Сквозь распахнутые двери Холли вышла на веранду с видом на море. Шезлонги и столики со стульями заманчиво группировались под крышей и дальше, прямо под ярким и теплым октябрьским солнцем. С десяток гостей читали газеты, пили кофе и беседовали.

Холли кивнула официантке и прошла в дальний конец веранды, где лежал в шезлонге, греясь на солнышке, худой рыжеволосый мужчина. В ногах у него сидела девушка лет восемнадцати и вовсю флиртовала, поощряемая его ленивой улыбкой.

Холли нахмурилась, но усилием воли разгладила морщины на лбу и, подойдя к ним, приветливо сказала:

— Привет, Амбер. А я думала, у тебя на сегодня запланирована автомобильная прогулка.

Стройная светловолосая девушка вскочила на ноги, выражение ее лица стало одновременно виноватым и вызывающим.

— А я сказала родителям, чтобы ехали без меня. Кому охота глазеть на эти пейзажи — милю за милей? Я как раз говорила мистеру… я как раз говорила Кейну, что хочу пройтись по магазинам.

— Прекрасно, — немного сухо отреагировала Холли. В эту минуту она болезненно ощущала каждый год из тех двенадцати, которые составляли разницу в их возрасте.

Амбер сунула руки в карманы очень коротких шортиков, которые уж месяц как пора бы убрать на зиму, и ослепительно улыбнулась.

— Я тоже так думаю. Кейн, а вы… вы не хотите пойти со мной?

Кейн Барлоу кашлянул и неторопливо — голос его совершенно соответствовал ленивой улыбке — ответил:

— Вы слышали последнюю новость из области психологии? Мужчины — охотники, а женщины — собирательницы; вот почему вы любите делать покупки. Вам нравится сам процесс, а нас он только раздражает.

Амбер посмотрела на него, не в силах скрыть горького разочарования.

— Но… а может быть, потом погуляем вдоль обрыва?

— Боюсь, Амбер, что меня придется вычеркнуть из ваших планов. Сегодня я должен ехать в Портленд.

— О! — Амбер хотела презрительно улыбнуться, но улыбка у нее получилась натянутой. — Ну что ж. Тогда как-нибудь в другой раз.

— В другой раз, — безразлично протянул Кейн. Девушка еще раз с вызовом посмотрела на Холли и через веранду направилась в здание.

— Как ты думаешь, она научилась такой походке по фильмам старушки Мэй Уэст? — насмешливо пробормотал Кейн.

— Я думаю, у нее просто гормоны играют, — ответила Холли весьма недовольным тоном. — Да еще каблуки дюйма на три выше, чем нужно. Не кокетничай с ней, Кейн. В восемнадцать лет сердца так легко разбиваются.

— Я с ней кокетничал? Я сидел и думал о своих делах, ждал, когда ты вернешься, и тут она подходит и чуть ли не прыгает ко мне на колени. Что прикажешь делать? Обидеть клиента — источник твоего благосостояния, — грубо оттолкнув его дочь? — Он хотел коснуться Холл и, но она отодвинулась, еле заметно дернув плечом, и глаза Кейна сузились. — Очевидно, ты полагаешь, что я все-таки должен был ее немедленно прогнать.

Вместо того чтобы занять место в ногах у Кейна, которое освободила Амбер, Холли села в соседний шезлонг.

— Я полагаю, ты поощряешь ее, сам того не замечая, — все еще сердясь, сказала она.

— Холли, она же ребенок, совершенный ребенок! Она на двадцать лет моложе меня!

— Это только лишняя причина быть осторожнее. — И Холли, нахмурившись, открыла свой блокнот.

Сплетя длинные пальцы на плоском животе, Кейн с минуту наблюдал за нею. Его лицо было абсолютно непроницаемо и неподвижно, живыми были только блестящие зеленые глаза.

— Ладно. Учту на будущее. А теперь оставим это — мы, помнится, собирались погулять вдоль обрыва, перед тем как зазвонил телефон?

— Я не могу.

— Звонок был от хозяина — я угадал?

Холли посмотрела на него, насупив брови.

— Звонил Скотт. Почему ты всегда говоришь о нем с такой издевкой?

— Потому что он мне не нравится, — ласково произнес Кейн. — А еще мне не нравится, что ты бросаешь все и бежишь к нему, как только он свистнет.

— Это несправедливо. Он — владелец отеля, он мой работодатель. И сейчас ему тяжело, — сказала Холли. — Когда Кэролайн погибла…

— Когда Кэролайн погибла, весь город обрушил море сочувствия и понимания на скорбную главу бедного Скотта, — перебил Кейн с уже откровенным сарказмом. — И этот сукин сын вовсю этим пользуется.

— Ты говоришь ужасные вещи.

— Да? А самое ужасное то, что это правда. Не так ли?

Холли встала, держась за свой блокнотик, как за единственное спасение.

— Послушай, я сейчас должна встретиться со Скоттом в мэрии, чтобы обговорить некоторые детали строительства нового крыла клиники. Это займет что-то около часа. Если ты побудешь здесь…

— Нет. Как я уже сказал крошке Амбер, я поеду в Портленд.

Кейн, не меняя позы, взглянул на нее. Так и сидел, спокойно, расслабленно, и смотрел — Холли не понимала, о чем он думает. Собственно, она никогда ничего не могла прочесть по выражению его лица. А этого достаточно, чтобы свести женщину с ума.

Она преувеличенно равнодушно произнесла:

— Ну что ж, ладно. Ленч был… замечательный.

— Да. Несомненно, он бы еще больше удался, если бы мы закончили его в постели — на десерт, но у тебя, кажется, нет времени — или желания — для сладкого, да, Холли?

— Ты тоже вечно занят, — ответила она, защищаясь. — Сколько раз в последнее время ты уезжал то в Лос-Анджелес, то в Нью-Йорк? И не нужно представлять дело так, как будто я одна виновата в том, что мы почти не видимся! — Услышав в собственном голосе скандальные нотки, она сделала над собой усилие и примирительно добавила:

— Послушай, мы оба работаем, и…

— Согласен, несколько месяцев мы оба были изрядно загружены. Но не настолько же, чтобы нельзя было найти времени для встреч, — перебил он посуровевшим голосом. — А дело-то в том, что бедный Скотт стал во всем от тебя зависеть.

— Ты несправедлив, — сказала она, понимая, что повторяется.

— Возможно. Тогда я просто эгоист, как ты обычно утверждаешь. — Он пожал плечами, разом прекращая разговор, угрожавший окончательно перерасти в ссору. Лицо его при этом выражало полное безразличие. — Беги, выручай Скотта, решая его очередную проблему. Я как-нибудь обойдусь. Дорога в Портленд длинна, силы пригодятся.

Холли сделала два шага по направлению к двери и остановилась. Проклятье, проклятье, проклятье! Ненавидя себя, она обернулась.

— А ты надолго в Портленд? Я имею в виду — завтра я тебя увижу?

— Возможно, я вернусь поздно вечером, — ответил Кейн. Холли немного подождала, но, по всей видимости, он уже сказал все, что хотел. Стараясь сохранить достоинство, она кивнула.

— Счастливо. Веди машину осторожнее.

Его блестящие глаза немного потеплели.

— Ни ты, ни я уже никогда не будем так беспечны, как три месяца назад, мне кажется. Не волнуйся, я буду осторожен.

На этот раз уйти от него было гораздо труднее, но она справилась с собой — и заспешила прочь с веранды. Спиной она чувствовала его взгляд, но не оглянулась и не замедлила шага. В конце концов, она на работе, напомнила она себе. Она работает на Скотта Маккенну, который владеет «Гостиницей» и множеством других предприятий в Клиффсайде, и, если ему нужна ее помощь, она обязана ее оказать.

Но нельзя не замечать, что трещина в отношениях между нею и Кейном все ширится.

Холли была уже в середине тихого вестибюля, когда двери главного входа открылись. До нее донеслись с улицы какие-то уточнения швейцара насчет багажа и парковки, и вошла светловолосая женщина. Холли застыла как вкопанная, открыв рот и недоверчиво уставившись на незнакомку — она не отдавала себе отчета в том, что это неприлично, просто остолбенев от изумления.

Женщина, сделав несколько шагов, неуверенно остановилась. Она была примерно одного роста с Холли, где-то пять футов шесть дюймов, красивые волосы медового цвета просто откинуты назад, слаксы и свитерок обрисовывали стройную тоненькую фигурку. Лицо не овальное, а, скорее, в форме сердечка, необычные большие золотисто-карие глаза опушены темными ресницами, нежный и чувственный рот…

Не успела Холли прийти в себя, как женщина чуть неловко засмеялась и певуче спросила:

— Простите, что-то не так?

Холли поморгала. Как странно, подумала она, видеть это знакомое, слишком знакомое лицо и при этом слышать совершенно чужой голос с сильным южным акцентом.

— О… нет. Боже мой, напротив, это я прошу прощения. Дело в том, что вы очень похожи на одну женщину, которую я когда-то знала.

— Когда-то знали?

— Несколько месяцев назад она погибла.

— О, я очень сожалею…

— Ничего. Мы не были… очень уж близки. — Холли улыбнулась и протянула руку. — Я — Холли Драммонд, менеджер «Гостиницы». Зовите меня просто Холли.

Блондинка крепко пожала протянутую руку.

— Рада познакомиться с вами, Холли. Меня зовут Джоанна. Джоанна Флинн.

— Добро пожаловать в наш славный городок, Джоанна. Если я могу что-нибудь сделать для того, чтобы ваше пребывание здесь было более приятным, дайте мне знать. — Это было традиционное профессиональное приветствие, но Холли всегда вкладывала в несколько затертое выражение первоначальный смысл, и ее искренность чувствовалась.

— Спасибо, непременно, — улыбнулась Джоанна Флинн. — Сейчас я больше всего хочу заселиться, распаковать вещи и дать отдых ногам — они просто одеревенели от долгой езды. Может быть, мы увидимся позже?

— Я почти все время здесь, — ответила Холли, улыбаясь. Проводив глазами Джоанну, она чуть помедлила и направилась в мэрию. Мэрия располагалась недалеко — всего в двух кварталах от «Гостиницы», и Холли решила пройтись пешком — чтобы немного размяться и проветрить голову. Впрочем, необходимо было и подумать, как подготовить Скотта. Ведь встречи не избежать! Проклятье — как подготовить весь город!

Эй, угадай, что случилось? В «Гостиницу» приехала новая гостья — ей бы волосы чуть темнее и голубые контактные линзы — вылитая Кэролайн! Что скажешь?

«Проклятье, — почти вслух прошептала Холли, — что он подумает, когда увидит тебя, Джоанна Флинн? Что он почувствует?»

Джоанне отвели прекрасный номер на пятом этаже, просторный и удобный: гостиная, спальня, ванная. Несмотря на скромное название, «Гостиница» предлагала полное обслуживание круглосуточно плюс кабельное телевидение, как сообщил словоохотливый швейцар. Если же ей потребуется что-нибудь еще для полного счастья — ей предоставят все, что угодно, пусть только попросит.

Как только швейцар ушел, Джоанна начала устраиваться. Включив телевизор, чтобы в комнате что-то звучало, она быстро распаковала чемоданы и развесила свои вещи. Потом вышла на балкончик в спальне, откуда открывался вид на океан.

Справа внизу виднелась черепичная крыша веранды; прямо под ней простирался широкий зеленый газон, а дальше — вершины скал и, под ними, океан, Швейцар говорил, что во время отлива там остается узкий пляж, выглядевший весьма эффектно. Но тропа, ведущая к нему, довольно труднодоступна, и мало кто из гостей отважился спуститься туда больше одного раза.

Разглядывая продолжение скальной гряды к югу, Джоанна повернула голову налево и застыла, едва дыша. Она стояла, оцепенев, длинное, бесконечно длинное мгновение. Затем тихо скользнула в комнату — как будто двигаться нужно было осторожно, чтобы не случилось что-то ужасное. В гостиной она уселась за маленький столик, положила на него тетрадь, бережно раскрыла ее и погладила чистую страницу.

Джоанна никогда не вела дневника, но ей подумалось, что здесь стоит начать — чтобы приводить мысли в порядок и прояснять для себя происходящее. Задержав дыхание, она взяла гостиничную ручку и поставила на верху страницы число. Она еще не сформулировала фразу окончательно, просто стала писать, не особенно раздумывая.

«Сегодня я приехала в Клиффсайд. Здесь, в» Гостинице «, у меня в спальне балкон с видом на океан, и с этого балкона я разглядела дом — точно такой, как в моем сне».

Даже на расстоянии этот дом производил сильное впечатление.

Джоанна сидела на гладкой верхушке скальд и рассматривала реальное воплощение своих ночных кошмаров. До дома оставалось около мили; деревья заслоняли часть великолепной картины, которой она любовалась еще с балкона «Гостиницы», но ощущение прекрасного не покидало ее.

Дом этот, впервые увиденный ею во сне, был построен в викторианском стиле; множество башенок на крыше, в бесчисленных окошечках — отблески солнца и со стороны океана широкая крытая галерея; без сомнения, вид с нее открывался захватывающий. Впрочем, с того места, где сидела Джоанна, дом мог показаться мрачным: он одиноко высился над скалистым мысом, а далеко внизу в бушующей пене разбивались о скалы волны океана. Но все же он выглядел не мрачным, а скорее величественным. Хотя Джоанна воспринимала этот дом сквозь призму измучившего ее за долгие месяцы сна, ей он казался зловещим и темным, что было вполне понятно. Она почти боялась его.

Джоанна обняла руками колени, ежась от прохладного океанского бриза и слушая, как гудят высокие волны прилива. Солнце садилось в океан; окна далекого дома отсвечивали красным, отражая цвета заката. Джоанну била мелкая дрожь, причем отнюдь не от холода.

Это дом Кэролайн! Джоанна не знала, почему она так уверена, что смотрит на дом, где жила Кэролайн, но она нисколько не сомневалась в этом. И следовательно, здесь живут ее муж и дочь.

Со дня смерти Кэролайн прошло уже три месяца, наверное, они начали уже примиряться с потерей. Джоанна понимала, что ее появление может причинить им страдание. Даже швейцар и дежурная в «Гостинице» были растеряны, если не сказать напуганы таким сходством, а Холли Драммонд, эта симпатичная брюнетка, была просто в шоке.

Занятая приготовлениями, Джоанна не слишком задумывалась над своим внезапным решением приехать сюда, но сейчас, сидя на скале и глядя на дом Кэролайн, вдруг испугалась. Чего она надеется достичь своим приездом? Не вызовет ли и впрямь ее появление здесь призрак Кэролайн Маккенна из ее сна?

Ей вдруг пришла в голову нелепая мысль, что с ее появлением в Клиффсайде начнется такое, что неминуемо выйдет из-под ее контроля. У нее появилось сильное искушение как можно скорее вернуться в гостиницу, собрать вещи и первым же самолетом лететь в Атланту, домой. Но не успела она окончательно поддаться страху, как ее внимание привлек чей-то голос.

— Прошу прощения, но не следует…

Джоанна быстро повернула голову, на сей раз почти не удивившись, когда бесшумно приблизившийся к ней человек вдруг запнулся на полуслове и, потрясенный, уставился на нее. Высокий, широкоплечий, атлетически сложенный мужчина с очень темными волосами и почти черными выразительными глазами продолжал молча смотреть на нее. И хотя его лицо, худощавое и несколько грубоватое, не соответствовало общепринятым представлениям о красоте, в нем было что-то необычайно притягательное.

Чуть выше, на опушке леса, на узкой грязной дороге, которой она вначале не заметила, Джоанна увидела припаркованный «Блейзер», и хотя на таком расстоянии ясно различить надпись на борту машины было невозможно, все же буквы были достаточно крупные.

— Вы полицейский? — спросила она, удивившись, что он не в форме. Пришедший был в обычных джинсах и легкой нейлоновой ветровке поверх темной футболки.

Он кивнул утвердительно и сделал еще несколько шагов к ней, так что их разделяло всего несколько футов. Ошеломление почти исчезло с его лица, он лишь слегка хмурился.

— Шериф. Гриффин Кавано.

Голос оказался глубоким, чуть хрипловатым — но, возможно, легкая хрипотца появилась от эмоционального потрясения при виде двойника погибшей Кэролайн, которую он, без сомнения, должен был знать.

— Понятно. Я совершила что-то противозаконное, шериф?

Он ответил не сразу, глядя на нее своими темными глазами так пристально, что она, казалось, чувствовала прикосновение его взгляда. Помедлив, сказал бесцветным голосом:

— Не следует сидеть так близко к краю. Это опасно. Полгода назад с этого самого места упал человек.

Джоанна никогда не боялась высоты, и сейчас она сидела так близко к краю обрыва, что вытяни она правую ногу — и нога повисла бы над пропастью. Его слова заставили ее посмотреть на зубчатые, обточенные прибоем скалы далеко внизу — она содрогнулась и потихоньку отползла от края, встав рядом с ним.

— Тот, кто упал… разбился насмерть? — тихо спросила она.

Шериф Гриффин Кавано кивнул.

— Такое случается постоянно, примерно раз в пять лет, — глухо сказал он. — Туристы вечно лезут на рожон…

Джоанна тут же обиделась за всех туристов, к которым причисляла и себя.

— Но ведь здесь нет предупреждающего знака.

Если место так опасно, то почему это никак не обозначено, шериф?

Он слегка прищурился.

— Потому что каждый раз, как я его ставлю, его или уносит ветром, или ломает какой-нибудь вандал. Вы ведь из «Гостиницы», да?

— Да, я остановилась в «Гостинице».

— Тогда вы, должно быть, читали правила — они висят на дверях, с внутренней стороны. Гостям рекомендуется гулять на территории отеля, там, где есть перила. А вы, кстати, вообще сейчас в частном владении.

Джоанна невольно бросила взгляд на далекий дом.

— Да, это его земля, — сказал шериф, проследив направление. — Хотя здесь и нет предостерегающих надписей, но заходить сюда строго воспрещается. Это место может быть очень коварным, мисс..?

— Флинн. Джоанна Флинн.

Он кивнул.

— Мисс Флинн. Лучше бы вам ограничить свои прогулки местностью, принадлежащей отелю. Для вашей же безопасности.

— Я поняла. — Больше она ничего не хотела говорить, но, видя, что он собирается уходить, неожиданно произнесла:

— Шериф, здесь на меня реагируют несколько неожиданно — все, в том числе и вы.

— Вы напоминаете одну женщину, которая жила здесь.

— Мне так и объяснили. Холли Драммонд сказала, что эта женщина, похожая на меня, погибла.

— Да. Три месяца назад. — Как бы Гриффин Кавано ни относился к этому факту, он оставил свои чувства при себе: лицо спокойное и непроницаемое, голос вполне безразличный.

— Простите, а как ее звали? И как она погибла? — Джоанна сделала вид, что ничего не знает о Кэролайн, хотя, убей бог, не смогла бы объяснить зачем. Конечно, ей не хотелось, чтобы в Клиффсайде знали об этой странной истории — ведь она проехала тысячи миль, чтобы просто выяснить, какая смутная связь существует между нею и этой женщиной. Ну кому же такое придет в голову? Просто она отдыхает.

— Почему вы хотите это знать? — как-то излишне резко спросил он.

— Просто любопытно. — Джоанна равнодушно пожала плечами. — Говорят, мы похожи, как близнецы.

— Ее звали Кэролайн Маккенна. Она погибла в автомобильной катастрофе: шоссе было мокрое, а она ехала с большой скоростью и потеряла управление. Что еще вы хотите знать? — Это прозвучало почти грубо, но Джоанну не остановил его резкий тон.

— Я действительно так на нее похожа?

Он медленно и вдумчиво осмотрел ее с ног до головы.

— Если сделать волосы немного темнее и изменить цвет глаз, вас просто не различить.

Она не поняла, боль или гнев сквозили в его голосе, но зато почувствовала, что зашла слишком далеко.

— Спасибо, шериф, — и за предостережение, и за эти сведения, — произнесла она спокойно, решив пока оставить свои расспросы.

— Не стоит. — Поверх ее головы Гриффин Кавано смотрел на заходящее солнце. — Скоро стемнеет. В это время года дни уже коротки. Вам, пожалуй, пора возвращаться.

Джоанна решила послушаться. В конце концов, она пробудет здесь еще по крайней мере две недели, времени у нее будет много. Но как только она направилась к отелю, он остановил ее вопросом.

— Зачем вы приехали сюда, мисс Флинн?

— В отпуск.

— В октябре?

— Я люблю отдыхать осенью.

Он нахмурился.

— Вы ведь с Юга, не так ли.

— Вы не любите южан? — шутливо спросила она.

Но шериф, очевидно, не был расположен шутить.

— Джорджия, по-моему, — решительно продолжил он свой допрос.

Джоанна ответила и на это.

— Да, Джорджия. Точнее, Атланта. Но мы в последнее время не пытаемся отделиться, так что у вас не должно быть проблем из-за моего пребывания здесь.

На его суровых губах наконец мелькнула улыбка, или, вернее, ее подобие, но через мгновение он вновь стал серьезным.

— Вы проделали столь долгий путь, чтобы провести отпуск именно в этом месте, но ведь здесь нет ничего, кроме пейзажей.

— А вот это уже мое дело, шериф, — произнесла Джоанна с некоторым раздражением. — Но если вы так хотите знать, я каждый год провожу свой отпуск в разных штатах. По-моему, это лучший способ узнать свою страну. И для первого знакомства с Западным побережьем я выбрала Орегон.

— И непременно Клиффсайд?

Джоанна не могла сказать с уверенностью, верит он ей или нет.

— Торговая палата рекомендует Клиффсайд как весьма живописное место, — пожала плечами она. — А я как раз искала нечто такое на берегу океана, где можно спокойно отдохнуть. Так почему не здесь? Достаточно?

— Пока да, — сухо сказал он. — До свидания, мисс Флинн.

— До свидания, шериф.

И Джоанна направилась к отелю, стараясь, чтобы ее походка выглядела непринужденной. Сначала она отнесла этот пристальный интерес шерифа на счет подозрительности, присущей жителям маленьких провинциальных городков, тем более работающим в полиции. Но такое объяснение не выдерживало критики, ведь туризм играл заметную роль в местной экономике — стало быть, дружелюбие и гостеприимство. Более вероятным было другое объяснение: шериф счел, что внезапное появление в городе женщины, как две капли воды похожей на погибшую Кэролайн Маккенна, не могло быть случайным.

Ей пришло в голову, что, без сомнения, многие в Клиффсайде будут думать точно так же.

Джоанна ступила на аккуратно подстриженный газон «Гостиницы» и оглянулась. Шериф стоял на том же месте, но смотрел отнюдь не на нее, а на одинокий дом вдалеке.

Впервые за последние месяцы Джоанна проспала всю ночь спокойно. Проснулась она в восемь утра с тяжелой головой, словно вновь видела тот же сон. На этот раз ряд образов прервался, но она определенно помнила карусельную лошадку и бумажный самолетик, и еще, кажется, лепестки роз, дождем сыпавшиеся на землю.

Она еще долго лежала в постели, глядя в потолок, слушала низкий рокот океана и вспоминала вчерашний день, стараясь суммировать свои впечатления от Клиффсайда и людей, с которыми здесь познакомилась. Судя по тому, как на нее реагировали, очевидно, многие знали Кэролайн, то есть у нее будет достаточно источников информации.

Знать бы только, о чем их спрашивать.

Наконец она встала, приняла душ и заказала завтрак в номер. Последнюю утреннюю чашечку кофе Джоанна допивала, стоя у открытой балконной двери и не сводя глаз с дома Кэролайн. Тяжелое чувство по-прежнему не оставляло ее, но тем не менее она продолжала разглядывать окрестности, выбирая дорогу, чтобы быстрее добраться до этого места.

Проникновение в частное владение строго запрещается, так, кажется, говорил шериф Кавано. Хорошо, но он также сказал, что предупреждающих об этом знаков там не стоит. Таким образом, юридически она не нарушит никаких законов, если пойдет по скальной гряде в этом направлении. Конечно, добрый шериф может возразить, что ему лучше знать — но только если ее поймает.

Немного посмеявшись в душе над своим намерением нарушить закон, Джоанна вышла из номера и спустилась на лифте в холл.

У конторки стояла Холли Драммонд. Она дружески поздоровалась.

— Доброе утро, Джоанна.

Чувствовалось, что Холли смотрит на нее оценивающе — возможно, даже и не отдавая себе в этом отчета. Наверняка причиной являлось сходство с Кэролайн, но Джоанне все же было неуютно. Однако она смолчала, напомнив себе, что к этому придется привыкнуть.

— Привет, Холли. Послушайте, у меня вопрос. Где можно получить сведения о Клиффсайде и его окрестностях?

— Можно у меня или у любого дежурного за конторкой, — сказала Холли. — Большинство персонала действительно хорошо знает эти места, и любой из нас будет рад помочь. Что вам хотелось бы узнать?

Хороший вопрос.

— О… ничего определенного, по крайней мере сейчас. — Видя, что Холли полна любопытства, Джоанна рассмеялась как можно беззаботней. — Я работаю в библиотеке, так что это у меня, наверное, профессиональное заболевание — исследовать те места, где провожу отпуск. Как бы я ни хотела отдохнуть, всегда почему-то заканчиваю тем, что оказываюсь в местной библиотеке и читаю все, что можно, о данном городе. Глупо, конечно, я понимаю.

Холли улыбнулась.

— Не знаю, мне во всяком случае это кажется более приятным времяпрепровождением, чем игра в гольф или покупка всякой ненужной дребедени, чем, собственно, и занимается большинство туристов.

— А мои друзья говорят: прекрати работать, когда тебе за это не платят!

— Знакомо. — Холли взглянула на свой неизменный блокнот. — Я тоже вечно при исполнении. Но — ха! — кто обещал нам, что жизнь будет легка и прекрасна?

— Моя тетушка, — серьезно ответила Джоанна.

— В самом деле?

— Да. Тетя Сара, которая воспитала меня, до последнего дня своей жизни свято верила, что от жизни получаешь то, чего достоин. Будь добр к окружающим, и они будут добры к тебе. Знаете, однажды я видела, как она поймала вора и стала заботливо его расспрашивать, зачем же он губит свою жизнь, грабя добрых людей. Так он целый квартал шел за ней, пытаясь объяснить причины, которые вынуждают его делать это.

Холли рассмеялась.

— Судя по вашему рассказу, она была настоящая леди.

— Да, — улыбнулась Джоанна. Потом сказала:

— Пожалуй, пройдусь, посмотрю на океан, — Конечно, и лучше сейчас, чем потом, — отозвалась Холли. — Если только вы не любите прогуливаться под холодным дождем. Прогноз погоды обещает днем дождь.

— Спасибо, что предупредили. — Джоанна помахала рукой и направилась к веранде.

— Джоанна!

— Да?

— Библиотека в трех кварталах отсюда, — с улыбкой сообщила Холли. — Сразу за зданием суда. Неспешная прогулка или пять минут на машине. На всякий случай.

Джоанна поблагодарила ее улыбкой. Выйдя на улицу, она задумалась, убедительное ли объяснение придумано ею для столь откровенного любопытства? Она не была в этом так уж уверена, но ничего лучшего придумать не могла. Ну что ж, по крайней мере хоть какая-то причина, почему она проводит время в библиотеке Клиффсайда и задает вопросы. Так ей казалось.

Темные низкие тучи обещали, что прогноз погоды сбудется, резкие порывы ветра с океана оставляли на губах привкус соли. Джоанна решила не медлить — не больше пяти минут постояла она у перил, на территории гостиницы, оглянулась и направилась к скалам.

Дойдя до конца газона, она опять незаметно оглянулась, нервно и почему-то виновато. Но тем не менее быстро пошла вперед, убедившись, что ее никто не видит. На сей раз она старалась держаться подальше от края пропасти, но, углубляясь в лес, не упускала океан из поля зрения.

Ее план, если это можно так назвать, состоял в том, чтобы лесом подобраться поближе к дому Кэролайн. Что делать дальше, Джоанна не знала. Разумеется, она не собиралась стучаться в двери и даже не хотела, чтобы ее заметили, если этого можно было избежать. Она не в силах была объяснить, чего, собственно, хочет. Но чем дальше она шла, тем сильнее была уверена, что, именно приблизившись к этому дому, найдет то, что ей нужно найти.

Она не представляла себе, что это будет за находка, но, вдруг оказавшись на опушке футах в пятидесяти от газона дома Кэролайн, увидела над обрывом прелестную беседку, напоминающую небольшую пагоду. А в беседке, яркая, словно ее только что выкрасили, стояла карусельная лошадка, та самая, которую она видела во сне.

Джоанна подошла к беседке, поднялась на две ступеньки и, медленно пройдя несколько шагов по крепкому настилу, нерешительно дотронулась до раскрашенной гривы, будто боясь, что это призрак. Но насколько она могла судить, это была настоящая деревянная лошадка с карусели; она надежно крепилась на штыре между полом и потолком беседки.

— Теперь мне не хватает только бумажного самолетика, — пробормотала Джоанна.

— Это было наше место. — Неожиданный возглас пригвоздил ее к месту.

Джоанна повернула голову — и трудно сказать, кто больше испугался. Маленькая девочка, с расширенными голубыми глазами, и без того огромными, побелевшая, как лист бумаги, отступила на шаг.

— Не бойся, — поспешно сказала Джоанна и застыла, боясь напугать ребенка еще сильнее. — Я не хочу тебя обидеть.

— Вы похожи на мою маму.

Джоанна не предвидела даже возможности такой встречи и потому была в полной растерянности. Она видела перед собой девочку лет восьми-девяти и знала, что эта девочка три месяца назад потеряла мать. Ясно как день — бедный ребенок потрясен, увидев точную копию матери в том месте, которое они, очевидно, любили.

— Меня зовут Джоанна. — Она инстинктивно находила, что сказать. — Я вчера приехала в Клиффсайд, и мне сказали, что я похожа на одну женщину, которая… жила здесь. Ее звали Кэролайн. Это была твоя мама?

Не сводя немигающих глаз с лица Джоанны, девочка медленно кивнула.

— Я так тебе сочувствую, — вновь заговорила Джоанна. — Я тоже потеряла маму, когда мне было столько лет, сколько тебе сейчас. И папу.

— В… в автокатастрофе? — помедлив, спросила дочь Кэролайн.

— Нет. Мой папа любил кататься на лодке, и однажды они поплыли на ней вдвоем, и начался шторм.

— И лодка утонула?

Джоанна кивнула. Девочка чуть нахмурилась и на миг отвела глаза.

— И вы теперь боитесь океана?

— Наверное, если бы я была с ними, то стала бы бояться. Но меня с ними не было. И потом, прошло уже так много лет.

— А я боюсь автомобилей. Я даже не могу в них садиться.

— Я понимаю, — произнесла Джоанна, всем сердцем жалея эту печальную маленькую девочку.

— Меня зовут Риген. Первое «и», — несколько обиженно добавила она и тут же объяснила:

— А то все говорят два «е» — Реген.

— Мне тоже больше нравится с одним «и» и одним «е». Рада познакомиться с тобой, Риген.