Глава 18

— Мы часто бываем в обществе. — Мэрилин Ланкфорд отпила глоток из почти прозрачной фарфоровой чашечки, сверкнув огромным желтым бриллиантом на пальце. — И путешествуем, поэтому нам необходимо, чтобы кто-нибудь присматривал за домом. — Она вдруг улыбнулась, блеснув глазами. — Я всегда твердила Сонни, что мне нужна домовитая жена. Мисс Стивенс, вы согласны выйти за меня замуж? Саре пришлось посмеяться. Миссис Ланкфорд, миниатюрная энергичная брюнетка с умело закрашенной проседью и зелеными глазами, считала своим долгом смешить окружающих, причем непрерывно. Две ее дочери уже выросли, старшая была замужем, младшая оканчивала колледж. Миссис Ланкфорд когда-то работала в сфере недвижимости, а теперь принимала участие в работе нескольких благотворительных фондов. Ее мужу принадлежали две процветающие компании, обязанные успехом его светским связям. Судья Робертс происходил из состоятельной семьи, а Ланкфорды разбогатели недавно и по-детски радовались этому.

Два года назад они построили причудливый дом в испанском стиле — с многочисленными нишами, башенками, крытыми галереями, вымощенным кирпичом двориком, фонтаном и бог весть чем еще. За домом расположился бассейн олимпийских размеров. Гордостью мистера Ланкфорда был «медиакабинет», набитый всевозможной электроникой — от компьютера до стереопроигрывателя. Разумеется, не обошлось и без телевизора с огромным плоским экраном, предмета вожделения любого мужчины, — это в дополнение к домашнему кинотеатру: проекционному экрану, десяти бархатным креслам и мощной стереофонической акустической системе. А еще Ланкфордам принадлежали отдельные мраморные ванные размером с небольшую квартиру каждая, десять спален с ванными для гостей и столько денег, что супруги давно сбились со счета и не знали, на что их потратить.

Все эти излишества вызывали у Сары смех. Ей сразу стало ясно, что Мэрилин безумно гордится своим нелепо-шикарным домом. Мэрилин знала истинную цену этой показной роскоши, но это ничего не меняло. Она могла позволить себе мраморную ванну и получила ее — вот и все.

Ланкфорды понравились Саре — все до единого, особенно Мэрилин. С точки зрения Сары, ей предоставляли прекрасные условия — отдельное обставленное бунгало в испанском стиле за бассейном, скрытое из виду буйно разросшимся плющом. Должно быть, Мэрилин заплатила целое состояние за пересадку уже старого плюща, но эффект получился поразительным.

Еще важнее было то, что Мэрилин и вправду нуждалась в услугах Сары. Остальные перспективные работодатели относились к ней скорее как к трофею или символу статуса. Один человек, который увидел Сару в телепередаче, даже прислал ей второе предложение. Но Сара знала, что на самом деле она ему не нужна. Отношение нанимателей занимало важное место в списке ее приоритетов.

Поиск работы развивался как-то странно. На самом деле Саре полагалось приходить на собеседования в роли соискательницы, но ее не покидало ощущение, что это не она, а у нее просят аудиенции. Сара решила вести себя как ни в чем не бывало. Рано или поздно новые хозяева привыкнут к ней и станут относиться как к прислуге.

Ланкфорды были четвертыми — и, судя по всему, последними — потенциальными работодателями, у которых она побывала. Продать дом судьи оказалось проще, чем предполагали его дети: в первую же неделю после того, как его выставили на продажу, агенту сделали серьезное предложение, причем принимать его следовало в срочном порядке. Чтобы уложиться в сроки, Сара по распоряжению Барбары наняла помощников и принялась быстро наводить в доме порядок. Теперь он был почти пуст; осталось освободить только ее комнаты.

Ни мебель, ни кухонная утварь ей не принадлежали. Сара спала на своем постельном белье, поскольку предпочитала шелковые простыни, но в остальном личных вещей у нее было немного: одежда, туалетные принадлежности, книги, музыкальный центр, коллекция дисков и кассет. Правда, Кахилл советовал ей не спешить, твердя, что она может переехать к нему, но Сара отказывалась наотрез. Сколько бы времени она ни проводила у него дома, ей нравилось быть независимой.

Обсудив с Мэрилин жалованье, обязанности, преимущества и выходные дни, Сара увидела на лице будущей хозяйки деликатную, бодрую улыбку.

— Итак, когда вы приступите к работе?

Сара уже успела принять решение:

— Через два дня. Если вы не против, свои вещи в бунгало я ввезу завтра. Затем мне понадобится выяснить распорядок дня — ваш и вашего супруга. И, если можно, я хотела бы получить план дома.

— Он ужасен, правда? Я обязательно дам вам копии планов всех этажей — мы специально заказали их штук десять или пятнадцать, — жизнерадостно сообщила Мэрилин. — Мы сами строили этот дом, но иногда мне приходится выглядывать в окно, чтобы определить, где я нахожусь. «Кажется, в прошлый вторник тут был кабинет…» — прямо как из кино верно? Только там не кабинет, а Бельгия.

— Должно быть, это даже забавно, — улыбнулась Сара.

— Еще забавнее, чем кажется! Строительство дома — ни с чем не сравнимая авантюра. Мы чуть не довели подрядчика до помешательства, потому что каждый день прибегали к нему с новыми идеями. Но, разумеется, мы щедро вознаградили его за труды, так что он не пострадал. Наверное, больше мы никогда не решимся построить дом — только бы с этим ничего не случилось, Боже упаси! В первый вечер, оставшись здесь вдвоем, мы играли в прятки, как дети. Не могу дождаться, когда у меня появятся внуки, — здесь так удобно играть в прятки! — И вдруг она хлопнула себя по лбу. — Что за чепуху я несу? Я еще слишком молода, чтобы быть бабушкой! Не знаю, что на меня нашло, но уже целый год у меня то и дело вылетает вот такая чушь. Наверное, не хватает эстрогена.

— Или внуков, — со смехом подсказала Сара.

— Бетани, моей старшенькой, всего двадцать четыре года, она слишком молода, чтобы выходить замуж, но раз уж вышла, мы надеемся, что с детьми она подождет хотя бы несколько лет. Правда, когда я родила ее, мне было двадцать, и я считала себя уже взрослой.

— Так всегда бывает, — заметила Сара.

Они обсудили условия очень простого контракта, потом Мэрилин выдала Саре комплект ключей от бунгало и дома, назвала код замка на воротах и сигнализации, принесла огромный рулон планов дома — по меньшей мере на тридцати листах ватмана весом фунтов пять.

Слегка растерявшись от быстроты, с которой действовала Мэрилин, Сара уехала домой. Она сообщила Барбаре, что закончит приводить дом в порядок и завтра же увезет отсюда все свои вещи.

— Куда же ты поедешь? — спросила Барбара. — Мне бы не хотелось терять с тобой связь, Сара. Почти три года ты была членом нашей семьи. Мне будет недоставать тебя.

— Мне предложили работу Сонни и Мэрилин Ланкфорд из Бруквуда.

— А, нувориши, — отозвалась Барбара, сразу вычислив статус новых хозяев Сары по району.

— Да, они разбогатели совсем недавно и еще не успели нарадоваться.

— Ну, тогда всех благ им! Ты уже знаешь их номер телефона?

— У меня будет свой телефон, я могу назвать номер. — Сара уже успела выучить его наизусть, поэтому продиктовала без запинки. — А номер моего сотового тебе известен.

— Да, он записан у меня в книжке. Завтра же позвоню в банк и попрошу перевести на твой счет месячное жалованье. Береги себя, ладно?

— И ты тоже.

Повесив трубку, Сара в последний раз оглядела две свои уютные комнатки, стряхнула с себя покрывало печали и ностальгии и принялась стремительно укладывать вещи. В перерыве она позвонила матери и сообщила о новой работе, дала будущие телефон и адрес. Выяснилось, что у отца все в порядке; Дженнифер, кажется, беременна — вот так, не прошло и месяца! — а Дэниел вернулся на базу в Кентукки. Словом, все хорошо.

Сара решительно взялась за дело, мысленно прикидывая, чем займется в первую очередь у Ланкфордов, пытаясь сообразить, сколько времени понадобится, чтобы вымыть несколько сотен окон и вычистить целые мили ковровых дорожек. Уборкой и чисткой должна была заниматься младшая прислуга, но организовывать ее и распоряжаться предстояло Саре. По размерам дом по крайней мере вдвое превосходил дом судьи — значит, дел у нее будет невпроворот.

Сотовый телефон зазвонил, напугав ее. Сара выудила его из сумочки.

— Слушаю.

— Просто решил проверить, дома ли ты, — послышался в трубке невозмутимый голос Кахилла.

Сара взглянула на часы и чуть не ахнула: оказалось, что стрелки уже близятся к семи.

— Прости, я собираю вещи, и мне катастрофически не хватает времени. Ты уже дома?

— Еду с работы. Как видишь, припозднился. Хочешь, мы где-нибудь поужинаем вместе?

Сара оглядела себя: начиная укладывать вещи, она переоделась в старые джинсы.

— Нет, я слишком пыльная, чтобы куда-то ехать. Но я могу привезти чего-нибудь перекусить.

— Я сам. Ужин от Джимми сойдет?

Название «У Джимми» носил семейный ресторанчик, где посетителям предлагали ленч — мясо с овощами за пять долларов и девяносто пять центов или четыре вида овощей за четыре восемьдесят пять плюс булочка или кукурузная лепешка на выбор. На каждый день недели имелось свое меню. Вторник в ресторане «У Джимми» считался днем мясного рулета.

— Звучит заманчиво. Мне, пожалуйста, только овощи с лепешкой. Какие овощи я люблю, ты уже знаешь. — За последние две недели Сара с Кахиллом раз семь побывали у Джимми.

— А ты еще долго пробудешь там?

— Я уже заканчиваю.

— Тогда увидимся через полчаса. Если приедешь домой раньше меня, оставь вещи в машине — я сам выгружу.

Он отключился, а Сара скорчила гримаску телефону — Кахилл по-прежнему считал, что она должна на время перебраться к нему, хотя она всякий раз решительно отказывалась.

Возможно, это старомодно, даже глупо с ее стороны, но переселяться к Кахиллу она не хотела. Остаться на ночь — одно дело: они проводили вместе почти каждую ночь с тех пор, как стали любовниками. Но жить в одном доме с мужчиной Сара могла лишь в том случае, если он приходился ей либо мужем, либо женихом. Кахилл о многом просил ее, но выйти за него замуж — ни разу. Значит, пока он не…

Вздрогнув, Сара опомнилась. Неужели подсознательно она уже решила принять его предложение? Напрочь забыв, как опасно связываться с мужчиной, который в недавнем прошлом пережил скандальный развод? Значит, несмотря ни на что, она влюбилась в него по уши и теперь мечтает о совместном будущем? Увы, так оно и было. Ее глупость уступала только ее же оптимизму. Сара прикрыла глаза, немного удивляясь себе, но больше досадуя. Надежда умирает последней, это верно. А у нее нет другого выхода, кроме как ждать, томясь в неизвестности.

Погрузив несколько коробок в машину, она умылась, прошлась по дому, заперла все окна и двери и включила сигнализацию. В последний раз она выполнила свои обязанности перед судьей; в скором времени ей придется заботиться только об удобстве Ланкфордов.

Наверное, в ресторане было полно народу, поскольку Кахилл задерживался. Сара разыскала в кармане запасные ключи, которые он отдал ей, и бросилась в душ, чтобы смыть пыль и пот. Она уже выходила из ванной, закутавшись в махровый халат, когда дверь распахнулась.

— Дорогая, я дома! — объявил Кахилл и расплылся в улыбке, увидев ее. Пакеты с едой из ресторана он сгрузил на стол, из холодильника вынул кувшин холодного чая.

— Умираю с голоду, — признался он.

— Я тоже. Почему ты так поздно?

— Одна женщина привела свою трехлетнюю дочь к врачу, а тот заметил, что девочка сплошь в синяках. Мать твердила, что девочка упала с лестницы. Врач не поверил ей и заявил в полицию, и оказалось, что в доме нет ни одной лестницы. Звери. Да еще несколько старых дел…

Это означало, что полицейские по-прежнему корпят над вещественными доказательствами из дома судьи, пытаясь понять, где и что они упустили. След давным-давно остыл и становился холоднее с каждой минутой, но следователи не теряли надежды. Кахилл выглядел усталым, да и кто бы не выглядел, после напряженного разговора с родителями, избивающими собственную трехлетнюю дочь?

— А у меня сегодня было еще одно собеседование, — сообщила Сара. — У Сонни и Мэрилин Ланкфорд из Бруквуда, у них огромный дом в испанском стиле.

— Помню такой. Ну и как все прошло?

— Я получила работу.

Кахилл замер с поднятой вилкой, впившись в Сару взглядом.

— На тех же условиях, что и у судьи Робертса? С отдельным жильем?

— Да, мне предоставили маленькое бунгало. Выходные у меня будут свободны, если хозяева не организуют очередную вечеринку — в этом случае у меня будет свободен какой-нибудь из будних дней.

— Когда приступаешь?

С его лица не сходило выражение, типичное для полицейских, голос звучал холодно и бесстрастно. Он рассчитывал, что она переедет к нему, и теперь был недоволен, потому что обманулся в ожиданиях.

— Послезавтра.

— Значит, завтра ты проведешь здесь последнюю ночь? — У Сары мигом пропал аппетит.

— Нет, только очередную за последние две недели. Впрочем, будет ли она последней, решать тебе.

— То есть?

— Мне нужна работа на длительный срок, поэтому я намерена работать добросовестно. Но в свободное время я буду приезжать сюда — если ты захочешь.

— Да, захочу, — тихо подтвердил он.

— И все-таки ты сердишься, потому что я нашла работу.

— Нет, я же знал, что она тебе нужна. Мне просто хотелось бы каждый вечер видеть тебя здесь. Вот и все.

—И я была бы очень рада проводить все вечера с тобой, Кахилл, — подчеркнуто отозвалась Сара. — Но мы же с самого начала знали, что это временно. Знали, что впредь я не смогу каждую ночь оставаться у тебя.

— Ладно, ладно, — раздраженно перебил он. — Как-нибудь переживем. Просто мне это не нравится. Надо еще выяснить, что это за люди. Ты помнишь, о чем мы договорились?

— Мэрилин Ланкфорд не похожа на террористку или мафиозо, — заявила Сара, с облегчением понимая, что Кахилл не собирается отговаривать ее.

— Откуда нам знать? У каждого есть свой скелет в шкафу, и чаще всего не один. Ради моего спокойствия, хорошо? — Он сунул руку в карман пиджака, висящего на спинке стула, и вынул блокнот. — Еще раз назови их имена и адрес.

Сара со вздохом подчинилась.

— Сонни — это его настоящее имя? Или прозвище?

—Не знаю.

— Не важно, выясню сам. Завтра же я буду знать всю их подноготную, даже если это всего лишь штраф за нарушение правил дорожного движения. — Он сунул блокнот в карман и снова принялся за еду.

Сара с насмешливым удивлением отметила, что волнения не лишили Кахилла аппетита, и решила взять с него пример. Как и следовало ожидать, она вдруг задумалась о судье: если бы он не погиб, Кахиллу и в голову не пришло бы проверять Ланкфордов. После убийства прошло уже четыре недели; каждую среду Сара мысленно отмечала печальную дату. Она не знала, сможет ли когда-нибудь просыпаться утром в среду, не вспоминая о судье.

— Значит, по нашему делу ничего нового? — спросила она, уже зная, каким будет ответ. Впрочем, Кахилл мог и промолчать: каждую свою неудачу он принимал слишком близко к сердцу.

— Ничего. Но мы не сдаемся. Должен же быть какой-то мотив, и рано или поздно мы найдем его. Кто-нибудь обязательно проболтается, допустит ошибку, и слухи дойдут до нас. Или же обнаружится неожиданный свидетель. Мы продолжаем опрашивать людей и показывать тот снимок. Нам обязательно повезет. Я точно знаю.

Глава 19

Он не верил своим ушам. Слухи не могли не дойти до него: Маунтин-Брук — маленький городок, где все жители знали друг друга и любили посплетничать. Она согласилась работать у этих нуворишей Ланкфордов, в их кошмарном доме — наглядном подтверждении того, насколько недавно они разбогатели. Он же получил короткое вежливое письмо, в котором Сара объясняла, что уже подыскала другое место. Но это было уже после того, как до него дошли слухи.

Он держал письмо в руке, уставившись на ее аккуратную четкую подпись. Эти несколько строчек он прочитал раз десять, но от этого не становилось легче. Ему казалось, что бумага источает легкий и свежий аромат Сары. Этот запах причинял ему мучительную боль — ведь ее место здесь-она должна быть рядом с ним! С каждым днем боль становилась сильнее, в его жизни недоставало чего-то очень важного. И это невыносимо.

Он приложил письмо к щеке, утешаясь тем, что Сара прикасалась к этому листочку, а потом отправила ему.

Как она могла так поступить с ним? Неужели она ничего не поняла?.. Ну конечно! Откуда она могла знать? Нет, она ни в чем не виновата — ведь она его ни разу не видела. Но как только увидит, сразу поймет, что они созданы друг для друга. Наверное, она уже жалеет, что связалась с этими Ланкфордами, понятия не имеющими о жизни высшего общества. Сара, конечно, добросовестно попытается облагородить этот дом и будет повторять попытки, пока не убедится в их бесплодности.

Он был знаком с Ланкфордами — в конце концов, бизнес есть бизнес. Правда, у них в доме он никогда не бывал. Ну что ж, значит, пришло время нанести им визит. Получить приглашение будет нетрудно: Ланкфорды развлекались с размахом, свойственным деревенщинам, не имея никакого представления о благопристойности и не умея ценить уединение.

А ведь это отличная мысль — побывать у Ланкфордов! Он наверняка увидится с Сарой. Возможно, ее даже представят ему. Обычно слуг не представляют гостям, но Мэрилин Ланкфорд и на такое способна. Да и Сара не просто прислуга — в своем роде она королева, привыкшая править миром из-за кулис. Она заслужила право царить в его мире, а не ублажать каких-то выскочек.

Ради блага самой Сары он просто обязан вытащить ее из этого вертепа. Надо действовать — и чем скорее, тем лучше. Но забывать об осторожности не следует. Понадобятся тщательное планирование и отточенные навыки. Очередное испытание только пойдет ему на пользу.

Люди — рабы своих привычек; они придерживаются привычной накатанной колеи, поскольку это проще, чем выбраться из нее. Психологи считают, что большинство людей предпочитают любые, даже самые ужасные, но известные им обстоятельства полной неизвестности. Женщины терпят рукоприкладство мужей — но не потому, что надеются на лучшее, а из страха остаться в одиночестве. Все неизвестное пугает. Только смельчаки да те, кто совсем отчаялся, решаются вырваться из колеи.

Людям свойственно день за днем следовать одним и тем же путем. Одни и те же люди оказываются в одних и тех же местах приблизительно в одно время. Кахилл не надеялся за стать у телефонной будки таинственного незнакомца, но рассчитывал, что кто-нибудь из проходящих мимо завсегдатаев «Галлериа-сентер» заметил его в тот день, когда погиб судья Робертс, и… и что? Неизвестно.

Продавцы из ближайшего магазина ничего не заметили, но им полагалось работать, а не глазеть по сторонам. А посетители торгового центра, сидящие на скамейках, прогуливающиеся по линиям? Стайка хихикающих подростков, молодая женщина с ребенком в колясочке, поедающая булочку корицей? Где они были в тот вечер? Может быть, тоже провели его здесь?

Примерно в то же время, когда неизвестный позвонил из «Галлериа-сентер» в дом судьи, Кахилл отправился в торговый центр и принялся методично опрашивать посетителей, показывая им фотографию. Этот человек никого им не напоминает? Нет ли у них похожих знакомых? Может быть, они уже встречали его в «Галлериа-сентер»?

Чаще всего ответом Кахиллу становились удивленные взгляды и отрицательное покачивание головами. Некоторые отвечали «нет», даже не посмотрев на снимок. Другие внимательно рассматривали его, но ничего не припоминали. «Нет, этого человека мы видим впервые. Извините…»

Кахилл не сдавался. В деле не находилось ни единой цепки — ни слухов, ни улик. Кахилл ударился лбом недоступную стену. Осмотр раны ничего не дал. Никаких подозрительных отпечатков в библиотеке не обнаружилось, орудие убийства не найдено, свидетелей нет, мотивов — тоже, ровным счетом ничего.

Постепенно Кахилл начинал злиться. Невозможно совершить убийство и испариться, не оставив следов. Против этой мысли восставало все его существо, гордость полицейского не позволяла ему махнуть рукой на гиблое дело.

Он остановил двадцатого по счету парня. Девушка с губами, вымазанными черной помадой, висла на нем, как кондиционер на стене дома. Оба держались недружелюбно, но снимок рассмотрели.