А Фенимор? Думал ли он об этом тоже? Вероятно, да, однако он не был импульсивным человеком и, наверное, желал, чтобы мы привыкли друг к другу и к идее супружества. Для него женитьба многое значила, и, конечно, он был прав.
      В те первые дни в Тристан Прайори мне казалось, что однажды я стану его хозяйкой. Матушка Фенимора очень хотела поговорить со мной, и на второй день она пригласила меня в свою комнату. Она хотела показать мне гобелен, над которым работала. Его рисунок должен был изображать блестящую победу над Армадой, и она сама составила его.
      - На эту работу уйдут годы, - сказала она. Холст был натянут на гигантскую раму, и на нем был нанесен рисунок, о котором она говорила. Очень красиво: маленькие корабли и большие испанские галеры, король Испании в своем угрюмом Эскориале, герцог Медины Сидония со своими кораблями. С другой стороны, наша королева в Тильбери, сэр Фрэнсис, играющий в шары на мысе, и битва - брандеры, вызвавшие такую панику, и разбитые галеры, уносимые в море.
      - Но ведь это же работа всей жизни! - сказала я.
      - Я начну ее... - сказала она, - а будущие члены моей семьи закончат ее!
      Было такое чувство, будто она давала мне в руки иглу, чтобы я продолжила работу.
      - Будет замечательно, когда она будет закончена!
      - Надеюсь, что я увижу ее завершенной, - сказала она.
      - Ну конечно, вы должны увидеть!
      - Я уже отложила несколько сотен мотков шелка. - Она говорила о цветах нитей, которые будут на холсте: красный, багровый, золотой, черный для костюма короля Испании, багровый и золотой для нашей королевы.
      - О, моя дорогая Линнет! Какое это было ужасное время! Надеюсь, больше не придется пережить такое! Я никогда не знала такого несчастья.., кроме...
      Она замолчала, закусив губу. Затем лицо ее просветлело.
      - Но теперь все кончено! На море еще опасно, но испанцы не могут уже причинить нам вреда. Я всегда испытывала ужас перед ними.., ужас, что они придут сюда! И, конечно, когда мужчины отплывали, я, бывало, запиралась в своей молельне, - она кивнула в сторону двери, - и там молилась, чтобы они вернулись живыми. Но ты ведь дочь моряка, ты знаешь!
      Я думала об этом. Мне никогда не приходила в голову мысль, что мой отец может не вернуться: он был какой-то неуязвимый и всегда возвращался, хотя было время, когда дома его не было так долго, что казалось - это навсегда.
      - Если бы я их потеряла, - продолжала она, - это было бы равносильно смерти. У меня никого не осталось бы.., никого! После Мелани... - Ее лицо вдруг сморщилось, казалось, она приняла решение. - Пойдем со мной, - позвала она.
      Я поднялась, и она пошла к двери, которую я уже заметила.
      Я вошла вслед за ней в эту комнату. Было довольно темно, так как свет проникал через маленькое зарешеченное окно. Я заметила распятие, перед ним столик, на котором стояли подсвечники. Это было что-то вроде алтаря.
      - Иногда я прихожу сюда, чтобы побыть одной и помолиться, - сказала она.
      Тут я увидела картину на стене. Это была молодая девушка, думаю, лет пятнадцати. У нее были светлые волосы до плеч, голубые глаза. Она была очень похожа на Фенимора.
      - Она красива, правда? - спросила мать Фенимора.
      Я согласилась.
      - Моя дочь, моя Мелани!
      - Я не знала, что у вас есть дочь.
      - У меня была дочь! Увы, она умерла! Она склонила голову, как бы не в силах дольше смотреть на это миловидное личико.
      - Я велела перенести портрет сюда: не могла видеть его каждый раз, как проходила по галерее. Я хотела, чтобы он висел там, где я могла бы смотреть на него в одиночестве, где бы я могла поплакать над ним, если хотела, посмотреть и запомнить!
      - Это было давно? - спросила я.
      - Три года тому назад.
      Я не знала, хотела она продолжать разговор или нет, поэтому хотела выразить соболезнование, не показавшись любопытной.
      - Ее убили!
      - Убили?
      - Я не могу говорить об этом... Она была слишком молода для замужества, я должна была не допустить этого и.., она умерла!
      - Она была вашей единственной дочерью? Она кивнула.
      - У вас есть еще сын! Ее лицо просветлело.
      - Он лучший сын, какого может желать женщина! Слава Богу, у нас есть Фенимор! Но мы потеряли Мелани.., мою маленькую Мелани! Я часто говорила себе: я не должна была допускать этого! Я никогда не забуду тот день, когда она сказала мне, что у нее опять будет ребенок.
      - У нее уже были дети?
      - Нет, попытки, и все напрасно! Было ясно, что ей не суждено выносить ребенка, и, когда она сказала мне, что она опять.., ужасный, леденящий душу страх вдруг овладел мной, будто вошел ангел смерти! Это было здесь, в этой комнате. Я как сейчас ее вижу, страх на ее прекрасном молодом лице, я хотела... Мне не следовало это тебе говорить.
      - Пожалуйста, говорите, если хотите. Я уважаю вашу откровенность.
      - Она была так не похожа на тебя, у нее не было твоей силы. Она не была создана рожать детей, она не должна была выходить замуж! Если бы можно было вернуться назад, я бы никогда не допустила этого! И мы потеряли ее...
      Она протянула руку, и я крепко ее пожала.
      - Я хотела, чтобы ты знала, - сказала она, - потому что.., потому что.., ты.., ты кажешься одной из нас!
      Она как будто делала мне предложение от имени своего сына.
      ***
      В этот день приехал отец. Дом внезапно стал более шумным. На отца произвел впечатление Прайори - дом немного потешил его самолюбие, ибо показался ему не таким величественным, как Лайон-корт. Еда наша стала более изысканной, и обедали мы теперь в большом зале, а не в зимней гостиной. Обед нам подавали в одиннадцать часов утра, а ужин - между семью и восьмью. За столом много говорили, отец мой часто совещался с Фенимором и его отцом. Я думала, что они прекрасно ладили и что отец все более и более заинтересовывался проектом.
      Но у него не было намерения оставаться надолго: он очень хотел уехать. Каждое утро он отправлялся на побережье и шел на свой корабль. Он собирался плыть вокруг Лендс-Энд к северному побережью и через три недели возвратиться домой. Матушка и я должны были вернуться тем же путем, что мы приехали сюда.
      Никто из нас и словом не обмолвился о приключении в гостинице.
      - В конце концов, человек предоставил нам лучшую комнату, - сказала матушка, - так что мы не можем пожаловаться, что он отнял ее у нас. Твой отец раздует это дело, сделает из мухи слона. Ты знаешь, как он любит драки. Более того, нам не разрешат больше путешествовать одним.
      Так мы ничего и не сказали, и было решено, что мы вернемся тем же путем, с Дженнет и двумя конюхами.
      С каждым днем мой отец все более увлекался идеей торговли. В конце концов, это была своего рода борьба - борьба за первенство на море. Он не сомневался, кто выйдет победителем, и по прошествии нескольких дней уже был готов вступить в бой.
      До нас все еще доходили вести о бедствиях испанцев, о том, что волны продолжают выбрасывать на побережье обломки кораблей, о том, что по ночам на берег выходили люди и пробирались в наши деревни, пытаясь скрыть то, что они испанцы. Мой отец не мог о них слышать и считал, что они заслуживают самого худшего.
      Я видела, что Лэндоры считали отца экстремистом, но понимали, что человек, чья слава храброго моряка и преданного слуги королевы гремела по всему Западу, вправе высказать свое мнение.
      У него, как у всех моряков, было одно слабое место: он критиковал королеву за скупость по отношению к морякам. Впервые я слышала его не восхваляющим королеву, а наоборот.
      - Клянусь Богом, - сказал он, - это люди, которые помогли спасти нашу страну! Неужели они должны голодать теперь, когда исполнили свой долг?
      - "Фонд" лучше, чем ничего, - ответил капитан Лэндор.
      - Недостаточно для этих храбрецов! - гремел мой отец. - И почему у каждого моряка должны удерживать деньги, чтобы помочь тем, кто был ранен в этой великой битве? Нет, сэр, это непременный долг королевы этой страны заботиться о тех, кто пострадал. Они послужили Англии, теперь Англия должна отдать им долг!
      Они говорили о фонде, известном под названием "Фонд Чатема", учрежденном для выплаты компенсации тем, кто пострадал во время боя с Армадой.
      - О любом моряке, пришедшем в мой дом, - объявил отец, - позаботятся. Он найдет в Лайон-корте пристанище, в котором ему отказывает Англия!
      - Но их же, должно быть, много.
      - Тем больше причин позаботиться о них! - сказал отец. Лицо его побагровело от праведного гнева. - Дошло до меня, что Филипп Испанский выделил пятьдесят тысяч скудо на нужды раненых. Неужели о побежденных следует заботиться, а победители должны зависеть от помощи своих же товарищей?
      Конечно, это было правдой, что королева, обожавшая экстравагантные, украшенные драгоценностями наряды, часто скупилась тратить деньги на своих подданных, которые отдали все, чтобы сохранить ей трон.
      - Ты можешь быть уверен, - сказала матушка, - что любой бедный моряк, который приедет в Лайон-корт, будет накормлен!
      - Мы позаботимся об этом, - подтвердил отец, хоть в чем-то согласный с ней.
      Я понимала, что Лэндоры хотели бы переменить тему разговора. То ли это было потому, что он считали неразумным критиковать королеву, то ли они очень хотели поговорить о своих планах на будущее, - я не была уверена, - но вскоре они уже обсуждали возможность спустить на воду побольше кораблей и то, какие товары можно будет найти в разных портах мира.
      Итак, эти приятные дни пролетели, наступало время возвращаться домой. До отъезда мои родители настояли на том, что Лэндоры предоставят им возможность отплатить за гостеприимство. Было бы прекрасно, если бы они посетили нас, чтобы вместе встретить Новый год.
      НОЧЬ В ЗАМКЕ ПЕЙЛИНГ
      Ночь мы провели в "Отдыхе путника", хотя поспорили с матушкой, должны ли мы останавливаться в этой гостинице. Маловероятно было, что мы опять встретим этого противного Колума, а миновать хорошую, проверенную гостиницу из-за глупых страхов нам не хотелось.
      Хозяин обрадовался, увидев нас. Нам была опять предоставлена Дубовая комната, и в ту ночь нас никто не потревожил. Мы с удовольствием поели, выспались в удобной кровати в комнате с дубовыми панелями. Правда, среди ночи я проснулась и лежала в полудреме, прислушиваясь, не раздастся ли стук в окно. Ничего не произошло, да и как могло? Тот человек был далеко.
      На следующее утро мы уехали. Погода изменилась, ветер развеял туман и нагнал тучи. Моросил мелкий дождь, что было, конечно, лучше, чем ливень, но все-таки задерживало нас в пути. Очень скоро стемнело, и мы решили, что нам лучше где-нибудь остановиться на ночь, даже если придется вернуться домой на день позже.
      Мы ехали по извилистой тропинке - один конюх впереди нас, другой позади, когда услышали стук копыт. В течение последних двух часов мы никого не встретили.
      - Никто и носу не покажет из дому в такой день, - сказала матушка, - если в этом нет необходимости.
      Без сомнения, всадники нас нагоняли, и мы посторонились, давая им дорогу. Поравнявшись с нами, они внезапно нас окружили. Их было четверо в масках! Дженнет тихо вскрикнула. Мы не сомневались, что они замышляли что-то нехорошее, ибо у них были дубинки и они потребовали наши кошельки.
      Один из конюхов, пытавшихся протестовать, был сбит с лошади, а человек в маске схватился за золотой пояс матушки. Она резко ударила хлыстом грабителя по пальцам, и он с криком отпустил пояс. Какое-то мгновение он стоял ошеломленный.
      - Вы грабители? - крикнула она. - Вам нужны деньги? Если вы причините вред нашим людям, вы за это заплатите, это я вам обещаю. Но я дам вам денег, если вы отпустите нас с миром.
      Конюх, сброшенный с лошади, поднялся, шатаясь, на колени, в этот момент один из грабителей вскрикнул, и вновь я услышала цокот копыт. Послышался голос:
      - Что происходит?
      Я узнала этот голос и почувствовала неимоверное облегчение и волнение: к нам галопом летел Колум Касвеллин.
      - Боже, - воскликнул он, - вы в беде? Пошли прочь, негодяи!
      Хотя негодяев было четверо, а он один, я почувствовала, что они испугались. Один из них стоял близко ко мне, и вдруг он неожиданно схватил мою лошадь за уздечку и рванулся с места, увлекая меня за собой.
      Я закричала, протестуя, но все было напрасно. Трое ничем не обремененных всадников пронеслись мимо нас, ибо, естественно, я задерживала четвертого. Затем я услышала, как нас кто-то догоняет. Я знала, кто это был.
      Мой похититель не собирался так легко меня отпускать. Мы неслись галопом. Колум Касвеллин велел грабителю остановиться. Он был уже за нашей спиной, но еще не мог нас нагнать. Он крикнул, что сделает с разбойником, если тот не отпустит мою лошадь, но меня держали крепко.
      Казалось, мы скакали уже целую вечность. Через равнину мы вылетели на дорогу. Мы потеряли из виду остальных трех грабителей в масках. Теперь была только гонка между разбойником, увлекавшим меня за собой, и Колумом Касвеллином.
      И вдруг мой похититель допустил ошибку: мы повернули на дорогу, стремглав пронеслись по ней и вылетели к лесу. Впереди нас стеной встали деревья. Нам оставалось или углубиться в лес, или повернуть обратно. В последнем случае мы очутимся лицом к лицу с Колумом Касвеллином, и мы направились к лесу. Движение наше замедлилось. Вдруг меня отпустили, и я чуть не вылетела из седла, едва успев остановить лошадь. Колум Касвеллин был подле меня, другой исчез.
      - Вот это была гонка! - сказал он.
      - Думаю, я должна поблагодарить вас, - пробормотала я.
      - Это было бы любезно с вашей стороны: я спас вас от этого негодяя! Можно догадаться, какие у него были намерения! Я узнал вас, конечно, вы - леди из Дубовой спальни?
      - Вы оказали мне услугу, - сказала я.
      - Может быть, это загладит мое недавнее грубое поведение?
      - Возможно, и, если вы проводите меня к матушке и остальным нашим спутникам, я буду очень благодарна, так же, как и матушка.
      - Мы можем попытаться найти их, - произнес он. - Я к вашим услугам!
      - Благодарю вас.
      Он подъехал ко мне ближе.
      - Вы дрожите? Это было опасное приключение, не правда ли? Негодяй! Если бы он мне попался, я бы заставил его молить о пощаде!
      - Теперь он ушел и его приятели вместе с ним. Матушка будет очень волноваться!
      - Этого мы не можем допустить! Вы сможете ехать дальше?
      - Я этого и хочу: я должна как можно скорее отыскать матушку!
      - Мы попытаемся ехать обратно тем же путем. Это не просто, я не запомнил дорогу.
      - Вы ведь ехали, когда услышали шум? Мы могли бы направиться туда, где вы были в тот момент.
      - Я услышал крики и рванул напрямик, не разбирая дороги, но мы попытаемся. Поехали, мы должны ехать спокойно, я не хочу вас теперь потерять, как вы понимаете, очень темно. Вы готовы?
      Я сказала, что готова. От нетерпения меня стало подташнивать. Я представляла себе ужас моей матушки, когда она увидела, как погнали мою лошадь. Интересно, узнала ли она Колума Касвеллина? Если узнала, не думаю, что это ее особенно успокоило.
      Темнело, воздух был сырой. Меня била дрожь, но не от холода. Несколько минут мы ехали молча, потом я спросила:
      - Мы правильно едем?
      - Думаю, правильно.
      - Давайте поедем побыстрее!
      - Как желаете.
      И мы поскакали быстрее. Ландшафт изменился, стало больше кустарника и деревьев. Я поняла, что мы скачем по равнине, но где?
      Я крикнула:
      - Вы уверены, что мы правильно едем?
      - Я не могу быть уверен, - ответил он.
      - Я думаю, мы заблудились! Он остановился.
      Мы почти в миле от замка Пейлинг, - сказал он.
      - Вашего дома?
      - Моего дома, - подтвердил он.
      - В таком случае, как далеко вы были от вашего дома, когда увидели нас?
      - Миля или около того.
      - Тогда мы недалеко от того места!
      - Вы думаете, они будут стоять на месте и ждать? Я полагаю, они направятся в гостиницу и оттуда пошлют людей искать вас!
      - Да, допускаю, что они могли так поступить. Есть ли поблизости гостиница?
      - Я знаю только две.
      - Тогда поедем туда, матушка будет там! Вы правы, думая, что она поедет в ближайшую гостиницу и пошлет за мной людей.
      - Поедем.
      Гостиница называлась "Красная и белая роза". Вывеска скрипела от порывов ветра, человек с фонарем вышел при нашем приближении. На вывеске были изображены лица прадеда королевы, Генриха VII Ланкастерского и его жены, Елизаветы Йоркской. Было странно, что я обратила на это внимание.
      Колум Касвеллин спрыгнул с лошади, и конюх подбежал, чтобы взять ее под уздцы.
      - Где хозяин? - крикнул Касвеллин. Хозяин торопливо вышел на звук этого повелительного голоса.
      - У вас остановилась группа людей? - спросил Колум Касвеллин. - Женщина со служанкой и двумя конюхами?
      - Нет, сэр. У нас только один гость: купец, направляющийся в Плимут.
      Я чувствовала себя ужасно, но пыталась мыслить разумно. Остановиться здесь на ночь? Мне больше ничего не оставалось, а утром я могла бы возобновить поиски матушки. По крайней мере, она в безопасности, с ней были два конюха и Дженнет. Меня беспокоила не столько ее личная безопасность, ибо грабители разбежались, сколько волнение, тревога, которую она испытывает при мысли о том, что может случиться со мной.
      - Можно еще узнать в другом месте, - сказал Колум Касвеллин.
      - В чем же дело? - спросила я, ибо меня страшила перспектива ждать одной в этой гостинице всю ночь.
      - Хозяин! - повелительно крикнул Колум. - Если люди, которых я описал, приедут сюда, скажите госпоже, что ее дочь в безопасности и что все в порядке!
      - Хорошо, сэр.
      - А теперь, - сказал он, повернувшись ко мне, - поедем в другую гостиницу и посмотрим, нет ли их там.
      Мы отъехали. Он не разговаривал со мной, я тоже молчала, обезумев от беспокойства. Мы проехали около мили. Я спросила:
      - Как далеко эта гостиница?
      - Думаю, близко. Ах, подождите минутку, я уверен, что нашел дорогу.
      Дневные облака скрылись, взошла луна. Она была на ущербе, но я рада была и такому свету.
      - Сюда, - сказал он. Мы ехали вверх по дороге, и вдруг я услышала, как он воскликнул:
      - Боже милостивый!
      Мы смотрели на развалины, жуткие при лунном свете. Внезапный ужас овладел мой, будто я попала в кошмар. Что со мной случилось? Я здесь, в таком месте, с мужчиной, которого возненавидела с первого взгляда, который внушил мне страх, как только я его увидела! На какой-то момент я подумала, что это не может происходить наяву, я видела сон! Мы в "Отдыхающем путнике", и в комнате с дубовыми панелями мне приснился человек, которого я встретила, когда мы прошлый раз там были. Как призрачна была эта сцена! Перед нами были только стены, ибо это было не что иное, как остов. Он казался грозным, посещаемым злым духом, потому что лунный свет отбрасывал тени на стены, черные от дыма.
      Я посмотрела на своего спутника и почувствовала внезапный страх. Слабый стон деревьев звучал, как жалобы страдающих душ. Мне казалось, я слышу предупреждение, витающее в воздухе: "Уходи отсюда, найди свою мать, иди туда, где ты будешь в безопасности!"
      Внезапно крикнул филин, и я подскочила от ужаса. Я вообразила, как эта зловещая птица внезапно камнем падает вниз на ничего не подозревающую жертву. Колум Касвеллин сочувственно улыбался:
      - Кто бы мог подумать! Должно быть, это случилось недавно. Когда я последний раз останавливался здесь, это была процветающая гостиница.
      - Где же еще может быть матушка?
      - Не знаю.
      - Нужно вернуться в гостиницу , я могла бы провести там оставшуюся часть ночи!
      - Женщина - и одна?
      - Ничего другого не остается. Что же мне делать?
      - Вы могли бы остановиться в замке Пейлинг! Это недалеко отсюда, а я бы послал кого-нибудь из слуг прочесать дороги.
      - Если бы я поехала в гостиницу "Красной и белой розы", вы могли бы сделать то же самое!
      - Это нас задержит. Мне нужно проводить вас до гостиницы и возвратиться домой, потом отдать приказание слугам. Если бы мы направились прямо ко мне, я меньше чем через час мог бы отправить их на поиски!
      Я колебалась:
      - Думаю, мне все-таки лучше поехать в гостиницу!
      Он пожал плечами, и мы повернули лошадей. Я не могла сдержаться и обернулась посмотреть на заброшенную гостиницу. Интересно, как это произошло? В моем воображении вставала деревянная постройка, объятая пламенем. Может быть, там остались люди? Я почти различала крики людей, охваченных ужасом. Говорят, что, когда люди так умирают, они приходят обратно, вот что означает слово "призрак".
      Меня не покидало чувство, что я должна быть как можно дальше от человека рядом со мной. Это чувство было так сильно, что у меня вдруг мелькнула мысль убежать: пропустить его немного вперед, потом повернуться и галопом помчаться в обратную сторону. Но куда бежать? И потом, ведь он легко меня догонит! Нет, ведь до сих пор он мне помогал: спас меня от грабителей и от того, что они могли со мной сделать, - ограбить, подвергнуть насилию. Кто знает? Я должна быть ему благодарна и все же не доверяла ему; и когда я стояла около сгоревшей гостиницы, то чувствовала какое-то настойчивое предостережение.
      Я поеду в гостиницу и там буду ждать всю ночь, если его слугам удастся найти матушку, я буду вечно ему благодарна и искренне прощу его грубое поведение при нашей первой встрече.
      Мы ехали рысью бок о бок. Интересно, который час? Должно быть, прошло более двух часов с того момента, как я рассталась с матушкой. Как далеко я отъехала от того места? Я просто обезумела.
      Мы выехали на дорогу. Передо мной открылся вид, который при иных обстоятельствах мог бы меня воодушевить, но сейчас наполнил меня тяжелыми предчувствиями. На фоне лунного света возвышались серые башни с бойницами. Это был замок, высоко взметнувшийся на скалистых утесах, а за ним - море.
      Я смотрела во все глаза на величественное строение с башнями на каждом углу. Это была крепость, построенная для обороны, с одной стороны защищенная морем, а со стороны суши - зубчатыми стенами с башнями.
      - Добро пожаловать в замок Пейлинг! - мягко произнес он.
      Я резко повернулась:
      - Я думала, что мы едем в гостиницу?
      - Нет, - сказал он, - это лучше. Я точно не знал дорогу и не думаю, что ваша матушка хотела бы, чтобы вы провели ночь в гостинице одна, без охраны.
      - Но... - начала я.
      - Прошу, - сказал он, - мои слуги позаботятся о вас! Не можем же мы бесцельно ехать всю ночь?
      - Бесцельно? Я не согласна с вами: мы ищем матушку!
      - Моя дорогая госпожа, что вы еще можете сделать? Вы же не имеете представления, куда поехала ваша матушка! Я обещал вам, что пошлю слуг обшарить всю округу. Тем временем вас покормят и предоставят место для отдыха, пока ведутся поиски. Как только ее найдут, я отвезу вас к ней!
      - Почему вы все это делаете?
      - Это единственный способ вести себя как джентльмену по отношению к женщине, находящейся в беде. Более того, мне очень стыдно за поведение в гостинице! Судьба дала мне случай загладить плохое впечатление обо мне. Разве вы лишите меня этой возможности?
      - Вы уже загладили свою вину, но я предпочла бы остановиться в гостинице!
      - Конечно, будет так, как вы пожелаете. Верьте мне, я ничего не сделаю против вашего желания. Что же нам делать? Ехать обратно в гостиницу? Нам понадобится время, чтобы найти ее, и я не могу позволить вас остаться там без охраны: ваша матушка мне этого не простит, да и батюшка тоже. Нет, судьба послала меня в нужный момент! У меня был шанс спасти вас от негодяев, в чьих намерениях я не сомневаюсь: есть бароны, которые хватают незащищенных женщин и мужчин тоже, - приводят в свои крепости и забавляются с ними. Раньше таковы были обычаи, и эти обычаи сохранились до сих пор. А здесь я предлагаю вам гостеприимство, здесь вы будете в безопасности. Мои слуги о вас позаботятся, и я обещаю, что без промедления пошлю на поиски нескольких человек в разных направлениях. Не сомневаюсь, скоро они принесут известия о вашей матушке. Они могут сопроводить ее сюда, в Пейлинг. Это успокоит и ее, и вас, а как только рассветет, вы отправитесь домой.
      Но я все еще колебалась. Я смотрела на эту мрачную, серую крепость и слышала слабый шепот моря. Что мне было делать? У меня, казалось, не было выбора. Я видела, как замелькал свет во дворе, затем засветилось окно. Там были люди. Я должна идти с ним, это был единственный путь. Я не могла бродить, как он выразился, бесцельно в ночи в поисках матушки.
      Он увидел, что я начала сдаваться.
      - Все будет хорошо, - мягко сказал он. Мы поднялись по склону к замку.
      - Я бы хотел показать вам мой дом при более счастливых обстоятельствах, сказал он.
      Я пыталась отвлечься от мыслей о матушке.
      - Вы так добры, - небрежно ответила я.
      - Рад служить, но перестаньте беспокоиться! Эта ночь скоро кончится, и при свете дня все будет выглядеть по-другому! Пейлинг очень долго сопротивлялся натиску стихий, но и сейчас так же крепок, как тогда, когда был заложен первый камень. Он должен был быть крепким, отражать нашествия захватчиков и противостоять непогоде. Он построен из корнуоллского камня - тяжелого и крепкого - и служил домашним очагом многим поколениям моих предков! Фундамент был заложен во время правления Завоевателя, а позднее замки стали чем-то большим, чем просто стены, в которых можно было защитить себя и свою семью. Но вас не интересует архитектура, вы думаете только о том, как найти вашу матушку? Я понимаю и говорю об этом только затем, чтобы вы по возможности успокоились.
      Мы приближались к опускающейся решетке. Холодный ветер обдувал мои щеки, я вдыхала чистый морской воздух, и опять будто кто-то меня предупреждал. Чувство было такое же сильное, как тогда, у сгоревшей гостиницы. Что я делаю, доверяясь этому человеку, который так недостойно вел себя в "Отдыхе путника"? Когда же кончится этот кошмар?
      Опять я чуть было не повернула коня вспять, но сдержалась. Что я могла сделать? Я уже говорила ему, что хочу поехать в гостиницу, а он привел меня сюда. Этот человек делал только то, что хочет, я знала это. Он тревожил меня, но и странным образом волновал: я не могла определить свое отношение к нему. От него исходила мощная сила, в чем я как раз нуждалась. Я не могла не чувствовать, что если он искренне хотел помочь мне в этом трудном положении, то мог это сделать.
      Я поехала вперед, так как не знала, что может со мной случиться, если поверну назад. Мы проехали под опускающейся решеткой.
      - Крутой подъем, - сказал он. - Видите, какие мы сильные? Дозорный на башне мог видеть на целую милю, кто подходит к замку: с тыла никто не приблизится.., разве что на лодке, но это не так-то просто.
      Колум Касвеллин закричал, ему немедленно ответили. Подбежали несколько человек. Он соскочил с лошади, и один из подбежавших взял ее. Затем он повернулся ко мне, помог сойти с лошади, взял мою руку и повел через двор.
      Открылась дверь. Появилась женщина с фонарем. Она сделала книксен, и он обратился к ней:
      - Джемма, у нас гостья! Пусть приготовят для нее комнату и принесут чего-нибудь горячего поесть.
      Она ушла, и он провел меня через большой зал в караульное помещение. У меня вдруг мелькнула мысль, что он хочет сделать меня своей пленницей. На стенах висели копья и алебарды, а по углам - доспехи.
      - Присядьте на минутку, - сказал он. Я села на стул, который, казалось, был сделан для великана, такой он был тяжелый.
      Он наклонился ко мне, взял мои руки в свои и нежно погладил.
      - Вы замерзли, - сказал он, - и так бледны! Вы совсем другая, не та энергичная молодая леди в Дубовой комнате. Мне очень жаль! Как бы я был рад принять вас здесь с вашими родителями во всем блеске! Но давайте забудем эти несчастливые обстоятельства.
      - Это невозможно!
      - Конечно, и это понятно. Вы сейчас в караульном помещении замка: здесь мы держали пленников в прошлом, прежде чем увезти их в подземную тюрьму. Да, у нас есть подземная тюрьма. Вы видите люк? Это один вход туда, а есть другой: лестница, ведущая вниз, и крепкая, обитая железом дверь, которую, как говорят, невозможно сломать!
      Я почувствовала, как меня вновь охватил страх.
      - Я привел вас сюда, - сказал он, - прежде чем провести в замок - ведь это только охранное помещение. Боюсь, при первой нашей встрече я произвел на вас плохое впечатление. Это не легко забыть, правда? Я хочу вам сказать, что если для вас лучше уехать отсюда, я не буду вас задерживать. Я хочу, чтобы вы думали обо мне хорошо. Если вы хотите уйти, пожалуйста, скажите, и я не буду пытаться остановить вас.
      Он открыл дверь и оставил ее открытой.
      - Вам решать, - добавил он.
      Я молчала. Я ничего не могла сделать, мне надо было остаться здесь, положиться на него и с нетерпением ждать утра.
      - Я остаюсь. Он улыбнулся.
      - Умное решение! Теперь я покажу вам вашу комнату. Затем вы освежитесь. Вы можете отдохнуть в отведенной для вас комнате или где пожелаете. Замок Пейлинг к вашим услугам!
      Я поблагодарила его и побранила себя за свою неприветливость. Правда, он вел себя тогда чванливо, но он же отдал нам комнату, хотя затем он поднял меня с постели, когда постучался в окно. Может быть, это тревожило меня больше всего. Но разве этого не сделал бы любой пылкий мужчина? Должна ли я судить его слишком строго? В конце концов, когда я вернулась в постель, он ушел; и он уже достаточно загладил свою грубость этой ночью. Было трудно представить, что тот, кто так старался успокоить мои страхи, и тот надменный грубиян из "Отдыха путника" - один и тот же человек. Неужели у меня сложилось превратное представление о нем? Я любила преувеличивать. Моя матушка нередко мне об этом говорила.
      - Теперь мы покинем это неприятное место, - сказал он, - и я проведу вас в святая святых - небольшую комнату, где я время от времени развлекаю друзей. Туда принесут еду, и мы поужинаем. Но перед этим, я думаю, вы пожелаете умыться и, может быть, снять плащ.
      Он дернул за шнур, и я услышала звон колокольчика. Сразу появилась молодая служанка.
      - Проведи госпожу в комнату, которую для нее готовят, - сказал он.