- Ваше Величество, вы сегодня превосходно выглядите.
      Красивая голова молодого человека приблизилась к королеве, пытавшейся своим видом показать, что она равнодушна к лести; она сказала себе, что немного восхищения ей не помешает, поскольку при французском дворе на ее долю выпало немало унижений.
      - У бедного старого Монморанси встревоженный вид, - сказала Катрин.
      - Это из-за его сына. Старик вынашивает честолюбивые планы относительно сына, а юноша мечтает о счастье.
      - По-моему, у его сына сильный характер, - заметила Катрин.
      - Старый коннетабль считает, что он ведет себя глупо, мадам.
      Катрин улыбнулась. Сейчас весь двор говорил о младшем Монморанси. Король предложил ему в жены свою дочь, Диану Французскую, а юноша уже обещал руку и сердце одной из фрейлин королевы. Коннетабль пришел в ярость, узнав о том, что своим легкомысленным отказом молодой человек отнял у семьи Монморанси шанс породниться с королем. Он отправил в монастырь избранницу сына и хотел заставить папу аннулировать помолвку.
      - Да, - продолжил Видам, - это немалый соблазн. Старый коннетабль образовался бы вступлению сына в столь удачный брак. Это понятно.
      - Мне понятны чувства как отца, так и сына. Молодой Монморанси - не первый человек, готовый отказаться от выгоды ради счастья.
      Они обменялись улыбками. Катрин намекала на то, что Видам отверг союз с дочерью Дианы.
      - Мадам, - шепнул Видам, - кое-кто радуется тому, что коннетабль расстроен.
      Они снова понимающе улыбнулись друг другу. Катрин получала удовольствие от беседы с человеком, не желавшим идти на поводу у Дианы.
      - Как тщательно они скрывают свою вражду от короля! - сказал Видам.
      Королева промолчала, и он спросил себя, не проявил ли он излишнюю несдержанность. Видам был честолюбив; он считал, что стареющей Диане не удастся долго сохранять свое положение при дворе; сейчас, глядя на серебристые волосы женщины, отнюдь не портившие ее красоту, и чувствуя, как и все, что ей удастся удерживать внимание короля до своей смерти, он был уверен в том, что поступил правильно, завоевав расположение не Дианы, а тихой королевы. Он избрал выжидательную политику; королева была сравнительно молода. Когда он смотрел на ее темные глаза, казавшиеся такими добрыми, он видел в них то, что было скрыто от других. Он понял, что Катрин - вовсе не пустое место, как считали многие. Он вспомнил о смерти дофина Франциска, сделавшей ее королевой Мадам Змея, подумал он, вы способны пролить свет на эту тайну? Она была хитра и коварна, но супруг по-прежнему пренебрегал ею; он же, Видам, обладал красотой и превосходными манерами, обеспечивавшими ему большой успех у женщин.
      - Как она красива, - сказала Катрин, - в черно-белом платье. Право, седина ей к лицу не меньше, чем черные волосы.
      - Да, она красива. И не жалуется на здоровье! Несомненно, она прибегает к колдовству. Но даже магия не способна бесконечно противостоять годам.
      - Да, она заметно постарела со дня нашей первой встречи.
      Видам приблизился к Катрин, она чуть отодвинулась от него.
      - Тысяча извинений, мадам, - сказал ее собеседник. - На один счастливый момент я забыл о том, что вы - королева.
      Она раздраженно посмотрела в сторону, но он понял, что она не сердится на него. Видам всерьез задумался о возможности любовной связи с королевой. Он был уверен в том, что роман принесет ему большую выгоду; бедные Бурбоны не могли упускать такой шанс продвижения - между ними и троном стояли четыре королевских сына.
      Катрин, прочитавшая мысли Видама и догадывавшаяся о мотивах его поведения, думала о том, как она может использовать этого человека. Диана старела. Король был простодушным мужчиной. Он никогда не считал свою жену привлекательной женщиной. Возможно, решив, что один из красивейших придворных проявляет к ней интерес, он обратит на нее внимание.
      Эта мысль казалась стоящей. Катрин разрешила Видаму оставаться рядом с ней; она с заметной благосклонностью выслушивала завуалированные комплименты опытного льстеца.
      Она наблюдала за возлюбленной парочкой, сидевшей у окна - Франциском и Марией. Возле них по-прежнему находились Франциск де Гиз и кардинал Лоррен: эти двое обменивались остротами, и дети давились от смеха, слушая их. Юный Франциск восхищенно смотрел на де Гиза, лицо которого украшал шрам. О чем говорил герцог де Гиз? О победе, одержанной им над испанцами под Метцем? О своем возвращении в Париж, народ которого обожал его так же, как юный Франциск? Даже этот ужасный шрам на правой щеке, благодаря которому де Гиз обрел прозвище Меченый, он обратил себе на пользу. Страшный герцог де Гиз, величайший воин Франции, кумир Парижа, искусный интриган, дядя девочки, которая когда-нибудь может стать королевой Франции! Если это случится, братья де Гизы будут силой, стоящей за троном. Сейчас, разговаривая, он привлекал на свою сторону других людей; в этом ему помогал кардинал Лоррен. Кардинал был жестоким, коварным, хитрым, честолюбивым и безнравственным человеком, использовавшим священный сан в своих личных целях. Он с одинаковой легкостью цитировал Библию, произведения классиков и рассказывал неприличные анекдоты; он был абсолютно беспринципен. И этот человек вместе с Франциском де Гизом стоял за шотландской королевой. Они надеялись после смерти короля управлять Францией по средством этих детей. К кому была обращена лесть мужчин - к бледному, болезненному дофину или к прелестной девочке с густыми блестящими волосами и самой очаровательной улыбкой Франции? Ловкие де Гизы будут оказывать влияние на свою племянницу, обожавшую их, а девочка, в свою очередь, будет командовать влюбленным в нее дофином.
      Катрин внезапно встала; она решила прервать эту беседу, проходившую у окна.
      - Давайте сыграем в пел-мел, - предложила она.
      В этой забаве могли участвовать как мужчины, так и женщины. Она отвлечет их от опасных разговоров.
      Глаза Марии Стюарт встретились с глазами ее будущей свекрови; девочка стиснула губы. Она поняла, что Катрин нарочно помешала беседе; которая доставляла удовольствие Марии.
      Она ревнует, подумала девочка. Самые влиятельные люди страны собрались вокруг меня и дофина, и это рассердило Катрин. Дочь торговцев боится утратить остатки своего достоинства.
      Катрин заметила недовольное выражение лица Марии и мысленно засмеялась. Глупая маленькая Мария Стюарт! Она думает, что ее дяди делают ей комплименты, потому что они очарованы ее красотой. Она не понимает, что даже для таких ловеласов, как де Гизы, существуют вещи более важные, чем женская привлекательность.
      Король принял участие в пел-меле с тем энтузиазмом, который в нем пробуждали любовные игры. Джентльменское поведение Генриха позволяло игрокам чувствовать себя рядом с королем абсолютно непринужденно.
      Сколько в нем благородства и красоты! - думала королева. Ослабнет ли с годами ее любовь к нему?
      Проходя мимо играющих детей, она услышала слова, не вовремя произнесенные Марией Стюарт:
      - Она раздражена тем, что вы, джентльмены, уделяете мне и Франциску больше внимания, чем ей. Что еще можно ждать от дочери торговцев?
      Лицо Катрин осталось бесстрастным. Она стерпит сейчас это оскорбление, но оно останется в ее памяти.
      Снова поглядев на короля, она забыла о девочке. Катрин не могла жить без надежды на то, что когда-нибудь она отнимет Генриха у Дианы.
      Удастся ли ей высечь из него искру ревности? Поможет ли это пробудить в нем чувство к жене?
      Ее задумчивые глаза устремились к высокому, красивому Видаму де Шартру.
      Фрейлины наряжали королеву в ее покоях к свадьбе старшего сына. Она слышала звон колоколов; с улицы доносились крики людей.
      Когда на нее надели расшитое бриллиантами платье, она подумала о событиях, обрушившихся на страну в последние месяцы и приведших к поспешному заключению этого брака. Ни Катрин, ни Диана, ни король не хотели, чтобы церемония состоялась так скоро. Франциск и Мария были еще детьми, им исполнилось соответственно четырнадцать и пятнадцать лет. Они были влюблены друг в друга - во всяком случае, Франциск обожал Марию, а она была согласна баловать и любить его за ту готовность, с которой он исполнял каждое ее желание.
      В эти последние месяцы дяди Марии укрепили свое положение. Кумир Парижа стал почти что королем этого города. Даже Диана, долгое время продвигавшая де Гизов, была потрясена усилением их влияния. Она забыла о своей вражде с Монморанси, чтобы в союзе с ним остановить их дальнейшее возвышение.
      Что бы ни происходило при дворе, страну ждала война. На сей раз врагами Франции должны были стать Испания и Англия, ставшие союзниками после заключения брака между испанским королем и английской королевой. Испанцы подошли к Сент-Квентину, окружили его и начали штурм. Город сдался воинам короля Филиппа, а Монморанси попал в плен. Париж оказался в опасности, отчаяние охватило всю страну. Напуганные парижане демонстрировали склонность к панике, состоялось несколько попыток поднять бунт.
      Катрин улыбалась, бриллианты подмигивали ей в ответ. Благодаря этим несчастьям она одержала значительную победу. В отсутствие Генриха она была регентом; на этот раз, отогнав от себя тех, кто мешал ей, она дала французам возможность увидеть настоящую Катрин де Медичи, скрывавшуюся за фасадом покорности. Она ясно видела, что Париж следует вывести из состояния апатии и страха, в противном случае погибнет вся страна. Она потребовала у парламента денег на содержание армии, запретила распространять слухи о том, что война проиграна. Она говорила так красноречиво, ее доводы звучали столь убедительно, в ее манере держаться ощущалось такое мужество и, главное, спокойствие, что она завоевала восхищение даже тех, кто прежде считал королеву ничтожеством. Армия получила необходимые средства. Катрин оказалась права. Война еще не была проиграна.
      Франциск де Гиз, Меченый, увидел возможность спасти страну и заслужить новую славу для себя. Он отбил у англичан Кале. Это был маленький город, но победа имела огромное моральное значение, поскольку англичане наконец-то, по прошествии двухсот лет, были изгнаны с французской земли. Унижение, связанное с их присутствием на ней, закончилось. Какое значение имело пленение Монморанси, если у Франции был такой защитник, как Франциск де Гиз?
      Испанцам не удалось продвинуться дальше Сент-Квентина; их армии были отозваны и распущены; стало ясно, что решительные требования Катрин найти деньги, необходимые для продолжения борьбы, спасли Францию от постыдного поражения.
      Думая о тех днях, Катрин не просто испытывала радость; она обретала надежду на то, что ее самое сокровенное желание исполнится. Уже никто не мог смотреть на королеву как на пустое место. В манерах короля чувствовалось новое уважение к жене. Молодой Видам де Шартр искал случая продемонстрировать ей свое почтительное восхищение, из которого, при желании королевы, могло вырасти нечто большее. По ночам Катрин благодарила святых за чудо Сент-Квентина.
      Но героем дня был Франциск де Гиз; львиная доля славы досталась ему. Генрих начал с того, что преподнес ему на улице Сент-Антуан восточную маску; она была роскошной, яркой, дорогой; парижане говорили, что она достойная награда для их любимца. Но хитрый герцог стремился к более существенным наградам. Он и его брат, кардинал, настаивали на браке их племянницы и дофина; сознавая огромную популярность надменных де Гизов, возросшую после взятия Кале, король и Диана согласились устроить бракосочетание немедленно.
      - Принесите мне мои жемчуга, - сказала Катрин.
      Фрейлины принесли жемчужное ожерелье и надели его на шею королеве.
      - А теперь приведите ко мне моих детей, я хочу проверить, как они выглядят.
      Пришли все дети Катрин, кроме жениха - Франциска готовили к церемонии в его отдельных покоях.
      Катрин обняла в первую очередь Элизабет и Клаудию; она сказала, что они выглядят прелестно.
      - Мои дорогие, я вижу, вам не терпится стать свидетелями бракосочетания вашего брата. Скоро мы и вам подыщем супругов, да?
      - И мне тоже, - насмешливая Марго протиснулась вперед.
      - Если мы только найдем молодого человека, который согласится потакать твоим капризам, мадемуазель Марго! - сказала Катрин, пытаясь строго смотреть на самое живое и умное личико, которое было перед ней.
      - Найти мужа для принцессы несложно, - сказала не по годам мудрая Марго. - Не сомневаюсь, желающие найдутся.
      - Я в этом не уверена, - сказала Элизабет. - У папиной сестры, тети Маргариты, нет мужа, хотя она - принцесса.
      - Хватит, дети, что за неприличные разговоры вы ведете, - сказала королева. - Свадьба заставила вас позабыть о хороших манерах.
      Она перевела взгляд на своего любимого сына. Он ответил ей еле заметной нежной улыбкой, какими они всегда обменивались.
      - Как себя чувствует мой маленький Генрих? Он взволнован и ждет своей собственной свадьбы?
      Он подбежал к ней; его движения были изящными, они больше походили на девичьи, чем на мальчишечьи. Все, заметили, что его не поругали за непосредственность поведения - Катрин была не просто его матерью, но и королевой.
      Наклонившись, Катрин поцеловала его сначала в одну щеку, потом в другую.
      Семилетний Генрих хорошел с каждым днем! Мой дорогой, как бы я хотела, чтобы сегодня состоялась твоя свадьба, чтобы дофином был ты! Ты не будешь любить кокетливую белокурую девочку сильнее, чем свою маму.
      - Я бы предпочел получить не жену, мама, новую застежку к камзолу, серьезно заявил Генрих. - Я видел очень красивую, из золота, с сапфиром.
      Она закажет для него такую застежку. Он получит ее к дню рождения.
      Генрих продемонстрировал ей свой камзол. Правда, он великолепен? Он ведь нравится ей больше, чем камзолы Эркюля и Карла? Он сам придумал, как его следует переделать.
      Она ущипнула его за щеку.
      - Значит, ты - маленький модельер?
      Катрин вспомнила о других детях, ждавших ее внимания.
      Она заставила Карла повернуться, чтобы она могла рассмотреть его камзол. Глупый грустный мальчик! Он сердился и ревновал, что Мария выходила за его брата. Глаза Карла покраснели от слез. Одиннадцатилетний мальчик думал, что теряет главную любовь своей жизни. Какая глупость!
      Четырехлетний Эркюль был хорошеньким малышом, хотя, по мнению Катрин, Марго затмевала их всех, кроме Генриха, - щеки этой веселой, живой девочки пылали румянцем, глаза радостно блестели. Она сделала пируэт, затем реверанс, взяла маленького Эркюля за руку, изобразила, будто они - жених и невеста, раскланивающиеся перед толпой. Сценка получилась столь комичной, что Катрин не удержалась от громкого смеха.
      - Мы забываем о времени, - заявила она наконец. - Мы не должны опаздывать.
      Катрин подала сигнал своим фрейлинам.
      - Заберите детей и проследите за тем, чтобы они были готовы к нужному часу.
      Королевская свита провела ночь во дворце епископа Парижа. Специально построенная галерея вела от этого здания к западному входу в собор Нотр-Дам. Она была украшена гобеленами с вышитыми на них лилиями.
      Пришло время присоединиться к участникам процессии, которым предстояло пройти через галерею к собору Нотр-Дам. За свитой короля следовали принцы, кардиналы, архиепископы и аббаты; далее шествовали легат, дофин, его братья, молодые Бурбоны. За мужчинами шла самая красивая участница церемонии - ослепительная Мария Стюарт в белом платье с длинным шлейфом; на ее белокурой головке покоилась золотая корона, украшенная жемчугами и яркими драгоценными камнями. Люди смотрели на нее с затаенным дыханием; они не могли отвести глаз от Марии, которую сам король ввел в Нотр-Дам.
      Катрин и ее свита проследовали за королем и маленькой королевой.
      Зоркие глаза Катрин подмечали все. Она увидела дьявольски привлекательного Франциска де Гиза со страшным шрамом на лице. Он был в дорогом костюме. Франциск де Гиз сменил Монморанси на посту Главного королевского управляющего; Катрин восхищалась его умением подыграть толпе. Он позволил простому люду занять трибуны, которые были возведены для этой церемонии.
      - Да здравствует Меченый! - кричала толпа.
      Де Гиз знал, как следует обращаться с трудовым Парижем, он был его идолом, королем черни.
      Кардинал де Бурбон поприветствовал короля и его свиту, вошедших в церковь. Пока кардинал произносил речь, в толпу бросали золотые и серебряные монеты. Даже в соборе были слышны радостные кряки людей, ловивших деньги, и испуганные вопли несчастных, почти раздавленных в свалке. Крики счастливцев и вопли пострадавших не утихали до конца церемонии.
      Катрин вышла из церкви; к этому времени слабейшие настояли на том, чтобы герольды прекратили разбрасывать монеты, ссылаясь на то, что в противном случае свадьба дофина будет омрачена множеством смертей.
      Во дворце епископа состоялся банкет, после которого король пригласил невесту на танец; наблюдая за ними, Катрин вспомнила свою свадьбу и великолепного Франциска с добрыми чувственными глазами, который, держа девушку за руку, дал ей имя Катрин.
      К ее горлу подкатился комок; она переполнилась жалостью к бедной маленькой девочке из Италии. Если бы она была тогда так же мудра, как сегодняшняя Катрин, она бы избежала многих огорчений!
      Но сейчас в центре внимания находился другой Франциск; поклонившись, он попросил у матери разрешения пригласить ее на танец.
      Она улыбнулась ему.
      - Давай потанцуем, мой дорогой дофин.
      Все смотрели на эти две пары - на короля и Марию, Катрин и Франциска. В такие моменты Катрин чувствовала, что она действительно королева Франции.
      - Ты прекрасно выглядишь, мой сын, - сказала она, и это было правдой.
      - Сегодня - счастливейший день моей жизни, - признался жених.
      - Тебе повезло, мой сын. Люби свою жену. Семья - великая вещь, если, конечно, она основана на взаимной любви.
      Мальчик с жалостью посмотрел на нее. Он все понимал. Она думала о своей любви к его отцу и о любви короля к герцогине де Валентинуа. Бедная мама! Никогда раньше он не называл ее мысленно "бедной мамой".
      Но его собственная жизнь была столь прекрасной, что он не мог грустить из-за других людей. Катрин видела, как он смотрит на свою ослепительную молодую жену.
      Она засмеялась.
      - Ты должен танцевать с Марией, мой сын.
      - Мама, скажи мне: ты когда-нибудь встречала более красивую девушку?
      - Нет. Думаю, нет. Но я скажу тебе кое-что, месье дофин. Твоя сестра Марго может превзойти ее.
      - Нет, мама, это невозможно.
      Она улыбнулась, радуясь его счастью, потому что он был ее сыном. Пусть он наслаждается своим состоянием; она считала, что он проживет недолго. Он должен был освободить место для Карла и затем для Генриха. Обязательно!
      В начале пятого бал закончился; участникам торжеств предстояло перебрался через Сену во Дворец Правосудия для продолжения праздника. Король и принцы ехали на превосходных лошадях, королева и Мария сидели в паланкинах, принцессы - в каретах, фрейлины - на белых жеребцах; везде висели дорогие гобелены, на которых золотыми нитями были вышиты лилии.
      Во Дворце Правосудия гостей ждал ужин; юродские власти так великолепно украсили интерьер здания, что люди сравнивали его залы с Елисеевскими Полями. Чудесная музыка сопровождала каждое блюло; веселье нарастало, везде звучали оживленные голоса, раскованный смех.
      Потом начался новый бал.
      Видам де Шартр разыскал королеву. Общее возбуждение захватило Катрин; от выпитого вина она разрумянилась, стала оживленной; мир показался ей более ярким, красочным, в ее сердце снова появилась надежда.
      Она не отводила глаз от короля, который тоже был более возбужденным и радостным, чем обычно; помолодевший король напомнил Катрин о первых годах их совместной жизни.
      Пока он живет на земле, подумала королева, я буду нуждаться в нем. Ничто не имеет для меня большего значения, пока его любовь принадлежит другой женщине.
      - Какая очаровательная королева получится из юной шотландки! - сказала Катрин Видаму.
      - Очаровательная королева уже сидит сейчас на троне, - отозвался он.
      Его глаза ярко блестели; он много выпил.
      Катрин ответила на лесть смехом, но ей было приятно услышать комплимент.
      Она позволила Видаму оставаться рядом с ней, держать ее за руку во время танца. Катрин знала, что это будет замечено.
      Видел ли ее Генрих? Она надеялась, что видел.
      Он уважал ее за решительные действия, связанные с Сент-Квентином. Захочет ли он ее как женщину благодаря тому, что Видам де Шартр демонстрировал всем свое восхищение королевой?
      Она танцевала с королем, дофином и Видамом.
      Когда они вернулись после бала в Лувр, Катрин, поглядев на себя в зеркало, увидела, что ее глаза стали более яркими, а щеки горели. Надежда омолодила ее на десять лет.
      Придет ли сегодня король? - спросила она себя. В воображении Катрин возникла маленькая сцена - Генрих выговаривает ей за флирт с Видамом. Она мысленно ответила ему: "Генрих, неужели ты ревнуешь?"
      Она почти не спала в эту ночь; даже ранним утром Катрин еще надеялась на появление Генриха.
      Но, как это часто случалось в прошлом, он не пришел. И все же Катрин не теряла надежды.
      - Одна свадьба порождает другую, - сказала Катрин своей старшей дочери.
      Бедная Элизабет! Какой юной она была! Ей исполнилось только четырнадцать лет - она еще не созрела для замужества.
      Катрин послала за девочкой, чтобы лично сообщить ей новость.
      - Моя любимая дочь, я хочу поговорить с тобой о твоем браке.
      Девочка посмотрела на мать своими большими темными глазами.
      Я становлюсь излишне чувствительной, подумала Катрин; она смутилась, вспомнив, как когда-то давно ее, еще девочку, вызвал к себе папа, чтобы поговорить с ней о замужестве.
      - Да, мама?
      - Ты, наверно, знала, когда женился Франциск, что твоя очередь следующая?
      Несчастный ребенок проглотил слюну.
      - Да, мама.
      - Ты не должна печалиться, это чудесная новость. Тебя ждет отличный брак.
      Девочка молчала. Кто станет ее супругом? Она перебирала в памяти знакомых ей молодых людей. Наверно, кто-то из Бурбонов - в их жилах течет королевская кровь. Или какой-нибудь де Гиз - в последнее время эта семья поднялась едва ли не выше королевской. У герцога де Гиза был сын - молодой Генрих. Перспектива получить его в мужья одновременно пугала и волновала девочку. Генрих обещал стать копией своего отца.
      - О, мама, - вырвалось у Элизабет, - не мучай меня. Скажи, кто он? Кто?..
      - Моя девочка, ты поедешь в Испанию. Станешь женой его августейшего Величества, испанского короля Филиппа.
      Девочка побледнела, у нее был такой вид, будто она вот-вот упадет в обморок. В Испанию! Это так далеко от дома! К испанскому королю! Но ведь он уже старый человек.
      - Похоже, ты не сознаешь, какая честь тебя ждет, моя дочь.
      - Но, мама, - прошептала Элизабет, - это так далеко!
      - Ерунда! - Катрин заставила себя громко рассмеяться. - Подумай, моя дорогая, ты станешь королевой... Королевой страны, которую многие считают самой великой на свете. Подумай об этом!
      - Но я не хочу ехать.
      - Не хочешь стать королевой Испании?
      - Нет, мама. Я бы предпочла остаться французской принцессой.
      - Что? Быть старой девой, как твоя тетя Маргарита?
      - Она собирается выйти замуж. Почему я не могу подождать, пока мне не исполнится столько лет, сколько сейчас тете Маргарите?
      - Потому что, моя дорогая, решено, что ты выйдешь замуж за короля Испании.
      - Я ненавижу короля Испании.
      - Замолчи! Это все, чем ты можешь отблагодарить меня за то, что я воспитывала, оберегала, учила тебя?
      - Он старый.
      - Ему всего лишь тридцать с небольшим.
      - Но он женат на английской королеве, мама.
      - Ты ведь знаешь, что английская королева умерла.
      - Но я слышала, что он собирается жениться на новой королеве.
      - Ты должна прислушиваться не к сплетням, а к голосу рассудка. Моя дорогая дочь, ты выйдешь замуж за короля Филиппа.
      - Когда, мама?
      - О, это будет организовано скоро, не бойся.
      - Именно этого я и боюсь. Он приедет сюда за мной... или меня отправят к нему?
      - Вы поженитесь в Нотр-Дам, как Франциск и Мария.
      - Значит, он приедет за мной?
      Катрин убрала волосы с горячего лба дочери.
      - У тебя разыгралось воображение! Неужели ты полагаешь, что великий король Испании отправится за женой в такое путешествие? Конечно, нет; в церемонии бракосочетания примет участие доверенное лицо Филиппа. Герцог Альба займет место короля Испании. Тебе понравилась свадьба Франциска, верно? Теперь твоя очередь.
      Элизабет бросилась к ногам матери.
      - О, мама, мама, я не хочу выходить замуж. Я не могу уехать отсюда. Не хочу покидать родной дом ради старого человека.
      Катрин, смягчившись, привлекла к себе девочку; она подвела дочь к дивану, села рядом с ней, обняла Элизабет. Королева заговорила с дочерью так, как она не говорила ни с одним из своих детей, кроме Генриха. Она рассказала ей о своем детстве, о своем честолюбивом и хитром родственнике, папе римском, о монастыре Мюрате, о толпе, требовавшей, чтобы маленькую Екатерину отдали солдатам; наконец, она поведала дочери о приезде во Францию, о том, как она боялась новой жизни, но со временем полюбила ее.
      Девочка, слушая мать, стала постепенно успокаиваться.
      - Но Испания - это страна, пленником которой был мой отец, - печально промолвила Элизабет. - Он провел там худшие годы своей жизни.
      - Моя дорогая, - сказала Катрин, - у нас нет выбора, мы должны подчиниться.
      - Да, дорогая мама.
      - Мы все познали страдания, подобные твоим. Возможно, король Испании покажется тебе таким же замечательным человеком, каким я считаю твоего отца. Сейчас во всем свете для меня нет человека лучше Генриха, однако когда-то я боялась его, как ты боишься короля Испании.
      - Надеюсь, это произойдет, мама, но я полна дурных предчувствий.
      Катрин нежно обняла дочь; королева тоже испытывала чувство растерянности.
      Король пришел в личную комнату Катрин, и она отпустила своих девушек.
      - Я хочу поговорить с тобой, Генрих.
      Он повернулся к ней; лучи солнца упали на его лицо. Он постарел со времени штурма Сент-Квентина; его лучшие годы были уже в прошлом. Катрин напомнила себе, что молодость Генриха досталась Диане, и в ее душе всколыхнулась горькая обида.
      - Насчет Элизабет, - добавила она.
      Генрих явно испытал облегчение.
      - Элизабет, - повторил он.
      - Она почти не раскрывает рта, заметно побледнела. Боюсь, она заболевает. Она никогда не блистала здоровьем.
      - Известие о скором замужестве - серьезное испытание для ребенка, мягко промолвил Генрих. - Оно могло разволновать девочку.
      Он вспомнил о том дне, когда ему сообщили, что у него будет жена-итальянка.
      Катрин подошла к мужу; ей хотелось быть поближе к нему; она взяла его под руку.
      - Мы это понимаем, Генрих, верно?
      - Да.
      Она сжала его руку.
      - И кое-кто из нас обнаружил, что все не так плохо, как казалось.
      - Верно.
      Она, засмеявшись, прижалась щекой к его плечу.
      - Нам повезло, Генрих.
      Теперь он, похоже, смутился. Не вспомнил ли он те дни, когда она, отбросив осторожность, молила его о том, чтобы он ответил на ее неистовую, требовательную страсть?
      Он совсем не изменился, с грустью подумала Катрин.
      Но он все же относится к ней, конечно, не так, как прежде, когда он считал ее пустым местом. Теперь он сознавал, что она способна быть сильной, влиять на его министров. Между прошлым и настоящим находился Сент-Квентин.
      Она неподвижно стояла рядом с ним.
      - Значит, нам нечем утешить дочь?
      Он покачал головой.
      - Несчастное дитя! - пробормотал Генрих.
      - Она переживет это. Ей страшно, потому что она очень молода.
      - Она переживет это, - повторил он.
      - Как другие... до нее.
      Генрих шагнул к двери. Катрин произнесла в отчаянии:
      - Генрих, до меня дошли слухи.
      Он остановился, подождал; она непринужденно рассмеялась.
      - Ты удивишься. Как ты думаешь, о ком?
      - Не представляю. Нет... нет...
      Повернувшись лицом к жене, он испуганно посмотрел на нее; она почувствовала, что ее сердце екнуло.
      - О Элизабет? - продолжил он.
      Она снова засмеялась, на этот раз с горечью.
      - Нет, не о нашей дочери. Это были слухи... обо мне.
      - О тебе... Катрин! Что ты хочешь сказать?
      - Ты, возможно, заметил, что этот глупый молодой человек, Франциск де Вендом...
      Генрих, похоже, недоумевал.
      - Что такое? - спросил он.
      - Он уделял мне много внимания в последнее время.
      Генрих нахмурился.
      - Молодой Вендом! - сказал король. - Эти Бурбоны - ужасные хитрецы. Уверен, ему что-то от тебя надо.
      Катрин возмутилась. Ему даже не приходит в голову, что молодой человек хочет соблазнить королеву. Генрих ясно дал ей понять это, намекнув на стремление Вендома получить какую-то выгодную должность при дворе.
      Катрин чувствовала, что развивать ее мысль будет глупо, но она не могла прогнать надежду из сердца.
      - Некоторые люди думают, что этот глупец... влюблен в меня.
      Генрих, похоже, удивился.
      - О, вряд ли. Тебе следует остерегаться его. Эти коварные Бурбоны... вечно ищут выгоды.
      - Хотела бы я разделять твою уверенность, - сердито произнесла Катрин.
      Но мысли Генриха были уже далеко, он не заметил ее злости.
      Когда король ушел, Катрин стала расхаживать по комнате. Он был по-прежнему равнодушен к ней. Он терпел ее общество. Он стал уважать ее немного больше, но ей не нужно было его уважение.
      Хорошо, она даст месье де Вендому надежду! Займется легким флиртом. Заставит людей посплетничать. Тогда, возможно, Генрих обратит внимание на жену. Она не пойдет дальше публичного флирта; она не желала ничего серьезного; Катрин хотела только одного мужчину, она знала, что другого у нее не может быть. Но она могла жить, лишь надеясь и продолжая мечтать о том дне, когда Генрих будет принадлежать ей.