Грейс медленно составила весьма неуклюжее предложение: «Хранитель прошел сквозь время, покорив вечность». Она попыталась еще раз: «Хранитель провел годы в борьбе с вечностью». Какие годы? После разгрома Ордена? Предполагалось ли, что хранитель будет сражаться с Филиппом и Климентом во имя Ордена? Но почему тогда Черный Ниал вел свои битвы в постели, а также в горах и болотах Шотландии. Все это не имело смысла.

Грейс страшно устала, поэтому, сохранив файл, выключила компьютер. За шесть месяцев она перевела все повествования о битвах и победах Черного Ниала, содержавшиеся в хрониках на латыни, английском и французском, но кое-какие места на гэльском оставались для нее совершенно непостижимыми. При чем здесь, например, диета? Какое отношение к истории тамплиеров имеют нормы потребления соли? Или количество выпитой ими воды, которое должно зависеть от веса тела? Однако в середине длинного пассажа об обязанностях хранителя говорилось: «Vietus Rationem Temporis», то есть «диета времени» или «для времени».

Грейс застыла с поднятыми руками, не сняв свитера. Время. С чем оно может быть связано, если упоминается и в латинском, и в гэльском текстах? Поразмыслив, она пришла к выводу, что нечто подобное встречалось ей также во французских рукописях. Тут же бросилась к шаткому сооружению, которое использовала в качестве письменного стола, порылась в бумагах и отыскала нужную страницу: «Он не будет связан цепью времени».

Пройдет сквозь время. Не связан цепью времени. Диета времени. Здесь есть нечто общее, только она не улавливала смысла. Все сосредоточено на времени, но как использовано это понятие — в метафорическом или концептуальном значении? И что могло значить время для тамплиеров?

Ладно, не стоит пока ломать голову над ребусом. Когда она полностью закончит перевод, у нее появится возможность увидеть и оценить картину в целом. Недели через три, от силы через месяц она справится с гэльским разделом, который оказался ужасно трудным, и его приходится вновь и вновь откладывать. Нет даже уверенности в точности перевода, но она сделала, что могла.

Переодевшись ко сну, Грейс сложила бумаги в компьютерный чемодан и поставила его рядом с кроватью, чтобы не терять время на сборы, если возникнет необходимость срочно уехать.

Она выключила свет и легла в неуютную холодную постель, уставившись на темное окно, за которым падал мягкий снег. Лето ушло, яркие краски превратились в монохромные тени зимы. Минуло восемь месяцев с тех пор, как закончилась ее старая жизнь. Она выжила, но не могла сказать, что живет.

Ее сердце оледенело, словно земля под снегом, а ее ненависть к Перришу только затаилась на время и нисколько не уменьшилась. Грейс знала, что она живет в ее сердце и однажды вырвется из-под контроля.

И каждый день Грейс благословляла Хармони. Это благодаря подруге у нее в кейсе лежит сейчас паспорт на имя Луизы Кроли, который она хранила на случай бегства, найдя себе другое имя и другую работу.

Марджори Флинн просуществовала два месяца, ее сменила Полетта Боттомс. Еще одна низкооплачиваемая работа, еще одна дешевая комната. Территория вокруг Миннеаполиса достаточно большая, чтобы затеряться и никогда не встретить прежних знакомых, а новых подруг она по совету Хармвни не заводила, поэтому менять имена было нетрудно. Грейс берегла каждый пенни и сумела накопить почти четыре тысячи долларов, включая деньги, оставшиеся у нее после покупки машины. Преследуя убийцу, нельзя снова оказаться беспомощной.

Но такой она уже не сможет быть даже без денег и машины. Отчасти ее прежняя растерянность объяснялась полной неспособностью к выживанию на улицах, а теперь все по-иному. Бесстрастное выражение лица, похожего на холодную маску, сразу давало понять уличным хищникам, что ее так просто не возьмешь. По ночам Грейс тщательно отрабатывала в своей маленькой комнате приемы, которым ее обучил Матео, пытаясь извлечь из них максимум для самозащиты и нападения.

Она всегда ходила вооруженной, не расставаясь с дешевым пистолетом, кроме того, под свитером был нож, в ботинке — заточенная отвертка и карандаш — в кармане. Найти место для тренировки было не так легко, поэтому Грейс уезжала за город, где если не в полной мере, то хотя бы в какой-то степени научилась пользоваться огнестрельным оружием и теперь чувствовала себя достаточно уверенно.

Вряд ли кто-нибудь из старых знакомых узнал бы ее, даже встретившись с ней лицом к лицу. Волосы она распускала только у себя в комнате, обычно забирая их под бейсболку или дешевый светло-каштановый парик. Она похудела, весила не больше ста фунтов, на впалых щеках выступили скулы. Чтобы сохранить хоть какую-то физическую форму и не потерять силы, Грейс заставляла себя есть и постоянно тренировалась. Она теперь носила облегающие джинсы, прочные черные ботинки и теплую куртку, защищающую от зимнего холода Миннесоты. Следуя наставлениям Хармони, Грейс купила дешевую косметику, научилась пользоваться тушью, румянами, губной помадой и уже не выглядела ходячей покойницей.

С ней много раз пытались знакомиться, но холодного «нет» было достаточно, чтобы мужчины тут же оставляли ее в покое. Лишь во сне Грейс мучили и заставляли просыпаться сексуальные желания, над которыми она оказалась не властна. Черный Ниал полностью завладел ее мыслями, обосновался уже в подсознании. Он был тут, в битвах и любви, мрачный и прекрасный, мужественный, грозный и такой реальный, что Грейс просыпалась, дрожа от страха, хотя он никогда не угрожал ей. Однако Черный Ниал, рожденный ее воображением, не относился к числу тех, кому можно запросто перейти дорогу. Во сне Грейс опять чувствовала себя живой, теперь пустота в сердце не могла защитить ее даже днем, она продолжала тосковать по его прикосновениям.

Впрочем, если она в самом деле собирается уснуть, то не следует предаваться таким воспоминаниям. Грейс повернулась на бок и закрыла глаза.

Картина была настолько живой, что Грейс слышала звон мечей, видела, как падают сраженные воины, слышала крики боли, с ужасом глядела на искаженные предсмертной мукой лица. Если бы она могла выбирать между битвой и сексом, то определенно выбрала бы секс, хотя знала, что потом ее будет терзать чувство вины.

Через час бесполезного лежания она вздохнула, приготовившись к бессонной ночи, поскольку мозг отказывался прекращать работу. Мысленно Грейс опять и опять возвращалась к рукописям, думала о Ниале, пыталась найти какую-нибудь существенную зацепку для мести Сойеру. Пожалуй, кое-что можно против него использовать, но одни хроники семисотлетней давности вряд ли покажутся убедительным доказательством его вины. Нет, если уж она собирается отплатить Перришу за содеянное, то должна предпринять нечто более серьезное, чем просто убить его собственными руками.

Когда Грейс встала с кровати и включила свет, взгляд ее был холодным и сосредоточенным, а нежные губы превратились в одну жесткую линию. За прошедшие восемь месяцев она научилась драться, возможно, способна даже убить кого-то при самозащите, однако не сможет пойти на хладнокровное убийство. Обхватив себя руками, Грейс ходила взад-вперед по комнате. Способна ли она покончить с Перришем? Сможет ли подойти к нему, приставить к голове пистолет и спустить курок?

Зажмурившись, она попыталась отогнать эти мысли, но тут перед ней опять возникла спальня, где Перриш хладнокровно застрелил Форда и Брайена. Она снова увидела, как бледнеет лицо мужа, как его тело бессильно валится на кровать. Зубы у нее стучали, руки сжались в кулаки. О да, она способна убить Перриша. Тогда что ей мешает?

Работая в фирме обслуживания, Грейс несколько раз проезжала мимо дома Сойера, но никогда не видела ни его, ни его машины. Впрочем, она и не рассчитывала на это. Если он дома, то машина стоит в гараже, а возиться в саду Перриш, конечно, не любит. Привычек своего шефа Грейс не знала, за особняком целыми днями не наблюдала, по пятам за ним не следовала. Она готовилась только к самозащите, ничего не предпринимала, чтобы отомстить за своих близких, сосредоточилась вместо этого на переводах, уговаривая себя, что найдет в них то, чем сумеет воспользоваться в решающий миг.

Теперь внутренний голос нашептывал ей, что время нерешительности и самоуничижения подошло к концу. Нужно либо что-то делать, либо снова бежать, искать нору, куда можно забиться и провеет» так остаток жизни.

Ладно, она будет действовать. Найдет Перриша и убьет его.

Грейс ощутила тяжесть принятого решения. Она не имеет опыта киллера, но, с другой стороны, не желает больше плясать под дудку Перриша. Хотя в заповедях сказано «не убий», в Библии говорится и другое? «Око за око». Возможно, она слишком рационалистична, тем не менее отдает себе отчет в том, что общество или семья жертвы вправе положить конец существованию убийцы.

Завтра она начнет охоту на Перриша, словно на дикого зверя, каким он, в сущности, и является.

Да, нужно действовать, узнать, где будет Сойер, и оказаться там раньше его. Может, его вообще нет в городе. Зимой он часто уезжает в более теплые места и проводит там целый месяц. Быстро перекусив в кафе, Грейс позвонила по автомату в Фонд.

Пальцы сами набрали знакомый номер, и лишь когда она поняла, что сделала, у нее чуть не выскочило сердце. Но положить трубку Грейс не успела, поскольку тут же услышала вежливый голос администратора:

— Археологический фонд. С кем я могу вас соединить?

— Мистер Сойер сегодня в офисе? — спросила Грейс, проглотив вставший в горле комок.

— Одну минуту.

— Нет, пожалуйста… — начала она, но в трубке уже раздался щелчок.

Грейс набрала побольше воздуха и приготовилась задать тот же вопрос секретарше Перриша. Только нужно изменить голос, потому что Аннализа когда-то была знакома с…

— Перриш Сойер.

Спокойный, любезный тон привел Грейс в ужас, лишив дара речи. Она застыла на месте, в голове у нее помутилось от звука этого ненавистного голоса.

— Алло? — уже более резко произнес он. — Вы ошиблись номером? Я действительно не… — Сойер вдруг замолчал, и бесконечные несколько секунд она слышала только его дыхание. — Грей-си? Как мило, что ты нашла время мне позвонить.

Ее обожгло ледяной волной. Она не могла говорить, не могла двигаться, лишь вцепилась побелевшими пальцами в трубку.

— Не можешь говорить, дорогая? Мне бы хотелось увидеться с тобой, объяснить то ужасное недоразумение. Ты же знаешь, что я не собирался причинять тебе неприятности. Да, между нами кое-что произошло, но я не понимал, насколько это важно, пока ты не сбежала. Разреши тебе помочь, дорогая, я обо всем позабочусь.

«Какой замечательный лжец», — отстранение подумала Грейс. Теплый, вкрадчивый голос прямо-таки излучал симпатию, и если бы она собственными глазами не видела, как Перриш убивал, то поверила бы каждому его слову.

— Грейси, — прошептал он, — скажи, где нам встретиться. Я заберу тебя, лишь мы вдвоем, в каком-нибудь безопасном месте. Тебе не стоит ни о чем беспокоиться.

Нет, Перриш не лгал. В его голосе она услышала похоть и, дрожащая, испуганная, положила трубку. Чувствуя отвращение, словно он действительно к ней прикоснулся, Грейс быстро вернулась к своему пикапу.

Господи, как только этому подонку могло прийти в голову, что она позволит ему до себя дотронуться? Она ехала с привычной осмотрительностью, чтобы не привлекать внимания полиции, хотя сердце бешено колотилось, чуть не доводя ее до обморока. Сойер не знает, что она видела его в ночь убийства, поэтому воспользовался случаем и опять пытался уговорить ее встретиться. Если раньше Грейс не сомневалась в его намерении расправиться с ней, то сейчас была уверена, что сначала он ее еще и изнасилует.

Мягкие снежные хлопья падали на ветровое стекло, и когда она подъехала к дому, где ей предстояло убираться, снег уже покрыл весь капот старенького пикапа.

Миссис Эрикссон симпатии, мягко говоря, у нее не вызывала. Она всегда находилась в доме, следила за каждым шагом Грейс, словно боялась, как бы та не унесла телевизор или еще что-нибудь. Зато хозяйка не любила болтать, и сегодня ее молчание было особенно кстати. Грейс, занятая собственными мыслями, пылесосила, вытирала пыль, а миссис Эрикссон устроилась на софе, наблюдая за уборкой.

— Вечером у меня соберутся члены моего бридж-клуба. Я хочу испечь печенье я, пока буду готовить, вы немного поможете мне со стиркой, — заявила она, пытаясь по максимуму использовать услуги фирмы.

— Извините, — вежливо сказала Грейс, — через полчаса я должна выполнить еще один заказ, у меня осталось время лишь на то, чтобы закончить ваши полы.

Правда, ее ждали к четырем часам, но миссис Эрикссон тоже лгала насчет своего бридж-клуба и, видимо, насчет печенья тоже.

— Вы очень неорганизованная, — резко сказала хозяйка. — Сначала вы должны выполнить мой заказ, наверное, мне стоит подумать о том, чтобы сменить фирму, но прежде я все-таки поговорю с вашим начальником.

— Уверена, она будет счастлива предложить вам услуги прачечной, — не глядя на нее, пробормотала Грейс и принялась чистить ковер.

Должно быть, миссис Эрикссон что-то ответила, но шум пылесоса заглушил ее слова, к тому же мысли Грейс снова переключились на Сойера. Оказаться в его руках! Такое просто невозможно вообразить. Ему даже убивать ее не придется, она тут же сойдет с ума, если Сойер до нее дотронется.

Как он догадался? Какой дьявольский инстинкт подсказал ему, что звонит именно она? Может, он уже сообщил полиции о ее пребывании в Миннеаполисе?

— Миссис Сент-Джон только что позвонила мне в офис, — удовлетворенно сказал Перриш. — Наверное, хотела выяснить, здесь ли я, но ожидала услышать голос Аннализы. Свяжись с телефонной компанией и узнай, откуда был звонок. — Он взглянул на часы. — Она звонила в двенадцать двадцать три.

Дожидаться ответа Конрада он не стал и, откинувшись на спинку массивного кожаного кресла, глубоко вздохнул. Грейс! После шести месяцев, когда она, казалось, попросту растворилась в Чикаго, кто бы мог подумать, что она вдруг сама даст о себе знать.

Конрад вроде бы отыскал ее в какой-то итальянской забегаловке, где нанимали всякий сброд. Та женщина была худее, но со светлыми завитыми волосами и при ней всегда находился маленький чемодан. Следовательно, у блондинки, помимо работы, имелось и другое занятие. Библиотека Ньюберри — одна из самых известных в стране, располагает огромным фондом, а Грейс нужна дополнительная литература. Она прекрасный специалист и, конечно, продолжает заниматься переводом, ей же необходимо выяснить, почему он хочет вернуть бумаги.

Но потом Грейс опять что-то напугало, в итальянский ресторан она больше не вернулась, и теперь никто не знает, где она живет. Конрад проверил все автобусные и железнодорожные маршруты, авиарейсы, однако никто не помнил женщину с короткими светлыми волосами, имевшую при себе компьютерный чемодан. Она просто испарилась, даже Конрад не сумел напасть на ее след.

Где она сейчас? В Миннеаполисе или нашла убежище в другом месте? Зачем позвонила? Хотя Грейс не сказала ни слова, Перриш не сомневался, что это была она.

Скоро он узнает, если не о ее местонахождении, то хотя бы о том, откуда она звонила. В полицию обращаться не стоит, Конрад сам займется поисками и теперь уже не позволит малышке Сент-Джон ускользнуть от него.

Почему ей захотелось узнать, находится ли он в своем офисе? Сойер тихо засмеялся. Планирует нечто вроде мести? Зайдет в кабинет и приставит к его затылку пистолет? Она же знает, как охраняется здание.

Возможно, он разрешит ее впустить, позволит ей проникнуть сюда, прямо к нему в руки.

Он даже останется подольше на работе: офис опустеет, малышка Грейс тогда почувствует себя более уверенно. Он может переключить внимание охраны на что-нибудь другое, но так, чтобы Грейс не насторожилась, а сам будет ждать около двери. Она не успеет ни приготовиться к обороне, ни выстрелить.

Возможно, он не станет искать более удобное место, чтобы овладеть ею, просто завалит на стол, распластает на блестящей поверхности, начнет успокаивать ее, шептать всякие слова, целовать восхитительный рот. Она будет лежать под ним покорная, беспомощная. Теперь он знал, что одного раза недостаточно. Ему хотелось войти в этот необыкновенный рот, хотелось услышать, как она выкрикнет его имя в пароксизме наслаждения.

Потом он убьет ее. Такая жалость, но другого выхода нет.

— Она звонила из автомата в «Макдоналдсе» на Роузвилл, — доложил Конрад. — Никто не обратил на нее внимания, но других звонков в аналогичное время не было.

— Роузвилл. — Перриш отметил место. Пригород, совсем недалеко от деловой части города. — Ты оставил там своих людей на случай, если она вернется?

— Да.

Конрад немедленно позаботился обо всех деталях. Люди, как правило, рабы своих привычек, которым не изменяют месяцами и годами. Правда, Грейс — особа непредсказуемая, но если останется в городе, то рано или поздно все же появится в том «Макдоналдсе». Не сегодня, так завтра, через несколько дней, на следующей неделе. А он человек терпеливый, он подождет.

— Значит, она вернулась, — пробормотал Сойер. — Никогда бы не подумал. Как ты считаешь, она попытается меня убить?

— Да, — без колебаний ответил Конрад. ? Других логических причин для ее возвращения в Миннеаполис нет. Слишком велика опасность.

— Возможно, мы разрешим ей попытаться, — улыбнулся Перриш. — Пропусти ее, Конрад. Мы будем готовы.