Глава 15

Фрэнк Вайни вставал рано. После смерти жены Доди, которая скончалась пятнадцать лет назад, ему стало чрезвычайно сложно находить причины для того, чтобы работать. Он по-прежнему не мог ее забыть и горько переживал свою утрату, так что иной раз становилось просто невыносимо. В остальное время он чувствовал нечто похожее на тупую боль, словно бы что-то в его жизни пошло наперекосяк. Он не задумывался о том, чтобы жениться еще раз, поскольку считал несправедливым по отношению к новой избраннице вступить с ней в брак, оставаясь сердцем и душой преданным покойной жене.

И тем не менее он не был одинок. У него был Кайзер, большая немецкая овчарка. Пес любил спать в углу на кухне. Это место он считал своей территорией, наверное, потому, что когда его щенком принесли в дом, то поместили именно на кухне, чтобы он там привык к новой обстановке. Едва заслышав шаги Фрэнка, спускающегося по лестнице, собака поднималась со своего лежбища и приветствовала хозяина, виляя хвостом.

Войдя в кухню, Фрэнк потрепал Кайзера за ушами, бормоча ему разные ласковые слова и не опасаясь, что пес может что-то разболтать. Сунув собаке какое-то лакомство, Фрэнк проверил в кофеварке воду, приготовленную для него накануне вечером его домработницей Бриджет, и стал варить кофе. Фрэнк был совершенно не приспособлен к хозяйству. Для него оставалось загадкой, почему когда он берет кофе, воду, фильтр и включает кофеварку, в итоге выходит такая бурда, которую пить нельзя, тогда как у Бриджет при помощи всего вышеперечисленного получается такой кофе — с ума сойти. Он внимательно следил, как женщина это делает, пытался в точности повторить все ее действия, но у него получалось все то же пойло. В конце концов он смирился с этим и признал собственное поражение, опасаясь, что дальнейшие попытки научиться варить кофе лишь доведут его до умопомешательства.

Он продолжал жить по установленным еще Доди правилам, придуманным с тем, чтобы облегчить ему жизнь. Все его носки были черного цвета, так что проблема искать пару отпадала. Пиджаки — нейтральных цветов, а рубашки — белые или голубые и подходили к любому пиджаку. Галстуки тоже можно было сочетать с чем угодно. Фрэнк мог не глядя вытащить любой пред мет одежды в полной уверенности, что тот не испортит общего впечатления. Верхом элегантности его стиль, конечно не назовешь, но и в неловкие ситуации он не попадал.

Как-то раз он попробовал пропылесосить в доме сих пор не мог понять, по какой причине у него взорвался пылесос.

Промыкавшись таким образом некоторое время, Фрэнк решил все хозяйственные хлопоты предоставить Бриджет, а сам полностью отдался бумажной работе. Именно этим он сейчас и занимался — разбирал документы. Он читал, анализировал факты и давал свое экспертное заключение (иными словами, «наилучшую гипотезу») директору, который, в свою очередь, передавал его президенту, и тот на основе прочитанного принимал решения.

Пока варился кофе, Фрэнк выключил освещение на улице и выпустил Кайзера на задний двор совершить первый обход и сделать все свои дела. Стареет Кайзер, подумал Фрэнк, наблюдая за псом. Он и сам старел. Наверное, им обоим пора подумать об отставке. Тогда у Фрэнка появится возможность почитать что-то еще помимо отчетов с разведданными, а у Кайзера, освобожденного от обязанностей охранника, стать просто другом.

Уже не первый год Фрэнк подумывал об отставке. Останавливало одно: Джон Медина работал «в поле» и Фрэнк никак не мог найти ему подходящей замены. Вообще-то назначать людей не входило в обязанности Фрэнки, но с его мнением считались и выбор его был решающим.

Теперь уже, наверное, скоро, думал он. Ньема, жена Джона, два года назад, весьма запальчиво объявила Фрэнку, что желает забеременеть, причем хочет, чтобы Джон находился в это время рядом. Супруги много работали вместе, но нынешнее задание Джона исключало участие Ньемы. Биологические часы торопили, а долгая разлука нервировала их обоих. Фрэнк решил, что пора Джону наконец передать свои дела кому-нибудь другому.

Кому-нибудь вроде Лукаса Суэйна. Хотя ведь Суэйн тоже немало времени провел «в поле», а по темпераменту он был совсем не таким, как Джон. Тот само терпение, а Суэйн из тех, кто будет дразнить тигра, лишь бы поскорее перейти к действию. Джону не было и восемнадцати, когда он поставил себе целью стать первоклассным специалистом в своем деле, и он добился своего. Ему на замену требовался молодой человек, способный вынести большую физическую и психическую нагрузку. Суэйн виртуозно добивался результатов, хотя, как правило, какими-то неожиданными способами, но ему тридцать девять, а не девятнадцать.

Кайзер, виляя хвостом, подбежал к двери. Фрэнк впустил собаку и снова чем-то угостил, затем налил себе чашку кофе и устроился в библиотеке, намереваясь ознакомиться с последними новостями. К этому времени утренние газеты уже приходили, и Фрэнк читал их, сидя за столом с тарелкой кукурузных хлопьев (тут он вполне мог обойтись без помощи Бриджет) и чашкой кофе. За завтраком следовали душ и бритье, а ровно в семь тридцать, минута в минуту, он выходил из дома, и именно в это время его водитель останавливался у тротуара.

Фрэнк долго отказывался от водителя, предпочитая ездить самостоятельно, но дорожное движение в федеральном округе Колумбия — сущий кошмар. Управление автомобилем отнимало время, которое можно было посвятить работе, и Фрэнк сдался. Его водитель, Кинан, состоял на службе вот уже шесть лет. Они притерлись друг к другу, как старая супружеская чета. Фрэнк садился впереди. Когда он читал на заднем сиденье, его укачивало. Кроме обмена приветствиями утром, по дороге на работу, они никаких разговоров не вели. Поездки во второй половине дня — другое дело. Именно во время одной из них Фрэнк узнал, что у Кинана шестеро детей, что его жена Триша — концертирующая пианистка и что кулинарные эксперименты их младшего отпрыска чуть не закончились пожаром. С Кинаном Фрэнк мог поговорить о Доди, о старых добрых временах, когда они были вместе.

— Доброе утро, мистер Вайни, — приветствовал Фрэнка Кинан и, дождавшись, когда тот застегнет ремень безопасности, плавно отъехал от обочины.

— Доброе утро, — с отсутствующим видом кивнул Фрэнк, погружаясь в отчет, который держал в руках. Время от времени он поднимал голову, чтобы не укачало, но почти не обращал внимания на дорогу, как и сотни тысяч людей, с утра устремившихся в столицу на работу.

Они стояли на перекрестке в крайнем правом ряду, собираясь повернуть налево в плотном потоке машин, когда скрип тормозов справа заставил Фрэнка оторваться от бумаг. Обернувшись, он увидел белый грузовой автофургон, принадлежащий цветочному магазину. Фургон мчался на большой скорости через перекресток, не обращая внимания на два ряда машин, поворачивавших налево. Его преследовал полицейский автомобиль с включенным! мигалками. Фрэнк увидел надвигавшуюся прямо на него решетку радиатора грузовика, услышал, как Кинан, бешено вращая руль и пытаясь увести машину в левый ряд, чертыхнулся. Затем последовал сокрушительный удар. Фрэнку показалось, будто какой-то великан схватил и безжалостно швырнул его тело о землю.

Очнувшись, Кинан ощутил во рту вкус крови. Машина наполнилась дымом, а из руля торчало нечто похожее на гигантский презерватив. В голове шумело, каждое дви жение давалось с неимоверным трудом. Не хватало сил поднять голову. Уставившись на гигантский презерватив, он спрашивал себя, что это такое. В левое ухо выл противный автомобильный гудок. Казалось, голова вот-вот лопнет. К гудку присоединился другой звук, похожийна крик.

Кинан продолжал тупо смотреть на презерватив. По ощущениям, прошла целая вечность, хотя на самом деле все случилось всего несколько минут назад. Постепенно сознание начало медленно проясняться, и Кинан наконец сообразил, что презерватив — это подушка безопасности, а дым — тальк из нее.

И вдруг разом, словно кто-то щелкнул выключателем, все встало на свои места.

Машина находилась посреди груды металлолома. Слева стояло еще два автомобиля, из разбитого радиатора одного из них валил пар. Какой-то грузовой автофургон упирался расплющенным бампером в правый бок их машины. Кинан вспомнил, как пытался развернуться, чтобы уйти от столкновения, а потом последовал удар невообразимой силы. Фургон врезался прямо в правую дверцу, где сидел мистер Вайни…

О Господи!

— Мистер Вайни, — прохрипел Кинан, и сам не узнал своего голоса. Повернув голову, Кинан посмотрел на директора оперативного отдела. Вся правая сторона машины была искорежена, а мистер Вайни лежал в страшной груде из обломков металла, пластмассы и еще чего-то.

Кто-то наконец заглушил сводящий с ума автомобильный гудок, стало тише, и Кинан услышал отдаленный вой сирены.

— Помогите! — крикнул он, но из груди вырвался лишь хрип. Он сплюнул кровь, набрал в легкие побольше воздуха и, превозмогая невероятную боль, попробовал еще:

— Помогите!

— Потерпи немножко, приятель, — послышался чей-то голос. Полицейский в форме забрался на капот одного из автомобилей слева, но машины были так смяты, что он не смог пролезть между ними. Тогда коп встал на капоте на четвереньки и взглянул в лицо Кинану. — Помощь сейчас прибудет, друг. Как ты там?

— Мне нужен телефон, — выдохнул Кинан, понимая, что полицейский не видит их номера. Сотовый телефон завалился куда-то.

— Не беспокойся, не нужно никуда…

— Мне нужен телефон, черт возьми! — с остервенением повторил Кинан. Пересиливая боль, он снова сделал глубокий вдох. Люди из ЦРУ никогда не называют места своей службы, но тут случай был исключительным. — Человек рядом со мной — директор оперативного отдела.

Других объяснений не потребовалось. Полицейский давно работал в столичном округе, сразу все понял и не стал задавать лишних вопросов. Выхватив свою рацию, он что-то резко и отрывисто проговорил, затем повернулся и крикнул:

— У кого-нибудь есть сотовый телефон?

Глупый вопрос. Он есть у всех. Минуту спустя полицейский, растянувшись на капоте, протягивал Кинану миниатюрный аппарат с откидной крышкой. Тот взял его трясущейся окровавленной рукой, набрав первые цифры, вдруг вспомнил, что телефон не имеет защиты, и остановился было, но потом, мысленно выругавшись, набрал номер.

— Сэр, — проговорил он, стараясь не потерять сознания. Он обязан был выполнить свой долг. — Это Кинан. Мы с директором попали в аварию, директор серьезно ранен. Мы в… — Кинан умолк. Он понятия не имел, где они находятся и потому передал телефон полицейскому. — Скажите ему, где мы находимся, — попросил он и закрыл глаза.

Глава 16

Работа Лили исключала постоянные контакты, и тем не менее время от времени на протяжении ряда лет была вынуждена прибегать к помощи сомнительных личностей, обладавших исключительными талантами. Эти люди за определенную мзду и родную мать не пожалели бы. У Лили еще оставались деньги, но не много, и она надеялась, что «определенная мзда» будет умеренной.

Если проверка покажет, что с Суэйном можно иметь дело, их сотрудничество положительно отразится на ее финансах: ведь он вызвался помогать ей добровольно и бесплатно. И совсем другое дело, если придется кого-то нанимать. Конечно, Суэйн, как он сам признался, не специалист по охранным системам, но вроде бы он знает таких людей. Вопрос в том, надо ли будет им платить. И если да, то лучше уж самой найти кого-то, а не связываться с Суэйном и не тратить деньги, наводя о нем справки.

К сожалению, об этом она сможет узнать лишь тогда, когда будет слишком поздно. Лили хотелось, чтобы с Суэйном все оказалось в порядке. Она надеялась получить подтверждение, что он не сбежал из психбольницы и, самое главное, что он не работает на ЦРУ.

По дороге в интернет-кафе Лили поняла, что допустила ошибку: не надо было вчера отпускать Суэйна. Если он работает на ЦРУ, то мог, используя связи в управлении, подкорректировать свое досье, так чтобы эта информация соответствовала любой легенде, которую он о себе расскажет. Следовательно, уверенности в достоверности добытой — не важно, ею или кем-то другим — информации о нем быть не могло.

Лили резко остановилась. Шедшая за ней женщина не успела сориентироваться и, уткнувшись в спину Лили, метнула на нее раздраженный взгляд.

— Простите, — извинилась Лили, отходя в сторону, чтобы присесть на скамеечку и все как следует обдумать.

Черт возьми! Сколько же в шпионской работе премудростей, которых она не знает! Положение незавидное, ничего не скажешь! Теперь наводить справки о Суэйне бессмысленно. Принимать решение о сотрудничестве с ним придется, не имея никакой информации, не зная наверняка, работает он на ЦРУ или нет.

Конечно, если думать о собственной безопасности, лучше всего просто не звонить ему. Суэйн не знал, где она живет и под каким именем, но если предположить, что он из ЦРУ, то, значит, им откуда-то стало известно о ее интересе к лаборатории Нерви, поэтому он уже ждал ее появления там. Из этого следовало, что нужно вообще отказаться от задуманного, иначе ее, в конце концов, обязательно выследят.

Ситуация с лабораторией выглядела чрезвычайно запутанной. Родриго теперь явно знает, кто она такая, он каким-то образом раздобыл ее фотографию без грима, иначе футболисты не узнали бы ее сразу. Заварушка в парке заставит его быть более осторожным и усилить охрану комплекса. Лили, без сомнения, требовалась помощь. Она понимала, что в одиночку не справится. Правда, можно было все бросить и уйти, оставив Родриго в покое и отказавшись от попытки выяснить, что заставило Жубранов пойти на риск и пожертвовать жизнью. В противном случае иного выхода, как, понадеявшись на удачу, принять помощь Суэйна, не было.

Лили неожиданно для себя осознала, что ей хочется поверить ему. Он получал от жизни удовольствие, которого в ее жизни на протяжении долгих месяцев как раз не хватало. С Суэйном было весело. Он, наверное, и не представлял себе, как давно она не смеялась. Лили так хотелось вновь ощутить радость, а Суэйн просто лучился ею. Поначалу ей показалось, что у него не вес в порядке с головой, однако стальной блеск, появившийся в его глазах, в ответ на ее попытку завладеть его оружием, доказывал обратное. Но если он способен развеселить ее и подарить немного радости, возможно, одно это уже стоило того, чтобы рискнуть и взять его в партнеры.

К тому же Суэйн нравился ей как мужчина. Лили удивилась, почувствовав интерес к нему, но решила, как бы ни повернулось дело, не позволять затмить себе рассудок. В конце концов, не так важно, почему она принимает его помощь — потому, что ей весело с ним, или потому, что он ей нравится. В одном она была уверена: ее душевные потребности на данный момент важнее физических. За всю жизнь у нее было не так много любовных связей. Длительные периоды воздержания ее ничуть не тяготили. Последний любовник, Дмитрий, попытался убить ее. Это случилось шесть лет назад, и с тех пор доверие стало для нее самым важным условием человеческого общения.

Итак, Лили не может выяснить, связан ли Суэйн с ЦРУ, и ничего не остается, как бросить все и оставить Нерви в покое. Но тогда встает вопрос на миллион долларов: почему все-таки так хочется позвонить Суэйну? Только потому, что он хорош собой и может ее развеселить?

— Какого черта! Почему бы и нет? — пробормотала Лили и горестно рассмеялась, заслужив недоуменный взгляд прохожего.

Суэйн остановился в «Бристоле», на Елисейских полях. Поддавшись порыву, Лили зашла в кафе и, заказав чашку кофе, попросила найти ей в телефонном справочнике номер гостиницы. Записав телефон, она допила кофе и вышла на улицу.

Можно было бы позвонить сразу же и попросить Суэйна забрать ее отсюда, но Лили не стала этого делать и поехала поездом. Недалеко от отеля она остановилась у автомата и, воспользовавшись карточкой «Телекарт», позвонила в гостиницу. Если он из ЦРУ и все его входящие звонки отслеживаются, ни номера ее телефона, ни ее местоположения им определить не удастся. Лили попросила дежурного отеля соединить ее с Суэйном, и после третьего гудка услышала в трубке его низкий голос — «Да», — за которым последовал зевок. Его произношение и такой по-американски неформальный ответ доставили ей огромное удовольствие.

— Не могли бы вы через пятнадцать минут подойти к Елисейскому дворцу? — спросила Лили, не представившись.

— Что? Где? Подождите-ка минутку. Суэйн еще раз зевнул, рискуя сломать себе челюсть. Затем последовал комментарий, в котором не было нужды: — Я спал. Это та, о ком я подумал? Вы блондинка с голубыми глазами?

— И у меня при себе моя игрушка.

— Сейчас буду. Подождите минутку. Где, черт побери, это находится? — спросил Суэйн.

— Недалеко, на той же улице, где и отель. Справьтесь у швейцара. — Лили повесила трубку и встала так, чтобы видеть вход в гостиницу. До дворца, который находился достаточно близко, добираться на машине было бы нелепо, а на дорогу пешком он потратит пятнадцать минут. Выйдя из отеля, Суэйн должен был направиться в противоположную от Лили сторону, и она сможет пойти за ним.

Через шесть минут Суэйн вышел из гостиницы. Если он и звонил кому-то, то только по сотовому, пока шел по вестибюлю. Другого времени у него на это не было. Он остановился, что-то спросив у швейцара, кивнул и направился вдоль улицы. Он шел своей небрежной и легкой походкой, и Лили было приятно наблюдать за ним. К сожалению, на нем была все та же кожаная куртка, закрывавшая его зад.

Лили быстро следовала за ним. Шум транспорта и мягкая подошва сапог делали ее шаги неслышными. Суэйн был явно один и по телефону не разговаривал. Хорошо, может, он и впрямь сам по себе. Лили приблизилась к нему и одним большим шагом преодолела разделявшее их расстояние.

— Суэйн!

Он обернулся.

— Привет! Я сразу, как только вышел на улицу, заметил вас. Так зачем мы идем к дворцу?

Пойманная с поличным, Лили с улыбкой пожала плечами.

— Просто так. Давайте поговорим по дороге.

— Не знаю, заметили ли вы, что на улице холодно и солнце уже почти село. Помните, я говорил вам, что жил в Южной Америке? Это значит, что я привык к теплу. — Суэйн поежился. — Давайте найдем кафе, и там за чашкой горячего кофе вы мне расскажете, что происходит.

Лили колебалась. Она не могла отрицать, что склонна к паранойе, и что Родриго не может иметь в каждом кафе и магазине Парижа своих людей, но, помня о его безграничных возможностях, все же не решалась искушать судьбу.

— Не хочу разговаривать в людном месте.

— Хорошо, тогда давайте вернемся в отель. У меня отдельный номер, и там тепло. Можно заказать еду. Но если вы боитесь, что, оказавшись наедине со мной в комнате с кроватью, потеряете над собой контроль, можем взять машину и поездить по Парижу, сжигая бензин по сорок баксов за галлон.

Лили сделала большие глаза.

— Откуда вы взяли такие цены? К тому же здесь литры, а не галлоны.

— А то, что можете потерять контроль над собой, вы, как я вижу, отрицать не стали. — Суэйн еле сдерживал ухмылку.

— Как-нибудь справлюсь, — сухо ответила Лили. — Отель подойдет. — Если уж она собралась довериться Суэйну, не стоит бояться. Кроме того, неплохо бы взглянуть на его номер, нагрянув вот так, внезапно, не дав ему времени привести комнату в порядок, убрать то, что не предназначено для посторонних глаз. Это может многое прояснить. Правда, будь у него там хоть что-нибудь, что могло бы его уличить, он бы не пригласил ее.

Они повернули назад, к гостинице. Бесстрастный швейцар открыл перед ними дверь. Суэйн проследовал к лифтам и пропустил Лили в кабинку первой.

Он отпер дверь своего номера, и они вошли в светлую веселую комнату с двумя окнами от пола до потолка, выходящими во внутренний двор. Кремовые стены, светлое желто-голубое покрывало на постели, и, к облегчению Лили, довольно просторная зона отдыха: два кресла и диван вокруг журнального столика. Постель была заправлена, но покрывало смято, а на одной из подушек еще оставалась вмятина от головы Суэйна. Чемодана нигде не было видно: скорее всего, он в шкафу. В общем, кроме стакана воды на тумбочке возле кровати и складок на покрывале, комната была в идеальном порядке, словно в ней никто не жил.

— Позвольте взглянуть на ваш паспорт, — попросила Лили, как только Суэйн закрыл дверь.

Он насмешливо посмотрел на нее, но во внутренний карман куртки все-таки полез. Лили напряглась и замерла. Суэйн заметил ее состояние и остановился на полпути, так и не вытащив руку из кармана. Очень медленно он левой рукой распахнул куртку, так чтобы Лили могла видеть его правую руку, в которой не было ничего, кроме паспорта.

— На что вам мой паспорт? — поинтересовался Суэйн, передавая ей синюю книжечку. — Я-то думал, вы наведете обо мне справки другими путями.

Лили открыла документ и, не позаботившись сверить фотографию с оригиналом, обратила внимание на штампы о въезде. Он действительно был в Южной Америке, причем объездил ее вдоль и поперек — и вернулся в Штаты около месяца назад. Во Франции он четыре дня.

— Я не стала делать этого, — коротко ответила она.

— Это почему же? — воскликнул Суэйн негодующе, словно обидевшись на то, что о нем не навели справки.

— Потому что я уже совершила промах: отпустила вас вчера.

— Вы отпустили меня? — переспросил Суэйн, вскидывая брови.

— А кто кого держал под прицелом? — Лили в точности повторила выражение его лица, возвращая паспорт.

— Ваша правда. — Спрятав документ во внутренний карман, Суэйн снял куртку и бросил на кровать. — Присаживайтесь. И что из того, что вы меня отпустили?

Лили села на диван спиной к стене.

— А то, что, если вы связаны с ЦРУ, у вас было время попросить их исключить всю имеющуюся о вас секретную информацию.

Суэйн, упершись руками в бока, пристально посмотрел на нее.

— Если вам об этом известно, тогда что, черт побери, выделаете в моем номере? Боже мой, женщина, да я мог оказаться кем угодно!

Непонятно почему, но его нагоняй рассмешил Лили, и она улыбнулась. Имея намерение убить ее, разве стал бы он так кипятиться из-за ее оплошности?

— Это не смешно, — продолжал ворчать Суэйн. — Если вас преследует ЦРУ, нужно держать ухо востро. Вы что, шпионка?

Лили отрицательно покачала головой.

— Нет. Но я убила того, кого, по их мнению, нельзя было убивать.

Услышав, что она убила человека, Суэйн и бровью не повел. Он взял в руки меню и протянул Лили.

— Давайте закажем что-нибудь, — предложил он — мой желудок тоже никак не акклиматизируется.

Для ужина было слишком рано, но Лили пробежала глазами меню и сделала свой выбор. Она прислушалась к тому, как Суэйн говорил, делая по телефону заказ. Его французская речь была вполне сносной, но никто никогда не принял бы его за француза. Положив трубку, он уселся в одно из кресел с голубым орнаментом водрузив правую лодыжку на левое колено, поинтересовался:

— Кого вы убили?

— Итальянского бизнесмена и по совместительству бандита по имени Сальваторе Нерви.

— А что, так уж необходимо было его убивать?

— О да, — тихо ответила Лили.

— Ну тогда в чем же проблема?

— Убийство не было санкционировано.

— Кем не было санкционировано?

— ЦРУ. — В тоне Лили послышалась ирония.

Суэйн задумчиво посмотрел на нее.

— Вы из ЦРУ?

— Не совсем. Я… была внештатным агентом.

— Значит, убивать больше не будете?

— Скажем так: получить задание для меня теперь будет весьма проблематично.

— Вы можете найти работу в другом месте. Лили отрицательно покачала головой.

— Нет? Почему?

— Потому что я могу выполнять задание, только зная, что права, — ответила она, понизив голос. — Может, это наивно с моей стороны, но я всегда доверяла своему руководству. Если они меня отправляли на дело, я должна была верить, что оно морально оправдано. Никому так, как им, я не могу доверять.

— Не наивно, но определенно идеалистично. — Голубые глаза Суэйна с теплотой смотрели на нее. — А вы не думаете, что они могут изменить свое отношение к этому Нерви? — спросил он, и Лили снова помотала головой.

— Я знала, что он им нужен. Он состоял у них осведомителем.

— Так почему же вы его убили?

— Потому что он убил моих друзей. Мне не очень много известно, но… они были в отставке, у них росла дочь, все было нормально. И по какой-то причине они проникли в лабораторный комплекс, возле которого мы вчера с вами были, — или это только мое предположение, что они туда проникли, — а он их за это убил. — Голос Лили стал хриплым. — И их тринадцатилетнюю дочь Зию. Ее тоже убили.

Суэйн выдохнул.

— У вас есть какие-то соображения насчет того, зачем они туда проникли?

— Я же сказала, я даже не уверена, что они это сделали. Но они каким-то образом перешли дорогу Сальваторе, а взрыв — это единственная, насколько мне удалось узнать, неприятность, которая случилась в хозяйстве Нерви за этот промежуток времени. Полагаю, кто-то их нанял, но кто и зачем, я не знаю.

— Ни в коем случае не хочу показаться бесчувственным, но ваши друзья — профессионалы и должны были учитывать все риски.

— Согласна. Если бы дело было только в них, на меня бы, конечно, это очень подействовало, мне их безумно не хватает, но я не… я не знаю, стала бы я преследовать Сальваторе. Однако Зия… я не могла это так оставить. — Лили откашлялась и, начав говорить, уже не могла остановиться. После смерти Жубранов ей некому было довериться, рассказать о Зии, и сейчас слова лились из нее словно прорвавший плотину поток.—Я нашла Зию, когда ей было всего несколько недель. Ее бросили, она умирала от голода. Она была моей, и она продолжала быть моей дочерью, даже когда Аверилл и Тина взяли ее к себе, ведь из-за своих вечных поездок я не имела возможности обеспечить ей нормальную жизнь. А Сальваторе убил мою маленькую девочку. — Как ни старалась Лили, ей не удалось сдержать подступившие к глазам слезы, и они побежали по ее щекам.

— Эй, — перепугался Суэйн. Слезы застилали глаза, и она не заметила, как он оказался рядом с ней на диване, обнял за плечи и притянул к себе. Ее голова легла ему на плечо. — Я не осуждаю вас. Сукин сын! Я тоже убил бы его. Если бы он был невиновен, вы не тронули бы его. — Суэйн, успокаивая, поглаживал Лили по спине.