Глава 26

Ниал сидел за столом и просматривал ее книги. Желая убедить его, она рассказала ему всю правду. Призналась даже в том, где спрятала вещи. И хотя он велел принести сумку, Грейс поняла, что он листает книги из любопытства, а не ради того, чтобы найти подтверждение ее словам.

— Ты говоришь по-английски, но я заметил, что ритм языка непривычный, — сказал Ниал, отрываясь от книг, и еще через какое-то время добавил:

— Значит, есть все-таки другие земли за океаном.

Не было ни недоверия, ни удивления. Конечно, он же хорошо образован, знает семь языков, а уж с чудесами имеет дело ежедневно.

— Это бумаги, которые ты перевела, — заключил он, — и говоришь, что какую-то часть написал я.

— Да. Ты написал свое имя, поставил дату. Тысяча триста двадцать второй год.

— Я ничего не писал.

— Но я же сама видела…

— Возможно, причиной их существования была ты.

— По-твоему, их бы не написали, если бы я не вернулась сюда? Но я вернулась именно потому, что ты их написал!

Ниал мрачно улыбнулся.

— Я ненавижу Господа, ибо Он допустил гибель моих братьев, — холодно произнес он, — но я не сомневаюсь в Его существовании. Как я могу сомневаться, если охраняю Его власть на земле? Кто знает, что вершит десница Господня? Я уже не пытаюсь Его понять, я просто выполняю свой долг.

— Ты ненавидишь Бога? — изумилась Грейс.

— Разве я могу иначе? Я не хотел быть рыцарем, вступил в Орден по принуждению. У меня талант убивать, — сказал он, признавая свое искусство. — Я стал лучшим воином, был посвящен в тайну, которую мы охраняли, служа Господу. И что? Не рыцари нарушили свою великую клятву — ни один не заговорил, даже когда огонь лизал их ноги. Они страдали и умирали, а Он это допустил. Видимо, чтобы уничтожить тех, кто знал. Остался только я. Глупец, я уже столько лет верен своей клятве, потому что дал ее не Богу, а моим братьям, которые умерли за Него. — Тон бесстрастный, глаза пустые. — Посмотри на меня. В тридцать девять лет я должен состариться, но мои волосы остались черными, не выпал ни один зуб. Я никогда не болею, а если получаю рану, то она быстро заживает. Он сделал так, чтобы я охранял Его проклятое сокровище даже после смерти.

— Нет, — мягко возразила Грейс, — ты просто здоровый человек. В моем времени люди спокойно живут до семидесяти — восьмидесяти лет, иногда до ста. Мне самой тридцать один год.

Ниал взглянул на ее густые блестящие волосы, гладкую чистую кожу без морщин и сказал с удивлением:

— Ты выглядишь как девушка.

Ей не хотелось об этом думать. Вряд ли она хорошо выглядит после бессонной ночи, с опухшими от слез глазами. Грейс устроилась на скамье, желая хотя бы быть поближе к нему, если уж не может его коснуться.

— Расскажи мне о том Фонде.

Грейс рассказала, как умерли Форд с Брайеном и почему, как она потом скрывалась. Ниал молча слушал, постукивая рукой по столу.

— Интересно, откуда они узнали о сокровище, — пробормотал он.

— Видимо, из археологических находок, — ответила Грейс и после некоторого колебания спросила:

— Эта власть… что она такое?

— Власть Господа. С ней все становится возможным.

— Но ведь она не вещь, которую ты держишь в сундуке и достаешь, когда возникает необходимость! Бог не может хранить свою власть в подземелье шотландского замка и…

— Нет, все не так, — покачал головой Ниал. — Хотя Он может все, если захочет. Рыцари понимали… что мы не должны считать какие-то вещи невозможными, ибо Он всесилен, а наш разум слишком ничтожен. Церковь установила свое господство, они говорили, что посланы Господом, а на самом деле посланы лишь человеком, который пытался толковать Господа.

— Но зачем Ему надо было уничтожать Орден? — прошептала Грейс.

— Чтобы защитить Церковь, — устало сказал он. — Церковь дает основы цивилизации, девушка. Правила, Ограничения. — Ниал подошел к окну и молча глядел на дикую, прекрасную землю, где он был полновластным хозяином. — Мы знали.

— Знали что?

— Все. Ты заметила, что я никогда не звал тебя по имени? Твое имя! Грейс Сент-Джон. Я хотел тебя, пока думал, что мне гореть в огне, но твое имя беспокоит меня. Какая уж тут благодать, одно невежество.

Грейс чувствовала острую боль, словно он ее отталкивал. Видимо, так и было, ведь Ниал после ночного разговора больше не прикасался к ней.

— Что ты знаешь? — прошептала она.

— Все это они нашли в Тампле, в Иерусалиме. Трон со львами, великий трон варваров, на котором вырезаны Яхве и Ашара, бог и богиня, мужчина и женщина, двое и одно целое. Древние иудеи поклонялись обоим, но потом священники разрушили все алтари, построенные для Ашары, и попытались уничтожить саму память о ней. Яхве стал Иеговой, единым Богом.

— Да, я знаю.

— Есть и другие вещи. Чаша, совсем гладкая, имеющая чудодейственную силу. Стяг. Армия, которая несла его, никогда не терпела поражений, эта огненная птица снова и снова восставала из пепла. Хотя на нем изображены такие же львы, как на троне, легенды говорили, что они не древние и есть только у рыцарей. — Ниал тихо вздохнул. — Есть покров.

— Саван? — Во рту у Грейс пересохло. Ниал лишь нетерпеливо отмахнулся:

— Его так называют по недомыслию.

— Тогда что же это?

— Покров, в который завернули снятого с креста Иисуса, — объяснил он.

— Значит, это плащаница. В ней его и погребли.

— Нет, потому что он жив. Он был сыном Господа и не мог умереть на кресте. Церковь основана на нелепых легендах о воскрешении из мертвых, хотя их собственные писания утверждают, что он не умер. Тем не менее сказать правду невозможно, это станет концом Церкви. Мы продолжали защищать ее и служить Господу… и взамен были уничтожены. — Черные глаза Ниала сверкнули. — У нас есть образ с покрова, мы ему поклонялись, ибо это власть Господа, Иисус жив! Он выполнил свою миссию, поэтому Господь спас его, вознес в столбе пламени и света. Мы нашли записи. Мы знаем как! Но когда наш долг был исполнен, Он сломал нас, Он нас уничтожил. А я… продолжаю служить.

Грейс не находила слов. Ведь она при переходе ощущала то же самое… пламя, свет.

— Мы знаем как, хотя это не имеет значения. Мы верили Ему, поклонялись Ему. Другие, со своим недалеким умом и глупым суеверием, не понимали, старались ограничить власть Господа собственными званиями и представлениями, они повернулись к Церкви спиной. Мы — нет.

Грейс подошла, встала рядом, не осмеливаясь дотронуться до него, чтобы хоть как-то смирить его гнев.

— Но ты это сделал, Ниал. Желая подогнать Его дела под свое понимание. Я думаю… — Она замолчала. — Я думаю, Он дает нам свободу выбора: быть хорошими или плохими. Если кто-то поступает дурно, значит, он предпочел сделать именно так, и мы должны обвинять его, а не Бога.

— Почему Он не остановил Филиппа? Почему не поразил смертью Климента? Он мог, но вместо этого позволил им действовать.

— Он предоставил им выбор и будет судить их по их делам.

— Тогда я встречусь с ними в аду.

— О, Ниал. — Грейс прижалась головой к его руке, переполненная восхищением и нежностью. — Не говори так. Даже при всей своей боли и гневе ты верен клятве и служишь Богу. Ты думаешь, твоя служба менее важна для Него, чем служба тех, кто никогда не страдал, никогда не испытывал искушения?

Ниал повернулся к ней и до боли сжал ее руку:

— Все равно я предпочел бы не служить Ему!

— Но ты это делаешь.

— Да, сижу как пленник в замке, привязанный к Его проклятому сокровищу, которое поклялся защищать! Думаешь, мне не хотелось бы жить нормальной жизнью, иметь жену и детей? Я не могу! Ноша и опасность слишком велики. А теперь… — Он вдруг замолчал.

— А теперь?

— Теперь Он послал ко мне благодать, — мрачно улыбнулся Ниал, — и все для того, чтобы она вела меня к новой битве, в которой я должен сражаться за Него.

— Я пришла сюда не для того, — испуганно сказала Грейс. — Если бы я нашла сокровище, то воспользовалась бы им сама. Если нет, то попросила бы тебя о помощи, мне нужно лишь твое знание.

— Нет, девушка, — мягко возразил он. — Тебе нужен я. Только хранитель, и никто другой, может использовать власть.

— Как это действует? — с беспокойством спросила Грейс и вцепилась в его руку, когда он ввел ее в потайной ход.

Весь день они спорили, иногда слишком горячо, о месте приземления, которое собирались выбрать. Поскольку Хуве умер и замку ничто не угрожало, Ниал решил, что теперь может оставить Крег-Дью на своих людей. Помня об ощущениях, связанных с ее первым скачком во времени, Грейс не могла не думать о предстоящем.

— Как ты получаешь электричество?

— Э-лект-ри-чест-во? — повторил по слогам Ниал. — Что это?

— Форма энергии. Сила.

— Сила, — невесело засмеялся он. — Мы используем силу Господа.

Ниал шел уверенно, словно вполне мог обойтись без подсвечника, который держал в руке. Зато у Грейс сердце дико колотилось от необъяснимого страха. Она ведь уже была здесь и тогда не испытывала никакого трепета. Но в тот раз она не знала, а теперь знает.

Он уводил ее все дальше и дальше, потом оставил свечу, прижал Грейс к себе и шагнул в непроглядную темноту. Несмотря на глубину подземелья, воздух здесь был свежим, чистым, лишь слегка вибрировал от тайной энергии. Сокровище. Вещи. Ценные не сами по себе, а тем, что в них заключалось.

— Мы пили воду и ели соль, — тихо произнес Ниал. — Возьми нас.

Ослепительная вспышка, и неведомая сила, как удар гигантского кулака, бросила Грейс на землю. Некоторое время она лежала, ничего не ощущая, не видя и не слыша, ни о чем не думая. Когда туман начал рассеиваться, она со стоном попыталась перевернуться.

— Разреши тебе помочь, дорогая.

Вкрадчивый голос заставил Грейс вскочить на ноги, и сильная рука предупредительно ее подхватила. Голова у нее бессильно запрокинулась, но она все же овладела собой, открыла глаза и уставилась на улыбающегося Перриша.

— Представь мое удивление, когда рабочие нашли тебя лежащей на валунах, — доверительно сообщил он. — Я тут же отослал всех, кроме моих людей. Полагаю, с Конрадом ты уже встречалась, с Палионе, видимо, тоже.

Ошеломленная, Грейс увидела холодные глаза человека, в которого стреляла на стоянке у «Мак-доналдса». Другой, Палионе, казался знакомым, но его она не помнила.

Ветер трепал ее волосы, и Грейс повернулась к нему лицом. Морской ветер дул над тем местом, где когда-то возвышался Крег-Дью, от которого теперь остались руины каменных стен да еще валуны, откопанные рабочими. А Ниал? Его уже нашли? Пережил ли он это путешествие?

— Собиралась найти золото сама, да? — спросил Перриш, больно сжимая ей грудь.

Грейс подавила крик, хотя у нее выступили слезы. Нет, она не доставит ему удовольствия своим криком.

— Здесь нет золота.

— Что? — прищурился он.

— Сокровище не золото. Это артефакты, а золота здесь нет.

— Ты лжешь.

Если бы он не держал ее за руку, пощечина свалила бы Грейс с ног. Однако Перриш не успокоился и, размахнувшись, ударил снова, на этот раз кулаком.

— Да, золото есть.

Сойер резко повернулся на голос, крутанув за собой Грейс, которая еще не успела слизать кровь с разбитой губы. Ниал стоял, с улыбкой опираясь на меч, ветер трепал его черные волосы, приподнимая концы пледа. Он выглядел диким и прекрасным. Рядом с ним тут же встали Конрад и Палионе, держа в руках оружие.

— Вы кто? — спросил Перриш. — Впрочем, не имеет значения.

— Ниал Шотландский. И, боюсь, это имеет значение, потому что золото мое.

— Ты его уже нашел?

— Я его никогда и не терял, — почти весело отозвался Ниал.

Он посмотрел на Грейс, и взгляд, скользнувший по ее окровавленному рту, мгновенно стал безжалостным.

— Да, это осложняет дело, — усмехнулся Перриш. — Но, полагаю, ты уже все истратил, раз ходишь в юбке, как дама. Или никакого золота у тебя нет вообще.

— Есть.

Ниал сунул руку под рубашку, и когда Конрад с Палионе вскинули оружие, улыбнулся им, словно видел перед собой маленьких самоуверенных детей.

— Спокойно, парни. — Он медленно разжал руку, и на ладони блеснула в лучах солнца горсть золотых монет.

Перриш тоже улыбнулся, на его красивом лице появилось выражение, от которого Грейс чуть не стошнило.

— Где остальное? — спросил он.

— Не здесь. Я давно его перепрятал на всякий случай. Вроде сегодняшнего.

— Жаль. — Сойер пожал плечами. — Ты мне все расскажешь, об этом позаботится Конрад. Его методы тебе не понравятся, а ты, на свою беду, к тому же выглядишь очень упрямым.

Он кивнул, но вместо Конрада, спеша выполнить приказ, к Ниалу бросился Палионе. В мозгу у Грейс что-то вспыхнуло. Она снова увидела, как умирают два ее любимых человека, и со звериным криком метнулась в сторону. Оказавшись лицом к лицу с Перришем, она ударила его ребром ладони по носу. Хрустнул хрящ, из ноздрей полилась кровь, Перриш отпрянул, чуть ослабил хватку, и Грейс успела вырваться.

Обернувшийся на крик Палионе вскинул пистолет, но Конрад его опередил. Грейс застыла от ужаса, и Сойер опять схватил ее, взвыв тонким голосом:

— Ты что, сбесился, мать твою?

Палионе с аккуратной дыркой во лбу только удивленно моргнул и рухнул на землю.

— Нет, — спокойно ответил Конрад, поворачиваясь к Ниалу. — Я служу тебе, хранитель.

Тот лишь молча кивнул.

Тем временем Сойер приставил к виску Грейс пистолет и начал пятиться, таща за собой заложницу.

— Я убью ее, — злобно шипел он. Слова будто вытекали из сломанного носа вместе с кровью. — Убью сучку!

Ниал спокойно положил меч на плечо, небрежно обхватил рукоятку.

— Нет. Не убьешь. — Он улыбнулся Грейс. Так мягко, светло, что у нее замерло сердце. — Грейс… двигайся.

Поджав ноги, она повисла на момент и выскользнула из-под руки Перриша. Тот попытался удержать ее, потерял равновесие, упал на одно колено и выстрелил ей вдогонку. Она вскрикнула, зажав правую ногу.

Перриш с трудом встал, навел пистолет сначала на Ниала, потом на Конрада, но оба даже не шелохнулись. Воин поднял меч, теперь в улыбке была смертельная угроза.

— Ты серьезно ранена, милая? — Такой нежности в его тоне Грейс никогда не слышала.

— Нет, — дрожащим голосом прошептала она, чувствуя, как сквозь пальцы сочится кровь. Сойер выстрелил в него, потом еще раз.

— Ты не можешь убить меня, служитель зла, — тихо сказал Ниал.

— Будь ты проклят, ублюдок, — закричал Перриш.

Враг стоял так близко, что промахнуться было невозможно, тем не менее рука у него дрогнула, и пуля улетела в сторону. Ниал повернулся к Грейс:

— Моя собственная благодать. Я нашел с тобой рай, девушка, но то время прошло.

Затем он приставил к груди Сойера тяжелый меч. Безоблачное небо прорезала молния, ослепительный свет озарил Ниала, пробежал по лезвию меча и прошел сквозь Перриша. Красивое лицо мерзавца исказилось от ужаса, он закричал, поднялся на носки, словно его тянула невидимая рука. Молния ударила снова. Глаза у Перриша закатились, были видны только белки, губы потрескались, руки начали обугливаться, светлые волосы превратились в серый пепел, кожа на лице сморщилась, потом сползла с костей. Он пытался кричать, открыл рот, но раздался громовой удар, сваливший его на обожженную землю.

— Ниал! — Грейс вскочила, не обращая внимания на боль. — Ниал!

Тот быстро подошел к ней, успев подхватить, когда она стала падать, осторожно уложил на холодную землю и, подняв юбки, осмотрел рану.

Конрад присел на корточки рядом с дымящимся телом Сойера. Увиденное, должно быть, удовлетворило его, потому что он лишь кивнул своей обезьяньей головой и направился к хранителю, который, оторвав от подола нижней юбки кусок, перевязывал Грейс ногу и мельком взглянул на него:

— Ты из Общества?

— Да. Мы уже давно знали о существовании Фонда, и кто-нибудь всегда входил в него, чтобы контролировать его деятельность. Только дважды им почти удалось найти. В 1945 — м и сегодня.

— Ты собирался меня убить, — сказала Грейс, стуча зубами от страха.

У нее все еще не укладывалось в голове, что этот человек с холодными беспощадными глазами каким-то образом оказался на службе у Ниала.

— Если бы возникла необходимость, — бесстрастно ответил Конрад. — Моей целью были документы, надо было любой ценой вернуть их и помешать Сойеру ими воспользоваться. Потом я начал думать, что… возможно, ты решила оставить бумаги у себя. Ты одна из нескольких людей на земле, кто понимает, что это такое. Ты сумела перенестись к хранителю и привести его сюда.

— Твое счастье, что ты не причинил ей вреда, — мягко сказал Ниал, взглянув на Грейс. Но взгляд его был не менее холодным, чем у Конрада.

— Мы делаем то, что должны, — возразил тот. — Как и ты.

— Да. Все в порядке, девушка. — Ниал одернул ей юбку. — Ты можешь стоять?

— Кажется, да.

Ногу жгло огнем, но она видела, что рана неглубокая. Ниал помог ей встать и поддерживал за руку, пока Грейс не обрела равновесие, потом огляделся вокруг. Там, где когда-то были конюшни, теперь стояли две машины.

— Автомобили, — с нотой удивления сказал он. — Прежде я ничего не видел, только проклятую маленькую темницу и сумасшедшего.

— Бункер, — объяснил Конрад. Ниал пожал плечами.

— Думаю, здесь можно увидеть много удивительного. — Затем, помолчав, добавил:

— И зла тоже.

— Да.

Когда Конрад взглянул на Ниала, его взгляд на миг потеплел, и Грейс вдруг поняла, что он без колебаний отдаст за хранителя жизнь. С этого момента она все ему простила.

Ниал склонился к ней, и его лицо словно окаменело.

— Я должен идти, — сказал он.

— Идти? — повторила Грейс, сама понимая, насколько глупо это звучит. Конечно, ему надо идти, он же хранитель.

— Я не могу остаться, даже если бы хотел. Мой долг призывает меня оставаться там.

Он поцеловал ее, чуть-чуть коснувшись губами, погладил по щеке и ушел. Грейс слышала, как он повторяет слова о воде и соли, уже шагнула за ним, пытаясь выкрикнуть его имя, но от страха у нее перехватило горло. В следующий момент ее ослепила вспышка, а когда зрение к ней вернулось, Ниала уже не было.

— Ниал! — с опозданием закричала она, ковыляя к тому месту, где он только что стоял. Конрад схватил ее за руку:

— Он ушел. Он же хранитель.

Для него это объясняло все.

— Он человек! Просто человек, как и другие, так же ест, спит, дышит, у него так же идет кровь, он не должен обладать сверхъестественной властью или…

— Нет. Ею обладает Бог, — ответил Конрад, уводя ее от руин. — У хранителя есть работа там, у нас — здесь.

Грейс хромала, спотыкалась на каждом шагу, поэтому он взял ее на руки и отнес к машине.

— Этот человек вызывает у меня нервную дрожь, — пробормотала Хармони, глядя на Конрада.

Тот сидел рядом с Крисом, и оба методично уничтожали все файлы Фонда. Была глубокая ночь, в здании никого не осталось, кроме них. Мужчины вполне могли справиться с работой одни, но Грейс, до сих пор не находившая себе места, предпочла хотя бы посидеть с ними, а Хармони пришла исключительно потому, что беспокоилась за подругу, которая опять выглядела так, словно может растаять от малейшего прикосновения.

— Он человек необычный, — согласилась Грейс.

Со дня смерти Перриша она успела лучше узнать Конрада. Хотя тот никогда о себе не говорил, она понимала его беспощадность, которая вызвана служением долгу и, видимо, оправданна.

Конрад оказался неоценимым помощником: ассистировал Хармони, когда она занималась раной на ноге Грейс, убрал труп Палионе, но обгоревшее тело Сойера оставил в руинах, чтобы его потом нашли и сочли погибшим от удара молнии.

Грейс как марионетка двигалась только по его приказу, удивляясь, что вообще способна шевелиться. Ниал ушел. Просыпаясь ночью в слезах, она протягивала руку, чтобы прикоснуться к нему. Хотя они провели вместе совсем мало времени, каждая клетка ее тела навсегда запомнила его.

— Готово! — торжествующе возвестил Крис, сердце хакера ликовало. — Мы не можем убить Фонд, но теперь им придется работать вслепую. Все их записи уничтожены.

Конрад лишь кивнул, однако в его холодных глазах на миг что-то блеснуло.

— Хорошо, — с удовлетворением произнес он, глядя на светящийся экран компьютера. — Ты уверен, что специалист не восстановит файлы по жестким дискам?

— Абсолютно. Вся информация на жестких дисках стерта. И если вы гарантируете, что не существует никаких флоппи или жестких копий, то другого способа восстановить информацию нет.

Подобная возможность беспокоила и Конрада. Он лично обыскал дом Перриша, но ничего такого не нашел, хотя столь ценный диск, если он действительно существовал, лучше хранить в банковском сейфе.

Грейс сожгла все документы, над которыми так долго работала. Она чувствовала нестерпимую боль, когда пламя уничтожало ее связь с Ниалом. Она больше уже не прочтет о нем, не изумится его подвигам. Но Черный Ниал из рукописей в чем-то проигрывал реальному человеку. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь нашел бумаги и опять стал угрожать сокровищу, ведь Ниал посвятил его защите всю жизнь.

Выйдя на улицу, четверка разделилась. Крис уселся в свой ненаглядный «шевелл», Конрад, отвесив Грейс старомодный поклон, ушел пешком, а подруги медленно направились к машине.

— Что теперь? — спросила Хармони. — Больше не надо прятаться, не надо бояться плохих парней, которые пытаются тебя убить. Ну, копы еще ищут, но, как я вижу, не могут найти двумя руками и при свете фонаря даже собственную задницу, так что, полагаю, ты в относительной безопасности. Мне тоже не мешало бы где-нибудь пожить. Давай соорудим нечто вроде парашюта.