Королева Кастилии Изабелла отложила в сторону перо и откинулась на спинку стула. В ее спокойных голубых глазах сияла тихая радость, и люди, знавшие ее, задавались вопросом о том, насколько оправданы могли быть их предположения. В последние недели она была немного более благодушна, чем обычно, во взгляде чувствовалась какая-то затаенная умиротворенность. Королева Кастилии что-то скрывала от своих подданных, и те подозревали, что ее секрет откроется вскоре после возвращения супруга.
      Служанки перешептывались.
      – Это правда? Королева и в самом деле ждет ребенка?
      Они собирались в укромных углах дворца и производили несложные математические подсчеты. Прошло всего полмесяца с тех пор, как Фердинанд уехал к своему отцу.
      – Будем молить Бога о том, чтобы наши надежды оправдались, – говорили служанки. – Кастилии нужен наследник – может быть, на этот раз родится мальчик?
      О том же мечтала и Изабелла. Даже сидя за письменным столом, она чуть слышно шептала:
      – Пусть на этот раз будет сын. Она была счастлива.
      До сих пор ей удавалось почти все, что было ее предназначением: начать с того, что она вышла замуж за Фердинанда – после долгих лет ожидания, после множества тревог и препятствий, встававших на пути к их супружеству.
      Благодаря ее упорству – и настойчивости семьи Фердинанда, – свадьба все-таки состоялась. Теперь можно было не сомневаться в том, что после смерти короля Хуана, когда Фердинанд станет королем Арагона, короны Арагона и Кастилии наконец-то объединятся. Следовательно, если не считать одной небольшой провинции, все еще занятой маврами, вся Испания будет принадлежать Изабелле и Фердинанду.
      Вот когда сбудется ее самая сокровенная мечта.
      И Фердинанд, красивый, сильный, полный жизненных сил и честолюбивых планов, вполне устраивал ее в качестве супруга – даже больше, чем просто устраивал. Правда, она была вынуждена признать, что положение супруга правящей королевы самому ему не доставляло особого удовольствия. Он-то рассчитывал на абсолютную власть в Кастилии, это было ясно. Но ведь она сама намеревалась со временем устранить причину возможных семейных раздоров. Их брак должен был стать во всех отношениях идеальным союзом двух людей, облеченных правом распоряжаться судьбами своих подданных. Она собиралась во всех вопросах советоваться с мужем, а если в чем-либо он не согласился бы с ней, она была готова с величайшим тактом уговаривать и убеждать его – словом, постараться доказать ему свою правоту.
      Она ласково улыбнулась.
      Ах, дорогой Фердинанд! Разлука претила ему так же, как и ей. Однако он был обязан прийти на помощь своему отцу, раз уж тот позвал его. Да, долг превыше всего, как говорит ее добрый советчик Томас Торквемада – недавно он стал и духовником королевы.
      В дверь постучали. Вошедший слуга доложил о приезде кардинала дона Педро-Гонзалеса де Мендозы.
      Она велела немедленно привести его к ней.
      Войдя, кардинал поклонился.
      – Добро пожаловать, кардинал, – сказала Изабелла. – У вас встревоженный вид. Что-нибудь случилось?
      Кардинал оглянулся на слуг, нерешительно топтавшихся у двери.
      – Ваше Величество, я полагаю, ваше самочувствие превосходно, как всегда, – сказал он. – Смею заверить вас, что и я вполне здоров. И погода сегодня тоже хорошая.
      – Да, день выдался неплохой, – кивнула Изабелла.
      Она поняла, что кардинал желает поговорить с ней без посторонних, но не стала сразу выставлять слуг за дверь – чтобы не вызвать подозрений.
      Изабелла симпатизировала этому мужчине.
      Дон Педро-Гонзалес занимал пост кардинала Испании, однако преуспел не только в карьере: будучи четвертым сыном маркиза Сантилланского, он сумел добиться такого прочного положения в обществе, что в конце концов возглавил весь могущественный род Мендоза.
      К нему в Гвадалахарский дворец приезжали самые влиятельные люди Испании, и в его силах было как призвать на сторону королевы, так и настроить против нее.
      Времена были нелегкие, а Изабелла больше всего на свете желала восстановить в Кастилии законность и порядок. Она понимала, что причиной упадка была война. И, разумеется, в деле восстановления страны ей требовалась поддержка таких людей, как кардинал Мендоза.
      Он был необыкновенно красив и обаятелен. Ему недавно исполнилось сорок лет, и образ его жизни отличался от того, который вели остальные служители церкви. Он слишком любил удовольствия и считал, что мудрый человек ни в какой ситуации не должен отказываться от них.
      Воздержание ограничивает кругозор и иссушает душу, говаривал он. Пытаясь обуздать плотские желания, человек неизбежно становится лицемером и перестает понимать других людей, в то время как стремление к радостям жизни учит терпимости и не дает превратиться в одного из тех фанатиков, которым страна обязана столькими жестокостями и преступлениями.
      Так Педро-Гонзалес успокаивал свою совесть. Он любил вино, добрую трапезу, и у него было несколько внебрачных детей. Это все грехи, размышляла Изабелла, а он не очень-то убивается из-за них. Она осуждала его, но сейчас ей нужно было пойти на компромисс и сделать все возможное для спасения страны.
      Она нуждалась в помощи этого обаятельного мужчины. Оставшись с ней наедине, он сказал:
      – Я приехал, чтобы предостеречь Ваше Величество. Мне стало известно, что в вашем окружении есть человек, выдающий себя за вашего друга, но на деле намеревающийся перекинуться в стан ваших злейших врагов.
      Изабелла вздохнула.
      – Я знаю, о ком вы говорите, – сказала она. Кардинал Мендоза подошел ближе.
      – Это Альфонсо Карилло, архиепископ Толедский.
      – Даже не верится. Ведь прежде он твердо стоял на моей стороне, – нахмурилась Изабелла. – Несколько лет назад я чуть не стала пленницей моих недругов – мне грозило не только заточение в темнице, но и смертельная доза яда. Это он спас меня, и я отдаю себе отчет в том, что сегодня я бы не разговаривала с вами, если бы архиепископ Толедский тогда не помог мне.
      – Не спорю, Ваше Величество, вы многим обязаны этому человеку. Но ведь помогал он вам только потому, что намеревался подчинить вас себе и от вашего имени править королевством.
      – Увы, кардинал, увы. Честолюбие – его слабое место.
      – Остерегайтесь этого человека, Ваше Величество. Не доверяйте ему государственных секретов, не забывайте о его колебаниях. Вот увидите, пройдет две-три недели – и он открыто перейдет на сторону ваших врагов.
      – Я запомню ваши слова, – сказала Изабелла. – А сейчас я прошу вас прочитать вот эти документы.
      Кардинал сел рядом с ней и стал листать бумаги, лежавшие на столе. Глядя на него, Изабелла еще раз вздохнула. Много ли я выиграла, подумала она, заручившись поддержкой этого человека и потеряв другого, так преданно служившего мне когда-то?
      Архиепископ Толедский уже потерял всякое терпение – не часто ему приходилось тратить столько времени на ожидание.
      Немыслимо! – твердил он себе. Его заставляют ждать. Его, самого Альфонсо Карилло! Немыслимо, невообразимо! Королеве следовало бы немедленно выпроводить за дверь любого посетителя, как только она узнала, что ее желает видеть архиепископ Толедский.
      – Ах, неблагодарная! – бормотал он, расхаживая вдоль и поперек просторного холла. – Забыла обо всем, что я для нее сделал. И все из-за этого дерзкого юнца Фердинанда, вот кто настраивает ее против меня. Уже сейчас на мое место в окружении королевы претендует Мендоза – что же будет дальше?
      Его глаза превратились в бусинки. Холерику по натуре, ему к лицу был бы военный мундир, а не архиепископская мантия. Однако он посвятил себя служению культу и не собирался отказываться от положения главы испанской церкви, а потому намеревался напомнить королеве, что троном и короной она обязана не своему супругу и не кардиналу Мендозе, а ему, Альфонсо Карилло, все еще способному повлиять на ситуацию с кастильским престолонаследием.
      Его взгляд пылал. Он был готов к битве.
      Наконец ему сообщили, что королева может принять его, и архиепископ поднялся на второй этаж. В человеке, вышедшем из покоев Изабеллы, он узнал кардинала Мендозу.
      Они холодно поклонились друг другу.
      – Вы заставили меня прождать не меньше часа, – с упреком произнес архиепископ.
      – Прошу прощения, но у меня был важный разговор с королевой.
      Архиепископ молча взялся за ручку двери. Не пристало двум служителям церкви вступать в перебранку – а его уже душила ярость, и ему было трудно сдерживать ее.
      Он вошел в комнату для приемов.
      Изабелла примирительно улыбнулась – очевидно, хотела принести извинения.
      – Архиепископ, я сожалею о том, что слишком долго продержала вас в холле, – сказала она.
      – Я тоже сожалею, Ваше Величество, – вырвалось у Карилло.
      Изабелла удивленно подняла брови, однако архиепископ не смутился. Он по-прежнему считал себя привилегированной особой при кастильском дворе.
      – Время вашего ожидания истекло, мой господин. Прощу вас, давайте приступим к делу.
      – Создается такое впечатление, Ваше Величество, что вопросы государственной важности вы предпочитаете обсуждать с кардиналом Мендозой.
      – Мне повезло, Господь не обделил меня достойными советниками.
      – Ваше Величество, раз вы пользуетесь услугами кардинала, то я уже не могу по-прежнему служить вам.
      – Сдается мне, господин мой, в своих претензиях вы заходите чересчур далеко.
      Архиепископ сначала опешил, затем насупился. Он слишком хорошо помнил, как в прошлые времена эта женщина, тогда еще почти девочка, искала у него заступничества. Ведь это он, Альфонсо Карилло, привел на кастильский трон ее младшего брата Альфонсо, когда еще был жив король Генрих Четвертый; это он после смерти Альфонсо помог Изабелле стать королевой, хотя и тогда между ней и троном стояла преграда – казавшаяся ей непреодолимой, представленная в лице брата Генриха, родившегося от второго брака ее отца.
      Неужели она забыла, чем была обязана ему?
      – Ваше Величество, я прошу вас подумать над своими словами.
      – Разумеется, мне бы не хотелось расставаться с вами, – сказала Изабелла.
      – Вам выбирать, Ваше Величество.
      – Если выбор за мной, то я бы просила вас умерить вашу враждебность по отношению к кардиналу. Он мой друг, и я не понимаю, почему в таком случае вы считаете его своим недругом.
      – Ваше Величество, я уже давно не был в своем родовом поместье Алькала-де-Хенарес. Не разрешите ли вы мне на некоторое время покинуть двор?
      Изабелла чуть заметно улыбнулась. Она не верила, что архиепископ добровольно отправится в изгнание.
      – Вы нужны мне здесь, дорогой Альфонсо, – сказала она. – Нет, я не могу отпустить вас.
      Казалось, ее слова доставили ему удовольствие.
      Однако никакого удовольствия архиепископ не испытывал. Он видел, что кардинал с каждым днем все больше входил в доверие к его госпоже. Через несколько недель после разговора с королевой он под благовидным предлогом покинул двор.
      Возвращаться в свое родовое имение он, впрочем, не собирался. Изабелла отказалась быть марионеткой в его руках, а потому он решил заменить ее той, которая согласилась бы на такую роль.
      Карилло знал, что в Испании был определенный круг людей, недовольных правлением Изабеллы и желавших видеть на ее месте юную принцессу Иоанну Бельтранею – многие считали ее законной дочерью последнего короля Кастилии, а потому недоумевали, почему страной правит не она, а Изабелла.
      Он пригласил к себе нескольких знакомых – из числа тех, кто был больше других озлоблен на нынешнюю королеву. Среди них оказался и маркиз де Виллена, сын его племянника, который перед смертью значил для испанской политики так же много, как и сам архиепископ. В искусстве политической интриги маркиз, конечно, мог уступать своему отцу, однако он слыл храбрым воином, а мирного выхода из создавшегося положения архиепископ не видел. Кроме того, молодой де Виллена был очень богат – и его деньги тоже могли пригодиться в грядущей военной кампании.
      Были также маркиз де Кадис и герцог Аревало.
      Когда все эти люди собрались, архиепископ проверил, не подслушивают ли их, а затем поведал им о своих планах.
      – Как вы знаете, Изабелла присвоила себе короны Кастилии и Леона, – сказал он. – Но ведь есть законная наследница этих двух королевств – принцесса Иоанна! Почему бы нам не поставить ее на место нынешней королевы?
      Присутствующие переглянулись. Особых почестей от Изабеллы ни один из них не добился, а если бы на трон взошла двенадцатилетняя Иоанна, было бы назначено регентство, и все они получили бы видные должности при новом дворе.
      Глаза засияли, руки легли на эфесы шпаг. Регентство было желательным поворотом дел.
      – У меня нет никакого основания доверять выдумкам о внебрачном происхождении принцессы Иоанны, – продолжал архиепископ. – Напротив, все говорит о том, что ее отцом был король Генрих. Следовательно, только она имеет законное право на трон и корону.
      Его гости дружно закивали, и никто не напомнил архиепископу, что еще недавно он яростнее всех отстаивал наследные права Изабеллы и отрицал законнорожденность юной Иоанны.
      Обстоятельства переменились, и это все понимали. Теперь Фердинанд изо всех сил старался урезать его власть, а фаворитом Изабеллы стал кардинал Мендоза. Вот почему архиепископ Толедский отрекся от прежних привязанностей и политических взглядов.
      – Дорогой архиепископ, – сказал де Виллена, – не могли бы вы поведать нам, каким образом вы намереваетесь сместить Изабеллу и привести на трон Иоанну?
      – Есть только один способ добиться исполнения наших желаний, маркиз, – ответил архиепископ. – Мы должны взять в руки наши шпаги.
      – Вчетвером мы бессильны, нам понадобится армия, – заметил Аревало. – Где же она?
      – Нужно заручиться поддержкой со стороны, – сказал архиепископ. – Мы не можем мириться с тем, что короной владеет узурпатор.
      Он оглядел собравшихся и улыбнулся.
      – Я знаю, о чем вы думаете. В Изабеллу поверили очень многие, да и у Фердинанда немало родственников в знатных кастильских семьях. И все же мы соберем войско, даю вам слово. Но сейчас речь не об этом. Прежде всего нам нужно решить, как мы будем действовать в отношении принцессы Иоанны. Надеюсь, вы не забыли, какая важная роль отведена ей в наших планах?
      – Честно говоря, не могу ее представить скачущей на коне во главе войска, – сказал де Виллена.
      – Вижу, вы меня не поняли, дорогой маркиз, – усмехнулся архиепископ. – Принцесса будет приманкой, на которую клюнут многие испанцы. Из них-то мы и соберем войско – но это еще не все. Друзья мои, сейчас я изложу вам самую важную и самую секретную часть своего плана. Прошу вас говорить тише, потому что мои дальнейшие слова будут касаться Португалии.
      Присутствовавшие заулыбались. Они догадались, куда клонит архиепископ.
      Хорошо, что хитроумный Альфонсо Карилло оказался на их стороне, думали они. Изабелла допустила непростительную ошибку, отказавшись от его дружбы. Эта ошибка может стоить ей кастильского трона.
      Альфонсо Пятый Португальский с величайшим интересом выслушал предложение, которое ему привезли от тайной кастильской партии, возглавляемой архиепископом Толедским.
      Это дело он обсудил со своим сыном, принцем Хуаном.
      – А что, хорошая мысль, – сказал принц. – Я не вижу ничего такого, что могло бы препятствовать ее осуществлению.
      – Сын мой, она подразумевает войну с Кастилией. Об этом ты подумал?
      – Ты с успехом воевал против мавров. Неужто теперь удача отвернется от тебя?
      – А ты знаешь, какие силы будут противостоять нам на поле боя?
      – Да – и знаю, какую награду мы получим, выиграв эту войну.
      Альфонсо улыбнулся, ласково разглядывая своего сына – честолюбивого, но не забывавшего и о благе родины. Пожалуй, Хуан прав. Если им улыбнется удача, Кастилия и Португалия объединятся, превратятся в единое государство. И, может быть, весь Иберийский полуостров со временем перейдет во владение одного правителя – королевского дома Португалии.
      Да, это было заманчивое предложение.
      Но не только поэтому улыбался Альфонсо.
      Было время, когда он подумывал о женитьбе на Изабелле. По примеру своей сестры Хуаны, вышедшей замуж за брата Изабеллы, короля Генриха Кастильского. Но Хуана была слишком легкомысленна. Роль королевы ей пришлась по вкусу – своему супругу она наставляла рога так часто, что вскоре и сама сбилась со счета. Скандал разразился сразу после рождения престолонаследницы, когда маленькую Иоанну объявили дочерью Бельтрана де ла Куэва, герцога Альбукверкского; мнение об его отцовстве так укоренилось, что девочку прозвали Бельранеей, и это имя навсегда осталось за ней. Вот тогда-то Изабелла и получила права на кастильскую корону, которую через несколько лет прибрала к своим рукам. Но такое положение дел вовсе не устраивало португальского короля: ради перемены власти в Кастилии он был готов пойти войной на своих соседей.
      Альфонсо был очень сердит на Изабеллу. Он помнил, как поехал в Кастилию, чтобы сделать ей предложение, и получил отказ – настолько безоговорочный, что ему пришлось чуть ли не в тот же день собираться в обратный путь.
      Это было оскорбление, которое король Португалии не мог ни простить, ни забыть.
      Вот почему он с превеликим удовольствием отобрал бы корону у Изабеллы и водрузил на голову своей юной племянницы.
      Глядя на него, Хуан тоже улыбнулся.
      – Подумай, отец, – сказал он. – Если наша маленькая Иоанна станет королевой Кастилии и твоей невестой, ты будешь полноправным хозяином этой страны.
      – Она моя племянница.
      – Ну и что? Его Святейшество без колебаний благословит этот брак – особенно после того, как увидит, на что способна наша армия.
      – Но ей всего двенадцать лет! – продолжал Альфонсо.
      – Послушай, не пристало жениху сетовать на молодость своей невесты.
      Помолчав, Альфонсо задумчиво произнес:
      – Ладно, изложим это дело Государственному совету. Если он будет согласен, мы дадим ответ архиепископу Толедскому и его друзьям.
      – А если он не оценит всех преимуществ сложившейся ситуации, мы оба будем настаивать на принятии нашего решения, – сказал Хуан.
      Юная Иоанна уже давно пребывала в смущении. С раннего детства она знала, что в ней было что-то странное, и не могла решить, как относиться к себе самой. Порой ее называли «Ваше Высочество», порой – «инфанта», порой – «принцесса». Она никак не могла уяснить свое положение.
      Ее отец при встречах был с ней ласков, но он умер, а свою мать она не видела очень давно и уже стала забывать о ней, когда та наконец позвала ее к себе в Мадрид.
      Когда умер ее отец, Изабелла объявила себя королевой Кастилии и сказала, что у Иоанны будет свое имение и все привилегии, положенные кастильской принцессе. У Изабеллы было доброе сердце, это она знала, – только почему-то Изабелла требовала, чтобы Иоанна никому не позволяла называть себя законной дочерью короля Генриха.
      Но могла ли двенадцатилетняя девочка запретить кому-то именовать ее так, как им нравилось?
      Иоанна жила и боялась, что наступит день, когда какие-нибудь важные люди придут к ней и нарушат ее безмятежное существование, после чего она уже не сможет спокойно читать книги и заниматься музыкой. Ее ужасала мысль о том, что они встанут перед ней на колени, присягнут ей в верности, поклянутся служить, отстаивать интересы ее королевства.
      Такие почести ее не прельщали. Она хотела жить в мире, вдали от всех этих раздоров и суеты.
      И вот Иоанна приехала в Мадрид.
      О своей матери она слышала немало. Говорили, что та была очень хороша собой; когда король женился на ней и привез ее в Кастилию, никто и подумать не мог, что из-за нее произойдут самые большие неприятности с престолонаследием из всех, какие здесь знали до сих пор.
      И все последовавшие распри и споры были связаны с маленькой принцессой Иоанной. Ее тревожила мысль об этом.
      Она много раз видела мужчину, считавшегося ее отцом. Он был строен и красив, слыл храбрым воином и имел огромную власть в Испании. Но он не был мужем ее матери, и это стало причиной всех бед, обрушившихся на Кастилию.
      Готовясь к встрече с матерью, Иоанна думала о том, как выведать у ней всю правду о ее рождении. Если бы Бельтран де ла Куэва и в самом деле оказался ее отцом, она запретила бы всем взрослым и сверстникам называть ее наследницей кастильской короны.
      Для двенадцатилетней девочки это был серьезный поступок, и Иоанна боялась, что у нее не хватит смелости выполнить задуманное. Однако у нее не было выбора: она больше не могла жить в неведении, ей хотелось покоя.
      Подъезжая к Мадриду, она дрожала от волнения. Ее пугали слухи о той жизни, которую вела здесь ее мать, – слишком много громких скандалов было связано с ее роскошным мадридским особняком.
      У Иоанны было несколько братьев и сестер, она это знала. Их судьбы сложились намного удачней, чем ее несчастная жизнь. Все они определенно родились не от брака с королем, и никто не приписывал им притязаний на кастильский трон.
      Перед самым городом ее встретила группа всадников в изысканных нарядах. Мужчина, возглавлявший кавалькаду, подъехал к Иоанне и поклонился.
      – Мне поручено проводить вас к королеве, вашей матери, – сказал он. – Она живет в мадридском женском монастыре, и вы можете прямо сейчас навестить ее.
      – Мама – в монастыре?.. – удивилась Иоанна.
      Вот уж не думала она застать свою мать в монашеской обители – подобала ли она ее фривольному характеру?
      – Королева решила удалиться от мирской суеты, – ответил мужчина. – Она очень изменилась в последнее время, скоро вы в этом убедитесь.
      – Но почему именно монастырь? Она могла бы просто отказаться от всех этих увеселений, балов и званых ужинов.
      – При встрече она сама все объяснит, – последовал ответ.
      Они проехали по улицам города и остановились возле женского монастыря. Иоанну приняла настоятельница. Поклонившись ей, она сказала:
      – Принцесса, вы устали с дороги, но я все же прошу вас немедленно навестить вашу мать.
      – Отведите меня к ней, – кивнула Иоанна. Настоятельница повела ее по холодной каменной лестнице, и вскоре они оказались в келье, единственным украшением которой было распятье, висевшее на стене. Вот где с недавних пор обосновалась португальская принцесса Хуана, супруга последнего короля Кастилии.
      Иоанна встала на колени перед ее постелью, и Хуана слабо улыбнулась – как будто извинялась за то, что приближение смертного часа заставило ее раскаяться в прожитой жизни.
      Иоанна села на стул, стоявший возле постели.
      – Как видишь, мне уже недолго осталось жить, – вздохнула вдовствующая королева Кастилии. – Кто бы мог подумать, что я так скоро последую за Генрихом?
      – Мама, если ты отдохнешь здесь и наберешься сил, то сможешь прожить еще много-много лет!
      – Нет, дитя мое. Я уже не поправлюсь, слишком утомила меня та беззаботная жизнь, которую я вела с тех пор, как приехала в Испанию. Теперь мне предстоит заплатить за все ее радости и удовольствия. Я раскаялась в своих грехах, дорогая моя, – и все же, боюсь, окажись я вновь молодой и здоровой, у меня не хватило бы духу отказаться от тех искушений, которые вновь преследовали бы меня.