До приезда сюда я не осознавала, как глубоко страдал и продолжал страдать Тимоти. В глубине души я считала, что никто не может занять в его сердце место первой любви и матери его детей, и все-таки меня не удивило бы, если бы он сделал мне предложение.
      ***
      Мы часто вместе скакали верхом. Это было единственным способом уединиться, уклониться от постоянных взглядов членов семьи. Для меня не было неожиданностью, когда Тимоти вдруг остановил свою лошадь и предложил мне прогуляться пешком. Он взял меня за руку, и мы спустились вниз, к берегу реки.
      Стоял ноябрь, но было довольно тепло. Голубоватая дымка придавала загадочность реке и домам, стоявшим на противоположном берегу. Тимоти сказал:
      - Полагаю, вы знаете, что я собираюсь сказать вам, Анжелет? С некоторых пор я постоянно об этом думаю... Вы согласны выйти за меня замуж?
      Я колебалась.
      Он продолжил:
      Я люблю вас, вы знаете! Меня повлекло к вам с самого начала нашего знакомства, а когда вы бросились преследовать Фанни, я почувствовал панику, поняв, сколь одинок был бы я, потеряв вас!
      Брак - слишком серьезный шаг для того, чтобы Делать его поспешным...
      - Согласен, я много думал об этом. А вы?
      - Я не думала о браке, не уверена, что хочу этого.., пока.
      - Конечно, мы не слишком давно знаем друг друга, но нам довелось вместе пройти через некоторые испытания. Когда я увидел, как вы заботитесь о Фанни...
      - Вы тоже проявили очень большую заботу о ней, привезли ее сюда...
      - Да, я действительно забочусь о ней... Я думаю, и у нас сложилась бы неплохая совместная жизнь!
      - Возможно...
      - Я не вижу никаких препятствий: мы знаем друг друга, я восхищаюсь вами, вы уже понравились моим детям, да и Дженнет тоже.
      Ребекка чувствует себя здесь как дома, а ваша мать очень расположена ко мне. Мне кажется, все складывается идеально?
      - Да, с их точки зрения все выглядит идеально, но нужно еще кое-что, Тим! Мне кажется, вы все еще влюблены в свою жену...
      - Она давно умерла!
      - Она для вас единственная... и всегда такой и останется...
      - С вами совсем другое дело. А вы сами? Вы же помните своего мужа! Должно быть, он был прекрасным человеком.., как и моя жена. Мы оба были счастливы в браке, пока судьба не разлучила нас, жестоко, неожиданно.
      Одно это может сплотить нас! Мы не можем носить траур всю жизнь, Анжелет.
      - Конечно, - согласилась я, - но я еще не готова, Тим...
      - Значит, вам нужно еще подумать?
      - Возможно, вы не забыли жену, а я...
      - Вы имеете в виду, что мы оба любим до сих пор?..
      Я кивнула.
      - Конечно, трудно занять в сердце место героя Джервиса!
      Я не ответила, я думала не о Джервисе а о Бене, что было абсурдно. Этот мужчина стал моей навязчивой идеей, он постоянно появлялся в моих мыслях. Было глупостью думать о нем, следовало принять это предложение! Это было бы прекрасным выходом для нас обоих. Конечно, ситуация была уникальной: я могла бы избавить Тимоти от тягостного чувства, вызванного потерей жены; он мог бы доказать мне, что нет для меня надежды на счастливое будущее, пока я понапрасну думаю о Бене.
      Это было разумно, это было рационально, и я уже прикидывала, как мы могли бы жить вместе в этом чудесном доме. Мы могли создать прекрасное будущее для Фанни и всех детей. Тимоти стал бы хорошим, добрым отцом для Ребекки. Наши семьи одобрили бы такое решение. Мы продолжали бы совместную работу в миссии. Было бы глупо отвергнуть такое предложение.
      Но я и не отвергла его категорически, я понимала, что это было бы глупо. Я совершенно ясно видела, что мы с Тимоти могли устроить счастливую совместную жизнь, но мне хотелось еще подумать, побыть наедине с собой и с этой страстью к Бену. Но не делала ли я глупость? Бен был человеком, который женился на золоте, он был безжалостен, он был готов на все, лишь бы преуспеть. Как такой человек мог быть способен на любовь и преданность, на то, на что я вполне могла рассчитывать с Тимоти? Кроме всего прочего, Бен еще был и женат.
      Я знала их обоих достаточно хорошо, для того чтобы понимать, что с Тимоти можно найти тихое и мирное счастье, а с Беном - ничего, кроме ударов судьбы и бурных чувств. Страсть Бена была бы огненной. Я действительно верила в то, что он любил меня, но еще больше он любил золото.., и власть. Тимоти тоже любил меня, но больше он любил свою первую жену. Со временем мы с Тимоти могли бы очень сблизиться, я была уверена в этом; мы могли бы избавиться от привидений прошлого.., возможно. Но можно ли на равных соревноваться с мертвыми?
      Я была в замешательстве и вновь обратилась к тому же приему:
      - Мне нужно время, чтобы подумать.
      Тимоти прекрасно понимал меня, он всегда будет понимать меня.
      - Мы подождем! Пусть все забудется, и потом, я Думаю, вы сами поймете, Анжелет, что мы способны подарить друг другу счастье!
      Обратно мы ехали молча, размышляя.
      В доме, похоже, были разочарованы, так как, судя по всему, ожидали, что мы объявим о помолвке.
      ***
      На следующий день я сказала Тимоти:
      - Я думаю, нам следует поговорить с Фанни. В газетах сообщается об убийстве, ее отчима будут судить, и результат суда предопределен. Я знаю, что она не умеет читать, но кто-нибудь может рассказать ей.
      И мы решили сами рассказать ей все. Моя мать и Дженнет знали о нашем намерении и пообещали, что никто не прервет этот разговор своим вмешательством.
      - Мы хотим поговорить с тобой, Фанни, - серьезно сказала я.
      Она переводила взгляд то на одного, то на другого из нас, и в глазах ее появилось выражение паники.
      - Вы собираетесь отослать меня?
      - Об этом ты даже не думай, - сказал Тимоти. - До тех пор пока ты этого хочешь, здесь будет твой дом.
      - Тогда в чем дело? - спросила она.
      - Твоя мать... - начала я. - Она.., мертва.
      Фанни уставилась на нас.
      - Когда? - спросила она. - Это он! Кроме него некому, верно?
      - Да, - подтвердила я.
      Ее лицо исказило горе. Я обняла ее.
      - Я убью его! - воскликнула она. - Я точно убью его!
      - В этом нет никакой необходимости, Фанни: это совершит закон.
      Она улыбнулась.
      - Значит, его заловили?
      - Заловили, - повторила я.
      - Меня там не было, - пробормотала она. - Была б я там...
      Я прижала к груди ее голову.
      - Нет, Фанни, хорошо, что тебя там не было! Маме следовало идти к нам...
      - Ей нельзя было...
      - Люди имеют право совершать выбор в жизни. Она знала, что это может произойти, и тем не менее осталась с ним.
      Тимоти подошел к нам и обнял нас обеих.
      - Все будет в порядке, Фанни; Ты будешь жить здесь! Ты - наша, теперь уже насовсем.
      - Я вам не нужна, у вас свои есть.., у обоих. Ты нам действительно нужна, - с жаром сказал Тимоти. - Мы хотим, чтобы ты осталась с нами... Мы очень этого хотим!
      - Почему? - спросил она.
      - Потому что мы любим тебя! - сказала я.
      - Чудно! Мне такого никто никогда не говорил!. И она вдруг расплакалась. Я впервые видела, как Фанни плачет. Она прижалась ко мне, а потом протянула руку и присоединила к нам Тимоти. Фанни опиралась на мое плечо, а слезы ручьем лились по ее щекам. Я осторожно вытирала их.
      - Я люблю ее! Она была хорошей, она была моя мама... А его я ненавижу, всегда его ненавидела! Зачем он ей был нужен? Папа у меня нормальный был, это точно.
      Так складывается жизнь! - сказала я. - Приходится принимать ее такой, какая она есть, и стараться вести себя достойно...
      - Мне нравится здесь! Я думала, меня взяли полы скрести или еще чего, но мне с малышами нравится. Ребекка мне понравилась, она здесь будет жить?
      Тимоти сжал мою руку.
      - Нет, мы живем в Лондоне, - ответила я. - Мы здесь в гостях.
      - Но вы здесь будете жить, верно? Вы вдвоем... В ее голосе слышалась мольба.
      - Возможно, все именно так и обернется! - заявил Тимоти, бросив на меня взгляд.
      Фанни вдруг бросилась к нам и обняла - вначале меня, а потом и Тимоти. Он сказал:
      - Все уладится, Фанни, не беспокойся. Я думаю, мы еще счастливо будем жить все вместе!
      Он взял за руку ее, а затем меня и крепко сжал их. Тогда, в тот момент, я действительно считала, что мне следует жить здесь с ними обоими.
      ДНЕВНИК
      На следующее утро мы сидели за завтраком: моя мать, Тимоти, Дженнет и я. Мать просматривала утренние газеты.
      - Здесь есть кое-что, что может вас заинтересовать, - сказала она. Прямо какой-то скандал! Здесь написано про Бенедикта Лэнсдона. Это значит, что дела у него в Мэйнорли идут настолько хорошо, что кое-кто всерьез забеспокоился. Просто безобразие, что разрешают печатать такие вещи!
      Она взяла в руки газету и прочитала:
      "Бенедикт Лэнсдон, кандидат в депутаты от Мэйнорли, действует весьма впечатляюще. Похоже, он намного опережает всех своих соперников. Он неутомим, он - здесь, он - там, везде излучая очарование в обмен за обещание голосов. Уже считают, что впервые за много лет депутатское кресло сменит окраску. Бенедикт Лэнсдон сумел сделать карьеру до того, как занялся политикой: он стал миллионером на золоте, то есть одним из немногих, кому повезло в Австралии. Счастье Бенедикта пришло к нему через брак, принесший ему шахту, содержавшую золотые жилы. Миссис Элизабет Лэнсдон появляется на всех мероприятиях вместе со своим мужем, но кем является элегантная дама третий представитель их команды? Мы можем сообщить вам: это миссис Грейс Хьюм, невестка Мэтью Хьюма, министра в кабинете администрации тори. Миссис Грейс является стойким сторонником партии, стоящей в оппозиции к ее свекру. Буря в семейном стакане воды? Возможно, но миссис Грейс оказывает самую горячую поддержку кандидату Бенедикту. Именно миссис Грейс поддерживает контакты с прессой. На губах миссис Элизабет печать. Отчего же столь печально выражение ее лица? Возможно, она обеспокоена шансами ее супруга в округе Мэйнорли? Похоже, такое беспокойство в данных обстоятельствах совершенно необоснованно. Может быть, это беспокойство объясняется наличием элегантной и страстной сторонницы ее мужа, являющейся настоящим третьим членом этой семейной команды?"
      По мере того как мать читала это, я чувствовала, как во мне растет гнев.
      - Что за мерзкие намеки! - воскликнула она, бросив газету. - Грейс всего лишь пытается помочь Лиззи! Бедная Лиззи, что она может подумать?
      - Интересно, что может подумать об этом Бен? сказала я.
      - Он пропустит это мимо ушей, но это очень оскорбительно для Лиззи и Грейс!
      - Судя по тому, что я слышала о Бенедикте Лэнсдоне, он очень привлекательный мужчина! - сказала Дженни.
      - А вы знаете, что он является одним из наших дальних родственников? спросила мать. - Вы знакомы с Амарилис и Питером, Тимоти? Ну, так вот, Бенедикт - это внебрачный внук Питера. До свадьбы у него был бурный роман, и Питер всегда заботился о той незаконной семье.
      Дженнет, казалось, расстроилась.
      - Да, - продолжала моя мать. - Это не соответствовало правилам хорошего тона, но люди почему-то прощают Питеру его недостатки, правда, Анжелет?
      Я кивнула.
      - А как много он сделал для этой миссии. Без него у миссии не было бы и половины того успеха, который она имеет, попросту она не могла бы позволить себе таких масштабов действий. Хотелось бы мне знать, что Питер думает об этой статейке?
      - Значит, вы думаете, что это может повредить шансам Бена на победу на выборах? - спросила я.
      Тимоти сказал:
      - Нет, такие вещи постоянно происходят во время предвыборной кампании. Думаю, люди не обращают на это особого внимания.
      Я глубоко задумалась. Я была потрясена этими намеками и почти не слушала присутствующих. Я думала о Лиззи, настолько подавленной всем, что обрушилось на нее, пытающейся справиться с совершенно незнакомой ситуацией, и о Грейс, умеющей говорить с людьми очаровательно и убедительно.
      Грейс и Бен! Неужели в этих намеках могла быть какая-то доля истины? Большинство женщин восхищалось Беном, а Грейс уже давно была вдовой. Лиззи привязалась к Грейс, а, Бен?
      Я подумала о том, как я глупа: я получила предложение и могу жить спокойной жизнью с человеком, которому могла доверять, и отказала ему из-за своих чувств к тому, кому я в любом случае не могла доверять.
      ***
      Мы вернулись в Лондон. Рэнсоны не хотели нас отпускать: они провожали нас до дверей экипажа, который прибыл, чтобы доставить нас к станции. Фиона и Алек с жаром махали нам на прощание руками, а Дженнет сказала: "Вы должны вернуться сюда.., поскорее!" Тимоти поехал на станцию провожать нас, а Фанни стояла и с упреком смотрела на меня. Ребекка наиболее выразительным способом дала понять, что была удовлетворена этим визитом, когда разразилась слезами. Успокоить ее удалось только обещанием того, что вскоре мы снова вернемся сюда.
      На станции Тимоти пожал мне руку и сказал:
      - Мы встретимся в миссии во вторник.
      Вот так мы попрощались.
      ***
      По пути домой мать многословно восторгалась тем, какая это прекрасная семья и как доволен будет мой отец, услышав о результатах нашего визита. Посматривала она на меня с некоторым упреком, из-за того, что не было объявлено о нашей помолвке с Тимоти, и все считали, что вина в этом лежит на мне.
      Я возвращалась в Лондон, сидя между заплаканной дочерью и огорченной матерью. Я вновь подумала, что повела себя глупо, не согласившись на то, что все считали превосходным решением. Тем не менее, еще ничто не было потеряно.
      На следующий вечер мы были приглашены к дяде Питеру, и, к моему удивлению, там оказался Бен. Лиззи с ним не было. Он сообщил, что она отдыхает, и вместе с ней - Грейс.
      - Я не ожидала увидеть тебя! Разве ты сейчас не должен околдовывать избирателей Мэйнорли?
      - Впереди еще достаточно времени, - ответил он. За обедом дядя Питер говорил о статейке, появившейся в газете. Он помахал ею.
      - Просто злобные измышления! Значит, противники трясутся от страха, Бен, раз решились на такое.
      После обеда, когда мужчины присоединились к нам в гостиной, Бен подошел ко мне.
      - Я должен поговорить с тобой, Анжела!
      Давай встретимся! Предположим, в Гайд-Парке.
      Ты считаешь это необходимым?
      - Непременным!
      Завтра в десять утра. - Но...
      - Пожалуйста, Анжела! Я буду ждать тебя!
      В эту ночь я плохо спала. Я лежала и размышляла о том, что же он собирается мне сказать?
      Бен был явно обеспокоен, ожидая меня. Когда я подошла, он встал, взял меня за руки и посадил на скамью.
      - В чем дело, Бен? Что случилось?
      - Дело в Тимоти Рэнсоне! Вы были у него с визитом.., вместе с матерью!
      - Да, и что же?
      - Весьма примечательно то, что он пригласил тебя вместе с матерью! Мне кажется, такое делается с единственной целью. Ты пообещала выйти за него замуж?
      - Нет, не обещала, но я не понимаю, Бен...
      - Какое мне до этого дело? Это и мое дело, Анжела! Я люблю тебя, мы с тобой созданы друг для друга...
      Но ты женат на Лиззи!
      - Это произошло потому...
      - Да не нужно мне объяснять, я все прекрасно понимаю: ты не любил Лиззи, но любил то, что она может принести с собой!
      - Прекрати, - сказал он. - Ты ничего не понимаешь!
      - Я слишком хорошо все понимаю! Не забывай, я там была!
      - Но все это в прошлом!
      - Но последствия остаются.
      - Я люблю тебя, ты мне нужна.., только ты! Жизнь поступала с нами жестоко, всегда все было слишком поздно. А теперь ты собираешься вновь выйти замуж? Вначале ты была замужем за Джервисом, потом я женился на Лиззи...
      - Ты до сих пор женат на Лиззи.
      - Она может развестись со мной.
      - Развестись? На каких основаниях? Я помню, ты предлагал мне развод с Джервисом. Похоже, у тебя всегда есть готовое решение.
      - Это действительно решение.
      - Никогда! Подумай о своей политической карьере: неужели ты собираешься задушить ее в колыбели?
      - Я согласен на что угодно, если мы сможем быть вместе!
      - Бен, ты поступаешь необдуманно.
      - Все, что я хочу сказать тебе, - подожди, не действуй поспешно! О да, я знаю, Тим - достойный человек, он творит добрые дела, на что я не способен. Но разве он может любить тебя так, как я?
      - Тебе не следует разговаривать со мной таким образом!
      - Но я говорю правду! Я знаю, что мы созданы друг для друга, нас объединяет хотя бы.., тот инцидент, он некоторым образом связал нас вместе. Ах, неужели это не ясно? Можно, оглянувшись, понять, где была совершена ошибка: тогда мне следовало остаться с тобой, пока ты не поправишься. Мне нельзя было возвращаться в Лондон, мне нельзя было уезжать в Австралию. Я думаю, меня заставило сделать это именно то происшествие, меня мучила совесть, Анжела. Я думал, что мне удастся от всего избавиться. Если бы ты была тогда постарше, я бы уже все понял... А потом, вновь увидев тебя, я действительно понял, но ты была уже замужем за Джервисом...
      - Бесполезно вспоминать все это! Мы живем в реальном мире, а это значит, что ты женат на Лиззи. Я уверена, что она преданно любит тебя. Она дала тебе все, чего ты хотел: эту шахту, деньги, власть... Именно к этому ты всегда и стремился. Люди должны платить за исполнение своих желаний!
      - Но не такую цену, Анжела!
      - Вспомни о тех шахтерах, легенда, которая тебе так понравилась. Они решили, что им не стоит выплачивать проценты, и что с ними произошло?
      - Это всего лишь легенда, ничего общего с нашим случаем...
      - Они вполне сопоставимы! Послушай меня, Бен. У тебя есть очень многое, перед тобой открывается карьера, которая даст тебе полное удовлетворение. Возможно, это не все, чего ты хотел, но этого уже достаточно много!
      А про себя я думала: "У меня есть Тимоти. Это не все, чего я хотела, потому что я хотела Бена; но этого тоже было много".
      - Я никогда не оставлю надежды! - сказал Бен. - Ты обещала выйти за него замуж?
      - Нет.
      - Я благодарю за это Бога!
      - Мне действительно не следовало встречаться с тобой! Кстати, что значат эти слухи? В газете, о тебе, Лиззи и Грейс?
      - Ах, это... Это значит, что враг в отчаянии!
      - Это не подорвет твои шансы?
      - Разумные люди поймут, в чем дело.
      - А как это воспринимает Грейс?
      - Боюсь, она расстроена.
      Так ты надеешься пережить это? Первый шаг в головокружительной карьере?
      Так ты обо мне думаешь?
      - Я знаю тебя, Бен!
      - Не оставляй надежду, Анжела! Я что-нибудь придумаю, а пока возвращаюсь в Мэйнорли.
      - Ну что ж, удачи тебе, Бен, в твоих заботах.
      - Для меня существует единственная забота... Грустно улыбнувшись, я оставила его...
      Когда я вернулась домой, там была Грейс, которая беседовала с матерью.
      - Мне нужно было встретиться с вами. - Она улыбнулась матери. - Я узнала, что вы в Лондоне, и решила повидать вас.
      - Я только что говорила Грейс, как приятно мне ее видеть и что я надеюсь принять ее в Корнуолле, как только закончатся выборы.
      - Спасибо вам, - сказала Грейс. - Я с удовольствием приму ваше предложение, но вы просто не представляете, как сейчас обстоят дела в Мэйнорли: нет ни минутки свободного времени!
      - А как Лиззи? - спросила я.
      - Ах, она очень устает, - она нахмурилась. - Ей действительно не нравится общественная жизнь.
      - Это не похоже на австралийский поселок...
      - Да, действительно. Я слышала, вы делаете просто чудеса в этой миссии? Мама только что рассказывала мне об этой бедняжке, чей отец должен предстать перед судом за убийство.
      - Да, очень печальный случай.
      - И Тимоти Рэнсон забрал ее к себе?
      - Это чудесный человек, - сказала мать.
      - Несомненно!
      Значит, вы только что вернулись после визита к нему? Насколько я поняла, Френсис очень высоко ценит его. Я всегда восхищалась людьми, которые посвящают свое время делам благотворительности. Как я поняла, вы в очень дружеских отношениях с мистером Рэнсоном?
      - О да, мы с ним добрые друзья. Мать удовлетворенно улыбнулась.
      - И все же я довольна своей работой, - продолжала Грейс, - это дало мне очень многое. Видимо, работа в миссии дает то же самое: вдова чувствует себя очень одинокой.., вне общества.
      Нам удалось переброситься с Грейс несколькими словами наедине перед тем, как она ушла. Она сказала:
      - Правда, что ты собираешься замуж за Тимоти Рэнсона? Я поняла это из разговоров Амарилис и твоей матери. Похоже, они считают, что помолвка неизбежна.
      - Нет, отнюдь не неизбежна.
      Она кивнула.
      - Действительно, брак - это серьезный шаг! Необходимо хорошенько обдумать этот вопрос, особенно, если это уже не первый брак: уже знаешь, как легко ошибиться в человеке, и становишься осторожней.
      - Да, - согласилась я.
      - Ну что ж, Анжелет, я желаю тебе только счастья! Надеюсь, все у тебя сложится прекрасно. Я уверена, что Тимоти Рэнсон очень хороший человек, это все говорят, а хорошие люди - редкость!
      "Значит, еще один желающий выдать меня замуж", - подумала я.
      Вечером Грейс, Бен и Лиззи отбыли в Мэйнорли, а на следующий день мать вернулась в Корнуолл.
      ***
      Я только что позавтракала и была в детской с Ребеккой, когда одна из служанок зашла ко мне с запиской от тети Амарилис. Меня немедленно просили явиться к ним.
      Дядя Питер уже собирался уходить. Он был бледен и взволнован совершенно непохож на себя.
      - Ах, Анжелет! - воскликнула тетя Амарилис, обнимая меня. - Я первой хотела рассказать тебе это! Газеты полны сообщений! Питер немедленно отправляется в Мэйнорли. Он считает, что Бен нуждается сейчас в его поддержке.
      - В чем дело, тетя Амарилис?
      - Лиззи... Она.., умерла!
      Умерла! - воскликнула я. - Как? Почему?
      - Видимо, приняла большую дозу лауданума... Я села в кресло, мне стало дурно. Тетя Амарилис оказалась возле меня и положила руку на плечо.
      - Прости, мне нужно было изложить это как-то помягче. Мы все потрясены!
      Расскажи, расскажи мне все поподробней!
      - Они нашли ее.., сегодня утром... Первой нашла ее Грейс. Она зашла в ее комнату и обнаружила, что та.., мертва.
      - А где был Бен?
      - Полагаю, он был в своей комнате. Ты же знаешь, что у них отдельные спальни! Возле ее кровати стояла та самая бутылочка! Бедная Лиззи...
      - Я собираюсь выяснить, что там нужно сделать! сказал дядя Питер. При первой же возможности я свяжусь с вами.
      Он оставил нас, и тетя Амарилис сказала мне:
      - По-моему, ты очень потрясена?
      - Нет, тетя Амарилис, я просто...
      - Я понимаю, как ты себя чувствуешь, со мной то же самое. Все это просто ужасно! Это бедное дитя... Прямо не понимаю, что это может значить?
      Она заставила меня глотнуть вина, но я знала ничто не отвлечет меня от чудовищных мыслей, помимо воли приходящих на ум.
      Говорила тетя Амарилис:
      - Грейс зашла и обнаружила ее... Бен немедленно послал дедушке телеграмму. Питер все уладит.
      Интересно, как можно уладить смерть, происшедшую при таких обстоятельствах? На это явно не был способен даже дядя Питер.
      Я плохо помню последующие дни. Все это было похоже на непрекращающийся кошмар.
      ***
      Я была дома. Морвенна с Джастином зашли проведать меня.
      - Это ужасно! - сказала Морвенна.
      - Для газет это - как падаль для стервятника! добавил Джастин. - Это уже не просто скандальные намеки, которые были до сих пор! Грейс там?
      - Да, она вместе с ними. Они с Лиззи дружили, она помогала ей. Ах, бедная Лиззи! Ей так не хотелось покидать свой "Золотой ручей"...
      - Не знаю, останется ли там Грейс, - сказал Джастин.
      - Она помогала вести предвыборную кампанию. Полагаю, это должно продолжаться?
      - А я считаю, что теперь все безнадежно! Анжелет, неужели ты думаешь, что изберут человека, жена которого погибла при таинственных обстоятельствах?
      - Таинственные обстоятельства?..
      - На следствии выяснятся подробности, пока нельзя ничего утверждать. Грейс без Лиззи там нечего делать!
      Я жила в каком-то полусне. Меня сверлила одна-единственная мысль. Бен когда-то сказал: "Не оставляй надежду, можно что-нибудь придумать". Вот кое-что и придумалось?
      Нет, я не могла поверить в то, что это сделал Бен. Но он был энергичен, когда преследовал свои цели, ради этого он женился. Мог ли он убить ради этого? Итак, я сама произнесла это слово. Теперь оно преследовало меня, и я никак не могла избавиться от этой мысли.
      ***
      Вся наша семья была очень обеспокоена. Мы постоянно встречались и обсуждали этот вопрос. Все подтверждали, что Лиззи из-за бессонницы принимала лекарства. Некоторые лекарства очень опасны, и их легко передозировать.
      Дядя Питер оставался в Мэйнорли, ожидая результатов расследования. Мы все ждали этих результатов, они должны были либо унять наши страхи, либо сделать их реальными.
      Газеты нам читать не хотелось, но удержаться от этого было невозможно. Они были полны материалами, касавшимися этого события. Все обсуждали внезапную смерть миссис Элизабет Лэнсдон, жены одного из кандидатов, баллотирующихся в округе Мэйнорли. Ее обнаружила в кровати близкая подруга жертвы и ее мужа, миссис Грейс Хьюм, вдова героя Крымской войны, внука Питера Лэнсдона, известного филантропа. Зачем постоянно нужно было вдаваться в такие детали, упоминая о случившемся?
      Строили предположения относительно того, что именно могло произойти. Миссис Элизабет была застенчива и сдержанна; складывалось впечатление, что ее вовсе не прельщает жизнь жены процветающего политика. Именно ее подруга, миссис Грейс, блистала на встречах с избирателями, общалась с народом и выражала глубокую озабоченность процветанием масс, выполняя всю работу, которую обычно берет на себя жена кандидата.
      Намеки.., постоянные намеки! Меня поражало, какое Удовольствие прессе доставляла гонка за сенсациями. Они напоминали мне свору гончих, преследующих лису.
      Бен раздражал, он был слишком умен, ему слишком все удавалось, и за это его ненавидели. Теперь предоставилась возможность уничтожить его.
      ***
      О результатах следствия мы узнали еще до возвращения дяди Питера.
      Мы все вместе собрались в доме на Вестминстерской площади. Вместе с нами были Джастин и Морвенна. Они заявили, что чувствуют себя членами семьи и в такое время желают разделить с нами наше горе.
      Мы услышали, как на улицах кричат мальчишки-газетчики: "Результаты следствия... Следствие по делу миссис Лиззи... Читайте в газете!" Нам принесли газеты. Жирный заголовок гласил:
      - "ВЕРДИКТ КОРОНЕРА:
      СМЕРТЬ
      В РЕЗУЛЬТАТЕ НЕСЧАСТНОГО СЛУЧАЯ".
      Все вздохнули с облегчением. Я была уверена, что остальные, как и я, боялись, что там может быть "Убийство, совершенное неизвестным лицом, либо лицами..."
      ***
      Тело Лиззи должны были доставить в Лондон, чтобы похоронить в семейном склепе. Вернулся дядя Питер. Он рассказал нам, как все происходило.
      - Что за тяжкие испытания! Похоже, что у Лиззи сложилось болезненное пристрастие к этому лекарству, опасная привычка. Ей надо было запретить принимать его, а Бен ничего не знал об этом. Это говорит не в его пользу: создается впечатление, что его мало волновали проблемы жены.
      Грейс было задано множество вопросов: она же была близкой подругой. Да, она знала о лаудануме. Нет, она не считала необходимым сообщать об этом мужу Лиззи. Она знала, что Лиззи с трудом засыпает и насколько хорошо чувствует себя после того, как выспится ночью. Грейс полагала, что лекарство полезно.., в умеренных дозах. Она не замечала, что Лиззи, возможно, превышает указанную дозу. Она думала, что та принимает лекарство лишь эпизодически. Затем она сообщила о том, как обнаружила тело Лиззи. Выяснилось, что Бен и Лиззи спали раздельно. Похоже, это не слишком понравилось всем. В общем-то как раз по этому поводу я и начала беспокоиться.
      Грейс вела себя прекрасно, просто идеальный свидетель. Она сказала, что Бен был преданным мужем, и что Лиззи очень любила его. Грейс знала, что покойную волновала только необходимость постоянно общаться с людьми и делать то, чего от нее ожидали... Муж ее к этому не принуждал. Он всегда был очень добр к ней, но другие... Грейс всегда старалась взять на себя часть обязанностей Лиззи.
      Спросили, знает ли Грейс о намеках, которые делала пресса. Грейс заявила, что знает. И как она воспринимала их? Она не обращала на них внимания, потому что все это было сплошным бредом, и она знала, что делают их люди, которые не без оснований опасаются, что их кандидат проиграет выборы. Мистер Лэнсдон ни разу не совершил ни единого поступка, противоречащего кодексу поведения джентльмена и доброго верного мужа.
      Не думает ли она, что Лиззи могла принять повышенную дозу умышленно, зная, к какому результату это может привести? Грейс сказала, что она уверена в невозможности этого, а вот рассеянной покойная могла быть. Она могла принять одну дозу и, забывшись, принять следующую, а затем, будучи в полубессознательном состоянии, принять еще: она была весьма рассеянной. Но, говорили ей, покойную пугала ее неспособность справляться со своими задачами, причем до такой степени, что она стала страдать бессонницей. Грейс признала, что это так. "И ввиду этого, - задали ей вопрос, - взяв покровительство над ней, вы полагали разумным, что возле ее кровати постоянно находилась бутыль с этим снадобьем?"
      Нужно сказать, Грейс была просто великолепна, она сохраняла полное хладнокровие. По-моему, именно она сумела добиться такого вердикта. Она сообщила, что такая мысль не приходила ей в голову до того, как коронер задал ей этот вопрос: "Я никогда не подумала бы, что Лиззи способна лишить себя жизни. Прекрасно зная ее, я совершенно уверена в том, что она могла принять лишнюю дозу только по ошибке".
      Последовал вердикт: смерть ввиду несчастного случая.
      Следующим тяжким испытанием были похороны Лиззи. Ее должны были хоронить в церкви Святого Михаила, где покоились останки других членов лондонской ветви семейства. От дома отъехал небольшой кортеж, но, поскольку случай получил широчайшую огласку, многие, не имевшие никакого отношения к нашей семье, присоединились к похоронной процессии. Бедная Лиззи! После смерти она получила такую популярность, о которой не могла и мечтать при жизни.