- Я очень благодарен, герцогу за то, что он прислал к нам такого человека, - заявил мой отец.
      К тому же Бланшару удалось совершить совершенно невероятную вещь.
      Однажды в поисках мальчиков он забрел в башню Софи. Полагая, что в этой части замка никто не живет, он без стука открыл дверь и вошел в комнату, в которой Софи и Жанна играли в карты.
      Представляю, в каком ужасе она была. К счастью, на ней был ее неизменный капюшон, и это, должно быть, позволило избежать более сильного потрясения.;
      Она, видимо, испугалась, поскольку все в доме строго соблюдали сложившийся обычай, и в случае, - если собирались навестить ее, сначала спрашивали позволения через Жанну. - Лизетта выудила у Жанны подробности случившегося.
      - Мадемуазель Софи сидела за столом, - рассказала Жанна, - и в это время в комнату вошел мужчина. Я встала и спросила, что ему угодно. Он угадал, во мне служанку и направился прямо к мадемуазель Софи. Она вскочила, ее лицо от испуга стало алым, но он поцеловал ей руку, поклонился и пояснил, что он наставник, который ищет своих подопечных, и просит прощения за столь неожиданное вторжение. Ну, и тут она просто поразила меня. Она попросила его присесть. Он поглядывал на нее с интересом. Она всегда говорит, что выглядит ужасно, но это вовсе не так. В капюшоне она выглядит дамой, одетой слегка экстравагантно, но нынешние фасоны стократ безумней, чем то, что носит она. Она предложила ему вина, а потом начала рассказывать историю своих шрамов. Я никогда не слышала, чтобы она с кем-нибудь так разговаривала. Она рассказывала и об ужасе, который охватил ее, когда начала напирать толпа.., и о боли.., обо всем.
      Он слушал ее внимательно и сказал, что прекрасно понимает ее страх перед толпой. Народ, собравшийся в толпу, может вести себя чудовищно. А еще он сказал, что подумал, какая очаровательная мода носить капюшон так, как это делает она. Если бы мадемуазель появилась в таком наряде при дворе, то произвела бы там фурор. Она ответила, что на это вряд ли можно рассчитывать, но было ясно, что ей нравится его общество. Когда он уходил, то еще раз извинился за столь бесцеремонное вторжение и попросил разрешения заходить почаще. Я едва не упала, услышав ее согласие.
      Было просто невероятно услышать, что чужой человек сумел пробить барьер, казавшийся нам непреодолимым.
      Даже Лизетта была, кажется, несколько очарована им. И я подумала, что было бы очень удачно, если бы удалось выдать ее замуж за наставника. Она нуждалась в нормальной семейной жизни. Ее опыт жизни с фермером, которого, как я теперь начинала понимать, она почти ненавидела, заставлял ее относиться к мужчинам настороженно. Я была уверена в том, что счастливый брак с привлекательным мужчиной излечит ее раны.
      Мы с Лизеттой очень любили прогулки верхом. Нередко, стреножив лошадей, мы усаживались на траву и с удовольствием предавались легкомысленной болтовне. Лизетта обожала собирать слухи. Если ей удавалось обнаружить что-нибудь скандальное о соседях, то она получала искреннее удовольствие. Больше всего она любила перемывать косточки королевской семье. К Марии-Антуанетте она питала искреннюю неприязнь француженки и утверждала, что верит во все слухи, касающиеся королевы, если только они имеют скандальный оттенок. Она часто ездила в город и однажды привезла с собой две книги, содержание которых было направлено против королевы. Одна из них - "Любовь Шарло и Туанетты" - рассказывала о предполагаемой любовной связи между королевой и ее братом по мужу Шарлем, графом д'Артуа. Другая книга - "Исторический очерк жизни Марии-Антуанетты" - была еще хуже.., просто-напросто непристойное произведение.
      Прочитав его, я возмутилась и сказала Лизетте, что ей бы следовало сжечь эту книгу.
      - Она полна лжи, - сказала я, - причем бессмысленной лжи.
      - А я думаю, что очень справедливо, если королевы ведут себя аморально, их следует критиковать. Ты только подумай, что происходит с бедными девушками, которым не посчастливилось родиться королевами. Единственный ошибочный шаг - и разрушена вся их жизнь.
      - Но это же ложь. Достаточно прочитать книгу, чтобы понять. Она написана человеком, ненавидящим королеву.
      - Книга издана тайно, и все-таки народ может с ней ознакомиться. Мне сказали, что ее можно купить в большинстве городов, и народ по всей стране имеет возможность прочитать о частной жизни своей королевы. Почему бы и мне не сделать этого?
      - Ни один человек в здравом уже не примет этот вздор за истину.
      - Какая ты сердитая! Это же просто шутка.
      - Нельзя допускать таких шуток в отношении королевы.
      - Я уверена, что она и сама посмеялась бы над этим. Говорят, она ведет себя весьма фривольно.
      Я отказалась обсуждать с Лизеттой скандалы, связанные с именем королевы, и она перестала заводить разговоры на эту тему. Вместо этого она взялась за Леона Бланшара, изумляясь, как ему удалось подружиться с Софи.
      - Лотти, - сказала она как-то, - ты не думаешь, что он может жениться на Софи?
      - Жениться на Софи! Она никогда не выйдет замуж.
      - Почему ты так думаешь? Она разрешает ему навещать себя. Разве она не изменилась со времени его приезда?
      Я слегка покраснела. Совсем недавно я думала о том, что он мог бы оказаться подходящим мужем для Лизетты.
      - Я знаю, - продолжала Лизетта, - что он всего-навсего учитель и поэтому не может претендовать на то, чтобы породниться с дочерью графа, но она изуродована шрамами.., можно сказать, является подпорченным товаром.
      - Не смей так говорить о Софи! - резко бросила я.
      - Ты очень добрая, Лотти. Женщины в семьях вроде твоей всегда являются товаром или предметом сделок. Браки для них устраивают. подходящие браки. Бедняжка Софи уже не обладает той же ценностью, что когда-то. Прости, если я оскорбила тебя, назвав ее подпорченным товаром, но на самом деле так и есть.
      - Было бы чудесно, если бы она могла выйти замуж и завести детей. А в капюшоне она кажется даже хорошенькой.
      - Но перед мужем ей придется снять капюшон.
      - Мне кажется, Леон Бланшар очень добрый человек.
      Лизетта промолчала.
      - Я была бы счастлива, если бы она вышла замуж, - продолжала я. - Я бы перестала...
      - Чувствовать вину за то, что вышла замуж за человека, собиравшегося жениться на ней?
      - Я знаю, что она отказала ему.
      - Не без причины. Ах, Лотти, тебе не следует сознавать никакой вины за собой. Чему суждено произойти, то произойдет. И если трагедия одного человека оборачивается везением для другого - тут уж ничего не поделаешь, это как в азартной игре.
      Временами Лизетта предоставляла мне возможность лучше понять себя и успокоиться. Я действительно чувствовала себя виноватой. Если бы Софи вышла замуж и была счастлива, тогда я окончательно смогла бы избавиться от ощущения вины.
      Лизетта понимающе улыбнулась мне.
      - Давай молиться за то, чтобы у них все сложились удачно.., ради нее и ради тебя.
      Действительно, похоже было на то, что все это не столь уж невероятно. Софи изменилась. Теперь временами она даже обедала с нами. Она садилась рядом с Леоном, и его присутствие, видимо, действовало на нее умиротворяюще. Она и в самом деле похорошела, особенно в этих прелестных капюшонах, и на ее лице явно играло удовлетворенное выражение. Какие изменения произошли в нашем доме с тех пор, как в нем появился Леон Бланшар!
      Однажды, когда мы сидели за столом и слуги уже начали разносить десерт, Арман стал рассказывать о своих друзьях. Немедленно создалась атмосфера, чем-то напоминающая совещание заговорщиков.
      - Эти агитаторы, похоже, усилили свою работу, - сказал Арман. - Один из них на прошлой неделе появился в Орильяке. Все дело в том, что мы никогда не знаем, где именно они собираются нанести следующий удар. Но всегда все происходит по одному и тому же сценарию. Неожиданно на рыночной площади появляется человек, начинает подогревать толпу, объясняет им, какие они угнетенные, раздувает в них злобу... Ну, а потом все и начинается.
      - А почему бы вам не попытаться выяснить, где это произойдет в следующий раз? - спросил Леон. - Если бы вам это удалось.., и вы со своими приятелями заранее собрались бы там...
      - Мы собираемся иметь агентов, которые будут следить за ними, ездить по городам и слушать. Мы установим с ними связь и тогда сможем заранее подготовиться. Вам бы следовало присоединиться к нам, Бланшар.
      - Боюсь, у меня не будет для этого времени. Но если бы я мог, я был бы с вами.
      - Я уверен, мы можем что-нибудь придумать.
      - К сожалению, я должен готовиться к урокам со своими учениками. Боюсь, что, имея две группы учеников, я слишком загрузил себя.
      Отец заметил:
      - Конечно, у месье Бланшара нет времени, чтобы участвовать в твоих делах, Арман. Тебе не следовало бы даже заговаривать с ним об этом.
      Любой намек на то, что Бланшар может оставить нас, вызывал в моем отце почти панику. Он убедил себя в том, что рекомендованный герцогом Суасоном Бланшар, должно быть, является лучшим из всех возможных наставников. Его появление в доме вызвало большие изменения. Мальчикам, казалось, нравились занятия; они стали серьезнее, послушнее. Граф полюбил беседы с Леоном и теперь нуждался в его обществе, но, возможно, самым главным было то, что он сделал для Софи. Наконец, она стала вести себя естественно, присутствуя за столом, вновь став, таким образом, нормальным членом семьи. Это затворничество в башне было нездоровым поведением.
      - Посмотрим, что удастся сделать, - сказал Леон. - Я действительно понимаю важность ваших задач. Может быть, у меня найдется какое-то время...
      Арман обрадовался и тут же высказал свое одобрение Леону Бланшару. Он продолжал разглагольствовать о целях и намерениях его организации.
      Я нередко задумывалась: что же такое было в Леоне Бланшаре, что делало его столь привлекательным для людей. Мой интерес к нему тоже рос, но объяснялся тем, что я видела в нем возможного мужа для Софи. Тем не менее, он занимал мои мысли.
      Однажды, возвращаясь с прогулки верхом, я увидела, как он входит в конюшню, и неожиданно у меня появилось необычное чувство, что когда-то я уже видела похожее.
      Это было жутко.
      Леон повернулся, взглянул на меня, и странное чувство тут же исчезло. Он, как обычно, грациозно раскланялся со мной, заметив, что сегодня прекрасный день для прогулок.
      ***
      Летом нас снова посетил Дикой. Он приехал без предупреждения, захватив меня врасплох. С характерным для него апломбом он не сомневался, что его в любом случае ждет теплый прием. Я сказала, что ему следовало предупредить нас, но он вел себя так, словно замок моего отца был одним из его собственных.
      - Я считаю своим домом тот, где находишься ты, - сказал он.
      Я заявила, что он ведет себя крайне нелепо и Мне придется извиняться за него перед отцом.
      Однако отец испытывал к нему очень теплые чувства. Это было неудивительно. В молодости мой отец, наверняка, был похож на Дикона. Оба были людьми с ярко выраженным мужским началом и, возможно, поэтому умели очаровывать лиц противоположного пола. Оба обладали непоколебимой уверенностью в том, что их будут с удовольствием привечать везде, где они появятся.
      Дикон сообщил, что у него есть две причины для приезда во Францию. Одна из причин, как он считал, не нуждалась в разъяснениях: это я. Другая заключалась в том, что Франция становилась самым интересным местом в Европе и на нее были обращены взгляды всего континента с немым вопросом: что же здесь произойдет дальше? Исключительно противоречивые истории рассказывали о бриллиантовом ожерелье королевы, и вся Европа напряженно ждала новостей. Иногда говорили, что все это гигантская афера, задуманная с целью скомпрометировать королеву, но ее враги были уверены в том, что она вовлечена в некий заговор. Французская казна находилась в печальном состоянии, и все осуждали королеву за ее расточительность. Ожерелье было всего лишь дополнительным предлогом, чтобы осудить ее. Ее стали называть мадам Дефицит. В Париже происходили демонстрации против нее.
      Дикона заинтересовало знакомство с Леоном Бланшаром. Некоторое время понаблюдав за ним, он сказал:
      - Весь дом поет вам хвалебные гимны, месье.
      Насколько я понял, мальчики получают большую пользу от ваших превосходных уроков. У меня у самого есть два мальчика, поэтому, надеюсь, вы простите меня за некоторую зависть. До сих пор мне попадались наставники, не выдерживавшие моих сорванцов долее нескольких месяцев. У вас есть какой-то особый секрет?
      - Я думаю, - ответил Леон, - что весь секрет состоит в том, чтобы делать уроки интересными, хорошо понимать детей и относиться к ним, как к личностям.
      - У месье Бланшара, конечно, есть особый дар, - тепло отозвался мой отец.
      Во время первого же обеда стало ясно, что Дикон желает выяснить все подробности относительно событий, происходящих во Франции.
      - А что вы думаете про эту историю с ожерельем? - спросил он.
      Леон Бланшар сказал:
      - Королева не понимает, в каком состоянии находится страна и какое воздействие на народ оказывает ее расточительность.
      Вмешался Арман:
      - Народ всегда будет недоволен. Двор обязан сохранять достоинство. Совершенно ясно, что королеву обманули с этим ожерельем, и всевозможные жулики и проходимцы решили извлечь из этого выгоду, воспользовавшись ситуацией, чтобы очернить ее имя.
      - Так обычно и бывает с придворными интригами, - заметил отец.
      - Люди недовольны королевой, - добавил Леон. - Они возлагают всю вину на нее.
      - Им просто нужен козел отпущения, - возразил Арман. - Я настаиваю на том, что смутьяны должны жестоко наказываться. Мы все-таки выследим их.
      - А вам уже удалось выяснить, что за люди стоят за всеми этими событиями? - спросил Дикон.
      - Пока мы только знаем, что все это тщательно организовано, - ответил Арман. - Нам не так нужно вылавливать участников беспорядков, как тех, кто подстрекает к ним толпу. Вот в этом-то и состоит наша цель.
      - Я понимаю, но делаете ли вы что-нибудь конкретное? - настаивал Дикон.
      - Не думаете ли вы, что мы просто стоим в стороне, позволяя им разваливать страну! - воскликнул Арман. - Мы собираемся выявить этих людей и выявим, уверяю вас. Именно этим мы и заняты.
      Леон Бланшар сказал:
      - Виконт глубоко озабочен происходящим в стране и собрал группу людей, разделяющих его убеждения. Я счастлив стать одним из них. Мы делаем важное дело. Увы, мне не удается принимать в этом достаточно активное участие. Мне приходится считаться со взятыми обязательствами...
      - Вы прекрасно сотрудничаете с нами, - сказал Арман.
      Пока говорил Леон, я наблюдала за Софи. Меня удивило то, что, несмотря на присутствие гостя, она присоединилась к нам. Дикон ни единым движением брови не проявил своего удивления. Он разговаривал с ней совершенно непринужденно, а она, хотя и вела себя робко, похоже, не стеснялась его присутствия. Она и в самом деле казалась хорошенькой в бледно-фиолетовом платье с капюшоном. Я заметила, что в основном она смотрела на Леона Бланшара, и хотя я радовалась, видя происходящие в ней перемены, в то же время начинала беспокоиться о ее будущем. Действительно ли возможен брак между ними? Если это так, то, возможно, ей еще предстояло хотя бы в некоторой мере пережить то счастье, которое она переживала, будучи помолвленной с Шарлем.
      Арман с энтузиазмом продолжал рассказывать о работе, которую проводил со своими приятелями по созданию организации, состоящей из дворян, живших в наших краях.
      - Мы доберемся до этих агитаторов! - восклицал он. - Их постигнет справедливое возмездие, и мы искореним смуту.
      Когда мы встали из-за стола, Дикон сказал, что хочет прогуляться по крепостным стенам и просит меня присоединиться к нему.
      Я согласилась. Я накинула шаль, и мы поднялись на башню. Прогуливаясь по крепостной стене, мы время от времени останавливались и перегибались через барьер, рассматривая окружающие пейзажи.
      Дикон сказал:
      - Этот мирный пейзаж обманчив. Ты так не считаешь?
      Я согласилась с ним. Он положил мне руку на плечо.
      - Тебе не следует оставаться здесь, и ты это знаешь. Все это может взорваться в любую минуту.
      - Ты говоришь об этом уже давно.
      - Напряжение накапливается уже давно.
      - Ну, тогда, возможно, время еще терпит.
      - Теперь уже осталось недолго, и когда придет этот момент, он будет ужасен. Выходи за меня замуж, Лотти. Именно это ты и должна сделать.
      - И вернуться в Англию?
      - Конечно. Эверсли ждет тебя и детей. Всякий раз, когда я отправляюсь во Францию, матушка ждет, что вместе со мной вернешься и ты.., ты и твои дети, которые будут расти вместе с моими. Конечно, я не могу обещать тебе, что у них будет такой наставник, каким кажется месье Бланшар - образец всех достоинств сразу. Кстати, что он за человек? Весьма любопытный характер.
      - Тебе так кажется? Ты же видел его лишь за обедом?
      - Он из тех людей, чье присутствие сразу же замечаешь. Похоже, он изменил все отношения в доме. Но не тебя. Надеюсь, твое чувство постоянно.
      Я наслаждалась обществом Дикона. Мне нравилась та легкомысленная манера, с которой он обсуждал самые серьезные предметы.
      - Я ни к кому не испытываю каких-то особых чувств, Дикон, - ответила я. - Ты сам это знаешь.
      - Увы, это действительно так. Но почему бы тебе не уехать в Англию? Просто ради того, чтобы оказаться подальше от этого кипящего котла.
      - О котором ты уже не раз говорил, что он вот-вот взорвется.
      - Когда это произойдет, будет не до шуток. Некоторых при этом серьезно ошпарит. Но только не мою Лотти. Я этого не допущу. Хотя было бы гораздо проще, если бы ты собрала весь свой здравый смысл и покинула страну, пока это еще несложно сделать.
      - Я не могу уехать, Дикон. Я не оставлю своего отца.
      - Эверсли - очень большой дом. Не нужно недооценивать его только потому, что ты долго прожила в роскошном замке. Пусть он тоже едет с нами.
      - Он никогда не согласится. Здесь его дом, его страна.
      - Это страна, моя дорогая, из которой таким людям, как он, вскоре будет трудно выбраться.
      - Он никогда не согласится, а я не оставлю его.
      - Тебя больше интересует он, чем я?
      - Конечно. Он любит меня. Он привез меня сюда и признал меня своей дочерью. Я стала его любимым ребенком. А ты выбрал Эверсли.
      - Неужели ты никак не можешь забыть об этом?
      - А как я могу забыть? Как только ты приезжаешь сюда, я об этом вспоминаю. Ты являешься владельцем Эверсли, а я - та, кого ты бросил ради того, чтобы завладеть им, - я положила ладонь на его руку. - Ах, Дикон, я уже простила тебе это.., если вообще было что-то, за что тебя стоило прощать. Ты вел себя естественно - таким уж создала тебя природа. Я хочу сказать, что теперь это все для меня уже совершенно неважно. Но я не уеду в Англию, пока жив мой отец. Ты же видишь, что он целиком полагается на меня. Если бы я уехала, забрав с собой детей, - а без них я никуда не уеду, - что сталось бы с ним?
      - Я понимаю чувства, которые он испытывает к тебе. Они сами собой разумеются. Ты у него единственная. Бедняжка Софи для него ничего не значит, да и своего сына он не очень жалует. Я вижу это и ничуть не удивляюсь. Арман - дурак. Что там за компанию он собирает?
      - У них какое-то общество.., или организация. Они пытаются выследить агитаторов.
      - Это я понял, но есть ли у них какие-нибудь успехи?
      - Не думаю.
      - Но чем же они занимаются?
      - Они встречаются и разговаривают...
      - И разговаривают, разговаривают, разговаривают... - презрительно произнес Дикон. - Такие вещи делаются с соблюдением секретности. Он не имел права разглагольствовать о своих планах за обедом.
      - Но там ведь были только члены семьи.
      - Не только. Для начала там был наставник.
      - Но он ведь тоже один из них. Арман сумел убедить его, и месье Бланшар сотрудничает с ними. Он хочет поддерживать со всеми хорошие отношения. Сначала он ссылался на слишком большую занятость, но в конце концов согласился.
      - Весьма обязательный человек. Откуда ой у вас взялся?
      - По рекомендациям... Его рекомендации блестящи. Очень кстати к нам заехал герцог Суасон, и зашла речь о том, что нам необходим наставник. Месье Бланшар занимался с детьми кузена герцога.., или какого-то другого его родственника. Он продолжает заниматься с ними несколько дней в неделю. Так что нам он уделяет лишь часть своего времени.
      - Довольно популярный джентльмен. Ты сказала, герцог Суасон?
      - Да. Ты знаешь его?
      - Я знаю о нем. О нем много говорят в парижских кругах.
      - Я часто задумываюсь, Дикон, откуда ты так много всего знаешь?
      - Я рад тому, что ты признаешь за мной это достоинство.
      - А зачем ты сюда так часто приезжаешь?
      - Ну, ответ ты знаешь сама.
      - Нет, не знаю. По крайней мере, не уверена. Дикон, я пришла к выводу, что во многом, что касается тебя, я отнюдь не уверена.
      - Возможно, такая загадочность делает меня более привлекательным.
      - Нет, не так. Мне бы хотелось получше разобраться в мотивах твоих поступков. Иногда мне кажется, что ты весьма рад.., ну, возможно, это не совсем точное слово.., весьма доволен тем, что происходит в этой стране.
      - Будучи англичанином, чья страна достаточно пострадала в результате действий французов, - ты это имеешь в виду?
      - Слушай, ты случайно не работаешь на английское правительство?
      Он взял меня за плечи и взглянул мне в лицо. Потом он рассмеялся.
      - Не шпион ли я? - прошептал он. - Не нахожусь ли я здесь с какой-то тайной миссией? Почему ты не хочешь поверить в то, что у меня есть одна-единственная цель в жизни - завоевать тебя?
      Я засомневалась.
      - Я знаю, что ты хотел бы жениться на мне, но я никогда не стану главным в твоей жизни, не так ли? Всегда будет что-нибудь другое.., скажем, Эверсли. Поместья, богатство, которые, как я полагаю, означают власть. Да, Дикон, для тебя это всегда будет стоять на первом месте.
      - Если бы я смог убедить тебя в том, что все остальное для меня ничего не значит, ты изменила бы свое отношение ко мне?
      - Я бы никогда не поверила в это.
      - Настанет день, когда я сумею убедить тебя в этом.
      Он крепко обнял меня и начал целовать - жадно, страстно, снова и снова. Мне хотелось прижаться к нему, сказать, что я приму все, что он предложит, и даже если это не вполне совпадает с моими желаниями, я соглашусь на меньшее. Я пыталась напоминать себе о том, что я вдова, давно живущая без мужа, что я женщина, нуждающаяся в мужской любви. По" - своему я любила и Шарля. Мне не хватало его, но мои чувства к Дикону были глубже. Их корни тянулись в прошлое, во времена, когда я была юной, идеалистически настроенной девочкой, наивной, неопытной, мечтающей о некоем совершенстве. Я отстранилась от него.
      - Этим меня не убедить, - сказала я.
      - Когда я держу тебя в своих объятиях, когда Целую тебя, я чувствую, что ты любишь меня. Ты не в состоянии это скрыть.
      - Не буду отрицать, что иногда мне удается обмануть самое себя, но я не желаю этого, Дикон. Я хочу либо все, либо ничего. Кроме того, как я уже тебе сказала, я никогда не соглашусь оставить отца.
      Он вздохнул и прислонился к каменному парапету.
      - Как здесь тихо и красиво - вокруг замка. Лунный свет заставляет серебром сверкать воды реки. Земли поместья.., богатые земли.., все эти леса и поля. Граф, должно быть, очень гордится своими владениями.
      - Да. Эти земли принадлежали многим поколениям его рода.
      - И только подумать, что все они достанутся этому дураку Арману. Он ведь понятия не имеет, как следует управлять имениями такого размера.
      - Есть люди, которые занимаются этим вместо него, - точно так же, как и в Эверсли, когда ты совершаешь свои таинственные вылазки на континент.
      - И все-таки.., какая жалость. Но после него они могут перейти к тебе.
      - Что ты имеешь в виду?
      - Ну, ты же дочь графа, и он очень этим гордится.
      - Арман как нельзя более жив. И уж во всяком случае Софи следует впереди меня.
      - Софи! На это я бы не делал ставку. Он в тебе души не чает. Я уверен, что он захочет хорошо обеспечить тебя.
      - Дикон! - воскликнула я.
      - Ну? - он лениво улыбнулся мне.
      - Ты опять рассчитываешь?
      - Я всегда рассчитываю.
      - И ты полагаешь, что мой отец захочет сделать меня очень богатой женщиной. Теперь я вижу, отчего ты столь пылок.
      - Я был бы пылок, даже если бы ты была нищей.
      - Но, видимо, не настаивал бы на браке.
      - Даже если бы ты была обычной крестьянкой, я все равно мечтал бы о тебе.
      - Я знаю, что ты мечтал о многих женщинах, и некоторые из них, несомненно, имеют завидное состояние. Пойдем. Становится холодно.
      - Нет, мы никуда не пойдем, пока ты меня не выслушаешь. Почему ты так неожиданно обиделась?
      - Потому что на миг я забыла о том, что ты собой представляешь. Ты хочешь жениться на мне, потому что каким-то образом сумел выяснить, что мой отец собирается чем-то одарить меня. И хотя у тебя уже есть и Эверсли, и Клаверинг и уж не знаю еще что, доставшееся тебе от жены.., тебе и этого еще недостаточно.
      - Ты так рассержена, Лотти. Что за характер!
      - Спокойной ночи, Дикон. Я ухожу. Он взял меня за руку и притянул к себе.
      - Мы не должны расставаться в ссоре. Я тихо повторила:
      - Спокойной ночи.
      Тогда он снова привлек меня к себе, и, несмотря на то, что я уже понимала его тайные намерения, я ощущала желание ответить на его объятия. Он был опасен. Он мог захватить меня врасплох.
      Я высвободилась.
      - Ты меня не правильно поняла, - сказал он.
      - Нет, я прекрасно поняла тебя. Ты следуешь своему обычаю - стараться завлечь богатую женщину. Ну что ж, мой отец пока еще не умер, я молюсь о том, чтобы это случилось еще очень нескоро, но ты можешь быть уверен в том, что все, что он оставит мне, не приложится к твоим богатствам, собранным благодаря хитроумным матримониальным маневрам.
      - Лотти, я уже сказал тебе, что даже если бы ты была крестьянкой, работающей в поле...
      - Ты был бы не прочь переспать со мной. В это я верю. Я прекрасно поняла тебя, Дикон. Раз ты уверен в том, что я буду наследницей, ты желаешь жениться на мне.., снова... Спокойной ночи.
      Я побежала и была удивлена, что он даже не попытался последовать за мной.
      Я лежала на кровати и смотрела в потолок.
      "Уходи, Дикон, - бормотала я, - оставь меня в покое".
      Я не доверяла ему и в то же время мечтала о нем. Он становился очень опасным для меня, и мне следовало быть начеку.
      ***
      Я провела беспокойную ночь, размышляя о Диконе, постоянно пытаясь заставить себя видеть его таким, какой он есть, браня себя за то, что продолжаю мечтать о нем, хотя все прекрасно понимаю.
      Должно быть, он тоже был расстроен нашим разговором, поскольку рано утром отправился по каким-то делам, являвшимся, как я думала, частью его тайных дел.
      В первой половине дня я прогуливалась с отцом в саду, и он сообщил мне, что Леон Бланшар забрал мальчиков на экскурсию. Он должен был ознакомить их с лесным хозяйством и основами ботаники - с предметом, который им понравился.
      - Они соберут образцы растений, - сказал отец. - Им очень полезно узнать эти вещи. Бланшар, судя по всему, разбирается во всех науках.
      Я сказала:
      - Дикон очень озабочен положением в стране.
      - О, да. А кто им не озабочен?
      - Он полагает, что здесь становится просто опасно жить.
      Отец улыбнулся.
      - Конечно, он хочет, чтобы ты вернулась с ним в Англию.
      Я промолчала. Он настаивал:
      - Ведь он хочет именно этого, не так ли?
      - Он предложил мне это.
      - А ты, Лотти?
      - Конечно, я собираюсь оставаться здесь.
      - И ты этого хочешь?
      - Да, - решительно сказала я.
      - А ведь он очень интересует меня. Знаешь ли, я очень благодарен ему. Ведь именно он был причиной того, что я обрел тебя и твою мать. Если бы твоя мать не так опасалась его влияния, она никогда не написала бы мне и я не узнал бы о твоем существовании. Я всегда питал к нему смешанные чувства. Твоя мать недолюбливала его и, я думаю, несколько побаивалась. Но, должен признаться, я им восхищаюсь. Несмотря ни на что, он, должно быть, создан для тебя, Лотти.
      - Ну, с этим еще можно поспорить!
      - Я постоянно думаю об этом. Ты слишком молода, чтобы вести такую жизнь. Тебе надо выйти замуж, завести еще детей.
      - Ты хочешь избавиться от меня?
      - Боже сохрани! Но я хочу, чтобы ты была счастлива, и если для этого мне нужно лишиться тебя.., пусть будет так.
      - Я не смогу быть счастлива без тебя.
      - Боже, благослови тебя, Лотти, - взволнованно сказал он. - Боже, благослови тебя за то счастье, которое ты внесла в мою жизнь. Я хочу, чтобы ты обещала мне, что если решишь уйти к нему - или к кому-нибудь другому, то не позволишь, чтобы чувство долга или иные чувства, которые ты питаешь ко мне, встали на твоем пути. Я стар, а ты молода. У тебя вся жизнь впереди. Моя жизнь подошла к концу. Помни, что более всего я хочу, чтобы ты была счастлива.
      - А ты знаешь, - сказала я, - что я желаю того же тебе.
      Он отошел от меня, а затем сказал:
      - Все будет хорошо. Это королевство сумело выстоять во всех бурях, трепавших его на протяжении веков. Франция всегда останется Францией. У наших детей всегда будет будущее. Я не буду отрицать того, что мне хотелось бы видеть наследником Обинье Шарло. Конечно, если вдруг у Армана появятся дети, право наследования будет за ними.., но это маловероятно. После Армана следует Шарло. Я уже уладил этот вопрос с юристами.
      - Как я ненавижу все эти разговоры о завещаниях, - сказала я. - Я хочу, чтобы все оставалось как есть. Впереди у тебя еще долгие годы.
      - Поживем - увидим, - ответил он.
      В середине дня Леон Бланшар и мальчики вернулись домой с образцами, собранными в лесу и окрестностях замка. Отца развлек разговор за столом о потрясающих вещах, которые можно найти в лесу и на лугах. Вторую половину дня дети собирались провести за разбором своих находок. В дни, когда с ними занимался Леон Бланшар, они трудились с полной нагрузкой, чтобы наверстать упущенное в те дни, когда наставник отбывал к другим ученикам, хотя он обычно оставлял им домашнее задание.