ГЛАВА 11

Проведя в Камелоте несколько дней, Маргарита вполне привыкла к здешним нравам. Первое время ей все вокруг казалось интересным и необычным, но постепенно ощущение новизны притупилось, и она стала все острее тосковать по привычной (и такой милой, если вспоминать о ней вдалеке!) московской жизни.

Вот и сейчас она поднималась по ступеням лестницы к себе в башню, погрузившись в столь глубокую задумчивость, что ничего вокруг себя не видела и вообще витала мыслями где-то далеко…

Но не успела она подойти к отведенной ей комнате, как ее подхватил вихрь, завертел в воздухе и втолкнул в распахнувшиеся двери спальни. Причем распахнулись двери не сами по себе, а оттого, что получили сильный удар некоторыми частями тела несчастной ведьмы – и, между прочим, без всякого старания с ее стороны. Ушибленные части тут же заныли от боли, даром что именуются мягкими…

Пентакль на груди загорелся огнем, грозя прожечь кожу, что явно свидетельствовало о магической основе происходящего, причем магия эта была враждебной. Все случилось слишком быстро. Но все же следовало быть внимательной и уловить момент, когда амулет только-только начал нагреваться и был шанс принять меры к защите от агрессивных действий.

Наверное, если бы Маргарита не была так поглощена собственными мыслями, когда шла к себе в покои, ее не застали бы врасплох. И Гарольда Хардимура рядом, как назло, именно в этот момент не оказалось!

И все же кто мог ожидать, что она подвергнется магическому нападению, просто направляясь по коридору в свою спальню? Если ведьма не находится в безопасности в собственных покоях, то может ли она находиться в безопасности где бы то ни было?

Между тем вихрь вовсе не собирался опускать ее на твердую почву. Напротив, Маргоша вдруг почувствовала, как невидимая рука вздернула ее под потолок и стала переворачивать вверх ногами. Вскоре она заболталась в воздухе вниз головой в двух метрах от пола.

Положение было унизительным: бархатная юбка медленно сползла на голову и прикрыла лицо – закон земного притяжения действовал в этом мире, как и в прочих. Конечно, стесняться собственных ног Марго не приходилось – они были вполне стройными и ухоженными, но подобный стриптиз никак не входил в ее планы, да и пребывание верхней части тела, внезапно поменявшейся местами с нижней, в бархатном мешке делало несчастную ведьму жалкой и беспомощной. В таком положении сложно сохранить выдержку и хорошие манеры, а именно это Маргоша считала необходимым в любой ситуации.

– Так значит, ты и есть та могучая фея, что прибыла в замок моего легковерного братца на его погибель? – раздался женский голос.

Голос был мелодичным, но при этом отличался неприятными визгливыми интонациями, хотя такое сочетание сложно представить.

– Отвечай, когда тебя спрашивают!

– Вообще-то я лучше говорю, стоя ногами на полу, – огрызнулась Маргарита из своего бархатного мешка. – Видимо, эти процессы взаимосвязаны. А фея я пока не очень могущественная и ничьей погибели не желаю.

– Я так и знала, что все эти разговоры о великой фее – просто дешевая реклама, раздуваемая для придания популярности новой бездари, явившейся бог знает откуда в надежде чем-нибудь поживиться… Впрочем, я вообще знаю о тебе много больше, чем ты по своему убожеству способна представить!

Между тем Маргоша, которой надоело болтаться вниз головой, тихонько попросила помощи у кольца, безотказно сработавшего и в этом мире, обрела нормальное положение и опустилась на пол, нервно озираясь и поправляя сбившийся набок островерхий колпак с вуалью.

Перед ней стояла дама в богатой одежде, с красивым, но злым лицом. Увидев, что пришлая фея самостоятельно справилась с насланным на нее заклятием (а стало быть, не так беззащитна, как хочет казаться), дама стала еще злее.

– Что ж, девчонка, ты действуешь смело. Но прежде чем тебе придет в голову абсурдное намерение тягаться со мной силами, запомни кое-что. Ты, насколько я знаю, всего несколько месяцев изучала магию под руководством случайных наставников. А я получила звание мага после двухсотлетнего напряженного ученичества! Силы неравны. Своими фокусами и магическими штучками ты, может быть, и сумеешь заработать себе на жизнь. Скромную, весьма скромную жизнь. Однако не советую вставать мне поперек дороги, иначе расходы на жизнь тебе больше не понадобятся. Надеюсь, мы поняли друг друга?

Нет, все же этой высокомерной даме следует дать понять, что у молодой феи тоже есть чувство собственного достоинства.

– Вы забыли представиться, – гордо сказала Маргарита наглой особе. – Я могу ответить на ваши вопросы лишь в том случае, если буду знать, с кем имею дело.

Наверное, для королевского замка ее слова прозвучали несколько грубовато (хотя верчение незнакомых людей с последующим подвешиванием вниз головой тоже нельзя назвать образчиком хороших манер)… На всякий случай Маргоша все же решила добавить ритуальную фразу, прекрасно известную каждому читателю классической литературы:

– С кем имею честь, так сказать?

Неизвестная дама усмехнулась и высокомерно произнесла:

– Ну и времена! Меня просят представиться! И где – в Камелоте! И кто! Какая-то заезжая авантюристка! Я, будет вам известно, милочка, – фея Моргана-младшая, сестра короля Мерлина и принцесса этого королевства!

Наверное, при таком сообщении гостье полагалось пасть ниц или как минимум сделать реверанс, но Маргарита слегка оторопела.

Вообще-то ей казалось, что принцессы должны быть молодыми и… и… какими же еще? Красивыми? Умными? Добрыми? Это все, как известно, необязательно – даже в сказках принцессы встречались разные… Но все же фея Моргана своим обликом напоминала скорее моложавую злую мачеху с большими претензиями (из тех, что терзают беззащитные зеркала глупыми и однообразными вопросами «Я ль на свете всех милее?»), а вовсе не принцессу. К тому же эта дама что-то говорила о своем двухсотлетнем ученичестве… Если прибавить хотя бы самые незначительные периоды, проведенные Морганой до и после изучения курса магических наук, ее возраст получится весьма почтенным! Мадам уже как минимум третью сотню лет разменяла, а туда же, все в принцессах ходит…

А характер! Судя но всему, ее высочество остановить труднее, чем любого головореза! И эта мысль Маргариту не слишком порадовала… Не хотелось бы сразу же обзаводиться на новом месте врагами, но, кажется, один враг, вернее врагиня, уже налицо.

– Так что же тебе, милочка, предложил мой дражайший братец? – продолжила свой допрос Моргана. – В каком качестве ты собираешься здесь пребывать? Ведь неслучайно ты болтаешься в таком завалящем и всеми забытом измерении, как наш Камелот?

– Леди Маргарита – мой ассистент по административным вопросам и, кроме того, ученица, – раздался за спинами дам внушительный баритон.

В дверях стоял король.

К неожиданному появлению Мерлина Маргарита была готова еще менее, чем к эксцентричному визиту его дражайшей сестрицы, и потому окончательно растерялась.

– Ну разумеется! – фыркнула Моргана брату в ответ. – Ученица и ассистент! Кто же еще? Мои мальчики тоже у меня… ученики и… телохранители. В любом случае, это идет за счет королевской казны. А ты, милочка, лучше бы поискала себе место при дворах иных королей в иных мирах!

– Я не уверена, что на рынке труда высокий спрос на придворных магов и королевских ассистентов, и не хотела бы изучать этот вопрос на собственном опыте, – сухо ответила Маргарита (в конце концов, присутствие его величества короля Мерлина Пятого придало ей смелости).

– Эта женщина несет невесть что! – Моргана даже не удостоила ее ответом. – Ну что, любезный братец, утратил собственные магические силы и взял молодую ученицу? Или уже подумываешь о свадьбе и семейном счастье? Однако ты забыл, что вступление в брак с королем предполагает свободное распоряжение казной королевства со стороны его супруги. Ты и так превратил родовой замок в пристанище для бездельников и бродяг, а теперь намерен еще и разорить наше королевство, потакая капризам какой-то неизвестно откуда притащившейся безродной вертихвостки?

– Да, когда речь заходит о деньгах, моя сестра, принцесса Моргана, становится самым сквалыжным существом, которое только можно себе представить, – усмехнулся Мерлин.

– Склонность оценивать все плюсы и минусы в любой ситуации, сводя их к денежному исчислению и определяя сальдо, – не самая позорная из человеческих слабостей, – огрызнулась сестра. – А ты лучше бы подумал, что наш старый отец был в свое время убит во время дворцового переворота рвущимся к власти дядюшкой, которому эта власть в результате так и не обломилась…

– Зато папочка испустил дух в радостном сознании, что его дочурка ревностно следует старинным семейным традициям, – не слишком почтительно заметил король, вероятно выстраивая какой-то намек (попятный лишь посвященным) на причастность Морганы к финальным событиям неудавшегося переворота…

Сестра проигнорировала его выпад и мрачно пообещала:

– У тебя есть все шансы оказаться следующей жертвой, если ты будешь делать слишком много ошибок!

И тут Моргана произнесла длинную прочувствованную речь о том, как ей не нравятся стиль и методы руководства ее брата-короля, его расточительность, пренебрежение государственными делами и при этом странное пристрастие к изжившей себя архаике и неумение пустить в жизнь королевства хоть что-то новое…

Из всего этого следовал одни вывод, который Моргана не только не скрывала, но и всячески подчеркивала: дворцовый переворот не за горами и дни Мерлина, по крайней мере его дни на престоле, уже сочтены.

Все-таки отцом ее был не кто иной, как его величество Мерлин Четвертый, король Камелота, а в этой среде, среди монархов, вопросы власти решались довольно своеобразно. Дворцовые перевороты во многих королевствах просто-таки унылая проза жизни.

Оставив родственников выяснять отношения, Маргарита ускользнула в привычное убежище – в библиотеку замка.

Что ни говори, а сэр Венделл – единственное существо в этом измерении, способное хотя бы посочувствовать.

– Здравствуй, Морган.

Старый пират резко обернулся, услышав знакомый голос. Да, слух его не обманул – перед ним стоял хорошо, очень даже хорошо известный ему человек, носивший множество имен, одним из которых было Раймундо Луллий. Морган предпочитал именно этот, англизированный вариант имени испанского мага и алхимика.

Они по-прежнему считали себя врагами, хотя те времена, когда пиратский фрегат Моргана с черным «Веселым Роджером» на мачте гонялся за испанскими бригантинами, давно миновали. Но все же трудно забыть окутанное пороховым дымом лицо противника на палубе вражеского корабля, если когда-нибудь любовался на него в окуляр подзорной трубы, готовясь взять украшенный многочисленными пробоинами корабль на абордаж…

Однако с течением долгого времени даже самые лютые враги начинают испытывать друг к другу нечто вроде родственных чувств. А если прошло много веков?..

Дон Раймундо никогда не стал бы трогать Моргана и сводить с ним прежние счеты, если бы тот не посмел использовать алую магию против Марго, единственного существа, которое было невероятно дорого испанскому гранду. Только привязанность к Марго заставляла Луллия чувствовать, что он еще жив.

– Ты ли это, кабальеро? – усмехнулся Морган. – Вот уж кого не ожидал увидеть, так это тебя. Чему обязан, старый враг мой?

– Я пришел поговорить о Маргарите.

– О ком, о ком? – Лицо пирата выражало искреннее недоумение.

Но Раймундо не желал поддаваться на его уловки.

– Ты прекрасно знаешь, о ком. Я сам сжигал дурацкие алые ленточки, чтобы избавить девочку от твоих заклятий. Маргарита пребывает под моей защитой.

– Да, с алой магией в данном случае торопиться не следовало. Мои планы уже поменялись. Но ведь я могу позволить себе маленькие капризы и нелогичные поступки, не так ли? Делая то, что не полагается, получаешь какое-то греховное удовольствие.

– Следи по губам, если тебе плохо слышно то, что я говорю. – Раймундо громко и с четкой артикуляцией произнес: – Я сказал, что она под моей защитой…

– Тебе незачем спасать ее от меня, – высокомерно ответил Морган. – Двери нашего клана открыты для твоей подруги. Она вольна прийти или уйти, если захочет. В каком-то смысле я тоже спасаю ее, но не от тебя, а от самой себя. У нашей юной коллеги гипертрофированное чувство ответственности, что редко помогает в жизни и еще реже – в жизни чародея. Я учу молодых магов отсекать все ненужные эмоции ради многократного увеличения собственной силы.

– Что ж, наверное, тебе нетрудно найти людей, готовых на все ради могущества.

– О да! Я имею возможность остановить свой выбор на ком угодно. Но мне, знаешь ли, не каждый подойдет. Я предъявляю к кандидатам жесткие требования и выбираю лучших.

– Стало быть, молодая колдунья просто не сможет соответствовать твоим высоким запросам, и ее желательно было бы оставить в покое, – перебил Моргана Луллий.

– Терпеть не могу, когда мне подсказывают решения, – отозвался тот. – Я ведь не сказал, какие именно требования я предъявляю, а ты уже торопишься с выводами. В неопытных, растерянных и закомплексованных недотепах таятся великие возможности. Людей умелых, честолюбивых и самоуверенных пусть принимает под свое крыло кто-нибудь другой. С ними слишком много хлопот. А вот такие, кого все вокруг считают неумехами и бездарями, но сами они уверены, что представься им случай – и они еще всем покажут, – это мой контингент. Мало кто понимает, что слабость может оказаться большей силой, чем сама сила! Маргарита не раскрыла еще и десятой доли своего потенциала и, думаю, будет навек благодарна тому, кто поможет ей это сделать… Нужно лишь уметь ее направлять.

– На счет Маргариты лучше бы не строить никаких планов. Тебе не удастся вовлечь ее в свои сети! Я не позволю!

– Ох, как устрашающе звучит! Вовлечь в сети! Я просто-напросто хочу предложить ей помощь. Стать ее наставником. Учителем. У меня с годами проснулся вкус к педагогической деятельности. Приятно очищать юные мозги от пелены доверчивости и придавать им изощренность и остроту. А у этой девочки большое будущее. Она даже интереснее, чем показалась мне поначалу, хотя и не без придури. Есть в ней что-то… харизматическое. Она может украсить наш клан и усилить его, ей только следует выкинуть из головы всякие глупости типа критериев добра и зла. Мне не терпится заняться ее обучением и освободить от ненужных иллюзий. Я даже готов сделать ее своей правой рукой. Сейчас так трудно подобрать толковую ученицу: молодежь просто никуда не годится. – Морган перешел на доверительный тон: – Девушка, которую мне недавно порекомендовали, к примеру, оказалась вампиром. Клыки она пыталась прятать, никогда не улыбаясь. Все губки дула… Но белки глаз отливали кроваво-красным, и это не удавалось замаскировать ни пурпурными тенями, ни прочими косметическими ухищрениями. Мы, конечно, тоже используем кровь в наших чарах, но никогда не доходили до такого оголтелого состояния, чтобы ею питаться. Такая ученица принесла бы с собой излишние проблемы. Как ты можешь понять, Маргарита на подобном фоне – просто подарок. Белоснежка! Уж ей-то осиновый кол не потребуется!

– Я тебя убью, Морган, – взорвался Раймундо, вытаскивая неизвестно откуда кривой мавританский меч (испанцы высоко ценили подобное оружие еще со времен Реконкисты). – Убью, мерзавец!

– Обожаю латинский темперамент! – расхохотался Морган. – Браво! И вправду, нечего тратить время на пустые разговоры и препирательства. Разборки должны быть эмоционально насыщенными, или уж их вовсе быть не должно. Но вот гибкостью мышления ты, мой мальчик, к несчастью, никогда не отличался! Нам, милый идальго, увы, не суждено убить друг друга – строго говоря, мы оба уже давно мертвы! Ты, как всегда, не понимаешь главного. Тот, кто не может умереть, не может и полноценно жить. А если ты не живешь, а лишь тянешь унылое существование, ты не в силах меняться, совершенствоваться, добиваться новых целей. Вечная жизнь – это остановка развития. На что способен человек, мечты которого развеялись много веков назад? Только тогда, когда рядом с тобой пребывают молодые люди и ты можешь подписываться их энергией, их жизненной силой, ты способен создать иллюзию собственной полноценной жизни! И разве не для этого самого нужна и тебе девчонка, о которой ты хлопочешь?

– Замолчи, мерзавец! Я не позволю тебе воспользоваться ее жизненной силой, – не сдавался Раймундо.

– Еще раз – браво! Нет, правда, я тобой просто восхищаюсь. Настоящий кабальеро! Но на практике, Луллий, ты будешь бессилен мне помешать, если Маргарита сама, повторяю – сама, захочет принять мои условия и примкнуть к нам, алым магам. А я уверен, что она захочет: девушкам так трудно бывает справиться с искушением. Ведь искушать – это настоящее искусство! Кстати, ты заметил, как похожи эти слова? «Искусство, искус, искушение… Выполняя роль магического кристалла, искусство может привести и в рай, и в ад». Кто сказал, как ты думаешь? Художник Михаил Врубель, а он понимал толк в подобных вещах. Так что, милый враг, человеку, который протянул в этом мире не первую и даже не вторую сотню лет, не стоит верить в волшебные сказки о прекрасных принцах и красавицах-сиротках!

Теперь усмехнулся Раймундо.

– Нельзя забывать о могуществе сказок, Морган. И особенно людям, чей возраст и, соответственно, житейский опыт восходят ко многим сотням лет. У сказок есть одно свойство… Они имеют обыкновение обретать собственную жизнь. Кстати, хотелось бы знать, какого это оборотня ты подсунул ко мне в дом под видом моего молодого друга? Работа качественная, но зрачки его выдали…

– Догадался-таки! А ведь на твое зрение должны были навести чары. Вот они, нынешние ученики, – ни в чем нельзя на них положиться! Ни обернуться в чужую личину, ни чары толком навести – ни на что не способны… Имя оборотня я тебе, конечно, не назову – ты ведь не настолько наивен, чтобы ждать от меня такой глупости? Учеников у меня много, и помощника найти нетрудно… Но сам видишь, насколько мне нужна Маргарита, – остальные мало на что годятся.

– Лучше забудь о своих планах, – бросил Раймундо. – Маргарита далеко, и ты ее, надеюсь, не найдешь.

Он повернулся, чтобы уйти, но старый пират окликнул его.

– Не знаю, порадует это тебя или нет, кабальеро, но если ты полагаешь, что хорошо спрятал Маргариту, то ошибаешься. Я знаю, где она. И к тому же я знаю, что она там поделывает. Вот так-то, любитель сказок!

– Ты лжешь, Морган!

– Еще раз повторю – гибкость мышления никогда не была твоей сильной стороной. Маргарита в Камелоте, и не удивлюсь, если ты в конце концов останешься с носом: У старины Мерлина на твою девчонку собственные виды! Не верь в сказки! Они всегда обманывают.

ГЛАВА 12

Очутившись на земле Камелота, три ведьмы большую часть пути преодолели по воздуху, но выбились из сил прежде, чем показался город. Они не рассчитали с допустимым весом багажа и набрали столько разнообразных вещей, что теперь сумки казались просто неподъемными и неумолимо тянули ведьм вниз.

Конечно, для женщины из России тяжелая сумка – дело вполне привычное, но в свободном полете без использования летательных средств – чертовски неудобное. Мало того что ты напрягаешься, преодолевая силу земного притяжения, так еще и напрягаешься вдвойне, преодолевая силу, действующую на твой багаж.

Пришлось спуститься вниз и тащиться по дороге, что при наличии все тех же тяжелых сумок было тоже нелегко.

Анна выступила с предложением – вспомнить уроки феи-крестной и превратить тыкву, припасенную как раз для феи, в карету.

Но для того чтобы карета двигалась, нужны были лошади и кучер, а для их изготовления требовалось как минимум наловить мышей и хотя бы одну крысу – ведь нельзя же сделать нечто из ничего!

Идею искать мышей-полевок и ловить их для последующего обращения в коней ведьмы дружно отвергли как совершенно непродуктивную.

Оставался один выход – довольствоваться волшебством малых форм – превратить тыкву в ручную тачку, сложить в нее багаж и двинуться по дороге, можно сказать, налегке.

Толкание тачки тоже не занятие для, пардон, благородной дамы, что и говорить, но этим делом ведьмам все же пришлось заниматься по очереди, мысленно восхваляя того, кто изобрел колесо. Все-таки катить – не тащить…

Добравшись до лежавшего на пути городка (а может быть, и деревни – грани между городом и деревней были в этих краях размыты, как редко где), усталые ведьмы пришли к очевидной идее – надо остановиться в этом населенном пункте, отдохнуть, поесть, привести себя в порядок, а поутру, арендовав экипаж, продолжить путешествие.