— Вы играете? — задумчиво спросила она.

— Я бы не назвал это игрой, — невозмутимо отозвался Top. — А вы?

— Когда доберусь до инструмента.

— Считайте, что добрались.

— Спасибо. Пожалуй, придется поймать вас на слове.

Прервав на этом разговор, они продолжали осмотр.

Прачечная оставила Пеппер безучастной. Зато ее очень заинтересовала просторная комната, откуда открывался вход в гараж.

— А это что за комната?

— В проекте она фигурировала как мастерская.

— Вы ей пользуетесь?

— Нет, а что?

Пеппер оценила размеры комнаты, особенно заинтересовавшись водопроводной раковиной.

— Мне просто пришло в голову. Видите ли, если она вам все равно пока не нужна, нельзя ли мне, пока я здесь, попользоваться ею? Клянусь оставить ее в том же состоянии, в каком я ее нашла.

Тор взглянул на нее с любопытством. Он понятия не имел, зачем ей понадобилась большая, совершенно пустая комната, но предпочел не задавать вопросов, полагая, что со временем это выяснится само собой.

— Я не против, было бы вам приятно, — ответил он шутливым тоном.

— Спасибо. — Пеппер мимолетно улыбнулась, мысленно спрашивая себя, как он среагирует на повторное вторжение, которое ему предстояло вскоре пережить.

Она надеялась, что у него хватит чувства юмора, чтобы отнестись к ее действиям благодушно. В конце концов, пока он сносил ее выходки с удовольствием.

Она была совершенно уверена: никогда ни одному мужчине не объявляли, что он является дичью, которую кто-то намерен добыть.

«Может быть, мне чего-то недостает, но в оригинальности моим приемам не откажешь», — не без гордости оценила себя Пеппер.

Она была совершенно честна в стремлении достичь своей цели и бесконечно абсурдна в своих приемах. Какой-нибудь из них обязательно сработает — или Тор просто убьет ее. Тогда по умолчанию победа достанется ему.

— Что это вы так тонко улыбаетесь? — неуверенно спросил Тор.

— Просто так, своим мыслям, — беспечно ответила Пеппер. — А наша экскурсия предусматривает посещение второго этажа или все достопримечательности, за которые с публики содрали десять центов, уже показаны?

— Боже сохрани, — округлил глаза Top. — После вас.

Он указал жестом направление, в котором предлагал ей следовать впереди. Размышляя, что могло скрываться за ее улыбкой Моны Лизы, он не решился задать новый вопрос.

Они поднялись по лесенке, откуда открывался вид на четыре спальни. В этом путешествии их сопровождали Фифи, влившаяся в ряды экскурсантов с самого начала, и Брут, присоединившийся к группе на кухне.

Все спальни были превосходно убраны, в одной стояла огромная, королевских размеров кровать с водяным матрасом. В одну ванную вход вел из коридора, а в другую — из хозяйской спальни.

Эта спальня была самая большая, в ней стояла массивная дубовая кровать, какие, судя по фильмам, пользовались популярностью у английских аристократов в эпоху регентства.

Пеппер отметила про себя, что смогла бы забраться на нее, лишь подставив табуретку.

Кровать была либо предметом антиквариата, либо тонкой и дорогой подделкой — как и длинный туалетный стол, и высокий объемистый комод.

К спальне примыкала гардеробная, размеры которой позволяли зайти внутрь и выбирать туалет на месте.

Что касается ванной комнаты, то в ней была ванна, убранная в пол, настолько глубокая и огромная, что любой гигант чувствовал бы себя в ней чрезвычайно вольготно.

Пеппер не стала вслух уличать хозяина в склонности к сибаритству, позволив себе лишь одно замечание.

— Ужасно большой дом для одного человека, — пробормотала она, когда они спускались по лестнице.

— Я люблю простор, — пояснил Тор. Возвращаясь в маленькую гостиную, она обдумывала его ответ. Заново оглядев комнату, с которой начинался их осмотр, Пеппер подвела итог: несмотря на все свои старания, она практически не уловила во всем доме каких-либо свойств характера его хозяина, которые наложили бы отпечаток на это жилище. Отсутствие беспорядка мало о чем говорило. Вывод можно было сформулировать только так: либо Тору, либо его экономке была свойственна аккуратность.

Пожалуй, самым примечательным в доме было именно отсутствие примечательных признаков личных качеств его владельца.

Эстампы и картины, развешанные по стенам, были очень неопределенны и по достоинствам, и по тематике. В основном это были какие-то горные и морские пейзажи. Никаких сюжетных картин, никакого любимого художника. Ни одного портрета.

В доме почти отсутствовали декоративные предметы. А те, которые все же были, появились скорее по воле дизайнера, нежели хозяина. А где же сувениры, привезенные из путешествий? Фотографии родственников или друзей?

Интересно, насколько часто ему приходится уезжать по работе. «Что же получается, кто из нас пытается сложить картинку из фрагментов головоломки, Тор или я?» — размышляла Пеппер.

— Выпьем еще? — предложил Тор.

— Нет, спасибо. — Она достала из кармана джинсов свой «камень волнения», который полагалось перебирать в пальцах, чтобы справиться с нервозностью, и стала методично крутить его в руке, сообщая тревоге ритм и тем самым одолевая внутреннее беспокойство.

Тор с любопытством молча наблюдал за Пеппер. Шагнув к ней и взяв за запястье, он спросил:

— Что это такое?

Только теперь Пеппер осознала, что делает. Она машинально открыла ладошку, разрешив Тору взять у нее из руки камень.

— Это мой «камень волнения».

Тор повертел предмет в руке, внимательно рассматривая. Это, пожалуй, был кусок кварца дюйма два в длину, около дюйма толщиной, овальной формы, гладко отполированный. С обеих сторон он был плоский, только в одном месте имелось углубление, в которое было очень удобно упираться большим пальцем.

Он вложил камень в ладонь Пеппер, удержав в руке ее пальцы.

— А вы из-за чего-то волнуетесь?

Пеппер довольно поспешно убрала камень в карман.

— Разумеется, нет. Просто несколько лет назад я бросила курить. Некоторые бывшие курильщики начинают жевать жвачку, а я предпочитаю крутить в руке этот камень.

— Понятно, — кивнул Тор. Пожалуй, он не был убежден в правдивости этого ответа.

Пеппер поспешила переменить тему:

— Послушайте, подходит время ужина, во всяком случае, по часам, которые стучат у меня в желудке. Пожалуй, я воспользуюсь одним из прав, которые достались женщинам в результате эмансипации, и приглашу вас поужинать вместе со мной. Поскольку ваша столовая просторнее моей, я могу принести сюда еду из своего холодильника. Или мы можем куда-нибудь выйти. Разумеется, если мое предложение в какой-то мере вас интересует.

— Безусловно, интересует, — откликнулся Top. — Но почему бы нам не довольствоваться тем, что найдется на этой кухне? Обычно миссис Смолл исправно пополняет запас провизии.

— Меня устраивает, — кратко ответила Пеппер. — А кстати, какие планы были у вас на сегодняшний вечер?

— Поужинать в компании телевизора.

— Это ваше обычное времяпрепровождение?

— В те дни, когда у миссис Смолл выходной.

Пеппер покачала головой и произнесла медленно и торжественно:

— Как прискорбно дожить до ваших преклонных лет, так и не научившись готовить.

Тор предпочел проигнорировать первую часть ее фразы.

— Не требуйте от меня совершенства. Я полагаю, вы-то умеете готовить?

— Умею.

— Сказано с уверенностью, — улыбнулся Тор.

— Каков вопрос, таков ответ, — парировала Пеппер.

— Мы не будем проявлять ложную скромность? — уточнил Тор.

— Мы договорились быть честными.

— И мы держим слово, — заметил Тор.

— А как отнесется миссис Смолл к нашему вторжению на кухню? — опасливо спросила Пеппер.

— А мы не будем у нее спрашивать.

— Что ж, вся ответственность на вас, — беспечно пожала плечами Пеппер.

Остаток вечера прошел в миролюбивой приятельской обстановке. И если между ними то и дело и возникали какие-то подводные течения, ни Тор и Пеппер не обозначали этого словами.

Они соблюдали молчаливое соглашение удерживаться от дальнейшего погружения — или прыжка? — в эти внезапно завязавшиеся отношения. Они двигались там, где разговор оставался непритязательным и легким, с ловкостью опытных штурманов обходя сложные темы. Как это бывает у новых знакомых, они перескакивали в разговоре с предмета на предмет, задавая вопросы и отвечая, чтобы определиться и составить впечатление о собеседнике.

В результате выяснилось, что Тор любит синий цвет, неравнодушен к футболу, предпочитает поп-музыку и ненавидит креветки. Что касается Пеппер, то у нее самый любимый цвет — красный, «как вино», ей тоже симпатичны футбол и поп-музыка, а креветки она может при случае съесть, в то же время, если бы их вообще не существовало в природе, ей бы от этого не было ни жарко ни холодно. Они пришли к полному единодушию относительно красоты ландшафтов в штате Вайоминг, великолепного языка последнего нашумевшего бестселлера — при слабоватом, правда, сюжете, — и дружно решили, что на кухне не место нервозным доберманшам и приставучим чихуахуа.

Совершив виртуозные манипуляции над плитой, Пеппер выдала на-гора дюжину хот-догов и сковороду картофеля фри; и вечер мирно закончился в теплой дружеской обстановке за просмотром мистического триллера с десятком-другим убийств. Тор горой стоял за детектива, а Пеппер сочувствовала убийце, пережившему трудное детство и имевшему самые веские причины, чтобы стать маньяком.

Пеппер твердо отвергла предложение Тора проводить ее до трейлера, отказалась подсоединять трейлер к его системе питания, но, смилостивившись, удостоила его согласием взять его фонарик.

Прощание было комично-торжественным. Пеппер официальным тоном поблагодарила своего хозяина за ужин, за фонарик, за место, выделенное для парковки ее «фургончика», после чего, подхватив Фифи за шкирку, а Брута — на руки, скрылась в темноте.

Прошло несколько минут. Лежа в постели и разглядывая в темноте потолок, Тор в который раз спрашивал себя, как могло случиться, что столь эмоциональный и напряженный день закончился таким безмятежно спокойным дружеским вечером.

В его мозгу вились десятки других вопросов, но ответы были недоступны; Тор слишком мало узнал свою квартирантку по объявлению, чтобы строить какие-либо предположения и догадки.

Интересно, была ли ее честность подлинной или лишь умелой имитацией? Возможно ли, чтобы она действительно увидела в нем мужчину, которого с относительно давних пор ищет себе в спутники жизни? А если это так, то каковы его истинные чувства по этому поводу? Какие события в жизни Пеппер научили ее, что грубая сила в итоге всегда побеждает? И зачем ей этот «камень волнения»? И как ей удалось, бросив вызов мужчине, сочетать в своем поведении честность и неистощимое чувство юмора?

Последний вопрос, волновавший его более других, Тор обдумывал как раз в тот момент, когда его сморил сон.

Время от времени Тор просыпался с новыми вопросами. Почему она не пригласила его совершить десятицентовый осмотр «фургончика», служившего ей домом? На самом деле, не проявляя и намека на грубость, она сделала все возможное, чтобы не допустить его в свои владения. Может быть, потому, что там скрывались фрагменты, необходимые для заполнения картинки в заданной ему головоломке? Странно, откуда вдруг у Тора сквозь сон прорезалась решимость наведаться в трейлер без приглашения?

Эта мысль сопровождала Тора и во сне, обернувшись образом искореженного трейлера, который, заговорщически подмигивая окнами, изрыгал из своих недр мириады фрагментов «джигсо», в то время как трусливая доберманша не сводила с автомобиля полных панического ужаса карих глаз, а свирепый чихуахуа пытался его загрызть, и над всей этой фантасмагорией разносился издевательский хохот бога Одина, прижимавшего к земле совершенно оторопевшего Тора, бога грома.

Проснувшись раньше обычного после тяжелого, не принесшего облечения сна, Тор решил трусливо покинуть дом до появления миссис Смолл. Он дорого дал бы, чтобы превратиться в муху и, присев на кухонной полке, наблюдать первую встречу своей экономки с Пеппер, Брутом и Фифи. Однако, поскольку такой возможности у него все равно не было, в роли человека он предпочел предоставить дамам свободную арену для выяснения отношений, которое, как он предвидел, угрожало принять весьма бурную, хотя и непредсказуемую форму.

Испытывая причудливую смесь чувства вины и удовольствия, он задал корм Люциферу, стараясь не шуметь, завел свой «Корвет», попутно приметив, что Пеппер успела прицепить свой трейлер к его гаражу, и удивившись молчанию собак. Он предположил, что вся компания еще спит.

Накануне вечером он вручил Пеппер ключи, приглашая чувствовать себя в его владениях как дома. Вспоминая это теперь, он вновь задумался над таинственным значением ее улыбки, придававшей ей, несмотря на явное несходство черт лица, поразительное сходство с Моной Лизой. Интересно, что он застанет здесь по возвращении?

Отогнав никчемный ввиду явной неразрешимости вопрос, Тор, осторожно сдав назад, развернулся, вырулил со двора и направился в сторону города, пытаясь убедить себя, что там его ожидает куча накопившихся мелких дел. Правда, он оставил для миссис Смолл записку с объяснениями присутствия Пеппер, но это была очевидная полумера, причем довольно беспомощная, особенно учитывая то, что собаки в ней вовсе не упоминались.

— Трус, — пробормотал он вслух.

Вернувшись и паркуя свой «Корвет», он заметил, что пейзаж за время его отсутствия не изменился, если не считать, что во дворе стоял «Фольксваген» миссис Смолл.

Тор вздохнул с облегчением. По крайней мере, она не уволилась. Это обнадеживало. Однако на душе у Тора было неспокойно. Какой прием ждет его в собственном доме? Глубоко вздохнув и по возможности собрав все свое мужество, он широкими шагами направился к входной двери.

Отворив дверь, он услышал испуганное «гав» и едва успел заметить Фифи, проскочившую на кухню. Закрывая дверь, он заметил, что дорогу ему преграждает Брут, который, ленясь встать, всем своим видом выражал презрение к снующим вокруг него людишкам и непоколебимое довольство собой.

Тор сделал шаг. Брут угрожающе зарычал, сморщив нос, ощерившись и обнажив мелкие острые зубки.

— Слушай, приятель, тебе пора принять какое-то решение, — невозмутимо, будто обращаясь к человеку, произнес Top. — Либо ты смиришься с моим присутствием, либо к тебе придется применить дисциплинарные меры. Мериться с тобой силами при каждой встрече — слишком обременительно.

Слегка разгладив морду, Брут мужественно выдержал его взгляд в упор. Потом, стараясь не терять достоинства, он встал и, индифферентно помахивая хвостом, направился к дверям кухни, за которыми и скрылся вслед за Фифи.

Тор пережил небольшой триумф, отчего его настроение несколько улучшилось.

Войдя на кухню, Тор почувствовал, как колеблются самые прочные устои его представлений об окружающем. Миссис Смолл… улыбалась. Улыбалась — и это ему не привиделось. Более того, впервые за пять лет ее пребывания на службе он услышал, как эта дама, наводящая ужас на все живое, смеется. Смех звучал хрипловато, словно заржавел из-за того, что им так долго не пользовались, но в том, что этот звук, исходящий из недр могучей груди, был именно смех, сомнений не было.

Опираясь спиной о дверцу холодильника, она что-то помешивала в объемистой кастрюле и, не обращая внимания на возню Фифи, нашедшей укрытие между ней и холодильником, с явным наслаждением слушала Пеппер, которая что-то ей рассказывала веселым звонким голосом. Пеппер сидела на стойке, в черном свитере, надетом поверх более длинной мужской фланелевой рубашки в черную и красную клетку, в джинсах, и слегка помахивала ногами в нелепо маленьких сандаликах.

Провожая глазами ее руку — она сделала какой-то жест, иллюстрируя свою историю, неизвестную Тору, но забавлявшую миссис Смолл, — Тор задержал взгляд на прическе. Удивительно, как это ей удалось собрать все волосы на макушке и заколоть одной шпилькой! Выбиваясь там и сям на свободу, будто выражая недовольство пленом, они тем не менее придавали ее облику невероятную сексуальность.

Пеппер обернулась, мельком посмотрела на Тора, отчего транс, который он с самого утра не мог с себя стряхнуть, как рукой сняло.

— Привет, Top, — небрежно бросила она.

— Привет, — выдавил из себя Тор.

Склонив головку на плечо, она пристально посмотрела на него.

— Ты хорошо себя чувствуешь? Вид у тебя какой-то странный.

«Мы уже перешли на „ты“, — машинально отметил Top. — Вот это темп!»

— Я — в порядке, — кратко ответил он. Тор не стал объяснять, что ожидал застать дом в пухе и перьях, которые, по его самым скромным предположениям, должны были летать при знакомстве дам, а прибыл к полной идиллии.

Однако как это все непонятно!