Глава 7

Кровь в кухне Айви запеклась, воздух был тяжелым и затхлым. Кэсси мучительно и остро ощутила присутствие насильственной смерти, как только переступила через порог.

– У нас имеется орудие убийства, – официальным голосом объявил шериф Данбар, занявший позицию у самой стены справа от двери. – Вам будет легче установить контакт, если вы до него дотронетесь?

– Нет, – пристально оглядываясь, ответила Кэсси. – Особенно если на нем сохранилась ее кровь.

На первых порах она ничего необычного не заметила. Однако постепенно у нее возникло ощущение небольшого, но постоянно растущего давления в груди (не разобрать, снаружи или изнутри), и ей стало труднее дышать, чем несколько минут назад.

– Кэсси? – с тревогой спросил Бен, стоявший позади нее на пороге. – Вам нехорошо?

– Я не знаю. Нет, со мной все в порядке.

Она продолжала медленно оглядываться; ей не хотелось признаваться ему, что дышать становится все труднее и труднее. Ее взгляд сосредоточился на темной, скользкой на вид луже засохшей крови возле рабочего стола. Когда Кэсси моргнула, эта лужа вдруг сделалась ярко-алой.

Это было смутное видение, цветовая вспышка, растаявшая в один момент: она даже не успела осознать, что произошло. Но когда она посмотрела на засохшие коричневатые брызги на белом холодильнике, они тоже на мгновение вспыхнули алым. А потом ее глаз уловил какое-то движение: повернувшись, она увидела капли алой крови, стекающие с края рабочего стола на выложенный плиткой пол.

– Боже, – прошептала Кэсси.

– В чем дело, Кэсси? Что там?

– Ш-ш-ш… Не спрашивайте ни о чем. Это… такого со мной еще никогда не было. Когда я туда смотрю, я вижу, как кровь капает, словно она еще свежая. Пятна и мазки по всей комнате…

Кэсси закрыла и вновь открыла глаза, но кровь оставалась по-прежнему красной, до того красной, что больно было глядеть, а когда она попыталась отвернуться, то вновь уловила краем глаза какое-то движение.

Всякий раз, как Кэсси поворачивала голову в ту или в другую сторону, это неуловимое движение ускользало от нее, поддразнивало своей зыбкостью, манило и исчезало, как только она пыталась на нем сосредоточиться.

А потом у нее в голове раздался вопль – до того пронзительный, что в ушах зазвенело, словно от удара, и на один бесконечный миг она увидела Айви Джеймсон, сидящую в луже крови на полу своей кухни, привалившись спиной к ножке стола. Ее некогда белое платье насквозь пропиталось кровью, ее открытые глаза глядели через всю кухню прямо на Кэсси – все понимающие и полные горького упрека.

Кэсси хотелось бежать без оглядки от этого страшного осуждения, от жуткого понимания в глазах Айви. Но тут давление, сжимавшее ей грудь, стало невыносимым, не осталось больше воздуха, совсем не осталось, красно-белая кухня закружилась вокруг все быстрее, и ее накрыло волной непроницаемой тьмы.

Какое-то время тишина была абсолютной и такой мирной, что у Кэсси возник соблазн остаться в ней навсегда. Где-то там, за гранью спасительной темноты, притаились чудовища, кошмары наяву, с которыми ей так не хотелось снова столкнуться. Но потом кто-то позвал ее по имени, нарушив тем самым мирную тишину, и она поняла, что придется ответить.

– Кэсси?

Она открыла глаза и испытала невероятное облегчение: обморок не лишил ее сил и не истощил их. Оказалось, что она лежит на софе в очень строго и чинно обставленной гостиной. Бен сидел на краю софы рядом с ней и держал ее за руку.

Кэсси машинально попыталась вырвать руку, но тут же поняла, что по-прежнему не может прочесть его мысли. Зато рука у него была теплая.

– Говорил же я тебе, она оклемается, – проворчал шериф, занимавший соседнее кресло.

– Как вы? – спросил Бен, внимательно вглядываясь в ее лицо.

– Я в порядке.

Он помог ей сесть, но не выпустил ее руку и не отодвинулся, пока не убедился, что она на самом деле полностью пришла в себя. Тогда он сел рядом, повернувшись к ней лицом, чтобы удобнее было за ней наблюдать.

– Может, расскажете нам, что случилось?

– Я не знаю, что случилось. Знаю только одно: такого раньше никогда не бывало.

– Чего раньше никогда не бывало? – язвительно осведомился шериф. – Вы сообщили нам, что кровь стала алой, после чего очень грациозно рухнули в обморок прямо на грудь Бену.

Кэсси пропустила мимо ушей явственно прозвучавшую в его последних словах издевку, но, отвечая, устремила взгляд на него, а не на Бена:

– Я увидела, как кровь стала красной и свежей, видела даже, как она капает со стола на пол. А потом, всего на минуту, я увидела Айви Джеймсон. Она сидела на полу, прислонившись спиной к ножке стола, ее платье стало красным от крови. Она смотрела через всю комнату прямо на меня… смотрела с упреком.

– Та-а-ак. В чьей голове вы побывали на этот раз?

– Я не знаю. Как будто я вошла в помещение секунду спустя после ухода убийцы.

– Как вы это объясняете? – спросил Бен.

– Я не могу этого объяснить. Если только…

– Если только что?.. – подхватил шериф. Кэсси задумчиво смотрела в пространство.

– Если только это не был кто-то другой. Я хочу сказать, что какой-то человек, не убийца, несколько минут стоял здесь в дверях сразу же после убийства. Кто-то, с кем я бессознательно вступила в контакт, сама о том не подозревая. Возможно, я… воскресила чье-то воспоминание.

Шериф недовольно поморщился:

– На мой взгляд, у вас что-то чересчур много контактов, леди. Вы меня совсем запутали.

Не обращая на него внимания, Бен спросил:

– Это был Мэтт? Его мысли вы и раньше читали, может, вы взяли эти образы из его восприятия, когда он впервые прибыл сюда и увидел ее?

– Я не знаю. – Кэсси взглянула на шерифа. – Если не считать того, что тело увезли, кухня осталась в том же виде, в каком вы ее застали?

– Почти. – Он не стал уточнять, в чем именно произошли изменения. Кэсси встала:

– Мне надо посмотреть еще раз.

– Вы уверены? – встревожился Бен, поднимаясь вслед за ней. – Стоит ли рисковать еще раз?

– Я уверена.

Она решительно прошла в кухню и остановилась прямо за порогом, как и в первый раз. На этот раз мужчины остались у нее за спиной.

Кэсси сосредоточенно обвела взглядом пол, стены, мебель.

– Ее тело было вон там, у того угла, что ближе к плите. В двух шагах… во-о-он там… лежал нож. Нож для разделки мяса, весь в крови. – Ее взгляд медленно скользил по кухне. – На крови отпечатались следы ног рядом с задней дверью, но… следов на этой стороне комнаты не было. Вот все различия, которые я вижу.

– Значит, в первый раз вы видели комнату не глазами Мэтта, – подытожил Бен. – Я правильно понял? Она обернулась к мужчинам.

– Нет?

Бен пристально посмотрел на шерифа.

– Нет. Следы на этой стороне кухни были оставлены родственниками Айви, когда они обнаружили тело. До того, как позвонили Мэтту.

– Значит, я видела комнату до того, как они вошли.

– Я тоже так думаю.

– Значит, до них на месте преступления побывал кто-то другой.

Шериф хмуро взглянул на нее.

– А почему не сам убийца? Он мог там стоять. Если во всей этой трепотне вообще есть хоть слово правды.

– Я не думаю, что это был убийца. Я его не чувствую… так, как раньше. По правде говоря… я вообще почти ничего не почувствовала. Никакой конкретной личности.

– Тогда почему же вы так уверены, что в кухне побывал кто-то еще?

Кэсси задумалась, но в конце концов бессильно покачала головой:

– Я не знаю. Просто… методом исключения. Мне никогда раньше не удавалось подключиться к месту. Чтобы так ярко увидеть то, что уже случилось… для этого мне надо было смотреть чьими-то глазами, оперировать чьими-то воспоминаниями. Кто-то стоял на этом самом месте, прямо в дверях. После того, как миссис Джеймсон была убита, но до того, как сюда прибыли ее родственники.

– Многие люди, пережившие клиническую смерть, – задумчиво заговорил Бен, – впоследствии рассказывали, что покидали свое тело, задерживались рядом и смотрели на себя со стороны. Существует ли возможность, что вы видели картину смерти Айви ее собственными глазами после убийства?

– Байки из склепа, – мрачно прокомментировал шериф. – Просто дрожь берет.

Бен продолжал смотреть на Кэсси.

– Это возможно?

– Я не знаю. – Она была согласна с шерифом. Действительно, жутковатое предположение. – Если так, то для меня это впервые.

– В любом случае, – снова вмешался Мэтт, – для нас это не представляет интереса. Нет ни единого намека на то, что до прихода родственников в доме Айви находился еще кто-то, кроме нее и убийцы. А между тем у меня на руках три трупа и город, охваченный паникой. Если вы не можете сообщить мне чего-то по существу, я, пожалуй, вернусь к своим испытанным старомодным методам расследования и попытаюсь найти ублюдка, пока он не прикончил еще кого-нибудь.

– Только две вещи, – сказала Кэсси, кивнув в знак согласия. – Перед тем… перед тем, как он убил Джилл Керквуд, он кое-что ей сказал. Он сказал: «Больше ты никогда не будешь надо мной смеяться».

– Это было не в духе Джилл – смеяться над людьми, – тотчас же отозвался Бен.

– Он считал, что она смеется над ним, унижает его. Возможно, он их всех в этом обвинял. Он был в этом убежден в отношении всех троих. – Кэсси пожала плечами. – Не знаю, поможет вам это или нет.

– А второе? – спросил шериф.

– Это вам больше пригодится. Он держал нож в правой руке, и на внутренней стороне запястья был шрам. Я думаю, он пытался покончить с собой, по крайней мере однажды.

– И когда же вы вспомнили об этом видении?

– Вчера вечером. Мне следовало вам позвонить, – вздохнула Кэсси, – но я знала, что увижу вас сегодня. – Кроме того, она знала, что он ей все равно не поверит. Это было очевидно.

Однако шериф все-таки остался доволен, получив хоть какие-то конкретные данные.

– Ладно, я добавлю эту деталь к тому немногому, что у нас пока есть.

– Ты собираешься призвать на помощь ФБР? – спросил Бен.

– Пока нет.

– Мэтт…

– Не учи меня, как делать мое дело, Бен.

– Послушай, свяжись хотя бы со спецподразделением из Шарлотты. Они специализируются по особо тяжким преступлениям. У них больше возможностей, Мэтт. Они могут помочь.

– Плевать я хотел на их возможности. – Шериф воинственно выдвинул челюсть. – Ты знаешь не хуже меня, что этот убийца не фигурирует в базе данных какого-нибудь фэбээровского компьютера. Это кто-то из местных.

Кэсси перевела взгляд с одного на другого.

– Вы уверены, что он не посторонний, не приезжий?

– Абсолютно.

– Мэтт, мы не можем быть уверены на все сто процентов, – попробовал поколебать его мнение Бен.

– Я уверен. Родственники Айви клянутся, что она ни за что на свете не открыла бы дверь незнакомому человеку, не говоря уж о том, чтобы пригласить его в кухню.

– Она могла впустить его через парадную дверь.

– А потом снова закрыть дверь на цепочку? Ее племянник и деверь все обнаружили именно в таком виде. Нет, Бен, она его знала. Айви впустила подонка в дом через заднюю дверь и при этом не ощущала никакой угрозы. Убийца смог беспрепятственно пройти через всю кухню и взять один из ее собственных ножей.

Бен, нахмурившись, выслушал его предположение.

– Как насчет Бекки? Кэсси думает, что она не знала своего убийцу. Кэсси перебила его:

– Она не назвала его по имени, когда молила о пощаде. Поэтому я подумала, что она, возможно, его не знает. Но это всего лишь мои домыслы.

– Все равно это не означает, что он нездешний, – упрямо гнул свое шериф. – Хоть это и маленький город, не все знают своих сограждан в лицо.

Бен кивком признал его правоту, но вслух сказал:

– И все-таки мы не можем знать наверняка, Мэтт. Но даже если ты прав, у спецподразделения есть другие средства, которых нет у нас. У них есть эксперты по судебной медицине, опытные психологи.

– Я сам справлюсь с этим расследованием, – упрямо повторил шериф. – И я не передам его ни ФБР, ни спецподразделению из Шарлотты, ни кому бы то ни было еще. Помнишь, как они нагрянули сюда несколько лет назад, Бен? ФБР и АКН[6] выслеживали наркокурьеров из Флориды и решили, что их база находится где-то здесь, – пояснил он для Кэсси. – Такого трамтарарама я в жизни своей не видел! Они нарушали права местных граждан, даже не извинившись, портили и уничтожали чужое имущество, чуть было бунт не вызвали! Моего отца довели до сердечного приступа. Нет-нет, ни за что на свете я не допущу повторения того кошмара. Только не в моем городе. – Он перевел дух и решительно закончил: – Ну, если вы не возражаете, я предлагаю выбираться отсюда. Мне надо запереть дом и вернуться в контору. И я уверен, что вы оба найдете себе занятие получше, чем торчать тут до самого вечера. Кэсси не стала возражать, и Бен тоже ничего не сказал, пока они не забрались в его джип. Затем, глядя, как полицейский автомобиль шерифа отъезжает, он тяжело вздохнул:

– Боюсь, он прав, это был дикий произвол. И у большинства здешних жителей остались о тех днях дурные воспоминания. Хотя люди начинают сильно нервничать, никто не осудит Мэтта, если он не обратится за помощью к федералам.

– А он справится сам?

Бен завел машину, тронулся с места и только потом ответил:

– Не знаю. Он отнюдь не глуп, и на него работает много умных людей, но в такого рода делах у него нет опыта. Он не специализировался на раскрытии убийств в полицейской академии и уж точно никогда не сталкивался с серийными убийцами.

– Он очень убедительно доказал, что убийца миссис Джеймсон был ей знаком. Очень логично и разумно. А вы по-прежнему не согласны?

– Я просто думаю, что это всего лишь версия. Есть шанс, пусть даже ничтожный, что Айви впустила в дом незнакомца или хотя бы открыла ему дверь. К тому же вы говорите, что человек, убивший Джилл, был в маске. Она бы точно не открыла дверь человеку в маске, стало быть, можно лишь гадать, была ли ее дверь заперта. Что, если она по неосторожности забыла запереть за собой, когда вошла? Может, и Айви раз в жизни проявила неосторожность? Такое бывает.

– Обе в один день? Бен поморщился:

– Знаю, это маловероятно. Но все-таки не исключено.

После минутного раздумья Кэсси сказала:

– Должна признать, что меня шериф убедил. Человек, незнакомый с Бекки, тем не менее мог быть знаком с миссис Джеймсон. Если убийца местный, рано или поздно должна обнаружиться связь между ним и хотя бы с одной из его жертв. Полагаю, нам остается только ждать результатов расследования шерифа Данбара.

– Например, новых трупов? – мрачно пошутил Бен.

– Может, он обнаружит связь, если она вообще существует. Или улики, указывающие на определенного человека. Если он прав и убийца здешний, тогда, наверное, у шерифа гораздо больше шансов раскрыть это дело, чем у любого специалиста со стороны, потому что он лучше знает живущих здесь людей.

– Он знает живущих здесь людей, но я сомневаюсь, что он способен проникнуть в сознание именно этого убийцы. – Бен искоса бросил на нее взгляд. – Вы можете оказать нам неоценимую помощь, Кэсси. В этом смысле ничего не изменилось.

Она кивнула, но заговорила о другом:

– Вы не могли бы подвезти меня до автомастерской? Я была бы вам очень признательна. Они позвонили сегодня утром и сказали, что моя машина готова. Я обещала ее забрать.

Бен повернул джип к гаражу, но не преминул заметить:

– Может, вам не следует вести машину? Вы совсем недавно были в глубоком обмороке. Минут пять, не меньше.

– Так долго? – удивилась Кэсси. – Я не заметила. Но вы не беспокойтесь, я чувствую себя хорошо. То, что случилось в доме миссис Джеймсон, не отняло у меня так много сил, как мои обычные… контакты.

– Вот бы никогда не подумал. Вы побледнели, как полотно, и потеряли сознание.

Какая-то нотка в его голосе внезапно заставила Кэсси смутиться, но она сумела ответить как ни в чем не бывало.

– Наверное, это шок. Когда я вдруг увидела, как она сидит на полу и смотрит прямо на меня… это было так неожиданно. – Помолчав, Кэсси добавила: – А что, если там все-таки был кто-то другой? Почему этот человек не объявился?

– Ну… может, он боялся, что его заподозрят в убийстве. По правде говоря, мне не хочется думать, что некий свидетель преступления сейчас делится впечатлениями со своими друзьями и близкими о том, как выглядит место преступления. До сих пор мы специально умалчивали о некоторых деталях; утечка информации в ходе расследования может осложнить ведение дела в суде.

– Вряд ли вас волнует проблема убийцы-имитатора, – рассеянно заметила Кэсси.

– Я об этом даже не думаю. Если предположить, что Мэтт прав и он из местных… мне трудно вообразить, что этот сонный городишко способен породить одного жестокого убийцу, а уж двух сразу… нет, только не одновременно в одном и том же месте.

– Что ж, остается надеяться, что человек, невольно ставший свидетелем преступления, слишком напуган и не станет болтать.

– Возможно. Но в этом городе секреты надолго не задерживаются.

Кэсси долго раздумывала над этими словами после того, как он высадил ее у гаража. Уплатив по счету и дожидаясь у входа в мастерскую, пока выведут ее машину, она заметила, как напряжены работавшие в гараже механики. Для этого не надо было обладать телепатическими способностями. Ни о чем другом, кроме убийств, они говорить не могли, причем версии обсуждались самые диковинные.

– Это какой-то чужак, точно вам говорю. Ну кто из здешних на такое способен? – спросил у своих товарищей один из механиков, стоявший в нескольких футах от Кэсси.

– Ну… я знаю многих, кто был бы рад прирезать Айви, – усмехнулся другой. – Но только не двух других – мисс Керквуд и Бекки, – добавил он уже серьезно.

– Думаешь, это был один и тот же парень?

– Должно быть, так. Я слыхал, шериф нашел всех несчастных с цветами в руках. Значит, это точно какой-то психованный.

– С цветами? Я слыхал, это были свечи.

– Свечи? Ну, Пол, ты веришь всякой ерунде…

Больше Кэсси ничего не услышала, так как они ушли в заднюю часть гаража, а поскольку в тот же момент ей доставили ее машину, она покинула гараж и направилась к следующему пункту назначения: к супермаркету. Воспользовавшись поездкой в город, чтобы сделать кое-какие покупки, она заодно решила разузнать, какие настроения царят вокруг.

Кассирша в супермаркете, в отличие от механиков в гараже, была настроена более эмоционально. Когда покупательница, стоявшая впереди Кэсси, упомянула об убийствах, девушка едва не разрыдалась.

– О, миссис Холланд, это такой ужас! Бекки училась в колледже вместе с моей сестрой, а мисс Керквуд была такая приветливая, такая милая! И я слыхала… с ними сотворили что-то ужасное, просто ужасное! Я так боюсь, все девочки так напуганы!

Участливая покупательница пробормотала несколько слов, чтобы ободрить девушку, но было видно, что она сама в них не верит; Кэсси заметила, что она внимательно огляделась по сторонам, выкатив тележку с продуктами из магазина.

Кэсси купила продукты, оставила машину на стоянке в центре города, заперла ее и отправилась прогуляться. Она останавливалась у витрин, разглядывая выставленные в них товары, и в то же время прислушивалась к разговорам прохожих вокруг. В конце концов она зашла в аптеку и села за столик.

Молодой человек за прилавком с напитками, отзывавшийся, судя по значку на нагрудном кармане, на имя Майк, был явно польщен тем, что помощники шерифа его допрашивали, и не замедлил поделиться этим с Кэсси, пока наливал ей кофе.

– Это из-за того, что Бекки здесь подрабатывала, – объяснил он. – И они хотели знать, может, мы заметили, что за ней кто-то следит, или, может, она рассказывала кому-то, что за ней следят, и все такое.

– А она рассказывала? – спросила Кэсси. Ей не очень хотелось с ним разговаривать, но зато его прямо-таки распирало от желания поговорить.

– Ни словечка никому из нас. – Майк принялся усердно полировать прилавок перед Кэсси. – Я не слишком много с ней общался, потому что она работала в бухгалтерии, но миссис Селби говорит, что ей она тоже ничего не сказала. И никто из нас не видел, чтобы за ней кто-то шел, никто о ней не спрашивал. – Он понизил голос, как заговорщик. – А теперь еще и миссис Джеймсон, и мисс Керквуд. Вот ведь ужас, правда?

– Да, – согласилась Кэсси. – Это ужасно.

Но не успел он продолжить свою мысль, как она отступила к заранее занятому столику, неся в руке чашку кофе, а под мышкой – местную газету.

Заметки в газете отличались весьма сдержанным тоном, особенно принимая во внимание необычайно жестокий характер преступлений. Сообщения о новых убийствах занимали всю первую полосу, о них возвещала газетная шапка, но в остальном это было просто изложение фактов и больше ничего. Две женщины убиты, по-видимому, на протяжении нескольких часов и на расстоянии меньше мили друг от друга. Преступник неизвестен. Департамент шерифа проводит расследование, и если кто-то может сообщить что-то по существу, просьба обращаться по указанному номеру телефона.

Редакционная статья, помещенная на обороте газетной полосы и выдержанная в более эмоциональной тональности, вопрошала, не следует ли ввести в городе комендантский час и усилить патрулирование, а также требовала большей «открытости» от шерифа. В статье содержался намек на то, что шериф умалчивает о деталях, которые – будь они известны всем – помогли бы добропорядочным гражданам Райанз-Блафф лучше защитить себя. Возможно, им не следовало голосовать за человека, едва накопившего десятилетний стаж работы в полиции, невзирая на то, кем был его отец…

– Ну и дела, – покачала головой Кэсси.

Неужели методичная полицейская работа шерифа Данбара, его приверженность процедуре станут для него помехой на следующих выборах? Опыт работы полицейского он приобрел в Атланте, и Мэтта возвели в ранг детектива незадолго до возвращения в Райанз-Блафф, когда его отец объявил об уходе на покой с поста шерифа.

Недоброжелатели действительно могли бы утверждать, что Мэтт Данбар выиграл выборы только благодаря своему имени, но это было бы неправдой. Он, безусловно, обладал необходимой квалификацией, чтобы выполнять свою работу, и был неплохим шерифом.

В любом случае во всем округе не было, по-видимому, человека, более подходящего для этой должности. Очевидно, ехидная редакционная статья была продиктована не столько объективными причинами, сколько злостью.

Или паникой.

На другой странице были напечатаны статьи об Айви Джеймсон и Джилл Керквуд – что-то вроде развернутых некрологов, содержащих информацию о жизни обеих женщин. Повествование о добрых делах Айви Джеймсон было выдержано в строгих, торжественных тонах и представляло покойную чуть ли не христианской мученицей. О жизни Джилл было рассказано с подлинной теплотой и сожалением.

Две женщины. Одна вызывала всеобщую неприязнь, другая пользовалась единодушным признанием. И молодая девушка, ни разу никому не причинившая вреда. Все трое умерли страшной насильственной смертью в маленьком городке в течение нескольких дней.

Кэсси подумала, что редактор газеты проделал неплохую работу, выдав такое количество информации уже на другой день после смерти этих женщин. Но она не сомневалась, что следующие выпуски уже не будут отличаться такой сдержанностью. Предстояли жаркие дни.

Она отложила газету и принялась задумчиво отхлебывать кофе, почти не замечая того, что происходит вокруг. В аптеке не только делали покупки; это было излюбленное место встреч и свиданий. Кэсси поняла это уже давно, с первого своего появления в городе.

Но в этот день посетителей было совсем немного, и, когда кто-то остановился возле ее столика, Кэсси сразу почувствовала, что это неспроста. Она подняла голову и увидела рыжеволосую красотку, чья ослепительная наружность скорее подходила фотомодели, чем жительнице скромного провинциального городка.

Не совсем обычным путем Кэсси уже знала, кто она такая.

– Мисс Нейл? Меня зовут Эбби. Эбби Монтгомери. Я была знакома с вашей тетей. Могу я с вами поговорить?

«Зеленые трусики». Кэсси усилием воли заставила себя выбросить эту мысль из головы. Уже в который раз ей пришло в голову, что телепатические способности порой снабжают ее знаниями, без которых она вполне могла бы обойтись.

Она указала на противоположный стул.

– Прошу вас, присаживайтесь. И зовите меня Кэсси.

– Спасибо.

Эбби села и поставила на стол свою чашку кофе. Она улыбалась, но ее зеленые глаза, хотя и смотревшие прямо на Кэсси, хранили загадочное выражение.

Даже не прилагая особых стараний, Кэсси сразу поняла, что перед ней еще один ум, к которому она не сможет подключиться, и эта уверенность помогла ей чувствовать себя более свободно, чем обычно.

Приятно было сознавать, что не нужно перенапрягаться, охраняя от вторжения свои собственные мысли.

– Значит, вы знали тетю Алекс.

– Да. Мы встретились случайно за несколько месяцев до ее смерти. Во всяком случае… мне казалось, что это вышло случайно.

– А на самом деле нет?

Смешок Эбби прозвучал немного нервно.

– Теперь, когда я вспоминаю, мне кажется, что она хотела со мной увидеться. Ей надо было кое-что мне сказать.

– Вот как? – заинтересовалась Кэсси.

– Да. Она предсказала мою судьбу.

– Ясно. – Кэсси не стала спрашивать, в чем заключалось предсказание. Вместо этого она сказала: – Мне говорили, что тетя Алекс обладала даром пророчества.

– Вам говорили?

Кэсси не сомневалась, что Мэтт Данбар уже успел обсудить ее способности со своей возлюбленной; он был общительным, открытым человеком и не мог не поделиться такой новостью с любимой женщиной. Конечно, Эбби уже знает от него, что она является – или, по его мнению, притворяется – экстрасенсом. Значит, эта встреча задумана как своего рода испытание. Очередная проверка, устроенная недоверчивым шерифом.

– Я была совсем еще маленькой, когда моя мать поссорилась с тетей Алекс, – пояснила Кэсси вслух, оставив свои мысли при себе, – и после этого я ее больше ни разу не видела. И ничего не знала о ней до тех самых пор, пока я не получила известие о ее смерти. Только после этого я узнала, что унаследовала от нее недвижимость в вашем городе. Поэтому все, что мне о ней доподлинно известно, – это то немногое, что я слышала в детстве.

– Значит, вы не знаете, случалось ли ей ошибаться?

Голос Эбби звучал так же спокойно, как до этого голос самой Кэсси, ее зеленые глаза хранили непроницаемость, но в ее напряженной позе, в побелевших костяшках пальцев, сжимавших кофейную чашку, было что-то, говорившее о сильном волнении. Кэсси решила быть очень осторожной.

– Ни один экстрасенс не бывает прав в ста случаях из ста. То, что нам удается увидеть, – это всегда субъективные, иногда символические образы, которые мы интерпретируем, исходя из своих знаний и опыта. Если хотите, мы переводчики, пытающиеся расшифровать язык, который сами понимаем только отчасти.

Эбби криво усмехнулась.

– Стало быть, ответ отрицательный.

– Отрицательный. Мне неизвестно, всегда ли тетя Алекс была права, но я в этом сильно сомневаюсь.

– Она говорила… она мне сказала, что есть разница между предвидением и пророчеством. Это верно?

– Вообще-то это не моя епархия, но моя мать всегда говорила, что между ними есть разница. Предвидение – это нечто трудноуловимое, мгновенная вспышка, зрительный образ некоего события, на которое люди могут повлиять, делая тот или иной выбор, поэтому исход события нельзя увидеть с абсолютной ясностью. Пророчество, по ее словам, – вещь куда более конкретная. Это настоящее прорицание будущего, которое невозможно изменить, если только не вмешается кто-то, обладающий определенным знанием.

– Определенным знанием? Кэсси кивнула:

– Предположим… у экстрасенса было пророческое видение: газетный заголовок, гласящий о том, что сто человек погибли при пожаре в гостинице. Экстрасенс знает, что ему не поверят, если он попытается их всех предупредить, поэтому он поступает единственным возможным способом: идет в эту гостиницу и включает сигнал пожарной тревоги еще до того, как обнаружится настоящий пожар. Отель все равно сгорит, но люди успеют спастись. Пророческий заголовок так и не будет напечатан. Но породившее его событие произойдет.

Эбби слушала так внимательно, что незаметно для себя подалась всем телом вперед, наклонившись через стол.

– Значит, пророчество можно изменить, но только отчасти?

Кэсси утвердительно кивнула:

– Так мне говорили. Проблема для экстрасенса заключается в том, что он сам не знает, к чему приведет его вмешательство: к изменению пророчества или к тому, что оно все-таки сбудется в своем первоначальном виде, как и было предсказано.

– Он сам этого не знает? – В тоне Эбби сквозило разочарование.

– Ни в чем нельзя быть уверенным в таком деле. Истолкование того, что видишь, само по себе является сложнейшей задачей, а уж попытка определить, не ускорит ли твое предсказание или вмешательство наступление того самого исхода, который ты хочешь предотвратить… Я просто не вижу, что тут еще можно сделать, если не строить догадки. И если ставки достаточно высоки, за ошибочную догадку придется платить слишком дорогую цену.