— Этот слух, вероятно, соответствует действительности не больше, чем тот, который вы распространяете обо мне и мисс Роуан.

— Спросите мисс Роуан. Она в курсе всех наших секретов.

— Но вы ведь не знаете ни одного из ее секретов.

— Вы станете отрицать, что любите ее? — хитро спросила Лупе, заставляя своего учителя покраснеть.

— Вы просто маленькая фурия, — мягко сказал Дэвид, запихивая в портфель разные материалы.

— Я не хочу быть такой. Все дело в том, что я безумно влюбилась в вас.

— Приходите ко мне через десять лет. Если вы сохраните те же чувства, мы поговорим.

— Через десять лет вы начнете рассыпаться. Вы столько курите, что к тому времени умрете. Нам лучше не тратить времени.

Дэвид улыбнулся.

— Просто заприте дверь и наклоните меня через стол, — искушала она. — Видите, я даже юбку надела. Это ведь так легко.

— Барышня, если я вас наклоню через стол, то учиню порку.

— Идет!

— Лупе, уходите отсюда. Немедленно.

— Нет. Я хочу, чтобы вы выпороли меня.

— Интересно, уволят ли меня после этого?

— Ни за что, мистер Лоуренс.

— Мисс Фримен, в таком случае вам осталось сидеть, пока не выкурите сигарету.

Дэвид запер дверь, опустил шторы и полез в ящик стола за аккуратной школьной указкой, которую он купил в антиквариате Хьюго Сэндса. Затем он взял Лупе за руку и наклонил ее через письменный стол, с большим интересом прислушиваясь к ее вздохам.

— Мисс Фримен, вы встали так, будто делаете это не впервые, — сказал он, заметив, как она выгнула спину и выпрямила ноги. В этот холодный апрельский день она надела зимнюю форму — подходящую черно-белую плисовую клетчатую юбку, черную рубашку и белую блузу. Двуцветные кожаные туфли на высоких каблуках не вызывали нареканий, поскольку не выделялись на фоне остальной одежды. Короткие носки были белого цвета и контрастировали с ее оливкового цвета ногами.

— Мой дружок из второго класса раньше часто порол меня, — призналась она, повернув голову через плечо. — Он любил пороть ремнем, когда его самого пороли, и фантастически трахался.

— О! Теперь многое понятно.

— Но меня никогда не били палкой. Вот это мне нравится во взрослых мужчинах, они знают самые извращенные способы, как возбудить девушку.

— Мисс Фримен, вас здесь не будут возбуждать. Вы здесь для наказания. — Дэвид похлопал указкой по ладони и фыркнул. — Значит, ваш бывший дружок любил и то, и другое. Похоже, на вас можно положиться.

— О! Мы никогда не занимались любовью. Он говорил, что я слишком молода. Он лишь порол и связывал меня. Я обожала его.

— Значит, у вас большой опыт?

— Вам не кажется, что большинство девчонок знают о садо-мазо клубах?

— Может, это так в Голливуде.

— Я из Голливуда.

— Что ж, думаю, больше нельзя откладывать эту неприятную процедуру. — Дэвид вздохнул и приложил указку к ее попочке. — Барышня, запомните, что вы сами на это напросились.

— Запомню. Спасибо.

— Лупе, вы извиваетесь и ерзаете. Стойте спокойно или я не смогу как следует прицелиться.

Задрав короткую юбку, Дэвид обнажил ее маленькую, но хорошо округлившуюся попочку, скрытую под идеально чистыми белыми хлопчатобумажными трусиками. Выдержав паузу, чтобы отдать этому священному зрелищу заслуженное почтение, он опробовал указку на своей ладони.

— Лупе, это, возможно, будет жалить, но не забудьте, где мы находимся. Я хочу, чтобы все прошло без лишнего шума. Понятно?

— В этой части здания никого нет. Я проверила.

Она опустила подбородок на руки и закрыла глаза.

Дэвид одним взмахом нанес первый удар указкой по самой середине симпатичных ягодиц. В серьезном мире порки этот удар был бы воспринят лишь легким заигрыванием, но Лупе затаила дыхание, переступила с ноги на ногу и тут же согнула колени.

— Я же сказал, стойте смирно.

— Хорошо.

Следующий удар пришелся ниже первого и был столь же сочным. Она что-то пробормотала, но на этот раз не сошла с места. Указка оставила едва заметный горизонтальный след на белой выпуклости ее попы. Одной рукой он придерживал ее за талию и тщательно прицеливался, чтобы удары были параллельными, три кряду один под другим, затем сверху снова три.

— Не устали?

— Нет, сэр!

— Я обнаружил, что порку лучше всего начинать потихоньку. Извините меня, мисс Фримен, но придется спустить трусики, хотя они изумительны, — сказал он, стягивая трусики на бедра и полностью обнажая ягодицы. Не смутившись, она ждала с затаенным дыханием.

Шлеп! Прозвучал резкий удар. С ее губ сорвался приглушенный крик.

— Помните, Лупе, никакого шума.

Дэвид наносил размеренные удары и не сразу отрывал указку, прежде чем наносить следующий. На тех местах оливкового цвета кожи, куда аккуратно опускалась указка, появлялись розоватые полосы. Лупе стонала после каждого удара, но подняла свою попу выше. Она признавала, что учитель способен быть очаровательно строгим. Оглянувшись, она с волнением увидела, как от сосредоточенности наморщился его лоб. Дэвид заметил, что она смотрит на него, и сощурил глаза. Она тут же отвернулась и уставилась перед собой.

— У вас такая миниатюрная попочка, что мне нелегко прицелиться, — жаловался он, нанося удары, от которых она вздрагивала. Дело приближалось к настоящей порке, и каждый удар не только жалил поверхность шелковистой кожи, но и глубоко отдавался в ее крепкой мускулистой плоти. Ей предоставилась краткая передышка между ударами, во время которой Дэвиду стоило огромной силы воли, чтобы нежно не погладить ее красневшую попочку.

— Похоже, вам больше нравится роскошная задница толстухи из соседнего кабинета.

— Лупе, с того момента, как вы вошли сюда, это третий грубый эпитет, который вы отпускаете в адрес моей симпатичной коллеги. — Теперь Дэвид в отместку за эти оскорбления в адрес мисс Роуан нанес самый крепкий удар. От него Лупе выпрямилась и, взвыв, схватилась за попу. — Продолжим?

Он снова наклонил ее через стол.

Лупе со злостью сбросила трусики и заняла прежнее положение, не прижимая ногу к ноге, как прежде, а широко расставила их. Она весьма соблазнительно выпятила свою восхитительную щель.

— Как нехорошо выставлять свои прелести перед женатым мужчиной, — корил он ее, нанося еще один крепкий удар. Она покачнулась, но устояла и покрылась потом от возбуждения. Не трогать ее означало блюсти самодисциплину, служившую Дэвиду необходимым противовесом всем остальным правилам, которые он нарушал.

— Я ждала, когда вы мне сделаете комплимент.

— Моя дорогая, вся эта беседа — комплимент. Однако решимость Дэвида начинала слабеть, когда ему вздумалось потрогать ее между ног указкой. Это позволило осторожно коснуться ее прелести, не пользуясь руками. Когда он убрал указку, та оказалась влажной. А Лупе, похоже, была готова вот-вот разразиться оргазмом.

Дэвид не мог устоять перед красотой и доступностью Лупе, дополненной ее изумительной реакцией на порку. Он повернул ее к себе лицом и взял за плечи.

— Если все останется между нами, вы испытаете райское наслаждение, — твердо пообещал он.

— Я ничего не скажу, даже если меня будут пытать, — тут же согласилась Лупе, за свою жизнь не сумевшая сохранить ни единого секрета.

— В таком случае… — Он не договорил, взял ее за руку и повел к маленькому кожаному дивану. Сев, он положил ее себе на колени.

— Вы собираетесь отшлепать меня?

— Это было бы слишком шумно, — с сожалением сказал он, задрал ей юбку и снова оголил попочку. — Но мне показалось, что вам эта поза может понравиться.

Он развел ей ноги и ловкими пальцами раздвинул коралловые срамные губы. Дэвид обнажил ее, волнуясь как наркоман, разворачивающий пакет с зельем. Он больше не мог устоять перед искушением и засунул средний палец в ее кремовые тесные глубины. Лупе издала тихий, но довольный звук и тут же прижалась к его коленям. Еще один палец проник в ее влагалище, а другая рука Дэвида сжала, потом раздвинула ягодицы.

— Ну, пожалуйста! — воскликнула она.

— Что вы хотите?

— Я не могу сказать, — призналась она. — О!

Дэвид начал легко шлепать, затем возбуждать ее, проникая глубоко в тесное заднее отверстие. Через пару минут Лупе бурно кончила. Об этом говорили содрогания ее тела. Дэвид снова натянул ей юбку и усадил ее на диван. Он поборол импульсивное желание обнять ее, интуитивно чувствуя, что Хоуп это не понравится. Он смахнул завитушку волос с ее лица и поправил ей воротник.

— Мисс Фримен, я вас отпускаю!

НЕ ТАК БЫСТРО!

Хоуп поведала Хьюго Сэндсу о том, что мисс Роуан надо найти дружка.

Разговор состоялся в кабинете Хьюго, где он потчевал Хоуп чаем и другими лакомствами. Ливни в конце апреля затопили мощеные улицы Рэндом-Пойнта, бренчание колокольчика возвестило приход нескольких постоянных посетителей, а хорошенькая гостья смотрела, как издатель журнала о порке просматривает базу данных в поисках безупречного холостяка, который мог бы удовлетворить потребности мисс Роуан.

— Вы женаты всего два месяца, а у Дэвида уже роман? А мне казалось, что я развращен, — говорил Хьюго.

— Все это похоже на невинную порку, если верить любимому, но мне точно не станет лучше, пока пристрастия этой барышни не будут удовлетворены.

— Как выглядит эта похитительница мужей?

— О! Она прелестна. Ей только что стукнуло тридцать, элитарное образование, естественная блондинка, персиковый цвет кожи, склонна к полноте, тонкий вкус, очень женственна и покорна.

— Если все это правда, то Амброуз Бартлетт вполне подойдет, — сказал Хьюго, просматривая данные своего друга и клиента.

— Мне нравится это имя.

— Если мисс Роуан ему понравится, то ей здорово повезет.

— Почему?

— Ему принадлежит универсальный магазин «Бартлетт» в Вулбридже. Знаешь этот магазин?

— Да, единственный магазин на мысе, где продаются чулки «Фогал». Хьюго, как он выглядит?

— Ему перевалило за сорок, опытный, педантичный и очень властный. Управляет этим магазином как сам фон Строхейм.

— Что еще?

— Он пресыщен. Играет на Сцене уже лет пятнадцать и утверждает, будто еще не встретил покорную женщину с мозгами. Насколько я помню, он также предпочитает такое тело, как у тебя. Как пышна эта мисс Роуан?

— Если убавить десять футов, то настоящая Мерилин Монро.

— Гм. Нам удастся посадить ее на диету до первой встречи?

— Не смеши! Эта девочка настоящая куколка. Не забывай, она увела от меня Дэвида. К тому же она наделена мозгами, которые ищет мистер Бартлетт, а на Сцене она практически девственница. Неужели этот старый распутник сможет устоять?

— Думаю, он с гораздо большей радостью согласится на профессиональные услуги местной кинозвезды. — Хьюго улыбнулся и провел рукой по ее совсем новым темно-синим джинсам. Прежде чем уехать с побережья прошлой зимой, Хоуп снималась в ряде фильмов, известных лишь посвященным, а такой коллекционер, как Амброуз, уж наверняка завладел ими.

— Он красив?

— Выглядит неплохо. Рост шесть футов и два дюйма, аккуратные тонкие усы. Не сомневаюсь, что его внешность и щедрость понравятся тебе.

— Он приходит на твои вечеринки? На вечеринке я сыграю с ним бесплатно.

— Амброуз Бартлетт не тратит время на вежливые вечеринки с поркой. Он любит оставаться с женщиной наедине и сразу вступает с ней в интимные отношения.

— Кто же не любит? Надеюсь, что он не ожидает, что в первую ночь можно будет делать все! Мисс Роуан ведь леди.

— Я не подозревал, что есть и такие.

— Дэвид говорит, что она носит закрытую комбинацию.

— Это может заинтриговать Амброуза и напомнить ему о матери. Леди позволяют, когда их во время первого свидания ласкают руками?

— Разумеется. Послушай, сперва устрой ему встречу с мисс Роуан, затем со мной. Возможно, он так увлечется мисс Роуан, что совсем не захочет встречаться со мной.

— Может, ты хочешь, чтобы я еще кого-то нашел? — Хьюго снова начал прокручивать свою базу данных, думая, не окажется ли мисс Роуан слишком утонченной для его много повидавшего друга.

— Нет! Пола заслуживает того, чтобы у нее был мужчина, владеющий хорошим универсальным магазином.

Пола испытала чувство унижения, когда Дэвид рассказал о планах Хоуп и Хьюго обеспечить ей счастливое будущее. Но она почувствовала, что они правы. От безобидных и незаконных отношений с женатым мужчиной у нее очень скоро стало неспокойно на душе. То обстоятельство, что жена отреагировала на это в высшей мере любезно, требовало равнозначной реакции от Полы. А чтобы продемонстрировать это, надо было одарить своей любовью властного и не связанного условностями мужчину. Теперь, когда ей стало известно, что подобные создания существуют, настала пора найти один экземпляр для себя.

От треволнений, любви и ожиданий, когда ее в очередной раз отшлепает Дэвид, Пола потеряла в весе, и теперь ее уж точно нельзя было записать в категорию пышных женщин. Хоуп об этой перемене не догадалась, ибо встречалась с Полой лишь однажды в начале семестра. Дэвид не потрудился сказать жене, что его партнерша по игре с каждым днем становится еще красивее, и именно поэтому с самого начала возникла путаница.

В тот вечер Аброуз и Хьюго ужинали в ресторане, и каждый выпил допустимую для себя дозу спиртного. Проснувшись следующим утром, владелец универсального магазина вспомнил рассказ об одной блондинке, которой нужны карманные деньги, и еще одной блондинке, которой нужен любовник. Встречу с обеими ему назначил Хьюго на этой неделе. Как понял Амброуз, одна из блондинок была элегантной бывшей садо-мазо игроком, недавно приехавшей сюда из Голливуда. Сейчас она была замужем, однако все еще осторожно искала приключений в Рэндом-Пойнте, а другая была соблазнительной пышкой, работавшей инструктором в школе Браемара, только что вышедшей на Сцену и искавшей партнера. Позвонив Хьюго, чтобы уточнить, кто есть кто, Амброуз сказал:

— Пышная учительница не пойдет. У меня больше нет терпения, чтобы ухаживать за новичком. Пришли мне ту красивую профессионалку. Она получит щедрое вознаграждение.

— Замечательно, она встретится с тобой в восемь, — ответил Хьюго, не беспокоясь о том, что на сегодняшнюю встречу он запланировал неопытную мисс Роуан.

Амброуз Бартлетт ничего не заподозрил и принял красивую, стройную Полу Роуан за блондинку Хоуп Лоуренс, когда та вечером вошла в «Гоулден Оул Инн» в Вудбридже, элегантно одетая в вечернее платье шестого размера, в котором он узнал одежду Донны Каран, имевшуюся в его магазине.

Амброуз, стоявший у бара, заметил ее и, обрадовавшись, пошел встречать. Сначала Пола говорила мало, притворяясь робкой и украдкой изучая его. Когда кавалер запросто заказал вино, она заметила, что тот чувствует себя в гостинице как дома, и ей пришла в голову мысль, что все его встречи устраиваются здесь. Когда официант ушел, он придвинул к ней конверт.

— Что это? Визитная карточка?

— Вот именно.

Она хотела было открыть конверт.

— Не надо. Откроете потом.

— О! Хорошо.

Полу смутила толщина конверта, но она опустила его в сумочку.

— А теперь скажите мне точно, что вам нравится, — сказал он, наполнив бокалы вином. — Я имею в виду момент, когда дело дойдет до игры.

— О! Мы приступаем к делу, правда?

— Ведь нет смысла заниматься другими делами, не так ли?

— Разве нельзя какое-то время обсудить кино и книги?

— Можно. Вы читали «Девять с половиной недель?»

— Да. Мне понравилась сцена с поркой. Как жаль, что в кинокартине она опущена.

— Теперь я понимаю, почему вам нравится порка. Для этого у вас идеальная попочка.

— Вы так думаете?

— Вы покраснели.

— Тут нет ничего удивительного. — Она прижала ладони к горевшим щекам.

— Я ожидал увидеть более пресыщенную женщину, — признался он, наполняя бокалы доверху.

— О, поверьте, мне это очень интересно, — призналась она, для храбрости отхлебнув вина. Как большинство покорных женщин, она предпочитала циничный тип мужчин, а Амброуз Бартлетт вел себя достаточно холодно и взволновал ее.

— Мы достаточно поговорили о кино и книгах? — поинтересовался он.

— Похоже на то.

— Мне нравятся покорные и нежные. Это привлекательно.

— Спасибо, — простодушно ответила она.

— Выберите то, что вам нужно на ужин, и я велю принести все в номера, которые я забронировал.

Пола изучала меню. Вино приятно кружило голову. Он подпер руками подбородок и рассматривал ее.

— Дорогая, как вы краснеете, — бесцеремонно сказал он. — Вы думаете о том, что я сделаю, когда мы останемся одни?

— Я думаю заказать печеного лосося, — решила она, осторожно закрывая тяжелое меню с кисточками.

Амброуз распорядился, чтобы в номера принесли ужин и бутылку вина, затем повел Полу вверх по лестнице. Гостиница была очень старой и без лифта. Поскольку короткая юбка Полы из акульей кожи сильно обнажала ее стройные ноги и ягодицы, Амброуз настоял на том, чтобы та поднималась первой на второй этаж по винтовой лестнице, покрытой ковром.

Когда они поднялись на лестничную площадку, он заметил, что улыбку на ее лице сменили надутые губки.

— Что случилось? — спросил он, ключом открывая дверь в роскошные номера.

— У меня ощущение, будто я вещь.

Она обошла комнату, рассматривая старинную обстановку и восхищаясь мраморным камином.

— А разве не такова цель вашей работы? — рассмеялся он, подходя к ней со спины, пока она смотрела на свое отражение в позолоченном зеркале. Он провел одной рукой по ее идеально гладким светлым волосам «под пажа», а другой тут же обхватил изящную талию.

— Моей работы?

Она рассмеялась, услышав такие странные слова. Принесли вино, и официант открыл бутылку, сказал, что ужин доставят через несколько минут.

— Вам не хотелось, чтобы я смотрел на вашу попочку, когда мы поднимались по лестнице? — спросил Амброуз, когда они снова остались одни.

— Я просто удивлена, что джентльмен может вести себя так после столь короткого знакомства.

Амброуз смотрел на свою спутницу и начал о чем-то догадываться.

— Неужели на лестнице я напоминал страшного волка? Извините!

Амброуз пытался тут же превратиться из игривого клиента в хорошо воспитанного спутника, уже догадавшись, что ошибся. Перед ним была отнюдь не профессионалка, а школьная учительница.

Прощая его, она улыбнулась и протянула пустой фужер. Он улыбнулся, наполнил фужер и думал, сколько еще придется ухаживать, прежде чем она позволит стянуть трусики. Он не без обиды понял, что тысяча долларов в ее сумочке теперь совсем ничего не гарантировала. Черт подери этого Хьюго Сэндса, который пренебрег его запретом и подменил профессионалку. Пола заметила, как нахмурился его лоб.

— О чем вы только что думали? — спросила она, сидя на диванчике у огня.

— Возможно, я скажу вам потом.

— Скажите сейчас.

— Нет.

— Тогда налейте мне еще вина.

— С удовольствием. Но много не пейте, у вас пропадет желание играть.

— Вы уже командуете!

Он не успел ответить, как принесли ужин. На сервировку ушло несколько минут. Наконец официант оставил их наедине. Амброуз резко пододвинул к ней стул, уставился на нее довольно холодным взглядом, сел напротив и начал снимать крышки с блюд.

— Вы любите распоряжаться, правда?

— Я лишь привык отдавать распоряжения и добиваться их немедленного и беспрекословного выполнения.

— Все верно, мне говорили, что вы заправляете магазином «Бартлеттс». Я почти не хожу в другие магазины.

— Я так и думал, что ваш костюм мне знаком.

— Я часто думала, к чему там такой необычный отдел расчесок. Теперь я это знаю.

— Вы оценили то обстоятельство, что он находится рядом с аксессуарами для наездников?

— Теперь вспомнила. Именно там я купила свой стек.

— Вы умная девушка.

— Я же хожу по магазинам!

— Придется заглянуть в компьютер и проверить, не просрочены ли у вас счета.

Когда ее лицо снова залилось краской, Амброуз взял это на заметку. Он предусмотрительно наполнил ее бокал и ждал, когда несколько глотков сделают свое дело.

— Барышня, вы опаздываете с оплатой, ведь так?

— Не очень часто.

— Как часто?

— Время от времени.

— Проверим, — пообещал он, вытаскивая компьютер из ящика выпуклого туалетного столика и открыл крышку.

— Вы таскаете всю бухгалтерию с собой на свидания?

Она встала, чтобы заглянуть через его плечо, когда он вышел на файл своих клиентов.

— Как ваша фамилия?

— Роуан. Пола Роуан.

— Так, — произнес Амброуз, когда на чистом экране появились четкие записи о нерадивых покупателях. — Мисс Роуан, вы задолжали даже в этом месяце.

— Что вы говорите?

— Как свидетельствует эта запись, последние три недели вы только и делаете, что ходите по магазинам. О! Как интересно.

Амброуз посмотрел на нее.

— Что там еще?

— За последние четыре месяца вы похудели на два размера.

— Там так записано? — ошарашенная Пола схватилась рукой за горло.

— Естественно, размер каждого купленного предмета вводится в компьютер.

— Как это ужасно!

— Садитесь и доедайте свой ужин, — приказал он. — А я тем временем подумаю, как поступить с вашей расточительностью.

Он закурил и изучал запись ее расходов в его магазине за последние пять лет.

Пола съела еще несколько кусочков, затем положила вилку и принялась за вино.

— Разве вы не понимаете, что вам придется платить двадцатипятипроцентный штраф за просроченные платежи?

— Это вы виноваты, что так дико повышаете цены на все.

— Вот как, это моя вина? Мне это нравится. Пола отошла от стола, держа фужер в руке.

— В вашем магазине все на двадцать процентов дороже, чем у «Дж. М».

— Мраморные полы и изящные шкафы не появляются бесплатно.

— Вы правы.

— Знаете, я мог бы стереть весь ваш долг магазину «Бартлетт» нажатием одной клавиши, стоит мне только захотеть, — сказал Амброуз.

— Правда?

— Правда. Если вы будете вести себя так, как нравится мне.

Пола с наигранной скромностью опустила глаза.

— Конечно, вы достойны похвалы за то, что похудели на два размера, но одна добродетель не искупает греха. Вы, бесспорно, виноваты в чрезмерной трате денег.

Пока Пола дулась, Амброуз укатил столик для ужина в холл, повесил на дверях табличку «Не беспокоить» и запер дверь.

— Идите сюда, барышня, — скомандовал он, взяв ее за руку и подводя к красиво обитой скамье. — Вот что я хочу от вас, — сказал он, решительно ставя ее на колени.

Амброуз обрушил через узкую юбку Полы на ее круглое место град шлепков, от которых она начала вопить и извиваться.

— Эта юбка слишком узка, ее никак не задерешь, — ругался он, шлепая ее крепче. — И она сомнется, если я попробую это сделать.

— Почему бы вам не продолжить через юбку? Отогнув жакет, он заметил, что юбка сзади застегнута на молнии.

— Приподнимитесь, — приказал он и тут же расстегнул молнию юбки. — Я сниму ее.

Задержавшись немного, чтобы взглянуть на прозрачные бежевые трусики и идущий к ним украшенный розами пояс с резинками, он начал снова шлепать ее, сильно опуская ладонь то на одну ягодицу, то на другую, пока не заметил, что ее плоть через красивую бежевую «сетку» теряет кремовый цвет и становится розовой.

— Ай! — наконец закричала она. — Вам не кажется, что хорошо бы потереть меня.

— Не тогда, когда я сердит.

Пола затаила дыхание, когда он стянул с нее трусики. Затем она почувствовала, как он растирает больные места сильными круговыми движениями своей гладкой ладони.

— Мммм, — пробормотала она, позволяя себе легко прижаться к его бедрам. — Спасибо.

Зачарованный красотой подрагивающих бедер, Амброуз раздвинул ее ноги и обнаружил, что она славно увлажнилась.

— Они только мешают, — сказал он, полностью стаскивая трусики. — Вы же не возражаете, правда?

Он снова принялся шлепать ее.

— Ой! По голому месту гораздо больнее.

— Я же говорил, что буду суров.

— Но я буду вести себя хорошо.

— Но вы ведете себя плохо. А за это вас следует наказать. Вы согласны?

— Разве я еще не наказана за те двадцать пять процентов?

— Конечно, нет. На прошлой неделе вы посетили магазин и воспользовались другой кредитной карточкой. — Порка возобновилась. — Я собираюсь разорвать все ваши кредитные карточки и ограничить ваши расходы.

— Правда? — Она повернулась и улыбнулась ему.

— Я решил полностью взять вас в свои руки.

Эта угроза показалась Поле вершиной романтики. Когда от ее потемневшей попочки стал подниматься ощутимый жар, он спустил ее с колен.

— Сейчас можете передохнуть. Выпейте еще и налейте мне тоже, — сказал он, рассматривая дело своих рук, когда она пошла выполнять его приказ.

Когда она вернулась, он встал и притянул ее к себе, чтобы расстегнуть и снять жакет, доходивший до бедер. Грудь соблазнительно заполнила прозрачный бежевый лиф. При узкой талии и слегка округлом животе она была наделена туловищем, от которого студент отделения классического искусства пришел бы в восторг.

— Красиво, — пробормотал он, повернув ее кругом и легко укусив в тыльную сторону предплечья. Она простонала от такого знака внимания и подставила шею и плечи для подобных ласк.

— О! Укусите меня вот так, — вздохнула она, прижимаясь к нему, когда он сзади обнял ее за талию.

— Садитесь сюда и допейте вино, пока я не решу, как с вами поступить дальше, — наконец приказал он, заставляя ее присесть на обитую скамейку. Она покорно пила вино, иногда потирая свой саднящий зад, пока он не забрал у нее пустой фужер.

— Садитесь верхом на скамейку, положите руки перед собой и наклонитесь так, чтобы торчала ваша попочка, — наставлял он, снял пиджак, расслабил галстук, закатал рукава, расстегнул тонкий кожаный ремень. Пола заняла эту вызывающую позу, а он устроился позади нее, оборачивая часть ремня с пряжкой вокруг руки, чтобы приготовиться к хорошей порке. А теперь, барышня, продолжим.

Пола закрыла глаза и ждала, ее сердце сжималось от приятного возбуждения. Он разок щелкнул ремнем в воздухе, затем резко опустил его на самую мягкую часть ее попочки. Она издала чуть слышимый звук и шевельнулась, но он крепко держал ее. Ремень жалил и возбуждал! Она была в восторге от мастерства своего хозяина. Удар следовал за ударом. Он твердо наносил их крест-накрест, начиная от бедер и кончая верхней частью ягодиц, вверх-вниз сыпались размеренные удары, которые были тщательно нацелены и дважды подряд не попадали на одно и то же место. Она выпятила попочку, давая ему знать, что все идет хорошо. Правильно поняв ее, он начал пороть ее еще крепче.

Пола стонала и прижалась к скамейке, ее грудь в конце концов оказалась на сиденье, а руки на полу перед ней, от чего ее порозовевшие ягодицы картинно раздвинулись.

Подойдя ближе, Амброуз нанес ремнем легкие вертикальные удары, касаясь кончиком ремня ануса, таким образом отдавая должное открывшимся перед ним прелестям, которое те явно требовали.

— О боже! — вскрикнула она и шире раздвинула ноги, чтобы ремню было где погулять. Амброуз обратил внимание на это. Он нанес несколько ударов кончиком ремня по ее анусу, следя за движением трусиков.

— Видите, какая вы плохая девочка?

— Да. — Она невольно подбодрила его.

— Похоже, вы ужасно любите все, что связано с анусом. Правда, дорогая?

— Да, ужасно.

— Вы понимаете, что заняли идеальное положение для проникновения сзади?

В ответ Пола вздрогнула. Амброуз отошел от нее и закурил сигарету.

— Протяните руки и раздвиньте ягодицы. Пола не послушалась, он подошел и крепко отшлепал несколько раз по каждой ягодице.

— Делайте, как я велел.

Пола неохотно выполнила неприятный приказ.

— Шире. И оставайтесь в этом положении. Вот так. Это идеально покорное положение.

Пола издала сладострастный стон.

— И не смейте кончить, — предупредил он. — По крайней мере, не сейчас. — Оставив ее в такой непристойной позе, он пошел в спальню поискать в своей дорожной сумке презерватив. Вскоре под руку попался «Неутомимый всадник», и он вернулся к партнерше. — Хорошо, можете опустить руки и оставайтесь в этой же красивой позе в полной готовности.

Приблизившись к ней, он опустился на одно колено, положил руку ей на талию, вторую использовал так, что она снова покраснела. Затем он раздвинул ее срамные губы и отшлепал по заднице не один десяток раз. Резкие удары пронзали все тело, возбуждали каждый нерв ее прелести.

— Шалунья! Прекратите ерзать.

— О! — Она почувствовала блаженство от такого насилия.

— Только посмотрите, как вы возбудились, —сказал он, окуная пальцы в ее густые соки и смазывая крохотный анус. — И это лишь от одного наказания!

— Короткий перерыв, мистер Бартлетт! — воскликнула она, заметив, что он раскрывает презерватив, и поднялась на ноги.

— В чем дело? Неужели снова почувствовали, что с вами обращаются как с вещью?

— Не совсем, но…

— Но что, дорогая девочка?

— Видите ли, я еще не съела десерт. — Амброуз взглянул на нее, но вышел в холл, принес изумительный торт, напоминавший архитектурное сооружение, и кофейник, которые она просила. Когда он поставил все это на стол, она уже успела надеть трусики.

— Оттягиваете время, да? — Угу.

Она откусила кусочек бельгийского шоколадного мусса.

— Знаете, если будете есть такие вещи, то не успеете опомниться, как снова дойдете до десятого размера, — раздраженно предостерег он.

— Гм. Вот теперь вы уж точно сегодня ничего не получите от меня, — холодно заметила она.

— В таком случае долг магазину остается в силе!

— Я так и знала, что вы об этом говорили несерьезно. — Пола пожала плечами.

— Нет, я говорил серьезно.

— Вы хотели произвести на меня впечатление.

— Значит, вы сомневаетесь, что я могу стереть ваш долг своему магазину нажатием клавиши?

— Сомневаюсь.

Амброуз взял ее за руку, подвел к компьютеру. Снова открыв запись с ее долгами, он при ней стал печатать: «Оплачено полностью, считая с указанной даты».

— Видите, я все же сделал это, чтобы доказать вашу неправоту.