И вот пришла великая весть. И все мужчины и женщины в Саксен-Мейнингене радовались за герцога и герцогиню, а также за самих себя.
      Герцогиня же молилась, чтобы Господь и дальше не оставил ее союз без милости.

* * *

      И молитвы дошли. Через пятнадцать месяцев после рождения Аделаиды герцогиня вновь забеременела.
      С каким волнением ожидали рождения этого ребенка. Несомненно, молитвы народа будут услышаны!
      – Пусть это будет мальчик!
      – Пусть родится крепкий, здоровый ребенок, – молилась герцогиня.
      Бог внял молитвам герцогини, а не народа, и принцесса Ида присоединилась к Аделаиде в детской комнате.
      Две маленькие дочери стали источником радости для герцогини. Она хотела, чтобы принцессы выросли добрыми и мудрыми. Не потеряла и надежды дать им брата. Через два года после появления Иды она опять была готова родить ребенка. Однако на сей раз их постигло разочарование. Дочь родилась мертвой.

* * *

      Девочки любили друг друга. Ида смотрела на Аделаиду как на старшую, а та никогда не забывала о своей обязанности заботиться о младшей сестре.
      – Ты принцесса, мое дорогое дитя, – говорила мать старшей дочери. – И ты никогда не должна забывать об этом. У тебя есть обязанности от рождения.
      Аделаида с тревогой осматривала комнату для школьных занятий, будто ожидала увидеть все свои обязанности, однако мать улыбалась, и клала ей руку на плечо.
      – Не торопись, они придут сами. Вот тогда ничто не должно помешать тебе выполнить свой долг. И на твоем примере должна учиться Ида.
      Ида была немного легкомысленна. Это объяснялось возрастом.
      – Ты всегда должна подсказывать сестре правильный путь, – говорила герцогиня.
      И Аделаиду это тревожило, так как она не знала, сумеет ли определить правильное направление, когда придет время вести за собой Иду.
      И, конечно, ей приходилось останавливать Иду, когда та начинала топать ногами, если не получала того, чего хотела; приходилось говорить Иде, что неприлично пинать их нянек, разливать молоко по столу, смотреть в окно в то время, когда следует читать свои учебники.
      Аделаида серьезно воспринимала свои обязанности, а поскольку наилучший способ научить Иду состоял в том, чтобы показывать добрый пример, Аделаида сама превратилась в образец хорошего поведения. «Аделаида такая хорошая», – говорили няньки. Однако Аделаида обнаружила, что Ида больше забавляла их и что именно Иде доставались ласки, тайком принесенные сладости. Именно Иду считали красивой.
      Их отец часто приходил в детскую вместе с супругой. Его голова постоянно была забита государственными делами, но ему хотелось посмотреть, чем занимаются дети, и он очень внимательно расспрашивал их учителя Фридриха Шенка и слушал, как они читают по-французски и итальянски.
      Герцог брал отличавшуюся невниманием Иду на колени и обнимал рукой Аделаиду, излагая в то же время свои мысли о важности учебы. Это путь к знаниям. Они никогда не должны забывать об этом. Нужно внимательно слушать герра Шенка, и они тогда поймут, насколько интересней приобретать знания, чем играть в пустые игры.
      Он создавал школу для девочек в Мейнингене. Разве это не волнующее событие? Герцог считал, что не следует пренебрегать образованием девочек. Пожалуй, он питал особое пристрастие к ним, так как у него самого было две дочери. Ида, едва завидев улыбку на лице отца, начинала смеяться, и Аделаида позволяла себе лишь улыбнуться вместе с ним.
      Да, он действительно хотел, чтобы его дочери служили образцом для всех девочек герцогства. В создаваемой школе их будут учить латыни. Поэтому его дочери должны упорно работать над своим латинским. Разве они позволят, чтобы их обогнали его подданные? Иду такая перспектива совершенно не трогала, но Аделаида считала это недопустимым и поклялась, что будет стараться еще больше и станет слушать герра Шенка еще внимательней.
      Образование и работа приносят самое большое удовлетворение в жизни, говорил герцог. Человек не должен забывать о работе. Вот почему он распорядился, чтобы молодые люди в свободное от учебы время трудились в садах или обучались ремеслам. Они получали деньги, и в последние годы герцогство процветало благодаря работе и просвещению. Он хотел, чтобы так продолжалось и дальше.
      Аделаида серьезно слушала отца, в то время как Ида играла пуговицами на его куртке.
      Он говорил герцогине:
      – Аделаида такой послушный ребенок. Когда придет время, она станет прекрасной женой. Я хочу, чтобы обеим достались хорошие мужья.
      – Я уверена, что они удачно выйдут замуж. В Европе не так много принцесс-протестанток.
      – О, ты думаешь об Англии.
      – У короля так много сыновей, и они всегда приходят за невестами в Германию.
      – Я хотел бы выдать их замуж в Англию.
      – Будем надеяться, – ответила герцогиня, – а пока надо следить за их воспитанием.
      – Сомневаюсь, чтобы систему образования в Англии можно было сравнить с нашей, – сказал герцог с гордостью.
      – Теперь, когда ты ввел свои школы и герцогство процветает, я тоже в этом сомневаюсь.
      – Как бы я хотел, чтобы у нас был сын.
      – Не всегда же нас будет ожидать разочарование, – ответила герцогиня.

* * *

      Аделаида ясно помнила седьмой год своей жизни. Тогда было очень холодно, и замок занесло снегом. Они с Идой стояли на коленях на подоконнике, глядя на запорошенные снегом ели и слушая свист ветра за стенами замка. Ида думала о катании на лыжах со склонов гор; Аделаида – о бедняках, у которых, возможно, недостаточно топлива, чтобы обогреть свои жилища и изгнать из них холод. Она спросила герцога, как бедняки ухитряются поддерживать тепло, и тот ответил, что разрешил собирать дрова в лесах при условии, что они не будут рубить живые деревья.
      – Ведь наши леса, – сказал он, – обеспечивают большую долю богатства герцогства, и рубить молодые деревья было бы глупостью.
      Аделаида знала: все, что делает ее отец, мудро и справедливо. Он очень суровый и добродетельный человек. И хотя его указы иногда кажутся строгими, народ понимает, что все это делается для его же блага и соглашается с ними.
      «Это для твоего же блага», – Аделаида привыкла многое объяснять этой фразой Иде.
      В замке ощущалась печаль. Ведь прошло уже три года с тех пор, как герцогиня родила мертвую дочку, и теперь казалось, что счастливые события, случившиеся когда-то с двухгодичным перерывом, больше не повторятся.
      Значение маленьких принцесс еще больше выросло, чем раньше, потому что если у герцогини Элеоноры больше не будет детей, Аделаиде, как старшей дочери, придется брать бразды правления в свои руки.
      Но Аделаида, конечно, серьезный ребенок, говорила герцогиня. Правда, ей нужно стать мудрой, чтобы понять весь громадный груз своей ответственности.
      В классной комнате появился новый учитель, герр Хофратс Шмидт Букебург, и были введены еще более строгие правила. Теперь по воскресеньям запрещалось петь и танцевать.
      – Это правило я ввел во всей стране, – сказал герцог, – и мы обязаны сами делать то, что просим делать наш народ.
      Жизнь стала очень суровой. Когда той зимой сошел снег, принцессы должны были проехать со своими родителями по всей стране, чтобы увидеть, как живет народ. Они должны помочь трудолюбивым беднякам, раздавая им одеяла и одежду, которые сами шили. О, эти грубые рубахи, которые Ида поливала горестными и злыми слезами, исколов свои нежные пальчики и оставляя на рубахах капельки своей крови! Аделаида тоже не любила их шить, но она-то помнила о своих обязанностях.
      Следующая зима выдалась не такой суровой, и к великой радости герцогини, она опять забеременела.
      В замке и герцогстве ликовали, и Аделаиде казалось, что весь мир должен сходить с ума от радости в тот холодный декабрьский день, когда на свет появился Бернард Эрих Френд, наследный принц Саксен-Мейнингенский.

* * *

      Аделаида почувствовала облегчение. Она перестала быть центром внимания. Теперь ей могли позволить вести нормальную жизнь маленькой девятилетней девочки, так как теперь она стала обычной принцессой.
      – Как же они балуют Бернарда! – кривилась Ида.
      Но Аделаида заметила, что так и должно быть. Он мальчик и как наследный принц, естественно, занимает самое важное место в детской. В один прекрасный день он станет править герцогством, в то время как они…
      – А что будем делать мы? – хотела знать Ида. Аделаиде вдруг стало грустно.
      – Скорее всего, мы выйдем замуж и уедем.
      Уехать из этого замка-крепости, расположенного в лесах, откуда видны Рейнские горы, от холодных снежных зим и теплого лета, от дорогой мамочки с ее сдержанной любовью и от папочки, такого хорошего, который хотел, чтобы и они стали такими же, как он? Аделаида поежилась. Однако Ида начала танцевать, представив, что на ней сверкают драгоценности, так как они сверкают на маме по торжественным случаям.
      Но ведь ей едва исполнилось семь, и от нее не требовалось быть такой же серьезной, как ее сестра.
      Аделаиде хотелось бы быть такой же веселой, как Ида, так же танцевать – хотя и не по воскресеньям, – как это нередко делала Ида, нарушая запрет, – смеяться и отказываться учить уроки, однако привычки уже прочно укоренились в ней. Она отличалась постоянством в своих действиях.
      Даже освободившись от своей громадной ответственности, Аделаида оставалась самым послушным ребенком.

* * *

      Счастливым дням внезапно пришел конец, когда Бернарду исполнилось три года.
      Зима выдалась трудной. Снег выпал рано, и герцог, никогда не пренебрегавший своими обязанностями, как обычно, отправился посмотреть, как живут его подданные.
      Однажды в пути его сани перевернулись, и он оказался почти погребенным в сугробе. Промокнув до нитки, герцог, однако, продолжал свою поездку. Когда же он вернулся в замок, его бил озноб, и хотя герцогиня уложила его в постель и принесла ему горячий напиток из молока, сахара и пряностей, створоженный вином, так называемый поссет, который она приготовила сама, в следующие дни у него развилась сильная простуда. Ее не удалось вылечить и за неделю, она перешла в бронхит, а затем вызвала застой в легких. Наступил самый печальный день в жизни Аделаиды: ее отец умер.
      Печаль и тревога охватили не только замок, но и всю страну.
      Молодому герцогу исполнилось всего три года, принцессам Аделаиде – одиннадцать, а Иде девять; герцогиня Элеонора должна стать регентшей, пока ее сын не сможет управлять страной.
      Но дети потеряли не только правителя; они любили своего отца. Несмотря на суровость и строгие правила, на соблюдении которых он настаивал, отец был добрым вершителем их судеб.
      – Что мы будем делать без него? – рыдала герцогиня Элеонора.
      Она созвала заседание министров мужа и сказала, что многое зависит от них. Ей нужна их помощь. К счастью, муж обсуждал с ней свои дела, постоянно сообщал о своих планах и даже иногда спрашивал ее совета. Она считает, что теперь с их помощью сможет стать регентшей, пока маленький герцог не будет в состоянии выполнять свои обязанности.
      Ее радостно приветствовали. Все соглашались исполнить волю покойного герцога. Они видели, как процветало герцогство при его мудром правлении, и знали, что его жена, прожившая с ним рядом долгую жизнь, именно тот человек, который лучше других способен взять на себя обязанности правителя, пока сын не станет достаточно взрослым.
      Когда министры ушли, герцогиня послала за старшей дочерью.
      Она была рада, что у нее есть такая спокойная, серьезная девочка.
      – Моя дорогая Аделаида, – сказала мать, – ты знаешь, что уже никогда не будет так, как было. Мы потеряли нашего горячо любимого отца, такого мудрого и доброго. Теперь нам надо подумать о будущем, и пока к этому не будет готов Бернард, вместо него должна управлять страной я.
      Они поплакали вместе, и при этом Аделаида успокаивала свою мать.
      – Ты всегда была хорошей дочерью, моя любимая Аделаида, но теперь ноша твоя увеличится. Мы всегда должны помнить о том, чего хотел отец. Я рассчитываю на твою помощь. Ты можешь оказать мне эту помощь, если будешь послушной, если будешь направлять свою сестру и любить брата. Я хочу, чтобы отец, когда он будет смотреть на нас из рая, видел, что его хорошая маленькая Аделаида ведет себя именно так, как он желал. Это большая ответственность.
      Таким образом, после кратковременного освобождения от обязанностей Аделаида опять почувствовала на себе их тяжесть.
      Теперь надо работать в два раза больше, всегда слушаться, быть примером для своих сестры и брата.

* * *

      Человек может привыкнуть ко всему, считала Аделаида. Время шло, и жизнь в замке шла своим чередом. Герцогиня Элеонора старалась быть такой же мудрой, каким был ее муж, и она добивалась успеха, следуя его правилам. Она не забывала и о воспитании своих детей.
      Дни были заполнены до предела, и по мере того, как отступала печаль, они опять начинали чувствовать себя счастливыми.
      Ида росла веселой и привлекательной девочкой, становясь с каждым днем все красивее. По мнению же Аделаиды, она сама становилась все некрасивей. У нее была не такая чистая и свежая кожа, как у Иды, и нос длинен.
      – Я никогда не стану красавицей, – с грустью говорила она.
      – Неважно, дорогая Аделаида, – восклицала Ида. – Ты всегда останется самой лучшей.
      После смерти отца они стали ближе, и Ида – хотя она по-прежнему любила петь, танцевать и развлекаться, – признала душевные качества сестры и любила ее так же сильно, как Аделаида обожала Иду. Аделаиде, которая знала, что она никогда не должна забывать о своих обязанностях, часто хотелось стать такой же веселой и беспечной, как Ида.
      Она задумывалась о том времени, когда им придется покинуть замок, ведь такова судьба всех принцесс. Мысль об этом была ей ненавистна, и поэтому она иногда испытывала радость, глядя в зеркало.
      – Я слишком невзрачна, чтобы кто-нибудь захотел жениться на мне, – сказала она Иде. На что сестра отвечала, что для таких людей, как они, браки организуются, и ни невеста, ни жених не знают, кого они получают себе в партнеры, пока их не представят друг другу. Так что внешность отнюдь не самое важное.
      – Внешность всегда важна, – отвечала Аделаида печально. – И даже если браки организуются, то посылаются портреты, и жених должен одобрить портрет, прежде чем он примет свою невесту.
      Ида поцеловала сестру.
      – Ты слишком преувеличиваешь! Ты выглядишь достаточно хорошо. Я имею в виду именно хорошо, а это очень необычно. У тебя красивые глаза и неплохие волосы. – Ида рассматривала в зеркале их лица, находящиеся рядом, и не могла скрыть удовольствия от изучения своей красивой мордашки.
      «Может быть, – думала Аделаида, – я кажусь бесцветной только в сравнении с Идой».

* * *

      Все в этом мире меняется. Вскоре над замком нависла тень опасности. Вся Европа трепетала от страха перед человеком, решившим добиться господства над ней. Наполеон вышел в поход.
      Ужас надвигался по мере того, как одно маленькое государство за другим переходили в его руки.
      – Если бы только был жив ваш отец, – рыдала герцогиня Элеонора.
      Однако как она, так и все остальные знали, что даже герцог был бы не в силах остановить армии Наполеона.
      Французские солдаты пришли на улицы Мейнингена – к счастью, слишком маленького герцогства, чтобы заинтересовать Наполеона, рвавшегося к более крупным объектам. Однако герцогство потеряло свою свободу; люди должны были принимать солдат на постой; готовить для них пищу и работать на них, пока те оставались в их домах.
      Командир французов послал письмо в замок, в котором говорилось, что ни имущество, ни люди не пострадают, если они будут кормить солдат и предоставлять им кров. Оставалось лишь подчиниться. Это напоминало оккупацию.
      Ушли французы, пришли пруссаки, и хотя они не были противником, но предъявляли такие же требования.
      В Саксен-Мейнинген пришла война и принесла с собой все свои ужасные последствия.
      Канули в прошлое старые добрые времена, когда герцог выезжал в леса, чтобы выяснить нужды своих подданных.
      Говорили, что эти времена больше никогда не вернутся.
      Между тем герцогиня Элеонора жила в замке, кронпринц рос здоровым мальчиком, а его сестры уже миновали пору детства.
      В долгие дневные часы Аделаида и Ида сидели вместе, изготовляли повязки для раненых солдат, шили для них одежду и иногда навещали раненых, которых привозили в замок.
      Даже Ида утратила часть своей веселости. Картины, которые они наблюдали, наводили только уныние. Да и как можно было устраивать балы и празднества, которые в обычное время считались бы обязательными, чтобы выпустить в свет двух молодых женщин, когда война крушила все вокруг и никто не мог быть уверен, что находится в безопасности? И до визитов ли было в другие герцогства, где они могли бы встретить претендентов на их руку и сердце?
      Война положила конец многому. Теперь девушкам приходилось делать повязки, ожидая прибытия вестей о военных действиях, задаваясь вопросом о том, когда наконец будет положен конец наглым завоеваниям Наполеона и жизнь вернется в нормальное русло.
      Они становились старше. Аделаиде исполнилось двадцать три, Иде – двадцать один. Даже Бернарду было пятнадцать. Они уже перестали быть детьми, а ужасная война все продолжалась.
      И вдруг начались перемены. По всей Европе зазвонили колокола. Солдаты из Саксен-Мейнингена, ушедшие воевать в прусскую армию, вернулись домой, а по улицам шествовали парады победы. То, что казалось невозможным, стало реальным, свершилось на самом деле.
      Блюхер и Веллингтон нанесли поражение Наполеону в битве при Ватерлоо. Англия и Германия избавили мир от этого человека, страдавшего манией величия, и мир опять стал свободным.
      Не нужно больше никаких перевязочных материалов. Оккупации пришел конец. Война завершилась.
      – Наступил конец и нашему скучному существованию, – сказала Ида. – Теперь нам найдут мужей.

* * *

      Она оказалась права. «Потеряно так много времени, – думала герцогиня Элеонора. Девочки уже не такие молоденькие». Она посоветовалась со своими министрами. Надо наверстать упущенное. Необходимо немедленно найти для них мужей.
      Герцог Веймарский был молодым, красивым и, в общем-то, завидным женихом. Он занимал пост губернатора Гента и получал большую часть своего дохода от этой должности. Они пригласят его в замок, где он может встретиться с Аделаидой. Если он согласится, то можно будет организовать их брак.
      Если это и не самый блестящий союз, то по крайней мере удобный, размышляла герцогиня, так как Веймар расположен не так далеко от Саксен-Мейнингена, чтобы Аделаида, очень любившая свой дом и семью, не могла часто их навещать. Элеонора не хотела, чтобы дочь жила слишком далеко от дома.
      В замке царило волнение. Белошвейки трудились. Шились красивые наряды для принцесс, в особенности для Аделаиды.
      Она нервничала и смущалась.
      «Он будет ужасно разочарован, когда увидит меня», – думала принцесса, но не говорила об этом даже Иде.
      Те комнаты, в которых прежде стояли солдаты, были заново покрашены и меблированы. Свиту герцога Веймарского следовало разместить подобающим образом.
      – Какой же это важный визит! – вскричала Ида со смешком. Она была взволнована, потому что знала, что скоро придет и ее очередь.
      Герцогиня никогда не казалась такой счастливой со времени смерти мужа. Она была уверена, что тяжелые времена остались позади. Бернарду исполнилось шестнадцать – через два года он достигнет совершеннолетия. Тогда отпадет необходимость в регентстве, и в Саксен-Мейнингене будет свой правящий герцог. И принцессы будут замужем – сначала Аделаида, а затем и Ида – за соседними герцогами, и им не придется уезжать далеко друг от друга.
      Девушки смотрели из окна башни; скоро должна появиться кавалькада, возглавляемая герцогом Веймарским.
      – Ты помнишь, как мы смотрели из этого окна на приближающихся солдат? – спросила Ида.
      Аделаида кивнула.
      – Теперь все по-другому, не правда ли, сестра? – Ида посмеивалась от волнения. – Ухажеры приятней солдат. Ох! Эта ужасная война. Эти проклятые повязки! Я их никогда не забуду. Как ты думаешь, какой он?
      – Кто?
      – Герцог Веймарский, конечно. Его зовут Бернард, так же, как нашего брата. Я ужасно хочу увидеть его. Ты думаешь, он красив?
      – Надеюсь, что не… очень.
      – Почему же нет? Женихи должны быть так красивы, как только можно. Чем красивее, тем лучше.
      «Но не тогда, когда их ожидает бесцветная невеста», – подумала Аделаида.
      Она едва была в состоянии смотреть на дорогу, и вместе с тем желание увидеть его мучило ее так же, как Иду. Пусть он будет добрым, молила она. Пусть он не предъявляет слишком высоких требований.
      – Знаешь, – сказала Ида, – мне кажется, я что-то вижу в отдалении. Да… я уверена. Смотри, сестра.
      Они напрягали глаза, чтобы разглядеть. Это действительно были верховые из кавалькады в ливреях Веймарского герцога – красочные точки, мелькавшие среди деревьев.
      В волнении Ида схватила сестру за руку.
      – Аделаида, – закричала она, – это они.
      Ее глаза сверкали, щеки окрасились слабым румянцем. Она была прекрасна.
      Одна из служанок поднималась в башню.
      – Ты знаешь, что это означает, – сказала Ида. – Матушка послала за нами. Мы должны подготовиться к встрече герцога, когда он приедет. Я хорошо выгляжу?
      – Очень. А я?
      – Как всегда. Всегда аккуратна, всегда изящна. Дорогая Аделаида, ты настоящий образец добродетели. Что я буду делать, когда ты уедешь? Боюсь, что я опущусь… и быстро.
      Передо мной больше не будет человека, с которого я могла бы брать пример.
      Женщина вошла в башню.
      – Я знаю, знаю! – закричала Ида. – Мы должны спуститься вниз и быть готовы приветствовать герцога, когда он приедет.

* * *

      Герцог спрыгнул с лошади. Внушительная фигура ростом более 190 сантиметров. Он шагнул вперед, чтобы поприветствовать герцогиню Элеонору, протянувшую ему руку для поцелуя.
      – Позвольте мне представить своего сына. – Герцоги Веймарский и Саксен-Мейнингенский поклонились друг другу.
      – И дочерей, – продолжала герцогиня.
      Они стояли по обе стороны от нее – Аделаида-простушка и Ида-красавица.
      Герцог Веймарский перевел взгляд с одной на другую.
      – Старшая, принцесса Аделаида, – сказала герцогиня. Опять поклон.
      – И принцесса Ида.
      Он отвесил еще один поклон. Его глаза остановились на Иде и задержались на ней.
      Герцогиня взяла его за руку и повела в замок. Все получилось так, как и думала Аделаида. Он не мог оторвать глаз от Иды, а она от него.

* * *

      Герцогиня Элеонора вызвала министров в замок.
      – Герцог Веймарский просит руки принцессы Иды, – сказала она.
      – Не лучше бы было, если бы первой вышла замуж принцесса Аделаида?
      – Мне тоже это больше по душе, однако герцог Веймарский просит руки Иды. Это хорошая партия, и мы поступили бы неразумно, отвергнув ее.
      Это было бы в высшей степени глупо, так как если герцог Веймарский не получит Иду, он, конечно же, не возьмет и Аделаиду.
      – Прекрасная партия для младшей дочери, – сказала герцогиня, – и что мне нравится, ни принцессу Иду, ни герцога не придется уговаривать. Они сами жаждут этого, объявив, что влюблены друг в друга.
      Казалось, что для полного счастья молодой пары не хватало только одного – согласия герцогини и ее министров.
      Такое согласие дали, хотя все считали, что более подобающим было бы устроить брак старшей принцессы.

* * *

      – Аделаида! – закричала Ида, бросаясь в объятия сестры.
      – В чем дело? Ты плачешь?
      – Такие странные слезы. Я так счастлива… и вместе с тем мне так грустно.
      – Как это может быть?
      – О Аделаида, моя дорогая, я не знаю, что тебе сказать. Они… они дали согласие. Бернард и я поженимся.
      – Так почему же ты плачешь?
      – О сестра, моя любимая Аделаида, ты действительно не возражаешь?
      – Возражаю? Да я рада видеть тебя такой счастливой.
      – Я… я выйду замуж раньше тебя.
      – Так и должно быть, ведь ты такая красивая.
      – Но он предназначался тебе.
      – Герцог очень разумный человек и потому влюбился в тебя. Не могу сказать, что я его виню. Напротив, если бы он этого не сделал, я бы усомнилась в его умственных способностях.
      – Нет, правда… Аделаида… ты не… сердишься? Аделаида рассмеялась.
      – Ты действительно считаешь, что я должна сердиться?
      – Нет, – призналась Ида. – Даже если бы ты его любила, чего, надеюсь, не может быть.
      – Верно, моя дорогая Ида. Я не думаю, что мне следует влюбляться с такой легкостью. Мне надо знать человека много-много лет.
      – Да, я думаю, что это так. Ты спокойная, и мудрая, и добродетельная. А я безумно счастлива, Аделаида. И если ты не чувствуешь себя несчастной, значит, я счастливейшая женщина в мире.
      – Тогда ты действительно счастливейшая женщина в мире.
      Ида прижалась лицом к лицу сестры. Она всегда такая импульсивная.
      – А теперь я попрошу у тебя совета… относительно моего свадебного платья, драгоценностей… всего-всего. Ведь ты всегда говоришь правду. Ведь если бы ты была несчастна, ты бы сказала об этом. А, впрочем, могла бы и не сказать, потому что ты еще и бескорыстна и могла бы подумать, что испортишь мне радость. Ох, Аделаида, ты не обмываешь меня?
      – Нет. Я не хочу выходить замуж. И думаю, что никогда не выйду. Надеюсь, что я останусь здесь с матушкой и Бернардом – моим Бернардом, а не твоим – до конца своей жизни. Я начинаю думать, что мне хочется именно этого. Уверена, что ни один мужчина не захочет жениться на мне, как это сделал и твой Бернард.
      – Это чушь. Если бы меня здесь не было, он влюбился бы в тебя. Я в этом уверена, потому что когда-нибудь кто-нибудь полюбит тебя – и очень сильно. Я такой человек, в которого влюбляются моментально, а ты – человек, которого начинают любить постепенно. Однажды кто-нибудь полюбит тебя так, как любим я, мама и наш Бернард. Это потому, что мы знаем тебя.
      – Ида, ты очень смешная.
      – Милая Аделаида, ты всегда такая спокойная, такая добрая.

* * *

      Свадьба должна состояться немедленно, так как не имеет смысла ее откладывать, сказала герцогиня. Ида была на седьмом небе от счастья. Швеи работали в отведенной им комнате замка с максимальной быстротой, и весь Саксен-Мейнинген говорил о свадьбе.
      Великий день наступил, звонили колокола, невеста была само воплощение красоты в сверкающем наряде и драгоценностях, и даже Аделаида выглядела внушительно с драгоценностями в волосах и в платье, сшитом специально к свадьбе ее сестры.
      – Твоя очередь следующая, – сказал ее брат Бернард, и она с улыбкой кивнула головой.
      Герцогиня сказала себе, что они должны заняться поисками мужа для Аделаиды; нехорошо, если младшая сестра выходит замуж раньше старшей.
      Свадебные торжества продолжались два дня и сопровождались празднествами населения города, фейерверками и иллюминацией. Они были такими же волнующими, как празднование дня победы. Когда Ида и ее муж отправились в Веймар, Аделаида побежала в башню и следила за ними, пока кавалькада не исчезла из виду.

* * *

      Как же она скучала по Иде! Она не помнила, чтобы они когда-нибудь разлучались. Замок как бы притих. Часто принцесса вскакивала: я должна пойти и рассказать об этом Иде, и мгновенно вспоминала, что Иды с ними нет.
      Герцогиня с тревогой следила за дочерью. Аделаиде исполнилось двадцать четыре. Она уже не считалась слишком молодой да и выглядела на свои двадцать четыре. Будь проклят этот Наполеон! – думала герцогиня. Драгоценные годы потрачены зря из-за его эгоистичных стремлений к завоеваниям.
      – Моя дорогая Аделаида, – говорила она, – я знаю, что ты очень скучаешь по Иде, больше, чем кто-либо из нас. Мне жаль, что она ушла из дому первая.
      – Это было неизбежно, матушка.
      – Ну что ж, она вышла замуж, теперь твоя очередь.
      – Не думаю. Я не стремлюсь замуж. Я буду счастлива дома, здесь, с тобой и Бернардом.
      Герцогиня покачала головой и улыбнулась, однако настаивать не стала.
      – Дорогая моя, сказала она, – мне нужна твоя помощь. Мы лишились того процветания, которого достигли при правлении твоего отца. Эти ужасные войны довели нас всех до обнищания. В деревнях такой голод, какого никогда не было во времена правления твоего отца и не было бы сейчас, если бы не война. Стало больше нищих. Я хочу, чтобы ты помогла мне заняться этими делами. Их нельзя откладывать.
      Принцесса испытывала удовлетворение, помогая людям справиться с тяготами. Герцогиня разрешила ей привлечь к благотворительной деятельности группу благородных дам.
      Люди приветствовали ее, когда она появлялась на улицах. Они называли ее доброй принцессой Аделаидой.
      Однажды в замок прибыли гости.
      Одна из служанок прибежала к Аделаиде, чтобы сказать ей о приближении группы всадников.
      Принцесса поспешила к окну. С учащенно бьющимся сердцем она сошла вниз по парадной лестнице, миновала зал и вышла во двор.
      Ей в объятия бросилась Ида.
      – Ида. Ты приехала домой одна? Ида смеялась.
      – Не беспокойся. Я не убежала от мужа. Ему пришлось ненадолго уехать с миссией, и он разрешил мне побыть у вас несколько дней. И вот я здесь.
      После нежных объятий они вошли в замок, где Ида продолжала говорить не умолкая. Она должна рассказать им все о Веймаре, о замке ее мужа и о жизни там, а также о том, как она счастлива, в особенности потому, что живет недалеко от них и может наносить им такие визиты. Ида поделилась своим секретом: она почти уверена в том, что беременна. Это было бы все, что ей нужно для полного счастья.