Глава 20

– Где мы?

– А это имеет значение?

– Вы обещали отвезти меня к брату!

– Я солгал.

Эллен дернула веревку, опутавшую ее запястья, но узел оказался прочным. Она не совсем точно помнила, когда Николас связал ее, но, видимо, это произошло вскоре после того, как он ударил ее по голове. Сообразив, что они едут не в сторону доков, а на большой скорости удаляются из города, она начала сопротивляться, но с ужасом поняла – хотя Николас зачастую выглядит и ведет себя, как неуклюжий идиот, на самом деле он очень и очень сильный.

У нее нет шансов. До этого момента ее ни разу в жизни не били, даже в раннем детстве не шлепали, поэтому Эллен не представляла себе, как это больно и как сильно может потрясти. Она пригрозила, что выпрыгнет из двуколки, и припомнила, что даже свесила ноги над летящей внизу дорогой. Они мчались по пустынной местности, и Николас мог не бояться, что кто-то заметит его жестокость. Он отдернул Эллен от борта двуколки и так сильно ударил по голове, что искры из глаз полетели. И больше она ничего не помнила, пока не очнулась, лежа у ног Николаса, связанная, как рождественский гусь.

Она попыталась сообразить, сколько времени прошло с момента, как она вышла из дома, и как далеко они от Лондона. Видел ли кто-нибудь, как она уходила из особняка или забиралась в двуколку? Вряд ли.

Алекс знает, что она убежала, но он скорее всего решил, что у нее истерика и она вернется, когда успокоится: Если она не вернется, Алекс, возможно, даже не станет ее искать. С какой стати? Они только и делали, что ругались. Наверняка он даже рад, что она исчезла. Ее никто не хватится.

От мысли о том, как она одинока и всегда была одинока, из глаз Эллен хлынули слезы. Она прожила на свете двадцать восемь лет, но оставила такой незаметный след, что ее запросто можно счесть невидимкой.

Вокруг шумел ветер. Приподнявшись на корточки, Эллен вдруг увидела, что кольцо – драгоценное доказательство невиновности Джеймса – исчезло. Неужели она его выронила? Неужели оно упало на дорогу, когда Николас ударил ее? Или кольцо забрал Николас?

Лихорадочные мысли сменяли одна другую, а они медленно ехали по узкой дорожке, упиравшейся в сельский коттедж. Никто не вышел им навстречу, даже смотритель. Николас выпрыгнул на землю и хотел помочь выбраться Эллен, но она отшатнулась.

– Где мы? – повторила она свой вопрос.

– Неужели не можешь догадаться? – Николас обвел рукой тихий дворик. – В любовном гнездышке Алекса. Когда ему хочется долгого свидания, он привозит своих красоток сюда. Он любит уединение. – Николас хохотал, и это походило на хохот старой ведьмы. – Идеальное место для моей задумки.

У Эллен волосы встали дыбом.

– Что вы собираетесь сделать?

– Я не буду портить тебе сюрприз.

Он снова протянул руку, но Эллен отказалась от его помощи, и Николас начал злиться. Он сдернул ее на землю, как куль с мукой. Расстояние оказалось немалым, и Эллен не смогла смягчить удар, потому что руки у нее были связаны. От удара у нее перехватило дыхание, она вскрикнула от тревоги и боли. Что с ним происходит? Почему он это делает? Раньше она несколько раз коротко разговаривала с ним, и этого хватило, чтобы определить его как человека вежливого, ленивого и скучающего. После его помолвки с Лидией Эллен добавила в свой список еще пару штришков – охотник за приданым и болван, – но она никогда не считала Николаса агрессивной личностью. Не слышала она и о том, что он сумасшедший.

Николас склонился над ней, не выказывая ни малейшего сочувствия к ее неудачному падению.

– Можешь войти в дом на своих двоих, – произнес он, – или же я втащу тебя волоком. Выбирай.

После нескольких попыток Эллен все же выговорила:

– Я войду сама.

Он рывком поднял ее на ноги и повел к коттеджу. Чем ближе они подходили к порогу, тем сильнее становилось возникшее у Эллен чувство – если она войдет внутрь, то уже никогда не выйдет наружу. Намереваясь оттянуть время, она упрямо попыталась остановиться, но не смогла сопротивляться напору Николаса.

Эллен пронзительно закричала, но он только расхохотался:

– Кричи сколько влезет, здесь тебя никто не услышит. Поэтому Алекс и купил этот дом. Его любовницы могут визжать, кричать, умолять – соседей нет, жаловаться некому.

– У Алекса много прегрешений, но он никогда не опускался до похищения людей.

– Никаких похищений, что ты. Только не святой. Алекс Маршалл. Но, как ты сама заметила, он успел здорово нагрешить. Ты не поверишь, скольких женщин он здесь развлекал и что с некоторыми из них вытворял. Его не зря называют главным мерзавцем Лондона.

Николас толкнул Эллен, и она, споткнувшись, вошла в просторную комнату. Место было словно создано для плотских наслаждений – с красными коврами и драпировками, мягкими диванами и креслами, а на полу лежало множество больших подушек, видимо, для того, чтобы человек мог возлечь там, где пожелает, и чувствовать себя удобно. Тревога Эллен все усиливалась: может, оба брата сумасшедшие?

Что за человек должен владеть таким непристойным жилищем? И что за человеку может прийти в голову показать это своей новоиспеченной невестке? Зачем мучить ее такими тревожащими сведениями? Она едва знакома с Николасом. Откуда у него к ней такая неприязнь? Почему он так злится?

– Зачем мы здесь? – спросила Эллен.

– Всему свое время.

– Я требую объяснений!

– Ты мне больше нравишься, когда молчишь, поэтому заткнись, а то я снова тебя ударю.

Глаза его злобно блеснули, и Эллен в ужасе подумала: а что дальше? Пытки? Убийство? Любой безумный поступок казался возможным, и она решила, что не будет вести себя, как жертвенная овечка.

Эллен бросилась на Николаса, врезавшись в него со всей силы. Он не ожидал сопротивления, поэтому никак не помешал ей и не отпрянул. Что-то хрустнуло у него в скуле – от удара он так лязгнул челюстями, что вполне мог сломать зуб.

Взвыв, Николас отскочил в сторону. На щеке была глубокая рана, оттуда сочилась кровь, пачкая белую рубашку.

– Ты, сука! Сука!

Со связанными руками Эллен больше ничего не могла. Сделав рывок, она потеряла равновесие и упала на пол. В воображении она тотчас же вскочила на ноги, отлупила Николаса так, что от него осталось мокрое место, и выбежала из коттеджа, но в реальности ноги у нее запутались в юбке, и бить его было нечем, так что убежать она не смогла.

Николас мгновенно бросился на нее сверху, вжимая ее в пол своим тяжелым телом, От этой возни он сильно возбудился, и Эллен с тошнотворной ясностью поняла, что он намерен сделать.

Изнасилование! Да зачем это ему? Чего он надеется добиться? Он что, ненавидит Алекса? Или ее?

Эллен не могла понять, чем они вызвали подобную враждебность, и представления не имела, как остановить Николаса. Разве можно урезонить безумца?

– Слезь с меня! – прошипела она, стараясь, чтобы это прозвучало храбро и решительно.

– Я всего лишь собирался побеседовать с тобой, – заявил Николас, – но передумал. Мы сначала позабавимся, а уж потом поболтаем. Может, если я тебя как следует ублажу, ты расскажешь мне то, что я хочу знать.

– Я тебе и сейчас расскажу. Спрашивай.

– Нет. Интереснее будет, если я извлеку из тебя ответы.

Он рывком поднял Эллен на ноги – ярость придала ему силу десятерых человек, – схватил ее за талию и потащил к лестнице.

– Что ты хочешь узнать от меня? – Эллен сопротивлялась изо всех сил, но не могла справиться с ним.

– Ты ужасно глупая. Я не собираюсь тебе ничего объяснять.

Эллен выпалила:

– Лучше отпусти меня!

– Ни черта подобного.

– Ты уже нажил себе неприятности. Как ты собираешься объяснять кровь на рубашке? Рану на лице?

– Ничего я не буду объяснять. Мне не придется объяснять.

– Алекс убьет тебя, когда узнает, что ты со мной сделал.

– Алекс ничего не узнает.

Они уже добрались до верха лестницы, и Николас поволок Эллен по коридору. Выйдет ли она отсюда живой? Если не сумеет убежать – и быстро! – ответ однозначный: «Нет». Николас не позволит ей уйти, потому что не станет рисковать – она все расскажет Алексу.

Николас остановился перед последней комнатой и втянул Эллен внутрь. Там подтащил ее к кровати и взвалил на матрац. Эллен сделала еще одну слабую попытку сбежать, но она была связана и избита, поэтому ее усилия оказались такими же безуспешными, как и предыдущие.

Прежде чем Эллен успела что-то сделать, ее запястья уже были привязаны к кроватным столбикам. Она лягала Николаса, не в силах нанести ему хоть какой-то ущерб, и в ответ он связал ей и щиколотки. Она лежала на кровати распростертая, содрогаясь от ужаса, а Николас наслаждался ее положением.

– Я всегда считал тебя очень хорошенькой, Эллен.

Какое дикое заявление! Он просто ненормальный!

– Правда?

– Никак не пойму, что такого ты увидела в Алексе?

– В Алексе?

– Да. Если тебе так хотелось, чтобы тебя соблазнили, почему ты обратилась к нему? Почему не ко мне?

Может, в этом все дело? Он ревнует к Алексу? Николас становился все более странным с каждой секундой.

– Алекс был добр ко мне.

– Алекс? Добр? Это смешно! – Николас махнул рукой на диван, стоявший перед камином. – На самом деле он любит дешевый шик, но мне кажется, он это от тебя тщательно скрывал.

– Я никогда не замечала за ним дурного поведения, – непреклонно заявила Эллен.

– Если бы ты выбрала меня, а не Алекса, никакого скандала бы не произошло. Я умею осмотрительно обращаться со своими любовницами.

– У тебя есть любовницы?

– Разумеется, и я искусно управляюсь с ними. И никогда не забавляюсь с наемной прислугой, если внизу находится моя невеста. На это у меня ума хватает.

С этим не поспоришь. Они с Алексом навлекли на себя беду безрассудной страстью, и, когда катастрофа разразилась, Эллен могла винить только себя.

– Любовь заставляет людей совершать странные поступки, – упрямо сказала она.

– Любовь? Ты думаешь, Алекс тебя любит? Боже мой, до чего ты наивна!

Николас подошел к комоду, вытащил что-то из ящика и показал ей.

Это был нож! Огромный блестящий нож со страшным лезвием! И выглядел он очень острым. Эллен покрылась бисеринками пота.

Николас подошел к ней и прижал холодный металл к ее горлу, давая ей ощутить его кожей, заставляя Эллен бояться все сильнее.

– Тебе страшно, – небрежно заметил он. – Это хорошо.

– Да, мне страшно, – согласилась Эллен. – Не знаю, что ты задумал, чего ты хочешь, но тебе стоит только попросить, и я дам тебе это. Тебе не нужно… не нужно….

– Знаю, что не нужно, – прервал Николас. – Тебе решать, что случится дальше. Расскажи-ка мне все про твоего братца и про это кольцо. – И показал Эллен кольцо, надетое на палец. – Можешь сочинить любую историю, а можешь рассказать правду. Если будешь откровенной, я тебя просто изнасилую и отвезу домой, так что это дельце останется нашей тайной. – Николас вздохнул, словно изнасилование было для него тяжким бременем, и продолжил: – А вот если ты будешь врать, я тебя изнасилую и убью. Очень медленно. Я оставлю тебя привязанной к кровати и пошлю местному судье анонимную записку, чтобы он смог найти твой труп. И напишу, что надежный свидетель, слишком скромный, чтобы появиться перед судьей, видел, как Алекс привез тебя сюда, а уехал один.

Алекса обвинят в этом преступлении! Эллен не могла допустить такой жестокой несправедливости. Алекс ни в чем не виноват! Ни в чем! Но если ее найдут мертвой в его личном убежище, он не сумеет все это объяснить.

– Никто не поверит, что Алекс меня убил.

– Почему это? Все слуги засвидетельствуют, что вы постоянно ругались. Почему бы ему не захотеть избавиться от тебя?

– Он меня любит! – воскликнула Эллен, но если Николас ждал уклончивого ответа, то наверняка заметил ложь. – Он будет искать.

– Я очень хорошо знаю Алекса. Он не даст себе труда бегать за тобой, поэтому можешь не надеяться. – Задумавшись, Николас посмотрел в окно, потом пробормотал: – Да, так будет лучше всего. Надо было сделать что-нибудь в этом роде много лет назад. Я стану графом и получу все деньги. И не нужно будет жениться на Лидии.

– Алекс твой брат!

– Пустая формальность, уверяю тебя. – Николас вытянул руку. – Так, а теперь о кольце…

– Я наткнулась на него в комоде у Апекса. Мы поссорились.

– Почему оно для тебя важно?

– Десять лет назад его украли на вечеринке в Суррее. За преступление осудили моего брата Джеймса, но он был невиновен.

– Откуда ты знаешь, что это то самое кольцо?

– Везде разослали рисунки. А графиня, которой оно принадлежало, выгравировала на нем свои инициалы.

Николас стянул кольцо с пальца и прочитал крохотные буквы.

– В самом деле. Когда твой брат вернулся в Англию?

– Не меньше года назад. Я не знаю точной даты.

– Где он живет?

– Понятия не имею.

Николас нахмурился, поднял нож и приставил лезвие к горлу Эллен. Кожу обожгло и потекла кровь.

– Запомни: не смей врать.

– Я и не вру. – Эллен так сильно дрожала, что, не будь она привязана, могла бы свалиться с кровати. – Я посылала ему записки в таверну, о которой тебе говорила. Оттуда их доставляли ему, но я не знаю как. А потом он присылал мне ответ.

Николас внимательно изучал Эллен, оценивая степень правдивости, и, похоже, убедился в ее искренности.

– А когда ты спросила Алекса про кольцо, что он ответил?

– Он ничего не объяснил.

– Эллен!

– Клянусь! Он просто потребовал, чтобы я отдала ему кольцо, но не сказал, откуда оно у него, хотя это очевидно.

– Разве?

– Должно быть, он и есть вор.

– Такая преданная, такая верная. Такая наивная. – Николас швырнул нож на пол. – Это я его украл.

– Ты?!

– Да.

– Но зачем?

– А как, по-твоему? Мне нужны были деньги, и я получил за него очень приличную сумму, хотя, клянусь жизнью, не понимаю, как оно оказалось у Алекса. Давай кончать с этим, ладно?

Он лег на Эллен, едва не раздавив ее своим весом, и просунул колено между ног. Она никак не могла оттолкнуть его.

– Ты позволил им обвинить моего брата! Ты уничтожил мою семью!

– Да, – согласился Николас – Мне было неловко из-за этого. Я не думал, что поднимется такой шум.

– Ты убил моего отца! – прорыдала Эллен.

– Не говори ерунды. Если твой папаша и преставился, я к этому не имею никакого отношения.

– Ты убил его! – Эллен начала громко кричать и сопротивляться изо всех сил.

– Замолчи! – приказал Николас.

– Я тебя ненавижу! Я тебя проклинаю! Чтоб ты попал в ад на целую вечность!

Николас ударил ее по щеке, но Эллен не замолчала. Она решила кричать и сопротивляться до самого конца.

Николас схватил ее за подбородок и поцеловал. Вонючий лживый язык проник ей в рот, и Эллен укусила его изо всех сил. Стремясь вырваться, Николас отпрянул, и Эллен почувствовала, как рвется кожа и хлещет кровь. Он сунул руку ей под платье и ухватил сосок, сдавливая его все сильнее и сильнее. Эллен больше не могла терпеть боль и разжала зубы.

Николас смотрел на нее сверху вниз. Злоба волнами исходила от него. Он сжал пальцами ее горло, перекрыв доступ воздуха и заставив Эллен испуганно задергаться!

– Мне нравится, когда ты сопротивляешься, – сказал он. – А сейчас посмотрим, насколько ты на самом деле стойкая.

– Сумасшедший ублюдок! – выругалась Эллен, Николас вцепился в ее платье и разорвал до пупка. Увидев обнаженную грудь, он злобно ухмыльнулся и начал избивать Эллен. У нее быстро туманилось сознание. Очень скоро она перестанет что-либо соображать, и не известно, что случится тогда. Конечно, лучше всего, если он убьет ее, когда она будет без чувств.

– Прочь от нее! – послышался от дверей мужской голос. – Немедленно!

Эллен была в полуобмороке, поэтому только через несколько секунд осознала, что это говорил кто-то третий. Мужчина вошел незамеченным и, когда Николас сжал кулак, чтобы нанести очередной удар, пригрозил:

– Мой пистолет заряжен, курок взведен. Если ты ударишь ее еще раз, твой следующий вдох будет последним.

Николас и Эллен замерли, впитывая слова, сказанные человеком, вторгшимся сюда в самый разгар сцены непостижимой жестокости и ужаса.

Эллен покосилась в его сторону, думая, не призрак ли это, не галлюцинации ли у нее. Но нет… Он действительно здесь, хотя яркий солнечный свет, лившийся в окно, не давал рассмотреть, кто это. Человек сделал шаг в их сторону, еще шаг, постепенно его очертания становились отчетливее.

– Алекс!

Эллен заметалась между смущением и недоверием. Она не сомневалась, что уже никогда больше его не увидит, и ее сознание еще не могло принять такое своевременное появление Алекса. И все-таки он действительно стоял здесь. В руках он держал пистолет, направленный на Николаса.

– Алекс?! – сказал и Николас, но в его восклицании отчетливо слышались панические нотки. Он сполз с Эллен и спрыгнул с кровати.

– С тобой все в порядке, Эллен? – спросил Алекс, не глядя на нее – все его внимание сосредоточилось на брате.

– Он меня избил, но не успел сделать ничего хуже.

Николас растерялся и занервничал и выглядел вовсе не таким храбрым, каким только что был. Громила испарился, вместо него в комнате стоял неуклюжий младший брат.

– Алекс, – презрительно начал он, – ты просто не поверишь, на какой шлюхе женился. Я наткнулся на нее в конюшне, и она просто повисла на мне. Сказала, что слышала про этот коттедж, и упросила меня показать его ей. Она просто не дала мне возможности отказаться.

– Это ложь! – Эллен плакала, пытаясь ослабить путы. Уж конечно, Алекс не поверит, что она способна на такое вероломство! – Я не делала ничего подобного. Я лишь попросила его подвезти меня в двуколке, а он…

– Тише! – сказал Алекс. – Я видел из окна наверху, как вы с ней уехали, Ник.

– Ну… – Ник неловко затоптался на месте, – все заварилось, когда мы выехали из города. Она просто не могла оторвать от меня рук.

– В самом деле? – с убийственным спокойствием спросил Алекс.

– О да, – отозвался Николас. – Очень хорошо, что я все это выяснил, ты согласен?

– Как ты поранил лицо?

– Ударился о дверь.

– А связал ее, потому что…

– Она сказала, что любит это грубо. Ты счастливчик. Первая брачная ночь была та еще, а?

Алекс стоял с непроницаемым лицом. Наступило неловкое молчание; братья обменивались свирепыми взглядами. Потом Алекс поднял пистолет и сильно ударил Николаса по голове. Николас покачнулся, и Алекс ударил его еще раз, сильнее. Николас рухнул на пол, и Алекс пнул его в живот. Удар оказался настолько сильным, что Николаса подбросило вверх, он с громким свистом выдохнул и рухнул на ковер, хрипя и ловя воздух ртом.

Алекс переступил через него, поднял одеяло и набросил его на Эллен, а потом освободил ее от пут. В ту же секунду, как веревки упали, она свернулась в клубок, спиной к мужу, и негромко зарыдала. Алекс наклонился над ней, словно собирался обнять ее и убаюкать, и всеми фибрами души Эллен хотела, чтобы он это сделал, но Алекс не знал, как преодолеть разделяющую их пропасть. А может быть, не хотел прикасаться к ней. Может, ему противно видеть ее обнаженную, отданную на милость Николаса. И в этом полубезумном состоянии его нежелание прикоснуться к ней показалось Эллен самым ужасным из всего случившегося, словно она потеряла все дорогое, что у нее было.

– Он никогда больше не сделает тебе больно, – пробормотал Алекс. – Клянусь.

– Спасибо.

– Я уведу тебя отсюда через минуту.

– Делай то, что должен.

Эллен чувствовала себя слишком пристыженной, чтобы посмотреть на Алекса, поэтому перевела взгляд на дальнюю стену. Хотя ничего из случившегося не было ее виной, она все равно винила себя, словно именно ее дурное поведение привело к насилию.

– Ты не мог бы… не мог бы убрать его отсюда? Пожалуйста.

– Да. Отдыхай пока. Я скоро вернусь. Ничего, если ты останешься одна?

– Все хорошо, – заверила его Эллен.

Теперь, когда кошмар кончился, она дрожала от шока, но старалась не показать свои муки, чтобы Алекс их не заметил, чтобы не счел себя обязанным предложить ей утешение – Эллен не сомневалась, что ему это противно.

Он отвернулся, и Эллен захотелось крикнуть: «Не уходи! Не оставляй меня!» Но она проглотила все глупые слова слабости.

– Вставай! – рявкнул Алекс на Николаса, и Эллен услышала, как он пнул брата.

– Убирайся отсюда. – Николас задыхался и отхаркивался, пытаясь перевести дыхание.

– Ты похитил мою жену, ты ее чуть не изнасиловал, и у тебя еще хватает наглости грубить мне?

– Она шлюха, – упрямо повторил Николас. – Она сама этого хотела.

– Знаешь, Ник; чем больше я за тобой наблюдаю, тем больше убеждаюсь, что слухи о твоем происхождении – чистая правда. – Алекс нанес еще удар, только Эллен не поняла, кулаком или пистолетом, и повторил: – Давай поднимайся и выйди отсюда как мужчина, не выползай как змея, которой ты на самом деле являешься.

Послышалась какая-то возня, шарканье, Николас встал и буркнул:

– Ненавижу тебя. И всегда ненавидел.

– Наконец-то правда выходит наружу, – парировал Алекс.

– Мама говорила, что графом должен быть я. У меня получилось бы лучше, чем у тебя.

– Не сомневаюсь, что наша дорогая мамочка думала именно так. Она любила тебя больше всех, верно? Она баловала тебя и потакала во всем, лгала ради тебя и покрывала твои выходки. А ты знал, что ее называли главной шлюхой светского общества?

– Заткнись!

– Интересно, кто из ее любовников – твой отец?

Эллен ахнула, слушая эту непристойную пикировку. Какие отвратительные, жестокие слова! Сколько же времени гложет их эта вражда? И какую роль сыграла она сама в том, что все выплыло на поверхность? Внезапно Алекс приказал:

– Брось это, ненормальный ты придурок! Мало тебе неприятностей?

Услышав странную фразу, Эллен перекатилась на другой бок и с изумлением увидела, что Николас схватил нож и размахивает им с откровенными намерениями.

– Надо было убить тебя много лет назад! – угрожающе воскликнул он.

– Так что же ты не попытался? – спросил Алекс. – Может, все дело в трусости?

Услышав эту издевку, Николас атаковал так быстро, что Эллен не успела отреагировать. И Алекс тоже. Нож вонзился ему под ребра. Николас отступил назад; а рукоятка ножа осталась торчать в животе. Из-под нее сочилась кровь. Алекс небрежно выдернул нож.

У него был беззаботный вид, словно он и не ожидал ничего другого от своего непокорного брата. Николас выглядел ошеломленным, а Эллен лихорадочно бормотала:

– О Боже мой… о Боже мой…

– Ты болван! – рявкнул Алекс, глянув на рану. – Испортил отличную рубашку.

Он поднял пистолет и выстрелил в упор. Раздался громкий «бум», появилось много дыма, а Николас рухнул как камень.

Глава 21

Алекс с трудом поднимался по лестнице на третий этаж гостиницы. Вероятно, он мог предоставить передачу своего решения юристам, а сам остаться дома, дожидаясь, когда его известят, что все кончено, но ему казалось, что это путь, достойный труса. Это тот самый случай, когда он должен действовать по-мужски, лично исправив ту неразбериху, которую устроил.

Все тело ныло от простого физического усилия – подъема по лестнице, и Алекс опасался, что прежняя энергия уже никогда к нему не вернется. Он здорово ослаб, а ведь в следующие несколько минут ему придется скрывать эту немощность.