Евгения и Надежда пробыли на том экзотическом острове уже четверо суток, как однажды утром услышали шум мотора катера. Они кубарем слетели с возвышенности, на которой организовали свой импровизированный дом, состоящий в основном из пальмовых листьев. Постелью девушкам служили все те же пальмовые листья и мягкий мох. Питались они фруктами, которые в изобилии произрастали на острове. Они, конечно, могли бы еще есть и рыбу, которую можно было ловить из воды прямо руками. Ручей, рядом с которым они соорудили свой временный лагерь, совсем недалеко от него перерастал в небольшую речку, в которой кишмя кишела рыба. Но огня у девушек не было, а есть ее сырой – это их как-то не привлекало. Однажды попробовали устриц, но тут же выплюнули, удивляясь вкусу французов, которые их обожают. Надя подпрыгнула, как укушенная, когда, положив в рот одну из них и прикусив ее зубами, вдруг услышала слабый писк.

– Ой, она пищит! – завизжала девушка не своим голосом, выплевывая скользкую представительницу морской фауны, дергая руками и подпрыгивая то на одной ноге, то на другой, будто стояла на раскаленных углях. Евгения в это время тоже положила в рот одну устрицу, которую с огромным трудом выковыряла из раковины, и, как только услышала визг сестры и увидела неподдельный ужас в ее глазах, тут же все выплюнула. На этом их эксперимент – пообедать французским деликатесом – закончился, и они благоразумно решили, что фруктов пока вполне достаточно, а дальше будет видно. Ну а уж если станет невмоготу и приспичит до крайности, будут тогда думать, как раздобыть огонь. У Нади уже мелькнула одна мысль по этому поводу, и она сразу же поделилась ею с сестрой.

– Нужно как следует пошарить вдоль берега и найти обыкновенное стекло. Потом приспособить его как-то над сухими ветками, и солнышко само раздобудет нам огонь, – радостно подытожила она. – Я это в каком-то фильме видела. Правда, уже не помню, в каком именно. Я бы с огромным удовольствием сейчас съела ведро рыбного супчика, – мечтательно прикрыв глаза, проговорила она и сглотнула голодную слюну.

– От супчика и я бы не отказалась. Только где ты здесь надеешься стекло найти? Разве не видишь, что остров совершенно необитаем? – проворчала Евгения. – Век бы его не видеть, и уж тем более – не умирать здесь в безвестности.

Надежда весело посмотрела на сердитую сестрицу и тут же выдала контраргумент:

– Не ворчи, я все продумала. Из моря чего только не приносит во время штормов, нужно только поискать как следует. Мы же еще практически нигде не были.

– В таком виде гулять как-то не очень охота, – развела руки Евгения, показывая на их рубашки, которые еле-еле прикрывали ягодицы.

– А кого здесь стесняться-то? Остров необитаем, так что мы совершенно спокойно можем гулять по берегу в чем мать родила и ничего не бояться, – засмеялась Надежда.

– Еще неизвестно, обитаем он или нет, мы же еще нигде не были, кроме своего лежбища, – возразила Женя. – И все из-за моей ноги, черт возьми, – чертыхнулась она и недовольно посмотрела на свое припухшее колено. Нога у Жени все еще болела, правда, не так сильно, как в первый день, но все равно доставляла неприятные ощущения. По этой причине девушки решили начать свои поиски с завтрашнего утра, что незамедлительно и исполнили. Проснувшись, сестры умылись из своего ручья, перекусили плодами манго, запили кокосовым молоком и, наконец, отправились осматривать остров, так сказать, пошли в разведку. Правда, прежде чем идти, они немного поспорили.

– Надь, а если мы заблудимся, пока будем ходить, и потом не найдем наше место, что тогда будем делать? – спросила у сестры Евгения. – Я, между прочим, совершенно не умею ориентироваться на местности. А здесь у нас вода, мне бы не хотелось потерять еще и ее. Вдруг здесь больше нигде нет пресной воды?

Надежда подняла голову и, прикрыв ладошкой глаза, посмотрела на солнце.

– Если солнце заходит справа, значит, там восток, а напротив, соответственно, запад, – проговорила она. – Ну, а, исходя из этих данных, мы с легкостью находим север и юг. Берег моря, куда мы приплыли, от нас не очень далеко, и находится он севернее. Пошли, не бойся, я соображу что к чему и думаю, что смогу найти наше место, – успокоила она сестру. – Да мы далеко и не будем забираться, твоя нога не позволит нам этого сделать. Бери свой костыль, пошли, – улыбнулась девушка, показывая на палку, которую она принесла Жене, чтобы та могла на нее опираться во время ходьбы. Женя тяжело вздохнула и поплелась за сестрой.

– Может, вдоль берега пойдем, прямо отсюда? – предложила она.

– Я этот берег уже излазила весь вдоль и поперек, там ничего нет, – возразила Надя. – Нам нужно с другой стороны посмотреть. Я же тебе предлагала остаться на месте, я и одна могу сходить, – напомнила она.

– Нет уж, я одна не останусь, – тут же встрепенулась Женя. – Я и так с ума каждый раз схожу, когда ты за фруктами уходишь, даже недалеко. А здесь – другой конец острова! Нет, я с тобой пойду, ничего с моей ногой не случится, хуже, чем есть, уже не будет. Лучше медленно, но вместе, – пробурчала она. – Зачем нам торопиться-то? Да и некуда вроде.

– Тогда не скули под руку, а иди потихоньку. Наслаждайся экзотикой, посмотри, какая красотища, – подбодрила Надежда сестру.

За полтора или два часа медленного передвижения девушки прошли в глубь острова и неожиданно вышли к каким-то каменным строениям.

– Ух ты, – восхитилась Женя. – Смотри, здесь какие-то древние руины! Значит, когда-то этот остров был обитаем? Это все людьми построено.

– Да, действительно людьми, – согласилась Надя, пробираясь к огромной статуе многорукой богини, которая имела сейчас довольно плачевный вид. Разглядывая осколки статуи, девушка пробормотала: – Похоже, что ее специально кто-то разрушил.

– Почему ты так думаешь? – поинтересовалась Женя.

– От внешних воздействий природы таких разрушений не происходит. Ее кто-то разбил преднамеренно, каким-то тяжелым предметом, и похоже, что было это очень-очень давно. Смотри, половина туловища на земле валяется, и осколки уже травой заросли, а вторая половина так и стоит, но тоже уже обросла мхом. Такое впечатление, что у вандала сил не хватило, чтобы ее всю целиком разбить.

– Зачем же разрушать такую красоту? И у кого только рука поднялась? – возмутилась Женя. – Ничего у людей святого нет, ведь эта статуя – что у нас икона. Совсем люди греха не боятся.

– Да, сестренка, ты права, – согласилась с Женей Надя, вглядываясь в письмена, которые были высечены на каменной плите у ног богини. Она отошла от статуи на некоторое расстояние, чтобы рассмотреть ее издали. – Сразу видно, как это было красиво, – прошептала девушка. – Посмотри, Жень, перед статуей – жертвенник каменный, с какими-то буквами. Наверное, когда-то сюда приходили люди с подарками и просили богиню о чем-нибудь хорошем, о счастье, например, или о любви.

Надя наклонила голову набок и, сделав еще один шаг назад, вдруг оступилась и, потеряв точку опоры, почувствовала, что она куда-то проваливается.

– А-а-а, Женя-а-а! – закричала Надя, хватаясь руками за сухие ветки, которыми были увешаны земляные стены ямы, куда она полетела. Она больно ударилась мягким местом о дно ямы и клацнула зубами. – Доигрались, – только и смогла сказать девушка в такой ситуации и затравленно оглянулась по сторонам. Из груди вырвался вздох облегчения, когда она поняла, что выбраться отсюда не составит особого труда. Все стены ямы были увешаны толстыми корнями лиан, они прекрасно смогут послужить лестницей. – Спасибо хоть на этом, – пробормотала Надежда и встала на ноги.

– Надя, ты цела? – услышала она испуганный голос Жени. – Сестренка, ты где там?

– Здесь я, со мной все в порядке, – успокоила сестру Надя, подняв голову и увидев ее на краю ямы. – Только синяк теперь наверняка будет… во всю задницу, – проворчала она.

– А ты вылезти сама сможешь, смотри, как глубоко? – обеспокоенно поинтересовалась Женя, всматриваясь в темный проем.

– Легко, не волнуйся, – махнула рукой девушка и приблизилась к стене. Она ухватилась двумя руками за самый толстый корень и уже закинула было ногу, чтобы начать свое восхождение, как снова шлепнулась на землю с корнем в руках. Она посмотрела на то место, где только что произрастал этот импровизированный канат, и увидела, что там образовалась странная ниша. Девушка ясно увидела, что там что-то есть.

– Женька, я, кажется, что-то здесь нашла! – крикнула Надя. – Клад, наверное, – возбужденно добавила она.

– Подожди, ничего без меня не трогай, я сейчас к тебе спущусь, – тут же решила Евгения. – Уй, как интересно! – потерла она руки.

– Куда ты спустишься? С ума, что ли, сошла? – осадила ее Надежда. – Как мы потом с твоей ногой будем отсюда выбираться? Я сейчас сама посмотрю, что здесь к чему, – проговорила она и приблизилась к нише. Девушка протянула руку в темное пространство и сразу же отскочила с пронзительным визгом. Она топала ногами и трясла всеми частями тела, как будто ее подключили к высоковольтным проводам. Ее визг оборвался так же внезапно, как и начался, что испугало Женю еще больше, чем крик сестры.

– Что случилось, Надя? – испуганно закричала Женя. – Ты жива? С тобой все в порядке? Где ты там? Я тебя совсем не вижу! Да скажи ты хоть что-нибудь, черт тебя побери! – что было сил рявкнула она, не услышав ни одного ответа на свои вопросы.

– Не кричи ты так, я в порядке… вроде бы, – ответила наконец Надежда. – Женька, здесь какие-то насекомые… много, прямо кишат. Ой! – снова взвизгнула она. – Они все выползают… ой, мамочки, – с новой силой заверещала Надежда, повиснув на ближайшей коряге, за которую ухватилась руками.

Женя ползала на четвереньках вокруг ямы, морщась от боли в колене, и не знала, чем помочь сестре.

– Держись, Надюша, я иду к тебе, – решительно выкрикнула она и, зажмурив глаза, свалилась в яму. Она приземлилась почти на то же место, куда до этого упала Надежда, и сгоряча тут же вскочила на ноги. Глаза ее при этом страшно округлились. Девушка вдруг с удивлением обнаружила, что колено перестало болеть так сильно, как до этого. Она недоуменно согнула ногу пару раз и прошептала: – Ну, блин, и чудеса, прямо мистика какая-то! Почему нога-то не болит? Нет, побаливает, конечно, но совсем чуть-чуть. Надь, ты что-нибудь понимаешь?

– А что здесь понимать-то? Я так и предполагала, что это всего лишь вывих был. Как говорится, нет худа без добра, – пропыхтела Надежда, продолжая болтаться на стене. – От твоего акробатического этюда она, видно, на место встала. Посмотри, Жень, куда они там расползлись-то? – напомнила она о насекомых.

– Кто? – спросила Евгения, все еще недоуменно сгибая и разгибая ногу.

– Кто, кто? Тараканы эти, – проворчала Надя. – Или как их там назвать по-индусски? Бррр, какие же они противные! – сморщилась она.

Женя оглянулась по сторонам, и ее визг превзошел все мыслимые и немыслимые ожидания.

– Вот это я понимаю, – восхищенно охнула Надя. – Витас отдыхает, я прямо оглохла, – нервно хихикнула она.

– Надя, это скорпионы, они же ядовитые! – между тем закричала Женя. – Быстрее убираемся отсюда, – подскакивала на месте она. – Я слышала, что после их укуса человек умирает мучительной смертью. Мать твою, твою мать, – взвыла девушка, стряхивая с плеча паука, который бесцеремонно на нее приземлился. – И куда же это тебя угораздило свалиться, Надежда? Не могла поприличнее места найти? О, господи, сколько же их здесь? Быстрее вылезаем из этой ямы, меня сейчас родимчик хватит, – трещала Женя, пританцовывая на месте и крутя головой во все стороны. – Боже мой, здесь еще и кости чьи-то лежат, – ахнула она. – Надя, здесь кости человеческие и череп! – взвыла девушка. – Я боюсь, ой, мамочки-и-и, – высоким дискантом визжала она, дрыгая ногами и дергая руками.

Надя свалилась к ногам сестры, как куль с мукой, потому что пальцы так сильно онемели, что держаться больше она не могла.

– Прекрати так визжать, подумаешь, кости, давай лучше быстрее выбираться отсюда. Ты первая лезь, а я сразу за тобой, – подтолкнула она Женю в спину. – Только побыстрее, я тоже ужасно боюсь.

– Нет, сначала ты, – решила проявить благородство Евгения. – Я больше тебя боюсь, но потерплю, пока ты заберешься.

– Я сказала, ты, значит, ты, – уперлась Надя. – И давай не будем терять время на споры. Чем быстрее мы отсюда выберемся, тем здоровее будем. Смотри, они сейчас уже со стены на пол переберутся, а мы здесь стоим с голыми пятками!

– О-о-ой, – прикрыв глаза, провыла Женя и, схватившись за одну из лиан, полезла наверх с проворством обезьяны.

– Вот это, я понимаю, жажда жизни, – восхищенно проговорила Надежда, снизу наблюдая за сестрой. Девушка взялась руками за другой корень и начала подтягиваться. Глаза ее невольно повернулись в сторону образовавшейся ниши, и девушка ясно увидела, что там что-то есть и призывно поблескивает.

– Или пан, или пропал, – прошептала она и, раскачавшись на лиане, протянула руку к отверстию в стене.

Глубоко вдохнув несколько раз, Надя зажмурила глаза и с быстротой молнии схватила сверкающий предмет. Вместе с ним она вытащила на своем запястье скорпиона и силой затрясла рукой, чуть в одну секунду не умерев от страха. Тот благополучно свалился, а Надежда, подгоняемая диким ужасом, который переполнял ее до краев, с такой быстротой преодолела стену, что за тридцать секунд оказалась рядом с сестрой. Та уже выбиралась на поверхность, хватаясь руками за коренья, которые росли из земли рядом с ямой. Надя буквально насильно вытолкала Женю на поверхность и молниеносно выскочила сама. Она посмотрела на голову Жени и, увидев на ней скорпиона, схватила первую попавшуюся палку. Недолго думая, она заехала сестре вдоль макушки, отчего та чуть не свалилась на землю.

– Ты что, ненормальная совсем? – закричала на нее Евгения, двумя руками ухватившись за голову. – Мне же больно! Что ты делаешь?

– Тихо, Женька, не шевелись, – прошептала Надя, снова приноравливаясь палкой к голове сестры. – У тебя в волосах скорпион запутался!

Как только Евгения услышала ее слова, глаза девушки тут же закатились под лоб, и она… благополучно свалилась без чувств. Надя не успела подхватить сестру, и та с тихим стуком грохнулась на землю. Скорпион отскочил от удара в сторону, и Надя, быстро подбежав к насекомому, спихнула его палкой в яму.

– Возвращайся домой, дорогой, нечего тебе на солнце жариться, это вредно для здоровья, – проворчала она. – Не хватало еще, чтобы вы по всему острову расползлись! Нам что тогда, на пальмах ночевать?

В это время Женя открыла глаза и резко села.

– Я что, упала в обморок? – удивленно спросила она. – А где скорпион? – тут же вспомнила она и на всякий случай потрясла волосами. – Он уполз, или как?

– Или как, – хохотнула Надя. – Испугался твоего обморока до… обморока. Ой, что это я сейчас сморозила? – громко засмеялась она.

Евгения, все еще продолжая сидеть на мягком ковре тропического мха, с опаской оглянулась по сторонам. Один из листов папоротника, растущего рядом, подозрительно пошевелился, и девушка ясно увидела хвост ползущей змеи. В одну секунду она оказалась на ногах, и выкрикнув: – Там змея! – со скоростью урагана бросилась бежать от опасного места.

Надя, недолго размышляя, ринулась за ней, от страха сверкая голыми пятками так быстро, что ветер засвистел в ее ушах.

Когда девушки уже сидели рядом и тяжело дышали после своих «олимпийских побед», Надя разжала ладонь и посмотрела на то, ради чего она могла лишиться жизни.

– Что это? – спросила Евгения и взяла в руки фигурку.

– Похоже на ту же большую статую многорукой богини, которую кто-то разрушил, – рассматривая фигурку, проговорила Надя. – Как ты думаешь, она золотая? – спросила она у Жени.

Та пожала плечами, вертя в руках фигурку:

– Пробы вроде нигде нету.

– Женька, я смотрю, твои мозги солнце совсем расплавило, – хохотнула Надя. – Ну откуда здесь может быть проба? Ты что, в ювелирной лавке ее купила? Ты только посмотри на нее, ей же небось лет сто, если не больше!

– Значит, старинная вещь, и если даже не золото, то все равно это должно дорого стоить, – пришла к выводу Женя. – Нужно ее спрятать понадежнее, чтобы не потерять.

Надя взяла из рук сестры фигурку и, сорвав несколько длинных травинок, сделала из них веревочку. Она просунула ее в отверстие в короне богини и повесила себе на шею.

– Так будет надежно, – пробормотала девушка. – А когда вернемся в наш лагерь, я сниму шнурок со спасательного жилета, они там шелковые, значит, должны быть очень крепкими.

После всех приключений, которые с ними только что произошли, и пережитого страха девушкам уже расхотелось еще куда-то идти и что-то искать. Поэтому они решили, что сегодня вернутся на свое место, а завтра с новыми силами примутся за обследование острова. Их планам не дано было осуществиться, потому что утром следующего дня наконец-то произошло их чудесное спасение.

Когда до слуха Нади донесся характерный звук моторки, она подскочила так стремительно, что шалаш от ее прыти тут же завалился набок.

– Женька, это спасатели, это нас ищут! – заверещала девушка и помчалась на берег. Женя тут же последовала за ней, до конца еще не веря, что действительно пришла помощь.

Звук быстро приближался, и девушки, выскочив на берег, увидели, что это был рыбацкий катер. Моряки, вдруг увидев сестер, смотрели на них, как на гуманоидов или выходцев с того света. Картина перед их глазами, конечно же, предстала довольно экзотическая. Обе девушки были одеты в белые рубашки, которые едва прикрывали бедра и, естественно, перестали быть белыми после всего, что случилось с сестрами. Дополняли «экипировку» кокетливые прозрачные трусики – и больше ничего. Еще у сестер были спасательные жилеты, но они остались в шалаше. На головах стояли дыбом всклокоченные волосы. Облупленные носы ярко горели свекольным цветом, припеченные нещадным солнцем. Зато на лицах сияли такие улыбки, что запросто могли посоперничать с самим нещадным светилом. В ответ девушки увидели немного растерянные, но приветливые улыбки моряков, а один из парней даже пару раз щелкнул фотоаппаратом, запечатлев такой счастливый момент на пленку.

На катере оказались не спасатели, а рыбаки, жители ближайшего материка, которые выходят в море два раза в неделю. Они работают на хозяина ресторана «Дары моря», соотечественника девушек, а значит, русского. Рыбакам пришлось завернуть на остров по случаю крайней необходимости: чтобы пополнить запасы пресной воды. У них случайно прохудилась бочка, и из нее вытекла вся вода. Не случись этого несчастья, неизвестно, сколько бы девушкам пришлось «робинзонить» здесь еще. Наверное, долго, потому что вскоре начинались тропические ливни, а в это время на остров вообще ни одно судно не заходит. Местные жители вообще стараются обходить его стороной, потому что остров они считали проклятым. Почему? Об этом девушки узнают позже, а сейчас их распирало от радости, что наконец-то все несчастья позади и они видят перед собой человеческие лица.

Девушек отвезли на материк, в госпиталь Красного Креста, и когда там выяснилось, что они – потерпевшие кораблекрушение пассажирки, которых записали в графу «без вести пропавшие», удивлению не было конца. Надежда неплохо владела английским языком, она изучала его вот уже два с лишним года, как одержимая. Это обстоятельство намного облегчило беседу с представителями Красного Креста. Позже приехал представитель Российского консульства и пообещал девушкам, что отправит их на родину, как только утрясутся некоторые формальности и позволит их самочувствие.

Вот уже вторую неделю сестры находились под неусыпным надзором докторов, и, если честно, им это порядком надоело. Ко всем прочим мучениям, всяким осмотрам и диагностикам, к девушкам то и дело приходили люди, которых интересовало крушение лайнера.

– Что? Где? Когда? Как? Почему? – эти вопросы уже снились обеим во сне, и девушек буквально передергивало от них.

– Что вы можете рассказать по поводу случившегося несчастья? – вкрадчивым голосом спрашивал девушек юрист страховой компании. Он все время улыбался, стараясь расположить сестер к себе. Глаза его при этом были похожи на две застывшие льдинки.

– А что, собственно, вы хотите от нас услышать? – пожимала Евгения плечами. – Все, что знаем, мы уже рассказали, и если вы уже забыли, то я могу повторить еще раз. Ничего не могу сказать, кроме того, что моя сестра в это время крепко спала, а я валялась в бессознательном состоянии рядом с унитазом. Морская болезнь у меня, понимаете ли! Надя проснулась от сильного взрыва и звука сирены. Потом мы побежали на верхнюю палубу, но не добежали. Надя провалилась в люк, и ее там завалило балкой. Пока я пыталась помочь ей выбраться оттуда, все спасательные шлюпки уже отошли от корабля, и мы остались одни. По счастливой случайности мы нашли отсек с катерами и воспользовались одним из них. Вот, собственно, и все, что я могу вам рассказать.

– А почему же вы на этом катере не стали догонять спасательные шлюпки? – задал юрист провокационный вопрос, не переставая улыбаться. – Вы не могли их не заметить, на каждой были прикреплены специальные огни.

– У катера заклинило руль, я не могла им управлять, он сам собой управлял. Летел со скоростью ветра до тех пор, пока горючее не кончилось. Хорошо, что это произошло недалеко от острова, иначе мы бы точно погибли еще до того, как нас бы нашли. На катере не было ничего, ни еды, ни воды.

– Ну да, ну да, – кивал головой юрист. – Катер нашли в открытом океане, недалеко от острова. Там действительно все именно так, как вы и говорите. И руль управления не работает, и горючего нет. А больше вы ничего не можете вспомнить? Может быть, вы что-то видели, когда лайнер тонул? Что-то такое, что вас насторожило, например? Или испугало?

– Еще бы не испугало, – вытаращила Женя удивленные глаза. – Вы ни разу не тонули? Не были на волоске от смерти?

– Нет-нет, я не об этом, – поторопился объяснить мужчина. – Я имею в виду что-нибудь… необычное.

– Вы считаете, что быть на тонущем корабле – для нас обычное состояние? – ехидно усмехнулась Евгения. – Тогда вы глубоко заблуждаетесь.

– Ну, хорошо, отложим этот разговор до следующего раза, – закруглился со своим допросом юрист. – Поправляйтесь, девушки.

– И вам не хворать, – изобразив на лице подобие улыбки, проговорила Евгения. – Уж извините, чем смогли, – развела она руками.

Надя с Женей договорились, что ни в коем случае не будут рассказывать о том, что они видели, как убили помощника капитана, прекрасно понимая, насколько это опасно.

– Замучают тогда до смерти, если узнают, что мы – свидетели, – убеждала Женя сестру, объясняя ей, почему нужно молчать об этом. – Не забывай, что мы в чужой стране, у них здесь свои законы и своя правда. Если что, нас здесь никто и никогда не найдет. Спишут все на крушение, и поминай, как звали. Не просто так произошел этот взрыв, и помощника капитана убили тоже не просто так! Страшно мне, Наденька, поэтому лучше молчать.

На том и порешив, девушки упорно придерживались версии, которую они придумали. Не совсем, конечно, придумали, что-то здесь было и правдой.

Спасателям даже не могло прийти в голову, что там, на острове, может оказаться кто-то из потерпевших. Все спасательные шлюпки с людьми были приняты на борт трех кораблей, которые, получив сигнал SOS, поторопились на выручку. Из пассажиров и экипажа не досчитались тогда ста двадцати трех человек, и всех занесли в графу «без вести пропавшие». Все тогда понимали, что эти люди погибли, потому что спасательных средств на лайнере уже не оставалось. Про те катера никто даже не вспомнил, решив, что они уже на дне океана вместе с лайнером. Они находились в отсеке, который располагался в нижней части корабля. Была выдвинута версия о том, что лайнер затонул в связи со взрывом в машинном отделении, и это не что иное, как террористический акт.

Журналисты круглосуточно дежурили у клиники, надеясь на то, что удастся поговорить хотя бы с кем-то из обслуживающего персонала, которые контактируют с девушками. К счастью для сестер, работников пера не пускали к ним самим, иначе такой атаки, какую умеет предпринимать брат-журналист, они бы не выдержали и скончались бы в цветущем возрасте.

– Что им от нас, интересно, нужно? – как-то вечером задала Надя вопрос Жене.

– Не знаешь, что? Подробностей, конечно, – пожала та плечами. – Ты же прекрасно знаешь, как пресса жадна до сенсаций, тем более что мы – русские. Им бы только подробности посмаковать, а что при этом чувствует человек, переживший весь этот ужас, их совершенно не волнует.

– Я ничего не собираюсь рассказывать, пусть хоть лопнут, – проворчала Надежда. – Никто не имеет права вмешиваться в мои личные переживания. Мне теперь до конца дней хватит воспоминаний.

– Это твое личное право, кто спорит, – вздохнула Евгения.

– Ты меня обязана поддержать. А то как-то неправильно получится, если я ничего не скажу, а ты распустишь язычок, – заглядывая сестре в глаза, проговорила Надя. – Мы же сестры, должны быть всегда заодно.

– Успокойся, никому и ничего я не собираюсь рассказывать. Да и что говорить-то? Все, что нужно, мы уже давным-давно выложили, а остальное… Господи, как же противно, когда из трагедии хотят сделать шоу! А что хотят, это уж точно. Представляешь заголовки в их газетах? «Русские «утопленницы» на тропическом острове», и мы с тобой – на пальме, рядом с обезьянами, – хмыкнула Евгения.

– С какими еще обезьянами? – не поняла Надя.

– Да это я так, для красного словца сказала, не обращай внимания, – махнула Женя рукой, а потом, усмехнувшись, добавила: – Хотя для них это изобразить – раз плюнуть. Фотомонтаж у журналистов – дело привычное, ради денег что хочешь сделают, а читатель проглотит как миленький.

– Для этого у них должны быть наши фотографии, – сказала Надя. – А мы с тобой вроде бы ни перед кем не позировали.

– Забыла, что ли? Они есть у того парня с катера, который нас на острове сфотографировал, – напомнила Женя. – И если журналисты об этом узнают, он сорвет неплохой куш, – размышляла вслух она. – Если он парень не промах, то так и поступит. Слушай, сестренка, а это же неплохая идея! Мы тоже можем продать свое эксклюзивное интервью за хорошие бабки, – захихикала Женя и потерла ладонь о ладонь. – А что? Зелени заработаем, хоть не так обидно будет, что наш круиз сорвался. Можно и фотки сделать посимпатичнее, пусть любуются. Слушай, и как же тебе удалось свой фотоаппарат уберечь? – глянула она на стол, где тот сейчас и лежал.

– Он у меня заговоренный, – буркнула Надя. – Так все время на шее и болтался. Я его только тогда сняла, когда плыла и тащила тебя вместе с плотом. Слушай, у меня теперь столько классных снимков будет – закачаешься! Я там, на острове, всю пленку извела.

– Ну так как же насчет эксклюзивного интервью? – вновь поинтересовалась Женя, хитро поглядывая на сестру. – И фотографий великой художницы, твоих, значит.

– Никак же насчет эксклюзивного интервью, даже не мечтай, я не собираюсь это обсуждать, – нахмурилась Надежда. – Это сейчас мы вроде легко об этом вспоминаем, а я, если честно, даже засыпать боюсь. Мне все кажется, что стоит мне уснуть, и я снова проснусь там, на острове. Вокруг что-то шевелится, что-то летает, кто-то кричит непонятными голосами, а ты не знаешь, с какой стороны ждать опасности. А после того случая с ямой мне казалось, что вокруг меня скорпионы ползают, и непременно покусают. Брр, вспоминать страшно, – передернулась девушка. – Хорошо, что уже на следующее утро нас с тобой оттуда забрали моряки, иначе я бы точно свихнулась. О каком интервью может идти речь, Женька? Забыть бы все побыстрее!

– Надь, ты чего так разошлась-то? Неужели не видишь, что я шучу? – сморщила Евгения носик. – Мне тоже иногда что-то снится, только я всегда забываю что именно. Утром только какие-то обрывки всплывают, и больше ничего. Единственное, что знаю точно, что во сне мне было очень страшно, – хмуро проговорила Женя и тут же перепрыгнула на другую тему. – Надь, а почему к нам из посольства до сих пор не приезжают? Уже давным-давно пора нас отправлять в Москву, мне уже здесь порядком надоело.

– Не знаю, – пожала Надежда плечами. – Наверное, оформляют какие-то документы? Ты же знаешь, как русский чиновник любит волокиту разводить. Потом, в прошлый раз, когда из посольства здесь тот парень был, Игорь, он же с главным врачом этой больницы говорил, а я случайно услышала. Речь шла о какой-то комиссии, которая должна приехать. Кажется, та, что расследует крушение. Страховка огромных денег стоит, и возник спорный вопрос. Кстати, ты случайно не знаешь, в страховке существует такая статья, как террористический акт?

– Да, совсем недавно включили в договора о страховке такую статью, – ответила Женя. – А мы-то здесь вообще при чем? Где мы, а где страховка.

– Жень, ты же юрист. Как тебе не стыдно – не знать таких элементарных вещей? – удивленно отметила Надя. – Страховка наверняка огромных денег стоит, а мы – свидетели.

– Можно подумать, что кроме нас свидетелей больше нет, – возмутилась Евгения. – Это что же получается? Пока они там со своими миллионами будут разбираться, мы здесь будем торчать и есть вместо хлеба их противный рис, который уже в горле стоит? От бамбука у меня уже аллергия, а запах рыбного супа вызывает рвотные позывы.

– Не знаю я, Женя, за что купила, за то и продаю, – одернула сестру Надежда. – Может быть, я и ошибаюсь сейчас, – пожала она плечами. – С английским у меня вроде хорошо, но не настолько, чтобы все нюансы уловить, ты же понимаешь. Вот то, что слово «страховка» в разговоре упоминалось, это я точно помню, а за все остальное поручиться не могу.

– Все равно, они не имеют права держать нас здесь так долго. У меня работа, между прочим, стоит, я имею перед людьми определенные обязательства и не могу их выполнить, – не сбавила оборотов Женя. – И у тебя отпуск давным-давно закончился. Ты, кстати, от клиентки аванс уже получила, а договор теперь нарушила. Понимаешь, чем это попахивает? Вижу, что понимаешь. Правильно, моя милая: неустоечкой.

– Хватит уже, Женя, соль на раны сыпать, – нахмурилась Надя. – Делать, что ли, больше нечего? Что ты можешь предложить? У тебя что, есть альтернатива? Мы в чужой стране, без денег, без нормальной одежды, не считая вот этого барахла, которое нам здесь выдали. Хорошо хоть паспорта в спасательных жилетах нашлись, а то вообще застряли бы здесь навечно. Без документов мы никто, и звать нас никак. Нам ничего больше не остается, как только сидеть и ждать, надеюсь, что уже недолго. Ты думаешь, что мне здесь сладко и рис кажется повидлом? Придется терпеть и ждать, третьего не дано, – пожав плечами, снова повторила она.