О том, что она ушла, было неизвестно целых двенадцать часов. Что могло произойти за эти ужасные двенадцать часов? Приехали дядя Питер и тетя Амарилис.
      - Это исключительно важное дело, - сказал дядя Питер.
      Он был уверен, что Морвенну похитили и что рано или поздно кто-нибудь потребует выкуп. С этого момента следует соблюдать исключительную осторожность.
      - Но мне кажется очень странным, что она, судя по всему, вышла из дома без принуждения, - заметила моя мать.
      - Она должна была оставить какую-нибудь записку, - сказала тетя Амарилис.
      - Мы расспросили всех слуг, - напомнила ей Елена, - и они нигде ничего не нашли.
      Дядя Питер сказал:
      - Возможно, ее выманили из дома туда, где поджидали похитители.
      - Морвенна никогда на такое не решилась бы! - воскликнула я. - Она бы побоялась.
      Если бы здесь была я, она бы мне все рассказала. Ничего не произошло бы, если бы здесь была я.
      - Все это очень загадочно, - признал дядя Питер, - и, к несчастью, она остановилась в нашем доме.
      Я чувствовала, что он очень обеспокоен. Дядя Питер боялся, что может подняться скандал, который повредит Мэтью как члену парламента. В то же время он прикидывал, нельзя ли использовать этот случай в качестве рекламы. Я хорошо представляла, как он взвешивает все: именно так он смотрел на мир.
      - В первую очередь мы должны думать о Морвенне, - сказала я. - Не так уж важно, где именно это произошло. Важно только то, что это произошло.
      - Мы должны принять во внимание все детали, - вмешался мой отец. - И то, где это произошло, может оказаться очень важным.
      - К этому времени ее родители должны уже получить письмо, - сказала Елена. - Мне просто невыносимо думать о том, что они сейчас переживают.
      - Но что мы-то собираемся делать? - спросила я.
      - В свое время мы что-нибудь узнаем, - сказал дядя Питер. - Полагаю, должно поступить требование о выкупе. Возможно, его уже послали ее родителям? Ведь именно к ним должны обращаться в таком случае?
      - Это будет ужасно для них! - вздохнула моя мать. Я представила себе, как мистер и миссис Пенкаррон получают требование о выкупе в обмен на возвращение дочери с угрозами в случае, если они не согласятся.
      Я была вне себя от волнения, мне было невыносимо тяжело представлять Морвенну в руках разбойников.
      ***
      К концу дня в Лондон прибыли мистер и миссис Пенкаррон. Они выглядели постаревшими. Тут же выяснилось, что у них тоже нет вестей о Морвенне.
      - Я ничего не могу понять! - говорил мистер Пенкаррон. - Наша девочка... Что она сделала? Почему это случилось именно с ней?
      - Нам не следовало отпускать ее в Лондон! сокрушалась миссис Пенкаррон. - Я всегда знала, что это ужасное место!
      - Мы разыщем ее, - твердо сказал мой отец.
      - Вы, правда, разыщете? - с мольбой в голосе обратилась к нему миссис Пенкаррон. - А как вы думаете, что с ней сделают?
      - Ничего плохого, в этом можете быть уверены, - ответил мой отец. Похитители могут торговаться только в том случае, если она жива и здорова.
      - Жива... Не думаете ли вы?..
      - О нет, нет... Я просто хочу сказать, что, если с ней все в порядке, они могут вести какие-то переговоры... Я полагаю, что рано или поздно они потребуют у вас денег.
      - Я отдам все, чтобы вернуть мою девочку! - воскликнул мистер Пенкаррон. - Они могут забрать у меня все!
      - Мы сделаем все, что угодно! - разрыдалась миссис Пенкаррон.
      Я обняла ее:
      - С ней все в порядке, миссис Пенкаррон! Я чувствую, что с ней все в порядке!
      - Она что-нибудь говорила тебе? - жалобно спросила миссис Пенкаррон. Морвенна не производила впечатление напуганной? Не боялась, что кто-то хочет забрать ее?
      - Я была в Дербишире вместе с родителями, - пояснила я. - Меня здесь не было, но я уверена, что с Морвенной все в порядке.
      - Значит, вас здесь не было? - проговорила миссис Пенкаррон чуть ли не обвиняющим тоном.
      Я покачала головой. Родители Морвенны были совершенно не в себе. Миссис Пенкаррон рассказывала всем, как в свое время она уже потеряла надежду, что у нее будет ребенок, а потом появилась крошка Морвенна... Они готовы отдать все, буквально все...
      - Если пресса что-нибудь пронюхает, не говорите им ничего, посоветовал дядя Питер. - Тогда похитители взвинтят цену. Это дело нужно вести очень осторожно!
      В таких вопросах следовало положиться на дядю Питера. Существование сомнительных клубов, являвшихся источником его огромного состояния, было, как говорил мой отец, семейной "тайной Полишинеля". Это значило, что все все знали, но делали вид, что верят, будто дядя Питер занимается респектабельным бизнесом, а он хорошо разбирался в темных делишках. В его клубах бывали самые различные люди, и лучше всего было передать это дело в его руки. Дядя Питер сказал, что не следует болтать о случившемся до тех пор, пока хоть что-нибудь не прояснится: вскоре должно было последовать требование выкупа.
      ***
      Ждать было тяжело. Морвенны не было уже четыре дня, и никаких вестей о ней не поступало. Пенкарроны, которых моя мать отвезла в дом дяди Питера, находились в состоянии крайнего отчаяния. Если бы у меня была такая возможность, я бы непременно сообщила Морвенне о том, что она никогда не должна называть себя нелюбимой: она значила для своих родителей буквально все.
      Дядя Питер наводил справки. Полиция всех допрашивала безрезультатно, и постепенно мы начали отчаиваться. И вдруг в одно прекрасное утро, когда я думала о том, что начинается еще один день, который не принесет нам ничего нового, у двери остановился кеб и из него вышла Морвенна. Она была с мужчиной. Я сразу же узнала его: это был Джастин Картрайт, который возвратил украденный у Морвенны кошелек.
      - Морвенна! - воскликнула я. - Где же ты была? Я так обрадовалась, увидев Морвенну, что едва удержалась от того, чтобы не разрыдаться от облегчения. Я дотронулась от нее, чтобы удостовериться, что это не привидение, потом взглянула на нее. Морвенна выглядела счастливой!
      - Где ты была? - спросила я. - Мы все были в отчаянии!
      Морвенна обернулась в сторону мужчины и сказала:
      - Это мой муж, Анжелет! Я бежала с ним, и мы поженились в Гретна-Грин!
      ***
      Первое, что следовало сделать, - это известить ее родителей, и мы тут же отправились к ним. Как только открылась дверь, я прокричала:
      - Она здесь! Морвенна вернулась! Послышались восторженные крики, и, как мне показалось, все присутствовавшие в доме одновременно ринулись в холл. Увидев свою дочь, Пенкарроны устремились к ней, и все трое прижались друг к другу. Миссис Пенкаррон залилась слезами. Я видела, как она беззвучно шевелит губами, и поняла, что сейчас она благодарит Бога за то, что он возвратил ей дочь. Объяснений родители не требовали: им было достаточно того, что Морвенна опять с ними, что она жива и невредима. Они были готовы забыть обо всех страданиях, искренне радуясь тому, что дочь вернулась к ним.
      - Ах, мама, папа! - сказала Морвенна, наконец. - Я и не думала, что вы будете так беспокоиться!
      Тогда последовали объяснения.
      - Мы действовали, конечно, бездумно, - говорил Джастин Картрайт. - Во всем виноват я: я сумел убедить Морвенну. Она не хотела поступать так, однако я опасался препятствий. Мне было невыносимо думать о том, что я могу потерять Морвенну!
      Морвенна счастливо улыбалась. Я не могла поверить в случившееся. Она стала совсем другим человеком: исчез вечно виноватый вид, теперь она была нужной, желанной, любимой! У Морвенны была романтическая свадьба, и было совершенно ясно, что муж обожает ее. Я бы, конечно, рассердилась на Морвенну, если бы не была так рада: именно этого я всегда и желала для Морвенны. Жаль только, что для этого ей пришлось подвергнуть нас таким испытаниям.
      - Видите ли, - объясняла Морвенна, - все это случилось так неожиданно...
      Джастин приблизился, осторожно посматривая на мистера Пенкаррона:
      - Как только я увидел вашу дочь, я понял, что она создана для меня. Я влюбился в нее с первого взгляда! Я не верил в такое, пока это не случилось со мной. Боюсь, я действовал беспечно, но я был ошеломлен своими чувствами! Мне пришлось убеждать ее... Видите ли, я боялся, что все будут возражать. Я знаю, что недостоин Морвенны, и боялся.
      Смею лишь надеяться, что вы простите меня за те ужасные страдания, что вам довелось перенести.
      - Я не знаю, - ответила миссис Пенкаррон. - Сейчас я не в состоянии о чем-то думать.
      Дядя Питер улыбался. Совсем по-другому выглядел мистер Пенкаррон. Он, похоже, считал совершенно естественным, что молодой человек, увидевший его дочь, должен тут же влюбиться в нее до безумия и уговорить бежать с ним.
      - Морвенна хотела оставить записку, - продолжал Джастин Картрайт, смущенно улыбаясь мистеру Пенкаррону, - но я думал, что вы будете преследовать нас и не позволите заключить брак.
      Это исключительно моя вина! Я надеюсь... Морвенна заступится за меня!
      Мистер Пенкаррон хрипло спросил: Ты счастлива, дитя мое?
      - Ах, папа, да!
      - Так ведь мы этого и добавилась, правда? - спросил мистер Пенкаррон, обращаясь к жене.
      - Да, мы хотели именно этого, - подтвердила его жена.
      Дядя Питер послал за шампанским, чтобы выпить за здоровье новобрачных.
      - А затем, - добавил он, - я уверен, мистер и миссис Пенкаррон захотят побеседовать со своим зятем.
      ***
      Все члены нашей семьи были в полном замешательстве. Кто был этот Джастин Картрайт? Похоже, у него не было никаких определенных занятий. В течение нескольких лет он жил за границей и только что вернулся, еще не решив, за что возьмется. У него был небольшой капитал, то есть он был, как говорится, независимым джентльменом. Они с Морвенной жили бы небогато, но средства на содержание жены у Джастина были.
      Полицию известили о том, что уже нет необходимости в розыске, обычный случай побега из дома. Такое время от времени случалось, и полиция лишь выразила пожелание думать, прежде чем доставлять людям столько неприятностей.
      Дядя Питер решил, что инцидент может пойти Мэтью на пользу, поскольку счастливая новобрачная была его гостьей.
      - Люди любят романтические истории!
      Это лучший способ привлечь их внимание. Они забудут, что именно произошло, но будут помнить, что была какая-то романтическая история, и случилось это в твоем доме. Романтические истории случаются только с хорошими людьми! Я уверен, что некоторую пользу это принесет.
      Пенкарроны хотели, чтобы их дочь вместе с мужем поехали в Корнуолл и там сыграли настоящую свадьбу. Церковь в Гретна-Грин это, конечно, хорошо, но они мечтали о том, чтобы их Морвенна пошла под венец под фатой с флердоранжем в церкви Святого Эрвина в присутствии гостей, которые после церемонии приедут в Пенкаррон Мэйнор.
      Все уладилось. Я была уверена в том, что Джастину будет предложена важная должность на шахте, хотя представить его там было трудно: выглядел он исключительно городским человеком.
      Хотя все радовались благополучному возвращению Морвенны, оставались некоторые сомнения. Дядя Питер считал весьма вероятным, что Картрайт авантюрист. Понятно, что такому человеку, как дядя Питер, было свойственно чувствовать родственную душу.
      Грейс была рада за Морвенну. Она заявила, что даже если Картрайт женился на Морвенне ради богатого наследства, это никак нельзя считать исключением для юных невест. По ее мнению, было бы глупо в ужасе воздевать руки только оттого, что кто-то для достижения обычных целей использовал не вполне обычный метод. Грейс сказала, что Морвенна - это девушка, которой просто необходима была романтика, чтобы избавиться от постоянного самоуничижения. А что могло быть лучшим противоядием от этого, чем тайный брак? В худшем случае Джастин Картрайт ничем не отличался от мужчин, которые высматривали выгодную невесту; в лучшем случае он мог и в самом деле влюбиться, что и подтолкнуло его на похищение Морвенны и тайный брак.
      - Давайте надеяться на лучшее! - добавила Грейс.
      С этим мы все были согласны.
      ***
      Пенкарроны вернулись в Корнуолл, забрав с собой Морвенну с мужем. Должна была состояться церемония в церкви Святого Эрвина, а уж потом они собирались строить дальнейшие планы.
      Что же касается меня, то я пока задерживалась в Лондоне. Большую часть времени я проводила с Грейс: мы закупали ткани и обсуждали предстоящую свадьбу. Джервис приехал в Лондон, и мы провели вместе несколько дней: ходили в оперу и даже пообедали вдвоем: теперь, когда мы были помолвлены, это уже разрешалось, А потом мы с Джервисом распрощались и должны были встретиться только перед свадьбой.
      ***
      В Кадоре не говорили ни о чем другом, кроме свадьбы. У Морвенны эта церемония уже состоялась. Родителям очень хотелось присутствовать на свадьбе, чтобы почувствовать, что Моревнна на самом деле вышла замуж, поэтому без церемонии у Святого Эрвина было не обойтись. Была срочно подведена подготовка, Морвенне сшили белое платье и флердоранж, совершился церковный обряд, и новобрачные со множеством гостей вернулись в Пенкаррон Мэйнор.
      Я пожалела в том, что не смогла принять участие в церемонии.
      - Ничего, - утешала меня Морвенна, - я обязательно приду на твою свадьбу!
      Морвенна стала совершенно другим человеком. Несомненно, она была счастлива, а поскольку этого она никогда не ожидала, тем большей была ее радость. Все эти дни Морвенна находилась в состоянии какого-то блаженного опьянения. Джастин был очень внимателен к Морвенне, и за это он мне нравился, хотя я не могла забыть слова дяди Питера о том, что Джастин вполне может оказаться авантюристом. Пенкарроны, несомненно, были очень богаты, а Морвенна была их единственным ребенком. Брак с ней был мечтой для любого небогатого молодого человека, гоняющегося за состоянием. Но когда тесть предложил Картрайту вместе участвовать с бизнесе, Джастин вежливо отклонил предложение. Он был очень благодарен, это было для него огромной честью, но не мог согласиться, - так мне сказала Морвенна.
      - Джастин очень благороден! - продолжала она. - Он говорит, что хочет содержать свою жену без помощи ее отца. Он способен сделать это, и хотя, возможно, мне придется жить не столь богато, как с родителями, нуждаться я не буду. Правда, это чудесно с его стороны? Видишь ли, Джастин привык жить в городе, и ему трудно в деревне. Он похож на Джервиса. Ты ведь тоже не можешь представить Джервиса живущим здесь?
      Я согласилась с ней.
      - В качестве свадебного подарка папа предложил нам дом в Лондоне, но ему никак не удается уговорить Джастина принять его.
      Видишь ли, ему не нужны дорогие подарки!
      - Вряд ли тебе понравится жить с ним в отеле...
      - Конечно, нет, и, я думаю, ради меня Джастину придется принять этот подарок. Конечно, родители не хотели бы отпускать меня в Лондон, они предпочли бы, чтобы мы жили здесь...
      - А что ты сама думаешь по этому поводу, Морвенна?
      - О, я хочу быть там, где Джастин! Мама с папой смогут приезжать к нам в гости так часто, как захотят. Ну, и мы тоже будем ездить к ним...
      - В общем, по-моему, все в порядке, и ты счастлива, правда, Морвенна?
      Она кивнула.
      - Жизнь просто чудесна!
      Все так неожиданно... Эти ужасные балы и званые обеды, на которых я не знала, о чем говорить и сидела там, чувствуя, что все ищут предлог, чтобы избавиться от меня!
      - А Джастин все изменил?
      - Да, он совсем не такой, как другие! Ему действительно хотелось быть со мной. Он выслушивал все, что я говорю... Он заставил меня осознать, что я тоже могу быть интересной! Это действительно все изменило!
      - Надеюсь, что ты всегда будешь счастлива так же, как сейчас, Морвенна!
      - Я буду счастлива до тех пор, пока рядом со мной будет Джастин!
      Я подумала: "Этот человек просто чудотворец, он ее совершенно изменил. Или это просто любовь?"
      ***
      Летели недели. Мое свадебное платье заказали в Плимуте. Оно было не таким роскошным, как мое придворное платье, но очень красивым. Конечно, были и фата, и флердоранж.
      Так же, как и Морвенна, я венчалась в церкви Святого Эрвина. Вел меня отец, а подружкой была Морвенна. Джервис был просто великолепен, и я очень гордилась им. Потом была свадьба, разные тосты, и я с помощью Джервиса разрезала торт. Потом мы покинули гостей, и я пошла переодеваться.
      Вместе со мной вышли Грейс и мать. Мать была взволнована, как большинство матерей, выдающих дочерей замуж. Наверное, все они считают, что отношения после этого уже никогда не будут такими, как прежде, что своего ребенка они безвозвратно отдают постороннему человеку. Я обняла мать и стала уверять, что мы всегда будем нужны друг другу.
      - Мы часто будем видеться с тобой. Я буду приезжать в Кадор, а ты обязательно приезжай в Лондон.
      Она кивала, слишком взволнованная, чтобы говорить.
      Мы собирались жить в Лондоне. Так же, как Пенкарроны Морвенне, мои родители подарили дом. Похоже, это был самый разумный подарок для новобрачных, которым негде обосноваться. Мы с Морвенной решили вместе заниматься выбором наших новых домов, и, конечно, собирались быть соседями.
      Впереди нас ждали радужные дни, а пока мы с Джервисом отправлялись в свадебное путешествие, собираясь провести медовый месяц на юге Франции. Мы купили в Лондоне костюм для путешествия, который помогла мне выбрать Грейс. Я знала, что выгляжу в нем элегантно, и мне очень шла маленькая шляпка с развевающимися голубыми страусовыми перьями.
      Ты выглядишь просто чудесно, - сказала мать. - Правда, Грейс?
      Грейс согласилась с ней. Потом я спустилась вниз, к Джервису, ожидавшему меня. Судя по его виду, он тоже был согласен с оценкой моей внешности Когда мы прибыли на станцию, поезд уже стоял у платформы. У нас был билет в купе первого класса. Как удачно! - воскликнула я.
      - Все подстроено, - сказал Джервис с коварством Маккиавелли.
      Мы оба рассмеялись.
      Первую ночь мы должны были провести в отеле Лондона, чтобы на следующий день продолжить наше путешествие.
      - В первый раз я покидаю Англию, - сказала я.
      - Поэтому ты так волнуешься?
      - Это единственная причина.
      - Анжелет, - сурово заявил Джервис, - ты не имеешь права лгать мужу.
      - А что ты сделаешь, если я решу, что имею право?
      - Я буду вынужден предпринять строжайшее меры. Вот так мы дурачились.
      ***
      Дорога в Лондон, всегда казавшаяся мне очень долгой, на этот раз пролетела мгновенно. Вскоре мы уже выходили на вокзале Паддингтон. Меня восхитило, как умело Джервис помог мне выйти из купе и позаботился о носильщике. Вскоре мы уже сидели в кебе. "Какой он опытный человек!" - с гордостью подумала я.
      Окна нашего номера выходили в парк. Это была великолепная комната с тяжелыми парчовыми гардинами, с позолоченной мебелью и кроватью, на которой вполне мог спать Людовик XIV.
      Номер для новобрачных, - пояснил Джервис. - Должен признаться, обо всем позаботился твой отец.
      - Он не говорил мне.
      - Хотел сделать тебе сюрприз.
      - Очень уж здесь роскошно.
      - Ну что ж, для нашей первой брачной ночи...
      Я переоделась к ужину, и мы спустились в ресторан. Вокруг кружили готовые услужить официанты, играла приятная музыка, а Джервис, сидящий напротив меня, говорил о том, как любит меня.
      Вечер был великолепен. С балкона мы смотрели на парк, ставший в лунном свете таинственным и не вполне реальным. Джервис обнял меня, его пальцы нежно гладили мою шею. Затем он осторожно вынул заколки из моих волос, и они рассыпались по плечам.
      Он привлек меня к себе, нежно взял мое лицо в ладони и сказал:
      - Я так долго ждал тебя, Анжелет. Я так хотел тебя. Ты не понимаешь...
      Затем он поцеловал меня так, как никогда до этого. Я ощутила волнение: я сохраняла невинность, но не полное неведение. В общем знала, в чем состоят взаимоотношения полов. Это должно быть чем-то драгоценным, что создает между людьми особые узы, что существуют между моими родителями, Еленой и Мэтью, дядей Питером и тетей Амарилис. Но была и другая сторона, та, которая затронула меня в тот незабываемый день у пруда.
      Неожиданно, без всякого повода, это свалилось на меня. Этот ужасный страх. Я вновь была там, я видела все так же живо, как в тот памятный день. Казалось, я вижу совсем другие черты, чувствую руки, дыхание на моем лице.
      Я услышала свой крик:
      - Нет, нет! Отпусти меня! - кричала я. - Отпусти.
      Джервис отпустил мои руки и поглядел на меня с удивлением:
      - Анжелет, что случилось?" Что с тобой?
      Звук его голоса, такой нежный, такой любящий, вернул меня к реальности. Я поняла, что вела себя глупо.
      - Я.., я не знаю, - прошептала я.
      - Тебе нечего бояться. Я не обижу тебя. Я ни за что не решился бы причинить тебе боль.
      - Нет, я знаю.., просто...
      Джервис хотел вновь обнять меня, но я ускользнула.
      - Анжелет, что с тобой происходит? Ты смотришь на меня, как на чужого человека, как на монстра.
      И я подумала: "Я никогда не забуду того человека. Это всегда будет со мной".
      Я отвернулась от него и бросилась на кровать. Мое тело содрогалось от рыданий.
      Джервис прилег рядом, обняв меня:
      - Скажи мне, Анжелет. Расскажи, что с тобой? Бремя моей тайны стало невыносимым. Я продолжала молча лежать, время от времени вздрагивая. Джервис обнял меня крепче:
      - Анжелет. Чего ты так боишься? Скажи мне, что тебя гнетет?
      Повернувшись, я уткнулась лицом ему в грудь и услышала, как говорю:
      - Все из-за того, что произошло возле пруда. Это было давным-давно, но я ясно вижу это. Это уходит, а потом возвращается совершенно неожиданно. Со мной всегда будет так.
      - Что? Расскажи мне.
      Я глубоко вздохнула и выпалила:
      - Из Бодминской тюрьмы убежал заключенный. Об этом много говорили, висели плакаты о розыске. Я привязала возле пруда лошадь Глорию, и подошел он. Я подумала, что это путник, который хочет узнать дорогу, а он вдруг совсем переменился... - Я вновь задрожала, очень ясно представив себе это. - Он взглянул на меня, протянул руку и схватил...
      - О, Господи, - прошептал Джервис.
      - Я знала, что он хочет сделать со мной. То, что он сделал с девочкой, которую уже убил. Я отбивалась, но была совсем ребенком, а он...
      Я ощущала, как в Джервисе нарастает ужас, я просто физически ощущала это.
      - Появился человек и спас меня. Он дрался с убийцей... Тот упал и ударился головой о камень. Я запомнила этот камень: он был частью стены, которую вы нашли, когда приехали на раскопки. Он был мертв, и мы сбросили его тело в пруд. Все думали, что ему удалось бежать, но это не так. Он и сейчас лежит на дне пруда, куда мы его столкнули...
      Джервис молчал. Я понимала, что он слишком потрясен. Он просто прижимал меня к себе, потом начал произносить мое имя, называя меня маленькой, милой и любимой.
      - Понимаешь, Джервис, я никому не говорила... Ты первый.
      - Я рад, что ты рассказала мне это.
      - Мне пришлось. Нужно, чтобы ты все понял.
      - Я понимаю.
      Мы долго молчали, а потом я спросила:
      - О чем ты думаешь, Джервис?
      - Я думаю об этом. Я не могу не думать об этом.
      - Это было ужасно. Все произошло так быстро. До этого все было так просто, легко, а потом... Нам не следовало делать этого, правда?
      Но, понимаешь, он начал драться с Беном.
      - С Беном?
      - С Бенедиктом. Он сказал, что этого человека в любом случае повесили бы за убийство и что такая смерть для него - благословение. Не думаю, что Бен так сильно переживал, как я.
      - Ну, конечно. Его же не собирались изнасиловать и убить. Только не нужно так дрожать. Я прикажу принести вина, это успокоит тебя. Моя бедная, бедная Анжелет, и с тех самых пор ты несла такой груз!
      Джервис дернул за шнурок колокольчика, затем, вернувшись ко мне, вновь обнял:
      - Я рад, что ты рассказала мне все.
      Тебе же постоянно приходилось держать это в себе.
      Я кивнула:
      - Я рада, что ты теперь все знаешь. Пару раз я чуть не рассказала об этом матери, но не смогла. Об этом знают только два человека - Бен и я, а теперь, разумеется, ты.
      Он нежно поцеловал меня. Раздался стук в дверь: это был официант. Джервис заказал вина и вернулся ко мне.
      - А где теперь Бен? - спросил он.
      - В Австралии. Он отправился туда на поиски золота.
      - И ты не слышала о нем все эти годы?
      - Наверное, дядя Питер получает от него весточки.
      - Моя милая бедная Анжелет.
      Сколько же тебе было лет, когда это произошло?
      - Десять, кажется.
      - Бедное дитя!
      - Джервис, мы поступили плохо? А что нам было делать? Ты понимаешь, мы не знали, что нам делать! Он лежал там, мертвый...
      - Может быть, вам следовало сообщить о случившемся?
      - Но Бен сказал, что нас обвинят в убийстве! Ты не слышал о моем дедушке? Его сослали в Австралию на семь лет за убийство, а оно произошло примерно при таких же обстоятельствах. Он странствовал с цыганами, и один мужчина попытался изнасиловать их девушку. Мой дедушка вступил с ним в драку и убил его! Его бы обязательно повесили за убийство, если бы у моей бабушки не оказался влиятельный отец!
      Там, конечно, было другое дело. Раздался стук в дверь: принесли вино.
      Выпей, - сказал Джервис. - Это тебя успокоит, и ты почувствуешь себя лучше.
      - Рассказав тебе все, я уже почувствовала себя лучше.
      - Я рад этому.
      - Мне пришлось сделать это, иначе ты подумал бы, что я не люблю тебя.
      Я, правда, люблю тебя, Джервис. Я хочу, чтобы у нас все было хорошо. Просто это как-то нахлынуло на меня.
      Я пила вино, а он обнимал меня:
      Ты не должна терзаться: все это было очень давно. Ты должна выбросить все из головы.
      Я вздрогнула:
      Неужели такое можно выбросить из головы?
      - Я думаю, со временем это получится. Ты уже сделала шаг в этом направлении. Я ведь с тобой на всю жизнь для того, чтобы помогать тебе, заботиться о тебе.
      - Просто чудесно думать об этом.
      Джервис забрал у меня пустой бокал и поцеловал меня:
      Ты не сделала ничего плохого. Ты помогла спрятать тело - это правда. Возможно, это и в самом деле был лучший выход. Он погиб случайно, и сам был виноват в этом. Ты должна забыть.
      - Я пыталась. Я забываю, надолго, а потом это возвращается ко мне.
      - Это оставило шрам, я понимаю, но мы залечим эту рану. Я буду помогать тебе забывать. Я сделаю все возможное, чтобы ты была счастлива. То, что ты испытала тогда, было отвратительно, но в этом мире существует и отвратительное. У тебя это связалось с тем, что делают любящие люди, но поверь мне, здесь нет ничего общего. Я сделаю так, что ты поймешь, а узнав разницу, больше не будешь бояться.
      Джервис был очень нежен, и я почувствовала, что он снял с меня бремя. Тайна больше не тяготила меня, потому что я поделилась ею, и мне стало легче.
      Я никогда не забуду эту первую брачную ночь. Джервис все прекрасно понимал. Его главным достоинством было то, что он уважал чувства других людей и умел поставить себя на их место, относиться к ним с состраданием. Облегчая жизнь для себя, он одновременно облегчал ее и для других. Его сострадание и понимание были целительны для меня.
      Я пролежала в его объятиях всю ночь - просто так. Он понимал мои чувства, что мне нужно избавиться от ужаса, преследовавшего меня. Я должна была понять разницу между похотью и любовью до того, как мы станем любовниками. Позже я поняла, как мне с ним повезло, сколь многим я обязана Джервису.
      Наконец, я уснула, успокоенная тем, что разделила с ним свою тайну.
      ***
      Мы путешествовали по Франции и остановились на постоялом дворе в предгорье. Это была деревушка в миле от большого модного курорта на побережье. В студенческие годы Джервис останавливался там, и с самого начала было ясно, что мадам Бужери неравнодушна к нему.
      Мадам Бужери была полновластной хозяйкой постоялого двора. Альфонс, ее муж, был маленьким человечком, давно убедившимся, что его жена требует абсолютного повиновения. С ними жили дочь и зять. Все семейство работало в заведении.
      Мадам обычно сидела за прилавком, разложив перед собой бумаги, строгая женщина, одетая в черное. Она носила агатовые серьги и такое же ожерелье. Ее седеющие волосы были зачесаны назад и на затылке собраны в узел. Все относились к ней с необыкновенным почтением - от мальчика на побегушках до самого важного гостя.
      Постоялый двор очаровал меня с первого взгляда. Казалось, он катится со склона холмы. Тут были конюшня и несколько лошадей, поскольку в таком месте без них было не обойтись, и гости могли брать их напрокат. Сам дом был сложен из серого камня, а на террасе расставлены плетеные кресла, сидя в которых можно было наслаждаться великолепным пейзажем. Живописные аллеи были аккуратно обложены камнями. Везде было полно цветов, и куда ни глянь, цвели роскошные бугенвилли и олеандры.
      Под нами виднелись небольшие домики с белыми стенами, розовыми крышами и зелеными ставнями, прикрывающими окна от ослепительного солнца. Это было действительно очаровательное место.
      В течение многих лет мадам доводилось принимать множество гостей из Англии, и она очень гордилась знанием английского языка. Если мы обращались к ней на французском, она непременно желала ответить на английском. Джервиса это смешило, и он пытался заставить ее перейти на родной язык. Она, похоже, требовала от него того же самого. Любопытно было слушать их его французский был достаточно сносным, чего нельзя было сказать об ее английском, одна оба не желали уступать.
      Нам отвели комнату с балконом, с которого открывался прекрасный вид идеальное место для медового месяца. Никогда с той самой поры, когда случилось это ужасное происшествие, я не чувствовала себя так спокойно. Казалось, с тех пор, как я поделилась своей тайной с Джервисом, ее значение резко уменьшилось.
      Иногда мадам Бужери собирала нам еду - хлеб с сыром, фрукты и вино, и мы отправлялись верхом в горы. Мы постоянно смеялись и много говорили. При упоминании о случившемся у пруда я уже больше не содрогалась. Благодаря Джервису я сумела взглянуть на происшедшее no-другому. Мне удалось в самый последний момент избежать смертельной опасности - и это главное. Наверное, с нашей стороны было бы разумней сообщить о случившемся вместо того, чтобы избавляться от тела, но осуждать нас с Беном было трудно, - в этом Джервис сумел убедить меня. Со всем этим давно было покончено, изменить что-либо было уже невозможно. Самым разумным было забыть об этом.