Не стоит обращать внимание на предостережения Гриффина — почему вдруг он решил, что она будет лезть к кому-то в душу в грязных калошах? Джоанна никого не собиралась прямо расспрашивать о Кэролайн — другое дело, если ее собеседник сам поднимет эту тему. Большинство наверняка так и сделают, судя по опыту прошлых дней. Опять-таки, маловероятно, что она больно заденет кого-то, поддерживая беседу на тему, им же и предложенную.

— Послушай, тебе пора…

Джоанна удивленно оглянулась и встретила взгляд Холли, та смутилась.

— Ах, простите. Понимаете, Джоанна, неловко говорить вам это опять, но вы похожи не только на Кэролайн лицом, но и на Амбер — фигурой. Вы еще стояли в такой характерной для нее позе.

— Амбер? Вы имеете в виду эту девушку, что бегает здесь в шортиках?

— Да, ее. Я как раз хотела ей сказать, что пора уже убирать шорты на зиму, — но это оказались вы.

— Она же лет на десять моложе меня, — запротестовала Джоанна. — И неужели вы считаете, что у меня такая же немыслимая походка? Пожалуйста, скажите, что это не так!

Холли засмеялась.

— Нет, нет. Просто у вас волосы одного цвета и одной длины и совершенно одинаковые фигуры. Правда, она дюйма на два ниже, но на каблуках этого незаметно.

Джоанна вздохнула.

— Все время меня с кем-то путают. Есть здесь поблизости парикмахерская? Может быть, покрасить волосы в ярко-рыжий цвет?

Холли снова засмеялась.

— Не делайте столь опрометчивых шагов.

— Что ж, не буду. Я вообще-то женщина скромная и к экстравагантным выходкам не склонна.

(Если не считать того, что пролетела три тысячи миль, чтобы узнать, как жила женщина, которой уже нет в живых…)

— Этому тоже научила вас тетушка Сара? — с любопытством спросила Холли. Теперь засмеялась Джоанна.

— Да, и этому тоже. Всегда обдумывай свои действия — и сиди прямо, не ставя локти на стол.

Холли задумчиво произнесла:

— Я бы сказала, что тетушка Сара давала вам весьма ценные советы.

— Поверьте, я их ценю, — улыбнулась Джоанна. — А еще она учила меня ходить по магазинам — неутомимо и расчетливо. Как в вашем городе с магазинами?

— Вам понравится, — ответила Холли. — Честное слово, в магазине «На углу» первоклассная одежда; управляющий получает ее из Лос-Анджелеса и Сан-Франциско, и даже из Нью-Йорка, Атланты, Нового Орлеана. А если одежда вас не интересует, зайдите в «Еще одну штучку» — это маленький антикварный магазинчик, и там порой можно отыскать действительно потрясающие вещи. Оба эти магазина на Главной улице, как и вообще большинство магазинов города.

— Заманчиво. Большое спасибо.

— Должна предупредить, что магазин «На углу» принадлежит владельцу этой «Гостиницы», — чуть виновато добавила Холли. — Но клянусь, я не беру комиссионных за то, что направляю туда покупателей.

— Похоже, вы страдаете излишней честностью в ущерб себе.

— Просто сильно развитое чувство вины, — вздохнула Холли.

— Не берите в голову. Мне все равно нужен новый свитер, особенно рели не потеплеет, и, кажется, именно в магазине вашего босса его и следует покупать.

— Да, там есть хорошие, — улыбнулась Холли. — И если вы захотите, покупки доставят оттуда в отель.

— Потрясающе. Тогда я пойду пешком, машина мне не нужна. Большое спасибо, Холли.

— Не за что. Счастливо, Джоанна.

Помахав рукой, Джоанна сходила в свой номер за сумочкой и отправилась за покупками. Энергично шагая по направлению к городу, она думала о том, что, вероятно, те мужчина и женщина, которые в Атланте приняли ее за Кэролайн, и были управляющими здешних магазинов.

Все же это было очень странное совпадение.

Джоанна определенно опасалась встретить здесь, в Клиффсайде, этих двоих. Потому что если это произойдет, то по городу тотчас разнесется новость, что ее сходство с Кэролайн выяснилось еще в Атланте — что может дать дополнительный стимул для подозрений. Но ничего не поделаешь — оставалось лишь надеяться, что эти двое все еще в отъезде и вернутся не раньше, чем через неделю-другую.

Минут через десять, не встретив ни одной живой души, она дошла до города — прелестного, с чистыми мостовыми и тротуарами, с заманчивыми витринами магазинов. И тотчас увидела указатель к магазину «На углу», до которого оставалось еще два квартала.

Но она забыла о свитере у первой же витрины — она застыла, стоя на тротуаре, словно с разбегу уперлась в стену. Сам по себе магазин был не особенно интересен — в нем торговали плетеными вещами, от корзинок до мебельных гарнитуров. Но в витрине на желтом мольберте стояла картина из ее сна.

— Конечно, мы во что бы то ни стало должны были ее иметь, — говорила Джоанне Келли Хейс, вместе с нею любуясь картиной. — Маленькая девочка с корзинкой на коленях среди поля цветов — идеально для нашего магазина. Но мистер Барлоу ни за что не хотел ее продавать, но в конце концов удалось уговорить его хотя бы выставить работу в витрине. Разумеется, ему не приходится продавать все, что он пишет, — эти художники столько денег выручают на больших выставках в Сан-Франциско или в Нью-Йорке! — и он тогда еще сказал, что эта картина его любимая и не продается ни за какие деньги.

— Я никогда не слышала этого имени, но я вообще не знаю современных художников, — сказала Джоанна. — Он что, знаменит?

«Это, несомненно, важно, — подумала она. — Картина, написанная местным художником, должна что-то означать, иначе почему же она — часть моего сна? Какое отношение она имеет к Кэролайн?»

— Да, он очень знаменит. И знаете, что странно, живя на побережье, он совсем не пишет морских пейзажей. А знаменит он своими портретами, его приглашают работать люди со всех концов страны. А такие картины, как эта, он пишет, конечно, для собственного удовольствия. Я слышала, он время от времени даже набирает студентов и обучает их, хотя здесь я у него никого не видела. Но все равно, его имя можно найти во многих журналах по искусству. Говорят, он даже вошел в число художников, чьи кандидатуры рассматривались, чтобы писать портрет президента. Представляете? Конечно, ему на это наплевать…

— Наплевать?

— Да, я так думаю. Он очаровательный человек, этот мистер Барлоу, и красивый, но иногда он так на тебя смотрит, словно бы внутренне смеется над тобой. Не то чтобы зло, а так, словно все на свете сделано очень забавно. Просто такая хорошая шутка — эта жизнь.

— Вы говорите так, словно очень хорошо его знаете. Он что, долго жил здесь? — Джоанна старалась, чтобы голос не выдал ее волнения.

— Погодите, когда он купил этот домик? — Келли нахмурилась, глядя на картину. — Должно быть, года четыре или пять назад, по меньшей мере. Сначала он только проводил здесь лето, а потом, где-то год назад, ну…

Джоанна, решив подвигнуть собеседницу на дальнейшие откровения, спросила:

— Что-то изменилось?

Надо сказать, что обычно она легко могла «вычислить» человека, обладая интуитивным пониманием людской психологии, и сейчас эта способность очень ей пригодилась. Едва сказав «здравствуйте», она уже знала, что Келли будет счастлива рассказать о чем угодно и о ком угодно; что она прирожденная сплетница и совершенно очевидно обладает всей полнотой информации насчет чужого грязного белья.

Келли засмеялась.

— Ну, я думаю, это не секрет. Ясно, что как-то летом мистер Барлоу приметил Холли Драммонд — вы уже познакомились с ней, Джоанна? Она управляет «Гостиницей» — и когда наступила осень, ну, он остался. Они прекрасная пара, хотя злые языки говорят, что он никогда на ней не женится и она зря теряет время. Я лично думаю, что раз он здесь задержался, а она такая умная и красивая девушка… — Болтушка сделала многозначительную паузу.

— Должно быть, вы правы, — ответила Джоанна. — э… а еще где-нибудь в вашем городе выставляются картины мистера Барлоу?

— О нет, дорогая, он говорит, что не хочет быть местной знаменитостью для праздного любопытства туристов. Но если вам так интересно, я думаю, у Сэма что-нибудь найдется. Сэм держит книжный магазин через два дома отсюда, понимаете, и наверняка у него есть какая-нибудь книга с репродукциями картин мистера Барлоу, — заулыбалась Келли.

Джоанна купила корзинку.

— Должен сказать, вы ужасно похожи на миссис Маккенна, — качая головой, с ходу заявил Сэм Атертон. Он держался немного настороженно, но, явно заинтересовавшись столь сильным сходством, не мог оторвать глаз от Джоанны. — Она была красивая женщина — и наш постоянный покупатель, всегда покупала книги здесь, в основном для Риген. Малышка любит читать. А какое у нее живое воображение! Вы знаете, однажды она сказала мне, что под скалами живут феи.

— А по-моему, гномы, — задумчиво произнесла Джоанна, следуя за ним к дальней стене заставленного книгами магазинчика. — Около дома, в котором я жила, был мост, и я свято верила, что под ним живут гномы.

Сэм улыбнулся одними губами.

— Похоже, вы поладите с малышкой Риген. А у меня воображение начисто отсутствует. А вот и эта книга, в ней много о Кейне Барлоу.

— Хорошо, это именно то, что я искала, — сказала она и взяла у него из рук весьма увесистый том. — А есть у вас что-нибудь по истории края?

— Конечно, — сказал он, как ей показалось, после легкого колебания. — Вон там. — Он направился в другой конец магазина, продолжая болтать — и рассматривать Джоанну. — Наверное, вам надоело уже слушать о том, как вы похожи на миссис Маккенна, но невозможно удержаться, сходство и в самом деле удивительное. Весь город только об этом и говорит.

— Но вы же понимаете, и я не могла ею не заинтересоваться, — сказала Джоанна.

— Наверняка заинтересовались, вполне естественно. Не могу сказать, что я хорошо ее знал, хотя она и была много лет моим постоянным покупателем. Миссис Маккенна была неизменно мила, но не особенно любила говорить о себе.

«Он старается быть беспристрастным, — подумала Джоанна, — но у него это плохо получается. Или он знает о Кэролайн больше, чем хочет сказать, или она ему просто не нравилась, и он боится показать это».

Так или иначе, Джоанне было ясно, что владелец магазина отнюдь не такой открытый и простой человек, каким хочет казаться. У нее сложилось отчетливое впечатление, что он тщательно взвешивает каждое слово своей якобы необязательной болтовни и не сообщает ничего такого, чего, как он считает, ей не следует знать.

Но почему, собственно? И чего такого ей не следует знать?

— А мистер Маккенна? — спросила она, подхватив тон необязательной болтовни.

Суровое лицо Сэма не изменило своего выражения, только глаза сузились, и ответил он явно холодно.

— Ну, о нем я вообще ничего не могу сказать. Мистер Маккенна почти не читает книг. Он, конечно, заходит сюда время от времени, но нечасто. Всегда очень вежлив, но… холодноват, я бы сказал.

Явно не любит Скотта Маккенну и не боится, что я это замечу.

— Он владеет множеством предприятий в этом городе, не так ли?

— Да. Лесопильный завод милях в десяти от города. Некоторое количество земли. «На углу» и еще парочка магазинов. «Гостиница» и несколько коттеджей, которые сдаются на лето. И еще оранжерея. — Сэм нахмурился, на мгновение прищурив настороженные глаза. — Вы знаете, мне в голову только что пришла забавная мысль. Сколько у него здесь разных предприятий, но оранжерея — единственное, которое Скотт Маккенна назвал своим именем. — Он поискал на полке и вытащил книгу. — Пожалуйста, Джоанна, — вот лучшая история края, что у меня есть.

— Спасибо, Сэм. — Джоанна вслед за ним прошла к прилавку, чтобы расплатиться за книги, продолжая болтать ни о чем. Сэм не единственный, решила она, кто делает вид, что спокоен и беззаботен. Она это тоже умеет. Но в глубине души ей все же было немного не по себе. Может быть, у нее просто разыгралось воображение, и не стоило искать тайного смысла в том, что вполне могло быть всего-навсего естественной скованностью перед чужаком. Но ведь у Сэма вряд ли есть причины ее опасаться… Или все-таки есть?

Через несколько минут она уже стояла на тротуаре с двумя книгами в корзинке и смотрела на дверь следующего магазинчика. Что ж, подведем итоги: нашла одну сплетницу, которая, без сомнения, рада поговорить хоть со стенкой, и одного книгопродавца, который беседовал вполне охотно, но не сказал при этом ничего. Что-то ждет ее в этой старой аптеке, кроме фонтанчика с содовой?

— Ваша тетушка Сара очень похожа на мою тетушку Элис, — сказала Мэвис, усердно вытирая и без того чистую стойку перед стаканом кока-колы, поданным Джоанне. — На каждый случай жизни — пословица или поговорка. Ведь это сильно упрощает жизнь, правда? Ведь есть готовый ответ почти на каждый вопрос.

— Это дает правила, которым нужно следовать в жизни, — согласилась Джоанна.

— Я постоянно твержу своему дружку Дэнни, что люди, которые жили до нас, кое-что понимали, и почему бы их не послушать? Он-то думает, что довольно с нас и десяти заповедей. Но вот моя тетушка Элис пережила депрессию и несколько войн и — ну, я думаю, она заслужила право на то, чтобы ее послушали.

— Да, я согласна с вами. Тетушка Сара ни разу не дала мне плохого совета, ни разу.

— Тетушка Элис тоже. — Мэвис улыбнулась Джоанне прямо-таки с сестринской нежностью. — Наверное, им обеим было бы приятно, услышь они, как мы их вспоминаем.

— Конечно, — кивнула Джоанна. — Тетушка Сара любила говорить, что слава измеряется количеством людей, которые помнят тебя после смерти.

— И разве это не правда? — Мэвис вздохнула, потом вдруг встрепенулась. — О господи, Джоанна, вы действительно на нее ужасно похожи!

— На Кэролайн? Я постоянно это слышу.

— Но вы совсем иначе говорите, не так, как она, и вы такая спокойная и открытая, а она была немного скованной, застенчивой, так мне казалось…

— Застенчивой? Но я где-то читала, что она много выступала, и даже перед большим количеством людей.

— Да, выступала, и очень часто. Как член благотворительных комитетов и все такое. Но один на один, так, как мы сейчас, в неофициальной обстановке, она все-таки была застенчивой. Такая тихая, почти не разговаривала. Почти не улыбалась. Она была красивая — ну, то есть, посмотрите в зеркало — но, как бы это сказать… тускловатая, что ли. В ней отсутствовала искорка, понимаете?

— Кажется, да, — медленно произнесла Джоанна.

— Но, конечно, только тогда, когда с ней не было Риген. Она очень любила малышку, это несомненно.

— Все так говорят. (Так почему же Кэролайн хотела, чтобы я оказалась здесь? Потому что Риген угрожает опасность? Но какая?) Я видела Риген, и мне показалось, что она… как бы заледенела. Чувствуется, что девочка очень одинока. Но я, конечно, напомнила себе, что у нее остался отец.

Мэвис, перестав улыбаться, отвела глаза — но не от настороженности, а потому, что ей явно было неловко об этом говорить.

— Да, остался. Но судя по всему, что я видела и слышала, это равносильно тому, что бедное дитя оказалось круглой сиротой. Я не знаю мужчины, который меньше интересовался бы собственным ребенком.

Она тоже не любит Скотта.

— Вы хотите сказать, после гибели Кэролайн? Или…

— Нет, он был таким всю ее жизнь. Я думаю, некоторым мужчинам нельзя становиться отцами. Все понимали, что Кэролайн хотела ребенка, а он просто осуществил ее идею, так же, как он осуществлял все ее остальные идеи.

— Кэролайн… обладала таким даром убеждения? — медленно, подбирая слова, спросила Джоанна.

— Даром убеждения мужчин. — Мэвис посмотрела на Джоанну и издала звук, призванный означать невольное восхищение. — Она поступала… ну как бы вам это объяснить? Внешне — полная беспомощность, и мужчинам казалось, что они непременно должны сделать для нее то одно, то другое. Что вы, даже шериф был ей более или менее послушен.

— Они были близки? — Сделав усилие, Джоанна заставила свой голос звучать не слишком заинтересованно.

Мэвис немного подумала, прежде чем ответить.

— Ну, однажды был какой-то разговор о том, что они были очень близки — вы понимаете, конечно, о чем речь. Но никаких подтверждений этому я не заметила; сказать по чести, это кажется мне просто сплетней. Но я точно знаю, что шериф всегда находил время помочь ей, если она просила. Правда, то же самое можно сказать и о большинстве жителей Клиффсайда. У нас отличный шериф, Джоанна. Понимаете, он все может распутать. То есть у нас здесь криминала немного, но шериф Кавано быстро доходит до самой сути происходящего. Мой Дэнни говорит, что, когда шериф что-то расследует, он просто как терьер, догоняющий крысу.

Прекрасно. Просто прекрасно. И он меня в чем-то подозревает!

— Похоже, этот человек на своем месте, — коротко заметила Джоанна.

— Да, да. Нам с ним повезло.

Джоанна согласно кивнула. Она думала о том, что сравнение с терьером, преследующим крысу, хорошо в том случае, если человек с таким рвением докапывается до истины. Но ведь наружу выплыла связь этого человека с жертвой якобы случившейся аварии. В этом случае, даже если предположить, что он не имел отношения к причинам этой аварии, насколько глубоко он захочет копать?

— Еще кока-колы, Джоанна? Может быть, съедите что-нибудь? Близится время ленча.

— Я не голодна. — Джоанна изобразила беззаботную улыбку. — Пойду продолжать поход по магазинам.

— У нас очень хорошие магазины для такого маленького городка, — с гордостью отметила Мэвис.

— Да, — согласилась Джоанна. — Что есть, то есть.

Где-то после двух часов, когда Джоанна вышла из магазина «На углу», то сразу увидела Гриффина, который явно ожидал ее, опираясь на кованые перила. В руках у нее ничего не было, все свои покупки она оставила в магазине, чтобы их отправили в отель, в голове беспорядочно громоздились крупицы и блоки информации, накопленной за утро.

Кроме того, она старалась понять: та настороженность, которую она порой чувствовала по отношению к себе сегодня, существовала действительно или это лишь игра ее воображения? И если действительно — то каковы ее причины? Неужели ее инстинктивно опасаются, видя перед собой двойника Кэролайн и не умея этого объяснить? Или дело в том, что она задает вопросы? А может быть, в этом славном маленьком городке произошла отнюдь не авария со смертельным исходом, а нечто другое?

Единственное, что она четко осознавала, — ей тоже нужно быть настороже, особенно с этим человеком. Она не считала себя хорошей актрисой, но в данных обстоятельствах вынуждена была играть роль простой туристки, приехавшей на отдых. Поэтому, перехватывая инициативу, она немедленно заговорила:

— Мы не должны встречаться так часто, шериф.

Люди начнут судачить.

— А они разве еще не начали? — Не дожидаясь ответа, он спросил:

— Как прошлись по магазинам, Джоанна? Удачно?

— Чрезвычайно! — Она постаралась изобразить полученное удовольствие как можно более достоверно. — Накупила множество замечательных вещей.

— Мне любопытно, — поинтересовался Гриф-фин, — что вы намерены делать с корзинкой? А также с часами в форме клиффсайдской мэрии?

— Вы что, следили за мной? — спросила она, недовольно хмурясь.

— Вовсе нет, я просто совершал ежедневный обход, дабы убедиться, что славные граждане Клиффсайда пребывают в покое и безопасности.

Джоанна огляделась. В этот солнечный день на улице было довольно-таки многолюдно, и она ничуть не удивилась, поймав несколько украдкой брошенных на нее и шерифа взглядов. Но то, что раньше она воспринимала просто как естественный интерес к женщине, поразительно похожей на Кэролайн, теперь начинало казаться ей зловещим. Она чувствовала себя так, словно все, кроме нее, знают какую-то темную тайну, которую всячески от нее скрывают.

Это все мои глупые фантазии. Право, я боюсь теперь собственной тени.

— Мне они понравились, — солгала она.

— Я — человек на своем месте.

У Джоанны еще не было случая оценить его чувство юмора. Что ж, весьма своеобразно. Тем более, сейчас он отнюдь не улыбался, и его темные глаза были совершенно непроницаемы. Ей не удалось понять, насколько серьезно его любопытство. То ли ее действия и впрямь показались ему подозрительными, то ли он просто типичный шериф маленького городка со всеми недостатками, присущими подобной личности?

— Корзинке я всегда найду применение, — пожав плечами, наконец соблаговолила ответить она. — Кто угодно найдет применение корзинке. А часы — это просто на память о Клиффсайде.

— Я полагал, что на память о Клиффсайде вы купили у Мертона пресс-папье.

— Учтите на будущее: не следует делать скоропалительных предположений. Совершенно очевидно, что пресс-папье в виде «Гостиницы» — это в память о «Гостинице», в которой я здесь жила.

Он серьезно кивнул.

— А подушечка для иголок? Как я понял, на ней изображено еще одно чудо архитектуры — наш маленький местный театр.

— Ручная вышивка, — быстро нашлась Джоанна. — Это очень изысканно.

— Угу. Можно спросить, отчего вы так неравнодушны к разным зданиям?

Ни проблеска улыбки. С таким лицом хорошо играть в покер. Джоанна закашлялась.

— Послушайте, мне просто понравились эти вещи, и я их купила, вот и все. Кажется, это не преступление.

— Разумеется. Просто меня это удивляет. Я бы голову дал на отсечение, что вы не из тех женщин, которые покупают ширпотребные сувениры для туристов.

— Ну, и очевидно, что вы ошиблись.

— Возможно. Но я соглашусь, что ошибся, если вы объясните мне, что заставило вас купить шкатулочку, усыпанную ракушками?

— Э… это — подарки друзьям, — в очередной раз вывернулась она из расставленных силков.

— А эта шкатулочка — другу или подруге?

— Подруге. А что?

— Она играет в покер?

Джоанна удивленно заморгала.

— Она не отличает туза от девятки. А почему вдруг это вас заинтересовало?

— Вы не полюбопытствовали открыть шкатулочку и посмотреть, что внутри?

— Ну…

— Джоанна, если бы вы это сделали, то нашли бы там колоду карт… э… для взрослых.

— Так вот почему Тони переспросил, действительно ли я хочу это купить, — пробормотала Джоанна, вспомнив непонятное смущение продавца.

— Вашей подруге понравится такой подарок? — кротко спросил Гриффин. Джоанна вздохнула.

— Что ж, впредь мне стоит быть внимательнее.

— Кроме того, совершенно не обязательно покупать что-нибудь в каждом магазине только потому, что вы туда вошли.

— Почему вы думаете…

— Потому что в скобяной лавке вы купили коробку гвоздей! Это меня добило. Мне кажется, в Атланте гвозди свободно продаются, не так ли? И может быть, даже не слишком отличные от здешних.

Джоанна изо всех сил старалась сохранить лицо, но тут он улыбнулся, и она, не выдержав, начала хохотать. Причем она неожиданно почувствовала, что смех этот готов был перейти в истерику. Но Гриффин, казалось, не заметил этого. Что ж, все к лучшему — по крайней мере таким образом ее напряжение разрядилось. Когда, отсмеявшись, она схватилась за перила, пытаясь восстановить дыхание, он с усмешкой протянул ей свой носовой платок.

— Не подумайте, это не затем, чтобы вы заплакали.

Она вытерла слезы и глубоко вздохнула, стараясь проглотить последнее «ха-ха-ха». Явная истерика.

— О господи, не смешите меня снова. Так нечестно, знаете ли.

— Нет, сначала объясните мне эти гвозди, — настаивал он. — Например, в вашей комнате в «Гостинице» от пола отвалилась доска. Я не виноват, что вы не можете ничего придумать.

— Так не настаивайте, по крайней мере. Вы решили меня совсем уничтожить? С совершенно бесстрастным лицом заставляете объяснять абсурдные вещи! (Сведи все к шутке. Сделай вид, что за этим ничего не стоит.)

Гриффин взял у нее носовой платок и с некоторым сожалением сказал:

— Я был почти уверен, что вы и гвозди сумеете объяснить. Я несколько разочарован. Скажите, вы прослушали курс лекций о том, как добывать информацию, или сами все придумали?

Она вздохнула.

— Клянусь вам, Гриффин, я ни к кому не приставала с вопросами. Разве я виновата, что они тотчас сами начинают говорить о Кэролайн? Что же мне, бежать, заслышав ее имя?

— Не старайтесь меня убедить, что все это выходит случайно, — сказал он. — Вы обработали этот город очень грамотно.

— Перестаньте издеваться, шериф.

— Вам кажется, что я смеюсь? — спросил он. Она внимательно посмотрела на него.

— Ну, немножко есть — в уголках глаз. Он на мгновение закрыл глаза и вздохнул.

— Нам нужно об этом поговорить. Послушайте, почему бы мне не угостить вас ленчем? Я знаю, что вы еще не поели, а я…

— А вы следили за мной и таким образом тоже пропустили ленч, — договорила она, успешно заполнив паузу.

— Примерно так, — согласился Гриффин, ничуть не смутившись. — Вам нравится итальянская кухня?

— Я как-то не заметила в городе ни одного итальянского ресторана, — удивилась она, оглядываясь. — Он где-то рядом?

— Милях в пятнадцати по прибрежному шоссе в направлении Портленда. Что скажете? Согласны оставить другую сторону улицы на завтра?

— А что подумают все, если мы вдруг вместе с вами отправимся в ресторан?

— Подумают, что мы проголодались, — сухо сказал он. — Я, к вашему сведению, должен сообщить на работу, где меня искать. Вы же не думаете, что эта информация не пойдет дальше Отдела шерифа, в самом деле.

После всех этих разговоров у нее за спиной Джоанна прекрасно понимала, что он имеет в виду.

— Нет. Конечно, нет. Кажется, в этом городе ничто не может остаться в тайне.

(Кроме?..)

— Вот именно. — Он взял ее за руку и повел по тротуару к Отделу шерифа. — Кстати, хотел бы я удостоиться чести познакомиться с вашей тетушкой Сарой. Похоже, она настоящая леди.

Милях в десяти от Клиффсайда Гриффин вдруг остановился у обочины и выключил двигатель. Джоанна огляделась. Впереди — извилистое шоссе, которое скоро начнет карабкаться вверх, слева — скалы и под ними океан, справа — лес.

— Почему мы остановились? — спросила она несколько настороженно.

— Я подумал, вы захотите увидеть… Это не займет много времени. — Он выбрался из машины и перешел шоссе, остановившись у узкой обочины, обнесенной со стороны обрыва низкими перилами — единственным барьером заграждения.

Джоанна медленно, неохотно пошла за ним. Она поняла, что он намерен ей показать, и отнюдь не была уверена, что хочет это видеть. И, догнав его, она не смотрела вокруг — только на него. Ветер с океана ерошил его темные волосы, темные глаза посуровели.

Чем она была для тебя, Гриффин? Вы были любовниками?

— Вот здесь ее машина перевернулась, — сказал он. — Она ехала по направлению к городу и, очевидно, потеряла управление на этом последнем повороте. Машина неслась на такой скорости, что барьер был просто снесен.

Что в твоем голосе — боль или гнев?

Джоанна взглянула на длинный отрезок более новых перил, сглотнула ком в горле и все же нашла в себе силы посмотреть вниз, на скалы.

Обрыв здесь был еще выше, чем за «Гостиницей», и под этой крутизной громоздились невероятно изломанные скалы, вздымая жуткие острые вершины. Если машина упала на них, то разбилась вдребезги.

Голова у Джоанны закружилась, сердце забилось учащенно. (Для чего я здесь, Кэролайн? Чтобы доказать, что ты погибла от чьей-то руки?) Неожиданно она и в самом деле почувствовала уверенность, что Кэролайн Маккенна была убита.

Она на мгновение закрыла глаза и, полуобернувшись, взглянула на Гриффина. Его лицо было мрачно.

— Почему вы подумали, что я захочу это увидеть? — спросила она. Голос звучал на удивление нормально — она даже и не ожидала от себя такой сдержанности.

— Вы так интересуетесь Кэролайн, — чуть резче, чем обычно, произнес он. Суровый голос, каменное лицо, темные глаза. — Здесь она погибла. От машины мало что осталось, от нее еще меньше, но мы собрали все, что можно, — достаточно, чтобы идентифицировать ее и понять, что произошло с машиной.

— Вы уверены, что это был несчастный случай? — не удержавшись, спросила она. Гриффин нахмурился.

— Кэролайн не пыталась покончить самоубийством, если вы об этом. Сейчас уже не видно, но здесь были отчетливые следы шин от середины того поворота до этого самого места. Она изо всех сил старалась остановить машину — просто не смогла.

— А вы не думаете… — Джоанна на секунду прикусила губу, но решила договорить:

— Возможно ли, что кто-то столкнул ее с дороги? Что кто-то другой был причиной аварии?

— Вы имеете в виду, какая-то другая машина с пьяным или сумасшедшим водителем?

Поколебавшись, Джоанна все же решила уточнить:

— Это возможно?

— Все возможно, Джоанна. Но не похоже. Не обнаружено никаких следов чего-то подобного.

— Вы искали?

— Конечно, искал — что же я иначе за полицейский? Ведь именно я должен объяснить, что случилось, множеству людей, и в том числе ее мужу. Мне платят за то, чтобы я знал, что произошло и каким образом.

— Я хотела сказать…

— Послушайте, машину никто не сталкивал. Никаких повреждений, кроме тех, что нанесены перилами и падением на скалы, нет — ни частичек краски другого автомобиля, ни проколов шин, ничего. Шел дождь. Дорога была мокрая, она ехала слишком быстро и потеряла управление. Конец рапорта, мисс Флинн! Конец!

— Простите, — сказала она, бессознательно касаясь его руки. — Я вовсе не ставлю под сомнение вашу профессиональную компетентность. Просто все говорят, что она была очень осторожным водителем, и…

— И однажды ошиблась. Такое бывает.

— Наверное, вы правы. — Джоанна замолчала. Молча вернулась с ним к машине и села на свое место. Потом сказала:

— Как вы были правы, предостерегая меня от этих скал. Сначала та женщина, потом Кэролайн.

— Какая женщина? — Гриффин удивленно посмотрел на нее и включил двигатель.

— Вы же сказали, что кто-то упал со скал четыре-пять месяцев назад.

— Да, — сказал Гриффин, въезжая с обочины на шоссе и нажимая на газ. — Но это была не женщина. Несчастье произошло с мужчиной.