И что бы Брент ни говорил, как бы ни уверял ее, что она прекрасна и необыкновенно сексуальна, Кэрри только качала головой и улыбалась. Она верила, что его к ней влечет, но полагала, что это — чисто физическое влечение. И была убеждена, что уродлива.

Его руки снова обвились вокруг ее талии. Он сказал:

— Я никогда не спрашивал тебя, потому что ты ясно дала понять, что не хочешь говорить о нем, но все-таки… Это из-за Питера ты не позволяешь мне любить тебя? Он очень обидел тебя?

Кэрри оперлась на локоть, чтобы видеть его лицо.

— Если нам придется говорить о нем, то я хотела бы сначала одеться, — ответила она.

Брент спросил:

— Обещаешь, что, когда оденешься, не ускользнешь от меня?

Кэрри едва заметно улыбнулась.

— Обещаю.

Он не до конца поверил ей, но все же разжал объятия. Они быстро оделись, поеживаясь от ночной прохлады. Кэрри не села ни на диван, ни в кресло. Она говорила, расхаживая по беседке, тщательно избегая его взгляда.

— Когда я встретила Питера, мне было девятнадцать. Я жила с отцом в Атланте. Папа как раз встретил женщину, на которой женился через несколько месяцев. Но тогда они еще не поженились, и ему нравилось, когда вокруг него много людей. Особенно молодых людей. Питер познакомился с моим братом во время игры в покер, хотя тогда я этого не знала, и Лоренцо пригласил его к нам на пикник у озера. После этого Питер часто приходил поплавать, как и все остальные друзья Лоренцо, но в отличие от остальных он проводил почти все время со мной.

Кэрри умолкла. Лицо ее приобрело задумчивое выражение.

— Наверное, Питер просто не мог не очаровать женщину, — продолжала она. — Или девушку. Для него это было так же естественно, как дышать. А я жила замкнуто, была как бы отгорожена от жизни. Почти все время или читала, или занималась музыкой. У меня совсем не было друзей. Он был первым мужчиной, который обратил на меня внимание. Говорил мне комплименты. И он был такой красивый… — Она снова умолкла.

Брент молча ждал продолжения. Кэрри беспомощно пожала плечами.

— Ты, конечно, и сам можешь догадаться, что случилось. Я влюбилась в него. И мне не удалось скрыть свои чувства. Каждый мог видеть их, особенно Питер. И он был… добрым ко мне. Продолжал говорить комплименты, обращал на меня внимание, позволял мне мечтать. Но когда через несколько недель он сделал мне предложение, никто не удивился больше меня.

Кэрри повернулась к Бренту, опираясь спиной на стену беседки. Губы ее тронула улыбка.

— Он говорил то, что и следует говорить в таких случаях. И делал то, что следовало. Хочешь узнать, как он лишил меня невинности в ночь накануне свадьбы?

— Не особенно, — признался Брент.

Кэрри утвердительно кивнула.

— Но ты хочешь узнать все остальное. Ладно. В общем, он женился на мне. И привез меня сюда — познакомить со своей семьей.

— Ты не была знакома с его семьей? — удивился Брент.

— Нет. Это была скоропалительная свадьба, если можно так выразиться. Мы просто зарегистрировались в конторе мирового судьи через два дня после того, как он сделал мне предложение. Так что у меня не было времени познакомиться с его родными.

Кэрри снова пожала плечами.

— Должна признать, что Килбурны с достоинством пережили этот удар. Когда Питер привез меня сюда, они могли бы устраивать сцены… но нет, они всегда относились ко мне с пониманием.

— Я знала, что мы с Питером должны жить в этом доме, но не знала, что у нас будут разные спальни. Впрочем, не имело значения, потому что Питер обычно спал в моей постели. Но, к сожалению, все реже и реже. Он не извинялся и никак не объяснял причину, просто уходил вечером к себе в комнату и больше не появлялся. Через полгода после нашей свадьбы мне приходилось умолять его прийти ко мне в постель.

Брент сжал зубы, чтобы заставить себя молчать.

Кэрри уставилась куда-то в пространство — она глядела в прошлое.

— Он был всегда… очень вежлив. Если я сама приходила к нему, он всегда занимался со мной любовью. Но однажды утром, после того как я упросила его прийти ко мне, я проснулась и увидела, как он смотрит на меня. Питер сразу же улыбнулся, но… я уже увидела выражение его лица. И после этого никогда больше не просила его заниматься со мной любовью. И он больше не приходил ко мне.

— Какого черта ты не бросила этого подонка? — не выдержал наконец Брент.

Кэрри быстро взглянула на него. Непроизвольно поднесла руку к щеке и дотронулась до своих шрамов.

— Папа был уже женат и переехал в Калифорнию. Я знала, что моя мачеха не обрадуется, если я приеду к ним. Сестра тоже была замужем, у Лоренцо — своя жизнь. Мне было девятнадцать. И никакой профессии. Плюс уродство. В общем, некуда было ехать…

Она поежилась, словно от холода.

— А этот дом не хуже других, а во многих отношениях даже лучше. Никто не требовал, чтобы я что-то делала, куда-нибудь ездила. Меня оставили в покое — наедине с музыкой и книгами. Питер по-прежнему был вежлив, даже добр, особенно после того как понял, что я не ожидаю, что он вернется в мою постель, и не собираюсь возражать против его связей с другими женщинами. Иногда я думаю, что он был мне даже благодарен: когда какая-нибудь из его возлюбленных становилась слишком требовательной, он всегда мог посверкать перед ней обручальным кольцом и рассказать о жене, которая никогда не даст ему развод.

— Кэрри…

— Моя жизнь могла быть намного хуже, — сказала она убежденно. — И мое замужество могло быть намного хуже.

Брент с сомнением покачал головой.

— Господи, неужели Питер только из-за этого женился на тебе? Чтобы иметь жену, которая готова оставаться дома и не устраивает сцен?..

Кэрри посмотрела на него с какой-то странной улыбкой.

— Брент, разве ты еще не догадался?

— Догадался — о чем?

— Почему Питер женился на мне. — Ее глаза блестели, но слез не было. — Мой отец купил его мне.

Брент с минуту молчал, потрясенный услышанным. Теперь ему многое открылось. Кэрри тем временем продолжала:

— Питер задолжал в клубе кучу денег. Лоренцо открыл ему кредит, потому что он Килбурн. Ни брат, ни отец не знали, что Питер не имеет доступа к состоянию Килбурнов, а он старался держать их в неведении как можно дольше, очаровывая и осыпая обещаниями. Как и все игроки, Питер был уверен, что удача наконец повернется к нему лицом. Поэтому продолжал играть. И продолжал проигрывать.

— К тому моменту, когда отец узнал, что Питер не сможет заплатить свои долги, я уже была влюблена в него. У папы, как я говорила, появилось новое увлечение, и он решил, что подвернулась удачная возможность сбыть меня с рук и одновременно получить кое-что взамен долговых расписок Питера. Тогда отец поставил Питера перед выбором: или он передает расписки Эмили и Дэниелу, или рвет их, а Питер за это женится на мне и будет добр ко мне.

Кэрри немного помолчала, потом добавила:

— Возможно, это единственное обещание, которое Питер сдержал.

Брент тяжело вздохнул.

— А когда ты узнала все это?

— Когда была в Калифорнии. Питер явился к Лоренцо в клуб и рассказал очередную историю… О том, что он якобы скоро получит большую сумму. И Лоренцо позволил ему играть, если он не будет заходить слишком далеко. До тех пор неукоснительно выполнялось следующее правило: Питер мог платить только наличными, а когда они кончались, он выходил из игры. Но в тот вечер ему как-то удалось уговорить Лоренцо, и тот снова предоставил ему кредит. Питеру не повезло, и он проиграл триста с лишним тысяч долларов, но ты это уже знаешь. Лоренцо вышвырнул его из клуба и велел не возвращаться, пока он не отдаст долг. Но брат не надеялся, что удастся вернуть эти деньги, поэтому позвонил отцу, чтобы все ему рассказать. Папа пришел в ярость и выложил мне правду о том, что произошло четыре года назад.

— И тогда ты позвонила Питеру?

Кэрри кивнула.

— Наверное, я надеялась, что он станет отрицать это. Скажет, что женился на мне, потому что я была ему нужна, даже если потом все изменилось. Но нет. Он рассмеялся и сказал, что я должна быть польщена, поскольку моим приданым были расписки на полмиллиона долларов.

— Подонок, — пробормотал Брент сквозь зубы.

Помолчав, Кэрри добавила:

— Я положила трубку. Это был наш последний разговор. Я не знаю, кто его убил, Брент, но знаю, кто его не убивал. Ни отец, ни Лоренцо не имеют к этому ни малейшего отношения. Свои убытки они списали на неблагоприятные обстоятельства. У нас говорят: обманешь меня один раз, стыдно станет тебе, обманешь второй раз, стыдно станет мне. Питер обманул их дважды. Но из-за этого они не стали бы делать меня вдовой.

Брент кивнул и пробормотал:

— Я и так не представлял себе Лоренцо с ножом в руке. Пистолет ему больше подходит.

Кэрри улыбнулась.

— Ты ничего не знал о моей семье, когда мы начали встречаться, верно?

— Нет, ничего, — ответил Брент.

— Я никогда не участвовала в делах отца и брата.

— Ты могла бы мне этого не говорить.

Брент подошел к ней и положил руки ей на плечи.

— Кэрри, неужели ты думаешь, что я тебя совсем не знаю? Ты действительно думаешь, что все это время я встречался с тобой только потому, что мне нужно твое тело?

Она молча смотрела на него. Затем тихо проговорила:

— Когда ты нашел меня в оранжерее тем вечером, я спряталась, потому что увидела, как Питер повел в свою спальню хорошенькую манекенщицу. Я знала, что у него есть другие женщины, но мне стало так больно, что я просто не смогла оставаться на людях. А потом пришел ты и посмотрел на меня так, будто тебе стало жаль меня. И когда ты погладил мои шрамы…

Кэрри тихонько вздохнула.

— Брент, ты сделал меня счастливой. Заставил меня почувствовать то, что я никогда не смогла бы почувствовать без тебя. Я хочу, чтобы ты знал: я всегда буду тебе благодарна…

Брент, нахмурившись, перебил ее:

— Перестань! Мне не нужна твоя благодарность.

Кэрри пристально смотрела ему в глаза.

— Не нужна? Но как же я могу не быть тебе благодарной?.. Ты, Брент, заставил меня почувствовать себя женщиной.

— Ты и была ею. Прекрасной, сексуальной, волнующей женщиной, которую я полюбил всей душой.

Ее нижняя губа задрожала, на глаза навернулись слезы.

— Как замечательно ты говоришь, — пробормотала Кэрри.

Брент застонал и уткнулся лбом в ее лицо. Потом поцеловал ее, и в этом поцелуе не было ни жалости, ни нежности. Только желание. Когда их поцелуй прервался, у обоих дрожали колени.

— Послушай меня, Кэрри, — проговорил Брент с хрипотцой в голосе. — Я на двенадцать лет старше тебя. У меня были другие женщины, другие связи. Я знаю, чего я хочу и что я чувствую. Я люблю тебя. Поверь мне. Привыкни к этому. Я заставлю тебя поверить. И я собираюсь жениться на тебе.

— Но…

Он снова поцеловал Кэрри.

— Нет. Никаких но. Если ты хочешь соблюдать приличия, мы можем подождать до весны или даже до лета, но ты выйдешь за меня.

Брент не оставил ей времени на возражения — еще раз поцеловал ее и вышел из беседки.

Было уже около трех утра. Кэрри медленно шла в сторону дома по дорожкам сада. Шла, погрузившись в раздумья. Даже если бы маленькие фонарики горели ярче, она, наверное, не заметила бы под деревянным мостиком странный предмет, наполовину погрузившийся в воду.

Лаура очнулась от тяжелого сна и открыла глаза, не понимая, где находится. Но это длилось всего лишь мгновение. Дэниел приподнялся на локте и, наклонившись, нежно поцеловал ее.

— Доброе утро, — прошептал он. Лаура улыбнулась, тотчас же забыв о дурном сне.

— Доброе утро.

— Наверное, я мог бы к этому привыкнуть, — с серьезнейшим выражением лица сказал Дэниел, глядя на сверкающие в утреннем свете пряди волос и алебастровые плечи на фоне темно-зеленых шелковых простыней. — Господи, утром ты еще прекраснее.

Лаура засмеялась.

— Спасибо. Ты еще долго собираешься удивлять меня?

— Разве я тебя удивляю?

— Я совершенно не ожидала… Мне казалось, что не в твоем характере говорить такие вещи.

Дэниел снова поцеловал ее. Не сей раз с улыбкой.

— Ты не ожидала, что я назову тебя прекрасной? Ты не веришь, что я не в силах удержать свои руки, которые все время стремятся трогать, гладить, ласкать…

Его рука потянулась к груди Лауры.

— Ты не веришь, что я постоянно хочу тебя?

Даже когда так измучен любовью, что не могу дышать… И мне нравится, что ты так быстро отвечаешь на мои ласки. Особенно когда я делаю вот так…

Лаура вскрикнула и прижалась к нему всем телом.

— Почему бы тебе не перебраться ко мне? — спросил Дэниел, провожая Лауру в ее комнату, чтобы она могла одеться к завтраку. Душ они приняли вместе, и она была в его купальном халате.

Лаура с сомнением посмотрела на Дэниела.

— Я пока еще не знаю, остаюсь ли я в доме. Я каждый вечер думаю о том, что мне пора уезжать.

— Так перестань думать об этом, — улыбнулся Дэниел.

Но Лаура пока еще не собиралась сжигать за собой все мосты, поэтому сказала:

— Я буду готова через несколько минут. — И скрылась в своей спальне.

Девушка ждала, что Дэниел последует за ней, но он остался в гостиной. Она надела простенькие джинсы и большой уютный джемпер.

Несмотря на воскресенье, никто из членов семьи не собирался в церковь. Дэниел вообще не посещал службу, как он объяснил Лауре, не излагая причин. Остальные также не были религиозны. И Лауру это вполне устраивало.

Сидя на кровати, Лаура уже надевала носки, когда вдруг увидела в зеркале над комодом отражение Дэниела. Он стоял у журнального столика и смотрел то ли на ее папку с рисунками, то ли на бронзовое зеркало. На лице Дэниела застыло какое-то странное выражение.

Неожиданно он наклонился, взял в руки зеркало и о чем-то задумался. Затем покачал головой и положил зеркало на место.

Лаура дождалась, когда он отойдет от журнального столика, и только после этого окликнула его:

— Дэниел! Я уже почти готова.

— Отлично, я умираю от голода, — ответил он.

Лаура вышла из спальни, завязывая на шее шарф.

— Это ты попросил Питера выкупить у меня зеркало, Дэниел? — проговорила она вполголоса.

Он ответил с той же странной улыбкой:

— Да, я.

Лаура не ожидала, что он признается, — Дэниел опять ее удивил.

— Зачем? — спросила она.

— Позволь мне задать тебе вопрос. Ты рассказывала мне, что пытаешься узнать историю этого зеркала с помощью подруги-студентки. Вы продолжаете свои изыскания?

Лаура кивнула.

— Мы дошли до двадцатых годов нашего века. Дана скоро снова мне позвонит.

— Когда вы узнаете все, мы с тобой поговорим об этом, согласна?

— Но почему мы должны ждать?

Дэниел подошел к ней и положил руки ей на плечи.

— Потому что я прошу тебя об этом.

Лаура прижалась щекой к его груди. Потом подняла голову и спросила:

— Ты нарочно мучаешь меня? Дэниел…

Он приложил палец к ее губам.

— Прошу тебя, Лаура. Это очень важно для меня.

Она нехотя кивнула.

— По крайней мере, ты уже не лжешь мне. Не говоришь, что это — старый хлам, который валялся на чердаке.

— Прости меня, — сказал Дэниел и взял ее за руку. — В тот момент мне не пришло в голову ничего другого.

Они вышли из комнаты.

— Мне кажется, что это зеркало интересовало меня и раньше, — проговорила Лаура, сама удивляясь своим словам.

— Скоро ты получишь ответы на все свои вопросы. Обещаю тебе.

Она спросила:

— Но ты ответишь мне сейчас хотя бы на один вопрос? Это зеркало имеет какое-нибудь отношение к убийству Питера?

— Не представляю, какая здесь может быть связь.

— А не существует ли связи…

— Лаура! Мы не играем в «двадцать вопросов».

Она вздохнула:

— Но попытаться все же стоило бы.

Дэниел фыркнул. Когда они спустились на первый этаж, он неожиданно спросил:

— Тебя ночью не мучили кошмары?

— Не знаю. А почему ты спрашиваешь?

— Ты очень беспокойно спала. Один раз я даже хотел тебя разбудить, но потом ты успокоилась.

Лаура задумалась. Пожала плечами.

— Я помню… что было что-то неприятное. Но больше ничего не помню. Извини, что помешала тебе спать.

— Ты не помешала мне. Я смотрел, как ты спишь. Так что же тебе снилось?

Лаура смутилась, но, слава Богу, в этот момент они уже подошли к дверям столовой, так что ей не пришлось отвечать. За столом сидели только Алекс и Джози.

— А где все остальные? — спросила девушка.

— Кэрри еще спит, — ответила Джози. — Она всегда долго спит по воскресеньям. А Эмили, как обычно, встала на рассвете и сейчас в своей комнате пишет письма. Энн все еще среди пропавших без вести. А Мэдлин, наверное, уже позавтракала и гуляет в саду.

— Вот что мне снилось этой ночью, — выпалила Лаура. — Сад.

— Интересный был сон? — с улыбкой поинтересовался Алекс. Она рассмеялась.

— Извините меня. Просто мы с Дэниелом говорили о снах, я никак не могла вспомнить, что мне снилось. А когда Джози упомянула про сад, меня осенило.

— Так что же ты видела? — спросила Джози, делая глоток кофе.

Лаура задумалась. Потом нахмурилась.

— Это был… один из тех странных снов, когда все представляется в искаженном виде. Странные формы, неестественные ракурсы, что-то призрачное… Я заблудилась в саду, потому что все время попадала в тупики. Куда бы я ни пошла, передо мной вставали непролазные заросли или другие преграды. Тропинки становились все уже, и я понимала: если я быстро не найду дорогу, они исчезнут совсем.

— И что произошло? — спросил Дэниел.

Лаура вспомнила — и почувствовала, что краснеет.

— Кто-то позвал меня и показал дорогу.

Дэниел ничего не сказал, но они оба поняли, что это его голос освободил Лауру от кошмара. Ей показалось, что Алекс и Джози тоже догадались об этом, судя по взглядам, которыми они обменялись.

— А мне снились русалки… — сказал Алекс. — Интересно, что это значит?

Лаура и Джози понимающе переглянулись. Алекс, изображая возмущение, воскликнул:

— Это был совсем не такой сон!

— Когда мужчинам снятся русалки, — заявила Джози, — это всегда именно «такой» сон.

Они все еще обсуждали этот вопрос, когда Дэниел и Лаура закончили завтракать и вышли из столовой. По молчаливому соглашению они направились к оранжерее.

Когда они проходили мимо портрета Эмили, девушка сказала:

— Я должна еще поработать над ним.

— Эмили не рассчитывает на то, что ты будешь работать в воскресенье, — заметил Дэниел.

Лаура хотела сказать, что сама не прочь поработать. Но ей не хотелось объяснять Дэниелу, что у нее какое-то странное предчувствие… Только вот какое именно? Лаура знала только одно: она нервничает даже больше, чем в первый день в этом доме. И была уверена, что у нее осталось очень мало времени.

Я должна поторопиться. Я должна закончить портрет.

— О чем ты думаешь? — спросил Дэниел, когда они вышли в сад и ступили на тропинку, ведущую к лабиринту. Он обнял Лауру за плечи и привлек к себе.

— Не знаю.

Казалось, она внимательно рассматривает тропинку у себя под ногами.

— Что случилось, Лаура. О чем ты задумалась?

— Не знаю, я просто чувствую…

Когда показался горбатый деревянный мостик, переброшенный через ручей, она неожиданно остановилась.

— Лаура?

Она отступила на шаг. Виновато посмотрев на Дэниела, сказала:

— Я не могу. Что-то не так с этим мостиком. Я боюсь подходить к нему.

К ее удивлению, Дэниел не стал настаивать.

— Постой здесь, — сказал он.

Лауре захотелось убежать в дом и закрыть дверь на все засовы, но она совладала с собой. Стояла и смотрела, как Дэниел идет по тропинке к мосту. И чем ближе он к нему подходил, тем больше она волновалась. Еще немного — и Лаура закричала бы, умоляя Дэниела не переходить мост.

Но он и не стал переходить его. Ступив на мост, Дэниел взялся за перила и наклонился, чтобы взглянуть на бетонную опору. И вдруг замер. Он стоял футах в тридцати от нее, не более, но девушка увидела, что его лицо побелело. Дэниел простоял на мостике довольно долго. Наконец повернулся и зашагал обратно.

— Что там? — спросила Лаура.

Дэниел положил руку ей на плечо.

— Это Энн. Мертвая.

После долгого молчания Лаура пробормотала:

— Мне всю ночь снились тупики.

Дэниел обнял ее и прижал к себе.

— Это был несчастный случай? — спросила Джози у Брента Ландри. — Она просто упала? Поскользнулась и упала?

Алекс обнял Джози за плечи.

Брент покачал головой.

— Перила моста расположены слишком высоко, чтобы она могла перекинуться через них, если бы поскользнулась. Ее толкнули. И довольно сильно.

— И все-таки это мог быть и несчастный случай, — возразил Дэниел. — Возможно, ссора перешла в драку. На мосту — мокро, она поскользнулась…

— Возможно, — согласился Брент. — Но где же второй участник этой ссоры? Подошел бы ко мне и объяснил, что это был несчастный случай.

— Ты же не думаешь, что это кто-то из нас? — спросил Алекс.

Все собрались в парадной гостиной. Все, кроме

Эмили и Мэдлин, которые ушли в свои комнаты после того, как Дэниел рассказал им о смерти Энн. Дэниел и Лаура сидели на диване у окна, Кэрри — напротив, а Алекс и Джози — в огром-ном кресле, которое обычно занимала Эмили. Брент Ландри стоял у холодного камина.

Тело Энн уже увезли. С ним уехали полицейские и техники, которые собирали улики. Остался только Брент.

Ландри пристально посмотрел на Алекса:

— Мы кое-что узнаем после вскрытия. Но и сейчас уже можно сделать вывод: Энн умерла вчера между шестью вечера и полуночью. Садовники закончили работу и ушли, из прислуги в доме остались только кухарка и горничная. Ворота были закрыты, и возле них дежурил охранник. Задняя калитка тоже была закрыта. На ней нет никаких следов взлома. И ни один из детекторов системы безопасности ничего не обнаружил. Так что объясни мне, Алекс, — каким образом в сад мог проникнуть посторонний?

— Никто из нас не убивал Энн, — вполголоса проговорила Кэрри.

Брент посмотрел на нее — и тотчас же отвел глаза.

— Действительно, на мосту могла произойти ссора, как сказал Дэниел. Если эксперты подтвердят эту версию и второй участник ссоры признается в содеянном, то прокурор, возможно, квалифицирует это как несчастный случай или непредумышленное убийство. Он помолчал и добавил:

— Все знали, что Энн очень вспыльчивая особа. Так что могла сама затеять ссору. Она не была вчера чем-нибудь расстроена? Может, разозлилась на кого-то?

Джози и Лаура переглянулись. Но Бренту ответил Дэниел:

— Вчера она злилась на всех. Кроме Лауры, Она устроила за обедом безобразную сцену.

— А именно? — спросил Ландри.

— Всем стало очень неприятно… — Дэниел пожал плечами.

Брент смотрел на него, ожидая объяснений. Когда же стало ясно, что объяснений не последует, он перевел взгляд на Джози.

— На кого Энн разозлилась?

Джози развела руками.

— Понятия не имею. Она была не в себе с того вечера, как ты рассказал нам о ее связи с Питером. Но потом, казалось, она успокоилась и попыталась помириться со всеми. А за обедом вдруг взорвалась…

— Как это произошло?

Джози вопросительно посмотрела на Дэниела. Тот понял и ответил за нее:

— Она оскорбила всех. Но для Энн это в порядке вещей.

Брент со вздохом проговорил:

— Дэниел, я знаю: ты защищаешь свою семью, и я отношусь… к твоей миссии с уважением. Ты считаешь, что произошедшее за обедом меня не касается. Но это не так. Я должен выяснить, как и почему умерла Энн Ралстон. Думаю, что вы все так же хотели бы это узнать. Каковы бы ни были причина и обстоятельства ее смерти. В отличие от Питера Энн умерла не в мотеле на другом конце города. Она умерла здесь. И все находившиеся в доме могут быть заподозрены. Кто-то из вас знает, как и почему умерла Энн.

Последовало продолжительное молчание. Дэниел посмотрел на Джози и кивнул. После чего Джози с безучастным видом повторила все высказывания Энн за обедом и добавила:

— И после того как Энн высказала все это, она уже не могла взять свои слова обратно. Какой смысл кому-то из нас убивать ее за это?

— Кроме того, — сказал Алекс, — мы все были заняты весь вечер. В шесть часов мы находились в гостиной, чему ты и сам был свидетелем. Потом — ужин. Затем почти все вернулись в гостиную, и мы играли в бридж.

— Почти все?

— Джози, я, Кэрри и Эмили. Мэдлин, кажется, смотрела фильм по телевизору.

— И сколько времени вы провели здесь вместе?

Алекс пожал плечами.

— По-моему, мы закончили играть вскоре после десяти.

— И разошлись?

— Да, пожалуй. Эмили сказала, что ей нужно написать несколько писем. Мэдлин хотела почитать. Кэрри пошла в музыкальный салон, и мы с Джози слышали, как она играет, — мы еще немного посидели в гостиной. Затем пошли наверх. В мою комнату.

Брент молча делал заметки в своей записной книжке. Потом повернулся к Дэниелу и спросил:

— А ты?

— Мы с Лаурой пошли наверх, — ответил Дэниел. — В мою комнату. Вместе.

— Вы были вместе весь вечер?

— И всю ночь, — дополнил свои показания Дэниел.

Брент снова кивнул и продолжал записывать.

Затем задал следующий вопрос:

— Кто-нибудь из вас заметил… что-нибудь необычное?

В первый раз за все время заговорила Лаура. С сомнением в голосе она сказала:

— Я кое-что видела, но это было после полуночи, так что это, наверное, не важно?..

— Что именно вы видели?

— Я выглянула из окна и увидела, как кто-то вышел из оранжереи. Этот человек был закутан в плащ, и я не узнала…

— Это была я, — перебила ее Кэрри. — Я час-то ночью гуляю в саду. — Она посмотрела на Брента и чуть покраснела. — Я дважды переходила мостик, но ничего не заметила.

Ландри молча кивнул и снова сделал запись в своем черном блокноте. Затем он обратился к Дэниелу:

— Сомневаюсь, чтобы у Эмили хватило сил столкнуть Энн с моста. Тем не менее я обязан поговорить с ней. И с Мэдлин.

Дэниел нахмурился и покачал головой:

— Не сегодня. Они обе очень расстроены. Из-за Энн. И мама приняла успокоительное.

— Хорошо, завтра. — Брент внимательно оглядел всех присутствующих. — Но они могли что-нибудь слышать или видеть, Дэниел. Я должен поговорить с ними.

— Не жди, что мне это понравится.

— Я никогда не жду чудес. — Брент улыбнулся и закрыл свой блокнот. — Мы оградили место происшествия, и я прошу вас не заходить за ограждение. Через несколько дней я пришлю человека, и он все уберет.

— Не возражаю, — кивнул Дэниел. — Да… Никаких новостей об убийстве Питера?

— Пока нет… Начальство снимет с меня скальп за эти слова… Но мы, возможно, никогда не узнаем, кто убил Питера. Пока все следы ведут в никуда. Расследование, естественно, продолжается, но мне не хочется кривить душой. В данный момент у нас нет ничего определенного…

— Но ведь прошло всего две недели, — подала голос Джози.

— Знаю, — кивнул Брент. — Я же сказал: расследование продолжается. На убийство нет ограничения сроков, но обычная практика показывает: если убийство не раскрывается быстро, оно не раскрывается вообще. Я просто хотел, чтобы вы были готовы к такому исходу.

— Отлично… — пробормотал Алекс.

Брент посмотрел на Дэниела:

— Я приеду завтра, во второй половине дня. Хочу поговорить с Эмили и Мэдлин.

Дэниел кивнул, и Брент добавил:

— Если кто-нибудь из вас что-то вспомнит, дайте мне знать.

После ухода лейтенанта надолго воцарилось молчание. Первой заговорила Кэрри:

— Мне никогда… не нравилась Энн, но я не желала ей зла. Как вы считаете, ее смерть как-то связана со смертью Питера?

Алекс нахмурился:

— Каким образом?

— Не знаю. Но два убийства в одной семье за две недели — не слишком ли?… Даже для Килбурнов.

Не ожидая ответа, Кэрри вышла из комнаты.

— Знаешь, а она ведь права, — сказал Алекс, взглянув на Дэниела.

— Это и мне приходило в голову. Но будь я проклят, если представляю себе, какая тут может быть связь, кроме… их связи, прошу прощения за неуместный каламбур.

Джози поднялась и сказала со вздохом:

— Надо готовиться к похоронам — вот все, что я знаю. Так что я, пожалуй, начну прямо сейчас. Попробую разыскать в Европе Филиппа Ралстона. Нужно ему сообщить о смерти Энн.

— Приятная новость в воскресный день, — пробормотал Алекс, тоже вставая. — Надеюсь, мы его отыщем. Я помогу тебе, дорогая.

Джози ничего не сказала, но ее рука была в его руке, когда они выходили из комнаты.

— Рад, что они наконец рассекретили свои отношения, — заметил Дэниел. — Давно пора.

Лаура положила голову ему на плечо.

— Дэниел, ты считаешь, что Энн умерла из-за чего-то… связанного со смертью Питера?..

— Мне самому очень хотелось бы это знать.

Она помолчала.

— Я должна уехать. Должна вернуться домой. Эмили не захочет сейчас позировать для портрета, и…

Дэниел положил ей руки на плечи.

— Лаура… Я, конечно, не имею права просить тебя остаться, особенно после того, что случилось сегодня. И я не стану тебя осуждать, если ты сочтешь, что нужно держаться от нашей семьи подальше… Но я все-таки прошу тебя остаться. Мне нужно, чтобы ты была рядом.

Лаура могла бы задать ему много вопросов, но в этот момент ни один из них не казался ей по-настоящему важным. Она кивнула и обняла Дэниела.

Было уже довольно поздно, когда Алекс и Джози в конце этого долгого дня поднимались по лестнице. Ужин прошел в молчании. Никто не позаботился о том, чтобы переодеться, и даже Эмили не стала притворяться, что не произошло ничего особенного. Вскоре после ужина она вернулась в свою комнату, как и Мэдлин; Кэрри же, напротив, приказала подать машину и без всяких объяснений уехала в город. Дэниел и Лаура ненадолго задержались внизу. Потом ушли в спальню к Дэниелу.

— Ну и денек, — пробормотал Алекс.

— Завтра будет не намного лучше, — напомнила ему Джози. — Вопросы, звонки — и не забывай о журналистах.

Алекс застонал.

— Блеск. И я буду рыскать в поисках сейфа номера два.