Она чуть вздрогнула, услышав, что Видам обратился к ней по имени, но он не заметил этого.
      - Завтра вас освободят, - сказала она.
      - Завтра!
      В его голосе зазвенела истерическая радость.
      - И этого добились вы... моя королева.
      Он упал на колени, снова взял ее руку; Катрин почувствовала, что слезы Видама окропили ее кожу.
      Ну и наглец! Он имел большой успех у женщин и считал себя неотразимым сердцеедом; он не понял, что Катрин де Медичи не была обычной женщиной. Он не мог догадываться о том, что она использовала его для пробуждения ревности в своем муже, что теперь, когда он не справился с простой доставкой письма своему могущественному родственнику, он стал не нужен Катрин, что его освобождение было очередным ходом де Гизов, решивших последить за ним на воле и снова поймать на чем-нибудь - возможно, вместе с сообщниками; он не подозревал, что королева-мать меньше всего желает его выхода из тюрьмы.
      Она отступила назад, прислонилась к холодной каменной стене.
      - Как вы проникли сюда? - шепотом спросил он.
      - У меня много верных друзей.
      - Да, - медленно прошептал он. - Да. Понимаю.
      - Когда вас выпустят, за вами будут следить, - быстро произнесла она. - Вам следует покинуть Францию.
      Он приблизился к ней, и она ощутила щекой его дыхание.
      - Покинуть Францию! Вас... Я не в силах поступить так, хоть это и ваша просьба.
      - Это будет мудрым поступком, - сказала она.
      Катрин услышала, как он резко втянул в себя воздух.
      - Вы хотите избавиться от меня?
      В его голосе звучало отчаяние; он ни за что не хотел уезжать. Был согласен рисковать собой. Почему нет? Он обладал честолюбием. Был психологически не готов к изгнанию.
      - Вы окажетесь под подозрением, - сказала она. - За вами установят наблюдение.
      - Надеюсь, вы не считаете, что я боюсь опасности?
      - Я думаю, что вам следует уехать. Отправляйтесь в Италию.
      - Я чувствую, что моя жизнь здесь... рядом с вами... в служении вам...
      Она снова прижалась к стене, но он опять приблизился к Катрин.
      - Тут необходимо многое сделать, - сказал Видам. - Король молод, и он - ваш сын. Маленькая королева... она еще ребенок. Вы и я... с помощью других людей... мы можем натравить протестантов на этих выскочек де Гизов. У меня есть новости. Я не сидел тут без дела. Я разрабатывал планы. Протестанты рвутся в бой. Они лишь ждут появления вождя.
      - И вы станете этим вождем? - спросила она бесстрастным тоном.
      - Вы, Катрин, - регент Франции. Вы должны править этой страной.
      - А вы... будете работать на меня... служить мне... как бы ни была велика опасность?
      - Я всегда буду служить только вам. Не отсылайте меня прочь. Двор видел нашу крепкую и нежную дружбу. Катрин, люди связывают наши имена. Я мог бы рассказать многие секреты...
      Она засмеялась.
      - Мы всего лишь друзья, и не более того.
      - Кто в это поверит? Вы видите, как я предан вам. Вы должны ради сохранения своего лица оставить меня рядом с вами. Клянусь, я так сильно влюблен в вас, что пойду на все ради того, чтобы находиться рядом с вами.
      - Теперь послушайте меня, - сказала Катрин, - я не могу здесь задерживаться. Завтра вас выпустят на свободу. Мы встретимся, но тайно. Поверьте мне, шпионы де Гиза будут следить за вами. Приходите, если сможете, в это же время в дом братьев Руджери. Знаете его! Он стоит у реки.
      - В это же время, - повторил он и добавил: - Да, я знаю их дом.
      - Я буду ждать; мы побеседуем о будущем за бокалом хорошего итальянского вина.
      Он хотел поцеловать ее в губы, но она протянула ему руку.
      Он склонился над ней; Катрин повернулась и быстро вышла из камеры.
      Катрин сидела в своей комнате. Она попросила, чтобы ее оставили одну. Посмотрев в зеркало, она увидела полнеющую женщину, которая не отличалась красотой даже в молодости; у нее были грубоватые черты лица, бледная кожа, хитрый рот и сверкающие черные глаза.
      Это был важный день ее жизни. Прошло три месяца с тех пор, как она потеряла любимого человека, но эта трагедия уже была позади. Она должна смотреть в будущее. Вчера вечером, в сумерках, она посетила дом у реки; там она встретилась с честолюбивым молодым человеком, желавшим стать ее любовником. Этот Видам де Шартр имел большие планы.
      Она говорила с ним спокойно, доброжелательно, с нежностью в голосе; они пили вино.
      Они обсуждали пути устранения могущественных де Гизов. Они договорились встретиться снова этой ночью.
      На хитрых губах появилась улыбка; Катрин поняла, что душевная боль притупилась. Ей предстояло сделать так много. Она посмотрела на шкаф, стоящий в углу комнаты. Только она одна знала его секреты. В нем хранилась смерть для врагов Катрин де Медичи.
      Много лет она планировала убийство Дианы, но сейчас была спокойна. Катрин видела, что убивать Диану бессмысленно. Пополняя все эти годы содержимое шкафа, она думала об убийстве; сейчас убийство стало частью ее жизни, средством, всегда находившимся под рукой, ждавшим момента, когда оно сможет послужить ей.
      Она не была так счастлива, как могла бы быть, если бы Генрих любил ее, но она испытывала прилив сил. Знала, что ее ждет серьезная битва.
      Она даст бой де Гизам, казавшимся всемогущими. На троне находился болезненный Франциск. Как долго он сможет прожить? Затем придет черед Карла. Он был еще мальчиком, его воспитание контролировалось матерью. Она найдет ему гувернера-итальянца. В ее сознании мелькнуло одно лицо. Да она знала, кого она пригласит на эту роль; Карл привыкнет к образу жизни, который кое-кто называл ненормальным. Он не отличался большой физической силой, был капризным... но поддающимся влиянию. Она не хотела, чтобы Карл женился, однако, если это произойдет, он не должен заводить детей. Пока на троне будет Карл, его мать сможет править страной. После Карла настанет очередь ее любимого Генриха, который будет счастлив служить матери, как и она - ему.
      Власть манила Катрин; ей придется бороться за нее, призвав на помощь весь ум и коварство Медичи, двигаясь окольными путями. Она овладела этим искусством за годы унижений. Она предвкушала такую борьбу.
      Мадаленна постучала в дверь.
      - Войди.
      Глаза Мадаленны были широко раскрытыми, лицо - бледным.
      - Ты хочешь что-то сообщить мне?
      - Ужасные новости, мадам.
      - Какие?
      - Видам де Шартр был вчера выпущен из Бастилии.
      - Разве это ужасная новость?
      - Мадам... вы не дослушали. Он умер... этой ночью. Он ходил в город... и, вернувшись, сильно заболел. Он умер в полночь.
      Мадаленна испуганно смотрела на свою госпожу, которая поднесла платок к глазам.
      - Мадам, - пробормотала Мадаленна, - я хочу выразить мое глубокое сочувствие.
      Катрин ответила, не отнимая платок от лица:
      - Ты можешь идти, Мадаленна. Оставь меня... оставь меня...
      Когда дверь захлопнулась за Мадаленной, Катрин заткнула себе рот платком, чтобы сдержать сотрясавший ее смех.
      Сочувствие Мадаленны! Возможно, и другие обитатели дворца пожалеют женщину, потерявшую, по их мнению, любовника.
      Бедняга Видам, подумала она. Это - конец твоего флирта с королевой, а также блестящей карьеры, которую ты запланировал для себя. Ты стал первым человеком, узнавшим, сколь неразумно игнорировать желания Катрин де Медичи.
      Она испытывала приятное возбуждение. Мысли об убийстве долго преследовали ее; теперь она подчинила их себе. Она многое поняла. Будущее, блестящее и славное, ждало ее; она могла добиться желаемого. Она долго была жертвой своих чувств - страстной, импульсивной, совершавшей ошибки. Влюбленной.
      Но теперь она была свободна. Влюбленная Катрин де Медичи умерла.