А потом, увидев, что у меня возникли подозрения, она их намеренно усиливала. Она хотела, чтобы я подозревала своего мужа в том, что он хочет меня убить. Она специально положила фигурку, изображающую меня, в вещи Джейка, чтобы я ее нашла. Она мстила мне долго и упорно. Куда торопиться? Короче говоря, пока я не надела этот злополучный крест, ей доставляло удовольствие просто пакостить мне.
      Увидев крест, она уже не сомневалась в моей и Фелипе виновности. Она грустно размышляла о неудавшейся жизни, о так никогда и не родившихся их с Эдмундо детях. Ее страстная натура требовала мести.
      Тогда она приняла решение, что заставит меня страдать так же, как страдала Изабелла. Она хотела справедливости, а не просто убить меня. Изабелла сошла с ума - пусть так же произойдет и со мной. Она долго страдала, такая же участь должна была постигнуть и меня. В конце концов, меня должны были найти под лестницей, как Изабеллу.
      Она жила ради мести. Ничто другое не могло бы возместить ей потерю Эдмундо.
      Она добавляла отраву в таких дозах, которые не убивают, но разрушают здоровье; она заперла меня в хижине, а потом открыла ее, повесив ключ внутри. И, облачившись привидением, пугала меня. Она задумала свести меня с ума, а когда мои близкие начнут сомневаться в моем душевном здоровье, заманить на верх лестницы, предварительно одурманив, и столкнуть вниз. Потом люди бы говорили: "Она была одержима дьяволом. Помните, как странно она себя вела?"
      - Моя бедная Мануэла! - плакала я, уверяя, что до недавнего времени в глаза не видела этого креста. Теперь-то я вспоминала, что какое-то украшение упоминалось при казни Эдмундо, но я не связывала это с подарком моего второго мужа.
      "О, Джейк, - думала я, - ты украл этот крест на гасиенде. Ты брал все ценное, что попадалось под руку. А ты, Фелипе.., ты виновен в гибели Изабеллы не меньше, чем если бы сам задушил ее и сбросил с лестницы".
      Мне стало легче от того, что Мануэла перед смертью узнала о моей непричастности к гибели Изабеллы.
      - Берегите Роберто, - сказала она. - Я любила его.., всей душой.
      Я заверила ее, что, конечно, позабочусь о нем, ведь это мой сын.
      Я поехала к соседям, которые прятали священников, гонимых при Эдуарде.
      В это время у них жил только один. Его привезли из убежища, где он скрывался от нежданных визитеров. Священник в одежде грума поехал вместе со мной в Лайон-корт.
      Я понимала, что совершаю дерзкий поступок. Если Джейк уже вернулся домой, невозможно представить себе, что будет.
      Я поделилась своими опасениями со священником, и он ответил, что к риску привык и не может отказать умирающей женщине в последнем утешении на бренной Земле.
      Я провела его в комнату умирающей, и он стоял, держа перед ней распятие, пока она не скончалась.
      Я все простила ей, и она умирала спокойно. Она была рада, что не смогла меня убить и предстанет перед Создателем не отягощенная преступлением.
      Она умерла, держась за распятие.
      Я снова ожила. Прежние страхи казались теперь глупостью. Ну в самом деле, зачем Джейку меня убивать? А если бы он решился на это, то использовал бы не изощренные методы, а просто заколол шпагой. Я шутила, смеялась. Жизнь прекрасна, когда ничто ей не угрожает. Да, Джейк мне изменяет, но он и раньше не был верным супругом. Я всегда об этом знала. Я уже вырастила под своей крышей двух его сыновей. Пенн оказался третьим. Сыновья удовлетворяли его отцовские чувства.
      Жизненные силы вернулись ко мне, я снова могла бороться.
      Придется рассказать Линнет о случившемся. Когда-нибудь она узнает историю всей моей жизни. Я расскажу ей также, как моя мать рассказала мне свою странную историю, когда я была в возрасте Линнет. Все домочадцы поняли, что потеряла рассудок вовсе не госпожа, а Мануэла, которая отравляла пищу и пыталась столкнуть меня с лестницы. Им совсем не нужно знать мотивы ее поступков. Достаточно убедить их, что в нее вселились бесы.
      Мануэлу похоронили на Львином участке кладбища и положили розмарины на свежую могилу.
      Я никогда ее не забуду.
      БЕГЛЕЦ
      Какое-то время я не интересовалась событиями, происходившими во внешнем мире, так как была поглощена собственными проблемами. А между тем кругом все обсуждали так называемый Бабингтонский заговор, который, по словам законопослушных подданных Ее Величества Елизаветы, был раскрыт с Божьей помощью. Молодой человек по имени Энтони Бабингтон в юности служил пажом у Марии Стюарт, а возмужав, влюбился в нее, что неудивительно. Он примкнул к группе католиков, и соединенными усилиями они разработали тайный план с целью возведения на трон королевы Шотландии и возрождения в Англии католичества. Этот план получил благословение Испании и самого папы.
      Конспираторы встречались в тавернах в окрестностях Сен-Жиля и в доме Бабинггона, что в Барбикане, и там вынашивали свои замыслы. Елизавету предстояло убить, а Марию освободить из заточения и возвести на престол. По всей стране следовало поднять массовое католическое движение в поддержку заговора. Папа римский дал свою санкцию, а Филипп Испанский обещал помочь в случае необходимости силами Великой Армады.
      Для связи с Шотландской королевой, томящейся в заточении, заговорщики использовали весьма остроумный метод. Письма замуровывали в специальные трубки, а те, в свою очередь, помещали в бочки с пивом, которые доставлялись в апартаменты королевы. Прочитав письмо, королева должна была вложить ответ в ту же самую тубу, которая в пустой бочке возвращалась к пивовару. Такая связь работала бы безукоризненно, не окажись пивовар слугой двух господ - он исправно получал жалование как от королевы, так и от Вальсингама. Таким образом, Государственный секретарь Елизаветы держал в руках все нити Бабингтонского заговора.
      Он не спешил с арестами, так как хотел вытащить сеть с возможно большим уловом, а главным его желанием было сфабриковать обоснованное обвинение королевы Шотландии в государственной измене, чтобы у Елизаветы не оставалось другой альтернативы, кроме как отправить ее на виселицу.
      Потом по всей стране начались аресты, и люди в тревоге говорили, что главной целью является королева Шотландии, а этот мнимый заговор нужен был для того, чтобы положить конец всем заговорам.
      Эти разговоры всегда приводили меня в состояние сильного напряжения.
      Я постоянно думала, не вовлечен ли Роберто в этот заговор.
      Мы узнали имена арестованных. Роберто среди них не было, но я боялась, что его арестуют со дня на день.
      Джейк приехал домой в сильном возбуждении: по его словам, в любой момент Испания может напасть на нас. История с покушением на мою жизнь и гибелью Мануэлы привела его в замешательство. Мне было приятно видеть, что он беспокоится обо мне.
      - И тут испанка! - воскликнул он. - Я бы никогда не пустил испанцев в свой дом. - Он взял меня за плечи и посмотрел в глаза.
      - А ты надеялся избавиться от меня? - пошутила я. Он засмеялся:
      - Что верно, то верно. Но я чувствовал, что тебя никому не одолеть.
      - Кроме тебя, конечно.
      - О да, безусловно. Кроме меня. - Он со смехом прижал меня к себе.
      - Одно время я думала, что ты замыслил освободиться от меня и взять себе молодую жену.
      Он притворно кивнул, как бы обдумывая эту идею.
      - Например, Ромелию. Одного сына она уже родила тебе. Она достаточно молода, чтобы родить еще.
      - По-моему, ты искушаешь меня.
      - Ни в коем случае. Таким мужчинам, как ты, искушение не требуется. Они берут то, что хотят, нимало не заботясь о последствиях.
      - Такова жизнь, Кэт.
      - Да? Приводить бастардов в дом законной жены?
      - Я тебе никого не привел. Ты привела ко мне двоих, а Пенн родился здесь. Я ведь позволил тебе привести твоего.
      Он попал в мое слабое место - Роберто. Джейк со смехом обхватил руками мое горло:
      - Сейчас нужно чуточку надавить.
      - Ну, давай, зачем медлить?
      - Затем, что хоть ты и скандалистка и принесла мне только дочерей, я пока что не намерен сменить тебя на другую.
      Тут он поцеловал меня с необычайной нежностью, от которой я растрогалась, и потрепал мои волосы. Этим жестом он выражал любовь, так он иногда обращался с сыновьями.
      - Знаешь, Кэт, я в нетерпении, - говорил он, - поэтому раздражаюсь по пустякам. Я здесь зря теряю время.., в ожидании.., проклятых испанцев! Мы готовы во всеоружии встретить их, Бог свидетель. Это будет не сегодня-завтра. Что же они медлят? А теперь еще этот предатель Бабингтон. Он умрет как предатель, и я надеюсь, очень скоро. Он замышлял убить нашу королеву и посадить на трон эту шотландскую шлюху. Хватит, скоро ее голова слетит с плеч. А всех этих предателей, которые с ней заодно, я бы повесил, утопил и четвертовал.
      "О, Роберто! - думала я. - Где ты, Роберто?"
      - Они поймали всех заговорщиков? - спросила я.
      - Кто знает. Думаю, не всех. Но доберутся и до них. Все у Вальсингама на крючке. Он им дает пока погулять на свободе, чтобы потом взять всех и раздавить. Всех до одного... Это - предатели Англии, друзья нашего врага Испании! Эту проклятую страну хорошо бы вообще стереть с лица земли.
      Этими речами он сам себя довел до белого каления "О, Роберто! - думала я. - Где ты?"
      ***
      Я знала, что он придет. У меня было предчувствие, ясновидение. Он придет ночью и постучится ко мне, как сделал в прошлый раз. Я в постоянном напряжении ждала его. В силу материнского инстинкта я тогда очень чутко спала и сразу проснулась, когда комок земли чуть слышно стукнулся в окно.
      Боясь разбудить Джейка, я тихонько вылезла из постели.
      Я не сомневалась, что это пришел Роберто. Как он мог оставаться в Лондоне, при дворе, в такое время, когда Бабингтон схвачен, и, если бы не Вальсингам и его безупречная система сыска, вполне вероятно, что королеву бы уже убили, а на трон взошла католичка.
      Если Роберто был в списке, найденном при обыске в доме Трокмортона, то агенты Вальсингама уже взяли его под наблюдение. Если даже он непричастен к Бабингтонскому Заговору, а по-видимому, так оно и есть, то ему можно предъявить другой.
      Я осторожно подошла к окну и посмотрела вниз, я ясно увидела его при лунном свете. Он смотрел на мое окно.
      Я оглянулась на Джейка, который, слава Богу, крепко спал, у него всегда был хороший сон, и знаками объяснила Роберто, куда идти. В ответ он указал в направлении хижины, я кивнула и обернулась к постели. Это означало для него, что Джейк находится со мной.
      После этого я вернулась в постель, чувствуя сильный озноб.
      Хижина стала не таким безопасным местом, как прежде. Мое происшествие привлекло к ней внимание. Джейк говорил, что надо бы перестроить ее в нормальный дом для прислуги.
      Густой кустарник вокруг развалюхи разросся и все еще до некоторой степени скрывал ее от посторонних глаз. Мне нужно было как можно скорее сходить туда.
      Я совсем потеряла голову.
      Карлос, который, подобно Джейку, не отлучался далеко от Плимута из-за возросшей угрозы со стороны Армады, заскочил к нам повидаться с Джейком. Я искала удобного момента, чтобы незаметно отнести в хибарку еды. Но следовало соблюдать осторожность, и я осталась. Так я узнала о предсмертных страданиях двух несчастных.
      Карлос, с чужих слов, рассказал о казни Бабингтона и Балларда, второго главаря заговорщиков. Виселица была установлена в поле на окраине Холборна у дороги на Сен-Жиль. Балларда казнили первым. Его сначала повесили, а потом, еще живого, обезглавили. Это происходило на глазах Бабингтона, которого постигла та же участь.
      - Так погибнут все предатели! - вскричал Джейк.
      Я почувствовала тошноту.
      Джейк как-то странно смотрел на меня.
      ***
      При первой возможности я взяла на кухне кое-какую еду и пошла в хижину.
      Я обняла сына и крепко прижала к себе.
      - О, Роберто, скажи, что случилось.
      - Когда взяли Бабингтона, я понял, что в Лондоне оставаться небезопасно, и сбежал.
      - Ты был среди заговорщиков?
      - Нет.., не с Бабингтоном. А если и был...
      - Я поняла одно - никому из участников этого заговора не оставаться на свободе.
      - Дело в том, что Вальсингаму необходимо иметь под рукой как можно больше фактов. Внезапно исчезли некоторые мои друзья. Я понял, что они арестованы. Если Бабингтонский заговор не приведет королеву Шотландии на виселицу, то они обнаружат еще некоторые заговоры. Они настроены очень решительно. Ни католикам, ни людям, причастным когда-то к заговорщикам, никому не уберечься от них. Они охотятся за нами, мама.
      - И за тобой охотятся?
      - Приходили в мой дом. К счастью, друзья меня предупредили. Если бы я вернулся туда, меня бы взяли. Теперь меня ищут.
      - Капитан здесь.
      - Знаю, видел его судно.
      - Роберто, мы должны быть очень осторожны.
      - Мануэла поможет.
      - Мануэла умерла.
      Я вкратце рассказала ему, как и почему она пыталась меня убить. Его это потрясло.
      - Мама, как жизнь жестока! Кажется, эта взаимная ненависть Испании и Англии управляет самим существованием каждого из нас.
      - Это - трагедия нашего времени. Уже много лет тянутся религиозные распри между католиками и протестантами. Эта вражда омрачила жизнь моей матери, не обойдя и меня. Я привела священника к умирающей Мануэле. Надеюсь, про это никто не знает.
      Он поцеловал мою руку:
      - Мама, я люблю тебя. Всю жизнь я надеюсь только на тебя, только тебе доверяю.
      - Ты можешь и сейчас положиться на меня, сынок, ведь я - мать. Мне нет дела до религиозных распрей. Любовь - высшая ценность жизни, и ничего важнее в мире нет.
      - Ты позволишь мне остаться здесь?
      - Не надолго, Роберто. Эта лачуга теперь не такое безопасное место, как прежде. С тех пор, как меня здесь заперли, домочадцы обращают внимание на нее, а раньше-то никто и не замечал. Так что придется тебя куда-то переправить.
      - Я вот о чем подумал, мама: если бы я смог добраться до Испании, то там разыскал бы родственников. Семья отца знает о моем существовании, значит, у меня должно быть там пристанище, не так ли? Разве отец не оставил мне наследства?
      - Оставил, но это было так давно. Теперь там, наверное, другие владельцы.
      - Но ведь я из их рода. Они должны меня принять.
      - Роберто, как мы можем переправить тебя в Испанию?
      - Я должен выбраться из Англии. Меня разыскивают, Вальсингам не даст мне уйти. Со мной расправятся, как с Бабингтоном...
      В его глазах застыл ужас, как будто отразился тот страшный клочок земли около Холборна с виселицей:
      Биллард и Бабингтон, подвергнутые мучительной пытке.
      "Нет, - думала я, - только не Роберто! Это мой маленький мальчик, которого я качала на руках, который так радовал Фелипе и соединил нас. Нет! Никогда!"
      Как жесток мир, в котором люди могут так обращаться друг с другом! Но только не с моим сыном! Я пойду на все и не допущу, чтобы его постигла участь тех несчастных.
      Я должна его спасти. Нужно найти какой-то способ, как вывезти его из страны. Кто может помочь? Карлос? Жако? Джейк? Да, интересно, что я сказала бы ему? У нас скрывается Роберто. Он соучастник заговора, нужно помочь ему бежать. Что при этом сделает человек, ненавидящий испанцев? В лучше случае заколет его своей шпагой, а в худшем - сдаст властям, и тогда он обречен на мученическую смерть.
      Я сказала:
      - Я должна подумать. Нужно найти какой-то выход Одно ясно: тебе нельзя здесь оставаться надолго. Я постараюсь найти другое убежище.
      - Мама, тебе нельзя в это впутываться. Они называют предателями всех, кто помогает католикам.
      - Пусть назовут, как хотят - я должна защитить своего сына. Теперь я уйду, а ты закрой дверь и никому, кроме меня, не открывай. Я принесла тебе еду. Ты плохо выглядишь, а нужно сохранить силы.
      - Я долго шел пешком, мама.
      - Ешь и отдыхай, а я скоро приду, - я направилась к двери. - Запри за мной и никому другому не открывай. Запомни, тебе очень опасно здесь оставаться.
      Я открыла дверь и застыла в ужасе.
      Передо мной стоял Джейк.
      - Действительно, очень опасно, - проговорил он, - изменникам скрываться в моих владениях.
      Он вошел в лачугу и захлопнул дверь. Чувствуя, что могу упасть, я прижалась к каменной стене.
      - Итак, - продолжал Джейк с таким жестоким выражением лица, какого я никогда не видела, - ты скрываешься от закона. Ты не только изменник, но к тому же еще и дурак, коли пришел сюда.
      Он возвышался над Роберто. Он схватил его за плечи и встряхнул. Его рука оказалась на шпаге.
      Я бросилась вперед, вцепилась в его руку и повисла на ней со всей силой. Джейк сверху свирепо взглянул на меня, как смотрел только на испанцев.
      - Джейк! - взмолилась я. - Ради Бога! Это мой сын.
      - Твой испанский выродок! - прорычал он. Он обнажил шпагу - я увидела блеск стали. Я пыталась разнять их.
      Джейк оттолкнул меня и приставил шпагу к горлу Роберто.
      - Значит, ты, негодяй, пришел сюда?
      Роберто не отвечал. Неподвижный, с побледневшим лицом, он сохранял достоинство как истинный испанец. Я бессвязно молилась Богу - не протестантскому, не католическому - единому Богу любви: "Боже, спасти моего сына! Позволь ему жить. Что бы ни случилось сейчас со мной, пусть он останется жить. Помоги ему вырваться отсюда для доброй мирной жизни. Даже если я никогда больше его не увижу, неважно, только бы он жил и был счастлив".
      - Джейк, - рыдала я, - Джейк.., умоляю тебя... Джейк заколебался. И совершилось чудо - он вложил шпагу в ножны.
      - Ты покинул свое жилище, - сказал он. - Ты находишься в розыске. По тебе плачет виселица. Но этого мало - ты явился сюда. Ты мог запятнать предательством собственную мать. Ты мог сделать ее соучастницей своего злодейского преступления. Если на нее падет подозрение, то даже мне не спасти ее.
      - Я бы никогда не выдал ее. Я бы поклялся, что она не разделяла мои взгляды. Я бы сказал, что она не знала о моей присутствии здесь.
      - Замолчи! - Джейк покачивался на каблуках в глубокой задумчивости. Он снял с крючка ключ.
      - Ты останешься здесь, - приказал он. - Пошли, Кэт! Оставь его.
      Он вытолкнул меня и запер лачугу. Я спросила:
      - Что ты собираешься делать, Джейк?
      - Увидишь, - ответил он.
      Я знала, что он имеет в виду: он будет держать Роберто взаперти, пока не сможет передать его в руки тех, кто доставит его в суд для смертного приговора за измену.
      ***
      Не знаю, как я пережила этот день. Мне не приходило в голову, что можно сделать.
      Джейк зловеще молчал, думаю - вырабатывал план. Я спрашивала себя, не попытается ли Роберто сбежать. Если так, то далеко ему не уйти. Он слишком измучен. Вряд ли он сможет дотянуться до оконца, разбить его и выбраться наружу. Он уже не в том состоянии, как прежде, когда мы с Мануэлей скрывали его.
      Весь день напролет я напряженно ждала. Мне постоянно слышался стук копыт как будто пришли за Роберто. Пять минут казались часами, а час - целыми сутками.
      Я чувствовала себя совершенно разбитой; из головы не выходила ужасная картина страдальцев на виселице. Такое не должно случиться с Роберто.., нет, нет, не с моим сыном, не с малышом, которым мы так гордились, - Фелипе и я.
      К вечеру Джейк вернулся домой и сразу прошел в спальню.
      - Джейк, - воскликнула я - что ты сделаешь?
      - А что, по-твоему, я должен сделать?
      - Ты выдашь его?
      - Пока он в хижине. Я связал его, чтобы он не сбежал, кроме того, у меня ключ.
      - Джейк, умоляю.., я никогда и ничего не просила так, как сейчас.., отпусти его. Ну, пожалуйста, Джейк, а не то я...
      - Что тогда?
      - Если ты причинишь зло моему сыну, я возненавижу тебя навеки.
      - Ты уже сто лет говоришь, что ненавидишь меня.
      - Раньше я шутила, а теперь говорю всерьез. Если ты выдашь Роберто...
      - Ты слишком все драматизируешь. Он - предатель. Это ты понимаешь, Кэт? Очень скоро нам придется бороться не на жизнь, а на смерть против таких, как твой Роберто. Испанцы готовы вторгнуться сюда.., силой навязать нам свою не праведную веру, установить по всей стране инквизицию. Ты понимаешь, что это значит?
      - Да, очень хорошо понимаю. Я ненавижу это. Я буду бороться всей силой и волей.
      - Значит, ты с нами, Кэт, а те, кто с нами, не имеют права жалеть тех, кто против нас.., кем бы они ни были.
      - Отпусти его, Джейк. Помоги ему. Ты можешь. Дай ему коня. Он доберется до Корнуолла и сможет там жить спокойно.
      - Ну да - спокойно жить! Когда это будет? В любой момент он начнет воздвигать своих идолов.
      - Джейк, Джейк, прошу тебя. Не сказав ни слова, он вышел, оставив меня одну. Он ездил далеко; я поняла это, когда он вернулся, по загнанной лошади.
      Настала ночь. Я не ложилась. Неподвижно сидела в кресле и плакала.
      Джейк лег в постель и заснул или притворился спящим. Когда он проснулся, я все еще сидела в кресле.
      Тогда он подошел ко мне, поднял и перенес на кровать.
      Он обнял меня и ласково сказал:
      - Ты губишь себя.
      Я не ответила. Все уже сказано, он принял решение. Интуитивно я знала о его намерениях.
      ***
      Я заснула, вконец измученная своими переживаниями, а когда проснулась, было совсем светло, Джейк уже ушел.
      Мне очень хотелось сходить в лачугу, но Джейк строго-настрого запретил мне это делать, и я не пошла. В любом случае нужно ждать, пока не прояснится ситуация.
      "Надо что-то придумать. Боже Милостивый, - молилась я, - научи меня, что делать. Помоги мне спасти моего сына".
      Все утро я не видела Джейка. Пришла Дженнет и затараторила с порога:
      - Знаете, хозяйка, "Золотая лань" уходит в плаванье. Говорят, с приливом она уйдет.
      Я почти не слышала ее, думая о своем: "Роберто, как бы спасти тебя?"
      Я боялась, что Дженнет заговорит о хижине, что кто-то там живет, но она не упоминала об этом. Она была поглощена неожиданным отплытием "Золотой лани", потому что там служил один ее знакомый матрос.
      Я резко оборвала ее, так как была не в настроении обсуждать любовные связи Дженнет. Ну, уйдет матрос на "Золотой лани", она быстро найдет ему замену.
      К полудню Джейк вернулся.
      Он сказал, что хочет поговорить со мной, и мы пошли в спальню.
      - Они уже напали на след.
      - Ты хочешь сказать, что сообщил им?
      - Нет. Ничего я не сообщал. Но его ищут. Сейчас преследуют всех, подозреваемых в государственной измене. Твой сын - один из них. Дурак он. Ему нельзя было появляться здесь. Первое место, где его будут искать - это родительский дом.
      - О, Боже, они найдут его!
      - Они обыщут усадьбу.
      - И доберутся до хибарки. - Я закрыла руками лицо. В этот момент я услышала переполох во дворе. Джейк поднял меня с кресла и подвел к окну.
      - Посмотри, - сказал он. - Ты видишь "Золотую лань"? Она снимается с якоря. С приливом она поднимет паруса. Сейчас попутный ветер. К полуночи ее унесет далеко.
      Я не смотрела в окно. Роберто, запертый в лачуге и связанный Джейком, стал слишком легкой добычей для преследователей.
      - Я верный патриот, - сказал Джейк. - Это все знают. Я помогал очистить море от испанцев. Каждому известно, что в моих владениях изменник не найдет себе убежище.
      - Успокойся, никто тебя не тронет! - проговорила я с неприязнью.
      - За жену я тоже ручаюсь, - ответил он.
      - Ты смеешься надо мной.., в такой момент.
      - Ничуть, - сказал он. - Зря ты не хочешь смотреть на корабль. Сказать тебе, какой груз она несет?
      - Меня не интересует ее груз.
      - Даже если это твой сын Роберто? Я вытаращила глаза от изумления.
      - Джейк! Что это значит? Ты... Он поднял руку и сжал кулак.
      - Он - изменник. Никогда не думал, что стану помогать изменнику. Но когда мне приказывает жена - а она настоящая мегера, - я подчиняюсь.
      Я склонилась перед ним и подняла лицо.
      - О, Джейк, это правда?
      - Они придут в хижину, а птичка-то, улетела. Как ветром сдуло. Рано утром я отвез его на "Золотую лань".
      Что я могла сказать этому человеку? Мне не отблагодарить его до последнего дня.
      Я взяла его руку и поцеловала. По-моему, он растрогался.
      И в этот момент постучали в дверь.
      ЛЬВЫ ТОРЖЕСТВУЮЩИЕ
      Страна жила в тревожном ожидании.
      Мы знали, что испанцы наступают. Мы знали, что они завоевали большую часть мира; знали и то, что они придут не только с войском и орудиями, но и с дыбой, тисками и другими ужасными орудиями пытки, о которых мы и не слыхивали. Они придут на нашу землю не только как захватчики, но и как религиозные фанатики. Если они, не дай Бог, покорят нас, как покорили другие народы, "тогда - конец нашей свободе. Они силой навяжут нам свою веру.
      Такие люди, как Джейк, Карлос, Жако, Пенн, верили - этому не бывать! Их верой стала Англия - гордая и независимая страна.
      Мужчины говорили о непобедимой Армаде не иначе как с презрительным смехом. Только мы - непобедимые и непокоренные.
      День Святой Троицы навсегда сохранится в памяти тех, кто пришел в церковь в то утро. Это была не просто торжественная служба, но еще и освящение, и напутствие нашим славным морякам, чьи суда стояли наготове в гавани. Никогда еще Плимут не видывал такого великолепного зрелища.
      Из Пенлайона явились все: Джейк и я с Карлосом и Эдвиной, Жако, Пенн, Линнет и Дамаск. Солнце играло в воде. На узкие улицы высыпал народ, спешащий в церковь, чтобы увидеть сэра Френсиса. Ибо он был там - гроза испанцев и герой всех верноподданных королевы.
      Мы понимали, что скоро свершится величайшая битва в истории нашей страны. Те из нас, кто трезво смотрел на жизнь, постоянно напоминали себе, что наше будущее зависит от ее исхода. Испанцы уже приготовились выйти в море.
      А в бухте стояли суда, над каждым из которых реял английский флаг красный крест на белом фоне. Дул сильный ветер, и, казалось, корабли были готовы в любой миг сорваться с якоря и ринуться вперед. Там находились: собственное судно Дрейка - "Реванш", "Ковчег" Говарда Эффингама. "Белый медьведь" и "Триумф" Мартина Фробишера. Здесь были и корабли Елизаветы "Отважный" и "Безупречный". Чудесное зрелище! Джейк отдал себя в распоряжение лорду Ховарду и сэру Френсису. Карлос и Жако поступили так же,.
      Они считали своим священным долгом служить на флоте и, когда пробьет час, сразиться с Армадой.
      А я, сидя в церкви в то воскресенье, задумалась, что нового принесут мне ближайшие дни.
      "Золотая лань" еще не вернулась. Я часто думала, что будет, если ее захватили испанцы. В этом случае Роберто, скорее всего, спасен. Возможно, теперь он живет в Испании в семье своего отца. Но стоит ли уповать на это? Кто знает? Вообще говоря, с его отплытия прошло не слишком много времени, и, допустим, он на той же "Золотой лани" вернется. А если так, то угомонится ли он, способен ли жить спокойной жизнью?
      Королева Шотландии, прочно связанная с Бабингтонским заговором, в прошлом году была казнена в замке Фосерингей, и, если удастся разгромить Армаду, то в результате Англия избавится как от внешней угрозы, так и от внутренней. Можем ли мы рассчитывать хотя бы на несколько лет спокойной жизни?
      Я рассказал Линнет о побеге Роберто. Я доверялась ей все больше и больше. В свои восемнадцать лет она стала красивой и умной девушкой. Она походила на нас обоих - на Джейка и на меня. Беседуя с ней, я особенно подчеркивала благородство Джейка - ведь он спас Роберто, отправив его на "Золотой лани", вопреки своим твердым убеждениям.
      - Он сделал это ради меня, - говорила я. - Об этом я никогда не забуду.
      По-юношески импульсивная Линнет изменила к нему отношение. Она стала видеть отца в новом свете. Этот грубый человек, тем не менее, имел доброе сердце. Она больше не презирала его, а другим открытием для меня явилось то, что Джейку очень льстило новое отношение к нему дочери.
      Между ними все еще оставалась настороженность: я думаю, ей хотелось гордиться им, а ему - чтобы она его любила.
      Вот как обстояли наши дела к утру того памятного дня Святой Троицы.
      ***
      Потянулись недели томительного ожидания - испанцы не наступали. Корабли неподвижно стояли в гавани. По слухам, между адмиралами возникли трения.
      Джейк ненавидел бездеятельность. Он каждый день спускался к причалу в ожидании сигнала.
      Поступили сообщения, что Армада вышла из Лиссабона, но буря так потрепала суда, что им пришлось укрыться в Коруне для ремонта и пополнения провианта.
      В Англии эту новость встретили с восторгом. По общему мнению, это показывало, на чьей стороне Господь Бог.
      Ожидание продолжалось. Напряжение росло. Никогда не видела человека в таком нетерпении, как Джейк.
      - Что случилось с испанцем? - ворчал он. - Он что, струсил, что ли?
      Мы оживленно болтали о том, как огромная Непобедимая Армада не справилась со стихией и была вынуждена отступить для ремонта; я при этом с тревогой думала о предстоящем сражении. Всю жизнь я живу при религиозном конфликте. И вся жизнь моей матери прошла под этим гнетом. Я чувствовала, что наступила решающая фаза. Я боялась за Джейка и понимала - Эдвина боится за Карлоса так же, как Дженнет за Жако, а Ромелия за Пенна. Разумеется, те из нас, чьи мужчины уходили на битву, особенно волновались. Что случится, если нога захватчика ступит на нашу землю, мы не представляли себе. Так далеко мы не заглядывали. В глубине души все мы верили - никому никогда не удастся покорить и завоевать нашу страну.
      Тем не менее, предстояло большое сражение. Мы слышали, что в Тилбури состоялся военный сбор, на котором сама королева ехала верхом среди своих солдат.
      Глаза Джейка светились гордостью, когда он говорил о королеве:
      - Она держалась в седле, как настоящий солдат, и несла маршальский жезл. Жаль, что я не видел этого.
      - Твое место здесь, - напомнила я.
      - Да, - ответил он, - с Дрейком, Фробишером и всеми остальными.
      Я вспомнила, как видела ее тогда, много лет назад, в лондонском Тауэре, когда она присягала на верность Богу и милосердию к людям. Теперь она, как и я, уже немолода и, подобно мне, наверное, многое пережила за эти годы.