— Видимо, так.

Мне хотелось поскорее уехать от этого дома. Мы выехали на дорогу и миновали деревянный сарай, как что-то просвистело над моей головой, едва не задев.

— Что это? — испугалась я.

Джеф спрыгнул с коня и поднял с дороги камень.

— Дети, наверное, играют.

— Опасная игра. Если б он попал в меня или в вас, мы могли бы серьезно пострадать.

— Кто бросил камень? — крикнул он. Тишина.

Джеф посмотрел на меня, Пожал плечами и выбросил камень. Потом побежал к деревьям.

— Кто там?

Послышались удаляющиеся шаги. Джеф вернулся.

— Никого нет поблизости. Продолжим наш путь? Я кивнула.

Мы объехали несколько ферм, и я увидела обитателей коттеджей. Я не совершила никаких серьезных промахов, но меня потряс брошенный в меня камень. Я была уверена, его бросил кто-то из семьи Крингл.

Вернувшись в замок, я застала в холле Джанет. Никак не могу избавиться от мысли, что она следит за мной. Она рада видеть меня, в этом нет никаких сомнений.

— Ну, вы хорошо провели утро, мисс, сразу видно, — заметила она.

— Да, спасибо, Джанет.

— Я хочу вам сказать о комнате мистера Эсмонда. Конечно, вам решать, что с нею делать, но я подумала, вы захотите просмотреть его бумаги. Это нужно сделать, а миссис Эмералд не может да и зрение у нее плохое. Я тут подумала, если вы захотите…

— Спасибо, непременно.

Меня охватило возбуждение, ведь я могу что-нибудь узнать из тех бумаг Эсмонда. Да, замечательная мысль. Смогу получить необходимые сведения для моей роли.

Я быстро вымыла руки и пошла обедать к Эмералд. С ней мне легче всего, ее общество не тяготит меня. Мне на руку ее слепота — бездушное замечание, сознаюсь, но кроме этого, она часто погружена в собственные мысли.

Она спросила, как я провела утро, и я рассказала, что объезжала поместье с Джефом Карлтоном.

— Сразу занялась делом, — одобрила она. — Да, ты всегда требовала, чтобы Эсмонд больше интересовался хозяйством. А я всегда говорила, что ты любишь замок больше Эсмонда.

— Что вы, тетя Эмералд, — запротестовала я. — Как вы можете говорить такое? Но замок я, безусловно, люблю.

— Я это прекрасно знаю… Значит, ездила с Джефом. Какая ты счастливая, что можешь ездить верхом. Если б я могла…

Мы перешли на ее любимую тему, и я могла чувствовать себя в безопасности до конца обеда.

Я решила как можно скорее осуществить предложение Джанет, и когда Эмералд ушла к себе отдохнуть, я поднялась в комнату Эсмонда.

Закрыла за собой дверь и осмотрелась. Комната ничем не примечательна, если только можно хотя бы одну комнату в замке считать таковой. Овальное окно и каменный подоконник уже отличали ее, но мебель заурядная: диван, два кресла, два стула, маленький письменный стол, на нем керосиновая лампа и в углу бюро. Эта комната ничего не говорила о своем хозяине.

Я подошла к бюро. Там лежат бумаги, про которые говорила Джанет.

Открыв ящик, я увидела несколько записных книжек. Открыла одну. Имена аккуратно записаны по алфавиту, перевернув страницу, я поняла, здесь содержатся сведения о людях, живущих в поместье.

Очень полезная книжка. Прочитаю ее внимательно и узнаю имена людей.

Мне хотелось крикнуть от радости: «Спасибо, Джанет».

«Эмма Велл — прочитала я на первой странице. — Около семидесяти лет, проживает в коттедже около пятидесяти лет. Дети женаты, разъехались. Живет одна на то, что может заработать шитьем ».

Теперь я знаю, это ей надо починить крышу в доме.

«Том Кембер, восемьдесят лет. Пришел в Мейтленд, когда ему было двенадцать. Будет жить здесь до смерти. Потом можно передать его коттедж Тому Гелдеру, если он женится на Джесси Гил, служанке ».

Замечательно! Я могу заочно узнать людей, прежде чем встречусь с ними. Великолепная подсказка для моей роли.

Я решила взять эту записную книжку с собой и тщательно ее изучить. Меня тешила мысль, что при встрече с Томом Гелдером, я скажу со знанием дела. «Можете рассчитывать на коттедж, когда он освободится».

Эти люди стали для меня реальными, мне хочется сделать их счастливыми. Как я рада быть хозяйкой замка! Это облегчит мою совесть, я подумаю, что можно для них сделать. Чувство вины отступило.

Я была поглощена чтением, когда дверь открылась. Я резко обернулась и почувствовала, как мое лицо залила краска.

Вошла Джанет.

— Мне послышалось, кто-то здесь есть, Значит, читаете бумаги, как я вам и говорила. — Она внимательно смотрит на меня, и я уверена, она что-то заподозрила.

— Решила воспользоваться твоей идеей. Здесь все аккуратно записано.

— Да, кое-что надо просмотреть. Хорошо, что вы этим занялись. Мы не хотим расстраивать миссис Эмералд.

— Здесь сведения о поместье.

— Да, есть еще в бюро.

— Бюро закрыто на ключ.

— Где-то лежит ключ. Где он его держал?

Она смотрела на меня то ли с насмешкой, то ли с огорчением. Не разберешь эту Джанет. Она щелкнула пальцами:

— Кажется, он держал ключ в этой вазе. Да, я нашла его, когда вытирала пыль. Я сама здесь убираю, а то знаете, как некоторые молодые служанки относятся к вещам скончавшегося человека. Они уверены, как только человек умер, он сразу превращается в духа-проказника, хотя мистер Эсмонд был самым вежливым мужчиной, никогда не сказал никому и грубого слова. А вот и ключи.

— Ты уверена, что я могу прочитать все бумаги?

— Можете?

— Я имею в виду… личные записи.

На ее лице появилась улыбка. В какой-то момент мне показалось: она все знает. Она издевается надо мной. Ее улыбка означала, что она веселится — я, которая решилась на грандиозный обман, пытаюсь еще соблюдать какие-то правила приличия!

Ее лицо снова стало бесстрастным, ее обычное выражение.

— Нужно их прочитать кому-то. Вы ведь продолжаете с того, на чем он остановился, не так ли?

— Думаю, можно так считать. Я взяла у нее ключи.

— Хорошо, мисс, тогда я пойду.

— Спасибо, Джанет.

— Потом не забудьте закрыть бюро и положите ключи на место.

— Обязательно.

Дверь за ней закрылась. Она мне очень помогает, но я всегда настороже с ней. Она всегда появляется неожиданно, и создается такое впечатление, что ей что-то известно. Но, может, такое чувство возникает из-за моей совестливости.

Я открыла бюро. В маленьких ящиках бумаги. Различные счета и отчеты об урожаях. Бумаги о ремонте замка.

Обо всем этом мне надо знать; Вдруг моя рука нащупала на дне маленькие тетради в кожаных переплетах. Я вытащила стопку, перевязанную красным шнурком. Это дневники, и лежат они в хронологическом порядке. Начала с нижней тетради, записи велись с прошлого года и оборвались в ноябре, после смерти Эсмонда.

Прочитав дневники Эсмонда, я хоть немного узнаю о его жизни. Я сидела с тетрадями на коленях. У меня такое ощущение, будто я выкапываю гроб. Хорошие качества во мне всегда протестуют, когда я поступаю вопреки своему характеру. Можно только удивляться, что хорошие черты характера еще сохранились во мне.

Но инстинкт самовыживания сильнее порядочности. Удачный сегодня выдался день. Нужно благодарить Джанет, что я так рано добралась до этой комнаты. Здесь могут содержаться ценные сведения.

Открыла первый дневник. Записи лаконичные, например, эта:

«Танталус потерял подкову. Пересел на Джолли. Ждал, пока он его подкует. Он говорил о дочери, которую выдает замуж. Опоздал на свидание с С. Она рассвирепела. Не разговаривала со мной весь день».

Следующая:

«Ездил в лес с С. Чудесный день. С. в хорошем настроении, и я тоже. Встречался с Джефом. Он хочет, чтобы я ознакомился с делами поместья. Очень интересно».

Я открыла последний дневник. В нем много записей о Сюзанне, и они написаны в другом настроении. Записи стали эмоциональными, я поняла, это из-за Сюзанны.

Выбрала запись перед отъездом Сюзанны в Австралию. Мне надо как можно больше узнать о ней.

«С. огорчает меня. Я ее совсем не понимаю. Иногда она меня очаровывает. Иногда мне кажется, что ей доставляет удовольствие мучить меня. Но это не имеет значения. Сегодня утром она была отвратительна. Постоянно противоречила. Нагрубила бедному Солу Кринглу. Он выглядел таким несчастным. Я сказал, что она оскорбляет людей, унижает их гордость, умаляет мнение человека о самом себе. Она высмеяла меня. Сказала, что я мягкотелый, мне не справиться с хозяйством. Сказала буквально следующее: „Думаю, придется выйти за тебя замуж, иначе все придет в упадок“. Я не выдержал и спросил: „Ты на самом деле такого мнения обо мне?“ „Конечно“, — ответила она, взяла мое лицо двумя ладонями и так поцеловала, что я едва не лишился чувств».

Далее все записи посвящались Сюзанне. Теперь понятно, она окончательно заворожила его и оставила в смятении. Они обручились. Он хотел сразу жениться на ней, но она еще не закончила школу.

Вырисовывалась целостная картина: Сюзанна эгоистка, высокомерие рождено глубокой уверенностью в ее неотразимости. Да, она способна очаровывать, пленять. Что-то было в ней такое, чему невозможно противостоять. Она могла быть жестокой, и ей легко прощали эту жестокость. Думаю, это объясняется ее физической привлекательностью.

Я положила дневник на бюро и внезапно осознала свою непростительную ошибку. Как только мне могло прийти в голову, что я смогу быть похожей на Сюзанну!

Я снова вернулась к дневнику:

«Вчера приехал Гарт. Немного погостит. Мы трое ездили верхом. Гарт не нравится С. Как жаль, он всячески старается ей угодить. Она называет его посторонним. Она нагрубила ему, намекнув, что он сын компаньонки и, следовательно, привилегированный слуга. Элизабет была бы вне себя.

Сегодня ездили верхом. Миновали дом семьи Крингл. Сол подстригал зеленую изгородь. Мы остановились. С. сказала, что забор нуждается в починке. Сол покраснел, он выглядел школьником, который не приготовил домашнее задание. Он такой высокий, выше шести футов, от этого мне его жаль еще больше. Он начал оправдываться. С. отвратительным тоном сказала: «На твоем месте я бы починила этот забор, Сол Крингл». У него выскочил из руки секатор и он сильно обрезался. С. мгновенно изменилась. Она соскочила с лошади, бросила мне поводья и побежала к Солу. Она заставила его войти в дом и сама перевязала ему руку. Я обрадовался перемене в ней. Но такова С. Не успели мы отъехать, и она сказала: «Ничего серьезного. Мелкий порез. Он просто хотел, чтобы я его пожалела». Я возразил, тогда она обратила свой гнев на меня. Опять сказала, что я нуждаюсь в ее помощи, так как слишком мягок. Уж она-то знает, как вести себя с таким людьми, как Сол.

Потом она расхохоталась. Нет, её невозможно понять».

Другая запись:

«Кажется, она преследует Сола, ко всему придирается на его ферме. Она странно себя ведет. Однажды вернулась поздно ночью. Шел дождь, и она промокла насквозь. Я вышел ее встретить, и она рассвирепела. „Послушай, Эсмонд, если собираешься шпионить за мной, я не выйду за тебя. Мне не нужен муж, который шпионит за мной“. Весь следующий день С. не разговаривала со мной. Ночью пришла в мою комнату в одной ночной сорочке. Она сняла ее и нырнула в мою кровать. Засмеялась: „Если ты собираешься жениться на мне, то мне придется привыкать к этому. Лучше начать сейчас“. О, Сюзанна…»

Я больше не в состоянии читать. Он умер, твержу я себе, а я влезаю в его личные записи.

Не удивительно, что Сюзанна легла к нему в постель. Основа ее очарования — ее сексуальность. Она многообещающе смотрела на тех, кого собиралась превратить в своих рабов, и я уверена, она не раз сдерживала невысказанное обещание.

Интересно, как у нее было с Филипом? Но ведь она собиралась замуж за Эсмонда.

Не хочу больше читать. И все же вынуждена, если собираюсь играть выбранную роль, нужно же знать, какая она была на самом деле. Я видела, какое воздействие она оказала на Филипа.

Почему я решила, что смогу быть Сюзанной!

Я собрала документы и дневники. Возьму их в свою комнату и тщательно изучу.

Я закрыла бюро, положила ключи в вазу и тихо прикрыла дверь комнаты Эсмонда за собой.

Перед сном я знакомилась с документами. Теперь я смогу ездить по поместью и разговаривать с людьми, словно знаю их. Во мне появилась уверенность. Я попробовала применить полученные сведения в разговоре с Эмералд. Все прошло отлично. Но с ней мне всегда легко, ее не заботят проблемы других людей. Она только дарит им уголь и одеяла к Рождеству и булочки с крестами на Пасху, гуся на день Святого Михаила. Теперь этим буду заниматься я.

Со знанием дела я побеседовала с Джанет, она с удовлетворением кивала, и я чувствовала себя школьницей, хорошо выучившей урок.

Следующие несколько дней прошли гладко для меня, по утрам я ездила по поместью, заходила в некоторые дома, уверенная в полученных сведениях. Старая миссис Белл вытерла для меня стул и начала говорить о крыше, которая протекает.

— Скоро вам ее починят, миссис Белл.

— О, мисс Сюзанна, как я буду рада. Не очень хорошо ложиться спать и не быть уверенной, что ночью не разбудят потоки дождя.

Я заверила ее, что крышу скоро починят, если же ей понадобится что-то еще, она должна немедленно сообщить мистеру Карлтону или мне.

— Благослови вас Бог, мисс Сюзанна.

— Теперь мы будем о вас заботиться, миссис Белл.

— Хорошо. А вы вернулись другая, мисс Сюзанна, если только вы не против, что я так говорю… помягче стали. Мистер Эсмонд был добрый, мягкий, всегда все обещал, правда, не всегда выполнял обещания. Слава Богу, если теперь будет по-другому…

— Я постараюсь, чтобы все были довольны. Жаль, если люди испытывают неудобства в таком чудесном месте, как наше.

— О, природа здесь такая красивая… Я так и сказала своему мужу, когда мы приехали сюда пятьдесят лет назад.

Я пожелала ей прожить еще пятьдесят в этом коттедже, и она засмеялась.

— С вами всегда надо было соблюдать осторожность, мисс Сюзанна, если только вы не рассердитесь на мои слова. А теперь вы вернулись такая внимательная.

Я простилась с ней в прекрасном настроении. По крайней мере, эти люди относятся ко мне с симпатией в отличие от настоящей Сюзанны.

Потом я зашла в семью Торн. Больная мать не встает с постели, за ней ухаживает дочь, которой за сорок. Дочь похожа на худую, пугливую мышку. Маленькая женщина с быстрыми осторожными движениями, седеющими волосами и темными испуганными глазами, они смотрят, словно отовсюду ждут опасность. Я узнала об этой семье из дневника Эсмонда. Дочь служила в хорошем доме до того, как умер ее отец, а мать слегла от ревматизма. Тогда она вернулась домой ухаживать за матерью. Она зарабатывала на жизнь шитьем: шила платья, прекрасно вышивала, отправляла платья в магазин. Мне было жаль бедную мисс Торн.

Она занервничала при моем появлении, словно я принесла ужасные новости.

— Я всех посещаю, мисс Торн, хочу посмотреть, все ли в порядке.

Она кивнула и облизнула губы. Испуганная женщина. Интересно, почему. Нужно выяснить, но не задавая слишком откровенных вопросов. Бедняжка напоминает пугливую мышку.

Мы разговаривали, когда раздался стук на потолке. Я взглянула вверх.

— Это мама. Ей что-то нужно. Извините меня на минуту, мисс Сюзанна. Пойду скажу ей, что вы пришли.

Я сидела в маленькой комнате с открытым камином, стол покрыт старой, но чистой скатертью, на столе сверток — вышивание, решила я. Сверху раздавались неразборчивые голоса.

Минут через пять мисс Торн появилась снова.

— Извините, мисс Сюзанна, я объясняла маме, что вы пришли.

— Можно мне ее навестить?

— Если хотите…

Мне не следовало это говорить. Я догадалась, но слишком поздно, что Сюзанна так бы не поступила. Испуганный взгляд мисс Торн подтвердил мою догадку. Однако мы поднялись на второй этаж. У коттеджей одинаковая планировка: две комнаты и кухня на первом этаже, две комнаты на втором этаже.

В одной из них лежала миссис Торн, крупная женщина, у нее лишь внешнее сходство с дочерью. Сразу видно, что миссис Торн привыкла все делать по-своему, она хозяйка в доме.

Она смотрела на меня, и на мгновение я подумала, сейчас она назовет меня самозванкой.

— Очень мило с вашей стороны, мисс Сюзанна, что вы о нас беспокоитесь. Совершенно неожиданное дело. В первый раз леди из замка навещает меня, — она фыркнула от обиды. — Я теперь бесполезная из-за этого ревматизма. А после ухода Джека Торна у меня нет права оставаться в коттедже, наверное.

— Не надо так говорить. Наверняка мисс Торн не позволяет вам об этом думать.

— О, она… — миссис Торн бросила недоброжелательный взгляд в сторону дочери. — Оставила свою карьеру ради больной матери. Этого нельзя забыть.

— Она содержит коттедж в порядке. — Я почувствовала необходимость защитить дочь от властной и жестокой матери, хотя и калеки.

— Она привыкла жить в больших поместьях, служила у благородных дам.

С каждой минутой я жалела дочь все больше.

— У меня ужасная болезнь, мисс Сюзанна. Я лежу здесь день и ночь, не могу пошевелиться, чтобы не вызвать боль. Не выхожу на улицу. Не знаю, что происходит. Узнала о смерти мистера Эсмонда только через неделю. Все узнаю с опозданием: про его первую болезнь, про Сола, который сделал то, что решил сделать… Чувствуешь себя оторванной от жизни.

Я посочувствовала ей и сказала, что пришла узнать, все ли нормально с коттеджем.

— Все в порядке, — торопливо вставила мисс Торн. — Я делаю все, что могу…

— Я это вижу, все чисто и опрятно, — успокоила я ее.

Она продолжала, волнуясь:

— Говорят, после вашего приезда надо ждать перемен, мисс Сюзанна.

— Надеюсь, к лучшему.

— Мистер Эсмонд был очень добрым хозяином.

— Я знаю.

Я встала и попрощалась с миссис Торн. Дочь проводила меня по лестнице, остановилась у двери с мольбой в глазах:

— Я обо всем забочусь, стараюсь, — повторила она.

Не ясно, что же ее беспокоит, надо выяснить.

Я отправилась дальше и оказалась возле дома семьи Крингл. Ферма и ее обитатели заинтересовали меня. Я не знала, что произошло с Солом. Пыталась представить себе, как он подстригает кусты, а Сюзанна над ним издевается. Он ей не нравился, ей хотелось его подразнивать. Она всячески подчеркивала, что он полностью зависит от хозяев в замке.

Я привязала лошадь. Мимо пробежал мальчик. Он остановился и посмотрел на меня.

— Привет, — сказала я ему. Он отвернулся и убежал.

Я шла по тропке к дому и думала, что мне не следовало приходить сюда. Я только недавно была здесь с Джефом. Начала искать предлог посещения. Спрошу, что они решили делать с тем полем, оставят ли его под паром.

Я постучала. Старик сидел на стуле, миссис Крингл мыла деревянный стол, а молодая девушка связывала головки лука в пучки.

— О, опять мисс Сюзанна пришла, — сказала женщина.

Девушка посмотрела на меня красивыми карими глазами, но в них затаился страх.

— Я зашла спросить, как вы решили поступить с полем.

— Решать не нам. Нам приказывают, а мы исполняем, — ответила женщина.

— Мне бы так не хотелось. Вы ведь разбираетесь в сельских делах намного лучше меня, — возразила я.

— Джекоб говорит, если оставить поле под паром, то у нас будет мало зерна. Если поле родит мало, все равно это урожай.

— Вы правы. Думаю, Джекобу и мистеру Карлтону надо посоветоваться и принять решение.

— Угости мисс Сюзанну своим сидром, Кэрри, — велел старик.

— Он не достаточно хорош для таких, как она.

— Некоторые из нас когда-то были хороши и для таких, — криво усмехнулся старик.

Интересно, на что он намекает?

— Принеси, — прикрикнул он на девушку.

— Принеси, Ли.

Девушка направилась к бочке в углу. Мне не хотелось пить сидр, но отказаться невежливо. Они слишком обидчивы.

— Она сама его делает, — старик кивнул в сторону женщины. — Он хорош, вам понравится, мисс Сюзанна, если только вы не погнушаетесь выпить с такими людьми, как мы.

— Какая глупость! Почему мне отказываться?

— Не всегда следует доискиваться причин. Осторожно, Ли.

Ли открыла кран и наполнила кувшин золотистой жидкостью. Мне поднесли стакан. Я попробовала напиток, мне не понравился вкус, но придется выпить, иначе они обидятся. Напиток крепкий. Они все внимательно следили за мной.

— Я помню вас маленькой, — сказал старик, — много лет назад… когда еще был жив ваш дядя и отец жил в замке. Перед тем, как он убил своего брата и удрал.

Я молчала и чувствовала себя неловко. Я ощущала ненависть, идущую от старика и женщины. Девушка совсем другая. Она погружена в собственные проблемы. Она симпатичная, ее глаза напомнили мне испуганный взгляд мисс Торн.

Я поняла, что она беременна. Уже заметен живот. Я обратилась к ней:

— Ты живешь здесь с мужем?

Я совершенно не ожидала такой реакции. Девушка побагровела и смотрела на меня, как на ведьму, умеющую разгадывать чужие секреты.

— У нашей Ли пока нет мужа.

— Нет… я не замужем, — она выговорила слова с горечью.

В тот момент в окне промелькнула тень. Я обернулась. Человек исчез. Я смутилась еще больше. Кто-то наблюдал за мной через окно. Всегда неприятно, когда тебя осматривают, а ты даже не подозреваешь об этом.

— Там кто-то есть, — сказала я. Женщина покачала головой:

— Грач пролетел… Нет, наша Ли не замужем, — продолжала женщина. — Ей только шестнадцать. Она подождет еще годок-другой, а когда выйдет

замуж, не будет жить здесь. Ферма и так не дает дохода. Вы считаете, мы плохо ведем дела?

— Я так не считаю, миссис Крингл.

— А зачем же вы пришли? Лучше прямо скажите, мисс Сюзанна.

— Я хочу со всеми познакомиться.

— Да что вы! Вы же знаете нас с самого вашего детства. Конечно, один раз вы уезжали, когда мистер Эсмонд внезапно занемог и наш Сол…

— Закрой рот, женщина, — приказал старик. — Мисс Сюзанна не желает об этом слушать.

— Лучше будем думать о будущем, — откликнулась я.

Старик хрипло рассмеялся.

— Вот это правильно, мисс, когда нет сил вспоминать прошлое.

Сидр оказался крепким, а они налили мне целый стакан. Я допила до дна и встала. Кухня немного покачнулась. Они все смотрели на меня с коварным ликованием. Кроме девушки. Она безразлична к окружающему, у нее много своих забот.

Значит, она ждет незаконного ребенка. Каково же ей придется в такой семье!

Я собиралась сесть на лошадь, когда ко мне подбежал мальчик, которого я видела раньше.

— Помогите мне, мисс. Мой котенок залез в сарай и плачет. Я не могу его снять. А вы сможете. Помогите.

— Покажи мне дорогу. Он улыбнулся:

— Покажу. Достанете моего котенка?

— Достану, если смогу.

Он быстро зашагал вперед, я за ним. Мы прошли через поле к сараю, дверь которого была открыта.

— Котенок… высоко залез… не может спуститься. Вы его достанете.

— Я попробую.

— Там, мисс.

Он пропустил меня вперед. Я вошла, и дверь мгновенно захлопнулась. Я оказалась в полной темноте и после солнечного света ничего не видела.

Я вскрикнула от удивления, но раздался щелчок задвижки и мальчик убежал. Я осталась одна.

Я осмотрелась и вдруг по спине поползли мурашки. Я слышала выражение «волосы встали дыбом», прежде я не испытывала ничего подобного. С балки на крыше свисал труп мужчины. Он раскачивался на веревке и слегка поворачивался.

Я закричала:

— Нет, нет. — Мне хотелось вырваться оттуда.

Первые секунды были кошмаром. Мальчик закрыл меня в сарае вместе с мертвецом… повешенным. Меня охватил ужас. В сарае темно, жутко, я этого не вынесу. Мальчик нарочно так поступил. Никакого котенка здесь нет, только, повешенный.

Я дрожала. Меня специально заманили в сарай. Мальчик знал, что здесь мертвец. Почему со мной так обошлись? Я запаниковала. Не знаю, что делать. Сарай расположен далеко от дома. Если закричать, услышат ли они… а если и услышат, то придут ли помочь?

Маловероятно. Я физически ощущала волны ненависти в той кухне… ото всех, кроме Ли. У нее слишком много своих забот, чтобы думать обо мне.

Я осознала свою беспомощность. Что же делать? Может, он не умер? Надо его снять, попытаться помочь. Но инстинктивно хотелось вырваться, убежать, позвать на помощь. Я потрясла дверь. Она закрыта снаружи. Я забарабанила. Сарай затрясся, так как постройка непрочная.

Нужно проверить, жив ли мужчина. Но меня тошнит от страха. Хочу вырваться на солнечный свет подальше от этого жуткого места.

Я снова обернулась на страшного мертвеца. Теперь видно, что фигура слишком легкая, безжизненная. Он слишком легко поворачивается.

Я в ужасе смотрела на нечеловеческое, гротесковое лицо. Оно белое как снег, и алой краской нарисован широкий рот.

Это не человек, но на нем брюки, рубашка, кепка — повседневная крестьянская одежда. Я не смела приблизиться к пугалу и снова забарабанила в дверь и закричала:

— Выпустите меня отсюда. Помогите!

Я стояла спиной к повешенному. У меня возникло чувство, будто он может ожить, срезать веревку с шеи и подойти ко мне… Что тогда?

На меня действует сидр. Они специально угостили меня самым крепким, какой есть в доме. Они меня ненавидят. А кто тот мальчик, закрывший меня в сарае? Наверняка Крингл. Я слышала, у них в семье два сына и дочь.

Я продолжала колотить в дверь и звать на помощь.

Нужно успокоиться и подумать, что все это значит. Это сделали Крингли. Хотели меня напугать. Велели мальчику привести меня и запереть. Зачем? Они собираются держать меня здесь? Или хотят убить? Наверное, это слишком абсурдно, но я так напугана, и мне все кажется вероятным.

Нужно отсюда выбраться. Не могу оставаться в этом сарае с ужасным повешенным, который жутко улыбается, вращаясь на веревке.

Я снова закричала и забарабанила. Дверь стала немного сдавать под моим натиском. Появилась надежда. Кто может пройти мимо и услышать меня? Сколько мне здесь сидеть?

Я облокотилась на дверь. Нужно рассуждать реально и спокойно. Меня запер вредный мальчишка. Но что означает фигура повешенного? Почему мальчик сочинил историю про котенка? Мальчишки вредные, по своей природе. Некоторые из них любят подшучивать. Может, этот мальчишка решил, что будет смешно закрыть меня в сарае вместе с повешенным пугалом? Зачем? За всем этим есть какой-то смысл. Я не останусь здесь долго. Меня хватятся, но откуда им знать, где меня искать?

Если подойти к той штуке поближе и посмотреть… Нет, я не могу. Фигура такая жуткая в темноте… Кажется настоящим человеком.

Снова стала бить в дверь и звать на помощь. Прислушалась, сердце подпрыгнуло от надежды. Я услышала голос:

— Эй… Что случилось? Кто там?

Я с новой силой колотила в дверь, весь сарай сотрясался. Звук копыт и голос:

— Подождите. Я иду. — Лошадь остановилась. Тишина. Потом снова голос: — Подождите. — Защелка отодвинута, и я почти упала в объятия мужчины, вошедшего в сарай.

— Боже! Что ты тут делаешь, Сюзанна?

Кто это? Я его не знаю. Но в тот момент я лишь радовалась освобождению.

Он обнял меня на мгновение и сказал:

— Я думал, сейчас сарай рухнет.

— Меня завел сюда мальчишка… — заикалась я. — И запер дверь. Я оглянулась, а там… это.

Он посмотрел на пугало, висевшее на веревке.

— Какая ужасная шутка. Как глупо.

— Сначала я подумала — это человек, пока не увидела лицо.

— Неужели они не могут забыть…

Я не знала, о чем он говорит, но теперь я осознала: из страшной ситуации я угодила в весьма опасную. Из огня да в полымя.

Он подошел к повешенному и посмотрел.

— Это их пугало. Зачем они его повесили?

— Мальчишка просил достать котенка.

— Сын Крингла?

Я рискнула. Сюзанна должна знать детей Крингла. Я кивнула.

— Это слишком. У некоторых от страха мог бы случиться сердечный приступ. Ты просто из другого теста, Сюзанна. Давай выбираться отсюда. Где твоя лошадь?

— Возле фермы.

— Хорошо. Пойдем… Я утром приехал. Узнал, что ты осматриваешь хозяйство, и поехал тебя искать.

Мы вышли на солнечный свет. Я все еще дрожала, но уже смогла рассмотреть своего спасителя. Он очень высокий, у него властный вид. Я любовалась этим качеством в отце, и вдруг поняла: вот чего не хватало Филипу. Мужчина темноволосый; карие глаза проницательно смотрят на меня. Он заметил мой взгляд и сказал:

— Позволь посмотреть на тебя, Сюзанна, сильно ли ты изменилась после кругосветного путешествия?

Я постаралась скрыть свое беспокойство.

— Некоторые считают, немного изменилась.

Он не сводил с меня глаз. Я сняла шляпу и тряхнула головой. Я считаю, что без шляпы я больше похожа на Сюзанну.

— Да, ты стала зрелой. Путешествия способствуют зрелости, особенно такое, как твое.

— Хочешь сказать, я выгляжу старше?

— А разве все мы не постарели? Мы не виделись больше года. Я не видел тебя, когда ты вернулась из Франции после окончания школы. Сколько времени ты тогда прожила дома?

— Месяца два.

— А потом тобой овладела дикая мысль отправиться в Австралию. Я знаю, тебе удалось разыскать отца.

— Да, удалось.

— Давай вернемся. Ты выглядишь потрясенной. Жуткое пугало. Эта семья весьма мстительная. Мне они никогда не нравились. Почему они обвиняют тебя в смерти Сола? Я знаю, ты постоянно придиралась к нему. Жаль, что ты погладила их против шерсти. Во всем повинен их религиозный фанатизм. Старый Мозес — упрямый черт, который мнит себя ангелом. Он строго воспитывал сыновей, и что это дало? Сол закончил жизнь на веревке, а Джекоб превратился в копию отца. К тому же он еще и дурак, если приложил руку к этому трюку с пугалом. Ему надо быть осторожнее теперь, когда ты всем заправляешь. Ему надо тревожиться, чтобы не лишиться фермы. Они все страшатся перемен, которые ты введешь. А что касается его дочери… Ли, кажется?

— Да, Ли, я видела ее утром.

— Я уверен, ей трудно приходится. Она выглядит испуганной до смерти.