Глава 10. Приключения не кончаются

Было уже поздно. За окном было темно, несмотря на долгий летний день. Мыльников сидел в кабинете Егорова, устало глядя на подполковника.

– Что ж, сработали хорошо. Хорошо сработали, – повторил начальник.

Уже во множественном числе говорит, значит будет примазываться, – устало подумал Мыльников. Между тем, Егоров продолжал:

– Если не возражаешь, подведем предварительные итоги.

– Не возражаю, – ответил Мыльников. – Кстати, какие новости из больницы?

– Ты имеешь в виду тех, кого взяли в Хохловке?

– Да.

– Один уже был мертв к моменту приезда скорой.

– Это я догадываюсь.

– Догадливый. Согласно предварительным выводам экспертизы он был еще жив в момент вашего прихода.

– Это треп. С такой точностью время смерти установить не возможно. Но даже если и так. Я что должен был начать ему искусственное дыхание делать что ли?

– Да нет, это я так, к слову. Тем более, что даже второго спасти не удалось.

– А Кащей?

– Хозяин дома, что ли?

– Он самый.

– Жив. Удивительно! Старый уголовник, туберкулезник, а вот никакая отрава не берет. Может пил не то, или не так, или закусывал по-другому? Впрочем, не наше дело.

– Откачали?

– Да. И даже смогли кое о чем спросить.

– Ничего интересного, разумеется?

– Конечно. Приехали старые кореша. Жили, пропивали понемногу некоторые запасы. Потом вдруг решились на дело. С чего вдруг он не знает. Скорее всего, правда не знает.

– А как на них вышел заказчик? Тот, что стрелял в омоновца.

– Теперь уже не установишь. Да и надо ли нам это? В домах у барона и у попа найдены их отпечатки пальцев. В доме у Кащея несколько ценных вещей, взятых у жертв. С отпечатками пальцев этих громил, разумеется. Так что убийцы они. Это однозначно. Тем более, что и доказывать особенно не надо. Нам ведь дело в суд не передавать. Они убиты.

А то, что этот тип их сначала подбил на преступление, а потом отравил, тоже довольно очевидно. Другое дело, как это доказать. Но здесь особых трудностей нет. Кащея «уговорим» дать необходимые показания. Да и опять же, дело в суд не передавать. Подозреваемый убит в перестрелке.

Так что все раскрыто по горячим следам. Молодец, Семен Платонович! Молодец!

На столе у начальника резко зазвонил телефон.

– Слушаю, Егоров, – несколько лениво протянул подполковник, а потом дернулся, как от удара током и заорал – Что!!!

Выслушав говорившего на том конце провода, он приказал:

– Всем на перехват!

Обернулся к уже стоящему Мыльникову, надевающему все еще лежащий на диване у Егорова бронежилет.

– Твоего пострадавшего кавказца пытаются увезти из реанимации.

– А где наши сотрудники?

– В п…де, – грубо отрезал Егоров. – Там только прикрытия четыре человека. Да и те, кто выносит этого кренделя, судя по всему, не простые санитары. Так что, наши доложили и «отслеживают обстановку».

– Позвоните «соседям», сейчас помощь не помешает, – сказал Мыльников.

– Уже звоню, – Егоров стоял с телефонной трубкой в руках, когда Мыльников выбегал из его кабинета.

Допустить вывоз раненного боевика он допустить не мог.

Команду «эвакуаторов» удалось перехватить недалеко от больницы. К счастью, как раз на пути у них оказались два патрульных экипажа ГАИ.

Все же нет в этом мире ничего, что можно оценивать однозначно. Только негативно, или только позитивно. Вот и на этот раз гаишники честно выполнили свой долг, который в общем состоит отнюдь не в том, чтобы обирать простых водителей.

Инспектора ГАИ интуитивно поняли, что главное состоит в том, чтобы перехватить микроавтобус, оставив в покое машину сопровождения. Что они и сделали виртуозно, просто протаранив этот автобус. Машина сопровождения боевиков, видя, что дело плохо, просто удрала с места событий. А микроавтобус вскоре был окружен целой толпой милиционеров и сотрудников ФСБ.

Все было сделано в лучшем виде.

За одним исключением.

Находящийся в федеральном розыске боевик скончался в результате произошедшего ДТП. Ибо и до происшествия был не в лучшем состоянии.

– Ну, что, проведем окончательный разбор полетов? – спросил Егоров Мыльникова на следующий день, оставшись с ним наедине в кабинете после планерки.

И подполковник и майор были похожи на сказочных монстров. Ибо лица у них были практически зеленоватого цвета после суток беспрерывных погонь и перестрелок.

– Не возражаю, – вяло бросил Мыльников.

– Тогда начнем с не самого приятного. Боевика не удалось взять живым.

– Мы не спецы по антитеррору, – бросил Мыльников.

– Верно, – легко согласился начальник. – Тем более, что это единственный недостаток всей операции. С официальной точки зрения, разумеется. А так, нам даже лучше, что он умер. Мы еще подумаем, что на него навесить.

– А удастся? Ведь эти, «санитары» взяты живыми.

– В том-то и дело, что они оказались настоящими санитарами. Из частной медицинской фирмы. Все документы на перевоз этого кренделя тоже в порядке. Даже если они и не те, за кого себя выдают, то вряд ли расколются. Их не в чем обвинить, а уж их наниматели постараются поскорее освободить их.

– А оружия при этих «санитарах» не было?

– Не было. Или сумели очень уж ловко выкинуть. Но это вряд ли. Скорее всего, очень опытные люди организовывали эвакуацию, и, возможно, предусмотрели и такой вариант.

– Так что «санитары» нам не помеха. Это хорошо.

– Да не только это, но и все остальное. Смотри. Оперативными методами нами выявлено нахождение опасного террориста. Молодцы мы? Молодцы! Грамотно установлено за ним наблюдение с целью выявления связей и сообщников. Пресечен вывоз этого террориста. При задержании обошлось без стрельбы.

Да мы просто виртуозы! Есть чем похвастаться перед министром. Тем более, что все они там наверху сейчас помешаны на этом терроре. Так что мы попали в десятку.

Теперь еще. Два убийства раскрыты в один день, по горячим следам. Прямо как специально к приезду министра.

Что бы еще с этого всего можно было бы наварить? Подумай, Семен Платонович.

– Очень много. Представляем дело так, что этот террорист приехал к нам организовывать наркобизнес, которого у нас отродясь не было. Или был, но кустарный и незначительный. Кстати, есть у нас несколько кавказцев, попавшихся с наркотой?

– Найдем.

– Но надо с сильной наркотой, типа афганского героина.

– Надо, сделаем.

– Отлично. Итак, этот боевик хочет организовать в нашем городе одновременно и базу террористов и базу наркоторговли, имеющую межрегиональный характер. Для этого он консолидирует кавказские преступные группировки и выживает потенциальных, я подчеркиваю, только потенциальных, конкурентов. Ибо разве же наши милые цыгане торгуют наркотиками?! Конечно же нет! Пытаются, да. Но профилактическая работа нашего ОВД и конструктивный контакт с руководством цыганской общины позволяют блокировать эти тенденции…

Мыльникова явно несло. Непонятно было, репетирует ли он доклад министру, или с ехидством московского интеллигента парадирует сам себя. Егоров смотрел на него восхищенно.

– Ну, ты даешь, Семен Платонович! Да тебе бы генералом быть.

– Только после вас, милейший Сергей Дмитриевич.

Мыльников сказал эту, отнюдь не вписывающуюся в милицейский жаргон, чуть ли не салонную фразу, не подумав. На автомате. Видимо все же его предыдущая тирада была скорее откровенным стебом.

Разумеется, Егоров не понял всей тонкости Мыльниковской самоиронии. Но, тем не менее, вдруг сказал:

– Эх, Семен Платонович, поговорить бы с тобой за жизнь. За стаканом. А то ты все как-то скрытничаешь.

– Ничего я не скрытничаю. Что я, наши отдельские посиделки игнорирую, по-вашему?

– Да ладно, Семен, не обижайся. Ты же знаешь, о чем я.

– Ладно, вернемся к этому после визита министра. Итак, цыгане не торговали наркотиками. Но могли занять эту нишу. И тогда кровожадные и наглые кавказские террористы и наркоторговцы просто так, для профилактики, в их бандитском понимании этого слова, устраивают нашим мирным цыганам побоище. Руководитель местной цыганской общины, законопослушный Роман Николаевич Киличенко хочет предупредить об опасности правоохранительные органы. Но террористы, каким-то образом узнав о его намерениях, убивают его. Его и еще одного добровольного помощника милиции, тоже цыгана, настоятеля новой церкви в Старой Слободе…

– Постой, постой, Семен Платонович. – Егоров выглядел явно потрясенным масштабом Мыльниковских построений. – Но как мы приплетем убийство этих цыган кавказцам.

– Как приплетем?! – Мыльников, похоже, с усталости не мог остановиться. – Не приплетем, товарищ подполковник! Не приплетем!!! А точно установим. У нас имеются показания единственного оставшегося в живых свидетеля, бывшего уголовника по кличке Кощей. Согласно этим показаниям, погибший террорист встречался у него в доме с теми лицами, которые, согласно полученным вчера неоспоримым уликам, являются убийцами господина Киличенко и настоятеля церкви.

Егоров хоть и был типичным провинциальным российским деятелем правоохранительных органов, весьма далеким от святости. Но видимо масштаб полета мысли Мыльникова ошарашил его, и он несколько недоуменно, противореча сам себе, спросил.

– Но ведь этих показаний нет!

– А мы «уговорим», – Мыльников повторил собственный термин Егорова, – Колю Кащея их дать.

– Ну, ты голова, Семен! Голова! – Егоров чуть ли не прослезился – И ведь как же все продумано. Но, Кащея тогда нельзя выводить на суд. Он там все напутает.

– А зачем его выводить на суд?

– Ты что, и его шлепнуть собираешься?! – почти что с ужасом проговорил Егоров.

– Опомнитесь, Сергей Дмитриевич! Зачем шлепать? Да и вообще, кого я во всей этой эпопее шлепал? Просто за что его судить? Приехали к человеку старые знакомые. Остановились. Пили. С кем-то встречались. Имели какие-то вещи. Но он-то сам здесь при чем? В чем его обвинять?

– Знаешь, если было бы надо, нашли в чем.

– Так это если было бы надо, – назидательно произнес Мыльников.– А сейчас не надо. Ясно? Тем более, что он сам жертва. А знаете, почему его хотели отравить? Он сотрудничал с правоохранительными органами и уже хотел доложить о своих подозрительных гостях!

– А он… это… того, ну, сотрудничал? – тупо спросил Егоров.

Мыльников посмотрел на него, как на идиота.

– Конечно же, – ответил он с гнуснейшей усмешкой, как бы даже подмигивая Егорову. – Он мой агент.

– А… – протянул Егоров.

Он явно устал. Но тут глаза его загорелись. Вдохновенный треп Мыльникова разбудил его собственную фантазию. Он уже представил, как возьмет за горло городского судью и всех остальных «друзей Кавказа», как расчистит от конкурентов площадку своим цыганским клиентам, и сколько сможет получать от них своей законной «стипендии». Словно поняв его настрой, Мыльников спросил:

– Только конфиденциально. Для министра, если его все же вдохновят наши успехи, наших, – он споткнулся, – э…э…э коллег и конкурентов из некоторых смежных э…э…э административных органов приплетать будем?

Егоров встрепенулся.

– Не стоит, не стоит. Они и так после всего этого года два шелковыми ходить будут.

Он понял, что сказал лишнее, и остро посмотрел на Мыльникова. Но потом рассмеялся. Теперь они были повязаны с майором достаточно прочно. И в этом деле можно было не опасаться подставы. Все же Мыльников был человек без связей и не смог бы воевать против всех сразу.

– Ну, ты голова, Семен Платонович. Не устану повторять. Тебе бы в 1937 НКВД командовать. Почище Берии был бы.

– Да, Сергей Дмитриевич, поздновато мы с вами родились.

– Семен, кончай свои интеллигентские штучки. Давай на «ты». Но только при посторонних по отчеству. Согласен?

– Согласен, Сергей.

– Тогда выпивка за мной.

– Постой, Сергей с выпивкой. На нас еще труп на пороге ФСБ.

– Вот, сука! – в сердцах выпалил Егоров. – Совсем из головы вылетело.

– Не бери в голову, начальник, – ернически заметил Мыльников. – Тут все ясно. Убитый принадлежал к экстремистским националистическим организациям. Сам символ, что он писал кровью, тоже иногда используется русскими националистами. А в городе у нас больше тридцати человек, в прошлом состоявших в различных партиях радикального толка. Так что дело это политическое. Спихиваем в ФСБ.

– Слушай, по этим мясорубкам все оформят другие. Разумеется, ты будешь главным в раскрытии и обезвреживании, но от писанины тебя по возможности освободим. А вот грамотно спихнуть в ФСБ – это твое. Ни у кого из наших на это ума и эрудиции не хватит. Так что займись этим, как только выспишься.

– Займусь. Но это хотя и довольно очевидно, однако муторно и тягомотно с точки зрения бюрократической. Шпионажа и тому подобной бодяги там не просматривается. Может у тебя есть какие-то возможности неформальные все это протолкнуть побыстрее?

– Понимаю. Но не будем буквоедами. Нам важно, чтобы они более активно подключились, и формально дело расследовалось бы совместно. Для нас это все равно, что спихнуть его.

Зазвонил телефон.

– Вот болваны, просил же не беспокоить, – разозлился Егоров.

– Это городской, Сергей, – заметил Мыльников.

Егоров поднял трубку и сердито сказал:

– Егоров слушает.

Потом выслушал говорившего на том конце провода и с улыбкой сказал:

– Хорошо! Подходите.

– Ну, вот, – обратился он к Мыльникову. – На ловца и зверь бежит. ФСБ само просит формально подключиться к делу с трупом на их крыльце. Созрели, соседушки! Так, что подожди их человечка, он сейчас подойдет. Понимаю, что ты устал, но спихни это поскорее. Оформи все и отдыхай.

– Сергей, мне бы вообще-то и в отпуск неплохо.

– После визита министра непременно. Сразу после визита. Не беспокойся, Семен.

Глава 11. Генералы, епископы, майоры, капитаны

В покоях одного весьма известного монастыря Золотого Кольца России сидели трое. Местный епископ, один из самых молодых и перспективных иерархов РПЦ, милицейский генерал и одетый довольно строго для лета худощавый мужчина лет сорока с небольшим.

Если бы не борода и пастырское облачение, епископа можно было бы представить преуспевающим деятелем администрации президента, но отнюдь не церковным деятелем. Ибо был он довольно худ и заметно спортивен. Грузного и крупного генерала МВД напротив скорее можно было представить этаким «толстым попом». Несмотря на прохладу монастырских покоев, он обильно потел и постоянно вытирал лицо огромным носовым платком.

Третий из присутствующих повадками и какими-то трудно уловимыми чертами напоминал одновременно спецназовца и художника. Впрочем, он и был тем и другим одновременно. Бывший капитан ГРУ. Ныне художник средней руки и один из руководителей «Братства православных хоругвеносцев». Организации «государственно-патриотического» толка, которых при поддержке Кремля развелось в России начала нового тысячелетия неимоверное количество.

Тон в разговоре явно задавал епископ.

– Ну, и что же мы имеем в итоге? – совершенно светским образом построил он фразу, еще раз как бы подтвердив свой имидж скорее деятеля кремлевской администрации, нежели православного владыки.

– Ступаков фактически выполнил задание, – сказал хоругвеносец.

– Ни черта себе, выполнил! – возмутился генерал.

– Не поминайте нечистого в святых стенах, – строго сказал епископ, – вы все же человек православный. И к тому же активист общества «Православного возрождения». Какой пример подаете вы нижестоящим, матерясь и постоянно поминая нечистого?

– Извините, владыка, милицейская специфика.

– Сдерживайте себя хотя бы здесь!

– Буду стараться, – смешался генерал.

– И все же, в чем-то вы правы, – смягчился епископ. – Я тоже не вижу выполнения задания.

– Хорошо, начнем с самого начала, – согласился хоругвеносец. – Мы получили сведения, что некто почти нашел библиотеку Грозного. Более того, были опасения, что это неоязычники. Как я понял, хотя, откровенно, я ничего не понял…