Глава 21

Суэйн расхаживал взад-вперед по своему номеру. Его обычно добродушное лицо сделалось холодным и жестким. Как ни крути, а он совсем один. «Кротом» в Лэнгли мог оказаться любой: секретарша Фрэнка; Патрик Вашингтон, к которому Суэйн почувствовал симпатию, только раз поговорив с ним по телефону; любой из аналитиков; кто-то из офицеров-кураторов и даже, черт побери, заместитель директора оперативного отдела Гарвин Рид! Единственный человек, которому Суэйн безоговорочно доверял, — это Фрэнк Вайни, в данный момент находившийся между жизнью и смертью, если еще был жив. Откровение загадочного доброжелателя наводилоСуэйна на мысль, что автокатастрофа, в которую попал Фрэнк, не была случайной.

Если это пришло в голову ему, то уж в Лэнгли наверняка подумали о том же. Но что, если «крот» — кто-то из руководства? Тогда он может отвлечь внимание от разбора причин катастрофы.

Автокатастрофа — вещь ненадежная, явно не самый верный способ избавиться от человека. Известны случаи, когда люди выходили живыми из таких переделок, когда от автомобиля оставалась лишь груда металла. С другой стороны, если ты кого-то убил и хочешь это скрыть, то инсценируешь несчастный случай. Качество инсценировки зависит от надежности вовлеченных в дело сторон и от того, какие за этим стоят деньги.

Так была ли автокатастрофа подстроенной? Просчитать, в какое время и в какой точке будет находиться человек втранспортном потоке федерального округа Колумбия, невозможно из-за мелких ДТП, случающихся в дороге поломки спустившихся шин, которые по всему городу затрудняют движение, заставляя изменять маршруты. Прибавьте кэтому пресловутый человеческий фактор — водитель может зазеваться или остановиться выпить кофе. Суэйн не представлял, как все это можно рассчитать заранее.

И никогда — это было основным правилом — водитель Фрэнка не возил его на работу по одному и тому же маршруту. Фрэнк бы ему просто не позволил этого.

По всему выходило, что катастрофа — несчастный случай.

Но результат налицо. Жив Фрэнк или нет, но из строя выведен. Суэйн давно служил в ЦРУ, но работал «в поле», в основном с повстанцами и военными группировками в Южной Америке. В самой штаб-квартире бывал не так часто и мало кого там знал, так же как и его знали немногие. Он всегда рассматривал это обстоятельство как свое преимущество, однако теперь из-за этого Суэйн оказался в безвыходном положении: в управлении не оказалось человека, на которого он мог положиться.

Значит, изЛэнгли помощи теперь ждать нечего и информацию запрашивать нельзя. Суэйн попытался прикинуть, чем для него чревато создавшееся положение. Он стоял перед дилеммой: покончить с Лили немедленно, то есть выполнить задание, и надеяться, что Фрэнк выживет и сам ликвидирует проклятого «крота», либо постараться взломать систему безопасности в лаборатории Нерви и попробовать таким способом вычислить его самостоятельно. Суэйн выбрал второй вариант, из чего следовало, что он остается здесь, в Париже. К тому же ведь он и так уже здесь, а какую бы хитроумную охранную систему ни установили Нерви, она ничто по сравнению с системой безопасности Лэнгли.

И потом, здесь была Лили. Суэйну было приятно находиться рядом с ней, она волновала его и возбуждала его интерес гораздо сильнее, чем он ожидал. Суэйн с самого начала находил ее привлекательной, но чем больше с этой женщиной проводил времени, чем лучше узнавал, тем сильнее его тянуло к ней, хотя это не входило в первоначальные Планы. Но Суэйну было этого мало. Он желал большего.

Поэтому он останется здесь и сам постарается во всем разобраться. Стать сообщником Лили, которая хочет проникнуть в лабораторный комплекс, его заставило любопытство и… неодолимое желание затащить ее в постель. Однако теперь дело приняло куда более серьезный оборот. И не совсем уж он одинок: у него есть Лили, не новичок в этом деле. Да еще тот неизвестный аноним, позвонивший ему. Кем бы ни был этот человек, его положение позволяло ему находиться в курсе событий. А предупредив Суэйна, он попадал в разряд его союзников.

Благодаря немаловажной функции миниатюрного удобного телефончика, который регистрировал все входящие звонки, и номер звонившего, и сам звонивший теперь были у Суэйна в кармане. Человек в наши дни и шагу не может ступить без того, чтобы не оставить следа на бумаге или в электронной системе. В зависимости от обстоятельств это может быть благом или проклятием.

Возможно, звонивший даже знал имя «крота», хотя Суэйн в этом сомневался. Иначе зачем бы ему ходить вокруг да около? Если уж он решил предупредить, то, зная имя, конечно, сообщил бы его.

Однако никогда не знаешь, каким объемом информации обладает человек, даже не подозревая об этом: люди часто не могут сложить разрозненные сведения в одно целое.

Суэйну не хотелось звонить этому неизвестному осведомителю по своему сотовому телефону. Он не был уверен, что, увидев на определителе его номер, тот возьмет трубку, а также не хотел в целях безопасности обнаруживать место своего пребывания, отель «Бристоль». В день приезда во Францию Суэйн сразу же купил себе телефонную карточку на случай; если сядут батарейки в его мобильном телефоне. Теперь, выйдя из отеля, Суэйн направился по улице Фобур-Сент-Оноре и, пропустив первый встретившийся на пути телефон-автомат, подошел к следующему.

Набирая номер, он улыбался. Но то не была веселая улыбка, она скорее походила на улыбку акулы, собирающейся пообедать. Прислушиваясь к гудкам в трубке, Суэйн взглянул на часы: 1.43. Хорошо. Он, верно, поднимет его с постели. Так ему и надо. Не нужно было трубку бросать.

— Да?

Голос прозвучал настороженно, но Суэйн узнал его.

— Здравствуйте, — бодро по-английски приветствовал Суэйн. — Я никого там не разбудил? Не вздумайте вешать трубку. Оставайтесь на линии, и все обойдется телефонным звонком; попробуете отключиться — и я нагряну к вам лично.

Последовала пауза.

— Чего вы хотите? — Мужчина на другом конце провода в отличие от Суэйна говорил по-французски. Суэйн порадовался, что его познаний французского хватало, чтобы уловить смысл.

— Не много. Лишь то, что известно вам.

— Одну минуту. — Суэйн услышал, как мужчина тихо переговаривается с женщиной. И хотя расслышать его слова было сложно — мужчина держал трубку на отлете, — Суэйну показалось, будто он уловил что-то вроде «взять трубку внизу».

Ага, значит, он дома.

ал имя «крота», хотя Су-Через какое-то время Суэйн услышал оживленный голос:

— Да, чем могу быть полезен?

«Дымовая завеса для жены», — подумал Суэйн.

— Для начала можете назвать имя.

— «Крота»? — Человек перешел на английский: должно быть, жена теперь не могла его слышать.

— Разумеется, но сейчас я имел в виду ваше имя. Мужчина помолчал.

— Вам лучше его не знать.

— Это вам так лучше, но я не стремлюсь к этому.

— Да, н оя стремлюсь, месье. — Теперь в голосе собеседника появились железные нотки. Сейчас это уже не был слабак. — Я рискую своей семьей. Родриго Нерви не оставляет предательство безнаказанным.

— Вы на него работаете?

— Нет. И это не имеет значения.

— Что-то я никак не возьму в толк. Так он вам платит или нет?

— Я предоставляю ему определенную информацию, месье, а он за это не убивает мою семью. Да, он мне платит. По-вашему, эти деньги делают меня преступником? — В его тихом голосе сквозила горечь. — Но это гарантия моего молчания.

— Понимаю. — Суэйн оставил роль крутого парня, с которым шутки плохи, во всяком случае, умерил свой пыл, хотя эта роль давалась ему так легко, что, возможно, он вовсе и не играл. — Во всей этой истории меня интересует одно: откуда Нерви, прежде чем заинтересоваться мной, вообще узнал, что я здесь? Ведь, насколько я понимаю, сначала всплыло мое имя, а уж потом вы достали мой телефон?

— Нерви устанавливал личность одного из ваших внештатных агентов. Полагаю, это было сделано с помощью компьютерной программы по идентификации внешности. «Крот» получил доступ к личному делу этой женщины, где было также отмечено, что вы направлены с поручением урегулировать проблему, которую она создала.

— Откуда он узнал, что она внештатный агент?

— Он не знал. Просто устанавливал ее личность по разным каналам.

Так вот как, оказывается, к Родриго попал снимок Лили без косметики и других ухищрений, изменяющих внешность. Значит, теперь он знал, как выглядит Лили на самом деле и каково ее настоящее имя.

— Нерви известно мое имя? — спросил Суэйн.

— Не могу сказать. Я только посредник между ЦРУ и Нерви, но вашего имени не называл. Хотя он спрашивал, как с вами связаться.

— Да зачем, черт побери?

— Чтобы предложить вам сделку, полагаю. Крупную сумму денег в обмен на любую имеющуюся у вас информацию о местонахождении той женщины, которую он разыскивает.

— Почему он решил, будто я соглашусь?

— Вы ведь работаете по контракту?

— Нет.

— Вы не внештатный агент?

— Нет, — ограничился кратким ответом Суэйн. Если он на задании от ЦРУ и при этом не является внештатным агентом, то остается единственная категория, под которую он подпадает, — оперативный сотрудник. Собеседник Суэйна производил впечатление достаточно толкового человека, чтобы это сообразить.

— А! — Человек шумно вздохнул. — Тогда я принял верное решение.

— Какое именно?

— Я не дал ему номер вашего телефона.

— Даже несмотря на опасность, которой подвергается ваша семья?

— У меня появилось прикрытие. Младший Нерви, Деймон… отличается от остальных членов семейства. Он умен и благоразумен. Он понял, когда я объяснил ему, какие последствия повлечет за собой его контакт с преданным своему руководству сотрудником ЦРУ. Ведь тот сразу бы сообразил, что телефон Родриго мог получить только через одного из сотрудников ЦРУ. Деймон согласился со мной и решил передать Родриго, будто человек из ЦРУ — то есть вы — арендовал здесь телефон и еще не выходил на штаб-квартиру управления, так что его нынешний номер неизвестен.

В этих объяснениях, хотя и сумбурных, была своя логика. Родриго мог и не знать, что оперативные сотрудники за пределами своей страны пользуются либо безопасными международными сотовыми телефонами, либо спутниковой связью.

Еще один фрагмент мозаики точно укладывался в общую картину. Чтобы получать секретную информацию из ЦРУ для Родриго Нерви, собеседник Суэйна должен был иметь полномочия ее запрашивать, а в случае провала иметь что терять.

— Откуда вы? — спросил Суэйн. — Из Интерпола?

В трубке послышался резкий вдох, и Суэйн торжествующе мысленно воскликнул: «Вот оно!» Попал с первого раза. Похоже, Сальваторе Нерви удалось опутать своими щупальцами даже то, что не имело никакого отношения к его делам.

— Значит, — продолжил Суэйн, — вы хотите достать Нерви, не подвергая свою семью опасности. Открыто отказать вы ему не можете?

— У меня дети, месье. Возможно, вам не понять…

— У меня самого двое, поэтому я вас отлично понимаю.

— Он убьет их без малейших колебаний, если я откажусь с ним сотрудничать. Я и его брату не мог отказать.

— И вы решили, раз уж у вас все равно есть мой номер, предупредить меня о «кроте» анонимно.

— Да. Расследование, инициированное изнутри организации, сильно отличается от того, которое спровоцировано извне, разве не так?

— Согласен. — Человек очень хотел, чтобы «крота» поймали, тогда бы он наконец освободился от необходимости служить осведомителем. Предательство долгие годы тяжким грузом лежало на его совести, и теперь он пытался каким-то образом искупить свою вину. — Насколько велик нанесенный вами ущерб?

— Национальной безопасности — очень невелик, месье. Мне удавалось предоставлять по требованию лишь видимость достоверной информации, но наиболее секретные сведения я изымал.

Суэйна ответ устроил. У человека, в конце концов, есть совесть, иначе он не позвонил бы ему, чтобы предостеречь.

— Вам известно имя «крота»?

— Нет, мы никогда не называем имен. Моего он тоже не знает. Я имею в виду наши настоящие имена. Псевдонимы у нас, конечно, есть.

— Как осуществляется передача информации? Полагаю, он отправляет вам ее по обычным каналам связи и поступающая к вам информация либо передается по факсу, либо сканируется.

— Я установил на своем домашнем компьютере ложный идентификатор, чтобы меня нельзя было вычислить по электронной почте, по ней почти все поступает. Сообщения по факсу передаются редко. Конечно, отследить можно все, если знать, что искать. Я могу получить допуск к счету со своего… слово вылетело из головы. Маленький такой карманный компьютер, в который вносят планируемые встречи…

— КПК, — подсказал Суэйн.

— Да. КПК. — Название было произнесено с сильным французским акцентом.

— Номер, по которому вы с ним связываетесь…

— Наверное, это мобильник, потому что я могу с ним связаться в любой момент.

— Вы отследили номер?

— Мы не расследуем, месье, мы координируем.

Суэйн прекрасно понимал, что законы Интерпола полностью запрещают организации проводить собственные расходования. Этот человек подтвердил, что он из Интерпола, хотя Суэйн и так в этом не сомневался.

— Я уверен, что мобильник зарегистрирован на подданное лицо, — продолжал француз. — Думаю, для него это не составляет труда.

— Раз плюнуть, — согласился Суэйн, потирая переносицу. Раздобыть поддельные водительские права, чтобы зарегистрировать номер, проще простого, тем более людям их профессии. Даже Лили, спасаясь от Родриго, воспользовалась тремя документами на разные имена. Так трудно ли это для того, кто работает в Лэнгли?

Суэйн попытался прикинуть, как можно задержать «крота».

— Вы часто контактируете с ним?

— Иногда связи не бывает по месяцам. А за последние два дня мы общались дважды.

— Значит, третий контакт через столь небольшой промежуток времени покажется ему чем-то из ряда вон выходящим?

— Несомненно. Но заподозрит ли он что-то? Не уверен. А что вы думаете?

— Я думаю, что вы, месье, оказались между молотом и наковальней и очень хотите выкарабкаться из этой ситуации. Я прав?

— Между молотом и?.. А, понимаю. Да, мне бы очень этого хотелось.

— Вы должны записать ваш следующий с ним разговор. Когда будете говорить, включите записывающее устройство. Содержание разговора не имеет значения, нужен только его голос.

— Хорошо, вы получите сонограмму.

— И еще мне нужно записывающее устройство, которым вы воспользуетесь. После этого мне останется лишь найти соответствие в базе данных. — Анализ сонограммы дает довольно точные результаты. Этот анализ, как и идентификацию внешности, использовали, чтобы отличить Саддама Хусейна от его двойников. Голос — это поток звуков, в образовании которых участвуют гортань, имеет у каждого человека свое неповторимое строение, также носовая и ротовая полости. Поэтому голос трудно изменить. Даже пародистам это удается не в полной мере. Несоответствия при идентификации голоса могут проявиться за счет разных записывающих устройств, микрофонов, лентопротяжного механизма и так далее. Суэйн хотел избежать такой ошибки, используя одно и то же записывающее устройство.

— Я готов это сделать, — сказал француз. — Это может быть опасно для меня и моих близких, но надеюсь, с вашей помощью риск удастся свести к минимуму.

— Спасибо, — от всего сердца поблагодарил Суэйн. — Вы готовы сделать следующий шаг, который, возможно, окончательно ликвидирует угрозу?

В ответ последовало длительное молчание. Наконец мужчина поинтересовался:

— Что вы собираетесь делать?

— У вас есть люди, которым можно доверять?

— Ну конечно.

— Кто-то, кто мог бы найти спецификации систем безопасности в одном комплексе?

— Спецификации?..

— Чертежи. Технические данные.

— Этот комплекс, как я понимаю, принадлежит организации Нерви?

— Да. — Суэйн дал адрес лаборатории.

— Я посмотрю, что можно сделать.

Глава 22

Заслышав утром звонок мобильного телефона, Лили заулыбалась. Предвкушая еще один полушутливый-полусерьезный, полный двусмысленностей разговор с Суэйном, она, перед тем как ответить, даже не удосужилась взглянуть на дисплей. Желая заинтриговать Суэйна и сорвать его планы, она чужим низким, почти мужским, голосом нетерпеливо рявкнула:

— Алло!

— Мадемуазель Мэнсфилд? — Голос в трубке не принадлежал Суэйну. Он был изменен с помощью специального устройства, и поэтому слова доносились словно из пустого ящика.

Лили похолодела от неожиданности и чуть было не отсоединилась, но тут же проснувшийся в ней трезвый расчет не позволил ей этого сделать. Тот факт, что у кого-то есть номер ее мобильного, вовсе не означал, что звонившему известен ее адрес. Телефон был зарегистрирован на ее настоящее имя. Аренда квартиры и все связанное с этим оформлялось на имя Клаудии Вебер. То, что звонивший обращался к Мэнсфилд, вселяло надежду, что о Вебер еще никто не узнал.

У кого был доступ к этому номеру? Ее сотовый предназначался исключительно для личных звонков. Номер был у Тины, Аверилла и, конечно же, Зии. Теперь еще у Суэйнад кого еще? Когда-то Лили окружало множество друзей, но это было раньше, еще до того, как она приобрела этот мобильный. С тех пор как у нее появилась Зия, которой она посвятила себя целиком, круг ее знакомств начал мало-помалу стал сужаться, а после неудачного романа с Дмитрием стал и вовсе сталограниченным. Сейчас она и представить себе не могла, кто кроме Суэйна, мог иметь номер ее телефона.

— Мадемуазель Мэнсфилд? — снова раздался электронно измененный голос.

— Да. — Ответила Лили, усилием воли заставляя себя говорить спокойно. — Откуда у вас мой номер?

Вместо ответа человек продолжил по-французски:

— Вы меня не знаете, но я знал ваших друзей, Жубранов.

Речь звучала странно: кроме того, что голосбыл специально искажен, создавалось впечатление, будто сам человек произносит слова с трудом. При упоминании о друзьях напряжение Лили возросло.

— Кто вы?

— Простите, но это должно остаться в тайне.

— Почему?

— Так безопаснее.

— Для кого? — сухо поинтересовалась Лили.

— Для нас обоих.

Хорошо, с этим можно было согласиться.

— Зачем вы звоните?

— Я тот, кто нанял ваших друзей уничтожить лабораторию. Случившееся не было запланировано. Никто не должен был погибнуть.

Вновь испытав шок, Лили нащупала позади себя стул и тяжело опустилась на него. Она хотела получить ответы на свои вопросы, и вот они сами, как с неба, сваливаются на нее. В голове сразу же всплыли две пословицы: «Дареному коню в зубы не смотрят» и «Бойтесь данайцев, дары приносящих». Кто звонящий — «дареный конь» или «данаец, приносящий дар»?

— Для чего вы наняли Жубранов? — наконец спросила она. — Вернее, зачем вы мне звоните?

— Ваши друзья справились с заданием, но это лишь на время отодвинуло проблему. К сожалению, исследования возобновились, и их нужно во что бы то ни стало прекратить. У вас есть причина, по которой вы можете завершить дело, начатое вашими друзьями, — месть. Ведь вы из мести убили Сальваторе Нерви. Поэтому теперь я бы хотел нанять вас.

У Лили по спине побежала струйка холодного пота. Откуда он знает, что она убила Сальваторе? Лили облизнула пересохшие губы, но выяснять больше ничего не стала. Ее внимание переключилось на другое: этот человек хотел нанять ее для того, что она и так собиралась сделать. Какая ирония! Если бы все не было так печально, столь неожиданный парадокс мог бы ее рассмешить.

— Что конкретно мне предстоит сделать?

— Существующий в природе вирус птичьего гриппа доктор Джордано видоизменил таким образом, что он стал способен передаваться от человека к человеку. В результате инициирования пандемии возникнет огромная потребность в вакцине, которую он также получил. У организма человека нет сопротивляемости к этому вирусу: он ранее никогда с ним не сталкивался. Чтобы паника среди населения достигла высшей точки, доктор Джордано сделал так, что наибольшую опасность вирус представляет для детей, у которых иммунная система менее устойчива, чем у взрослых. Погибнут миллионы, мадемуазель. Эта пандемия окажется страшнее, чем пандемия 1918 года, которая унесла жизни от двадцати до пятидесяти миллионов людей.

…Наибольшую опасность представляет для детей. Для Зии. Оттого, что ее подозрения оправдались и дело действительно касалось Зии, у Лили закружилась голова. Именно угроза для Зии побудила Аверилла и Тину к действию. И, пытаясь защитить, они обрекли ее на гибель. Пораженная такой чудовищной несправедливостью, Лили едва сдержала вопль, рвущийся из груди. Сжав кулак, она всеми силами пыталась сохранить самообладание, умерить гнев и боль, поднявшиеся в душе и подступившие к самому горлу точно потоки огненной лавы.

— Работа над вирусом завершена. Как только вакцина будет готова, упаковки разойдутся по всему миру, в основном в крупнейшие города — в места наибольшего скопления людей. Таким образом, грипп стремительно распространится по всему земному шару. К тому времени, когда начнется всеобщая паника, будут уже тысячи, а может, и миллионы погибших. И вот тогда доктор Джордано объявит, что получил вакцину против птичьего гриппа, а организация сможет установить на нее любую цену. Они сделают на этом огромное состояние.

Уж это точно. Схема классическая: возьмут поставки под контроль и подогреют на них спрос. То же самое делали «Де Бирс» с алмазами. Строго ограничивая их количество на рынке, они искусственно удерживали высокие цены. Алмазы не были редкостью, но поступали на рынок в ограниченном количестве. Ситуация с сырой нефтью и ОПЕК в общих чертах была аналогичной за исключением того, что спрос на нефть возник естественным путем.

— Откуда вам все это известно? — отрывисто спросила Лили. — И почему вы не обратились к властям?

После паузы искаженный голос проговорил:

— У клана Нерви большие связи в политических кругах и среди высокопоставленных лиц, которые многим были обязаны Сальваторе. Та же самая лаборатория официально занимается разработкой вакцины против вируса, так что его наличие там вполне объяснимо. Никаких веских доказательств, способных пошатнуть репутацию Сальваторе, нет. Поэтому я был вынужден нанять профессионалов.

Как это ни прискорбно, но в этих словах была правда. Сальваторе приручил многих политиков, которые потом обеспечивали ему неприкосновенность.

Вместе с тем Лили до сих пор не имела ни малейшего представления о том, с кем разговаривает, не знала, можно ли ему доверять. А что, если это Родриго, который, раздобыв ее телефон, решил таким образом выманить ее из укрытия? Принимать все сказанное за чистую монету было бы неразумно.

— Вы согласны на мое предложение?

— Как я могу соглашаться, не зная, кто вы? Как я возмогу доверять вам?

— Я понимаю всю трудность ситуации, но не вижу другого выхода.

— Я не единственная, кого можно нанять.

— Да, но единственная, чьи интересы совпадают с моими. К тому же вы сейчас здесь, и мне не придется терять время на поиски кого-либо другого.

— Тина Жубран была специалистом по системам безопасности, а я нет.

— Вам это не потребуется. Это я снабдил Жубранов схемой системы сигнализации лаборатории.

— После августовского происшествия ее должны были поменять.

— Да, ее поменяли. Но у меня есть и новая.

— Должно быть, вы работаете в лаборатории, раз вам все это известно. Значит, вы и сами могли бы уничтожить вирус.

— Есть причины, которые исключают это.

И снова в голосе собеседника Лили уловила некоторое напряжение. Это навело ее на мысль, что звонивший, возможно, имеет какой-то физический недостаток.

— Я заплачу вам за работу миллион американских долларов.

Лили потерла лоб. Что-то здесь не так, сумма чересчур высока. В голове у нее прозвучал сигнал тревоги.

Не дождавшись ответа, человек продолжил:

— И еще одно: доктор Джордано должен быть убит. Оставшись в живых, он повторит свой эксперимент с другим вирусом. Уничтожено должно быть все: доктор, результаты его исследований, все бумаги, компьютерные файлы и сам вирус. В первый раз я допустил ошибку, не довел дело до конца.

Теперь, после этих слов, плата в миллион долларов казалась Лили уже вполне умеренной. Все сказанное бы разумным и проясняло многие вопросы, однако свойственная Лили осторожность по-прежнему сдерживала ее. Должен же быть какой-то способ защитить себя на тот с чай, если это ловушка. Но разговор застал Лили врасплох, и она не могла собраться с мыслями, чтобы обдумать все должным образом. Прежде чем принять решение, нужно было все как следует обдумать.