Она сделала книксен, и я последовала за ней. Мы поднялись по лестнице и пошли по галерее. Распахнулась дверь, мерцали свечи в подсвечниках. В комнате две женщины готовили постель. Они повернулись и присели в реверансе при моем появлении.
      Комната была обставлена очень продуманно. По углам кровати возвышались четыре столбика с замысловатой резьбой. Это была большая кровать с расшитым пологом. Я хотела остановить их, потому что не намеревалась там спать. Я проведу ночь, прислушиваясь и ожидая новостей.
      Одна из женщин принесла теплой воды и таз, в котором я вымыла руки и лицо. Сняв плащ и капор, я встряхнула волосы. Матушка говорила, что они были очень красивыми: темнее, чем у отца, светло-каштановые с золотистым оттенком; целая копна, которую трудно было уложить, и лучше всего они смотрелись в беспорядке. Я была слишком обеспокоена, чтобы заниматься сейчас волосами, и испытала большое облегчение, распустив их.
      Женщина ждала, чтобы отвести меня к своему хозяину. Высоко держа свечу, она провела меня в комнату рядом со спальней. Здесь были зажжены свечи и накрыт стол.
      Был подан горячий суп в оловянных мисках, и, хотя есть мне совсем не хотелось, я поняла, что голова у меня кружится от голода.
      Колум ждал меня. Он поклонился и подвел меня к стулу.
      - Позвольте мне угостить вас этим каплуном! Я уверен, он вам понравится. Я вижу, что вы голодны и хотите пить, хотя не расположены разделить со мной трапезу. Полноте, что хорошего в воздержании? Я уже послал своих людей на поиски и навести справки в ближайших гостиницах. Не сомневаюсь, что скоро ваша матушка будет здесь.., или, во всяком случае, у нас будут вести о ней. Это вас успокоит.
      Меня действительно успокоила еда. Каплун был вкусный, и силы мои восстанавливались.
      - Вот хорошее вино, оно вас подбодрит. Попробуйте его, и вы почувствуете себя лучше.
      Он взял себе большой кусок пирога и стал с аппетитом есть. Затем выпил вина.
      - Теперь на ваших щеках появился румянец, - сказал он. - Ну-ка, еще вина! Скажите, разве вы не чувствуете себя лучше? Завтра вы и ваша матушка будете смеяться над этим приключением!
      - А я думаю, что при воспоминании об этом мы всегда будем вздрагивать от ужаса.
      - Был опасный момент, когда негодяй ринулся вскачь вместе с вами, хотя я не сомневался, что догоню вас. Очень сожалею, что не смог воздать ему по заслугам, но он от меня не уйдет!
      - Вы не узнали бы его, если бы встретили?
      - Конечно, он был в маске, но я узнаю его лошадь! - Он наполнил мой бокал.
      - Достаточно, - сказала я.
      - Бросьте, вы должны быть в хорошем настроении, когда приедет ваша матушка!
      - Вы действительно думаете, что они ее найдут?..
      - Они обязательно ее найдут. Их четверо, поехали они в разных направлениях... Они должны найти ее - или на дороге, или в одной из гостиниц.
      - Но ведь была только одна - "Красная и белая роза". Ее там не было!
      - Может быть, она приехала туда позже?
      - Мне надо было остаться там.
      - Нет, вам лучше здесь...
      У меня слегка закружилась голова. Думаю, из-за шока, да еще вино. Голос его стал звучать приглушенно, будто издалека.
      - Позвольте дать вам немножко куропатки. Комната слегка покачивалась. Я думала: "Боже, помоги мне!" - вино было крепкое. Он с улыбкой наблюдал за мной, разрезая куропатку ножом. Лицо его стало расплываться. Я услышала свой голос:
      - Я думаю.., я думаю, мне лучше уйти! Я встала. Он был рядом. Вдруг комната и все остальное стали куда-то уплывать, и только лицо его было предо мной... Глаза его были огромными... Не было ничего, кроме этих больших темных омутов... Мне казалось, я пытаюсь плыть, в этих темных омутах, но я тонула. Внезапно я почувствовала, что меня подхватили. Я знала, что это он держал меня. Я услышала его голос, странный и вкрадчивый:
      - Все хорошо! Все очень хорошо!
      ***
      Я очнулась, что-то случилось со мной. Я не знала, где находилась. Откуда-то на стену лился свет. Я была другая, что-то изменило меня. Я ахнула я была голой! На мне была только легкая простыня и больше ничего!
      Я села. Я была в кровати... Это была та кровать с четырьмя столбиками, которую я видела вечером. В эту минуту память вернулась ко мне: я приехала в замок Пейлинг, моя матушка и я были разлучены, я сидела за столом, ела, пила и все!
      Ужасная мысль сверлила мой мозг. Что произошло ночью? Этого не могло быть! И все же я знала, это было! Память постепенно возвращалась ко мне. Это вино притупило мое сознание, оно изменило меня. Я знала, Эдвина говорила мне, что есть такие травы, которые действуют на сознание, и ты уже не понимаешь, что происходит... Должно быть, я видела сон, и все же я чувствовала изменения в теле.
      Это было невозможно! Я осторожно встала на колени и отодвинула полог. Дневной свет пробивался сквозь занавеси. Моя одежда лежала кучей на полу. Я посмотрела на свое тело и увидела синяки. И тогда я все поняла. Касвеллин вошел через дверь, ведущую, должно быть, в эту комнату, из прихожей. Он был в халате, надетом, как я догадалась, на голое тело. Я схватила платье и прикрылась им.
      - Такая скромность тебе идет! - сказал он. Он засмеялся и снова стал тем, кем был тогда в гостинице, во всем своем наглом триумфе. Если я колебалась раньше, то теперь все сомнения исчезли.
      - Я должна знать, что произошло! - сказала я.
      - Ты ничего не помнишь?
      - Что было в вине?
      - Немного моего специального.., лекарства!
      - Вы.., вы все это подстроили?
      - Так получилось!
      - Мой отец убьет вас!
      - Полагаю, он ловко дерется на шпагах? У меня такая же репутация.
      - Вы думали, вам разрешат сделать.., то, что вы сделали, и оставят безнаказанным? Вы поплатитесь за это жизнью!
      - Я был очень галантен: ничего против вашей воли!
      - У меня не было воли! Что вы со мной сделали?
      - Сделал из тебя женщину, Линнет! Какое глупое имя: коноплянка, птичка! В тебе нет ничего от птицы, ты - тигрица в своей страсти!
      - Моей страсти?..
      - О да, страсть была! Тебе это понравилось, верь мне! Это было чудесно для нас обоих.
      - Уходите, я хочу одеться и немедленно уехать!
      - Жаль, мы были так счастливы вместе.., ты и я. И у меня новость: твоя матушка дома. Я послал гонца вчера вечером заверить ее, что ты в безопасности.
      - В безопасности?
      - Конечно. Я сказал, что ты сегодня вернешься к ней.
      - О, Боже, - пробормотала я, отвернувшись, - что мне делать?
      - Есть несколько вариантов на выбор. Сначала - самый привлекательный: мне нужна жена, и, попробовав, я нахожу тебя вполне подходящей.
      - Вы оскорбляете меня, я скорее умру!
      - Но ты не была так уж несчастлива ночью: ты откликалась с большой охотой.
      - Я ничего не помню. По крайней мере, я могу быть благодарна за это.
      - Ты вспомнишь! Память будет прятаться в темных уголках твоего сознания. Маленькая девственница, которой ты была, не хочет помнить? Но ты забыла, что ты уже не девственница. Повторяю: ты сама этого очень хотела, а как я могу отказать леди, чьи желания совпадают с моими собственными?
      - Замолчите!
      - Ты не должна так говорить с твоим хозяином.
      - Вы никогда им не будете.
      - Почему же? Мы можем быть просто нетерпеливой парой, которая опередила свои свадебные клятвы.
      - Это кошмар! Это не может быть правдой!
      - Это правда, и это довольно обычное дело. Ты пришла сюда, выпила слишком много вина, и это высвободило твои природные инстинкты. Как я уже сказал тебе, я не тот мужчина - и ты немного таких найдешь, - чтобы отказать себе в том, что так изумительно предлагают! Ты никогда не найдешь себе такого любовника, как я, никого, кто галантно предложил бы тебе руку и сердце после твоего распутного поведения, как многие бы это назвали. Полно, не смущайся, я видел тебя голой, вспомни. Ты красива, а с годами будешь еще красивее. Что же? Как тебе нравится стать хозяйкой замка Пейлинг?
      - Уйдите, - сказала я, - я хочу уехать! Я больше ни минуты здесь не останусь.
      К моему удивлению, он встал и поклонился:
      - Прежде чем мы поедем, ты должна поесть. Я велю, чтобы тебе что-нибудь приготовили, а потом провожу тебя домой.
      Я осталась одна, посмотрела на кровать, занавеска была отдернута. Я вздрогнула: какой же я была дурой! Мне не следовало сюда приезжать! Какая злая шутка судьба - так отдать меня в его руки! Он сказал, что я буду помнить. Могла ли я вспомнить странные ощущения, которые страшили меня и приводили в восхищение.., как и он сам. Я торопливо оделась, стремясь скрыть свои синяки.
      Вошла одна из служанок с кружкой эля, куском кукурузной лепешки и мясом. Я не могла есть, но немного попила.
      Во дворе стояли уже оседланные лошади. Колум выглядел свежим и энергичным.
      Он помог мне сесть на лошадь, взял мою руку, посмотрел мне в лицо, будто умоляя о чем-то, но я видела насмешку в его глазах.
      Он сказал:
      - Впереди у нас длинный путь, госпожа.
      - Я хочу ехать как можно быстрее!
      Мы двигались молча, дорога шла вдоль побережья.
      - Только пятнадцать миль, - сказал он. - Видишь, не такие уж мы дальние соседи.
      - Тем хуже, - резко ответила я.
      Моя матушка была в безопасности. Я верила этому и, так мне не надо было бояться за нее, могла думать о чудовищности того события, которое со мной случилось.
      Не я первая, не я последняя: многие мужчины, такие, как он, даже не утруждали себя тем, чтобы сначала дурманить свою жертву. По крайней мере, я была избавлена от сознания того, что делала. Что бы он ни говорил, я не могла вспомнить, что произошло. Были только слабые, неясные шевеления где-то внутри.., только знание того, что я изменилась.
      День был яркий, ослепительный, совсем не под стать моему настроению: он должен был бы быть серым, мрачным. Раз или два Колум вдруг запевал - это были охотничьи песни. Впечатление такое, будто он доволен жизнью и собой и не может скрыть удовольствия.
      Я молчала, отвечая только на его реплики, и то как можно резче. Когда мы проехали несколько миль, он сказал, что лошадям надо отдохнуть да и нам тоже.
      Мы нашли гостиницу и остановились там. Он въехал во двор в своей обычной напыщенной манере, которая тем не менее немедленно привлекла к нему внимание. Пока смотрели за лошадьми, мы вошли в гостиную, где нам принесли эль и пироги.
      Мы были в гостинице одни, что мне не понравилось. Лучше бы, если кто-нибудь там был, чтобы я могла не разговаривать с ним.
      - Не будь такой мрачной, - сказал он. - Девушка не должна скорбеть о потере своей девственности! Знаешь, не такое уж это сокровище. Только те, кто боятся, что никогда не потеряют ее, так ее ценят.
      Я молчала.
      - Ты глупа, моя девочка. Я не буду называть тебя твоим смешным именем.
      - Я не принадлежу к числу ваших девочек!
      - Но ведь ты моя любовница и знаешь это. Я встала и подняла было руку, чтобы ударить его, но он поймал ее.
      - Спокойно! - сказал он. - Мы не хотим шуметь, не правда ли? А если бы хозяин вошел? Что я должен сказать? Что мадам делила со мной постель этой ночью и теперь жалеет об этом?
      - Вы лжете!
      - Это ты лжешь, а я говорю правду, и скажу больше: ты мне нравишься.., очень нравишься. Я женюсь на тебе!
      - Я никогда не выйду за вас замуж!
      - Вполне возможно, что ты захочешь выйти за меня.
      - Захочу?!
      - Это была такая ночь! - сказал он, глядя в кружку с элем. - Редкая ночь. А если у тебя будет ребенок?
      Я уставилась на него:
      - Это невозможно!
      - Посмотрим, и это меня не удивит. Я бы сказал, ты оказалась довольно страстной девицей. У тебя будет ребенок, у тебя и у меня! Я клянусь, мы заложили начало.
      - Нет! - взвизгнула я. - Нет! Поедем, я не могу больше выносить ваше общество!
      - Тогда поедем, я довезу вас до дома вашего батюшки.
      - Чем скорее я избавлюсь от вас, тем лучше. Выходя, он сказал:
      - Не раздумывай слишком долго. Кто знает, я могу найти кого-нибудь еще, кто мне придется по вкусу. Я готов взять себе жену, но терпение не относится к числу моих достоинств!
      - Мне будет жаль ее. Он засмеялся.
      - Будем надеяться, что это будешь ты. Себе всегда сочувствуешь больше, чем другим, моя птичка. Брр! Линнет, коноплянка! Скорее, орленок, я бы сказал! Для меня ты будешь "Девочкой", пока не станешь "Женой".
      - Я думаю, что после сегодняшнего дня у вас никогда не появится случая назвать меня как-нибудь!
      - Посмотрим, - сказал он.
      Мы продолжали ехать, и я в жизни так не радовалась, когда увидела знакомый портик со львами по бокам. Матушка, услышав, как мы подъезжаем, выбежала из дома. С ней были Дженнет и моя сестренка Дамаск. Я спрыгнула с лошади и кинулась в ее объятия.
      - Дорогое дитя! - шептала матушка. - О, моя дорогая Линнет! Какая ужасная ночь!
      Какое счастье было видеть ее перед собой, и я забыла обо всем, кроме того, что мы, наконец, вместе. Она смотрела на меня, а я подумала, какое ужасное волнение она испытала, пока не получила известие обо мне.
      Я задрожала при мысли, что ей еще предстоит испытать, когда она узнает обо всем, со мной случившемся.
      И вдруг я вспомнила о Колуме. Он стоял там, широко расставив ноги, снисходительно наблюдая за нами, будто отдавая нас друг другу. Мне хотелось вбежать в дом и спрятаться. Я видела, что он ехидно смотрит на меня. Ждал ли он, когда я назову его своим соблазнителем, чтобы он мог заявить, что я и не думала сопротивляться? Вероятно, он считал, что ему поверят больше, чем мне.
      Казалось, эти минуты во дворе длились целую вечность. Будто само время остановилось, ожидая, что же я сделаю. Я могла разоблачить его.
      И что потом? Моего отца не было дома, но, когда он вернется, он убьет Колума Касвеллина или сам будет убит. В этом не было смысла: что сделано, то сделано.
      Я сама себе удивлялась. Неужели я уже смирилась? Я хотела уйти от него и подумать, что же делать дальше. Я должна подождать, подумать над тем, что произошло, спросить себя, что мне теперь делать.
      Теперь моя матушка говорила:
      - С вашей стороны было очень любезно послать сообщение, что моя дочь в безопасности, и как можно скорее доставить ее домой.
      - Я сделал только то, что на моем месте сделал бы любой джентльмен! сказал он, склонив голову.
      Мне стоило большого труда не закричать на него и не разоблачить его, рассказав, какой он негодяй, но я понимала, что это еще более огорчит мою матушку.
      - Войдите в дом и подкрепитесь, - пригласила матушка.
      Она ввела его в Лайон-корт. Он сделал ей комплимент, сказав, что дом просто прелестный.
      - Он такой современный по сравнению с замком Пейлинг. В старые времена строили просторно, но не обращали внимания на уют. Конечно, время от времени мы улучшаем замок, но куда лучше делать все, как надо, с самого начала.
      - В старых домах есть что-то завораживающее, - сказала матушка.
      - О да, в них так много происходит! Когда я размышляю о тяжких преступлениях моих предков, то начинаю думать, что замок должен быть населен злыми духами.
      Матушка провела его в комнату, выходящую на галерею. Дамаск смотрела на Колума с восхищением: он, наверное, казался ей великаном. Он взял ее на руки и поднял высоко над головой. Меня раздражало то, что она так явно восхищалась им.
      - Вы понравились Дамаск, - сказала матушка.
      - Мне она тоже понравилась. Какое необычное имя! В вашей семье все имена оригинальны!
      Матушка была польщена. Она не замечала, что он насмехался над ней - Дамаск названа в честь бабушки: та родилась в год, когда доктор Линакр привез дамасскую розу в Англию.
      - А Линнет? - спросил он, ласково улыбаясь мне.
      - Мы думали, что будет мальчик, и решили назвать ее Пени - семейным именем. В последний момент мы раздумали, а она была так похожа на птичку...
      Я готова была сгореть со стыда. Что случилось со здравым смыслом матушки? Неужели она не понимала, что этот человек был врагом? Конечно, она же не знала, как он обошелся со мной! Она видела в нем только моего спасителя.
      Я хотела сказать всю правду. У меня было такое чувство, будто он ждет, когда же я это сделаю, и даже надеялся на это, но что-то удерживало меня. "Подожди, - говорила я себе. - Не действуй сгоряча, подумай сначала".
      Я ждала, что он уйдет и я смогу пойти в свою комнату. Я хотела снять с себя одежду, рассмотреть синяки, вымыться и надеть все чистое. Как будто я могла очиститься.., когда-нибудь!
      - Дорогая Линнет, - сказала матушка, - ты совсем без сил.
      - Я хотела бы пойти в свою спальню, помыться и отдохнуть...
      - Ну конечно. - Она улыбнулась Колуму Касвеллину. - Вы извините. Умоляю, не торопитесь уезжать! Очень жаль, что мужа нет дома. Вам могут приготовить комнату, где вы отдохнете после такой поездки.
      - Я привык к путешествиям, а поскольку моя миссия закончена, я должен возвращаться. Я поднялась, матушка позвала Дженнет.
      - Ты должна отдохнуть, дорогая, - сказала она мне. - Это было тяжелое испытание.
      Я хотела крикнуть: "Ты не знаешь, что это за испытание!" Я чувствовала на себе насмешливый взгляд Колума, как бы вынуждающий меня сказать матушке всю правду.
      Вошла Дженнет, и матушка велела ей принести в мою комнату горячей воды, а она сама принесет мне посеет <Посеет - горячий напиток из молока, сахара и пряностей, створоженный вином.>, который ее бабушка готовила, чтобы восстановить силы.
      Дженнет взяла за руку сопротивляющуюся Дамаск, а я холодно простилась с Колумом Касвеллином.
      Он поклонился.
      - Рад был оказать вам услугу, особенно после моего неподобающего поведения при первой встрече!
      - Но вы все-таки оставили комнату за нами, - сказала матушка.
      - Мадам, можете ли вы простить меня за грубые манеры? Признаюсь, что выпил слишком много вина.
      - Я готова простить вам все за то, что вы сделали этой ночью.
      Мне хотелось кричать, я видела его тайную радость. Он же сказал, что был одержим дьяволом, и это было похоже на правду.
      Я пошла в свою комнату, там было легче думать. Дженнет принесла горячей воды, я сняла все с себя. Я невольно представила себе, как он снимает с меня одежду. Никогда больше не надену ее! Я вымылась и надела все чистое. Странно, но я почувствовала себя лучше. Я подошла к окну, услышав голоса внизу: матушка показывала ему наш сад.
      К сожалению, Касвеллин поднял голову и увидел меня. Он поднес руку к губам и, как тогда, в первый раз, послал мне воздушный поцелуй.
      Хорошо, что матушка не видела меня! Я торопливо отошла от окна.
      Когда матушка вошла с напитком, я лежала в кровати. Она встал на колени у кровати и положила руку мне на лоб.
      - О, Линнет, не думаю, что когда-нибудь забуду тот момент, когда увидела, что тот человек ускакал с тобой! Нам не следовало ехать туда, и надо было взять больше конюхов для охраны. В следующий раз надо проследить, чтобы они были вооружены. Слава Богу, что этот человек очутился там. Кто бы мог подумать, что он окажется тем, кто нам так не понравился в гостинице!
      Надо все рассказать ей прямо сейчас, она посоветует мне, что делать. "Не сейчас, - подумала я. - Я еще не готова к разговору. Я должна подумать".
      Подумать! Да я только об этом и думаю. Это мне снится, стоит перед глазами, когда просыпаюсь. Я уже не была уверена, вообразила ли я себе все или это случилось в действительности. Я только знала, что никогда уже не буду прежней. Проходили дни, и я начала сознавать, что ничего не скажу матушке: это будет слишком мучительно для нас всех.
      - Я хотела бы пойти в свою спальню, помыться и отдохнуть...
      - Ну конечно. - Она улыбнулась Колуму Касвеллину. - Вы извините. Умоляю, не торопитесь уезжать! Очень жаль, что мужа нет дома. Вам могут приготовить комнату, где вы отдохнете после такой поездки.
      - Я привык к путешествиям, а поскольку моя миссия закончена, я должен возвращаться. Я поднялась, матушка позвала Дженнет.
      - Ты должна отдохнуть, дорогая, - сказала она мне. - Это было тяжелое испытание.
      Я хотела крикнуть: "Ты не знаешь, что это за испытание!" Я чувствовала на себе насмешливый взгляд Колума, как бы вынуждающий меня сказать матушке всю правду.
      Вошла Дженнет, и матушка велела ей принести в мою комнату горячей воды, а она сама принесет мне посеет <Посеет - горячий напиток из молока, сахара и пряностей, створоженный вином.>, который ее бабушка готовила, чтобы восстановить силы.
      Дженнет взяла за руку сопротивляющуюся Дамаск, а я холодно простилась с Колумом Касвеллином.
      Он поклонился.
      - Рад был оказать вам услугу, особенно после моего неподобающего поведения при первой встрече!
      - Но вы все-таки оставили комнату за нами, - сказала матушка.
      - Мадам, можете ли вы простить меня за грубые манеры? Признаюсь, что выпил слишком много вина.
      - Я готова простить вам все за то, что вы сделали этой ночью.
      Мне хотелось кричать, я видела его тайную радость. Он же сказал, что был одержим дьяволом, и это было похоже на правду.
      Я пошла в свою комнату, там было легче думать. Дженнет принесла горячей воды, я сняла все с себя. Я невольно представила себе, как он снимает с меня одежду. Никогда больше не надену ее! Я вымылась и надела все чистое. Странно, но я почувствовала себя лучше. Я подошла к окну, услышав голоса внизу: матушка показывала ему наш сад.
      К сожалению, Касвеллин поднял голову и увидел меня. Он поднес руку к губам и, как тогда, в первый раз, послал мне воздушный поцелуй.
      Хорошо, что матушка не видела меня! Я торопливо отошла от окна.
      Когда матушка вошла с напитком, я лежала в кровати. Она встал на колени у кровати и положила руку мне на лоб.
      - О, Линнет, не думаю, что когда-нибудь забуду тот момент, когда увидела, что тот человек ускакал с тобой! Нам не следовало ехать туда, и надо было взять больше конюхов для охраны. В следующий раз надо проследить, чтобы они были вооружены. Слава Богу, что этот человек очутился там. Кто бы мог подумать, что он окажется тем, кто нам так не понравился в гостинице!
      Надо все рассказать ей прямо сейчас, она посоветует мне, что делать. "Не сейчас, - подумала я, - Я еще не готова к разговору. Я должна подумать".
      Подумать! Да я только об этом и думаю. Это мне снится, стоит перед глазами, когда просыпаюсь. Я уже не была уверена, вообразила ли я себе все или это случилось в действительности. Я только знала, что никогда уже не буду прежней. Проходили дни, и я начала сознавать, что ничего не скажу матушке: это будет слишком мучительно для нас всех.
      Отец вернулся домой, и, когда дом наполнился его живой энергией, я сказала себе, что он никогда об этом не узнает. Я представляла, что случится, если он узнает: он схватится за свою абордажную саблю и не успокоится, пока не получит голову Колума Касвеллина.
      Мне не было жаль этого человека, но от одного чувства я никак не могла отделаться. Во мне росло убеждение, что в какой бы конфликт он не вступил, он выйдет победителем. Колум был очень похож на моего отца, но он был молод, а отец уже нет. Нельзя позволить Колуму Касвеллину внести трагедию в нашу семью, и единственный способ не допустить этого - мое молчание. Отвратительные события той ночи должны остаться моей тайной.., и его.
      ПОСПЕШНАЯ СВАДЬБА
      Прошло Рождество. Как всегда, были обычные торжества, хотя отец сказал, что завершение этого победного года должно быть отпраздновано по-особому. С той ночи прошло уже больше месяца, но она еще мучила меня. Матушка заметила, что я изменилась, и спросила, не заболела ли я? Я уверила ее, что здорова, и опять ничего не сказала. Это было странно, ибо раньше я всегда делилась с ней, но сейчас я не могла говорить.
      Мы украсили большой зал остролистом и плющом. Было много песен, танцев, играли в карты и кости. Слуги радовались этому, потому что им разрешались такие игры только на Рождество, поэтому, как и все запретное, это доставляло еще большее удовольствие. Существовал закон, запрещавший ремесленниками и слугам играть в азартные игры, что, по нашему мнению, было для их же блага. Конечно, состоятельный человек мог делать все, что захочет. Отец любил играть, он по натуре был игрок и поэтому снисходительно относился к слугам, нарушавшим этот закон. Поэтому Рождество отмечали игрой в кости, картами, всякими представлениями, маскарадом, и все было так, как, я помню, было всю мою жизнь.
      - В прошлое Рождество, - сказала матушка, - страх перед испанцами, как черная пелена, висел над нами. В этом году мы свободны.
      Хотела бы я чувствовать себя свободной! Пелена еще чернее висела надо мной, ибо национальное бедствие не так поражает нас, как личное.
      К празднику Нового года, помня наше приглашение, должны были приехать Лэндоры. Любящий похвастать своими владениями, отец пожелал поразить их своим богатством. Матушка резко заметила, что Лэндоры сами богаты и этим их не удивишь, особенно если это богатство будут специально совать им в нос. Но отец все делал так, как хотел. Я знала, что ему не терпелось поделиться перспективами своих новых деловых интересов.
      Он сказал, что Новый год надо отметить так же, как Рождество. Кому достанется безделушка, спрятанная в пирожке или пудинге, тот и будет Королем Дураков, и это сделает праздник еще радостнее. Встреча Нового года будет веселой, ибо, по его предсказанию, это будет год процветания Англии.
      Матушка сказала мне:
      - Приятно будет вновь увидеться с Лэндорами. Не так ли, Линнет?
      Она внимательно смотрела на меня, а я не могла встретиться с ней глазами. Я ответила, что мне будет тоже приятно.
      - Мне кажется, что они поддержат твоего отца в этом начинании. Наверное, в будущем мы будем часто с ними видеться.
      Я понимала, что она уже планировала мою свадьбу. Вот и настало время сказать ей. Я начала:
      - Мама... - И увидела ее мечтательный взгляд. Мысленно она уже видела невесту, жениха, приготовления к свадьбе. И опять я не смогла заставить себя рассказать о ночи в замке Пейлинг.
      В последний день старого года приехали Лэндоры. Фенимор взял мои руки в свои и улыбнулся. Я почувствовала, как сердце у меня подпрыгнуло. Он так отличался от Колума Касвеллина! Какой он был добрый и ласковый...
      Отец и матушка во дворе приветствовали гостей. Отец громко отдавал приказы, заставляя слуг бегать туда-сюда, матушка же спокойно распоряжалась.
      Мы провели гостей в их комнаты, и они доставили удовольствие отцу, восхитившись Лайон-кортом. Запах жареного мяса и кондитерских изделий наполнял дом, и в тот вечер за столом собралась очень веселая компания. Эдвина пришла с Карлосом, потому что Карлос очень заинтересовался новым предприятием и собирался войти в долю, как и Жако, а молодой Пени намеревался узнать об этом побольше.
      Беременность Эдвины уже стала заметной, она изменилась, стала, на мой взгляд, красивее, потому что лицо ее было таким умиротворенным. Она всегда волновалась, когда Карлос уходил в море, а теперь у нее будет ребенок, о котором надо будет заботиться, и она будет спокойнее.
      Оставаясь со мной наедине, она говорила о будущем ребенке:
      - Я так счастлива, Линнет! Я так его хотела.., и Карлос тоже. Мы думали, что это никогда не произойдет, и вот, пожалуйста. Не странно ли? Мы уже так давно женаты, а есть женщины, которые беременеют с первого раза. Я уже начала думать, что со мной что-то не в порядке.
      Я сказала ей, что просто замечательно видеть ее такой радостной, и спросила, кого она хочет - мальчика или девочку.
      - Карлос, конечно, хочет мальчика. Мужчины всегда хотят мальчиков.
      - Матушка говорит, что мужчины так собой восхищаются, что хотят иметь точную свою копию. Эдвина засмеялась:
      - А мне все равно, я просто хочу ребенка. Настанет день, и ты узнаешь, что я чувствую, Линнет.
      Последовала неделя приятного дружеского общения. Мужчины часто собирались вместе поговорить о кораблях и торговле, которой они собирались заниматься по всему свету. Отец пригласил Лэндоров на свои корабли, которые стояли в Саунде, и они уже планировали, как их перестроить, чтобы сделать более пригодными для нового дела. Матушка была очень счастлива. Она уже решила, что Фенимор предназначен для меня, и верила, что еще до отъезда гостей будет сделано объявление о предстоящей свадьбе.
      Это будет в Новый год - такая возможность вдруг пришла мне в голову и напугала. Ведь это же могло случиться. Фенимор сам уже предлагал это. Конечно, я не была уверена, но скоро я это услышу, и что мне тогда делать?
      Я притворилась, будто у меня болит голова, и заперлась в своей комнате. Матушка послала ко мне Дженнет с поссетом. Дженнет была очень болтлива, и разговор ее, как всегда, вертелся вокруг мужчин. Матушка обычно говорила: "Дженнет такая, какая есть. Мы не можем ее винить".
      Дженнет села на кровать и протянула мне напиток.
      - Вот, госпожа Линнет, выпейте. Это заставит вас уснуть, и вы будете в полном порядке.
      - Спасибо, Дженнет, - сказала я.
      Она приблизила ко мне лицо и испытующе посмотрела на меня:
      - Госпожа Линнет, с вами ничего не случилось?
      - Что ты имеешь в виду?
      Она покраснела. У нее была привычка краснеть, когда она думала о чем-то бестактном, и, хотя у нее было много любовников, производила впечатление девственницы. Я думаю, именно это и привлекало к ней мужчин.
      - О-о.., ничего, госпожа. Тот джентльмен в гостинице. - Она хихикнула. Бог мой, я помню как он приехал в гостиницу и как повел себя. Сразу было видно, каков он из себя. Он напомнил мне капитана. - Она с почтением произнесла имя моего отца. Больше всего она гордилась тем, что он сделал ей ребенка. Жако был ее единственным ребенком, несмотря на многочисленных любовников. Она продол жала хихикать по поводу "того человека в гостинице" и пристально наблюдать за мной. - А потом он спас вас. Когда я смотрела, как схватили вашу лошадь и он помчался за вами... Бог мой! Я сказала:
      - Я постараюсь уснуть, Дженнет.
      - Да, госпожа. - Она посмотрела на меня. - А потом он привез вас в свой замок? Это как в старой сказке о рыцарях и дамах, о которых поют менестрели.