ГЛАВА 36

После разговора с Жанной Маргарита поняла, что вернуться в Аркону необходимо как можно скорее; если там и вправду начнутся революционные события, чреватые гражданской войной, это принесет острову страшные беды. И в ее силах эти беды остановить. Она вообще чувствовала невероятный прилив творческой энергии.

Больше нельзя позволять относиться к себе как к несмышленой девочке – пора показать всему миру или даже мирам, что она вполне зрелый человек, способный на многое. Вот возьмет и решит все сама! И раз уж она вынуждена была стать ведьмой, то никаких претензий не принимает! У нее просто не остается другого выхода-ведьмы терпеть не могут, когда им приказывают!

Произраставшие в ее душе необыкновенные перемены и происходившие вокруг невероятные события были слишком грандиозными. Настолько грандиозными, что она уже не могла жить своей прежней дурацкой жизнью…

Но все же с немедленным путешествием в Аркону торопиться не стоило – Маргарита, так и не успевшая акклиматизироваться в Москве, очень устала за нынешний долгий зимний день. Значит, надо отдохнуть и выспаться, восстановить силы, утром решить вопрос с очередной отлучкой с работы и… И вперед, в иные миры! То, что Жанна рассказывает о событиях в Арконе, слишком тревожно – нельзя допустить, чтобы в островном государстве разгорелся кровавый бунт!

На опыте собственной страны Маргарита знала, что самые возвышенные и прекраснодушные революционные мечты оборачиваются миражами, а единственным результатом насильственного переустройства бывают лишь неисчислимые, никому не нужные жертвы…

Уснуть она долго не могла. Различные идеи гуманитарного характера теснились в ее голове – легко ли взять на себя ответственность за чужие судьбы? Но в конце концов Маргарита подумала, что хотелось бы все же поспать этой ночью, иначе ведь не отдохнешь… И тут же крепко уснула: заклятие, навязанное ей против воли, продолжало действовать безотказно.

Вопрос о небольшом отпуске за свой счет решился легко. Нет, сперва заведующая отделом, конечно, поворчала, что никуда Горынскую не отпустит – пусть-ка та сперва отредактирует и сдаст первый вариант своей работы для обсуждения на методсовете… Но стоило Маргоше как следует попросить, заведующая подавилась собственными аргументами, согласилась на все и сомнамбулически поставила подпись на поданном ей заявлении.

Что ж, раз желания Маргариты непременно исполняются, почему бы не воспользоваться этим даром еще пару раз? Даже из того, что послано не к добру, можно извлечь какую-то пользу. Лишь бы подойти к делу с умом.

Кстати, не мешало бы получить хоть какую-то объективную информацию о происходящем в Арконе. У Маргариты в хозяйстве имелось зеркало, в котором, активировав его при помощи кольца Бальдра, можно было увидеть много интересного. Правда, рассчитано оно было лишь на один мир, тот, в котором находилось в данный момент. Отражать события, происходившие во всех мирах множественной вселенной, зеркало обучено не было.

Но Маргарита пожелала, чтобы ее взору представились Гарольд и кот. Нужно же было убедиться, что с ними все в порядке, даже самая скромная картинка, свидетельствующая о том, что они делают и в каком окружении пребывают, могла прояснить ситуацию.

Волшебное зеркало очень долго настраивалось, по его стеклу бежали волны и тени, и казалось, оно даже постанывает от напряжения. Но Маргарита очень хотела увидеть оставленных в Арконе друзей, очень-очень… И не обманулась в своих ожиданиях – чуждая магия снова сработала безотказно.

Правда, картина, представившаяся ее взору, оказалась безотрадной – это явно была темница… или застенки… или тюряга… или острог – короче говоря, неважно, все места заключения похожи друг на друга как близнецы. Тюремщики полагают, что нет ничего лучше толстых каменных стен и железных решеток на окнах, чтобы удержать какое-нибудь свободолюбивое существо в заточении. Неудивительно, что и власти Арконы прибегли к этим старым, добрым, веками проверенным атрибутам неволи.

Несчастный Гарольд уныло сидел на чем-то, что некогда можно было назвать охапкой сена или соломы. В ногах у него свернулся клубком кот Кий. Странно, эти двое прежде друг друга недолюбливали… А теперь по-братски прижались друг к другу. Да, совместные беды сближают.

Что ж, по крайней мере они живы. И надо немедленно отправиться к ним на помощь! Она не позволит, чтобы их сгноили в тюрьме. Уж это-то наверняка в ее силах! Тем более и вина этих бедолаг наверняка лишь в том, что они были ее друзьями. И теперь приняли на себя удар, предназначенный ей самой.

Еще разочек (наверное, уже последний) прибегнуть к помощи насланных на нее чар Маргарита решила, чтобы упростить себе дорогу в Аркону, – путь из дома цверга с двойным пересечением границ параллельного пространства был не таким уж простым и быстрым. А медлить, в силу обстоятельств, она не желала ни минуты.

Накинув на себя «маскировочный» плащ, нацепив волшебное ожерелье и украсив голову нитками жемчуга и золотыми побрякушками в соответствии с арконской модой, Маргарита произнесла:

– Я хочу оказаться на главной площади Арконы!

Ее подхватил могучий вихрь, все вокруг померкло, сжалось и рассыпалось крошечными звездами в кромешной тьме, горло и грудь сдавило так, что вздохнуть было невозможно, в ушах засвистел ветер… Но вскоре Маргарита ощутила, что ее ноги коснулись твердой земли, и жадно вдохнула воздух, ощутимо отдающий гарью. Стало быть, какой-то из миров, более-менее расстилающийся под ногами, был к ее услугам.

Открыв зажмуренные глаза, она увидела, что стоит, как и пожелала, в Арконе, на главной городской площади, а перед ней горит княжеский терем…

Оказавшись в темнице, Кий приуныл и пал духом. Прежнюю жизнь с цепью на шее тоже нельзя было назвать вольной, но у него были солнце, небо, дуб, по которому можно полазать, вид на море, на город, зеленая травка под ногами, в конце концов… А теперь только тусклый свет, пробивающийся сквозь решетку слепого оконца, и каменный мешок, в который его засадили.

Он сделал попытку уловить какой-нибудь информационный поток, идущий из других миров, но даже эта привычная радость была для него теперь недоступна: тюремные стены глушили все интеллектуальные веяния, прилетающие извне…

Не надо терять оптимизма, внушал кот сам себе. Всегда следует сохранять надежду на спасение. Неужели в замыслы судьбы входит, чтобы он, Кий, со всеми его талантами вот так просто сгнил в темной камере? Может быть, хозяйка еще вернется… Уж она бы вмешалась в события, и он давно бегал бы на воле и лакомился рыбкой!

В стену со стороны соседней темницы кто-то легонько постучал. Похоже, это были какие-то сигналы, но кот, с его мягкими лапами, не мог в ответ постучать по кирпичу. Зато своими длинными когтями он мог попытаться этот кирпич выцарапать, раскачать и выковырять из стены… С той стороны тоже послышался тихий скребущий звук – собрат-заключенный понял и поддержал его замысел.

Вскоре один из кирпичей совместными усилиями вытолкнули из кладки, чуть не уронив коту на лапу. Стены острога производили видимость гораздо более прочных и крепких, чем оказались на поверку.

– Приветствую тебя, мой брат по несчастью! – высокопарно прокричал кот в образовавшееся в стене отверстие.

– Кий? – спросил оттуда приглушенный, но узнаваемый голос. – Что ты-то здесь делаешь?

– Что-что? Догадайся с трех раз. Гнию в темнице…

– Я тоже…

Это был Гарольд. Удивительно, но и его арестовали и бросили в застенок. Кот, испытывавший прежде к этому человеку исключительно недоброжелательное чувство, теперь невольно почувствовал симпатию. Может быть, он был неправ, подозревая Гарольда невесть в чем? Настоящие злодеи редко оказываются в тюремных камерах…

– Теперь, когда ты здесь, мне стало намного легче, – признался Гарольд.

Кот не стал бы высказываться столь однозначно, но тоже был почему-то рад встретить своего человека.

– Ты не смог бы пробраться в мою камеру? – спросил Гарольд.

– Через такое узкое отверстие, конечно, нет. Но… Если нам удастся вытащить еще один кирпич, я могу попробовать.

Второй кирпич дался узникам еще легче, чем первый. Вскоре Гарольд и кот уже сидели рядышком и разговаривали, как старые друзья.

– Знаешь, в мире, откуда пришла госпожа Маргарита, популярна история про графа Монте-Кристо. Он сперва был узником, а графом стал позже, когда бежал из тюрьмы. Но для начала будущий граф проделал лаз в соседнюю камеру и стал общаться со своим соседом…

– Эту историю я хорошо знаю, – отозвался Гарольд. – Но если тебе нетрудно, расскажи мне что-нибудь еще. Все-таки развлечение.

Они проболтали до ночи, не столько излагая различные истории, сколько вспоминая о славных добрых временах, когда у них была такая замечательная команда во главе с Царевной Лебедью.

Ужин им никто не принес, поэтому возвращаться в свою камеру никакого смысла для кота не было. Он задремал рядом с Гарольдом и проснулся от ощущения, что на него кто-то смотрит. Это был благожелательный взгляд, направленный откуда-то издалека.

Может, и померещилось, но Кий сразу же подумал о Маргарите.

– Интересно, наша Царевна забыла про нас? – спросил он у Гарольда просто так, для поддержания разговора.

– Вернется, – уверенно ответил Гарольд. – Она уже где-то близко…

– Ты на это надеешься?

– Я это знаю.

Кий подумал, что Гарольд знает как-то подозрительно много: и с историей Монте-Кристо он знаком, и в возвращении Маргариты уверен… И вообще… Впрочем, что «вообще»?

Додумать мысль до конца кот не успел – на стенах тюрьмы заплясали багровые отблески пожара, пробивавшиеся сквозь прутья оконной решетки.

– Мне сдается, что про нас не просто так забыли, – бросил Гарольд, кинувшись к окну. – В городе что-то серьезное происходит… Слушай, тебе надо отправиться за помощью, иначе мы просидим тут до скончания века. Если нас не поджарят, как гусей в жаровне, в огне пожара. Ты ведь в любую щель проскользнешь!

– Легко сказать «отправиться»! – начал было Кий, но замолчал, пораженный действиями Гарольда. Тот схватил два железных прута оконной решетки и с некоторым усилием, но быстро и ловко растянул их в разные стороны.

Железо поддалось, словно оно было гибким и пластичным материалом. Буквально через минуту среди прутьев решетки образовалась выемка, вполне достаточная для проникновения в нее кота приличных размеров.

Кий прыгнул на окно и, вытянувшись, выбрался наружу. И что бы Гарольду было не проделать для него проход раньше?

Картина, открывшаяся коту в тюремном дворе, была необычной, но эффектной – на истоптанных плитах лежало распростертое тело одинокого стражника. Остальные исчезли.

– Что ты видишь? – поинтересовался Гарольд, тоже пытавшийся что-нибудь разглядеть из-за покореженной решетки.

– Во дворе валяется один стражник.

– Он мертв?

– Я бы сказал, это вполне вероятно, если учесть, что у него из спины торчат три стрелы.

– Тогда посмотри, нет ли у него ключей от камер, – попросил Гарольд.

У стражника, которого кот, боявшийся мертвецов, с ужасом осмотрел, ключей не оказалось. Но самый беглый осмотр тюремных помещений показал, что кое-какие камеры уже открыты, и в дверях одной из них торчит ключ, на котором болтается кольцо, унизанное множеством других ключей.

Видимо, те, кто овладел ключами от темницы, свою задачу посчитали выполненной, освободив отдельных, дорогих их сердцу узников (скорее всего, из числа воровского элемента), а всеобщая политическая амнистия в их планы не входила.

Кот, немало помучившись, притащил связку, подобрал ключ и непослушными мягкими лапами открыл дверь в камеру Гарольда, после чего также посчитал, что уже сделал все, что мог.

Вручив освобожденному рыцарю связку ключей, кот предложил Гарольду заняться освобождением оставшихся в неволе узников, а сам, наслаждаясь обретенной свободой, стянул кусок рыбы из миски, приготовленной к ужину в опустевшей комнате стражников, и отправился в город разыскивать Маргариту. Теперь, когда к нему вернулась способность ловить из воздуха информацию, он тоже ощущал присутствие Маргариты в Арконе. Словно бы даже ее голос звучал в ушах кота.

Впрочем, в этом ничего необычного не было – астральной связью со своими хозяйками могли бы похвастаться многие коты и кошки. Могли бы, если бы все они умели говорить, конечно.

– Надеюсь, ты тут не задержишься? – крикнул он Гарольду, взобравшись на тюремные ворота, чтобы спрыгнуть с них с «вольной» стороны. – До скорого…

– Вот эгоистичное животное! – бросил ему вслед Гарольд.

Надо сказать, дружеское чувство к этому парню, зародившееся у кота в минуту отчаяния, быстро поблекло. У Кия была другая хозяйка, а если ты для кота не хозяин, то, можно считать, ты никто…

ГЛАВА 37

Отдышавшись, Маргарита еще раз убедилась: она перенеслась в Аркону, стоит на главной площади, и перед ней пылают княжьи хоромы. Желание исполнилось, слухи о жестоком бунте подтвердились – стало быть, все в порядке? Вот последнее утверждение казалось сомнительным даже на первый взгляд…

Вокруг горящего здания метались кучки людей, но вовсе не потому, что пытались залить пожар, а потому, что методично истребляли друг друга.

Кто-то рубился на мечах, кто-то – на вульгарных топориках, кто-то предпочитал дубины или собственные кулаки, но бой шел в полном смысле слова не на жизнь, а на смерть. Причем было непонятно – то ли защитники княжеской резиденции сражаются с бунтовщиками, то ли в Арконе, как это принято в дни народных волнений, уже сражаются все против всех и налицо тот самый русский бунт, бессмысленный и беспощадный, о котором писал Пушкин (о чем только не писало «наше все»)…

Короче говоря, постмонархический синдром был в Арконе налицо.

– Матушка, Царевна Лебедь, вернулась, спасительница! Ну теперь ты, заступница, не дашь нам пропасть! – сказал кто-то за спиной у Маргариты.

Она грустно усмехнулась. Что ж, жизнь начинала приобретать знакомые черты.

Обернувшись, Маргарита увидела своего помощника Мала в одежде ремесленника. Даже кожаный фартук как свидетельство принадлежности к трудовому народу был не забыт в этом маскарадном костюме.

Надо признать, красный кафтан, расшитый золотом и жемчугом, шел Малу гораздо больше. Но в холщовой рубахе и кожаном фартуке он был неотличим от любого арконца из уличной толпы.

– Вот у нас что тут без тебя делается, матушка, – пожаловался Мал. – Бунт полнейший… Князя Путяту в острог отволокли, а терем княжеский разграбили да и подожгли. Слуги княжьи частью разбежались, а частью взялись было князя защищать, так их в тереме заперли, перед тем как поджечь.

– Там что, остались люди? – с ужасом спросила Маргарита, глядя, как языки пламени, вырываясь из-под карниза, лижут крышу.

– Да, как им было выйти, дверь-то бревном привалили, – сказал Мал, причем сказал он это таким тоном, словно речь шла о досадном побочном обстоятельстве княжеского пленения.

– Я хочу, чтобы немедленно пошел дождь и залил огонь! – закричала Маргарита, обращаясь неизвестно к кому – может быть, прямо к небесам.

Но ничего не случилось – небеса молчали, оставаясь ясными и голубыми, ни тучки, ни облачка не появилось на небосводе. Лишь черный дым от пожарища тянулся ввысь, нарушая ничем не замутненную лазурь… Желания, сами собой исполнявшиеся в Москве, стоило Маргарите лишь подумать о чем-то, здесь, в Арконе, исполняться не желали. Все вернулось к привычному положению дел.

– Что, матушка, силушку теряешь? Ведовство твое отказало? – участливо спросил Мал. Но что-то в его ласковом тоне Маргарите не понравилось… Только отвлекаться на Мала и его штучки было некогда.

Маргоша лихорадочно соображала, как остановить пожар, – каждая минута была на счету, если в доме оставались люди.

В ее магической книге был один очень надежный рецепт, как организовать дождь. Маргарита освоила его в числе первых, когда училась магии. Но этот рецепт был непростым и трудоемким – надо было варить в волшебном котле зелье из множества разнообразных природных компонентов, потом разбрызгивать его с высоты, читая заклинание, обращенное к Даждьбогу и его сестрице, Заре-Зарянице… А времени не было!

Волшебная палочка могла бы помочь. А может, и не могла бы… Пользование палочкой всегда вызывало у Маргоши сложности, и прибегала она к этому средству лишь в самых крайних случаях. Наверное, палочку можно было приравнять к техническому устройству, а с техникой у Маргариты отношения традиционно были напряженные. Даже модернизированные кофеварки с рычажками и кнопками вызывали у нее опасения – вот нажмешь случайно не на ту кнопочку и запустишь это чудо технической мысли на околоземную орбиту… А что говорить о волшебной палочке, превосходящей по потенциальной разрушительной силе все кофеварки и тостеры вместе взятые?

Начнешь махать палочкой, а получится ли то, что заказываешь, или нечто совершенно противоположное – это уж как повезет.

Оставалось кольцо Бальдра… Но кольцо тоже было предметом норовистым, с собственным видением проблем и не терпело, чтобы ему указывали, что именно следует предпринять.

Непонятно было, чем оно думает: никаких мозговых устройств у кольца не предусматривалось – но в том, что это был предмет разумный, сомневаться не приходилось. Поэтому предпочтительнее было не повелевать кольцу, а лишь почтительнейше просить его о помощи. А между тем Мал, потихоньку отойдя на безопасное расстояние от Маргариты, принялся кричать: