— Давай поедем домой и начнем день заново., о кей? — пробормотала она. Начать заново. Именно для этого она и вернулась в Байю Бро. Почему она решила, что сможет начать заново в месте, где было живо ее прошлое? Ей хотелось верить, что они смогут забыть о нем, жить дальше, но с каждым днем, пока она жила здесь, она чувствовала, что прошлое снова оживает и поглощает ее, как зыбучие пески, как жирная грязь на болоте, затягивая и опустошая ее.

Саванна села за руль черного автомобиля Лорел. Ее платье задралось и обнажило ноги. Лорел обошла машину и села рядом с Саванной, все еще продолжая смотреть на веранду Бовуара. У входной двери стояла Олив и не спускала с них глаз. Вивиан нигде не было видно. Наверняка она осталась в гостиной, стараясь сгладить положение, насколько это было возможно, и успокоить своих гостей.

Бедная мама, она всегда боялась, что скажут о ней люди.

— Как же ты добралась сюда? — рассеянно спросила Лорел.

Саванна завела машину и развернула ее на подъездной дороге. Гравий, подпрыгивая, выскакивал из-под колес и разлетался вокруг.

Она сбавила скорость, когда они скрылись за виргинскими дубами.

— Меня подвез Ронни Пелтиер. — Она засмеялась и небрежно положила левую руку на открытое окошко.

— Я вчера «покатала» его три раза, поэтому решила, что он может это для меня сделать сегодня.

Лорел громко вздохнула и провела рукой по своим волосам.

— Мне бы хотелось, чтобы ты не делала этого.

— Чего? Занималась сексом с Ронни Пелтиером?

— Чтобы не рассказывала мне об этом. Я не хочу слышать этого, сестричка.

— Господи, Малышка! — фыркнула Саванна. — Ты такая нравственная. Может быть, если бы и ты занималась сексом хоть иногда, ты бы не возмущалась так.

Она даже не притормозила, делая поворот на дорогу в сторону болота, вынырнула перед огромным грузовиком и унеслась от него под возмущенные звуки клаксона.

— Может, тебе надо было пригласить на прогулку того высокого, худого прокурора? В нем что-то есть. — Саванна медленно улыбалась, раздумывая над тем, что сама была бы совсем не прочь разок-другой переспать со Стефаном Данжермоном. — Уверена, что у него все на месте и он занимается этим с открытыми глазами.

— Меня это совершенно не волнует, — возразила Лорел.

— Да? Я могу поспорить, что это волнует Вивиан. Такой обаятельный с положением, воспитанный человек, как Данжермон, заслуживает внимания. Она готова преподнести тебя на блюдечке с золотой каемочкой, если бы могла. Только подумай! Она бы сразу же выдала тебя замуж за человека с деньгами, властью, авторитетом и большим будущим в политике и тем самым покончила бы раз и навсегда с твоим прошлым. Как все выглядело бы красиво, и пристойно, и холодно — именно это любит Вивиан.

Лорел было нечего сказать. Она сама поняла игру, которую затеяла Вивиан, но не хотела обсуждать эту тему сейчас. Она не собиралась позволять своей матери манипулировать ею — хотя это уже произошло. Эта мысль потрясла ее. Она и в Бовуар приехала, чтобы задобрить свою мать. Благодаря стараниям Вивиан Данжермон проявил к ней личный и профессиональный интерес. Благодаря Вивиан Саванна устроила скандал, а сейчас между сестрами возникло напряжение, вызванное воспоминаниями о Россе, которые, с одной стороны, сблизили их, а с другой, навсегда разъединили.

— Я не должна была возвращаться сюда, — прошептала она.

— Малышка! Не говори так! — воскликнула Саванна, ужаснувшись згой мысли, и посмотрела на сестру, отвернувшись от дороги на добрые десять секунд. — Не говори так. Тебе нужно было приехать домой. Я позабочусь о тебе, я обещаю.

Она взяла руль левой рукой, а правой погладила волосы Лорел.

— Я только и буду делать, что заботиться о тебе и защищать тебя от Вивиан, Мы начнем заново, прямо сейчас. Только ты и я и тетя Каролина с Мамой Перл. Мы будем только веселиться. Как раньше.

Лорел схватила руку сестры, поцеловала, а потом долго не отпускала ее…

Как раньше. Прошлое еще не забыто. Но оно должно быть забыто когда-нибудь.

Воспоминания захватили Лорел в безрадостные объятия.

Галстучная булавка в виде рака и галстук с окунем, которые Саванна выкрала для нее из коробки, предназначенной для бедняков Лафейетта., и фотоальбом — вот все, что осталось от их отца. Сестры прятали эти вещи в комнате Саванны, но однажды Лорел очень захотелось принести их в гостиную и поиграть с ними у окна, где папа любил сажать ее себе на колени и рассказывать только что придуманные им смешные истории.

Улыбающаяся Вивиан вошла в гостиную. Она вернулась с собрания благотворительного общества при больнице. Но улыбка мгновенно исчезла, когда она увидела, чем занимается Лорел.

— Лорел! Что у тебя в руках? — воскликнула Вивиан, устремившись через гостиную к дочери. Бусинки двойной нитки жемчуга, которую так любила Вивиан, бились друг о друга и издавали звук, похожий на лязг зубов. Она подошла к Лорел. Ее лицо стало красным от гнева под слоем искусно наложенного макияжа, когда она разглядела коллекцию сувениров Лорел. — Откуда ты взяла эти вещи?

— А… а… — Пальцы Лорел держались за края альбома, и она выставила его впереди себя, как бы защищаясь от матери, но было слишком поздно. Вивиан вырвала альбом из ее рук и охнула.

— Где ты это взяла? Как эта вещь оказалась здесь? Как тебе не стыдно приносить такие вещи в комнату! — Она захлопнула альбом и бросила его на сиденье кожаного кресла, в котором очень любил сидеть отец.

Лорел знала, что провинилась. Мама рассержена на нее. Не дай Бог у нее начнется приступ. Вивиан прижала руки к щекам и стала мерить шагами комнату, туда-сюда, туда-сюда, взволнованная, как лошадь перед заездом. В глазах у нее появилось нечто, граничащее с паникой.

— Как не стыдно приносить это в гостиную! Мистер Лайтон еще не привык к этому дому, а ты притаскиваешь сюда это! Что он может подумать, если увидит это?

Лорел совсем не заботило, что мог бы подумать мистер Лайтон. Он ей не нравился. Ей не нравилось, что он занял папину комнату. Не нравилось, как он гладит ее по голове. Не нравилось, как он смотрит на Саванну, Ей не хотелось, чтобы он жил в Бовуаре.

— Мне он не нравится! — выпалила она, вскакивая на ноги с пола. От обиды она чувствовала, что может стать в десять раз выше и бесстрашней. — Мне он не нравится, и мне все равно, что он думает!

Пощечина, была сильной, голова у Лорел дернулась в сторону. Слезы, запрятанные глубоко, брызнули из ее глаз и потекли по лицу, а щека загорелась и даже слегка онемела. Вивиан схватила ее за плечи и встряхнула.

— Никогда не говори так! — грозно потребовала она, блестя глазами, полными гнева и слез. — Твой отец умер. Мистер Лайтон теперь глава этого дома, и ты будешь хорошей девочкой и будешь 'уважать его и считаться с его присутствием. Ты поняла меня, Лорел Линии?

Лорел глядела на нее, мечтая, что осмелится сказать «нет» и мама все равно будет любить ее. Но она не могла сказать «нет»… Мама уже почти не любила Саванну.

— Ты поняла меня? — повторила Вивиан, ее дрожащий голос был на грани истерики, которая всегда предшествовала очередному приступу.

— Д-да, мама, — выдавила из себя Лорел, хотя внутри нее бушевали злость и обида. — Извини м-меня, мама.

Сразу же гнев Вивиан заметно поубавился. Она отпустила Лорел. Неловко наклонившись, так, чтобы не помять свое новое ярко-розовое платье, она погладила волосы Лорел и убрала их с ее лба назад, потом вытерла ей слезы. Ее красиво обведенные помадой губы дрожали, когда она улыбнулась.

— Вот хорошая девочка! Я знаю, что ты будешь себя хорошо вести. Ты ведь знаешь, что это важно, Лорел? Ты всегда была хорошей девочкой, — шептала она, всхлипывая.-Мамина любимица. А теперь беги и поиграй в другом месте.

И Лорел убежала. Она бросилась разыскивать Саванну в старом лодочном домике на берегу реки.

— Я-я н-не думала, что мама вернется так рано, — заплакала несчастная, испуганная Лорел, прижавшись к сестре. Ее щека все еще продолжала гореть.

Они сели в старую деревянную лодку, которую им разрешил брать их отец, и Саванна обняла ее и вытерла ей слезы. Лорел отчаянно ждала, когда Саванна скажет, что все будет опять хорошо, но Саванна перестала говорить так после того, как Вивиан с Россом вернулись в Бовуар после своего медового месяца.

Так много вещей переменилось и так быстро. Умер папа. Росс Лайтон занял его место. Иногда по ночам эти мысли так пугали ее, что она не могла спать. Она пыталась прокрасться в комнату Саванны, как то бывало раньше, но почему-то Саванна стала запирать их потайную дверь и не говорила почему.

— Как было бы хорошо, если бы мы могли взять и уплыть на лодке в Новый Орлеан, — пробормотала Лорел, уткнувшись в плечо своей сестры. — Мне бы хоте-лось убежать отсюда.

— Мы не можем этого сделать, — прошептала Саванна, гладя ее волосы.

— Мы могли бы уйти и жить с тетей Каролиной.

— Нет, — прошептала она, глядя в воду. — Неужели ты не понимаешь, Малышка? Никакого выхода нет.

То, как она это сказала, снова испугало Лорел, и, поежившись, она взглянула на сестру. В глазах Саванны было столько грусти, что Лорел почувствовала пустоту и боль в груди. Неожиданно Саванна улыбнулась.

— Но мы можем поплыть по реке и представить, что мы потерпели крушение и оказались на необитаемом острове, — сказала она, нагибаясь вперед, чтобы отвязать Лодку от причала.

И они выплыли на лодке из старого сарая, сделанного из кипарисов и хранившего кучу ненужного хлама, пахнувшего рыбой, и поплыли по течению к месту, где могли бы притвориться, что мир безоблачен и в нем не существует Росса Лайтона.

— Эта Арментина Прежа умеет готовить, — провозгласила Мама Перл, качая головой и продолжая чистить фасоль и складывать ее в пластмассовую корзину, зажатую между коленями. — Она никогда не готовила ничего путного для Вивиан, но готовить она может. Это я вам говорю. Если бы она не готовила для Вивиан, вы смогли бы оценить ее обеды. Да уж.

Лорел подняла глаза от салата из крабов, до которого она едва дотронулась. Она сменила юбку на выцветшие шорты и свободную фиолетовую хлопчатобумажную блузку. Сейчас она чувствовала себя спокойно, скрывшись за своими очками. Все жильцы дома вышли на заднюю веранду Бель Ривьер и расположились на ней, привлеченные покоем и полуденным теплом.

— Было очень вкусно, Мама Перл. У меня просто нет аппетита, вот и все.

Перл фыркнула, при этом ее мясистое лицо выразило полное неодобрение.

— Посмотри на себя, кожа да кости. Ты что, хочешь высохнуть и улететь, как воздушный шарик? Нужно хоть немного поправиться, нет?

Саванна вытянулась на мягком шезлонге и взяла книгу.

— Мама Перл, говорят, что девушка не может быть слишком богатой или слишком худой.

Перл повела плечами:

— Sa c'est de la couyonade[26].

Каролина помешала лед в своем стакане с чаем, ее темные глаза осторожно наблюдали за Лорел.

— Мы видели тебя в новостях, дорогая. Как ты дала отпор тому телеевангелисту.

Перл захихикала и хлопнула себя по коленям.

— Задала ты ему трепку. Ты даже Библию знаешь! Ma bon pichouette! [27] Сегодня утром, когда я была в церкви, "я всем сказала, что это моя девочка.

Лорел скорчила гримасу, нечто среднее между улыбкой и выражением недовольства, и промолчала. Аппетит пропал окончательно, и она положила вилку на тарелку. Ей очень не хотелось оказываться в центре внимания.

— Делахаусы — очень хорошие люди, — спокойно сказала Каролина. Эта фраза повисла в воздухе, пока она меняла позу и поправляла подол своей узкой светло-желтой юбки. Затем она спросила: — Трудно добиться от Болдвина, чтобы он их не беспокоил?

Лорел пожала плечами:

— Может быть, и нет. Они могут поговорить с судьей Монахоном. Но все равно это не остановит Болдвина, и он будет продолжать свою войну с грехом так или иначе.

— Нужно хоть что-нибудь сделать. Все лучше, чем просто рассуждать на эту тему, — сказала Каролина. Она отпила свой чай и поставила его обратно, проведя пальцем по запотевшему стакану.

— Видит Бог, это пойдет на пользу Болдвину, — сухо заметила Саванна и добавила, заслужив хмурый взгляд Лорел: — Если Джимми Ли — человек от Бога, то маркиз де Сад — сейчас в раю и облизывает губы, привязывая женщин-ангелов к небесным вратам.

Мама Перл бросила фасолину в корзину и сказала Саванне что-то ругательное на кейджунском французском, но Саванна не обратила на это никакого внимания. В доме зазвонил телефон. Саванна, не торопясь. встала с кресла и пошла к аппарату. Перл подняла свою корзину и отправилась на кухню, бормоча что-то себе под нос.

Лорел подавила желание пойти за ними. Она чувствовала взгляд Каролины на себе.

— Ты все еще состоишь членом Луизианской ассоциации адвокатов, не так ли? — невинно задала вопрос тетя.

— Да, но я не готова заниматься сейчас чем-либо, — ответила Лорел, сжав пальцы в кулаки. — Я не хочу неприятностей.

Каролина встала, стряхивая воображаемые пылинки со своей юбки. Она сделала шаг в сторону дома, бросив взгляд на Лорел, как будто ее только что осенило.

— Делахаусы тоже этого не хотят.

Лорел сжала зубы, когда тетка прошла в дом через высокие двери, которые вели в ее кабинет.

— Я приехала сюда, чтобы отдохнуть, — пробормотала она, снова усаживаясь в свое кресло, скрестив руки на груди. — Я приехала сюда, чтобы найти мир и покой.

Никто не ответил ей. Почувствовав беспокойство, Лорел встала и прошлась по веранде. Полуденный ветерок надул ее блузку, пошевелил листья папоротника, пошелестел страницами книги, оставленной Саванной. Чувствуя, что нужно чем-то заняться, Лорел нагнулась и взяла книгу в руки.

«Иллюзии зла», автор Джек Бодро.

На обложке было изображено болото ночью, туманное и темное, вода блестела, как черное стекло, в тусклом сиянии луны. Из густой зелени вдоль берега мрачно выглядывали чьи-то глаза с красным отсветом.

Картинка на обложке заставила Лорел поежиться. Спустившись с террасы и направившись по тропинке в 'заднюю часть сада, Лорел перевернула страницу и стала читать краткое содержание книги на задней обложке.

Мастер ужасов, автор бестселлеров Джек Бодро создал еще один леденящий кровь роман, гарантирующий самым бесстрашным-циникам бессонные ночи.

Что-то крадется по городу Пердю, штат Луизиана, охотясь за детьми и распространяя ужас, который давно лишил покоя всех жителей города. Днем Пердю сохраняет видимость красивого маленького городка, но внешний вид — не более чем иллюзия. Зло прячется в лесу рядом, оно ждет заката солнца.

Красивая молодая вдова Клер Фонтэн приехала в Пердю со своей дочерью, чтобы заявить свои права на наследство, которое, по словам местных жителей, имело на себе проклятье. Гонимая жестоким прошлым, она надеется начать жизнь сначала и нанимается работать сестрой-сиделкой в местной клинике. Но на ее пути к счастью встает тень. Тень опасности… и смерти.

Ужас охватывает весь город. Клер предстоит принять решение, кому довериться. Является ли энергичный доктор Веррет достойным кандидатом… или убийцей? А.местный житель, знахарь Жален Пирс, обычный мошенник, или его невинная маска… иллюзия Зла?

Заинтригованная Лорел уселась на каменной скамейке и наугад раскрыла книгу.

Ночь, как смерть, окутывает болото холодным, черным покрывалом. Мгла скользит по стволам кипарисов, как невидимые змей. Откуда-то издалека приближается гул, как будто возвращаются доисторические времена, первобытные болота и древние монстры.

Страх ползет по спине Паолы. Сидя в лодке, она ждет кого-то и оглядывается по сторонам, ощущение зла становится все сильнее. Оно заполняет все вокруг и повисает в воздухе. Повисает как туман. Страх душит, как одеяло, накинутое на жертву. Она хватается за ворот своей блузы и старается глубже дышать. Она оборачивается, услышав шелест в кустах рядом с ней.

Кричит нутрия, встречая свою смерть. Над головой крылатая тень какой-то птицы устремляется вниз с веток дерева. Еще один ночной хищник. Сова… летучая мышь… что-то уродливое… что-то ужасное… Пронзительный крик вырывается из горла Паолы. Жуткий, дикий, испуганный. Такой же, как у нутрии. Крик жертвы. Никем не услышанный. Поглощенный ночной мглой.

— Я польщен.

От неожиданности Лорел подпрыгнула, сердце ее ушло в пятки. Джек стоял менее чем в метре от нее, лениво прислонившись к одной из греческих статуй тети Каролины. Он держал руки в карманах своих старых джинсов, согнув одну ногу. Он выглядел сильным и чувственным в выгоревшей черной майке, на которой был изображен танцующий аллигатор с надписью «Аллигатор-Бар. Ресторан и танцевальный зал». Его волосы падали на лоб, а черные глаза искрились озорством. Царапина над левой бровью только увеличивала впечатление его таинственности и каким-то образом сочеталась с маленьким рубином, который, как капля крови, висел у него в ухе. Постепенно к Лорел вернулось ее присутствие духа, и она резко встала, захлопывая книгу.

— Вы напугали меня до чертиков! Джек усмехнулся ее негодованию.

— Мой редактор будет счастлив услышать ваши слова. Она платит мне деньги, чтобы я пугал людей.

— Я не это имею в виду, и вы все понимаете. Чем это вы занимаетесь, подсматриваете за мной?

Он прижал руки к сердцу и посмотрел на нее слишком невинным взглядом, чтобы можно было ему верить.

— Я? Да я просто шел мимо, думаю, дай загляну к соседям, узнаю, как они поживают.

Лорел посмотрела на него с нескрываемым подозрением. Джек подошел к ней, взял из рук книгу и бросил на скамейку.

— Ты знаешь, в чем твоя проблема, сладкая? — тихо спросил он, обнимая ее.

Широко раскрыв глаза от изумления и неожиданности, она попыталась вырваться, но он сцепил свои руки у нее за спиной, и она не могла ничего сделать. На лице у него появилась его обычная наглая усмешка.

— Ты слишком напряжена. Ты должна расслабиться, ангел.

— Пустите меня, — потребовала Лорел, пытаясь стоять прямо, как фонарный столб, в то время как внутри у нее все дрожало от его близости.

— Почему? Мне нравится обнимать тебя.

— А мне не нравится, когда меня обнимают. Я не хочу, чтобы меня обнимали.

Некоторое время он внимательно смотрел на нее и заметил что-то похожее на страх. Она боится его? Или это что-то другое, более глубокое, более личное? Страх близости, быть может. Страх, что это ей может понравиться?

— Лгунья! — мягко проговорил он, но тем не менее выпустил ее из своих объятий. Видимо, она боится его. Он был потребителем и негодяем. Будь у него хоть капля совести, он должен был бы оставить ее в покое. Но она интересовала его, она была комком противоречий. И кроме того, его тянуло к ней. Он не мог игнорировать этот факт.

Вытащив сигарету из-за уха и вставив ее между губ, он нагнулся и снова взял книгу в руки. «Иллюзии зла», его последний бестселлер, ничего не значащий для него роман. Он написал его, чтобы убить время, чтобы выговориться, выпустить то, что накопилось внутри его. Он никогда не ставил своей целью прославиться, что приводило его редактора в ярость. Она хотела, чтобы Джек ездил по другим городам и изображал из себя знаменитость. Но он отказывался. Редактор хотела, чтобы он обхаживал книжных дилеров и распространителей его книг. Он сидел дома. Поведение Джека раздражало редактора, но тот отшучивался и говорил Тине Стейнберг, что у нее достаточно энергии и честолюбия на двоих.

— Вы когда-нибудь закурите эту сигарету? — саркастически спросила Лорел.

Джек взглянул на нее из-под бровей и усмехнулся, сигарета задрожала на губах.

— Нет. Я бросил курить два года назад.

Она нахмурилась, неодобрительно глядя на него. Не одобряла она соблазна быть очарованной им, ну и конечно, не одобряла и само его поведение.

— Тогда зачем вы все время держите сигарету во рту? — капризно спросила она, стараясь выйти из-под его чар.

Он смотрел на нее не мигая, взгляд как бы ласкал ее, а в глазах плясали дьявольские огоньки.

— У меня… рефлекс губ. Может, ты поможешь мне с этим, сладкая?

Она продолжала негодовать на него и на ощущение тепла, которое пронизывало все ее тело при виде его чувственных губ. Кроме того, она вспомнила их поцелуй и вкус его рта.

— Почему ужасы? — неожиданно спросила она, протягивая руку и стуча пальцем по обложке книги.

Сухая улыбка появилась в уголках рта Джека.

— Потому что это моя жизнь. Потому что это живет внутри меня.

Черт, она убежит, как гончая, если он расскажет ей правду. К счастью, он никогда не испытывал особого отвращения ко лжи.

— Потому что их покупают, — сказал он, вновь бросая книгу на скамейку.

Пусть лучше считает его корыстным, чем лунатиком. Такой человек, возможно, не потеряет шанса уложить ей в постель. А впрочем, он и был корыстным. Не провел ли он полдня, рызкая по всем старым газетам, изучая деятельность мисс Лорел Чандлер в качестве прокурора Конечно, совсем не потому, что хотел узнать о ней как можно больше, а потому, что она заинтриговала его как личность. Он даже выписал кое-что о ней для будущих книг, полагая, что из нее вышла бы захватывающая героиня, у которой хватало и женской беззащитности, и твердого характера.

Но газеты многого не рассказали ему, именно того, что он хотел — нет, что ему было нужно узнать для своей будущей книги. Только так обстоит дело, уверял он себя, смотря в ее голубые, как озерная вода, глаза.

Она снова была в очках. В очках, которые, как она ошибочно полагала, скрывали ее красоту.

При желании он мог бы придумать, почему она прячется за ними. Другой вопрос, другой недостающий кусочек в головоломке была сама Лорел. То, что она могла просто стесняться своей женственности, тронуло его зачерствевшее сердце. Он протянул руку и поправил очки у нее на носу.

— Пошли, tite chatte, — сказал он, кивая в сторону задней калитки. Он поймал ее маленькую ладонь в свою и потянул за собой, — Лорел уперлась каблуками в землю и хмуро спросила:

— Пошли куда?

— Ловить раков.

Тщетно она пыталась вырвать свою руку , ее ноги уже двигались за ним.

— Я не собираюсь ловить раков с вами. Я вообще с вами никуда не собираюсь идти.

— Конечно, ты пойдешь, сладкая.

Он ухмыльнулся, как дьявол-искуситель, и потащил ее в направлении калитки.

— Ты не можешь вечно оставаться в этом саду. Ты должна выйти отсюда и жить нормальной жизнью, общаться с простыми людьми.

Она что-то пробормотала себе под нос. Потом сказала:

— Я что-то ничего простого в вас не замечаю.

— Merci! [28]

— Это не комплимент.

— Пойдем же, ангел, — вдруг ласково попросил он, неожиданно изменив тактику. Он подскочил к ней, по-кошачьи грациозно, и увлек ее в медленном танце под музыку, которую слышал только он сам.

— Я только бедный кейджунский парень, совсем один в этом-мире, — шепнул он ей ласковым и хриплым голосом, специально усиливая свой акцент. Он поймал ее взгляд и наклонил голову так, что они оказались нос к носу. — Так ты хочешь пойти со мной ловить раков, mоn соuer? [29]

Соблазн был велик, ее так и тянуло к нему. Их притяжение друг к другу было поразительно, хотя она не хотела никого впускать в свою жизнь. У нее было все, чтобы она могла спокойно существовать. А с Джеком спокойствию придет конец. Он был диким, совершенно непредсказуемым субъектом. Если бы он сейчас сказал, что решил слетать в Бразилию на один день, она бы нисколько не удивилась.

Нет, он не подходил ей.

Но его предложение было очень соблазнительным. Она почти чувствовала, как ее ноги погружаются в глину, как пахнет болото, она уже предвкушала, как будет вытаскивать сеть, полную пощелкивающих, шипящих маленьких раков из воды. Последний раз она ловила раков много лет назад. Отец брал их с Саванной — вопреки резким возражениям Вивиан. Раз или два они с Саванной тайком ходили ловить раков уже после того, как он умер. Но все это было в прошлом, таком далеком, что оно казалось нереальным. А сейчас предлагал Джек. Тот самый Джек, дьявольская ухмылка и лицо которого выражали joie de vie[30].

Она взглянула на него и, сама того не ожидая, произнесла:

— Хорошо. Пошли.

Глава ДЕСЯТАЯ.

Они ехали в джипе Джека по дороге к реке и свернули на узкую заросшую тропу, проходившую недалеко от того места, где недавно застряла их машина. Тропа была неровная, изрезанная колеями, и Джеку пришлось ехать очень медленно. Эйт выпрыгнул из машины, готовый приступить к знакомству с новой территорией. Лорел держалась за дверцу джипа, когда он подпрыгивал на ухабах, и любовалась природой. Она знала эти места. Пони Байю. Так звали пони-призера,'которым владел местный англичанин-плантатор еще в семнадцатом веке. Пони «позаимствовал» один из кейджунов, намереваясь использовать его в качестве производителя. Началась вражда, пролилось немало крови, и все напрасно, поскольку пресловутый пони умудрился завязнуть в трясине, где его съели аллигаторы.

Несмотря на эту довольно мрачную историю, Пони Байю было очаровательным местечком. Сам ручей был очень узким и мелким, а берега вокруг — низкие, илистые, густо поросшие водяными растениями и цветами. Настоящий рай для речных раков, что подтверждалось наличием двух стареньких машин, стоявших у обочины дороги. Две семьи пытали свое счастье на отмели, цветные пластмассовые полоски на поверхности воды указывали на то, что на дне ручья стояли сети. С.полдюжины детей бегало по берегу, крича и смеясь. Их матери расположились на длинном капоте старого коричневого «кадиллака» и были поглощены разговорами. Отцы же беззаботно стояли, облокотившись на машину, пили пиво и курили. Каждый из них помахал им рукой, когда Лорел с Джеком проехали мимо, в поисках места, где бы они могли остановиться. Лорел улыбнулась и помахала им в ответ, обрадованная тем, что приехала сюда.

Они поставили джип и взяли снасти, как будто проделывали это не в первый раз. Лорел натянула на ноги высокие резиновые сапоги, в которых можно было переходить вброд, взяла несколько хлопчатобумажных сетей с грузилами и поспешила за Джеком, который с сетями под мышкой нес ручной холодильник с наживкой. Эйт умчался вперед, держа нос по ветру и надеясь на приключения. Джек прикрикнул на него, когда тот с шумом бросился в ручей.

Эйт закрутился волчком, выбежал из ручья, поджав хвост, и бросил разочарованный взгляд на Джека.

— Он нам всех раков до самой Нью-Айбирии распугает, — пробормотал он.

— Все зависит от того, какой вы охотник, — вызывающе сказала она.

— Если ловишь раков с самого детства, чтобы было что кушать, то поневоле станешь хорошим.

Лорел ничего не ответила, продолжая наблюдать, как он насаживал наживку на сети, используя для этих целей рыбьи жабры и куриные шейки. Он вырос в бедной семье. Как многие в Луизиане. Но нотки горечи, которые она услышала в его голосе, тронули ее, больше, чем она сама того ожидала.

Могло же быть в жизни так, что ты родился бедным, но счастливым. После смерти отца Лорел часто предлагала Богу забрать у нее все ее игрушки, все нарядные платья, но только чтобы у нее были такие родители, которые бы любили ее и Саванну больше, чем свое богатство.

Она знала много детей, родители которых работали в Бовуаре. Все они были бедны, но это не мешало им целовать и тискать своих детей. Кейджуны вообще не были меркантильными и отличались большой привязанностью к своим семьям. Но она подсознательно чувствовала, что семья Джека не принадлежала к их числу.

В Лорел проснулось любопытство, но она не стала ни о чем спрашивать.

Вместе они закинули сети и распределили их на некотором расстоянии друг от друга. Джек действовал быстро и ловко, все движения его были отработаны годами. Лорел постоянно цеплялась ногами за «крокодильи» водоросли, которые переплетались с нежными желтыми кубышками и водяными лилиями. Место, которое она выбрала для своей сети, было неудачным. Оно заросло бледно-лиловыми водяными гиацинтами, и сеть в них запуталась.

— Да-а, — сухо протянул Джек, неожиданно оказавшись рядом с ней, и Лорел сразу почувствовала запах его разгоряченного тела. — Я вижу, что ты привыкла есть раков, купленных в магазине.

Лорел взглянула на нее с оскорбленным видом.

— А вот и нет. Чтобы вы знали, я это делала не раз.

Просто мне не приходилось заниматься этим последние пятнадцать лет, вот и все. —

Джек еще раз установил сеть и помог ей выбраться на берег, не давая запутаться в камыше и корнях деревьев. Когда они оба вышли на твердую почву, он с сомнением посмотрел на нее.

— Я видел дом, в котором ты выросла, сладкая. Не могу себе представить, что вы часто бродили по болотам.

— Значит, вы просто законченный сноб, — сказала Лорел, снимая резиновые сапоги и с облегчением ступая босыми ногами на мягкую землю. — Нас брал сюда наш отец.

Она облокотилась на джип и устремила свой взгляд на реку, вспоминая более счастливые времена. На дальнем берегу в тени лиственных деревьев, покрытых мхом, и раскидистых ив росли дикие ирисы и пышный папоротник. На более открытых местах, куда попадали солнечные лучи, мелькали ромашки и белоголовые маргаритки. Где-то около ручья трудолюбивый дятел долбил ствол дерева в поисках пищи, распугивая птиц со своих насиженных мест в молодняке. Взад и вперед летали маленькие голубые и ярко-желтые птички.

— А что с ним случилось? — мягко спросил Джек, напомнив себе, что именно по этой причине он взял ее сюда. Чтобы побольше узнать о ней, а не смотреть на ее лицо, когда она любовалась рекой. Это уже дело второе. Его основная забота — работать на себя.

Эмоции захлестнули Лорел, в горле встал комок, который мешал говорить.

— Он умер, — прошептала она. Непрошеные слезы затуманили буйную зелень на противоположном берегу.

— Его убили… несчастный случай… на тростниковых полях…

Одно ужасное, непоправимое мгновение, и вся жизнь их необратимо изменилась.

Джек увидел, что грусть, как вуаль, опустилась на ее лицо. Он сразу же забыл о своих корыстных намерениях узнать как можно больше о ее прошлом. Сам того не сознавая, он придвинулся к ней, обнял за плечи и нежно прижал к себе.