ПРОЛОГ

– Счастлив приветствовать вас, мессир Реми. Что привело достопочтенного мага и чародея на скромное собрание нашего клана?

Человек, говоривший это, стоял у высокого стола, покрытого черным бархатом. Несколько предметов, разложенных на этом своеобразном алтаре, ясно говорили – здесь совершаются магические ритуалы. Человек, как и все прочие в этом помещении, был одет в черный балахон с капюшоном, скрывающим лицо, на поясе у него, так же как и у всех, висел острый кинжал без ножен, но что-то неуловимое подчеркивало – этот человек здесь главный.

Гость, к которому он обратился, учтиво поклонился в ответ.

– Мое почтение, сэр Морган, да пребудет с вами удача во веки веков. Как вы знаете, только чрезвычайные обстоятельства могут заставить меня покинуть мое уединенное жилище, ибо превыше всего я ценю собственный покой. И если уж отказаться от уединения, то только ради встречи с таким великим мастером, как вы, достопочтенный сэр Морган.

Морган усмехнулся, и его глаза под капюшоном блеснули зеленым пламенем. Он всегда был в курсе дел своих коллег и конкурентов по магическому сообществу, и его трудно было обмануть. Он прекрасно знал, что Николя Реми, черный маг, хорошо известный в определенных кругах, недавно совершил вынужденное путешествие в азиатские страны, где оказался втянутым в бои местного значения… И только могучая сила одной магрибской ведьмы, не терпевшей появления в своих владениях пришлых чужаков, помогла вышвырнуть его обратно, в пределы России, где Реми последние полсотни лет преимущественно и пребывал.

Такое обращение с могучим магом – насильственное водворение на Восток, потом столь же бесцеремонное вышвыривание из мест, представляющих сферу чьих-то интересов, – подрывало авторитет мессира Реми в магических кругах. Что-то не так с его хваленым могуществом, если другие чародеи перекидывают его по миру, словно тряпичную куклу.

– Простите мое недостойное любопытство, мессир, но до нас дошли слухи о вашем внезапном отъезде в страны Магриба… При вашей любви к покою и уединению такое путешествие кажется невероятным.

По лицу Реми прошла мрачная гримаса.

– Мне пришлось освежить доспехи Аттилы, сэр Морган. Такой предмет не должен застаиваться без дела, дабы не утратить тайную силу. К тому же и мне самому не помешало немного попрактиковаться в ратном деле – наш долг сохранять навыки воинов. Но вернемся к делу.

– Я весь внимание, мессир. Сегодня настало время завершать и начинать дела. Вернее, завершать старые и начинать новые дела. Если вам требуется наша помощь, члены нашего клана будут счастливы сделать все, что в наших силах.

Теперь пришла очередь мессира Реми усмехнуться: он был не настолько наивен, чтобы принимать речи Моргана за чистую монету. Но, как бы то ни было, придется искать союзников – он уже убедился, что в одиночку ему стало трудно бороться. Видимо, наступают иные времена…

– Сэр Морган, вы всегда в курсе последних новостей мира магии и, вероятно, уже знаете, что в Москве появилась молодая ведьма, которая лишь недавно обрела силу. Ни опыта, ни магической эрудиции у нее нет. Но она представительница весьма древнего рода, и ей в наследство перешли некие предметы, многократно усиливающие природную способность к колдовству и переданный ей фамильный магический дар. Имя этой женщины…

– Маргарита. Не так ли? – перебил мессира Морган, отбросивший наконец свою напускную вежливость. – Я действительно слежу за действиями этой неофитки, достопочтенный мессир. Сама по себе она и вправду очень неопытна и далека от магического восприятия этого мира, хотя и не без определенных способностей к нашему высокому искусству. Но у нее есть могущественные покровители и наставники, имен которых, я полагаю, называть не надо. А главное, среди магического наследства, которое вы изволите называть «перешедшими к ней некими предметами», имеется древнее кольцо. Об этом кольце говорят, что сам великий Один, князь колдовства, изготовил его для своего сына Бальдра и наделил невероятным могуществом.

Морган замолчал и после долгой театральной паузы внушительно изрек:

– Не будем недооценивать юную леди. В сочетании с природными способностями, наследственным даром, помощью влиятельных друзей и силой кольца Бальдра мощь молодой ведьмы превосходит все, с чем мы когда-либо сталкивались!

– Ну это громко сказано, Морган! Просто у вас давно уже не было сильных соперников, – парировал Реми. – Однако не стоит пугаться борьбы, друг мой, настоящая суровая, азартная борьба не на жизнь, а на смерть добавляет к унылому существованию ярких красок…

Морган снова блеснул из-под капюшона зелеными глазами. Стало быть, Реми полагает, что это он, Морган, должен бороться не на жизнь, а на смерть, добавляя ярких красок, которых в его существовании и без того немало, а старый хрыч Реми заползет в свою нору и будет наслаждаться вожделенным покоем и уединением. Как же он любит загребать жар чужими руками!

– Что касается ведьмы Маргариты, – продолжал мессир, – положение усугубляется тем, что она всеми силами пытается не делать зла. Добро она творит пока не слишком умело, но, похоже, девчонка выбрала именно этот путь. И пребывает в глупых, наивных иллюзиях касательно своего предназначения. Значит, ваше столкновение с ней неизбежно и рано или поздно случится. И если мерзавка первой доберется до членов вашего клана, то попытается уничтожить всех! Подумайте, Морган, насколько это опасно! Вы останетесь без соратников!

– Маги, вставшие на путь добра, обычно не так уж кровожадны. Хотя добро и зло часто неразделимы, и никто не знает, на что именно он способен, – сдержанно ответствовал Морган, которого предостережения Реми нисколько не напугали. – Пока она не интересовалась делами нашего клана. И, похоже, даже не знает о нашем существовании.

– Это вопрос времени, Морган. И я не советую вам пребывать в беспечности. Я редко проявляю заинтересованность в сотрудничестве с кем-либо. Подобные альянсы не могут мне дать ничего в практическом плане – я предпочитаю полагаться на собственные силы и считаю самого себя лучшим своим союзником. Но сейчас не время для самолюбования. Я предлагаю вам союз, Морган. Союз против проклятой ведьмы. Необходимо обратить ее силу против нее самой. Но для этого к ведьме надо приблизиться, надо вступить с ней в контакт. И то, что она пока не знает о существовании вашего клана, пойдет только на пользу делу. Впрочем, я отвлек вас от действа. Прошу простить мою бесцеремонность. Не смею мешать. Но на досуге поразмышляйте о нашей беседе…

Морган молча поклонился и вышел на середину комнаты. Окружавшие его люди запели какой-то тягучий гимн на латыни. Глава клана бросил горсть сухих трав в дымящийся сосуд, и по помещению пополз сладковатый дурманящий запах. Морган сделал знак, чтобы пение прекратили, в полной тишине выхватил кинжал и прочертил им в воздухе затейливый знак. Кинжал, в блестящем лезвии которого отражались лишь пляшущие огоньки десятков свечей, сам собой загорелся золотым светом.

Лучи, исходящие от кинжала, достигли хрустального шара, стоявшего на высокой подставке в центре комнаты. Шар тоже вспыхнул золотым огнем и завибрировал, озаряя помещение нежным светом.

– Мы готовы! – объявил Морган. – Введите нового посвящаемого!

Две фигуры, судя по порывистым движениям и смутным очертаниям тел под плащами – молодые женщины, выскользнули за дверь. Вскоре они вернулись и ввели молодого человека с завязанными черной повязкой глазами. С новичка сдернули плащ. Он был обнажен до пояса, словно на приеме у терапевта, хотя окружающая обстановка менее всего напоминала медицинский кабинет.

– Скажи, брат, ты по своей воле желаешь стать членом нашего клана? – спросил Морган.

– Да, – хрипло ответил новичок.

– Клянешься ли ты повиноваться и выполнять волю клана, не страшась и не колеблясь?

– Клянусь!

– Протяни руку! – последовал первый приказ. – И приготовься стерпеть боль.

Морган ударил по руке молодого человека кинжалом. Несильно, но из образовавшейся ранки тут же хлынула кровь. Глава клана подставил под капли крови новичка золотой кубок, в котором уже была чья-то кровь, и смешал их резким движением.

– Отныне ты связан с нами своей кровью, смешавшейся с кровью членов нашего братства. И тебе откроются тайны луны, земли и неба, воды и огня.

Молодой человек опустился на колени. Сэр Морган окунул палец в кубок с кровью и начертил на груди нового члена клана перевернутую пентаграмму, а потом поднес к пентаграмме огонек свечи. Юноша скрипнул зубами, но не закричал и даже не застонал от боли, хотя на груди у него обозначился сильный ожог.

– Крещен огнем и кровью, – с удовлетворением провозгласил сэр Морган. – Мы даем тебе новое имя. Отныне ты нарекаешься «Кармин». Но если ты предашь интересы нашего клана или причинишь вред кому-либо из его членов, то тебе придется заплатить за это собственной жизнью. Помни об этом! И добро пожаловать в новую семью, брат Кармин!

ГЛАВА 1

«Какой кошмар! Я провожусь здесь до утра!» – с тоской думала Маргарита, обозревая оставленный гостями беспорядок. Вечеринка в доме ее друга Романа Лунина, известного музыканта, недавно закончилась. На часах было начало третьего ночи.

Роман пошел провожать гостей, эгоистично предоставив Маргарите почетную обязанность привести дом в порядок. Ну что еще ждать от мужчины, даже если он рядится в обличие прекрасного принца? Раз уж она согласилась быть королевой этого бала, то и от обязанностей Золушки никуда не убежишь – это как две стороны одной медали.

Вообще-то с недавних пор такие незначительные проблемы, как уборка помещения, для Маргоши не существовали. Летом, после смерти бабушки, у Маргариты открылся самый настоящий магический дар. И хотя она пока не полностью освоила завещанную ей бабушкой «Книгу теней» – свод различных заклинаний и магических рецептов, такая простая вещь, как чары чистоты, удавались ей неплохо.

Но вот сегодня они, как назло, срабатывать не желали. Вроде бы Маргоша делала все как надо: и заклинание произносила правильно, и о визуализации не забывала, – но беспорядок вокруг как был, так и оставался. Столы, заставленные грязными тарелками, стаканами, блюдами с недоеденными закусками, переполненные пепельницы, смятые салфетки, чашки с кофейной гущей, огрызки яблок, банановая кожура и апельсиновые корки, валяющиеся где попало, пустые винные и пивные бутылки под столом и конфетные" фантики на полу… Фу, какая гадость! Ни от каких заклинаний ничего не менялось к лучшему, и только казалось, что мусора становится еще больше.

Пришлось старым добрым способом, без всякого колдовства, таскать тарелки на кухню к раковине и мыть горячей водой, а мусор собирать в пакеты…

Наполняя мусором пятый по счету пакет, Маргоша задумалась: а почему, собственно, ее сегодня постигла неудача в творении чар? Заклинание несложное, она им уже не раз пользовалась и перепутать слова вроде бы не могла… Может быть, дело в том, что она в доме у Романа? Тут аура, что ни говори, непростая, все пропиталось разнородными магическими потоками, и, возможно, действуют какие-то неосязаемые преграды и ловушки для чужого колдовства…

Но все равно странно – вот так, вдруг, ни с того ни с сего, потерять свой магический кураж? Колдунья – она ведь всегда колдунья, хоть дома, хоть в гостях, хоть в Африке или на Северном полюсе…

Может быть, она просто выпила сегодня чуть-чуть лишнего? Если алкоголь приводит к раскоординированности движений, то, может статься, и чары тоже получаются с нарушенной координацией? Нет, все же пару бокалов легкого вина особым излишеством не назовешь. Правда, голова болит теперь просто невыносимо.

А если мигрень как раз и есть причина неудачи? Ну как можно качественно колдовать, если мозг буквально раскалывается на части и каждая клеточка отдается болью?

Хлопнула входная дверь. Это вернулся Роман.

– А где моя прекрасная сеньора? Где дивная Марго, краса московских берегов?

И запел что-то нежным голосом про эль корасон… В вольном переводе на русский – «сердце, тебе не хочется покоя»… Испанская кровь играет!

Ну вот, Роман уже поет ночную серенаду, а она так и не успела убраться в доме! Придется признаваться, что ее магия перестала действовать и даже простенькое очищающее заклинание ей сегодня не по зубам… Не привлекать же силу кольца Бальдра, для того чтобы перемыть тарелки, – слишком мелкая и оскорбительная задачка для такого могучего артефакта.

К тому же Маргоша вообще старалась не прибегать к помощи кольца без особой нужды: за все в жизни рано или поздно надо платить, и лучше не злоупотреблять магическими услугами, если не знаешь их цену. Что именно и когда от нее потребуется – догадаться было невозможно, так что лучше проявлять осторожность.

И признаваться в собственной слабости Роману, который в кругах, причастных к магическому сообществу, был известен как алхимик, маг и чародей Раймундо Луллий (хотя за свою долгую и насыщенную событиями жизнь он отзывался и на многие другие имена), было стыдно.

Маргарита не любила жаловаться и просить о помощи, признаваясь в собственной слабости. Она знала, что с грехом пополам и так сможет справиться с большинством кризисных ситуаций, и пуще всяких бед боялась еще раз предстать полной дурой перед друзьями и коллегами по чародейскому цеху. И так уж это не раз случалось…

Конечно, ее всегда поддерживали и помогали выбраться из очередной передряги, но зачем лишний раз подвергать испытанию дружеские чувства? А если уж придется когда-нибудь обращаться за помощью, лучше выглядеть в глазах своего окружения по возможности зрелой и уравновешенной колдуньей, а не истеричкой, всхлипывающей и стенающей над каждой магической неудачей. То, в чем можно признаться лишь себе, неприятно выслушивать от других в собственный адрес.

– Ты что, моешь посуду? – Роман застыл в дверях кухни. На его лице было написано такое удивление, что Маргоша рассмеялась.

– А что в этом особенного? – спросила она, откидывая мокрой рукой прядь волос со лба. – Я всю сознательную жизнь этим занимаюсь.

– Да, но… сегодня… мне показалось, ты так устала. Прости, дорогая, может быть, это такое женское хобби и тебе нравится заниматься традиционным домашним хозяйством, но магия существует в частности и для того, чтобы облегчить человеку жизнь.

Роман начертил пальцем некую фигуру в воздухе, простенькую, похожую на изогнутого червячка, и в доме в один миг все изменилось: тарелки и стаканы сами собой оказались в шкафах, причем абсолютно чистые; весь мусор исчез – ни фантика, ни банановой шкурки на сверкающих полах и подоконниках; стулья аккуратно расставлены по своим местам, а пепельницы не только опустели, но и заблагоухали нежными цветочными ароматами вместо пронзительного запаха табака и пепла от разнообразных окурков…

– А еще говоришь, что добрые дела редко тебе удаются, – улыбнулась Маргарита.

– Это дело не доброе и не злое, так, обычная гигиеническая процедура. Очищение жилища от чужой грязи. Вместе с мусором исчезают и негативные влияния, которые кое-кто постарался здесь оставить.

– У тебя очень ловко получилось.

– Навыки старого холостяка, – небрежно передернул плечами Роман. – За последние лет триста – четыреста в моих апартаментах ни разу не появлялась женщина, которой нравилось бы мыть посуду.

Маргоша тут же представила, как много женщин могло появиться в апартаментах Раймундо за «последние лет триста-четыреста», и ей чуть не стало дурно… Угораздило же ее связаться с испанским грандом, начинавшим свою карьеру при арагонском дворе в тринадцатом веке! Конечно, горячая кровь, куртуазные средневековые нравы, культ Прекрасной Дамы… Наверное, канонам строгой нравственности жизнь Раймундо отвечала только в тот относительно короткий период, когда он был монахом-францисканцем.

Да, похоже, история с бывшим мужем (с которым она, по роковому стечению обстоятельств, развелась как раз перед тем, как стала ведьмой, что, собственно, и подтолкнуло к переменам в жизни) ничему ее не научила… Игорь хоть и не гранд, не идальго и не рыцарь, но по части куртуазности даст всем грандам большую фору. Женщину всегда привлекает определенный мужской тип, к сожалению. Или к счастью…

Чтобы отвлечься от своих раздумий на щекотливую тему, Маргарита решила вернуться к практическим вопросам:

– Ты мне потом покажешь еще раз этот знак магического очищения? У меня сегодня ничего не вышло, хотя я раз пять повторила очищающее заклинание.

– Видишь ли, сердце мое, заклинания вообще не дают стопроцентной гарантии успеха. Существуют разные степени магии. Первая, самая простая, – наведение чар при помощи заклинаний, наговоров и специальных предметов. Механически выучить текст какого-нибудь заклятия, сварить зелье, подбирая ингредиенты по составленному кем-то рецепту, или воспользоваться неким артефактом, – к примеру, шапкой-невидимкой, – может каждый начинающий чародей при должном усердии. И даже может при этом добиться приличных результатов, если он не без способностей. Многие на этом и останавливаются. Но, как я говорил, это всего лишь низшая ступень магии, магия дилетантов. Она далека от творчества, это просто ремесло. Вторая степень – умение колдовать при помощи невидимых знаков, которые ты чертишь в воздухе перстом или кинжалом athame…

Атаме, магический кинжал, у Маргариты был – бабушка оставила ей свой в наследство вместе с другим колдовским инвентарем. Но Маргоша еще не умела им как следует пользоваться – пока как-то не довелось.

– А третья степень, более высокая, – это колдовство при помощи силы мысли, – продолжал свою лекцию Роман. – Подобным искусством могут овладеть лишь избранные, но каждый чародей должен к этому стремиться, если желает преуспеть. Впрочем, стремление к совершенству бесконечно, и в магии, как в каждом искусстве, есть еще более высокие степени…

– Знаешь, общение с тобой равнозначно полному курсу не только практической магии, но и магической теории…

– Да нет, я плохой учитель, и более того, я плохой чародей. Когда-то у меня были ученики, но никто из них не добился настоящих высот. Вот и тебе я всеми силами стараюсь передать то, что усвоил благодаря своему долгому опыту, но, увы, моя собственная жизнь – плохая реклама для моих знаний.

Маргарита терпеть не могла, когда Раймундо заводил унылую песнь про собственные неудачи, и всегда старалась его отвлечь от подобных настроений. Эх, если бы он в свое время попал на прием к опытному практикующему психоаналитику, этот случай не был бы таким запущенным. Жаль, что в Средневековье при арагонском дворе психоаналитики не были популярны…

– Между прочим, американские психологи говорят, что человек не должен иметь отрицательного мышления и непроизвольно настраивать себя на негативную волну, – заметила она. – Нельзя говорить себе: я плохой специалист, я неудачник… Надо приучить себя руководствоваться позитивными образами, тогда все удается.

– Забавная теория. Но я, признаться, не очень верю американцам с их новомодными веяниями. Древние знания индейцев во многом оказались утраченными, а искания населивших Америку европейцев лишены глубоких исторических корней. Первые конкистадоры устремились на завоевание Нового Света лишь в пятнадцатом веке. Я тогда был уже немолод, умудрен жизнью и взирал на американскую авантюру этих агрессивных мальчишек весьма скептически…

Маргарита постоянно забывала, что перед ней человек, родившийся в 1235 году. Надо сказать, для своего возраста он неплохо сохранился – больше 30—35 лет на вид никак не дашь… И к современной действительности он вполне адаптировался.

Гораздо приятнее воспринимать его как молодого человека и модного музыканта, чем как некое допотопное существо, выползшее из глубины веков. Маргоша любила историю, но все же… перед ней был человек, рожденный в первой половине тринадцатого века, и до конца осознать это было совсем непросто!

Когда Раймундо исполнилось семь лет и он спокойно рос себе на Майорке, где был его отчий дом, старший современник юного испанского гранда, русский князь Александр Невский в далеком от Майорки Пскове разбил тевтонских рыцарей в ходе Ледового побоища… Они с Романом из одного времени! А ведь странно было бы представить, что можно влюбиться в Александра Невского! Впрочем…

У Маргариты есть одна знакомая валькирия (да-да, настоящая валькирия, дева-воительница со сложной судьбой и большим житейским опытом), которая была в свое время хорошо знакома с Александром Невским. Так вот, эта валькирия весьма восторженно отзывалась о русском князе («Такой был интересный мужчина, Санечка-то, это что-то! Шлем, доспехи, стать богатырская, взгляд орлиный, как на коне перед своей дружиной выедет, так женские сердца и замирают. И в бою был хорош…») и, похоже, была в него когда-то влюблена.

А Роман тем временем замолчал и тоже о чем-то задумался. Когда люди по-настоящему близки, они не только с удовольствием говорят, но и с удовольствием молчат рядом друг с другом… Если бы не дикая головная боль, Маргоша чувствовала бы себя сейчас почти счастливой.

– Ты начал рассказывать про конкистадоров, – напомнила Маргарита.

– Погоди! Я постоянно упускаю самое главное. Что нам эти конкистадоры? Ты ведь, кажется, сказала, что твои чары не действуют? Хотя ты пять раз произносила заклинание…

– Вообще-то я не собиралась это обсуждать. Так, к слову пришлось, вот и проговорилась. Не знаю, почему мои чары вдруг отказали…

– А ты ничего не перепутала, когда творила заклинание?

Маргарита почувствовала себя уязвленной: да, в магии у нее пока не такой обширный опыт, но все же обидно, когда тебя принимают за двоечницу из третьего класса.

– Я ничего не перепутала, – отрезала она. – Во всяком случае, предыдущие пятьдесят раз, использовав чары чистоты, я все делала точно так же. И справлялась. Просто сегодня у меня страшно разболелась голова. Наверное, поэтому и чары мои не подействовали.

Роман вскочил на ноги. У него на лице была написана такая тревога, что Маргарите стало не по себе.

– Что за чушь? С головной болью ты должна уметь легко справляться. И на действенность заклинаний такой фактор, как мигрень, никак не влияет.

Роман протянул руки и сделал несколько пассов в воздухе, проводя ладонями над головой Маргоши от макушки к вискам. От его рук шла волна тепла. Достигая кожи Маргариты, она слегка покалывала ее невидимыми иголочками и отступала, унося с собой боль. Казалось, что волосы Маргоши ерошит легкий летний ветерок. Вскоре никаких следов недомогания не осталось.

Маргарита почувствовала невероятное облегчение и одновременно страшную слабость. Ей захотелось уснуть. Но Роман не дал. Он почему-то нервно смотрел на ее шею.

– Ты сейчас похож на вампира! – улыбнулась Маргарита. – Примериваешься, как половчее меня загрызть?

– Где твой пентакль? – Роман словно и не услышал того, о чем она с ним говорит. – Где охраняющий пентакль, Маргарита?

Охраняющим пентаклем назывался старинный золотой амулет в виде заключенной в круг пятиконечной звезды, который покойная бабушка подарила Маргоше незадолго до того, как оставила этот мир. Она просила никогда не снимать это украшение, и Маргарита до сего дня исполняла ее просьбу, но вот сегодня… Цепочка с амулетом оказалась некстати. Маргарите хотелось, чтобы ее наряд был дорогим и изысканно-простым – черное вечернее платье с большим декольте и бриллиантовое колье на шее, строгое по форме, но с хорошими камнями. Минимализм в эстетике дает потрясающий стилистический эффект.

А если из-под колье выглядывает еще одна золотая безделушка, это уже явный перебор и как-то не комильфо… Но как объяснить это Роману? Мужчины такие вещи никогда не понимали!

– Я временно сняла пентакль. Он не гармонировал с моим нарядом и вообще…

– Ты сошла с ума! – заорал Роман.

Маргарита хотела было обидеться: еще не было такого случая, чтобы он беспардонно повышал на нее голос. Вот вам и рыцарь арагонского двора! Нет, все мужчины одинаковы – что средневековый рыцарь, что нынешний хам. Но от таких мыслей она тут же почувствовала себя виноватой: он ведь за нее тревожится, а она сделала что-то не так и дала ему повод для беспокойства.

– Ромочка, не сердись! Я ведь сняла пентакль ненадолго. Только на сегодняшний вечер.

– Ты не должна была этого делать! Пентакль – самое важное звено в системе твоей магической защиты. И, Удалив это звено, ты разомкнула всю цепь. Немедленно верни охраняющий пентакль на место и никогда его не снимай.

Расстроенная Маргарита взяла свою сумку и залезла в карманчик, где был спрятан бабушкин амулет.

Ни охраняющего пентакля, ни цепочки, на которой он обычно держался, в сумке не было.

Вместо амулета Маргарита вытащила из карманчика кусок ярко-красной ленточки, завязанный узлом. Откуда она здесь взялась? Что и говорить, это был совершенно неожиданный и… неприятный сюрприз.

Маргоша растерянно держала ленточку в руках и чувствовала, как возвращается головная боль – ее голову словно сжимал стальной обруч.

Роман взял Маргариту за руку и выхватил у нее алую ленточку. В глазах у Маргоши потемнело, и она провалилась в какую-то вязкую мглу…

Ей показалось, что очнулась она через пару секунд, но обнаружила себя сидящей в темной комнате у магического алтаря, возле которого, величественный, словно древний жрец, возвышался Раймундо в темной мантии. Перед ним стояла «каменная чаша» – грубый кусок гранита, обтесанный волнами и побитый ветрами, с очень глубокой природной выемкой в центре, по размеру похожей на миску для салата. Гранитную чашу, найденную где-то в горах Шотландии в те времена, когда Раймундо служил при дворе английского короля Эдуарда III в качестве алхимика, астролога и чародея, он часто использовал в магическом ритуале «огня и камня», но сегодня все было как-то серьезнее и страшнее, чем обычно. Маргоша еще никогда не видела, чтобы ее друзья колдовали с выражением такого мрачного отчаяния и одержимости.

Раймундо бросил в чашу три щепотки порошка – белого, черного и желтого. Смешавшись, они вспыхнули языками яркого пламени. В огонь маг швырнул алую ленточку. Вопреки физическим законам она не загорелась и даже не начала тлеть, хотя ее лизали огненные языки. Но корежилась и извивалась она, как живое существо. Маргарита почувствовала запах серы… Только бы Раймундо не вернулся к черной магии! Он снова скатится в пропасть!

Маг протянул руку к Маргоше, взмахнув широченным рукавом мантии, и произнес:

– Внимай мне! Я разрушаю чары! Алая магия больше не имеет над тобой власти!

Его голос показался Маргарите чужим и идущим откуда-то издалека. Но ей вдруг стало легко, словно нечто давящее упало с ее души. И тут бьющаяся в огне, завязанная в тугой узел ленточка вдруг сама собой развязалась, вытянулась и вспыхнула ярким пламенем.

А Раймундо повернулся лицом на север, плеснул в гранитную чашу воды из старинной бутыли темного стекла и установил в центре этого озерца черную свечу.

Черная свеча не понравилась Маргарите и снова породила у нее какие-то смутные подозрения…

Черные свечи невольно ассоциировались с черной магией, а ведь свои беды Раймундо приписывал именно тому, что когда-то осквернил свою душу этим занятием. Неужели он взялся за старое?

Но все же Маргоше очень хотелось доверять Раймундо. Прислушавшись к своему внутреннему голосу, она решила, что доверять ему все-таки можно.

– Мангашар! Дайанашира! – провозгласил маг (это были «слова силы» древнего обряда друидов, призывающие на помощь духа всех рожденных животных, духа ветра и дождя и еще парочку духов попроще. – Тумуг! Урскумог!

Тут пламя свечи заполыхало так, словно в гранитную чашу был установлен факел, а не свечечка с тоненьким фитильком… Раймундо мрачно уставился на огонь. Он умел видеть в пламени то, что хотел, и то, что ему было необходимо увидеть и узнать. Маргарите для этих целей приходилось пользоваться волшебным зеркалом, да еще и активировать это зеркало силой кольца Бальдра.

Ей было ужасно интересно, что же такое Раймундо видит в пламени, но нельзя было отвлекать мага своими вопросами от ритуала…

Только когда обряд завершился, Маргоша осмелилась поинтересоваться, что же Раймундо удалось узнать. Вопрос она облекла в шуточную форму, чтобы хоть немного разрядить мрачную атмосферу, сгустившуюся в этот вечер в доме гитариста Лунина.

– Слава победителю барабашек и истребителю красных бантиков! Ну как, много ли ты разглядел в огоньке свечи?

– Меньше, чем хотелось бы, – устало выдохнул он, проводя ладонью по глазам, уставшим от созерцания пламени. – Ясно, что это был не случайный воришка, польстившийся на то, что плохо лежало, и прикарманивший золотую безделушку. Похоже, кто-то предпринимает против тебя активные враждебные действия. Я попытался вызвать сцену похищения твоего пентакля, и она предстала передо мной в пламени… Но я не смог разглядеть лицо вора – он все время оборачивался лишь темной тенью. Значит, этот человек обладает сильной магической защитой. И то, что он оставил в твоей сумке, свидетельствует об использовании алой магии, доступной лишь посвященным.

– Алой магии? – удивилась Маргарита. – Я прежде никогда не слышала о разноцветных магиях, все как-то манипулируют понятиями черной и белой магии, не обращаясь к цветам солнечного спектра…

– Тебе еще много предстоит узнать, достопочтенная сеньора, – усмехнулся маг. – Черная и белая магия – это, по сути, разный подход к магическому действу. Черные маги действуют при помощи темных сил, сил зла, которые им удается подчинить своей воле или с которыми удается вступить в союз… И вся их воля направлена на достижение эгоистических целей: богатства, власти, силы, исполнения собственных капризов, – но все это лично для себя и в ущерб другим. А белый маг служит добру и приводит свою волю в гармонию с космической волей Вселенной.