Ка даже перестала дышать, когда, потрясенная, увидела меч, торчащий в своем теле, потом взглянула на Сорака, их лица находились буквально в нескольких дюймах друг от друга. С животным криком отчаяния она схватила его обеими руками за горло и начала душить.

Нет!

Она почувствовала, как он опять проникает в ее сознание и начала сражаться с наглым вторжнием, но почувствовала, как ее руки не слушаются ее, и, несмотря на все ее усилия сомкнуть их вокруг его горла, они отпустили его.

НЕТ!

Сорак передал ей свою команду, а потом изо всех сил, преодолевая сопротивление могучих мышц, повернул Гальдру и воткнул его до рукоятки. Кровь потекла из уголков ее рта, волна боли прошла по ней. Ее пальцы соскользнули с его шеи, ее глаза уставились в его глаза, одно бесконечное мгновение, и все закончилось. Ее тело обмякло и она упала на пол, мертвая.

Тем временем битва заклинаниями переместилась в переднюю комнату таверны, куда Ливанна была вынуждена была быстро отступить. Двух своих врагов она уже убила, но двое еще остались. Андреас, пришедший в себя после нападения на него Ка, вскочил на ноги, и хотя был еще слаб после процесса исцеления, присоединился к последнему оставшемуся члену Союза для контратаки на темплара.

Ка соскользнула с меча Сорака и безжизненной грудой лежала на полу. Сорак выхватил свой второй меч и вышел из комнаты. Через занавес из бус он бросился в главную комнату таверны, которая была в огне.

И немедленно спрятался за стойкой бара, а над его головой пронесся очередной огненный шар, потом последовал крик, который внезапно оборвался, и еще один член Союза встретил свой конец.

Он выскочил из-за бара, держась пониже и стараясь двигаться побыстрее, но Ливанна смотрела только на Андеаса, последнего из врагов, оставшихся в живых. Они одновременно метнули свои заклинания. Андреас закричал и упал, его правая рука попросту испарилась, но и его энергетический болт ударил в ноги Ливанны, когда он уже упал.

Она закричала и упала на пол, с отрезанными ногами. Страшная температура огненного шара прижгла ее раны, но ног ниже бедер у нее не было и она закричала, воя от смертельной боли.

Сорак подбежал к Андреусу, но с первого взгляда понял, что ничего не может сделать. Уже ослабленный исцеляющим заклинанием, которое вылечило Сорака, старик вложил все, что у него было, в свое последнее заклинание. Он использовал все свои оставшиеся жизненные силы, пожертвовал собой, в результате от него остался только сморщенный труп.

Выпрямившись, Сорак увидел, как Ливанна старается доползти до двери, цепляясь за пол и подтягиваясь. Несколькими быстрыми шагами он пересек горящую комнату и пригвоздил ее к полу, поставив ногу на ее спину. Пламя быстро распространялось, наполнив таверну дымом и звуками потрескивающего в огне дерева. Он наклонился и перевернул темплара на спину, уперев сломанный меч ей в горло.

Ливанна с ненавистью уставилась на него, ее губы задвигались, она готовила новое заклинание.

Он сфокусировал свою горящую ненависть на ее лбу и проник в ее сознание, псионически проломившись через ее защиту, просверлив термитный ход в дереве. И узнал все, что хотел узнать — ее заговор с Энке и женщиной-мул; ее сделку с Тенями, которая предавала Энке и должна была облегчить путь для Нибеная; и, наконец, заклинание, связывавшее ее с предателем Эдриком.

Он стер все остальное из ее сознания, ухватился за заклинание, соединяющее ее с Эдриком, сконцентировал на нем всю свою энергию… и вырвал его из гаснущего сознания темплара.

Когда он выскользнул из нее обратно, он оставил за собой разрушенное, псионически раздробленное на куски сознание. Ее глаза слепо уставились на него, ничего не видя. На полу лежало лишенное души тело. Оно будет жить, но недолго. Он взглянул на пожар кругом. Да, совсем недолго.

Когда он выскочил через дымящуюся, разломанную дверь таверны, он увидел толпу, собравшуюся снаружи. Они все установились на него, загомонили и начали показывать на него пальцами. Он пошел прямо на них, и все очень быстро расступились, стараясь не оказаться у него на пути. Выйдя на середину улицы он немного заколебался, поворачивая свою голову то в одну, то в другую сторону, как бы прислушиваясь к чему-то, а потом, решившись, побежал в район игорных домов.

Толпа, состоявшая почти полностью из мужчин, взорвалась дикими криками и апплодисментами, когда Крикет сбросила свое облегающее просвечивающее платье и осталась перед ними одетая в тоненькую полоску одежды и серебряную цепочку на щиколотке. Среди мужчин-посетителей затесалось и несколько других танцовщиц, которые уже довольно давно перестали соблазнять своих собеседников и во все глаза глядели на новую девушку, стараясь запомнить движения, которые она делает. Крикет видела выражение их лиц — смесь восхищения, зависти, уважения, голода — то, что она часто видела и раньше.

Только одно она никогда не видела — а как она хотела бы его увидеть! — просто восхищение, восхищение самим танцем. Когда-то, много лет назад, в другой жизни, она танцевала ради танца, наслаждаясь тем, что он приносил ей. Увы, теперь она просто повторяла набор движений.

В отличии от других танцовщиц, которые довольно быстро избавлялись от своей одежды, она сохраняла платье и шарфы почти весь танец, и только в самом конце медленно и соблазняюще сбрасывала их. Остальные танцовщицы старались создать на сцене образ чего-то продажного, легко доступного, смесь наслаждения и диких сексуальных фантазий.

По сравнения с ними ее представление казалось чем-то особым, уникальным, она была не танцуещей шлюхой, как они, а грациозной девушкой-полуэльфом, скромной и женственной, осознающей красоту своего тела и радовавшейся, что может принести его им.

Вместо того, чтобы выствавить на показ свое голое тело, она показывала кокетливою и игривую женственность. Вместо похотливого кручения попой — очаровательную чувственность. Вместо наглой провокации она танцевала нежное приглашение, постепенно нараставшее до кульминации. Она всегда умела завести их, довести до безумства.

Да, подумала она, это я умею делать. Но в конце концов и это иллюзия, жалкая замена той реальности, которой о на никогда не знала и о которой мечтала.

Она думала, что в Алтаруке все будет по-другому. Да, дом удовольствий был побольше и публика была более солидной. Да, ей платили получше, а чаевые была намного больше. И, да, условия работы были намного лучше, комнаты были больше, комфортабельнее, всегда были наготове помощницы, чтобы помочь одеться и накраситься. Но во всех остальных отношениях не изменилось ничего: то же самое давление, чтобы быть «поласковее» с клиентами, постоянные сексуальные притязания посетителей и персонала, грубые шуточки клиентов, постоянные щипки, пошлепывания, касания… В конце концов изменилось только место. Даже рожи были одни и те же.

Крикет подобрала свое платье и пошла за сцену, к комнате для переодевания. В коридоре, когда она одевала платье, она ощутила себя пустой и ущербной: красивая, сексуальная и чувственная оболочка вместе с глубокой внутренней меланхолией. Она нашла новую работу и новое место, но, в остальном, не изменилось ничего. Она точно так же движется по жизни, и точно так же не может найти его.

И какой смысл держаться за свой идеал, которого не существует? Что за радость, ждать своего героя, ведь в конце концов все гороические рассказы приведут к одному и тому же, основному инстинкту. Для чего верить в добродетель, любовь и честь — они просто маски для амбиций, наслаждения и беспринципности. Если мужчины врут ей на каждом шагу, быть может и ей лучше продать свои иллюзии? Что останавливает ее? Почему не покончить с этим раз и навсегда?

Войдя в комнату для переодевания, она резко остановилась, ее глаза удивленно расширились. Все остальные танцовщицы были снаружи, с клиентами, но она был не одна. Эдрик, скрестив ноги, развалился в кресле прямо перед ней. Его руки играли с кинжалом.

— Крикет, почему бы тебе не поздороваться со старым другом?

Она сердито поджала губы. — Ты подонок, — сказала она. — Ты никогда не был моим другом. Ты лгал мне, обманывал меня каждым своим словом.

— Ну да, во многом, возможно, но не во всем. Я сказал, что ты прекрасна, так оно и есть. Я сказал, что ты можешь свести любого мужчину с ума, и ты действительно можешь. Я сказал, что та же самая эльфийская кровь течет в наших венах, и она действительно течет. Я также сказал, что я из племени, и не соврал.

— Про мальчика-человека, да, это я выдумал. Это была часть роли, которую я играл. Мои настоящие вкусы лежат совсем в другом направлении.

— Я не могу поверить, что у тебя хватило наглости явиться сюда после всего, что ты сделал, — сказала Кикет. — Чего ты хочешь?

— Тебя, — сказал Эдрик.

— Меня? Да ты, наверное, шутишь!

— На самом деле у меня были совсем другие планы, когда я прискакал в Алтарук, но мне не повезло, дела пошли совсем не так, как надо. Вообще в последнее время счастье изменило мне. Так что сейчас я должен бежать из этого города, и чем быстрее, тем лучше, но мне пришло в голову взять заложника, это улучшит мои шансы.

Крикет повернулась и бросилась к двери, но Эрик двигался намного быстрее и настиг ее в то мгновение, когда она выбежала в большой зал дома удовольствия. Он схватил ее руку и вывернул ее за спину, одновременно прижав кинжал сзади к ее шее. — Не глупи, — сказал он. — Эта жизнь не для тебя. Ты кончишь как все эти шлюхи. Но ты не похожа на них. Когда-то ты была в племени. И можешь стать снова, стать Леди Теней, свободной и гордой, не принадлежащей ни одному мужчине.

— За исключением тебя? — презрительно фыркнула она. — Ну просто невозможно сопротивляться такому очаровательному предложению. Кинжал у горла леди — безусловно верх галантности.

— Готов согласиться, что я не слишком галантен, — сказал Эдрик. — Но, конечно, и ты не слишком леди. Нет сомнений, начало нашей романтической связи не слишком впечатляет, но хотя ты и не можешь оценить этого сейчас, я делаю тебе лучше, вытаскивая отсюда. У тебя слишком много возможностей потерять саму себя, деградировать, стать как они все в этом доме удовольствий.

— А стать твоей женщиной означает для меня еще большую деградацию, — резко сказала Крикет.

Один из огромных, мускулистых охранников появился перед ними. — Что здесь происходит?

— Прочь с дороги, пустоголовый амбал, — скомандовал Эдрик, — иначе я разрежу ей горло от уха до уха.

Глаза охранника расширились, когда он заметил кинжал у шеи Крикет. Он отступил на несколько шагов назад, а потом отошел в сторону, чтобы дать им пройти. Когда Эдрик проходил мимо охранника, он внезапно толкнул Крикет на него, охранник отшатнулся и замер, ударившись спиной о стену. Эдрик мгновенным, четким движением прыгнул к нему, всадил кинжал ему в бок, а потом дернул Крикет обрано к себе, пока здоровенный мужчина сползал по стенке.

— Зачем? — с отвращением спросила Крикет.

— Чтобы быть увернным, что он не сделает какую-нибудь глупость, а заодно предметный урок для тебя, дорогая, — сказал Эдрик. — То же самое случится с любым, который попытается помешать мне, так что имей это в виду, если хочешь избежать лишней крови. Сейчас мы с тобой вместе, спокойно, пойдем к двери. Если кто-нибудь попытается остановить нас или заговорить с тобой, быстро избавься от него, иначе это сделаю я.

Он заставил ее войти в главную комнату, где взгляды всех мужчин были прикованы к главной сцене, на которой танцевала одна из танцовщиц. Они шли близко к стене, проталкиваясь через толпу народа по направлению к главной двери, Эдрик шел за ее спиной, используя ее тело, как щит, чтобы скрыть кинжал.

Они были почти у двери, когда она открылась и вошел Сорак.

Эдрик остановился, негромко выругавшись. Крикет увидела, как взгляд Сорака шарит по залу, а потом остановился на них. Он выхватил меч. Несколько охранников бросилось к нему, но тут Крикет закричала, — Нет!

Все глаза повернулись к ним. Эдрик схватил ее руку и болезненно заломил ее за спину, одновременно прижав лезвие кинжала к подбородку.

Все разговоры тут же прекратились. Мгновением позже и музыканты перестали играть. Все очень быстро ушли с его дороги, за исключением охранников, которые стояли, напряженно глядя на них обоих и не понимая, что надо делать.

Сорак бросил на них быстрый взгляд. — Не вмешивайтесь, — сказал он им. — Он мой.

— Прочь с дороги, Кочевник, — сказал Эдрик, заставляя Крикет идти вперед. — Назад, если не хочешь, чтобы эта девчонка умерла.

— А если ты убъешь ее, что с того? — спросил Сорак, подходя ближе и пристально глядя на Эдрика.

— А то, что тогда на твоей совести будет еще одна смерть, — сказал Эдрик. — Из-за тебя уже умерла монахиня. Ты хочешь, чтобы и эта молодая жизнь тоже прекратилась из-за тебя?

— Единственный, кто сейчас умрет, это ты, — спокойно сказал Сорак, идя к ним.

— Стоять! — крикнул Эдрик, — еще один шаг, эльфлинг, и я перережу ей горло!

— Давай, — сказал Сорак, идя вперед. — Пробуй.

Эдрик попытался надавить на клинок сильнее, чтобы пошла кровь и показать Сораку, что он не кидается своими словами, но внезапно сообразил, что рука не реагирует. Он опять попробовал, напрягая все мышцы, рука аж затряслась, но победить невидимую силу, сковавшую руку не сумел. У него появилось ощущение, что его собственные мускулы сопротивляются ему.

А Сорак все это время просто стоял, сконцентрировавшись и глядя на него, и только тут Эдрик осознал, что проиходит. Кочевник использовал против него псионику, будь она проклята.

Страх ударил его, когда он осознал, что не в силах сопротивляться. Он зарычал, сражаясь так, как он никогда не сражался в многочисленных схватках, и Крикет затаила дыхание, увидев, как кинжал трепещет около ее горла, прямо под подбородком. Но, тем не менее, клинок отдвинулся в сторону, хотя и медленно.

Эдрик не выдержал, его запястье повернулось, клинок уставился прямо в его горло. Понимая, что происходит, он снова напряг мышцы, напрасно. Рука дрожала, а клинок приближался все ближе и ближе к лицу.

С криком Эдрик освободил руку Крикет, и та бросилась вперед, чуть не упав. Своей левой рукой он схватил правую и постарался отвести кинжал в сторону. Внезапно он покачнулся и упал, сила, противостоящая ему, исчезла. Охранники бросились было к нему, но Сорак повернул свой меч к ним.

— Я же сказал не вмешиваться, — предупредил он зловещим голосом. — Я убью любого, кто попытается вмешаться!

— Приятель, мы просто не хотим неприятностей здесь, — сказал главный из охранников. — Бери его наружу и делай с ним все, что угодно.

— Нет, — сказал Сорак. — Он умрет здесь и сейчас.

Крикет вскрикнула. Эдрик вскочил, схватил стул и бросил его в голову Сорака. Сорак мгновенно наклонился, и стул пролетел над ним. Некоторые из вышибал встали так, чтобы эльф не мог сбежать. Эдрик в панике огляделся, бежать было некуда.

Сорак взглянул на свой меч. — Нет, — сказал он. — Это было бы слишком легко. И слишком быстро. — Он убрал меч в ножны.

Эдрик бросился в атаку.

Сорак выхватил сломанный меч. Голубыре искры посыпались с клинка, когда он столкнулся с длинным ножом Эдрика и отбил его в сторону. Не прекращая движения Сорак резко махнул мечом вверх. Эльф закричал и поднял руку к уху, которое стало кровавой дырой. Джедра почти отрезал его, кровь из ужасной раны лилась вниз, заливая лицо Эдрика.

Эдрик дико заорал и бросился на врага, размахивая своим кинжалом.

Крикет с боязливым восхищением смотрела, как Сорак ловко отпрыгнул в сторону, сломанный меч опять мелькнул в воздухе и на лице Эдрика появилась глубокая рана. Эльф-Тень закричал и зашатался, толпа подалась назад, освобождая им место, но одновременно, как во время гладиаторских боев, зрители одобрительно закричали, подбадривая бойцов. Вышибалы больше не старались прекратить бой, скорее они смотрели, чтобы зрители не подходили слишком близко к врагам.

Эрик опять ударил, клинки столкнулись, сломанный меч гулко зазвенел, когда кусок обсидианового ножа отлетел прочь. И опять завершая защиту Сорак молниеносно ударил в ответ, глубокая рана появилась на плече эльфа. Эдрик отпрыгнул, с недоумением уставивившись на свой обсидиановый кинжал. Его конец исчез.

Сорак наклонился и достал из сапога великолепный металлический кинжал. — Эй, попробуй это, — сказал он, бросая его эльфу.

Эдрик схватил его на лету и отбросил прочь свой обломанный клинок. Он тяжело дышал, кровь обильно текла из всех его ран. Безумным взглядом он уставился на Сорака. Его победили в бою, сбежать было невозможно. Эльфлинг собирался убить его, отрезая от него по кусочку. Не бывать тому! В его глазах появилась отчаянная решимость.

— Давай закончим с этим, — сказал он, глубоко вдохнув. — Закончим, слышишь ты, проклятый полукровка, ублюдок. — И он бросился в атаку.

Сорак попытался отступить в сторону и не наносить удара, но Эдрик предвидел это, и отчаянно махнул кинжалов, оставив себя полностью открытым. Своей свободной рукой Сорак перехватил запястье Эдрика, одновременно вонзив сломанный меч в живот. Эдрик зашипел от боли, его глаза широко открылись. Он закашлялся, кровь хлынула из его губ.

— Приветствую Корону Эльфов, — сказал он сдавленным голосом и плюнул в лицо Сорака.

Сорак вытащил сломанный меч и вонзил его опять, прямо в сердце Эдрика. Эльф-Тень испустил короткий задыхающийся крик, его глаза закатились и он умер. Сорак швырнул бездыханное тело на пол, потом вытер кровавый плевок со своего лица. Повернувшись, он быстро пошел к выходу, толпа мгновенно расступилась перед ним.

Крикет смотрела, как он уходит, потом быстро подбежала к Эдрику, склонилась над ним и вынула кинжал Сорака из мертвых пальцев эльфа. На мгновение она заколебалась, потом решилась и побежала за эльфлингом.

Лорд Энке стоял на открытой веранде своих личных комнат, глядя сверху на город, первые слабые лучи рассвета только появились на горизонте. Довольно далеко, где-то около рыночной площади, были видны огни пламени, поднимавшиеся в воздух, пожарная команда до сих пор пыталась потушить стремительно распространявшийся пожар.

Вчера вечером Киеран вместе со стражниками Дома отправился проверять сообщение о побоище в квартале лавочников. Он лично приказал немедленно доложить ему, когда будет известо, что именно там произошло. И действительно, спустя недолгое время Киеран вернулся, чтобы рассказать ему последние новости.

— В маленьком переулке у магазина Сапожника Лориана произошел настоящий бой, — сказал он. — Сам Лориан не видел ничего. Он благоразумно оставался снаружи, но слышал шум схватки. По всему переулку раскиданы мертвые тела. Все это эльфы, за исключением одного, и это единственное тело — тело монахини-виличчи, Рианы. Леди Сорака. — Наемник глядел на него нехорошим, тяжелым взглядом. — Это была засада Теней, более чем очевидно, но они пытались проглотить добычу, которая им не по зубам.

— А что с Сораком? — спросил Энке.

— Никакого признака его.

— Ты думаешь, что он мертв?

Киеран покачал головой. — Видели, как он бродит по улицам, раненый, сжимая в руке окровавленный меч. Где он сейчас — неизвестно.

— Трагедия, — сказал Энке, молчаливо ругая Эдрика за провал.

— Действительно, — сказал Киеран, по его лицу было невозможно что-нибудь прочесть. — Я просто поражаюсь, откуда Тени узнали, где он будет.

Теперь головой покачал Энке. — Наверно они следили за ним от самой рыночной площади. Толпа была велика. Их разведчики легко могли скрыться в ней. Необходимо найти Сорака. Если он ранен, не исключено, что он может свалиться где-нибудь и умереть…

— Я уже приказал стражникам прочесать все улицы в поисках его, — сказал Киеран.

И в этот момент они заметили клубы дыма, поднимавшиеся над крышами около рыночной площади. Киеран немедленно помчался туда.

Он послал слово, что свидетели рассказали о магической битве в таверне, и что некоторое количество обожженных тел удалось вытащить из огня. Одно из них принадлежало женщине-мулу. Другое тоже было женское, едва узнаваемое, без ног, но по закопченому серебраному обручу вокруг лысой головы удалось установить, что она была темпларом Нибеная, Короля-Тени. Свидетели сообщили, что один из тех, кто был внутри, вышел оттуда. По описанию Киеран понял, что это был Сорак. Где он сейчас — неизвестно.

Энке мог только гадать, что там произошло. Кочевник отправился прямо к магам Союз а, а может быть они нашли его, и надо же так случиться, что Ливанна и Ка напали именно на эту ячейку. Энке знал, что сгоревшая таверна была одним из тех мест, где собирались Маски. Многие месяцы потребовались ему для того, чтобы внедрить своих разведчиков в их тайный Союз и собрать информацию об их членах и местах встречи.

Наверняка чистой воды совпадение, что Сорак оказался там, когда Ливанна с Ка напали на них. Теперь и темплар и мул мертвы. Никто не в состоянии связать их с ним, но каким образом выжил Сорак? Счастье этого эльфлинга просто безгранично. Он сумел пережить засаду Теней, смертельного мула и старшего темплара Нибеная. И этот гад бродит где-то в Алтаруке.

— Не можете заснуть, милорд?

Энке одеревенел, узнав голос. Он сглотнул и заставил себя медленно повернуться. На веранде, прямо перед ним стоял Сорак и в упор глядел на него.

— Сорак! — воскликнул Энке — Спасибо богам, ты жив и здоров. Я приказал стражникам дома прочесать все улицы в поисках тебя, они искали всю ночь и не нашли. Я слышал о том, что произошло. Прими мои искренние сожаления о Риане.

— Если вы, милорд, осмелитесь еще раз произнести ее имя, я отрежу вам язык, — сказал Сорак.

Глаза Энке полезли на лоб. — Что? Что ты сказал? Прости меня, но-

— А почему вы не спрашиваете меня, как я сумел оказаться внутри дома? — спросил Сорак.

Энке почувствовал, как холод заморозил его спину. Он нервно облизал губы.

— Я так понимаю, что сам вопрос предполагает ответ, — сказал Сорак, — так как ясно, что я вошел не через входную дверь. — Он взглянул на дым, поднимавшийся на крышами домов, его клубы были отчетливо видны через низкие стены веранды. — Отсюда хороший вид, — сказал он. — Такое ощущение, что огонь почти под контролем. Несколько хороших людей умерло сегодня ночью. И еще двое, которые заслужили смерть.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сказал Энке.

— О, я думаю понимаете, — сказал Сорак. — Перед смертью Ливанна открыла мне все. Против своей воли, конечно, но открыла, это одно и тоже. Должен ли я рассказать вам это?

— Кто… кто такая Ливанна? — спросил Энке, теперь холодный узел завязался и в животе.

— Вы хотели сказать, кем была Ливанна, — поправил его Сорак. — Она была старшим темпларом Короля-Тени, с которой вы заключили сделку, собираясь продать Алтарук осквернителям. Надо сказать, что вы придумали очень сложный заговор. Вы наняли Теней, чтобы они напали на ваш собственный караван, что привело бы к огромным убыткам Дома Джамри, и, якобы, к вашим убыткам тоже. Впрочем ваши убытки были бы совершенно незначительны, и вы легко возместили бы их долей из награбленного.

— Тем временем, — продолжал он, — темплар и мул продолжали бы убивать членов Союза Масок в Алтруке, одного за другим, не обращая внимания на все попытки поймать их, так как, естественно, вы сами предоставили им подземное убежище и сообщали о всех передвижаниях стражников. Тем самым Лорд Джамри оказывался совершенно неспособным поддержать порядок в Аларуке, и в нужное время стражники вашего дома схватили бы женщину-мула, которую, конечно, убили бы в момент задержания.

— Вы также собирались завоевать огромное доверие жителей Алтарука, наняв на службу знаменитого Киерана из Драя для защиты их мира и покоя. И когда Союз Масок в Алтаруке был бы полностью уничтожен, осквернители легко захватили бы власть в городе. А как только они оказывались у власти, они должны были уничтожить Лорда Джамри вместе с его Торговым Домом, и Дом Энке мог бы стать самым могущественным торговым домом на западе Пустых Земель.

— И это все тебе рассказала темплар? — сказал Энке. — Неужели ты поверил во всю эту чепуху? — Он потряс головой и хихикнул. — Да я не слышал более фантастического рассказа за всю свою жизнь!

— Тогда вот еще один рассказ, — мрачно сказал Сорак. — Он значительно короче, но может быть обрадует вас еще больше. Темплар собиралась предать вас. Она заключила свое собственное соглашение с вашим другом Эдриком, Мастером Теней. Они собирались убить вас.

— Эдрик? Кто такой Эдрик? — сказал Киеран. — Я никогда не слышал это имя.

— О нет, слышали, милорд, — сказал Киеран, появляясь из открытой двери веранды, за Сораком. Ни один ни другой даже не подозревали о его присутствии, пока он не заговорил. — Я рассказывал вам о нем, когда докладывал о нападении на караван.

— Киеран! — воскликнул с облегчение Энке. — Слава богам, ты здесь! — Он указал на Сорака. — Слушай, у него возникла какая-то безумная идея, что я вовлечен в совершенно фантастический заговор!

— Да, знаю. Я слышал, — сказал Киеран, небрежно опираясь спиной о дверную раму. — И что самое смешное, я ему верю.

— Ты не можешь говорить это всерьез! — воскликнул Энке.

— Я абсолютно серьезен, — ответил Киеран. — И, боюсь, должен заключить вас, милорд, под стражу.

— Наверно ты сошел с ума, — сказал Энке. — Ты работаешь на меня! Я тебя нанял!

Киеран недоуменно поднял брови. — Насколько я помню, меня наняли на службу Дому Джамри.

— Но зарплату тебя плачу я! И, кстати, какие у тебя основания для моего ареста? У тебя нет ни одного доказательства этих абсурдных обвинений!

— Возможно и нет, — сказал Киеран, — но суд вообще не входит в мои обязанности. Я просто изложу все обстоятельства дела Лорду Джамри, и он примет окончательное решение.

— Окончательное решение будет прямо сейчас, — мрачно сказал Сорак. — И здесь.

Киеран потряс головой. — Нет, не думаю, — мягко сказал он. — У тебя и так была очень занятая ночь, мой друг. Я только что из дома удовольствия, и я видел, что ты сделал с Эдриком. Учитывая все обстоятельства, я не могу ругать тебя за это. Я знаю, что ты чувствуешь, я разделяю твою печаль и потерю, но я не могу стоять и смотреть, как ты собирешься хладнокрокровно убить человека, хотя, может быть, и совершенно оправдано.

— Оправдано! — взорвался гневом Энке.

— Да, оправдано, милорд, — ответил Киеран.

— Именно вы послали Сорака и Риану в то самое место, где их ждала в засаде банда Теней. Я был при этом, если вы помните, и вы были очень настойчивы, даже в том, чтобы они шли туда немедленно. Вы были настолько озабочены тем, чтобы они пошли туда немедленно и одни, что позаботились, чтобы именно в это время я сделал вам доклад и занялся доукомплетованием стражников дома. Можно себе представить, что один или два налетчика и следили за ними от площади до дома Лориана, но невозможно представить себе дюжину эльфов-теней следящих за ними. Это было бы слишком подозрительно. Я поговорил с Лорианом и выяснил, что Сорак с Рианой были в его магазине буквально несколько секунд, так что засада была на месте задолго до их прихода. Они заранее знали, куда придут их жертвы. И был только ОДИН, которй мог сказать им это. Я подозреваю, что это и есть то доказательство, которое потребуется Лорду Джамри.

Энке побледнел. Он не мог придумать ответа.

— У меня есть все доказательства, которые нужны мне, — сказал Сорак.

— Бес сомнения, — ответил Киеран, — но ты не закон в Алтаруке, а независимо от того, кто меня нанял, я служу закону. Я должен арестовать Лорда Энке и передать его правосудию.

— Не говори мне о правосудии, — сказал Сорак. — Риана умерла не только от кинжала Эдрика, но и от его руки. Убери свои руки от него, Киеран. Он мой, я не дам тебе увести его.

— И все-таки я не дам тебе убить его, — сказал Киеран. — Остановись и вспомни, что я твой непосредственный начальник, старший офицер.

— Увы, наши задачи пересеклись, — холодно сказал Сорак. — Я подаю в отставку.

Киеран покачал головой. — Не делай этого, Кочевник, — сказал он. — Пожалуйста. Я не хочу сражаться с тобой.

— Тогда оставайся в стороне.

— Не могу, — сказал Киеран и выхватил свой меч.

Последовал внезапный треск разбивающегося горшка.

Киеран крякнул и начал валиться на пол, потеряв сознание. Когда он упал, из-за него показалась Крикет, с остатками тяжелой вазы в руках.

— Я… я никак не могла понять, как открыть тайный ход, — сказала она. — Пока я сообразила, что надо нажать на этот рычаг-

Энке метнулся к неподвижно лежащему Киерану и схватил его меч. Но когда он напал на Крикет, Сорак выхватил Гальдру и метнул его. Сломаный меч долетел до Энке и вонзился ему в правое плечо. Лорд закричал, и меч Киерана выпал из его руки.

Когда он нагнулся, чтобы подобрать его, Крикет сама бросилась на него и сильно толкнула обеими вытянутыми руками. Энке закачался, отступил назад, ударился о низкую ограду веранды, потерял равновесие и упал вниз. Его крик замер, когда он ударился о дворик особняка — вымощенный гладкими и дорогими желто-синими плитками — четырьмя этажами ниже.

Крикет вздохнула и закрыла рукми лицо. — Я… я не хотела его толкать. Я… я боялась, что он сейчас… — Ее голос замер.

Сорак посмотрел вниз, во двор. Несколько стражников уже подбежало к телу. Сверху Сорак отчетливо разглядел, что шея и плечи Энке сломаны. Матуллус взглянул вверх, и на мгновение их взгляды встретились.

— Взять его! — крикнул Матуллус. Несколько стражников, выхватив мечи, немедленно кинулись к входной двери.

Крикет схватила его за руку. — Нам нужно бежать отсюда! — крикнула она. — Идем, быстрей!

Сорак повернулся и побежал внутрь, к потайному ходу, только на мгновение остановившись, чтобы проверить состояние Киерана. Тот уже начал шевелиться.

— Быстрее! — крикнула ему Крикет из потайного хода.

— Прошай, мой друг, — тихо сказал Сорак, потом вслед за Крикет вбежал в узкую дверь потайного хода. Она закрылась за ними в тот самый момент, когда тяжелые шаги стражников раздались на лестнице, ведущей в комнату.