Все еще напевая защитный мотив, он постарался подавить зарождающийся ужас и предстал перед архетипом бололо. Подождал, пока Ангел и его Легион промаршировали до отведенной границы и замерли, выжидая команды «кругом», чтобы вернуться на прежнее место.
      И пока пыхтящие фанатики поворачивались, продолжая пронзать воздух, Бандар перестал петь ограждающий тран. Дюжий архетип бо-лоло заметил его первым и с вежливым интересом воззрился на пришельца. Бандар смотрел в его спокойные темные глаза и боялся утонуть в их бездонной глубине.
      Позади раздался громовой голос, призывавший наброситься на обнаруженного врага, и Бандар немедленно услышал топот подбитых гвоздями сапог по утоптанной земле. Услышал и понял, что Легион надвигается на него. Назад дороги не было. Он поборол очередной приступ паники и шагнул к архетипу бололо. Бандар ощутил, как шерсть коснулась лица. За этим последовало ощущение интенсивного смещения, словно все его существо неожиданно разлетелось в осколки, миллиарды Бандар-йот, распылившихся во всех направлениях, временных и пространственных, и каждая содержала тусклую искорку разумного существа. Но тут взрыв так же резко прекратился, застыл на мгновение, которое, казалось, длилось вечность, и каждая частица Бандара взлетела шрапнелью, повторив путь в обратном направлении, и все снова слились в…
      Не в Бандара. Или, по крайней мере, не только в Бандара. Он сознавал, что остался собой - и все же стал чем-то большим. Словно его существование проходило в маленькой ячейке без окон, но сейчас ее стены, потолок и пол превратились в пористое, прозрачное стекло, и он понял: его ячейка оказалась одной в бесконечно огромных сотах. И каждая была наделена сознанием, причем любое из них было осведомлено обо всех остальных, и все вместе соединялись в надежную матрицу божественного спокойствия. Но, заглянув глубже в бесконечность архетипа бололо, он осознал, что видит больше того, что былоперед ним. Что видит всех бололо, которые когда-либо появлялись на свет, которые еще появятся, всякое существование от начала рода до последнего бололо где-то там, в невообразимом будущем. Вот они, все вместе, и он был одним из них.
      Тут и там Бандар замечал ячейки, стены которых выглядели непрозрачно-темными, словно метастазы рака в здоровой ткани. Он был отсечен от этих ячеек, чувствовал это разобщение, и оно его беспокоило.
      Он никогда не узнает, сколько времени провел, осознавая величие и масштабы царства бололо. Наконец он снова сосредоточился на собственной персоне в своей ячейке и увидел, что сидит на корточках в позе отдыхающего бололо. И тут же встал - по одной только причине, что в Общем всегда необходимы активные тренировки, малоподвижность подобна смерти. Если ноонавт не будет активным, значит, долго он не протянет.
      И немедленно все сущности бололо в соседних ячейках тоже встали.
      Бандар поднес к лицу правую руку. То же самое сделали миллиарды бололо. Он поднял левую ногу, и миллиарды левых конечностей последовали его примеру. Тогда он захлопал в ладоши, и аплодисменты раздались со всех сторон замкнутой автономной вселенной, которую представлял собой архетип бололо.
      И судя по косым взглядам, которые бросал в его сторону Гнев и Мщение, Бандар заключил, что архетип бололо уже успел встать, поднять руку и ногу и захлопать мохнатыми лапами.
      Молодой ученый отчетливо понимал, что именно должно случиться в следующую минуту. Но, уже готовясь вызвать необходимую ментальную фокусировку, он вдруг осознал: другой императив не дает ему покоя. Проблема не просто в том, что сделаю я.Вопрос в том, что мы сделаем вместе.И стоило ему задать этот вопрос, ответ пришел сразу со всех временных и пространственных направлений.
       - Да. Ты нужен нам, чтобы спасти их/нас.
      Бандар/бололо размял бугристые мышцы плеч, поднял руки и сжал кулаки. Бандар обнаружил, что громадные лапы бололо, с цепкими руками и противостоящими большими пальцами, складываются в весьма впечатляющие кулаки. Он повернул тяжелую голову к Ангелу, открыл нижнюю скошенную челюсть и проревел:
      - Эй, ты!
      Ангел Гнева и Мщения вместе со своими легионерами представлял собой чистый архетип из внешнего круга ноосферы. В отличие от иди-оматов, населявших различные События, Ситуации и Пейзажи, которыми была заполнена внутренняя часть Общего, чистые архетипы были почти исключительно заняты собой. Бандар подозревал, что для Ангела, полностью зацикленного на собственных свойствах и признаках, весьма нелегко осознать существование столь диковинного организма, как Бандар/бололо. Однако последний решил не сдаваться и привлечь внимание Ангела.
      И Ангелу не удалось проигнорировать существование архетипа бо-лоло, который промчался сквозь ряды легионеров, рассеивая их, словно игрушечных солдатиков, и с размаху врезал кулаком в бородатую ангельскую челюсть. Строгое лицо вдруг исказилось нескрываемым испугом, но только на миг. Ведь ровно столько потребовалось другому кулаку Бандара/бололо, чтобы нанести Ангелу короткий жестокий апперкот. Архетип пошатнулся. Темные крылья затрепетали, черный меч упал на землю, и Бандар, не растерявшись, обеими руками толкнул противника в грудь. Ангел медленно попятился на подкашивающихся ногах.
      Они уже добрались до ограды. Бандар заметил, что по эту сторону она имела вид природной скалы. Поэтому он вернулся к исходной задаче и снова толкнул Ангела. Неподдельное изумление на лице, имевшем черты Малабара, померкло, и его место заняла злобная решимость, поэтому Бандар еще раз толкнул Ангела, вложив в удар всю мощь бололо. Ангел спиной вперед влетел в брешь, такую узкую, что прижатые к бокам крылья затрещали. Он едва успел вытянуть вперед руки и вцепиться пальцами в скалу. На окаменевшем лице запечатлелись ярость и твердое упорство. Ангел выпрямил ноги, вонзил в землю стальные каблуки. На плечах вздулись переплетенные канаты мускулов: очевидно, он приготовился вырваться из бреши и наброситься на Бандара/бололо.
      Из груди бололо вырвался оглушительный рев.
      - Н-не-е-ет!
      Проворно, со скоростью, изумительной для такого великана, он присел и, перенеся тяжесть на отведенные назад руки и широкий хвост, резко ударил сцепленными ногами в грудь Ангела. Вторгшийся на чужую территорию архетип вылетел в брешь, будто пробка из бутылки шампанского, которую сильно тряхнули, перед тем как сорвать проволочку.
      Расправившись с главным врагом, Бандар/бололо повернулся к Легиону, но тот угрозы не представлял. Лишившись вождя и предводителя, второстепенные архетипы растеряли весь свой энтузиазм и бесцельно бродили по полю или застыли в неподвижности. Бандар устремился к ним, раздавая оплеухи и подзатыльники, чтобы привлечь их внимание, и вскоре погнал все ковыляющее и спотыкающееся стадо к бреши в скале.
      Черный меч по-прежнему лежал на каменистой почве. Бандар поднял его и швырнул в невидимый пролом в ограде. Теперь в Общем бо-лоло не осталось ничего, кроме безбрежных равнин и единственной сущности. Внутренний голос подсказал ему, что загрязненные ячейки матрицы бололо постепенно начинают очищаться.
      Бандар протянул руку к бреши в скале и объявил себе и всем остальным:
       - Нам следует закрыть это!
      И со всех сторон понеслись крики согласия.
      Набрав камней и щебня, он стал заполнять пролом, стараясь не оставлять щелей. Когда кладка дошла почти до подбородка, он ощутил неодолимый порыв прекратить работу.
      - Тебе пора, - прошептал внутренний голос, и он тут же оказался в своей ячейке, одной из миллионов в бесконечной матрице. Но только на мгновение. И тут же подвергся постепенному растворению, мягкому и осторожному, став сначала жидкостью, а потом прохладным туманом, улетевшим от чего-то одного к чему-то другому, и внезапно оказался в своей виртуальной плоти перед архетипом бололо. Он, как и в тот раз, долго и озадаченно взирал на Бандара, прежде чем один темный глаз медленно закрылся и открылся, и студент ошеломленно осознал: только что ему дружелюбно подмигнули!
      Еще секунда - и Бандара осторожно подняли и просунули через дыру, еще оставшуюся наверху бывшей бреши. Скользя вниз по ограде, в человеческое Общее, он услышал тихий голос:
      - До свидания!
      Далеко впереди брели изгнанный Ангел и его безутешный Легион, направляясь к внешнему кругу. Лежавший на земле меч снова был поглощен изменчивым, подобным Протею, составом ноосферы. Молодой человек сосредоточился и запел тран аварийного выхода, после чего мигом оказался на своем стуле, в комнате без крыши, на втором этаже отеля «Сплендор». Рядом бессильно обмяк профессор Хаффли, почти повиснув на своих веревочных путах. Бандар шумно вздохнул. Донесшийся сзади грохот заставил его обернуться. Разбитая в щепки дверь валялась на полу. Дверной проем распирал гигант бололо, очевидно, на миг приостановившийся в деле разрушения отеля. В лапе поблескивала короткая, широкая, кривая сабля, с лезвия которой капала кровь. Темные глаза были устремлены на Бандара, но их обладатель растерянно моргал, словно только сейчас пробудившись от глубокого сна.
      Лапа, державшая кривую саблю, медленно опустилась: очевидно, бололо собирался удалиться.
      - Подожди! - крикнул Бандар.
      Создание замерло. Бандар кивнул на веревки, стягивавшие его руки и ноги. Бололо с очевидным безразличием проследил за его взглядом, снова мигнул, и Бандар увидел другое присутствие, возникшее в темных глазах. Бололо протиснулся в проем, раздробив косяк, и приставил край оружия к веревочному узлу. Когда веревки были разрезаны, бололо швырнул саблю на пол и выбрался из комнаты.
      Бандар растер затекшие запястья, морщась от колющей боли и глядя вслед бололо. Тот исчез в коридоре, даже не оглянувшись, после чего Бандар вернулся к Хаффли и перерезал саблей его веревки. И снова странный шум заставил его оглянуться.
      Бололо вернулся! Согнувшись, он просунул в проем тяжелую голову и, совсем как в Общем, медленно закрыл и открыл глаз. Гигантская лапа поднялась к груди, а пальцы осторожно согнулись и разогнулись в прощальном приветствии.
      - До свидания, - откликнулся Бандар.
      На сей раз бололо ушел навсегда. Молодой человек потянул на себя все еще сидевшего Хаффли, взвалил его на плечо и покинул комнату. Без помех прошел коридор и спустился по лестнице, ведущей в салун. Зрелище, представшее его глазам, было крайне неаппетитным. Бололо, одержимые ненавистью полубезумных гидромантов, оказались не только беспощадно жестокими, но и крайне добросовестными в этой своей жестокости. Правда, в некоторых областях ноосферы Бандару довелось столкнуться с вещами и похуже - Избиение Младенцев и Разграбление Беззащитного Города представляли вопиюще жуткие зрелища, - но оказалось, что все выглядит иначе, когда жертвы невозможно воссоздать, чтобы снова и снова повторить цикл с самого начала. Из-под разбитого игорного стола выглядывали голова и торс молодой женщины, которая всего несколько часов назад приняла его заказ на эль.
      Бандар тщательно огляделся, но трупа Рала Базуана нигде не увидел.
      За порогом его ждали новые ужасы. Тела павших в первой атаке усеивали землю. Бандар пробирался сквозь горы трупов на другую сторону улицы, к автобусу на высоких колесах. Разрубленный надвое труп палача Базуана лежал рядом со ступенькой, ведущей к водительскому месту. Бандар запихнул Хаффли в пассажирское отделение, игнорируя бессвязные слова и непристойные ругательства, то и дело срывавшиеся с губ наставника, а сам повел экипаж к переулку, вьющемуся по направлению к Секвестрансу. Время от времени колеса натыкались на очередное препятствие, но Бандар усилием воли старался выбросить из головы мысли и образы.
      Он подвел автобус к крутому склону, на котором стоял Секвес-транс, и поехал параллельно ограде, дожидаясь, пока сможет свернуть за угол и спокойно пробраться по открытому пространству. Шум двигателя перекрывали нестройные крики и стоны, доносившиеся из-за стен городка. Бандар невольно задался вопросом, не является ли причиной всего этого «отдача», вызванная злонамеренным обращением гидромантов к главным архетипам и особенно тесной связью Малаба-ра с Ангелом Гнева и Мщения: недаром Бандар подозревал, что его высокопреосвященство с самого начала был на волосок от полного безумия, так что канал казался не только открыт, но и на диво хорошо смазан.
      Из пассажирского отделения раздавались вопли Хаффли, энергично спорившего с невидимым собеседником. Смысл спора, очевидно, заключался в том, что поскольку он сам испек торт, то и первый кусок достанется ему, а вонючие соседи по комнате могут смирно дожидаться своей очереди. Прислушиваясь к бреду, Бандар заключил, что потрясение отбросило старика в годы юности, когда ему приходилось делить жилище с неприятным молодым человеком, которого Хаффли прозвал Фартиуифф

.
      Поэтому он позволил наставнику молоть чушь и сосредоточился на более важной задаче - вывести машину к убогому космопорту. Когда они наконец прибыли, Хаффли полушипел-полусвистел нечто, напоминающее «Милорд Хай Хайдин из Фуллдудлдома».
      Бандар устроил старика как можно удобнее на потертом диванчике в сарае и прежде всего убедился, что ваучеры на путешествие по-прежнему лежат в бумажнике наставника, после чего включил маяк, долженствующий просигналить любому пролетающему космическому судну, что пассажиры желают как можно скорее выбраться из этого мира.
      На борту лайнера второго класса Бандар написал ряд статей, где излагал сделанные им открытия: о возможности телепатических взаимодействий межвидовых ноосфер, о способности психоза, вызванного архетипами, проникать через границы ноосфер и о том, что телепатические виды могут иметь общий архетип, в котором содержатся не только мертвые, но еще даже не рожденные индивидуумы (последнее соображение включало в себя кое-какие занимательные метафизические аспекты), что человеческое сознание может быть поглощено чуждым архетипом и исторгнуто обратно без всяких признаков психоза. Бандар утверждал это, основываясь на собственном опыте, и был почти убежден: он возвращается домой совершенно нормальным и в своем уме.
      К сожалению, о профессоре Хаффли этого никак не скажешь: бедняга с каждым днем все глубже погружался в собственный обособленный мир постоянных споров, яростных дискуссий и злобных ссор, в которых он, хоть и зачастую осаждаемый, все же ухитрялся неизменно восторжествовать к тому времени, когда наступала пора отойти ко сну.
      Когда лайнер приземлился в космопорту Олкни, неподалеку от берега на островке в заливе Морнеди, Бандар, к своему величайшему удивлению, обнаружил у подножья трапа делегацию руководителей Института и старшекурсников. Он позволил Хаффли спуститься первым. Старик снова оказался на Старой Земле, но не заметил этого, занятый односторонними дебатами с гнусным Фартиуиффом.
      Едва профессор достиг группы встречающих, вперед выступил не кто иной, как сам Верховный декан Фазертуайт и сдержанным, но исполненным ярости тоном пожелал узнать, что такого умудрился сотворить профессор на планете Гамза и почему на сокровищницу Института посягают некие обитатели дальних миров, выдвинувшие серьезные обвинения и требования возмещения огромного финансового ущерба.
      - Какой-то негодяй по имени Рал Базуан - откуда только они берут эти варварские имена? - требует оплатить расходы на восстановление целого города, снесенного с лица земли. Он предъявляет иск на совершенно немыслимые суммы за общие, частные и штрафные убытки. Кроме того, какой-то трансцендентный шарлатан желает вашего возвращения с тем, чтобы подвергнуть суду. Насколько я понял, преступление, в котором вас обвиняют, по тамошним законам карается казнью, сопровождаемой оживлением столько раз, сколько выдержит ваше тело.
      Хаффли рассеянно глянул в направлении Верховного декана, но Бандар заметил, что старик абсолютно не осознает происходящего.
      - Боюсь, профессор Хаффли страдает от приступа адбдабса, - шепнул он, имея в виду болезнь, иногда поражающую ноонавтов, которые, говоря на институтском жаргоне, «чересчур задержались на ярмарке».
      Фазертуайт уставился на Хаффли и впервые прислушался к его бессвязной болтовне.
      - По мне, так больше похоже на полный идиотизм, - возразил он. - Я всегда считал, что он этому подвержен. В любом случае, его придется отправить в психушку.
      Едва успев изречь приговор, Верховный декан просветлел и сладострастно потер ладони.
      - Разумеется, это означает, что в таком состоянии он не имел права представлять институт, и следовательно, все претензии к нам несущественны, поскольку за действия безумца мы не отвечаем.
      Он снова потер ладони с сухим шуршащим звуком, напоминавшим треск крыльев насекомого.
      - Где мой летающий экипаж? Мы и так уже опоздали на ланч.
      - Сэр, - осмелился вмешаться Бандар. - В результате наших исследований у меня появилась сверхновая информация. Я взял на себя вольность написать четыре статьи.
      Фазертуайт на мгновение застыл, прежде чем уставиться на студента.
      - А собственно, кто вы такой?
      - Гут Бандар, сэр, третий курс.
      - Вы были с Хаффли во время всего этого безобразия?
      - Да, сэр.
      - А теперь хорошенько подумайте, прежде чем ответить, - велел Верховный декан, сопровождая слова многозначительным взглядом. - Вы называли свое имя кому-нибудь на Гамзе?
      - Абсолютно уверен, что нет.
      - Были ли вы официально представлены как посланец Института? Возможно, от вас требовали удостоверение личности. Показывали вы его кому-нибудь?
      - Нет. Я не был официально уполномочен представлять Институт.
      - Прекрасно, потому что вы никоим образом не связаны с Институтом.
      - Но, милорд Верховный декан… Фазертуайт подался к нему и подмигнул:
      - Приходите через год-другой, когда все забудется, как поэзия Чоллисенга, и мы снова вас примем. Понятно? Ну вот и молодец.
      Он отвернулся со счастливым видом человека, которому только что удалось вывернуться из крайне неприятного положения.
      - Но, сэр, новые данные! - крикнул Бандар ему в спину и, вытащив из ранца стопку бумаг, беспомощно ими взмахнул. Однако мощный гул двигателей снижавшегося воздушного автомобиля Верховного декана заглушил его слова. Остальное начальство расселось по своим роскошным креслам, и машина рванулась вперед. Поднявшийся ветер вырвал листки из рук Бандара и развеял по волнам залива Морнеди.
      Профессор Хаффли презрительно прищурился, провожая взглядом удалявшуюся машину:
      - Этот недоумок Фартиуифф, - пробормотал он ни к селу, ни к городу.
       Перевела с английского Татьяна ПЕРЦЕВА
      © Matthew Hughes. A Herd of Opportunity. 2006. Публикуется с разрешения журнала «Fantasy amp; Science Fiction».
 
      

Приблизительный перевод с английского - вонючка. (Прим. перев.)
 

This file was created

with BookDesigner program

bookdesigner@the-ebook.org

01.08.2008