 действительно «затанцевал», выделывая такие неожиданные коленца, что экипаж переднего фашистского танка, очевидно, опешил. «Тигр» остановился, оценивая добычу. Разбить маленький танк 88-миллиметровой пушкой, казалось, не составляло никакого труда. [302]
      И гитлеровцы ринулись в атаку. «Малютка» ловко уклонилась. Началась погоня. По топкой местности вражеские танки шли друг за другом. Передний мешал стрелять задним. А Макаренков, повинуясь команде Осатюка, кидал машину из стороны в сторону, но не уходил от фашистов за пределы видимости. Стрелял из пушки с единственной целью: ослепить вражеский экипаж, не дать ему вести прицельный ответный огонь.
      – Держи вдоль леса, к круглой опушке!– приказал лейтенант.
      Никогда еще Макаренков не орудовал рычагами управления так быстро. Казалось, «малютка», совершая неожиданные повороты, вот-вот перевернется.
      Чем ближе к круглой поляне, тем больше росло напряжение. Маневрируя, Т-60 пятился к роще. Когда он выскочил на поляну и до рощи оставалось метров девяносто, Осатюк коснулся плеча механика и скомандовал:
      – Уходи влево!
      Макаренков сразу понял команду. Подобные он выполнял до войны, во время учений. Он мгновенно включил левый фрикцион. Машина, послушная своему хозяину, взревела и, поднимая снежное облако, развернулась. Казалось, не было более удобной мишени для противника, чем танк, повернувшийся к нему бортом. Однако фашисты решили не тратить на него снаряд, а раздавить гусеницами. Уверенные в своей неуязвимости, они упорно шли за машиной Осатюка.
      Мощным рывком Макаренков увел «малютку» вперед. Фашистский танк со скрежетом повернул вслед за нашей машиной. 80-миллиметровый борт тяжелого танка теперь был обращен к роще.
      Осатюк не ошибся в своем замысле. Командир артиллерийской батареи бригады старший лейтенант Петр Иванович Романов уже наблюдал за игрой «кошки» и «мышки». И едва немецкий танк на виду у артиллеристов повернул вслед за юркнувшей в сторону советской машиной, как по нему из-за деревьев грянул орудийный выстрел. Потом второй... Два снаряда наших 76-миллиметровых пушек разворотили ему борт. Через мгновение сильный взрыв внутри вражеской машины сотряс морозный воздух.
      – Заманили дуру! Готово! – со вздохом вырвалось у Осатюка.
      Вытирая рукавом пот, сбегавший крупными каплями [363] со лба, Макаренков ответил так, будто участниками событий были не он и не Осатюк:
      – Не подвела наша «малютка»...
      Не прошло и двух минут, как у круглой поляны появился второй тяжелый танк. Тут же артиллеристы перенесли огонь на него и расправились как и с первым. Третий не стал искушать судьбу и скрылся.
      – Теперь, Ванюша, вперед без всяких реверансов! – крикнул Осатюк, и его танк пустился догонять экипажи своей роты.
      Как пишет Герой Советского Союза полковник в отставке Дмитрий Иванович Осатюк, который сейчас живет в Кировограде, о том, что его «малютка» играла в «кошки-мышки» с «тиграми», он узнал позже.
      Жив и бывший командир батареи, чьи расчеты расправлялись с «тиграми», Петр Иванович Романов.
      С «тигриным» выводком фашистов во время прорыва блокады Ленинграда пришлось сразиться воинам не только Ленинградского фронта, но и Волховского. 13 января в полосе наступления 2-й ударной армии у Синявинских высот выстрел 122-миллиметровой корпусной пушки вдребезги разнес башню одного из «тигров». Отлетевшие от него металлические ошметки с такой силой ударили по соседнему танку, что его экипаж мгновенно открыл люки и в панике бежал. Целехонький, совсем новый «тигр» своим ходом был доставлен в Ленинград.
      Случаев захвата невредимых «тигров» во время прорыва блокады Ленинграда было несколько.
      В то время как Гот в районе Ростова берег 503-й отдельный тяжелый батальон «тигров», пряча его за спины пехоты и средних танков, Кюхлеру под Ленинградом ничего не оставалось, как бросать «новое оружие» Гитлера в бой, чтобы заткнуть «бутылочное горло».
      Кирилл Афанасьевич Мерецков, командовавший в то время Волховским фронтом, в своих мемуарах «На службе народу», вспоминая бои у Синявинских высот 15 – 17 января 1943 года, пишет:
      «Во время прорыва нами вражеской обороны фашистское командование бросило в бой новый тяжелый танк „тигр“, ранее проходивший испытания под Сталинградом. Он предназначался для участия в штурме Ленинграда. И вот это чудовище остановили наши пехотинцы-бронебойщики, повредив смотровые щели танка. Экипаж не выдержал и бежал, бросив в целом исправную машину. Фашисты [364] долго держали ее под непрерывным огнем и даже пытались отбить танк контратаками. Позднее я распорядился отправить „тигр“ на наш опытный полигон, где изучали стойкость его брони и выявляли уязвимые места».
      Вряд ли Кирилл Афанасьевич Мерецков тогда, во время прорыва блокады Ленинграда, знал, что впервые под Ростовом Гот бросил «тигров» в бой всего на несколько дней раньше (6 и 11 января), чем у Синявинских высот. В то же время еще в двадцатых числах сентября батарейцы 1225-го гаубичного полка Волховского фронта первыми «рассекретили» «тигров» под Мгой. А вот командующему об этом не доложили. Считали, что каким бы противник ни был, главное – бить его.
      Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, координировавший в то время действия Ленинградского и Волховского фронтов по прорыву блокады Ленинграда, в своих «Воспоминаниях и размышлениях» описывает еще один эпизод пленения «тигра» в районе рабочих поселков:
      «16 января мне доложили, что меж рабочими поселками № 5 и 6 наши артиллеристы подбили танк, который по своему виду резко отличается от известных нам типов боевых машин противника, причем гитлеровцы принимали всевозможные меры для его эвакуации в тыл.
      Я заинтересовался этим и приказал создать специальную группу в составе стрелкового взвода с четырьмя танками, которой была поставлена задача захватить подбитый вражеский танк, отбуксировать его в расположение наших войск, а затем тщательно его обследовать.
      В ночь на 17 января группа во главе со старшим лейтенантом Косаревым приступила к выполнению боевого задания. Этот участок местности противник держал под непрерывным обстрелом. Тем не менее вражеская машина была доставлена в наше расположение».
      О подробностях этого эпизода я узнал от других товарищей.
      14 января наши войска отбили очередную контратаку в районе рабочих поселков №. 5 и № 6. Враг отступил и оставил на ничейной полосе подбитый нашими артиллеристами неизвестный ранее по своей конфигурации танк. Его обнаружили бойцы 86-й танковой бригады.
      Немцы, должно быть памятуя историю с шестью «тиграми», которая имела место 21 сентября на этом участке фронта, и гнев Гитлера, предпринимали [365] отчаянные попытки для эвакуации танка в свой тыл. Задача, возложенная Жуковым и Мерецковым на специальную группу из 18 человек во главе со старшим лейтенантом А. И. Косыревым, была не из легких. Фашистское бронированное чудовище было огромных размеров, а 86-я бригада имела только легкие танки, поэтому для буксировки «тигра» группе А. И. Косырева выделили их не один и не два, а четыре.
      В ночь на 17 января под покровом темноты группа двинулась к подбитому танку. Гитлеровцы непрерывно обстреливали этот участок. Несмотря на потери, группа добралась до цели. Когда смельчаки проникли внутрь танка, они обнаружили там фугас, заложенный в моторно-трансмиссионное отделение. Почему фашисты не воспользовались им – остается только гадать. Косыреву пришлось повозиться, чтобы обезвредить мощный заряд, после чего приступили к буксировке машины. Это оказалось очень трудным делом. 4 наших легких танка впряглись, как четверка лошадей, по два на каждый буксировочный крюк «тигра» и, надрываясь от натуги, поволокли 55-тонную махину. К утру трофей был в нашем распоряжении.
      Георгий Константинович Жуков свидетельствует:
      «В результате изучения танка и формуляра, подобранного, на снегу, мы установили, что гитлеровское командование для испытаний перебросило на Волховский фронт экспериментальный образец нового тяжелого танка „тигр“ под номером один».
      Нет, это был уже не экспериментальный образец. Экспериментальные погибли 21 сентября 1942 года под Мгой. В зимних боях под Ленинградом появились уже серийные танки, запущенные в производство фирмой «Хеншель» в Касселе.
      Как мы уже знаем, эти машины только в августе 1942 года начали выпускаться фирмой «Хеншель», в войсках их насчитывалось вместе с «тиграми» Порше всего немногим более трех десятков. Вопреки здравому смыслу Гитлер потребовал бросить их в бой разрозненно: пятерку «тигров» Порше под Киров для патрулирования дороги и по одной роте «тигров» Хеншеля под Ленинград и Ростов. Уж очень фюрер хотел увидеть в «тигре» неуязвимую, всесокрушающую машину. Генерал Гудериан в книге «Воспоминания солдата», подводя печальные итоги поражений танковых дивизий вермахта на советском [366] фронте, с грустью сетовал на то, что
      «противник преждевременно получил ценнейшие сведения о новом танке».
      Забегая вперед, отметим, что позднее, в Курской битве, немецко-фашистское командование применило «тигры» в большом количестве. Однако наши войска смело вступили с ними в противоборство, зная их уязвимые места.
      Павел Степанович Севернюк, проживающий в селе Снегиревка Николаевской области, участник прорыва блокады Ленинграда, тоже рассказал мне о случае захвата исправного «тигра» в январе 1943 года. В то грозное время войны Павел Степанович был помощником начальника технической части танкового батальона 16-й танковой бригады Волховского фронта. Захваченный «тигр» оказался совершенно исправным. Гитлеровцы не сделал из него ни одного выстрела. Экипаж, очевидно, погиб во время артиллерийского обстрела. Он ночевал не в танке, а в землянке, и там, очевидно, наш снаряд и накрыл его.
      П. С. Севернюк поведал и о тактике действий «тигров» в «бутылочном горле».
      «Я не видел,– рассказывал он,– чтобы „тигры“ ходили в атаку. Немцы держали их в засадах и стреляли с расстояния 1,8 – 2 километра по нашим танкам».
      Трофеи – машины, оружие, боеприпасы, танки – тоже дают «показания» и могут достаточно многое рассказать и о себе, и о их создателях. В иных случаях «показания» танков даже ценнее сведений, которые дают на допросе пленные танкисты. Так было и с «неуязвимыми тиграми».
      Комиссией на полигоне по изучению тактико-технических характеристик «тигров», куда был доставлен «пленник», руюводил Петр Клементьевич Ворошилов. В комиссию вводили нарком танковой промышленности В. А. Малышев, командующий бронетанковыми и механизированными войсками Красной Армии Я. Н. Федоренко, командующий артиллерией Красной Армии Н. Н. Воронов, конструкторы танков и артиллерийских систем.
      «Тигр» был обстрелян артиллерийскими снарядами разных калибров со всех сторон. Оказалось, что советская артиллерия способна их поражать. Когда члены комиссии подошли к танку, они не поверили своим глазам: [367] снаряд 85-миллиметровой пушки пробил лобовую броню, прошел навылет и вырвал кормовой лист. Немецкие конструкторы вынуждены были поставить на «тигр» толстую броню низкого качества, другой не оказалось.
      Обнаружилась также любопытная деталь: башня этой тяжелой машины с хищно вытянутым хоботом пушки разворачивалась медленно. Поэтому нашим танкистам была дана рекомендация: как только бронированный «зверь» даст пристрелочный выстрел, сразу же делать резкий маневр и, пока вражеский наводчик станет разворачивать башню, бить по «тигру». Именно так и поступали экипажи наших юрких тридцатьчетверок. Эти средние танки нередко выходили победителями в поединке с «тиграми».
      Безусловно, обследование и выявление тактико-технических характеристик «тигра» за полгода до грандиозного сражения на Огненной дуге под Курском оказалось весьма кстати. Однако не все нужные выводы из него были сделаны. Следует обратить внимание на то, каким оружием наши войска поражали «тигров». Во всех описываемых случаях их поражали орудия, в «обязанность» которых, если так можно выразиться, не входит непосредственно борьба с танками. В первом случае это оказалась 122-миллиметровая гаубица, в другом – корпусная пушка, в третьем – 85-миллиметровая зенитная пушка.
      Лишь Кирилл Афанасьевич Мерецков пишет, что «тигра» подбили наши бронейбойщики-пехотинцы, поразив его в смотровые щели. Конечно, противотанковое ружье было грозным оружием против легких и порой средних танков, а также бронетранспортеров, но не «тигров». История Великой Отечественной войны знает немало примеров успешного единоборства наших бронебойщиков и с «тиграми», «пантерами» и даже «фердинандами». Но это случаи, а не правило. Противотанковое ружье – оружие ближнего боя.
      Борьбу с танками противника вели прежде всего наши танки. КВ и Т-34 делали это весьма успешно, но на их вооружении стояла 76-миллиметровая пушка, а «тигры» – это не прежние Т– III и Т– IV начального периода войны... Жаль, что это не встревожило должным образом командование и не заставило срочно вооружить наши танки более мощными пушками. [368]

Экспонаты

Поединок