ГЛАВА 23

СТАРЫЙ ДОБРЫЙ СЭР ДЖОН

Сэр Джон Бристоль! Вот, читатель, доблестный и честный человек! И большой шутник! Если вы встанете у него на пути, если вы позабавитесь над ним, он ответит вам тем же. Его рука тверда и он непреклонен, как железо. Но для человека, который настоял на своем, не отступил и прямо взглянул в глаза старику, не было ничего, в чем сэр Джон мог ему отказать.

После всех мучительных скитаний на суше и на море Филип Маршам, наконец-то, вернулся и решил разыскать этого человека. Он видел его всего один раз, и то недолго, но доверял ему, как никому другому. Джимми Барвик больше не служил у сэра Джона, а занимался гостиницей — кто знает, что может произойти!?

Филип Маршам вновь шел по той извилистой дороге, по которой когда-то давно они проходили с Мартином. Он дошел до парка, обогнул его и поспешил дальше. Ничто не ускользало от его взгляда. Впереди он увидел ворота и домик привратника. Он прошел вперед. Ворота были открыты. Фил проскользнул внутрь и быстро пошел по длинной тенистой аллее. Из домика выбежал сторож и что-то закричал вслед нарушителю спокойствия, но Фил даже не оглянулся. Аллея поворачивала налево и он увидел перед собой большой дом. Фил даже не задумывался о том, что его могут задержать или помешать войти.

Закат отбрасывал на траву длинные тени. Густые ветви плетня, словно зеленый занавес, покрывали серые стены старинного дома. На дорогу с лаем выбежала собака. Юноша не испугался, а лишь улыбнулся и протянул к ней руку. Собака успокоилась и мирно пошла за ним следом. В окнах горел свет. На террасе в мягкой вечерней тишине нежно и мелодично играл клавесин.

Лай собаки, похоже, привлек внимание тех, кто находился в доме. В дверях появился седой слуга и замер на пороге, не давая Филу пройти внутрь. Он с недоверием окинул молодого человека взглядом с головы до ног.

— Я хотел бы поговорить с сэром Джоном Бристолем, — произнес Фил.

Слуга нахмурился.

— Вы ошиблись, — надменно ответил он. — Комната для прислуги…

— Я сказал, с сэром Джоном.

— С сэром Джоном? Это невозможно.

— Я сказал, с сэром Джоном.

Слуга сделал жест, как будто хотел закрыть дверь.

— Ну, довольно, — произнес Фил спокойно. — Я хотел бы поговорить с сэром Джоном Бристолем.

Какое-то мгновение слуга колебался. Из дома раздался громкий голос:

— Эй, Гобден, что там происходит?

Слуга обернулся. Надменность, с которой он разговаривал с Филом, сразу исчезла. К человеку внутри дома он обращался уже по-другому, с каким-то виноватым видом.

— Парень очень настойчив, сэр Джон, но я скоро избавлюсь от него.

— Оставь, Гобден. Пропусти его ко мне.

Слуга исчез в доме.

Звуки клавесина смолкли. На парк, аллею, долину опустились сумерки и наступила глубокая тишина. Солнце зашло. Длинные тени на траве слились в одну. С наступлением темноты свет в окнах казался ярче.

— Эй, парень, проходи сюда. Итак! Я ведь видел тебя раньше?

— Да, сэр Джон.

— Ха! У меня память на лица. Лишь немногие ускользают от меня. Дай-ка вспомнить. Боже мой! Да это же тот юнец, который так отдубасил Барвика, что тот хромал еще целый месяц! Скажи, разве я не правильно поступил с тобой?

— Я был голоден и слаб, но я раньше, чем он, пришел в себя.

Старик раскатисто и от души рассмеялся.

— Это еще слабо сказано. А что же теперь, парень? Что привело тебя сюда?

— Барвик больше не служит у вас…

— Верно, не служит.

— Значит место сторожа свободно.

— Сторожа? Нет, ты слишком горяч, чтобы прозябать сторожем. Попомни мои слова, парень. В скором времени королю понадобятся такие храбрецы, как ты. Если я не ошибся в тебе, то скоро мы увидим тебя в первых рядах королевской гвардии. Мы укажем этим псам-пуританам на их место и подрежем им хвосты, чтобы было неповадно тем, кто еще сомневается.

— Мне по душе такая охота. Видит Бог, я — человек короля.

— Отлично! — сэр Джон пристально посмотрел в честные глаза юноши. Старик остался доволен тем, что прочел в них. — А сейчас ступай. Повар накормит тебя досыта, а Гобден подыщет тебе место для ночлега. Гобден!

— Слушаю вас, сэр Джон.

— Пристрой этого паренька в комнате для прислуги и проследи, чтобы его хорошенько накормили.

— Слушаюсь, сэр Джон.

— Постой-ка, как тебя зовут, парень?

— Филип Маршам.

— Филип Маршам? — Сэр Джон нахмурил брови. Голос его стал серьезным. — Филип Маршам! Я знал одного человека с таким именем.

В комнате воцарилась тишина. Гобден стоял за спиной своего хозяина. Фил поднял глаза и заметил, что в дверях стоит высокая скромная девушка. Фил уже видел ее с сэром Джоном в тот день на опушке. Он понял, что это она играла на клавесине. Девушка держалась спокойно и с достоинством. Взгляд ее темных глаз очаровал Фила. Ему показалось, что само волшебство — старое, как мир, и в то же время вечно юное — коснулось его. От этих волшебных чар погибло не одно королевство, но эти же чары охраняют и корабли в море, помогая морякам.

— Ты когда-нибудь слышал о докторе Маршаме из Литтл Гримсби? — спросил сэр Джон и очень внимательно посмотрел на юношу.

— Да.

— Что же ты слышал о нем?

— Он мой дед.

— Вот как! — сэр Джон отступил немного назад и потер лоб. — Ну что ж, я думаю, парень говорит правду. Ступай, Гобден. Этому юноше не место в комнате для прислуги.

Слуга ушел. Девушка подошла ближе.

— Как зовут твоего отца? — спросил сэр Джок.

— Томас Маршам, сэр.

— И, наверное, он готовил тебя к морской службе?

— Да.

— Он разбил сердце своим родителям.

Фил не ответил, а только молча смотрел в глаза сэра Джона и ждал, что тот заговорит снова.

— Отец и мать Томаса Маршама умерли, парень. В этом году они останавливались в моем доме. Это был последний раз, когда я их видел.

Что мог Фил ответить на это? Он вспомнил, как сам в первый и последний раз увидел стариков. Кто знает, что было бы, поговори он тогда с ними? Все это безвозвратно ушло.

— Филипу Маршаму не место в комнате для прислуги, — повторил сэр Джон. — Его отец… Но нет, не будем беспокоить мертвых. Филипу Маршаму не место в комнате для прислуги. В моем доме он — мой гость.

ГЛАВА 24

И СНОВА «РОЗА ДЕВОНА»

Рассказ о Филипе Маршаме и сэре Джоне Бристоле мог бы занять еще много времени, но я буду краток. Преподобный доктор Маршам из Литтл Гримсби оставил все свое состояние своему внуку, но Филип потерял его во время войны. Эта война разорила не одно знатное семейство.

Последующие годы протекали бурно и беспокойно, но время от времени Фил невольно наталкивался на то или другое напоминание о своих прошлых приключениях. Однажды ему довелось вновь встретить того долговязого чудака с огромной книгой в руках. Он был в компании каких-то религиозных фанатиков. Фил не заметил бы его, если бы не услышал, как он громко выкрикивает своим надтреснутым голосом: «Никогда не встречал я такого оскорбительного обращения!», чем вызывал искреннее удивление своих приятелей. Потом был Джейкоб — тот самый, который, как крыса, сбежал с корабля, когда прослышал о планах Тома Джордана. Фил столкнулся с ним нос к носу на улице, но, когда глаза их встретились, Джейкоб быстро свернул за угол, и больше Фил его не видел. Джейкоб был хитер и изворотлив и не хотел, чтобы ему напоминали о его пиратском прошлом.

Филип Маршам отправился воевать вместе с сэром Джоном Бристолем, сражался за короля и получил звание капитана. История Филипа Маршама отныне неразрывно связана с историей Анны Бристоль и ее отца, сэра Джона. Сэр Джон геройски погиб во втором сражении при Ньюбэри. Он умер на руках у Филипа Маршама. Смерть старого рыцаря, который стал Филу настоящим другом, была тяжелой утратой для юноши и он молил Небо покарать вражескую армию пуритан.

Филип глубоко переживал смерть сэра Джона, но все же ему суждено было видеть только одну сторону этой войны. Однажды его отправили с тайным поручением и он случайно наткнулся на отряд противника. Ему удалось спастись, запутав следы и спрятавшись на чердаке одного из домов под самой крышей. Оттуда его никто не мог видеть, а он через пыльное окошко наблюдал за улицей. Она тянулась от гостиницы «Красный Кабан» вверх и спускалась в долину. Шло время. Вдалеке он услышал приглушенный гул и вскоре уже мог отчетливо различить отдаленный стук барабанов и случайные голоса людей. Звуки разрастались, становились громче и громче, пока, наконец, не слились в единый хор:

Его державный жезл поможет нам,

А мантия будет защитой.

Я полной чашей честь воздам

Тому, кто правит битвой.

Их густые, сильные голоса разлетались далеко по долине. В них чувствовалась такая вера в свое дело, что мурашки пробегали по коже.

Внизу во дворе залаяла собака. Фил увидел, что из дома вышла женщина и встала в дверях. Вдали показалось густое облако пыли. Потом появился отряд.

Впереди длинными, стройными шеренгами шла пехота в стальных шлемах и с ружьями у плеча. Солдаты с литаврами в руках громко отбивали ритм и колонна шла в такт этим ударам. За ним появилась конница. Шлемы всадников почти закрывали им глаза, а уздечки отливали металлическим блеском. Замыкала шествие тяжелая пешая колонна. Войско — мрачное и темное — двигалось вперед по пыльной дороге, пресекая холмы и равнины, подобно медленному, густому потоку, который сметает любые преграды, встающие на его пути.

Они поднялись на холм. Не сворачивая в сторону, они упорно двигались вперед на север, туда, где стояли войска короля Карла.

Это были суровые и решительные люди. При взгляде на них замирало сердце. В их манере держаться не было показной задиристости или удали. Они не украшали свою одежду вычурными галунами и нашивками. Лица их были хмурые. Они смотрели вперед и не оглядывались по сторонам, упорно прокладывая себе дорогу. Можно было подумать, что эти люди не из плоти и крови, а из закаленного железа, что им неведома простая человеческая страсть к лихой и бесшабашной жизни, а в душе у них стальной стержень.

Во время своего плавания на «Розе Девона» Фил слышал, как моряки с криками бросались в бой и, смеясь, наносили смертельный удар своему противнику. Он видел, как сэр Джон Бристоль, гордо откинув назад голову, весело шутил с местными девушками в тех городах, через которые они проходили. Но сейчас перед ним были люди совсем другого склада.

Филу стало не по себе. Он знал, что чердак надежно скрывает его, но если бы хоть один человек из тысячи, которых он видел через пыльное окно, заметил его, боевые дни Филипа Маршама были бы сочтены. Молча наблюдая, как они проходят мимо, Фил понял, что перед ним такая сила, которую невозможно одолеть. У них была воля и целеустремленность. Солдатам из лагеря Фила нечем было ответить на это. Их лица выражали полную решимость, а чеканная дробь шагов марширующей колонны укрепляла ее.

Вслед за полками пехоты опять появилась конница. В центре ехали пять всадников. Один из них держался чуть впереди и пристально вглядывался в дорогу. У него было суровое, решительное и вдумчивое лицо. Фил наблюдал за ним и его предположения переросли в твердую уверенность, а спустя некоторое время он узнал, что был прав. Из окна чердака он видел Оливера Кромвеля.

Войска шли и шли. С наступлением темноты Фил заснул под звуки марширующей колонны. К утру их уже не было. Фил снова отправился в путь и выполнил задание. Солдаты короля сражались храбро и достойно, но дело короля уже было проиграно. Настал тот день, когда Фил встал перед необходимостью покинуть Англию.

Итак, он во второй раз вступил в гавань Байдфорда в графстве Девон. Он решил сесть на корабль, отплывающий в какой-нибудь далекий край, где он мог бы позабыть бурные годы своей юности и молодости. В душе он уже начинал завидовать сэру Джону Бристолю и тем отважным парням, которые погибли на полях сражений при Нейзби и Ныобери или в других великих битвах. Он был предан королю. В результате всех происшедших событий рухнуло много известных семейств Англии. Их поместья были пущены с молотка, чтобы окупить затраты Кромвеля на войну. И у них, как и у Фила, были веские причины задуматься о том, что лучше — погибнуть в сражении или искать свое счастье за морем.

Кораблей в гавани было много. Фил переводил взгляд с одного на другой — корабли, пинки, кечи, одинокий галион, приплывший откуда-то из Бельгии или Люксембурга. Очертания одного из кораблей показались Филу на удивление знакомыми. Он долго вглядывался в него, потом спустился в порт и завел разговор со стариком, который грел на солнышке свои измученные ревматизмом ноги.

— Что это за корабль? — спросил капитан королевской гвардии Филип Маршам. — Вон тот, что стоит у берега напротив дома, справа от деревьев.

Старик прищурился и посмотрел на гавань, чтобы отыскать те приметы, которые его собеседник описал ему. Потом он хрипло откашлялся и ответил:

— А, этот! Этот фрегат называется «Роза Девона».

— «Роза Девона»?! Нет, это не может быть «Роза Девона»!

— Может и есть. Почему вы так странно смотрите, сэр?

— Только не «Роза Девона»!

— Вы что-то перепутали? — он хрипло засмеялся. — А вот и ее капитал.

Капитан обернулся, когда Фил обратился к нему.

— Да, это «Роза Девона», — ответил он со сдержанной любезностью. — Капитан Хосмер к вашим услугам, сэр. Взять вас на борт? Да, мы можем взять вас, сэр, но странно, что вы просите об этом, даже не узнав, куда направляется корабль. Убийство или кража?

— Ни то и ни другое. Старый порядок сменился, и я вынужден ехать за границу.

— В колонии?

— Мне говорили, что все колонии битком набиты этими пуританами. А в Бостоне в Новой Англии поют столько же псалмов, сколько во всех молельнях Лондона вместе взятых.

Капитан от души рассмеялся.

— Ты неосторожен. Будь я с другой стороны, твои слова могли бы стоить тебе головы. Мы отправляемся на юг, в Барбадос. Там ты встретишь людей, которые придутся тебе по вкусу.

Филип Маршам большего и не желал. Они обо всем договорились, Фил расплатился золотом и покинул Англию на борту той самой «Розы Девона». Во второй раз черный фрегат оказался в гавани Бзйдфорда в тот самый момент, когда он больше всего нуждался в нем.