...День начальника генерального штаба сухопутных войск вермахта генерала Франца Гальдера мог складываться так и этак. Но в двух пунктах в течение суток он неизменно повторялся: ежедневный доклад у фюрера и запись в своем «кригстагебух» (военном дневнике). За эту скрупулезную точность Геринг, недолюбливавший Гальдера, называл его генерал-бухгалтером. Но как раз бухгалтерская точность генерала поможет нам открыть завесу над тайной четырех «тигров», неудачно вступивших на разбойничью тропу. Гальдер сделал очень короткую, но примечательную запись, датированную 29 августа 1942 года:
      «Группа армий „Север“: контрудар по вклинившемуся противнику начался вполне успешно. Результатов пока нет. „Тигры“ еще не приняли участия в боях, так как застряли перед мостами с малой грузоподъемностью».
      А 2 сентября появилась еще одна короткая запись, касающаяся «тигров»:
      «Полковник Крамер: отчет о действиях „тигров“ под Мгой. Очень правильно, что их оттянули назад».
      Эти слова Гальдера: «...еще не приняли участия в боях» и «...их оттянули назад» свидетельствуют, что танки не побывали в бою, пришлось их тащить обратно, на исходные позиции.
      Однако дело было совсем не так. Чтобы пролить свет на действия этих «тигров», обратимся к книге Эйгона Кляйна и Волькмара Кюнна: «Тигр». История легендарного оружия 1942 – 1945», изданной в Штутгарте (ФРГ) в 1976 году, к главе «Четыре танка „тигр“ на Северном фронте»,
      Оказывается, 6 «тигров» выгружались на станции Мга 23 августа 1942 года и поступили в распоряжение 502-го тяжелого танкового батальона. Опытные «тигры» Хеншеля были, как говорится, сработаны не с присущей немцам аккуратностью. Два из них оказались неисправными, и пока ремонтники устраняли, дефекты, Манштейн, руководивший операцией, по настоянию Гитлера 29 августа 1942 года четыре «тигра» послал в район Мги в наступление.
      Получив приказ атаковать подразделения Красной Армии, «тигры», используя мощь огня своих 88-миллиметровых пушек, с большого расстояния (около двух километров) обстреляли советский разведывательный отряд, но и сами попали под артиллерийский огонь. После этого они разделились, чтобы обойти небольшой холм.
      Читатель помнит этот эпизод. Для «тигров» местность оказалась совсем неподходящей. Моторы «майбах» ревели как сто чертей, трансмиссия перенапрягалась. И вот один «тигр» остановился из-за поломки в коробке передач. Затем вышел из строя двигатель второго, отказала бортовая передача третьего и, как следовало ожидать, четвертая машина застряла в болоте, беспомощно молотя гусеницами грязь.
      Надо сказать, этим «тиграм» повезло. Они вышли из строя, не нарвавшись на своем недолгом пути на советские противотанковые пушки и артиллерию крупного калибра. Гитлеровцы эвакуировали их лишь с наступлением темноты.
      Полковнику Крамеру – офицеру для особых поручений при генерал-инспекторе подвижных войск вермахта, о котором упоминает Гальдер в своем дневнике, нечем было порадовать фюрера в своем отчете. А Гитлер так много надежд возлагал на дебют сверхсекретных, сверхмощных «тигров»!..
      Главному конструктору танкового отдела «фирмы „Хеншель“ Э. Андерсу было над чем задуматься. Требовалось срочно принимать меры. Предстояло не только резко снизить удельное давление на грунт, но и поднимать мощность „майбахов“.
      Пока конструкторы прикидывали и рассчитывали, к 15 сентября, после доставки самолетами запчастей, все 6 «тигров» вновь обрели боеспособность и были брошены о бой. [347]
      Когда Гитлер на совещании в ставке 23 августа 1942 года говорил, что подготовка к операции «Нордлихт» не может остаться для советского командования неизвестной, он не ошибся. Операция по очередному штурму Ленинграда провалилась, и этому во многом способствовала синявинская наступательная операция, подготовленная Ленинградским и Волховским фронтами.
      Войска Волховского фронта, начав наступление 27 августа 1942 года, медленно продвигались вперед. Гитлеровцы непрерывными контратаками пехоты и танков при поддержке авиации пытались остановить этот натиск. Однако волховчане, преодолев сопротивление фашистов, вышли на подступы к Синявино. До Невы оставалось 7 – 8 километров.
      Стремясь предотвратить выход соединений Волховского фронта к Неве на синявинском направлении, немецко-фашистское командование перебросило в район прорыва дополнительные силы, в том числе и 12-ю танковую дивизию из-под Ленинграда. Теперь «тигры» вместе с основными силами этой дивизии сосредоточились на северных окраинах Мги, чтобы ликвидировать любой танковый прорыв советских войск.
      На девятый день наступления, когда волховчанам удалось расширить свой прорыв до 15 – 20 километров, продвигаясь по синявинским болотам по 1,5 – 2 километра в сутки, в штабе Манштейна раздался тревожный звонок из Винницы. Гитлер будто забыл о недавнем разговоре с генерал-фельдмаршалом. Теперь он требовал от него не овладения Ленинградом, а только немедленной помощи командующему группой армий «Север» Кюхлеру в восстановлении положения.
      И вновь напомнил о необходимости испытать в боевых условиях «тигры». У фюрера были причины такой торопливости. Много войск увязло под Сталинградом. Нужно было в помощь им снимать дивизии из-под Ленинграда, в том числе посылать туда и «тигры». Уже начал формироваться 503-й тяжелый танковый батальон, и часть программы второго полугодия фирмы «Хеншель» была предназначена для него.
      Действия советских войск под Ленинградом давали свои ощутимые результаты и для сталинградцев. Помню стихи во фронтовой газете «На страже Родины». Их часто декламировали бойцы нашего Ленинградского фронта: [348]
       Не жалей свинца, товарищ,
       Бей фашиста-сатану!
       На Неве его ударишь —
       Отзовется на Дону
      Гитлер торопил с испытанием «тигров» под Мгой. Его генеральный штаб сухопутных войск, прекрасно информированный о местности под Мгой, обратил внимание фюрера на то, что дорога Мга – Синявино, по которой предстоит действовать «тиграм», проходит в междуречье рек Мойка и Мга, которое сплошь покрыто болотами, и это сделает невозможным маневрирование «тигров». Но Гитлер отвел эти возражения, сославшись на то, что Хеншель учел возможность действий танков на такой местности.
      И вот 21 сентября 1942 года 502-й танковый батальон перешел в наступление против частей нашего 4-го гвардейского стрелкового корпуса, имея впереди танки «тигр» – все шесть машин. Задачей батальона было отбросить советские части.
      Но здесь «тиграм» крупно не повезло. На рассвете они в сопровождении одного Т– III двинулись по узкой дамбе, проходившей по болоту. Не успели пройти и несколько сот метров, как был подбит и загорелся Т– III . Снаряд угодил и в «тигр» командира роты. Мотор в нем заглох, и экипаж спешно бросил обстреливаемую машину. Были подбиты и остальные «тигры», а головной увяз в болоте всем корпусом. Вытащить его под огнем советской артиллерии было невозможно.
      Узнав о судьбе «тигров», Гитлер пришел в ярость и потребовал, чтобы секретное оружие вермахта ни в коем случае не попало в руки советских войск. Через два дня фашисты сняли с застрявшего танка оптическое и электрооборудование, автогеном срезали пушку, а корпус взорвали.
      Кто же были герои, которые встретили «тигров» и вступили с ними в единоборство?
      О том, что произошло под Мгой 21 сентября 1942 года, автору повести сообщили жена фронтовика-артиллериста Ивана Никифоровича Дацкевича и его зять. Сам И. Н. Дацкевич был инвалид и написать о памятном бое не смог. К сожалению, ветерана войны уже не стало. Он жил в поселке Рождественка, Сладковского района, Тюменской области. Вот что сообщили родные II. Н. Дацкевича с его слов. [349]
      Иван Никифорович был тогда наводчиком 122-миллиметровой гаубицы, входившей в состав первой батареи 1225-го гаубичного артиллерийского полка. Эта батарея и встретила новые немецкие танки «тигр», которые шли колонной впереди своего 502-го тяжелого батальона, как наконечник стрелы, пущенной Манштейном по вклинившимся в «бутылочное горло» советским войскам.
      Когда появились вражеские танки, никто и не предполагал, что это «тигры», которые после неудачного дебюта 29 августа вновь выходили на разбойничью тропу. Последовала обычная в таких случаях команда:
      – К бою!.. Без команды не стрелять!..
      По команде с НП командира батареи капитана Коропчука гаубица, наводчиком которой был Иван Никифорович Дацкевич, подбила головной танк Т– III , а соседнее орудие – «тигр», замыкавший колонну танков. Когда головной «тигр» стал обходить горевший Т– III , то получил снаряд в борт. Мотор в нем заглох, и он свалился с дамбы в болото, в котором увяз всем корпусом. Экипаж выскочил из машины и бросился наутек.
      Последующими выстрелами были подбиты четыре остальных «тигра», поскольку они оказались зажатыми спереди горевшим Т– III , а сзади шестым «тигром».
      По словам Дацкевича, ночью после боя были приняты меры по доставке подбитых вражеских танков в наш тыл.
      Иван Никифорович помнил солдат и офицеров, с которыми он был в первом бою с «тиграми». Это майор Балагушин – командир полка, капитан Куценко – командир 1-го дивизиона, капитан Коропчук – командир 1-й батареи, бойцы Голубь, Крокодилов, Онханов и Буланкин, которые жили раньше в Челябинске. К сожалению, инициалов боевых товарищей Дацкевич не запомнил.
      В ночной эвакуации «тигров» участвовал рядовой Буланкин, который был трактористом в батарее.
      О том, как расправилась батарея капитана Коропчука с «надеждой» Гитлера – первыми «тиграми», брошенными в бой под Мгой в двадцатых числах сентября 1942 года, засвидетельствовали в своих мемуарах бывший генерал-инспектор, а затем начальник штаба вермахта Гейнц Гудериан и бывший рейхсминистр вооружений и боеприпасов третьего рейха доктор Альберг Шпеер.
      Гудериан в «Воспоминаниях солдата» писал:
      «В сентябре 1942 года танк „тигр“ был впервые применен в бою... Гитлер возложил на первые танки „тигр“ совершенно второстепенную задачу, а именно, начать небольшую атаку на труднопроходимой местности – в заболоченных лесах под Ленинградом, по которым тяжелые танки могли двигаться в колонну по одному по проселкам, натыкаясь, конечно, на стволы противотанковых пушек противника, расставленных в этих проходах. Тяжелые непоправимые потери и рассекречивание этого боевого средства (в будущем его нельзя уже было использовать внезапно) таковы последствия применения новых танков».
      Более красочно и с любопытными деталями рассказал о происшедшем Альберт Шпеер:
      «Как и всегда при появлении нового оружия, Гитлер ждал от „тигров“ сенсации. Красочно расписывал он нам, как советские 76-миллиметровые пушки, насквозь простреливающие лобовую броню танков Т– IV даже с большого расстояния, напрасно будут посылать снаряд за снарядом и как, наконец, „тигры“ раздавят гнезда противотанковой обороны. Генеральный штаб обратил внимание на то, что слишком узкие гусеницы из-за болотистой местности по обеим сторонам дороги делают невозможным маневрирование. Гитлер отвел эти возражения.
      Так началась первая атака «тигров». Все было напряжено в ожидании результатов... Но до генерального испытания дело не дошло. Русские с полным спокойствием пропустили танки мимо батареи, а затем точными попаданиями ударили в менее защищенные борта первого и последнего «тигров». Остальные четыре танка не смогли двинуться ни вперед, ни назад и вскоре были также подбиты. То был полнейший провал...»
      Описание боя артиллеристов 1225-го гаубичного полка майора Балагушина с «тиграми», приведенное И. Н. Дацкевичем, и описания Гудериана и особенно Шпеера в их мемуарах сходятся. Правда, Гудериан и Шпеер не указывают места и точной даты расправы батарейцев Коропчука.с «тиграми».
      В истории с шестью покалеченными «зверями» примечательно вот что. Ее постарались замять, как будто и не было. Гитлер отнес потерю «тигров» за счет нелепого «случая и приказал снять фильм о „тиграх“ и запечатлеть их неуязвимость». [351]
      Такой фильм был заснят в октябре 1942 года в небольшом городке Ютербоге. «Тигры» там обстреливала противотанковая и полевая артиллерия, но те как ни в чем не бывало широченными гусеницами давили орудия. Тексты, сопровождающие эти кадры, должны были внушать мысль о неуязвимости «тигров» и бесполезности борьбы с ними.
      Съемки хвастливого боевика можно рассматривать как попытку не только заглушить память о позорном эпизоде под Мгой, но и показать, что немецкие конструкторы быстро устранили недостатки «тигров».
      Описанный выше случай заставил немецко-фашистских инженеров внести серьезные изменения в конструкцию «тигра», прежде всего в его ходовую часть. Масса танка возросла еще на две тонны. Изменения вносились в ходе уже начавшегося в августе 1942 года серийного производства «тигров», что задерживало их поступление в 502-й батальон на доукомплектование до штата роты в 14 машин, которые обещал Гитлер Кюхлеру, а также в 503-й батальон, который он собирался послать под Сталинград.
      Но для кинобоевика, снятого под Ютербогом, один из первых серийных «тигров» был выделен по указанию Гитлера без проволочек.
      Завод Нибелунга, выполняя указания Гитлера, которые он дал на совещании в Бергхофе 26 мая 1941 года, все-таки к июлю 1942 года изготовил еще пятерку «тигров» Порше по проекту VК-4501 (Р). Возникает вопрос: а что же стало с ними? Нет, они не стали музейными экспонатами. Сначала машины использовались для обучения танкистов формируемых тяжелых танковых рот упоминавшихся 502-го и 503-го батальонов. Затем и их пришлось отправить на фронт.
      Где и когда они появились на советско-германском фронте, на этот вопрос опять помогает ответить бухгалтерская точность Франца Гальдера. Но прежде несколько слов об обстоятельствах, предворяющих запись в его дневнике.
      К сентябрю 1942 года обстановка на Северном Кавказе несколько стабилизировалась. Советские войска нанесли врагу большой урон, закрепились в предгорьях. Но Гитлер не отказался от планов полного захвата Кавказа. В то время в составе группы армий «А», действовавшей на юге, насчитывалось 29 дивизий. Командование [352] вермахта приняло решение нанести последовательные удары силами 17-й армии на Туапсе, а затем 1-й танковой армией на Орджоникидзе. На туапсинском направлении противник надеялся отрезать черноморскую группу войск от основных сил Закавказского фронта и лишить Черноморский флот баз и, портов, тем самым высвободить часть своих сил для переброски на другие участки фронта.
      Когда такая радужная перспектива исхода боев на Кавказе стала маячить перед взором Гитлера, он пообещал командующему группы армий «Центр» генерал-фельдмаршалу фон Клюге передать ему из группы армий «А» 9-ю и 11-ю танковые дивизии. Вот тогда и появилась датированная 1 сентября 1942 года запись в дневнике Гальдера:
      «Фюрер:
      б) 9-я и 11-я танковые дивизии высвобождаются и посылаются в район автодороги!
      Выделить 4 – 6 танков «Порше» для патрулирования автодороги...
      Фюрер: Танки «Порше» 60-тонные мосты! Повышенная проходимость по снегу (высота снежного покрова 50 см).
      Клюге: Покрытие автодорог слабое.
      Фюрер: Хочет решить задачу под Кировом с помощью 9-й и 11-й, танковых дивизий».
      На первый взгляд эти записи Гальдера малопонятны. О каком снеге может идти речь 1 сентября?
      Но все станет ясно, если вспомнить обстановку осени 1942 года в полосе действий группы армий «Центр» и противостоящих ей советских Западного и Калининского фронтов.
      В результате частных операций войск Западного фронта против группы армий «Центр» соединения 16-й армии Западного фронта глубоко вклинились в треугольник Юхнов, Киров, Беляев, потеснив 4-ю армию генерала Шмидта. Вот этот треугольник и решило гитлеровское командование срезать. Но сил у Клюге для этого не хватало, и он просил у Гитлера помощи. Основной удар намечалось нанести вдоль автодороги Рославль – Киров – Сухиничи силами 9-й и 11-й танковых дивизий.
      Клюге хорошо чувствовал на себе силу брянских партизан, которые постоянно наносили удары по тылам группы армий «Центр». Чтобы обезопасить тылы перебрасываемых [353] дивизий, Гитлер решил послать «тигры» Порше для патрулирования автодороги.
      Генерал-фельдмаршал фон Клюге, зная о преувеличенной оценке Гитлером нового оружия и памятуя о приближающейся русской зиме с крепкими морозами и глубоким снежным покровом, выразил сомнение в эффективности «тигров» Порше, заявив, что покрытие автодороги в этом районе слишком слабое, а с наступлением зимы высота снежного покрова достигает 50 сантиметров. Кроме того, на автодороге нет мостов с грузоподъемностью более 60 тонн, которые могли бы выдержать танки.
      Гитлер отверг эти сомнения Клюге, заявив, что танки «Порше» имеют большой клиренс и повышенную проходимость по снегу.
      Так «тигры» Порше из учебных превратились в боевые и попали на восточный фронт. Что с ними стало, предстоит еще выяснить. Во всяком случае, ни «тигры» Порше, ни «тигры» Хеншеля не изменили положение фашистских войск на фронте.

Когти «тигра»

Железный язык