Дэниел Худ
      Драконья справедливость
      (Лайам Ренфорд - 4)
      Пер. с англ. Н. Некрасовой
      Умение Лайама Ренфорда и его напарника маленького дракона
      Фануила раскрывать даже самые таинственные и непостижимые
      преступления снискала им заслуженную славу лучших сыщиков города
      Саузварка. Но высокое звание необходимо подтверждать, и на этот раз
      способностям Лайама и магическим познаниям Фануила предстоит пройти
      нелегкую проверку.
      В Саузварке совершено страшное злодеяние - убит чародей. Найти
      виновников и вынести приговор предстоит ареопагу - герцогскому
      выездному суду. Но поскольку в деле, несомненно, замешана магия,
      Ренфорду и Фануилу придется продемонстрировать все свои незаурядные
      способности и доказать, что драконья справедливость - это и есть
      истинное правосудие.
      1
      Акрасий Саффиан, почтенный ученый и председатель ареопага (герцогского выездного суда), вышел после грозы прогуляться и не вернулся домой. Улицы Саузварка круты, а брусчатка на них предательски скользкая. Никто не видел, как он упал, но результат падения был драматичен - старик сломал себе шею.
      Саузварк весьма взволновала кончина столь уважаемого человека, а кроме того, горожан озаботило, начнется ли весенняя выездная работа суда. Ведь роковое событие произошло как раз накануне отъезда ареопага.
      Многие полагали, что этот отъезд будет теперь на какое-то время отложен, но преемница покойного и слышать о том не хотела. Она около двадцати лет являлась правой рукой Саффиана, и все сходились во мнении, что более подходящей замены усопшему нельзя и желать. Новая председательница решила, что ареопаг покинет город в назначенный срок, задержавшись лишь на день - для свершения погребального церемониала. Это решение горожане встретили настороженно.
      Настороженность была вызвана опасением, что госпожа председательница несколько помутилась от горя, ибо безвременно почивший судья был ее мужем, однако Милия Саффиан пропускала досужие пересуды мимо ушей. Не внимала она и увещеваниям своих хороших знакомых, таких как Трэзия Присциан (пожилая преуспевающая судовладелица) и эдил Кессиас (начальник городской стражи). Их настоятельные советы отложить поездку хотя бы на месяц никакого действия не возымели.
      Вдова Акрасия Саффиана оставалась тверда и в следующий после похорон день умудрилась провернуть уйму работы. Поскольку она весьма успешно разобралась с запутанными делами ареопага, чем доказала, что разум ее в полном порядке, эдил Кессиас (вкупе с почтенной судовладелицей) выдвинул более весомый аргумент в пользу задержки. Место судебного квестора, которое двадцать лет занимала госпожа Саффиан, после ее внезапного повышения, опустело. Разве ареопаг может отправиться в путь не в полном составе? Квесторов ведь должно быть как минимум двое.
      Госпожа Саффиан согласилась, что без квестора состав суда будет не полон, не преминув заметить, что ее это мало заботит. Впрочем, она не возражает, если высокочтимый эдил со своей добровольной советницей подыщет на эту должность подходящего кандидата. Найдут - хорошо, не найдут - суд выступит в дорогу и так.
      Поскольку это заявление было единственным пунктом переговоров, в котором проглядывала слабина, городские власти в лице все того же эдила (ибо именно он, собственно говоря, и являлся наместником герцога в Саузварке), удрученно вздохнув, занялись поисками нового квестора.
      Солнце клонилось к закату. Лайам Ренфорд придержал коня на холме и окинул взглядом лежавший внизу городок. Он прозывался Уоринсфордом и был гораздо меньше, чем Саузварк. Окруженный крепкими стенами прямоугольник тесно сгрудившихся домов примыкал одной стороной к берегу полноводной реки, на которой виднелось около десятка судов.
      "А где же брод?"* [Форд (ford) означает в переводе с английского брод. (Прим. ред.)]
      Эта мысль отчетливо прозвучала в сознании Лайама, хотя принадлежала она не ему. Вопрос задал дракончик, восседавший на передней луке седла. Лайам рассмеялся и почесал мелкую тварь, проведя несколько раз костяшками пальцев по черным чешуйкам. Чешуйки были на ощупь мягкими, словно муар.
      "Не знаю, Фануил, - ответил мысленно Лайам. - Возможно, тут раньше был брод, вот город так и назвали".
      Но сейчас нигде никакого брода не наблюдалось. Через реку медленно тащился паром, а тяжело нагруженные суда чуть не черпали воду бортами, однако по дну килями все-таки не скребли. Фануил изогнул длинную шею и посмотрел на хозяина выпуклыми - с вертикальными щелочками зрачков глазами.
      "Если брода нет, название нужно сменить".
      "Я потолкую об этом с герцогом, как только будет возможность", пообещал Лайам, поглаживая желтый животик рептилии. За спиной послышался звон сбруи и цокот копыт - конный поезд ареопага его нагонял.
      Возглавляла поезд троица саузваркских стражников. Они громко переговаривались между собой.
      - Квестор Проун не сходит с языка у судейских, - говорил, посмеиваясь, один из охранников, - и все потому, что стал одеваться, как франт.
      - О, он заделался великим тряпичником! - поддакнул второй, вызвав смешки у своих товарищей.
      - Прямо петух на навозной куче, - отозвался и третий. - Прислуга только о том и судачит. Мой шурин носит ему дрова и совершенно замучился в последнее время. Этот чистюля стал поминутно требовать горячую воду. Дело дойдет до того, что вскоре он и задницу начнет подтирать золотой парчой!
      Лайам мысленно улыбнулся. Подслушанная характеристика была на редкость точна. Оглянувшись через плечо, он отыскал взглядом Проуна. В свете заходящего солнца красно-желтый бархатный плащ и впрямь делал первого квестора похожим на петуха, а бурая громада лошади, на которой тот восседал, весьма смахивала на навозную кучу.
      "Да, этот малый любит принарядиться",- подумал Лайам, решительно не давая воли более язвительным мыслям. Все же ему не хотелось, чтобы их будущему сотрудничеству мешала предвзятость, хотя сам упомянутый квестор только и занимался тем, что хамил новичку. Пара ночей в одном помещении с этим наглецом и брюзгой изрядно истощили в Лайаме запасы терпения. Еще пара таких ночей, и...
      Он удержался и не стал додумывать эту мысль до конца, не желая опускаться до брани в адрес товарища, пусть даже и мысленной.
      Честно говоря, Проун вызывал в нем даже что-то вроде сочувствия.
      "Он прослужил в составе ареопага с десяток лет, тяжелым трудом выбился из клерков в чиновники высокого ранга, а ты получил свой пост по протекции. Да и дорогу тебе к этой должности расчистила смерть. Смерть старика-судьи, с которым Проун работал долгое время".
      Лайам нахмурился. Как ни крути, у первого квестора имелись веские основания недолюбливать новичка.
      Но втайне он понимал, что получил это место не за красивые глазки. Эдил Кессиас ценил в нем талант человека-ищейки, а госпожа Присциан - деловую хватку, что, по их мнению, отвечало должности судебного квестора больше всего. Так они Лайаму и сказали, когда пришли просить его присоединиться к ареопагу.
      Поначалу Лайам хотел было отказаться, но чем больше он раздумывал над неожиданным предложением, тем заманчивее оно становилось. Торговая флотилия госпожи Присциан, снаряжением которой ему пришлось заниматься в последний месяц, ушла к чужим берегам. До ее возвращения оставалась масса свободного времени, и его следовало куда-то девать. Так что небольшое путешествие прекрасно могло скрасить дни ожидания. Кроме того, Лайаму предоставлялась возможность сделать что-то полезное, оказав притом реальную помощь вдове Саффиан. Уж если ей хватило отваги выполнять свои непростые обязанности даже в часы великого горя, то и он но мере своих сил и умения попробует ее поддержать.
      Лайам спешно уложил дорожные сумки и на следующее утро прибыл к месту сбора процессии. Кессиас приехал его проводить. Стоя бок о бок, они наблюдали, как строится караван. Он показался Лайаму довольно внушительным.
      - Да, верно, рассмеялся эдил. - Наш герцог щедр. Я вам разве не говорил? Любому, кто сопровождает в поездке ареопаг, выделяется пара лошадок из конюшен его высочества. Теперь вы, милый мой, птица большого полета. Привыкайте вкушать от щедрот. В дороге к вашим услугам будет предоставлено все.
      - Выходит, вы подыскали мне тепленькое местечко? - улыбнулся Лайам, одобрительно глядя на предотъездную суету.
      Кессиас опустил взгляд и прокашлялся.
      - Говоря по чести, Ренфорд, тепленькое, но не особенно мягкое.
      - То есть? - озадаченно спросил Лайам.
      - Видите ли, - промямлил эдил, - я возражал против этакой торопливости. Как и госпожа Присциан. Иное дело, если бы старик Саффиан был жив. Однако его вдова ничего и слушать не стала. - Все еще пряча глаза, он торопливо закончил: - Ваше решение ехать несколько успокоило нас, поскольку... поскольку вы - это вы.
      Лайам не понимал, отчего его приятель так нервничает. Или он что-то таит?..
      - Вы что - не обо всем мне вчера рассказали?
      Эдил вскинул ладони.
      - Нет-нет! Просто... просто в герцогстве сейчас творится много неладного. Черная магия, вызовы демонов... Разве я об этом не говорил?
      Лайам кивнул.
      - Да... в общих чертах. - Он указал на свой вьючный тючок, не особо скрывавший рукояти пары мечей. Один клинок был обычным, второй заговоренным. Из коллекции чародея, с которым Лайам когда-то водил дружбу.Я на всякий случай прихватил с собой кое-что.
      - Чудесно,- кивнул рассеянно Кессиас и вдруг забубнил с неожиданным пылом. - Слушайте, Ренфорд! Следите во все глаза за всем, что творится вокруг! Но старайтесь не раскрываться. Вдове вовсе не обязательно знать, что за ней существует пригляд!
      Тут появилась и сама госпожа Саффиан в черном траурном одеянии - с закрытым вуалью лицом. За ней семенил дородный низенький человек - квестор Проун, как оказалось. Последовал церемониал взаимного представления, потом все стали усаживаться на лошадей, потом конный поезд потихоньку тронулся с места. За всей этой возней Лайам так и не успел расспросить приятеля, что, собственно, он имеет в виду.
      И вот тремя днями позже, глядя на Уоринсфорд, Лайам вернулся мыслями к Кессиасу и подумал, что тот напрасно тревожится. Путешествие проходило достаточно гладко и, пожалуй что, скучновато.
      "Просто наш бравый эдил привык волноваться".
      Ослабив повод, он пустил лошадь шагом вниз по холму, но окрик стражника заставил его натянуть поводья.
      - Эй, квестор Ренфорд, постойте! Вам вниз нельзя!
      - Да? Почему же?
      Эти охранники знали Лайама еще по Саузварку и в какой-то степени взяли его под свое покровительство.
      "Хорошо, что взяли,- уныло подумал Лайам. - Остальным, похоже, до меня дела нет вообще".
      - Ареопагу полагается въезжать в города в полном составе, - объяснил стражник. - Таков, извините, порядок.
      Сзади послышался еще один оклик:
      - Квестор Ренфорд! Будьте любезны нас подождать!
      Он узнал голос вдовы Саффиан.
      Стражник кивнул.
      - Так уж заведено.
      Пожав плечами, Лайам стал ждать, когда к нему подтянется вся остальная компания, а подтягивалась она добрую сотню лет. По его мнению, поезд и так полз чересчур медленно и уж совсем замирал на месте, когда на пути процессии встречались холмы. Наконец поблизости замелькала вуаль.
      - Вижу, вам не терпится поскорей оказаться на месте, - сказала председательница ареопага, сухо кивнув. На ней были черный дорожный плащ, простой, но добротный, и широкое платье, скроенное для верховой езды по-мужски. - Мне тоже этого хочется, квестор, но в Уоринсфорд мы должны въехать вместе.
      Она повела крючковатым носом и ощупала Лайама взглядом серых выпуклых глаз.
      - Да, госпожа председательница, мне это только что объяснили.
      Лайам кивком указал на стражников, которые уже приосанились в седлах, подняли копья и уперли их в стремена.
      - Это лишь церемония, - сказала она, - но нам следует неукоснительно ее выполнять. Впереди - стража, а вы будьте любезны расположиться немного левее!
      Предложение прозвучало словно приказ. По сути оно и было приказом. В тоне, которым он был отдан, слышалась сила, а то, как спокойно держалась вдова, невольно внушало к ней уважение.
      "Ведь она только что похоронила мужа! С тех пор прошло каких-то четыре дня!"
      Каких-то четыре дня, а сколько уже сделано! Ареопаг приведен в действие и приближается к месту первой своей остановки! Это ли не подвиг со стороны женщины, которой повелевает быть слабой само ее естество?
      Поезд начал спускаться с холма, но солнце успело наполовину скрыться за горизонтом. Стражники развернули штандарт с эмблемой, которую Лайам в сумерках не сумел разглядеть. Он ехал слева от вдовы Саффиан, движениями руки успокаивая дракончика. Госпожа председательница вернулась к прерванному разговору с квестором Проуном и вновь перестала его замечать. Речь сейчас, как, собственно, и в течение всей дороги, шла о делах, которые предстояло суду разобрать. Лайам одно время пытался следить за ходом этих бесед, но председательница и чиновник переговаривались на языке, понятном лишь им двоим, часто ссылаясь на былые истории, о которых любопытствующий новичок никогда и не слышал. Более того, его даже аккуратно обрезали, когда он попробовал о чем-то спросить. Вдова Саффиан - вежливо, но недвусмысленно дала понять господину второму квестору, что вопросы судейские дознавателя не касаются и что тому вовсе незачем изображать к ним интерес.
      "Было бы неплохо, если бы они хотя бы немного времени уделили тому, что может меня касаться",- подумал Лайам с обидой.
      Дознавателем Лайам был неплохим, а в глазах эдила Кессиаса просто-таки превосходным, но он совершенно не понимал, что от него может потребоваться сейчас, он даже приблизительно не представлял себе, какие дела его ожидают. Внезапное назначение на должность не позволило ему ознакомиться с необходимыми документами, а когда они выступили в поход, первый квестор ясно дал новичку понять, что выкапывать эти бумаги из обозных укладок довольно хлопотно. Наконец он категорически отказал Лайаму в доступе к ним, заявив, что тот, кто махом уселся в высокое кресло, вовсе не должен нуждаться в каких-то писульках - опорой ему несомненно послужит природная гениальность. Пораженный таким хамством, Лайам решил все оставить как есть.
      Поэтому к Уоринсфорду он приближался со смешанным чувством. С одной стороны, Лайама снедало радостное нетерпение, с другой - дни после отъезда из Саузварка казались ему пущенными на ветер, и это его удручало.
      "Ладно, так или иначе вскоре все прояснится", - подумал он, завидев городские ворота.
      Когда процессия достигла южных ворот Уоринсфорда, солнце уже зашло. Пламя факелов тускло освещало широкий проем между двумя приземистыми башнями. Стражники ареопага приостановились только затем, чтобы обменяться парой слов с местными караульными, и поезд двинулся в город. Копыта множества лошадей звонко зацокали по камню брусчатки, и звук их весело отдавался под арочным сводом.
      После четверти часа неспешного продвижения по узким и темным извилистым улочкам весь караван сгрудился на площади перед роскошной гостиницей с прилегающим к ней постоялым двором. Стражники нашли верный путь без заминки, хотя Лайам с трудом понимал, как это им удалось. "Длань Герцога" - гласила надпись на вывеске, три рыжие лисы, изображенные там же, указывали, что это пятиэтажное каменное строение с двумя огромными эркерами если и не принадлежит самому герцогу, то уж непременно им опекается. Прежде чем путники спешились, дверь распахнулась и наружу высыпала толпа слуг, за которыми следовал белокурый великан в сером служебном плаще с тремя лисами на груди.
      - Слава ареопагу! - проревел он, прокладывая себе дорогу к стремени председательницы и раскидывая в стороны мужчин, как детей. Он помог ей спешиться, затем отступил на шаг и отвесил глубокий поклон. - Госпожа председательница герцогского суда, добро пожаловать в Уоринсфорд. Позвольте мне первым выразить вам соболезнования. Мы глубоко оплакиваем кончину вашего супруга. А бандиты Южного Тира пляшут от радости, услыхав эту весть.
      Кто-то подскочил к чалому Лайама, чтобы помочь всаднику спешиться, но Лайам покачал головой и сам спрыгнул с седла, крепко сжимая поводья, несмотря на почтительные попытки слуги их отобрать.
      - Вы весьма добры, эдил Куспиниан, - официальным тоном отозвалась вдова Саффиан, вручая коня заботам прислужника. - Я сама глубоко оплакиваю своего дорогого супруга, но он был бы рад тому, что мы продолжаем его дело. Надеюсь, вы знакомы с квестором Проуном. - Мужчины обменялись поклонами, и она повернулась к Лайаму. Тот сделал шаг вперед, по-прежнему не отпуская поводьев.- Это квестор Ренфорд, он участвует в такого рода поездке впервые.
      - Квестор Ренфорд, - произнес Куспиниан, окидывая нового для себя человека пристальным взглядом, отмечавшим, казалось, и простоту одеяния Лайама, и комья дорожной грязи, прилипшей к полам его плаща. Затем он равнодушно кивнул, словно уже оценил новичка и счел его пустым местом в составе ареопага. Великан держался очень самоуверенно, в нем ощущались властность и сила. Широкие плечи, мускулистые руки, в глазах под нависшими бровями - насмешка, губы готовы в любой момент скривиться в самодовольной ухмылке.
      Лайам ответил глубоким поклоном.
      - Эдил Куспиниан.
      Кессиас рассказывал ему кое-какие вещи о своем уоринсфордском коллеге, и мало что в этом рассказе было приятным.
      На мгновение их взгляды скрестились, но в следующее мгновение эдил Куспиниан повернулся к вдове и предложил ей руку.
      - Пройдемте, сударыня. Вам наверняка захочется смыть с себя дорожную грязь, а затем нас ждет ужин. Следуйте же за нами, почтенные господа!
      Он быстро пошел вперед, и председательница ареопага поспешила приноровиться к его шагу. Квестор Проун кинулся следом, бросив лошадь на попечение местной прислуги.
      Лайам задержался, вежливо, но твердо не подпуская к чалому гостиничных молодцов - он ожидал нанятого мальчишку. Вдова Саффиан и Проун пустились в дорогу с личными слугами, но Лайам, и не подумавший, что может кого-нибудь с собой прихватить - да у него никого, впрочем, и не было,- в первый же вечер сговорил одного из судейских конюхов присылать к нему своего сынишку для разного рода услуг. Рыженький мальчуган, когда спросили его имя, пробормотал что-то неразборчивое, ковыряя землю ногой, но со временем стал разговорчивее. Он верно заботился о лошади Лайама и таскал его поклажу с выражением глубочайшего благоговения на веснушчатой физиономии.
      - Если господину угодно...- вновь заговорил было гостиничный малый, но у господина уже забирали поводья.
      - Я держу его, квестор, идите себе. Спокойно, Даймонд, - сказал мальчик, поглаживая коня по носу.- Я займусь им и принесу ваши вещи, как только все обустрою.
      Лайам поблагодарил его, задержавшись лишь для того, чтобы отстегнуть от седла дорожную сумку. Закинув ее на плечо и позволив дракончику вспорхнуть на другое, он зашагал к гостинице.
      Внутри царила страшная неразбериха. Горластые слуги сновали туда-сюда, перетаскивая поклажу приезжих. Их было так много, что Лайам не сразу сумел поймать и припереть к стенке какую-то женщину со связкой ключей, которая вроде бы знала, где и кому назначено разместиться. Испуганно оглядываясь на Фануила, ключница повела важного господина по переполненным коридорам гостиницы. Сначала они, одолев три лестничных марша, поднялись наверх, затем, уже по другой лестнице, спустились чуть ниже и нашли нужную комнату лишь потому, что дверь ее была настежь распахнута и Лайам сумел углядеть в помещении Проуна.
      Первый квестор сидел на сундуке в одной рубахе и белых подштанниках, а угрюмый слуга почтительно его брил. Проун едва кивнул головой в ответ на приветствие. Лайам, однако, уже привык к подобному отношению и вел себя так, будто в комнате, кроме него самого, никого нет. Этот номер был куда больше, чем те, в которых им пришлось ночевать по дороге из Саузварка, и гораздо чище. Пол сверкал полировкой, от постелей не пахло плесенью, у растопленного камина стояли наготове три чана с горячей водой.
      Лайам немного походил туда-сюда, привыкая, потом раскрыл сумку и достал из нее бритву, затем пристроил укладку в углу возле окна, закрытого ставнями. Фануил тут же свернулся на ней, прикрыв нос хвостом и стараясь сделаться незаметнее. С самого начала Проун заявил, что не станет спать рядом с драконом, но Лайам уперся, сказав, что тот не будет шуметь, что от него не пахнет и что маленькие дракончики прекрасные сторожа. Проун неохотно уступил, но Лайам все равно приказал маленькому уродцу вести себя тише воды и ниже травы. Как только дракончик устроился, он поправил на ремне и без того острую бритву и стал ждать, когда мальчик принесет вещи.
      - Сойдет, пожалуй, - буркнул Проун, и слуга тут же прекратил его брить. - Приготовь мне костюм для ужина. Думаю, тот, с разрезными рукавами из синего бархата - и отдай в чистку камзол, в котором я ехал. Проследи, чтобы его хорошенько почистили, а не просто окунули в лохань с горячей водой и потом повесили на просушку. Содержательница гостиницы, где мы останавливались накануне, - большая мошенница, не знающая своего места.
      Лайам уже знал, что это - обычная часть вечернего ритуала. За приказом почистить одежду следовали сетования на то, что ее дурно вычистили вчера.
      - Конечно, господин квестор, - отозвался слуга, роясь в недрах соседнего сундука. Каким-то образом багаж Проуна появлялся в комнатах, опережая владельца, а уж вещи Лайама и подавно. - Хотя, честно сказать, хозяин, такие пятна вывести трудновато.
      - Я вижу тут еще одного наглеца, не знающего своего места, - холодно ответил Проун и отвернулся от бормотавшего извинения малого. Хотя он был и не то чтобы слишком толст, а просто дороден, но мускулы его уже стали дряблыми, щеки обвисли и брюхо свешивалось через пояс. На макушке первого квестора волос совсем не имелось, зато ниже и на висках они так и вились черными прядями, спадающими до плеч, что делало его похожим на даму, сдвинувшую вуаль на затылок. Небрежно потирая розовые свежевыбритые щеки, Проун долго смотрел на Лайама, затем вздохнул.
      - Хотелось бы мне спросить, квестор Ренфорд, нет ли у вас другого платья? Почище, чем то, в чем вы есть?
      Лайам так опешил, что выронил бритву. Это была чуть ли не самая длинная фраза, с которой квестор Проун за все время поездки соизволил обратиться к нему.
      - Да, - ответил он, подхватывая с пола упавший предмет, потом посмотрел на свой поношенный и пропыленный плащ. - Я захватил с собой одежду получше для заседаний.
      - Могу ли я посоветовать вам надеть... э-э... ну, эту вашу одежду получше... сегодня? В восемь вечера нам предстоит ужин с эдилом Куспинианом, и хотя для вас, как для новичка, репутация ареопага мало что значит, мы старые судейские волки - ревностно ее бережем.
      Лайам проглотил ироническую реплику, вертевшуюся на языке.
      - Конечно, квестор Проун. Я надену все лучшее, что у меня есть. Думаю, вы не будете разочарованы.
      - Я больше беспокоюсь о том, чтобы не была разочарована вдова Саффиан, - ответил Проун, изображая легкое возмущение.
      - О, я полагаю, что и она будет довольна, - ответил Лайам, думая про себя, что та вряд ли заметит, даже если он придет на ужин в костюме из мешковины. "А если и заметит, то тут же прочтет окружающим лекцию о случаях применения мешковины в преступных целях".- Что же касается госпожи председательницы, то она повелела мне ознакомиться с ключевыми делами сразу же по прибытии в Уоринсфорд. Так что не могли бы вы наконец вручить мне необходимые документы? Чтобы я на будущих заседаниях не... не уронил репутации ареопага.
      Проун недоверчиво сузил глаза.
      - Она что - действительно отдала подобное распоряжение?
      Лайам кивнул, стараясь, чтобы улыбка его выглядела поубедительнее. Вдова Саффиан и вправду смутно пообещала, что проглядеть бумаги ему все же дадут. А "повелела" и "сразу же по прибытии" он счел возможным прибавить для вескости.
      - Поскольку ужинаем мы только в восемь, я успел бы бегло их просмотреть, чтобы не лезть за словом в карман в застольной беседе.
      После недолгих попыток просверлить взглядом дыру в маске совершеннейшей искренности, которую являло собой лицо новичка, так некстати выказывающего служебное рвение, квестор фыркнул и раздраженно махнул слуге.
      - Найди Иоврама, пусть выдаст тебе малый ларчик с делами по Уоринсфорду. Оденусь я сам,- добавил он с жертвенным видом. Слуга стрелой вылетел в дверь.
      - Весьма вам признателен, - поклонился Проуну Лайам, вновь хватаясь за бритву и принимаясь яростно ее править, чтобы не расхохотаться. Попытки чиновника втиснуться в одежду, для него приготовленную, смотрелись весьма комично. Первый квестор исхитрился каким-то чудом натянуть атласные голубые штаны, но застрял в рукавах камзола. С минуту понаблюдав за безуспешными телодвижениями толстяка, Лайам сжалился и решился ему помочь.
      Неохотно проворчав что-то похожее на слова благодарности, Проун втолкнулся в камзол и принялся застегивать пуговицы. Перед тем как застегнуть очередную, он втягивал живот, и к концу процедуры его фигура обрела-таки какую-то стройность, зато лицо модника жутко побагровело. Камзол темно-синего бархата, с разрезами, сквозь которые виднелся голубой атлас подкладки, был просто чудовищен. Безвкусная окантовка бортов и петель не добавляла ему элегантности, но плоеный воротник огромных размеров, который квестор вытащил из сундука и молча протянул своему добровольному помощнику, и вовсе ошеломлял.
      - Я уже давненько ничего подобного не встречал, - пробормотал Лайам, располагая пышный образчик портновского мастерства вокруг шеи первого квестора и пытаясь нащупать застежку. "Со студенческих лет, - прибавил он мысленно. - Тогда в чем-то похожем щеголяли торквейские сутенеры".
      - Сразу видно, что вы - человек не светский,- фыркнул пренебрежительно Проун. Теперь голова его словно бы лежала на блюде дюйма в три толщиной.
      Лайам неопределенно хмыкнул и наконец нащупал крючок.
      - Готово.
      Он оставил квестора как раз в тот момент, когда в комнату вошел его мальчик - с ящиком-секретером и дорожными сумками. Лайам освободил паренька от поклажи и отпустил, кинув ему монетку. Такая щедрость было вознаграждена широкой улыбкой мальчишки и негодующим фырканьем Проуна.
      - Зря вы балуете этого шельмеца. Не все негодяи - слуги, но все слуги негодяи,- веско заявил квестор, когда мальчик ушел.
      - Вот потому я и не держу при себе никого, - весело произнес Лайам, распаковывая тючок. - От этой публики одни неприятности. То они что-нибудь стащат, то нагличают, то путаются у добрых людей под ногами. Прямо какое-то наказание! - Он нашарил в тючке зеленую тунику с брюками и положил их на постель. Вещи были слегка помяты, но тут уж ничего не поделаешь.
      - Да? - озадаченно пробормотал Проун, не вполне уверенный, что над ним не смеются. Однако он не успел разобраться, так это или не так. В комнату вошел слуга с большим деревянным ларцом.- Поставь его на кровать,- приказал Проун. Когда слуга выполнил приказание, матрас кровати даже просел от тяжести возложенного на него груза. Первый квестор вынул из кошеля ключ, щелкнул замком. Немного порывшись в недрах ларца, Проун выудил оттуда две связки бумаг, перехваченных красным шнуром, и тщательно запер укладку. Слуга вновь взял ларец в охапку и, повинуясь жесту квестора, удалился.
      - Вот нужные документы, - сказал чиновник, постукивая по бумагам указательным пальцем правой руки. - Очень прошу вас содержать их в порядке и не потерять ни листочка.
      Лайам торжественно кивнул и взял бумаги так, словно на них были начертаны священные письмена. Он чуть не спросил, а не надевать ли перед работой с ними перчатки, но решил, что это будет уже чересчур.
      - Это все? - В обеих связках не набиралось и тридцати листов.
      - Да, - ответил квестор, скривив лицо в непонятной ухмылке. - Тут всего парочка дел. Итак, ужин в восемь, и опоздание эдил Куспиниан воспримет как оскорбление. Вы ведь не задержитесь?
      Лайам заверил, что будет точен. Чиновник поправил воротник и с неожиданной резвостью выкатился из комнаты.
      - Ну вот, приятель, - сказал Лайам, закрыв дверь, - у нас в конце концов появилось занятие. Что будем делать - одеваться или читать? - Он помахал бумагами перед носом дракончика.
      "Не понимаю, почему их тебе не выдали раньше?"
      - Я тоже не понимаю, - буркнул Лайам. Он подцепил ногтем кончик шнура, прикидывая, что могла означать кривая ухмылка Проуна. - Ладно, по крайней мере я хотя бы что-то для себя проясню. Так что же - читать или одеваться?
      "Одеваться, - ответил дракончик. - Ты же не хочешь опоздать на прием?"
      - Ты прав, - пробормотал Лайам, рассеянно водя пальцем по обрезу бумаг. - Не худо бы и побриться. Ладно, начнем одеваться. Я только прежде взгляну на пару страниц.
      Он сел в кресло и придвинул ноги ближе к камину.
      2
      Городские колокола отбивали восьмой удар, когда Лайам влетел в общий зал таверны, занимавшей чуть ли не весь первый этаж гостиницы. Чтение документов так его увлекло, что, если бы не назойливость Фануила, ему не удалось бы ни толком побриться, ни переодеться.
      Со все еще мокрым лицом и влажными волосами Лайам бочком пристроился к участникам вечеринки, уже входящим в дверь специально приготовленной трапезной. Потеснившийся молодой человек дружески ему улыбнулся и представился как Уокен Эласко, квестор эдила Куспиниана.
      - А вы, наверное, квестор Ренфорд?
      - Да, - кивнул Лайам и пожал протянутую руку. Новый знакомый выглядел лет на десять моложе его самого - с виду ему никак нельзя было дать более двадцати. Черные как смоль волосы и аккуратные кружочки румянца на молочно-белых щеках вызывали симпатию.
      - Нам предстоит тянуть одну лямку, - сказал юноша. - Я этому рад, ведь госпожа председательница ареопага с большой похвалой отозвалась о ваших сыскных талантах.
      Лайам едва не скривился.
      "Госпоже председательнице не следовало бы нахваливать меня за глаза!" сердито подумал он, подыскивая слова для ответа. Но никакого ответа и не понадобилось - они переступили порог трапезной. То, что Лайам увидел там, буквально пригвоздило его к месту. Трапезную озаряла добрая сотня свечей, свет которых, дробясь в хрустале и отражаясь в серебре столовой посуды, наполнял все помещение ослепительным блеском. Подобное зрелище могло удовлетворить и короля. Грани кубков сверкали, приборы сияли, и он долго бы так простоял, если бы громкий хохот Куспиниана не вывел его из оцепенения.