- Дикон, тебе следует позвонить шерифу Басби, - возмущенно сказала она.
      - Шерифу Басби! Ты в своем уме? Он не предпримет ничего, кроме как, может быть, поблагодарит того, кто это сделал.
      - Шериф Басби сильно изменился за эти годы...
      Он печально покачал головой:
      - Для меня эта машина слишком дорога...
      - Я думаю, она дороже, чем "кади-лак", - заявила Коуди и была награждена таким взглядом, что сразу стало ясно, что она не угадала. - Нет.., не знаю... Дикон. Но если ты не собираешься вызывать шерифа, то это сделаю я. Преступление совершено на моей территории, и я не намерена с этим мириться.
      Шериф Рейбен Басби промокнул изношенным хлопчатобумажным платком затылок, подтянул штаны и воззрился на Броуди.
      - Мда! Слышал, что ты вернулся, - проговорил он без предисловия. - И когда ты заявился?
      Дикон тоже глазел в ответ, припоминая ночь, когда он отчитывал хозяина местного притона за то, что он держал у себя малолетку. А именно Дикона Броуди.
      - Позавчера.
      - И уже во что-то вляпался? - шериф вытер лоб, поправил головной убор и уставился на Дикона полными юмора глазами. - Не мог подождать несколько месяцев? Осенью я ухожу на пенсию.
      Коуди подавила желание улыбнуться. Она знала, что шериф просто дразнит их.
      - Мистер Броуди ни во что не вляпался, шериф, - проговорила она, сходя по ступенькам. - Ночью испортили его машину.
      Толстяк перевел взгляд на Коуди и лицо у него расплылось в улыбке.
      - Привет, - проговорил он, приставляя два пальца к козырьку полицейской фуражки. - Я и не заметил, что ты тут стоишь. Как Кетти?
      - Спасибо, отлично.
      Он шагнул поближе и заговорщицки ухмыльнулся.
      - Знаешь, я тут застукал ее, когда она опасно перебегала дорогу, и сказал, что если она не начнет пользоваться переходом, я ее выпорю.
      Он засмеялся.
      - Так она ответила, что сначала надо ее поймать. А поскольку я толще и жирнее кого бы то ни было, кого она знает, это весьма маловероятно.
      Он снова улыбнулся.
      - Та еще штучка. Она добавит тебе седины прежде времени.
      - Не сомневаюсь.
      Дикон переводил взгляд с шерифа на Коуди, пока они разговаривали.
      - Не посмотрите ли вы на мою машину, шериф? - поинтересовался он, стараясь быть как можно вежливее.
      - Минуточку, парень, - ответил Басби. - Я хочу тебе сказать, Коуди, что твоему экс-муженьку следовало бы приехать сюда, взять дрын и вправить ей мозги. Или найди кого-нибудь, кто займется ее воспитанием и будет держать девицу в строгости. Иначе последствия будут плачевными.
      Коуди покраснела. Если она месяцами ни с кем не встречается, это не значит, что ее надо за это упрекать.
      - Шериф, не хотите ли чашечку кофе?
      - Нет, он не хочет чашечки кофе, - нетерпеливо выстрелил Дикон, удивив их обоих. - Он пришел посмотреть мою машину.
      Шериф Басби искоса посмотрел на Дикона.
      - Я вижу, ты все еще сердишься, парень.
      - Да, черт возьми, так оно и есть. Кто-то сделал блин из машины, стоящей сто тысяч долларов, а вы даже не взглянули на нее.
      Шериф сдвинул фуражку на затылок и стал изучать машину.
      - Ну, я полагаю, если ты дурак, чтобы тратить такие деньги на машину, то надо соображать и держать ее ночью в гараже.
      Никогда Дикон не был так расстроен:
      - Вы что, хотите сказать, что я виноват в том, что кто-то забросал ее тухлыми яйцами и распорол шины?
      Вмешалась Коуди:
      - Дикон, нет смысла вымещать злость на шерифе. Он поможет тебе. Если ты успокоишься.
      Дикон проигнорировал ее:
      - Послушайте, у меня через сорок пять минут назначена встреча.
      - Ну, на этой машине ты никуда не уедешь, парень.
      - Это очевидно, Перестаньте называть меня парнем.
      Коуди покачала головой, ей надоело слушать бестолковый разговор. К тому же, если шерифу понадобится спросить ее о чем-либо, он может ее позвать. Она занялась уборкой, не слишком торопясь, поскольку сегодня у нее в книге был только один заказ - чай для нескольких леди. Она надеялась, что к тому времени Дикон и шериф непременно уйдут.
      Двадцать минут позднее в дверь постучался Дикон. Выглядел он гораздо спокойнее.
      - Можно я позвоню? - спросил он. - Мне надо вызвать тягач.
      Она чуть попятилась, чтобы впустить его:
      - Что сказал шериф?
      - О, он сделал пару снимков и сказал, что приложит их к отчету. Он думает, что это сделали ребятишки. Сказал, что они долго не вытерпят и начнут трепаться. Все сразу выяснится.
      Дикон пожал плечами.
      - Однако, я не очень-то верю.
      - Ты еще не пил кофе? - спросила Коуди. - Хочешь чашечку? А позвонить можно из кухни.
      Он последовал за ней через столовую в кухню.
      - У тебя есть телефонная книга? - спросил он. - Мне надо позвонить в гараж. - Дикон тяжело вздохнул. - Шериф прав. Мне следовало соображать и не оставлять машину на улице.
      Коуди указала на телефонную книгу и налила ему кофе.
      - Ты говорил, что у тебя назначена встреча.
      - Да, с координатором коммунальных служб. Я уже опоздал. Это произведет на нее скверное впечатление.
      Он справился со списком и позвонил.
      - Может быть, тебя подбросить? Он не слушал.
      - Это гараж Хейли? - спросил он. Коуди пожала плечами и пошла по своим делам, пока он говорил с кем-то по телефону о своих автомобильных проблемах. Она всю ночь волновалась после вечерней встречи на крыльце. Но Дикон был настолько занят своим автомобилем, что не вспомнил об их поцелуе. Чуть позже он повесил трубку.
      - Они могут устроить мою машину, но для ремонта потребуется несколько дней. Черт побери!
      - Послушай, я с удовольствием подвезу тебя...
      - Что? - вдруг удивленно взглянул он. - Ты теперь выполняешь обязанности таксиста?
      - Нет. Но в данный момент я могу отвезти тебя туда, куда надо. Только и всего, - возразила она.
      - А что я должен делать завтра и послезавтра?
      Коуди надоело его ворчание.
      - Послушай, плевать мне на то, что ты будешь делать завтра и послезавтра. Я предлагаю тебе помощь сейчас. А не хочешь - не надо.
      Дикона поразил взрыв ее раздражения.
      - Ты думаешь, я слишком взвинчен и ищу ссоры?
      - Да еще чуть-чуть, и начнешь кусаться, - утвердительно заявила Коуди.
      - Ты хочешь сказать, что я должен быть счастлив и прыгать козлом от радости?
      - Нет, но стоны и жалобы ничему не помогут.
      Дикон был ошарашен ее словами. Он немного смутился. Взгляд его скользнул по ее губам. Что-то внутри шевельнулось, когда Дикон вспомнил вкус вчерашнего поцелуя, - Что бы ты делала на моем месте? - спросил он, пытаясь отбросить в сторону нахлынувшие образы Коуди в его объятиях. - Если бы однажды ты проснулась и обнаружила, что у тебя больше нет дела, которым ты занимался всю жизнь.
      - Твоя карьера не кончена. Она просто несколько отсрочена.
      - И что все твои друзья считают тебя чем-то вроде извращенца?
      - Я бы не считала их своими друзьями, - заявила она.
      - У тебя на все есть ответ?
      - Нет. Но если бы я оказалась в твоем положении, то попыталась бы найти наилучший выход и обратить это себе на благо.
      - Обратить на благо? Когда весь мир считает меня растлителем малолетних? он шмякнул свою чашку на стол так, что из нее выплеснулось немного кофе.
      - Но не все же так думают. Я, например - не верю.
      Он шагнул ближе. Глаза у него поблескивали, как кусочки черного угля.
      - Если бы ты верила, то никогда бы меня не бросила. Ты сказала, что боишься будущего. По твоим словам, мы должны были кончить усталостью и нищетой. Ты всегда считала, что я не в состоянии был обеспечить семью и будущее.
      - Это не совсем так. Я никогда в тебе не сомневалась, как не сомневаюсь и теперь.
      - Да?
      Он проговорил это ровным, спокойным голосом, и все же с каким-то неуловимым привкусом.
      - А ты не думаешь, что, может быть, ошибаешься во мне и на этот раз? Если все считают меня виновным, то, может, ты ошибаешься?
      - Ты преувеличиваешь, Дикон. Не все верят в твою вину. Если бы я хоть на миг сомневалась., неужели я позволила бы тебе поселиться под одной крышей со своей дочерью?
      - Ты не знаешь меня, Коуди. Я изменился.
      - Не настолько, чтобы я не увидела твоего истинного лица.
      - Я был тогда мальчишкой. Ты удивишься, узнав, как быстро взрослеют в развлекательном бизнесе.
      - Меня уже ничего не может удивить.
      - Да?
      Он протянул руку и погладил ее щеку. Странно, что он может быть таким нежным в проявлении летучих эмоций, пылающих у него внутри.
      - Тебя не удивляет, что я все еще что-то к тебе чувствую?
      В ответ Коуди открыла рот. Дикон воспользовался моментом, грубо притянул ее к себе в объятия и запечатлел на ее губах жаркий поцелуй. Он просунул свой язык глубоко в ее рот. У Коуди все поплыло перед глазами, она чуть не упала, но он подхватил ее и крепко прижал к себе. Его широкие, теплые руки ласкали ее спину, опускались вниз, охватывая ее бедра. У Коуди не осталось никаких сомнений в его возбуждении. Поцелуй затянулся, и Коуди была уверена, что у нее подогнулись колени и она рухнула бы на пол, если бы он ее не поддержал. Затем без всякого предупреждения он отпустил ее и Коуди пришлось собрать все свои силы, чтобы не сесть на пол.
      Глаза его были поразительно черными.
      - Видишь, что ты делаешь со мной? Ты все еще имеешь власть надо мной после стольких лет. Временами я могу тебя ненавидеть, но никогда не перестану тебя желать.
      Затем Дикон ушел, и единственным звуком в комнате осталось ее собственное отчаянное сердцебиение.
      Алма Блек была крупной пожилой женщиной, с хлюпающими при ходьбе практичными ботинками и без всяких глупостей.
      - Мистер Броуди, я рада, что вы посетили нас, - заявила она, проводя его в свой стиснутый офис, где отовсюду вываливались пачки с бумагами.
      - Вы опоздали на девяносто минут. Дикон скользнул в кресло рядом с ее конторкой, заложил ногу на ногу и стал рассматривать эту женщину.
      - У меня неприятности с автомобилем.
      - Неприятности с автомобилем, хм? - Она изучала его. - А телефон у вас тоже не в порядке?
      - Хм?
      - Вы не могли позвонить и сообщить мне, что опоздаете?
      - У меня нет телефона. Я позвонил в гараж от домохозяйки. - Он привстал. Послушайте, я приехал, как только смог, но если я появился не вовремя, то могу приехать в другой раз.
      - Оставайтесь, мистер Броуди, - прошипела она, не глядя на него. - Мне время дорого. Вы, конечно, не поверите. Такая знаменитость... Но у меня есть и другие клиенты, которые для меня не менее важны, чем вы.
      Дикон изучал ее взглядом, и на мгновение ему показалось, что он может рассмеяться. День для него был безнадежно испорчен. Он был бы почти разочарован, если бы эта леди оказалась милой и приветливой. И, действительно, спустя мгновение он засмеялся.
      - Вы не любительница кантри-вестерна, не так ли?
      - Что заставляет вас так говорить?
      - Вы не стараетесь подлизаться ко мне. Многие женщины делают именно это, и Дикон выдал ей свою знаменитую самоуверенную улыбку.
      Она подняла на него глаза и посмотрела с таким же интересом, с каким могла бы смотреть на холодную лапшу.
      - Оставьте свои таланты для тех, кто может их оценить. Что касается меня, то я предпочитаю классическую музыку.
      На этот раз Броуди ухмыльнулся. Да будь он проклят, если это не самая брюзгливая старушка, которую он встречал за всю свою жизнь.
      - И я вас тоже не волную...
      - У вас случайно ничего не чешется?
      - Чешется? Нет, - нахмурился он. - Все в порядке.
      - Плохой настрой, - пожала она плечами. - Но я ведь постоянно сталкиваюсь с подобными явлениями в своей деятельности. Вы ничем не отличаетесь от других.
      Ему вовсе не нравилось, что его классифицируют как типичного проходимца с улицы.
      - А каким же должно быть мое отношение, мисс Блек? Меня ложно обвинили. Моя карьера пошла к черту. Друзья и те, кто связан со мной по бизнесу, отказываются разговаривать со мной. - Он зло усмехнулся. - А вы говорите о плохом настрое и отношении? Чего же вы ожидали?
      - Я думаю, что когда получаешь лимон, надо делать лимонад, мистер Броуди. Правильно ли он ее расслышал?
      - И что это должно означать?
      - У меня есть для вас работа.
      - Какая?
      - Музыкальная. По специальности. Броуди навострил уши. Ему и в голову не приходило, что он может сейчас заняться тем, что ему нравится. Он представлял себе, что будет красить стены или подметать бесконечные коридоры. Он выпрямился.
      - Да ну? Где?
      - В госпитале.
      У него напрягся каждый мускул.
      - Вы имеете в виду Калгари Дженерал?
      - У нас только один госпиталь, мистер Броуди. Как бы то ни было, я поговорила с тамошним администратором и он согласился, что будет неплохо, если вы дадите концерты для пациентов. В том числе и в педиатрическом отделении.
      - Соблазнитель малолеток в детской палате? Они, должно быть, отчаянные.
      - За вами, естественно, будет постоянное наблюдение... Он нахмурился.
      - Прекрасная возможность для вас доказать миру.., ну, вы знаете.
      - Что мне можно доверять детей?
      - Да.
      Он чуть не вздрогнул. Если бы она знала, как больно она сделала ему своей откровенностью. Но все же, это лучше, чем притворство. Он подумал о госпитале, где умерла его сестра и о больных и увечных детях, которых он всегда видел, когда посещал ее. Он подумал о ярком свете, который подчеркивал черты разорения на лице матери... И он понял, что лучше попадет в ад, чем снова окажется там...
      - Забудьте об этом. Меня не устраивает такая работа.
      Алма Блек казалась удивленной.
      - Есть какая-то причина, почему вы не можете выполнять эту работу?
      - Не хочу.
      Губы ее сложились в тонкую складку нетерпения.
      - Полагаю, вам следует хорошенько подумать.
      - Я сказал, что не хочу. Нельзя ли подыскать что-нибудь другое?
      Молчание. Их взгляды скрестились, и было очевидно, что между ними началась война.
      - Я потрудилась для вас, мистер Броуди. Не так-то легко было их убедить. Вы можете сделать все для себя гораздо хуже, если будете с недоверием относиться к людям.
      - Вы ошибаетесь, хуже мне быть уже не может.
      Она посмотрела на него.
      - Ну, это мы еще посмотрим.
      Глава 4
      - Но, миссис Викерс, вы не можете говорить всерьез такие вещи.
      Коуди шагнула в коридор и разглядывала стоящую перед ней хрупкую женщину. Аврора Викерс была первой ее жиличкой после завершения ремонта на втором этаже. Проворная в свои восемьдесят один год, она не доставляла никаких хлопот, поддерживала свое помещение в безупречном порядке и никогда не запаздывала с оплатой. К тому же, она была для Кетти, словно бабушка. А теперь она грозилась съехать из-за Дикона Броуди.
      - Мне хотелось бы, чтобы вы передумали. Мистер Броуди надолго здесь не задержится.
      Ничто не клеилось с тех пор, как этот человек переступил несколько дней назад ее порог, спрашивая о квартире. И самое худшее, что она обнаружила это его разочарованность. Тот поцелуй на кухне два дня назад был простым капризом, способом выпустить боль и гнев. Коуди подозревала, что он пытается примириться с тем, что случилось, но с тех пор, как он появился в городе, ее собственные чувства превратились в постоянное катание на американских горках. Слишком много между ними оставалось воспоминаний о прошлом. Она видела это всякий раз, когда глядела ему в глаза. Дикон старался скрыть свои чувства под жестким взглядом, но раз или два она уловила на его лице выражение ранимости, которое было напоминанием о прежнем Диконе, которого она когда-то любила.
      - Я не спала три ночи, - продолжала миссис Викерс. - С тех пор, как поселился он. Ходит ночи напролет, как посаженный в клетку зверь, - она закатила глаза кверху. - Я это не вынесу.
      - Я поговорю с мистером Броуди и объясню, что у вас чуткий сон, миссис Викерс. Я уверена, что ему и в голову не приходило помешать вашему отдыху.
      - Леди из группы изучения Библии теперь отказываются встречаться у меня, сказала старушка и нервно поправила свой воротничок.
      В любую погоду, как бы жарко и влажно ни было, ее одежда всегда была свежей и хрустящей, как свежий крекер.
      - У одной из них молоденькая внучка, которая приходит вместе с ней, - она посмотрела на Коуди взглядом: "вы понимаете, о чем я говорю". Пояснения не требовались. Коуди сразу стало все ясно.
      - Миссис Викерс, вам не пришло в голову, что он может быть не виновен в том, в чем его обвиняют?
      Старушка посмотрела на Коуди так, словно у нее только что выросли рога.
      - Но свидетельства...
      - Были случайными. Кроме того, даже если мистер Броуди и был виновен, он уже наказан, хотя я ни на минуту не верю в его виновность. Что же, мы теперь будем охаивать его вечно? - Тон ее теперь был мягким. - Легко любить тех, кому доверяешь и понимаешь, миссис Викерс. Истинное испытание - открыть наши сердца тем, кого не так легко полюбить.
      Теперь миссис Викерс выглядела не столь уверенно.
      - Мне не хотелось бы выглядеть немилосердной, - проговорила она.
      - Поверьте мне, я никогда бы не позволила ему находиться под одной крышей с Кетти, если бы считала его подонком. Почему бы вам не изменить ваше решение, миссис Викерс? Вы уплатили за две недели вперед, так что не надо торопиться.
      - Ну, может быть, я еще подумаю... - проговорила она. Лицо ее дрожало от неуверенности.
      - Старая калоша решила съехать? - спросила Кетти, когда Коуди вышла из дверей.
      Коуди строго посмотрела на дочь.
      - Право, Кетти, почему ты так называешь миссис Викерс? Она достойная леди.
      Коуди не понимала, почему Кетти так непочтительно отзывается о пожилой даме. Ведь раньше она всегда относилась к ней как к члену семьи.
      - Если бы она была хорошей, то никогда не надумала бы линять из-за Дикона.
      Было очевидно, что Кетти была уязвлена. И, между прочим, собиралась защищать Дикона. Она все время прислушивалась к его шагам на лестнице и всякий раз находила предлог оказаться в холле, когда он спускался. Коуди это не нравилось, но она обнаружила, что практически не имеет власти над дочерью, когда дело касается Дикона Броуди. Теперь, сидя в удобном кресле и перекинув ноги через подлокотник, Кетти выглядывала из окна, ожидая Дикона, который должен был появиться в потрепанном такси, которым пользовался последние три дня. Дикон, должно быть, дал Юстасу МакКензи, таксисту, хорошие чаевые, так как он всякий раз оказывался поблизости, когда Броуди в нем нуждался. А Дикон нуждался в нем, поскольку он начал свою муниципальную работу. По какой-то причине он отказывался обсуждать ее.
      Зазвенел телефон, и Коуди ответила.
      - О, миссис Браунли! - воскликнула она, стараясь говорить профессионально вежливо, как всегда, когда она общалась с клиентами. - Очень рада вас слышать. Все приготовлено для приема по случаю новорожденного у вашей дочери. Мне даже удалось испечь специальное печенье... Оно по форме напоминает пинетки...
      Коуди сделала паузу, чтобы выслушать, что скажут с того конца провода.
      - Как? Вы отказываетесь? Что-то не так? Через минуту голос у нее стал ледяным.
      - Понимаю. Да, миссис Браунли. До свидания.
      Она повесила трубку и обменялась с Кетти озабоченными взглядами.
      - А как же заказ миссис Браунли? И все эти детские пинетки?
      - Еще отказ? - спросила Кетти.
      - Да, второй за три дня.
      - Она не объяснила, почему?
      - Да это и не нужно. Ты же помнишь, что она сестра Мейбелин Картер?
      - По крайней мере, у тебя остался залог...
      - Я не взяла с нее залога, - вздохнула Коуди. - А что мне делать с печеньем, которое я сделала в виде пинеток?
      - Ты можешь их заморозить?
      - Нет. К сожалению...
      - Бог мой!
      Кетти соскочила с кресла, словно кто-то стегнул ее сзади проволокой...
      - Кто? - спросила Коуди, хотя и знала ответ.
      - Пойду проверю почту, - бросила Кетти, отправляясь к двери и распахивая ее настежь перед Диконом.
      - Почта уже дома...
      Но Кетти не слушала. Она выскочила на улицу и закрыла за собой дверь.
      Коуди покачала головой и прошла на кухню, где на подносе, стоящем на кухонном столе, лежало миниатюрное печенье, над которым она так старательно трудилась два последних дня. Ее маленькие шедевры. Ей хотелось шмякнуть ими о стену. Вместо этого она плюхнулась в кресло, взяла один башмачок и откусила кусочек. От сладости у нее чуть не свело челюсть. "А может, съесть весь поднос", - подумала она. Что за дело, если она перестанет влезать во всю свою одежду и лицо у нее расплывется? Она только-только справилась с одной пинеткой, когда услышала, как открылась и закрылась входная дверь. Затем раздались шаги. Дверь кухни крутанулась и из нее показалась Кетти, за которой следовал Дикон.
      - Привет, - приветствовала его Коуди. Она чувствовала себя неуютно.
      - Хочешь закусить пинеткой?
      - Нет, спасибо.
      Коуди знала, что уставилась на него, но ничего не могла с собой поделать. Дикон воплощал в себе мужские достоинства, которые выпирали из черной водолазки, подчеркивающей его широкие плечи и грудь, плечи, на которых при каждом движении играла рябь мускулатуры. Руки у него были загорелые и перевитые канатами мышц. Под кожей вздувались вены и все это заставляло сердце Коуди судорожно колотиться. Руки его вросли в бедра, затянутые в бесстыдно тугие штаны.
      Потрясенная своим собственным откровенным рассматриванием, Коуди отвела взгляд и решила стряхнуть крошки с колен.
      - Итак? - проговорила она, стараясь казаться небрежной. - Что стряслось?
      Но легко сказать, быть небрежной, когда сердце вот-вот вырвется из груди. Боже! Ведь может же он заставить женщину сходить с ума! Как ему удается выглядеть так хорошо в этом старье, когда сама она напоминает драную кошку?
      - Я только что получил из гаража свою машину, - проговорил он.
      - Отлично. Как она выглядит?
      - Хорошо. Мне повезло. Сырые яйца - не булыжники. - Он помолчал. - Меня интересует, нельзя ли воспользоваться твоим гаражом, чтобы поставить машину.
      - Мой гараж? - засмеялась она. - О, Дикон, там ужасная грязища. К тому же, он набит рухлядью и хламом, - добавила она.
      - Я приведу его в порядок. Куда можно перенести вещи?
      - Что, если в подвал или на чердак? - предложила Кетти, глядя на Дикона с выражением, которое мог вызвать только обожаемый герой.
      - Я помогу.
      У Коуди глаза полезли на лоб. Кетти могла пошевелить рукой только тогда, когда надо было поднести ложку ко рту или поднять телефонную трубку.
      - Ну, я давно собиралась разобраться там, - созналась Коуди. - Руки не доходили.
      Она раздраженно поджала губы. Теперь, когда у нее два отказа, времени предостаточно. Коуди достала кошелек и порылась в нем в поиске ключей.
      - Пойдем прямо сейчас, - предложила она. - Когда увидишь, сколько там работы, то еще подумаешь...
      Дикон выглядел решительно.
      - Я не могу позволить всякому хулиганью измываться над моей машиной.
      Они пересекли задний дворик и вышли к гаражу, который был окрашен в тот же розовый цвет, что и дом. Коуди попробовала несколько ключей, пока не нашла нужный. Дикон распахнул тяжелые деревянные двери.
      - Ух, - произнес он. Коуди кивнула:
      - Я же говорила, что он никуда не годится.
      Кетти сделала несколько шагов назад, словно испугавшись, что хлам может вывалиться наружу и похоронить их заживо.
      - Мне надо позвонить, - заявила она и убежала прежде, чем они успели опомниться.
      - Откуда столько добра? - спросил Дикон, приподнимая угол пыльного покрывала. На него одиноко глянул расшатанный шкаф, у которого не хватало несколько ручек.
      - Родители были страшными барахольщиками, - смущенно призналась Коуди. Они боялись что-либо выбросить, а вдруг понадобится?
      - Кому это может понадобиться? - заметил Дикон, приподнимая следующее покрытие и обнаруживая несколько разношерстных кухонных стульев.
      Словно внезапно осознав то, что он сказал, он улыбнулся ей и добавил:
      - Я не хотел сказать ничего обидного. Тем не менее, Коуди была уязвлена.
      - Не все могут позволить себе обставить дом в Мемфисе совершенно новой мебелью. Теперь уже смущенно смотрел он:
      - Ну да, Коуди, я работал как вол и не должен извиняться за то, что разбогател.
      - Я и не ожидаю извинений. Но некоторые были бы рады иметь и такую мебель. Он внимательно смотрел на нее.
      - Ты полагаешь, что успех вскружил мне голову? - проговорил Дикон, прислонившись к высокому шкафу.
      - Да какое тебе дело до того, что я думаю?
      - Не уверен, что это действительно имеет значение.
      Когда она отвернулась, Дикон протянул руку и сильно уверенно схватил ее за запястье.
      - Ты не права, Коуди. Мне очень важно, что ты обо мне думаешь. Кажется, ты осталась моим единственным другом. Кстати, я этого не заслуживаю. Я знаю, что временами бываю просто ничтожеством.
      Он замолчал и отпустил ее.
      - Может быть, я пытаюсь испытать тебя.
      - Испытать?
      - Посмотреть, действительно ли ты останешься рядом со мной, или отвернешься, как и все остальные.
      Коуди не встретилась с ним глазами, но была благодарна, когда он отпустил ее. Бессознательно она потерла запястье, где все еще ощущала тепло его прикосновений.
      - Я не отвернусь от тебя, Дикон. Но, в то же время, я не позволяю тебе злоупотреблять нашей дружбой.
      - Прекрасно. Но хотел бы, чтобы ты кое-что поняла, Коуди. Я не позволю деньгам изменить главное в моей жизни. Я хочу сказать, что ценю то, что можно купить за деньги, но я также узнал то, что за деньги не продается.
      - Например?
      - Невинность и невиновность. Он отвел глаза, словно испугавшись, что она прочтет в них нечто, что он не был готов разделить с ней. Боль? Ранимость? Коуди раздумывала.
      - Я думаю, большие деньги только повредили мне. Даже мои поклонники не верят больше в меня. Похоже, они противятся моему успеху.
      - Ты их осуждаешь, Дикон? - мягко спросила Коуди. И когда он удивленно посмотрел на нее, продолжила:
      - Большинство твоих фанатов простые люди, - продолжила она, - которые знают, что вся их жизнь пройдет в нелегкой борьбе за кусок хлеба. Я думаю, они трепещут от тебя и твоего взлета.
      - Но?
      - Но посмотри, кем ты стал. Стоит взять любую газету, так там большой рассказ о том, как один музыкант из твоего оркестра напился и изгадил номер в отеле или устроил пожар в ресторане.
      - Коуди, ну случалось такое.., раз или два в моей карьере раньше. Мой гитарист имел проблемы с наркотиками. Когда он отказался лечиться, я его уволил. Кроме того, я всегда возмещал убытки.
      - И ты полагаешь, что этим все улаживал? А какой результат дает дурная слава?
      - Нет, я так не считаю, но с тех пор мы поумнели.
      - Ну, а как быть с экстравагантными вечеринками? - поинтересовалась она. Большинство из нас перебивается с хлеба на квас. Как ты думаешь, что чувствуют твои фанаты, когда читают о той вилле, которую ты снимаешь за пять тысяч долларов в день на Виргинских островах?
      Он секунду подумал.
      - Может быть, я делал это из-за разочарования, - ответил он.
      - Разочарования?
      Дикон кивнул, затем глубоко засунул руки в карманы.
      - Я всю свою жизнь из кожи лез, чтобы добиться того, что называется успехом, но когда я его достиг, то понял, что это не совсем то, на что я надеялся.
      Когда Коуди с сомнением поглядела на него, он продолжил:
      - Я хочу сказать, что, конечно, я живу в роскошном доме, разъезжаю на дорогих лимузинах, ем в лучших ресторанах. Со стороны все выглядит отлично. Я выгляжу удачливым, - нахмурился он. - А внутри... Не на чем держаться. Я чувствую, что тону.
      - И кто же тебя топит?
      - Возможно, я сам.
      Она смотрела на его задумчивое выражение лица. Он выглядел так же неуверенно, как тот пятнадцатилетний юноша, который подошел к ней в школе и предложил помочь ей отнести книги в класс. Она была заинтригована грустным темноволосым мальчиком. В его взгляде всегда были печаль и зрелость, совсем не по годам; мудрость, которая приходит через большую боль. Он был так не похож на ее друзей. Он не принимал участие ни в каких школьных развлечениях... Он даже не посещал футбольные игры.
      Лишь позднее она узнала, что Дикон пытался заполучить работу на пару часов после школы, чтобы помочь семье. Подростком Броуди не имел времени для развлечений, обнаружила Коуди. Когда ему удавалось выкроить пару свободных часов, он тратил их на музыкальные занятия в оркестре.
      Но все это утратило смысл, как только он поцеловал ее.
      Дикон засмеялся, прерывая ее мысли.
      - Из тебя получился бы отличный воспитатель... - он опустил взгляд на ее грудь. - Я хочу сказать, воспитательница.
      - Почему ты так думаешь?
      - Потому что, в отличие от людей, которые у меня работали, ты говоришь только то, что думаешь. А не то, что я хотел бы услышать.
      - Может быть, они не хотели потерять работу, - Коуди расхаживала и осматривала старую мебель, решая, что можно оставить.
      Он кивнул.
      - Ты представить не можешь, сколько так называемых работников я нанимал. У меня был тип, который сколотил состояние на том, что держал в чистоте мою машину и поддерживал ее в хорошем рабочем состоянии. Другому я платил докторский оклад за то, что он ездил со мной, следил за моей одеждой и говорил мне, где и когда я должен быть.
      Он опять засмеялся.
      - Его обязанностью было обеспечить молоко с шоколадом в холодильнике, где бы я ни останавливался.
      - И зачем тебе это было надо? Он ухмыльнулся.
      - Потому что мелкое пижонство заставляло меня чувствовать себя важной персоной. Мне нравилось, когда обо мне заботились, ходили вокруг и заглядывали в глаза.
      Улыбка исчезла.
      - А когда-то мне приходилось все делать самому...
      - Ты говоришь о Мери-Лу Слай, да? Она все еще помнила, когда она впервые услышала о певице, которая помогла ему обрести успех.