– Ты думаешь, это он мог прислать письмо?

– Нет, вряд ли. Чтобы придумать и осуществить какой-то более или менее сложный план, Джоуи необходимы недели и даже месяцы, а наш парень сработал в течение нескольких часов. Однако у меня есть основания полагать, что он может знать или догадываться, кому могла прийти в голову подобная идея. Если вообще кто-то в курсе этого дела, то это в первую очередь Джоуи.

– И ты знаешь, где его найти?

– Дай мне десять минут! – самоуверенно заявил Квентин.

Десять минут обернулись почти получасом, но Кендра не особенно этому удивилась и терпеливо ждала у поворота в какой-то подозрительный не то тупик, не то переулок, в котором исчез Квентин. Одним глазом она приглядывала за их машиной, в то же время готовясь подстраховать Квентина, если в этом возникнет нужда. Пока он отсутствовал, Кендра довольно вежливо отклонила не менее четырех предложений «немного прогуляться» и весьма резко отшила заинтересовавшегося ею сутенера.

Когда Квентин вернулся, Кендра кротко спросила:

– Ты нарочно поставил меня на этом углу?

Квентин ухмыльнулся.

– Разве здесь все еще оживленно? – с невинным видом осведомился тот.

– Мерзавец, – беззлобно констатировала Кендра.

– Извини, если что-то не так. – Квентин приложил руки к груди. – Просто я был уверен, что ты сумеешь за себя постоять. Считай, что это комплимент, – быстро добавил он.

– Гм-гм… – Кендра посмотрела на него без улыбки.

– Кстати, любопытно было бы узнать, – поинтересовался Квентин, – как высоко котировались акции?

– Ты действительно хочешь знать, во сколько оценили мое тело несколько проходивших мимо одиноких мужчин?

– Так их было несколько?!

– Ну хватит!

Квентин ухмыльнулся:

– Кто знает, быть может, в следующий раз нам придется работать под прикрытием где-нибудь на панели. Должен же я иметь хотя бы приблизительное представление о твоей рыночной стоимости!

– Иди к дьяволу, – вежливо сказала Кендра. – Скажи лучше, нашел ты своего Джоуи?

– А то как же!

– Тогда поехали отсюда скорее.

Через пять минут, когда оба уже сидели в машине, Кендра сказала:

– Кстати, о рыночной стоимости, один джентльмен предложил мне пятьсот долларов.

Квентин удивленно присвистнул:

– Вот это да! Либо с тех пор, как я был ребенком, Сиэтл действительно сильно изменился, либо я не учел фактор инфляции.

– Заткнись! – огрызнулась Кендра.

Джон закрыл последнюю папку по делу Митчелл и вопросительно посмотрел на Мэгги. Когда она отрицательно покачала головой, он положил папку на середину стола и сказал, обращаясь к Энди:

– Спасибо, что позволил мне взглянуть. К сожалению, ничего интересного я там не нашел.

– С исчезновениями так всегда бывает, – ответил Энди. – Ни одной зацепки в начале, и ни одной в конце, когда женщина уже найдена.

Мэгги понимала, что это вовсе не камешек в ее огород, но сочла нужным сказать:

– Мне бы очень хотелось нарисовать портрет этого негодяя, но он был так осторожен, что никто из его жертв не запомнил никаких существенных деталей.

– Я знаю, Мэгги.

Она вздохнула.

– Попробую еще раз поговорить с Эллен Рэндалл, – сказала она. – После того, как… Словом, я хотела дать ей несколько дней, чтобы прийти в себя.

– После того, как я тебе помешал, – сказал Джон. – Поверь, Мэгги, мне очень жаль.

Мэгги кивнула:

– Я знаю. Впрочем, Эллен все равно была не готова к подробному разговору. Боюсь только, что и она не скажет мне ничего такого, за что можно было бы зацепиться, но попытка не пытка. Я позвоню ей сегодня во второй половине дня. Может быть, она согласится встретиться со мной, скажем, завтра.

– Здесь? – быстро спросил Энди.

– Пусть сама решит. – Мэгги пожала плечами. – Но дома ей, наверное, будет удобнее.

– Ладно, если тебе понадобится комната для допросов, дай мне знать.

– Договорились.

Энди постучал ногтем по папке с делом Митчелл.

– Итак, мы по-прежнему топчемся на месте. Часть моих людей пытается узнать все, что можно, об авторе записки, остальные ищут Саманту – живую или мертвую. Поскольку ускорить эти процессы не в наших силах, я хотел бы предложить вам с Мэгги еще одну любопытную загадку.

Джон пристально посмотрел на Скотта и Дженнифер, потом перевел взгляд на Энди.

– Я чувствовал, что ты что-то скрываешь!

– Я ничего от тебя не скрывал, Джон, – возразил Энди. – Точнее, я делал это не потому, что мне так приказали, а потому, что дело довольно странное.

– В каком смысле – странное?

Вместо ответа Энди откинулся на спинку стула и махнул рукой своим младшим коллегам, словно предлагая им все объяснить.

Слово взяла Дженнифер.

– Мы были уверены, – сказала она, – что Окулист выбирает жертвы совсем не случайно. Напротив, создавалось впечатление, что каждую из них он специально разыскивает, но мы никак не могли установить в его действиях закономерности. Слишком уж разными были его жертвы по внешности, телосложению, характеру и даже по положению в обществе. Кроме того, почерк преступника и выработанный им отвратительный ритуал выглядели достаточно устоявшимися – это подтверждали все психологи, к которым мы обращались. Между тем нам было известно, что Окулист начал активную преступную деятельность немногим больше, чем полгода назад. Это и натолкнуло нас со Скоттом на мысль, что он, возможно, черпает свои идеи из какого-то источника, например, из старых, нераскрытых дел, которых полным-полно в полицейских архивах.

– Не вижу в ваших рассуждениях ничего странного, – заметил Джон. – Напротив, пока все очень логично.

– Странными были результаты поисков, – пояснила Дженнифер.

– Вот как? – спросила Мэгги. Голос ее звучал как-то необычно, но, кроме Джона, этого, казалось, никто не заметил.

– Да, странными и пугающими, – сказала Дженнифер. – Сначала мы наткнулись на очень похожую серию преступлений, которые происходили в Сиэтле в одна тысяча девятьсот тридцать четвертом году. Четыре молодые женщины были изнасилованы и убиты, предположительно, одним и тем же преступником, в течение полутора лет. Ни одно из преступлений не было раскрыто. В одной книге, посвященной криминальной истории Сиэтла, упоминается не четыре, а шесть совершенно одинаковых случаев. Мы считаем, что в тридцать четвертом от рук одного и того же негодяя пострадали как минимум восемь женщин, но последние два преступления стоят несколько особняком. Я объясню, что я имею в виду, но сначала взгляните сюда.

С этими словами Дженнифер встала и перевернула одну из досок для объявлений так, что сидящим за столом стала видна ее обратная сторона. Под карточкой, на которой фломастером было написано «2001», были прикреплены одна над другой фотографии Лауры Хьюз, Кристины Уолш, Эллен Рэндалл и Холлис Темплтон. Рядом – под карточкой с надписью «1934» – висели три карандашных наброска и две фотографии.

– Как видите, – сказала Дженнифер, – женщина на первом наброске как две капли воды похожа на Лауру Хьюз. Второй набросок выполнен не слишком профессионально – копы даже не смогли идентифицировать жертву, однако ее описание совпадает с описанием Эллен Рэндалл. На третьем наброске, подкрепленном к тому же фотоснимком, сделанным на месте происшествия, мы видим женщину, которая очень похожа на Холлис Темплтон. По фотографии четвертой женщины, точнее – ее трупа, почти невозможно судить, как она выглядела при жизни, однако описание совпадает с приметами Кристины Уолш.

– Окулист подбирает похожих женщин? – сказала Мэгги.

– Я, во всяком случае, сомневаюсь, что это простое совпадение, – ответил Энди. – И в том и в другом случае почерк преступника совершенно идентичен.

– Значит, у Окулиста есть или был доступ к полицейским архивам? – вмешался Джон.

– Не исключено. Но, как я уже говорила, об этих старых преступлениях была написана книга, и не одна, так что Окулисту вовсе не обязательно было использовать именно полицейские досье, – ответил Скотт.

– Есть и еще кое-что, – Дженнифер вкратце рассказала о странной записке, которую обнаружила в своей машине. – Мы до сих пор не знаем ни кто ее написал, – закончила она, – ни как этот человек проник в запертый автомобиль. Не знаем мы и почему он выбрал именно меня. Но главное, неизвестно, пытался ли он помочь нам или, наоборот, хотел направить по ложному следу.

– Пока у нас нет других данных, – сказал Энди, – приходится предположить, что тысяча восемьсот девяносто четвертый год имеет какое-то значение. Проблема в том, что нам до сих пор не удалось найти ни одного досье, относящегося к этому году. Впрочем, удивляться не приходится, поскольку сам Сиэтл получил статус города лишь в шестьдесят девятом.

– Может быть, папки с делами находятся где-то в другом месте или даже в другом городе? – предположила Мэгги.

– Может быть, – нехотя согласился Энди. – И если это так, то я просто не представляю, как выяснить, где именно.

Кендра плохо представляла себе, как может выглядеть Джоуи, однако она не особенно удивилась, когда они обнаружили его в многолюдной бильярдной, стоявшей в грязном переулке неподалеку от порта. Место пользовалось дурной репутацией, и посетители бильярдной привыкли не совать нос в чужие дела, если их об этом не просили. Кендра, во всяком случае, заметила, что все они старательно глядели в противоположную сторону, когда Квентин, подойдя к одному из столов, тронул за плечо здоровенного рыжего толстяка, который как раз прятал в карман выигранные деньги.

– Привет, Джоуи.

Джоуи обернулся с проворством, непостижимым для такой туши. Его красное лицо исказилось в свирепой гримасе, способной послужить весьма недвусмысленным предупреждением для каждого, кто сохранил хоть каплю здравого смысла. Но Квентин даже не вздрогнул, не попятился. Вместо этого он улыбнулся безмятежной, приятной улыбкой и добавил:

– Ну, Джоуи, как поживаешь?..

Кендра не решилась выхватить пистолет, но на всякий случай просунула руку под куртку, чтобы быть готовой к любым неожиданностям. Она вполне доверяла своему партнеру и его подготовке. Квентин был высок ростом и достаточно силен, но Джоуи выглядел так, словно был способен поднять его одной рукой и швырнуть через всю комнату.

Но вовсе не Квентин, а Джоуи попятился назад. Лицо его побледнело, а губы изогнулись в жалком подобии улыбки.

– А-а-а, Квентин, это ты… Сколько лет, сколько зим… Давненько тебя не видел!

– Мы виделись всего несколько месяцев назад, – жизнерадостно напомнил Квентин. – Впрочем, нам всегда найдется о чем поболтать, правда, Джоуи?

Гигант не осмелился возразить. Ссутулившись так, что сразу стал казаться чуть не вдвое меньше, он поплелся вслед за Квентином сначала в коридор, а потом – в невероятно грязный мужской туалет. Кендра без колебаний последовала за ними, но в туалете ей едва не стало дурно. Она старалась ни до чего не дотрагиваться и только гадала, вырвет ее сейчас или немного позднее. Что-то хрустело и шуршало у нее под ногами, но она даже не осмелилась опустить голову, чтобы выяснить, что это может быть.

Джоуи не возражал против ее присутствия, что было не удивительно, поскольку он не отрывал взгляда от Квентина.

– Ты к нам надолго? – спросил он, явно надеясь на отрицательный ответ. Квентин не обманул его ожиданий.

– Нет, – сказал он. – Как обычно. Приехал посмотреть родные места, навестить старых друзей. Как твои дела, Джоуи? Надеюсь, ты ничего не натворил?

– Конечно, нет, Квент, спроси кого хочешь!

Квентин с сомнением покачал головой.

– Пожалуй, придется спросить…

– Клянусь, Квентин, дружище, за мной нет ничего, кроме кое-какой мелочи! – Гигант с мольбой сложил на груди руки, каждая из которых была с хороший телеграфный столб толщиной.

– Ты хочешь сказать, ты никого не убил. Я правильно тебя понял?

Джоуи с энтузиазмом закивал:

– Конечно! Можешь проверить!

– Если ты лжешь, то я очень быстро об этом узнаю. – Квентин нехорошо оскалился. – Так что подумай как следует и скажи правду.

– Но я и говорю! – воскликнул Джоуи. – Честное благородное слово, Квент, я никого… Ничего такого! Спроси у парней, спроси у себя в полиции!

– Спрошу. А пока, Джоуи, мне нужна кое-какая информация.

– Выкладывай. Ты же знаешь, я всегда помогу, ежели сумею.

– Ты, конечно, слышал об исчезновении Саманты Митчелл?

Джоуи сосредоточенно нахмурился. Кендре даже показалось – она слышит, как со скрипом поворачиваются у него в голове плохо смазанные шестеренки.

Наконец лицо Джоуи просветлело.

– Ну да, – проговорил он. – В газетах писали, ее сцапал этот… Окулист.

– Я вижу, ты следишь за текущей прессой, – похвалил Квентин. – Но вот какая закавыка, Джоуи: какой-то тип прислал мужу Саманты письмо, в котором утверждает, что это он похитил женщину. Теперь он требует за нее выкуп.

Джоуи неуверенно переступил с ноги на ногу.

– Это не я, Квент!

– Тогда кто? Кто тот дешевый фраер, который решил погреть руки на несчастье Саманты и ее мужа?

– Я не знаю, Квент, честное благородное слово!

– Я хочу, чтобы ты выяснил это для меня, – сказал Квентин почти ласково. – И я хочу, чтобы ты сделал это как можно скорее. Понятно?

Джоуи кивнул.

– О'кей, Квент, будет сделано. Я порасспрошу ребят, кое-кто из них мне кое-чем обязан.

Квентин протянул ему визитку.

– Вот тебе номер моего мобильника. Позвони мне сразу же, как только что-нибудь узнаешь.

Джоуи неуверенно взял карточку толстыми, как сардельки, пальцами и засунул куда-то глубоко во внутренний карман.

– Хорошо, Квент. Думаю, через пару часов я уже смогу что-то сообщить.

– Вот и отлично. Только не заставляй меня ждать дольше, чем эти два часа, договорились?

– Конечно, Квент. Разумеется.

– Если ты отзвонишься достаточно быстро, то и у меня, возможно, не будет времени, чтобы проверять, чем ты тут занимался в мое отсутствие.

И снова шестеренки с трудом повернулись, и широкое лицо Джоуи расплылось в понимающей улыбке.

– О'кей, Квент, я понял! Заметано. Я позвоню, можешь не сомневаться.

На этом разговор закончился. Квентин с Кендрой вышли из туалета. Джоуи не выказал ни малейшего желания последовать за ними, и они оставили его там, где он стоял: в грязном углу между двумя отвратительно пахнущими засоренными писсуарами. Он не появился, даже когда они покидали бильярдную, и Кендра не преминула это отметить.

– Какой нервный парень, – задумчиво проговорила она. – Даже как-то странно при таких размерах. У него должны быть нервы, как у быка, но мне показалось, что он дрожит. Можно подумать, он тебя испугался!..

Квентин улыбнулся в ответ, но ничего не сказал. Некоторое время Кендра наблюдала за тем, как он запускает двигатель и выруливает со стоянки на проезжую часть.

– Значит, Джоуи – твой старинный друг, товарищ детских игр? – спросила она.

– Скорее просто знакомый, – пояснил Квентин. – Хороший знакомый.

– Интересное же у тебя было детство, – заметила Кендра. – Не расскажешь?

– Ничего интересного, – покачал головой Квентин. – Я бы даже сказал, самое обыкновенное детство.

– Самое обыкновенное? – недоверчиво переспросила Кендра.

– Конечно!

– Что-то мне не очень верится… – протянула она. – Впрочем, сейчас это действительно не важно. А кого Джоуи убил?

– Если тебя это действительно интересует…

– Очень. Перестань вилять и отвечай на вопрос!

– Джоуи убил своего отца. Выстрелил ему из дробовика прямо в лицо.

– Господи Иисусе! Почему в таком случае он не в тюрьме?! Я была лучшего мнения о нашей судебной системе.

– В данном случае все не так просто. Когда это случилось, Джоуи было одиннадцать лет… Его отец в тысяча первый раз избил до бесчувствия мать Джоуи, и это стало последней каплей. Внутри у Джоуи словно что-то сломалось. Он как раз пришел из школы, увидел мать в луже крови, спокойно вышел в другую комнату и зарядил отцовское ружье. Потом он вернулся и выстрелил в папашу из обоих стволов. В упор. Снес ему буквально полголовы.

Кендра с интересом повернулась к Квентину.

– Все действительно произошло именно так?

– В полицейских протоколах говорится, что Джоуи взял ружье, чтобы защитить мать от побоев. А когда отец бросился на него с кухонным ножом, он случайно нажал на курок. Чистой воды самозащита, так решил суд.

– И улики подтвердили эту версию?

– Во всяком случае, они не противоречили рассказу Джоуи. К тому же у него оказался свидетель, который все подтвердил.

– Свидетель?

– Да. Одноклассник Джоуи, который в тот день зашел к нему после школы, чтобы взять взаймы учебник. Видишь ли, в те далекие времена еще существовала возможность, что Джоуи станет лучше, чем его старик. Словом, свидетель все подтвердил, и Джоуи отделался условным сроком и курсом реабилитационной психотерапии.

– Похоже, терапия так ему и не помогла, – вздохнула Кендра.

Квентин невесело хохотнул.

– Увы, нет. Как только он подрос настолько, что школьный надзиратель уже не мог с ним справиться, Джоуи бросил школу, что, впрочем, не удивительно, учитывая окружение, в котором он рос, и дурную наследственность. Его отец был настоящим злобным чудовищем, а я слышал, что дед был еще хуже. К счастью, Джоуи унаследовал кое-что и от матери. Это сделало его более или менее управляемым. Он не постесняется смошенничать или обобрать пьяного, вывернуть карманы у трупа, если уж на то пошло, но он слишком хорошо знает свою силу и свой буйный нрав. Знает и боится стать таким, каким был его папаша. К его чести нужно сказать, что, как правило, Джоуи удается удержать себя в рамках и обойтись без насилия.

Кендра кивнула.

– А почему он так, гм-м… уважает тебя? Неужели он боится, что после стольких лет ты расскажешь правду?

Квентин слабо улыбнулся.

– Я, конечно, этого не сделаю, но Джоуи этого не знает. И это помогает держать его в узде. Благодаря мне Джоуи ведет себя более или менее пристойно.

– Благодаря тебе? – удивилась Кендра. – Уж не хочешь ли ты сказать, что Джоуи продолжает бояться тебя, даже когда ты находишься на другом конце страны?

– Ну, я стараюсь приезжать в Сиэтл по крайней мере раз в год, – объяснил Квентин. – И в каждый свой приезд я обязательно встречаюсь с Джоуи и выясняю, что он поделывает. С тех пор, как я поступил на работу в ФБР, Джоуи ведет себя тише воды, ниже травы. Я думаю, он просто насмотрелся голливудских фильмов, в которых возможности нашей конторы сильно преувеличены, но факт остается фактом.

– Значит, дело не только в том, что ты о нем знаешь, – сказала Кендра. – Похоже, Джоуи всерьез уважает твой значок. – Она пожала плечами. – Вот никогда бы не подумала!

– И тем не менее Джоуи совершил только одно убийство, причем в состоянии аффекта. Я хочу, чтобы все так и осталось. Да, его трудно назвать порядочным человеком в буквальном смысле слова, но ведь есть же разница между «плохим парнем» и преступником. Джоуи пока не перешел эту грань, и я стараюсь удержать его от рокового шага.

– Вот как? – Кендра внимательно посмотрела на своего партнера. – Почему-то мне кажется, что твое загадочное детство богато подобными историями. Признайся, ведь Джоуи не единственный, кого ты выручил?

– У тебя слишком богатое воображение, Кендра.

Он по-прежнему не хотел говорить о своем прошлом, и Кендра, вздохнув, сдалась.

– Может быть, и так, – сказала она и, отвернувшись, стала смотреть в окно машины. – Кстати, – добавила она после паузы, – вовсе не обязательно было встречаться с Джоуи в таком мерзком месте. Вся эта вонь и грязь…

– Извини, но мне хотелось застать его врасплох.

– Все равно теперь ты мой должник, – убежденно сказала Кендра. – Этот визит обойдется тебе в пару сотен, партнер.

– Это еще почему? – удивился Квентин.

– Мне придется купить себе новые туфли, – объяснила Кендра. – Боюсь, что эти мне уже никогда не отмыть.

Джон и Мэгги так и не получили ответа ни на один из своих вопросов. Смириться с этим было нелегко. Оба буквально сгорали от нетерпения; хотелось поскорее сделать хоть что-нибудь. Энди предложил им немного задержаться, чтобы помочь Скотту и Дженнифер просмотреть документы, которые только что привезли из центрального архива. Спустя какое-то время в конференц-зале не осталось ни одного квадратного дюйма пространства, где бы не лежали извлеченные из ящиков пожелтевшие папки и фотографии. Воздух потемнел от пыли, но все их усилия оказались тщетны. Ничего напоминавшего известные им случаи они не нашли.

В час пополудни Скотт и Дженнифер вышли за сандвичами и кофе. Джон решил воспользоваться этой возможностью, чтобы рассказать Энди о Квентине и Кендре.

– Вот черт!.. – воскликнул Энди, выслушав его. Он, однако, был скорее удивлен, чем раздосадован. – В первый раз в жизни слышу, чтобы агенты ФБР работали неофициально. Я считал, у них там дисциплина получше.

– Квентин и Кендра работают в специальном отделе и пользуются несколько большей свободой, чем обычные сотрудники Бюро, – нашелся Джон. – Но главное не в этом. Оба заслуживают всяческого доверия – и как профессионалы, и просто как люди, которые умеют держать язык за зубами. Кроме того, для них не важно, кто раскроет преступление и получит медаль… или сядет в губернаторское кресло. Я ясно выражаюсь?

– И все равно с твоей стороны это было не по-товарищески, Джон.

– Я знаю и прошу у тебя прощения, но вовсе не за то, что пригласил их, а за то, что не сказал тебе сразу.

– Что ж, лучше поздно, чем никогда.

Джон неопределенно хмыкнул. Энди, однако, вовсе не собирался уступать так скоро. Состроив недовольную мину, он повернулся к Мэгги:

– А ты? Ты тоже знала?..

Мэгги, не дрогнув, встретила его взгляд.

– Мне тоже все равно, кого погладят по головке, Энди, – сказала она. – Я хочу только одного – чтобы Окулист как можно скорее отправился за решетку. И мне совершенно безразлично, кто его туда отправит. Я готова принять любую помощь, лишь бы она была действенной.

Энди вздохнул:

– Драммонд под себя будет ходить, если узнает. Между прочим, Джон, один раз мне уже за тебя попало, так что в следующий раз будь добр – постарайся, чтобы твой благородный профиль больше не попадал на первые полосы газет. Договорились?

– Сделаю, что смогу, – сухо ответил Джон. – Что касается Драммонда, то уверяю тебя – никто из нас не собирается посвящать его в, так сказать, интимные подробности. Ну а если он что-то пронюхает, мы постараемся сделать так, чтобы лейтенант думал, будто фэбээровцев пригласил я. Я, а не ты.

Энди насмешливо посмотрел на него:

– А завещание ты написал?

Джон улыбнулся:

– Не беспокойся, с Драммондом я справлюсь. Вот уже почти пятнадцать лет я чуть не каждый день сталкиваюсь с подобными типами. До сих пор всегда удавалось заставить их делать то, что хочется мне.

– Так-то оно так, – с сомнением покачал головой Энди, – но в Сиэтле Драммонд пользуется изрядным влиянием…

– Я тоже, – коротко ответил Джон. – Просто я еще не пускал его в ход, но в случае необходимости я нажму на все рычаги. Уверяю тебя, Драммонд отлично понимает, что со мной лучше не ссориться. А если не понимает, тем хуже для него.

– Что ж, если ты гарантируешь, что никто из моих людей не пострадает…

– Никто, даю слово.

– Придется поверить на слово… – Энди хмыкнул. – И когда я увижу этих твоих Джеймс Бондов? Я люблю знать людей, с которыми работаю.

– Мы можем встретиться у них в отеле, когда тебе будет удобно. – Джон бросил взгляд на часы. – Но только не сейчас. Сейчас они пытаются выяснить все, что только возможно, об авторе этой странной записки. Квентин и Кендра тоже сомневаются, что Саманту Митчелл похитили ради выкупа, но тот, кто прислал письмо, может что-то знать о ней, о ее местонахождении. Короче говоря, этот человек нам нужен.

– Ты действительно уверен, что они сумеют разыскать его быстрее, чем мы? – спросил Энди. В его голосе прозвучал неприкрытый вызов, но Джон только улыбнулся.

– Не знаю, быстрее или нет, – сказал он, – но я давно знаком с Квентином и успел убедиться: рано или поздно он обязательно находит то, что ищет.