Росс уставился на нее с изумлением, переходящим в ужас.
      – Обвенчаться?! – Он едва не сорвался на крик.
      – Это ее собственные слова. Обвенчаться, и как можно быстрее.
      – Не может быть. Мы с ней поженились в Виргинии! Теперь настала очередь удивляться Бетси.
      – Пру мало рассказала мне о том, что с ней произошло с тех пор, как мы расстались. Я знаю о несчастном случае на корабле и о том, что она была в Виргинии: Судя по одежде, ясно: кто-то хорошо о ней заботился. Но… – Бетси беспокойно повела плечами. – Умные люди не задают лишних вопросов. А Пру ничего о тебе не говорила.
      Росс чувствовал себя как побитая собака.
      – Наверное, это не имело для нее большого значения, – пробормотал он. – Она вышла за меня замуж только для того, чтобы я увез ее в Англию.
      – Должна же быть от мужчины хоть какая-то польза, – заметила Бетси, пожав плечами. – Подарок – в обмен на самое дорогое, что у нас есть.
      Росс тихо выругался. Так вот, значит, кто забил голову Пруденс всякими глупостями! – Ты видела ее сегодня утром?
      – Да. И очень обрадовалась! Летом она исчезла – растаяла, как снежинка в пустыне. Я уж не чаяла встретиться с ней в этом мире. И вдруг смотрю: на пороге стоит Пру, жива-живехонька! Она забрала деньги, которые хранились у меня. И кольцо Джеми – залог того, что он женится на ней.
      Последняя фраза Бетси совсем доконала Росса.
      – Даже так! Он подарил ей обручальное кольцо. – У него защемило сердце. – И теперь Пруденс намерена совершить грех двоемужества. Как будто мы не давали друг другу обета верности. – Росс тяжко вздохнул. – Наверное, она очень сильно его любит?
      Бетси явно обрадовалась, увидев искаженное от горя лицо Росса.
      – Черт возьми, да еще как любит! Пру только о нем и говорила, когда приехала ко мне в Лондон в прошлом июне.
      Росс взмахом руки подозвал барменшу. Ему надо было выпить.
      – Мне и самому следовало догадаться. Я много раз видел, как она плачет. Очевидно, из-за своего лорда Джеми.
      – Или из-за ребенка.
      – Который умер?
      Перепуганная Бетси широко раскрыла свои серые глаза.
      – Кто тебе это сказал? Росса поразили ее слова.
      – Пруденс говорила, что потеряла его. Бетси фыркнула:
      – Ага, так оно и есть. Ребенка забрал этот старый козел, ее дед. Псалмопевец проклятый, ханжа!
      Росс не верил своим ушам.
      – Что ты имеешь в виду? Значит, ребенок жив?
      – Благодарение Богу, пока жив. К счастью для Пру. Росс чувствовал себя так, словно кто-то изо всех сил ударил его под ложечку.
      – А ну-ка давай рассказывай! – хрипло промолвил он. – Выкладывай все как есть.
      Бетси налила себе вина, принесенного барменшей, откинула капюшон и устроилась поудобнее. Ее явно воодушевляло сознание собственной значимости. И власти над Россом.
      Не обращая внимания на то, как он от нетерпения барабанит пальцами по столу, Бетси неспешно начала свое повествование. Ее глаза возбужденно блестели, словно у заядлой сплетницы, готовой поделиться последними новостями.
      – Мы с Пруденс всегда были хорошими подругами – водой не разольешь. Только она-то невинная, чистая, богобоязненная… – Бетси пожала плечами. – А я всегда была сущим наказанием для своей овдовевшей матери – чуть ли не с того дня, как родилась. В нашей деревне одна Пру относилась ко мне по-доброму, в какие бы переделки я ни попадала. Она была моей верной подругой, и во всем искала светлую сторону, и…
      – Да-да, знаю! – резко перебил ее Росс. – Мы ведь прожили вместе четыре месяца. Хватит об этом!
      Но дерзкой девчонке не понравилось, что ее торопят. Она бросила на Росса испепеляющий взгляд и изящным жестом поднесла бокал к своим губам.
      – Пру была очень близка со своим отцом. Когда он умер – ох, уж почти два года прошло! – она стала прямо не в себе. Никогда не видела ее в таком унынии.
      – И что же потом? – подстегивал ее Росс.
      – Всему свое время, мой прекрасный кавалер. Знаю, у тебя нет ни малейшего желания повозиться со мной в постельке, но выслушать меня придется. Сколько бы времени это ни заняло. И ты будешь обращаться со мной как с леди, а не как со шлюхой. А не то плюнуть не успеешь, меня уж и след простынет.
      Росс заскрежетал зубами.
      – Продолжайте ваш рассказ. Мадам, – добавил он саркастически.
      Бетси фыркнула.
      – Держу пари, ты ни разу не имел дела со шлюхой. Не снисходишь до нашей сестры?
      Росс застонал и устало потер глаза. Да, он ведет себя как педант, а ведь от этой девицы ему нужно лишь одно: получить сведения о Пруденс.
      – Послушай, я умоляю тебя со всем смирением, на какое способен, – продолжай.
      Бетси, заметив, как он встревожен, немного смягчилась и заговорила уже другим тоном:
      – После смерти отца у Пру остался только дедушка, сквайр Хэммонд. И эта сука – его жена. Отвратная пожилая вдова, которая свела в могилу своего первого мужа. Ну и парочка! Они исповедовали учение Уэсли и держали Пруденс на коротком поводке. Постоянно таскали ее в церковь, называли грешницей. Господи помилуй, да я бы непременно спятила! Они бранили ее даже за смех. И она едва не сломалась, но все же выдержала. Старый сквайр – ужасный человек, в своем поместье Бергхоуп он словно царек. Пруденс трепетала и подчинялась этому тирану. А что еще ей оставалось делать?
      Росс, нахмурившись, уставился в потолок.
      – Пруденс и меня называла тираном. Иногда.
      – А ты действительно тиран?
      – Да, характер у меня тяжеловат, – пробормотал Росс, полный раскаяния. – Думаю, Джеми был к ней добрее.
      – Я-то сама его никогда не видела. Но сдается мне, что этот негодяй добивался от Пру только одного… – Бетси вздохнула. – А все же она была безумно счастлива в то время. Иногда ей удавалось ускользнуть из дома, и мы встречались. О, как она смеялась, с какой нежностью рассказывала о нем мне на ушко! Понимаешь, лорд Джеми обещал жениться, и Пру поверила.
      – Да, – кивнул Росс. – Это на нее похоже. И долго они?..
      – Всего две недели. А потом он уехал.
      – В Америку?
      – Ага. Джеми сказал, что у него там есть небольшая плантация, доставшаяся по наследству. Но Пруденс свято верила, что он вернется.
      – Она искала своего Джеми в Виргинии. Он продал плантацию.
      – Да, Пру рассказала мне об этом сегодня утром, рыдая в три ручья.
      – А ребенок?
      – Пру была в ужасе, когда узнала, что беременна. Она не боялась, заметь, но стыдилась. Уж очень Пру богобоязненная. «Неужели Бог накажет меня, Бетси?» – спрашивала она. Я все убеждала ее отделаться от ребенка. В Лимпи-Стоук была одна старая карга…
      Росс сжал кулаки. Ему не раз приходилось лечить злополучных девиц, изуродованных такими вот старухами.
      – Слава Богу, что Пруденс тебя не послушалась, – прошептал он.
      – Да разве она могла пойти на это? Ведь Джеми подарил ей кольцо, обещал вернуться и сыграть свадьбу. Пру писала ему отчаянные письма, но ни разу не получила ответа. Мы решили вместе сбежать из деревни, уехать в Лондон до того, как ее беременность станет заметной.
      Но управляющий дедушки… злобный червяк! Он подглядел, чем они с Джеми занимались на холмах, и стал требовать благосклонности Пруденс в обмен на свое молчание. Та отказалась, и он донес обо всем хозяину.
      – И что же сделал сквайр?
      – О, они творили ужасные вещи! И сам Хэммонд, и эта его старая лицемерная сука. Ругали Пру за дитя, зачатое в грехе. Призывали Господа обрушить на ее голову все кары. Таскали ее в церковь и заставляли часами слушать проповеди старого святоши – священника. Черт, я думаю, они с превеликим удовольствием избили бы Пру, не будь она в положении. А в довершение всего ее посадили под замок.
      Росс шепотом выругался, живо представив, как мучилась бедная Пруденс.
      – Я частенько залезала на дерево, и мы с ней переговаривались через окно. Оказывается, дед заставлял ее часами стоять в углу, пока Пру не теряла сознание. А все для того, чтобы она выдала, кто отец ребенка. Но Пру держалась твердо, ни словечка не проронила.
      Бетси вздохнула.
      – Через некоторое время сквайр вбил себе в голову, что Пру может искупить свой грех только одним способом: если «прикроет» этот грех браком по расчету. И уж на что скупой сукин сын, а тут выделил небольшое состояние – лишь бы спасти ее честь. – Бетси презрительно фыркнула. – Ее честь. Готова поклясться, спесивый дурак думал только о собственной репутации.
      – И она, конечно, отказалась? Из-за Джеми?
      – Да. «Я не могу, Бетси, – говорила она мне. – Это против Бога». Пру так верила в чистую любовь Джеми, что ей казалось преступлением выйти замуж за кого-нибудь другого.
      Бетси склонила голову и смахнула слезинку.
      – Я во многом виню себя. Мне следовало поддерживать се, утешать. Но… – она сцепила пальцы, – понимаешь, я повстречала одного солдата и сбежала с ним. Лжец он был и сукин сын. И как я сразу не поняла? Он устроил меня здесь, в Лондоне. А потом попросил, чтобы я «ублажила» его друзей. Я узнала, что подлец брал с них за это деньги, и вышвырнула его вон.
      – И вернулась в деревню?
      – Куда там! После всего, что я натворила?! – Бетси горько рассмеялась. – А мамаша небось только рада была от меня отделаться.
      – А что же Пруденс?
      – Я написала ей, объяснила, где живу. Одна добрая служанка ухитрялась передавать Пру мои письма. Я получила от нее несколько весточек, полных отчаяния. – Бетси вздрогнула. – Потом она замолчала, а этим летом вдруг явилась ко мне, словно побитая собака.
      – Господи помилуй, – пробормотал Росс. – Что с ней стряслось?
      По накрашенному лицу Бетси полились слезы.
      – Она родила сына. А эти… эти жестокие негодяи, будь они прокляты! Пру нянчила своего мальчика, полюбила его. И вдруг в один прекрасный день колыбелька оказалась пуста. Ребенок исчез.
      – Исчез?
      – Его отдали в другую семью, кормилице. Дед сказал, что Пру никогда больше не увидит сына. Понимаешь, методисты считают, будто ребенок, рожденный в грехе, сам по себе непорочен.
      Росс понурил голову, сам едва сдерживая слезы.
      – О Господи, Пруденс…
      Бетси сочувственно тронула его за руку.
      – Ты уж прости меня за грубость. Я думала, ты… – И она устало пожала плечами, не зная, как лучше выразить свою мысль. – Я думала, ты такой же, как все.
      – Я дурак и слепец.
      Как он мог не заметить, что Пруденс, несмотря на всю ее веселость, постоянно терзает какое-то горе? Бетси понимающе улыбнулась:
      – Я ведь не знаю твоего имени.
      – Росс. Росс Мэннинг. Но как же ребенок?
      – Спесивый старик Хэммонд всегда сожалел, что у них в семье нет мальчика, и решил сам растить внука. Воспитать его по своему образу и подобию. Пруденс унижалась, валялась у него в ногах. Говорила, что выйдет замуж за любого, кого выберет дед, – только бы ей вернули ребенка. Но бессердечный ублюдок, конечно же, отказал. Они протащили ее по всей деревне, из конца в конец, и кричали, что это Мария Магдалина. И все наши набожные прихожане смотрели. И никто, ни одна живая душа не помогла ей. – Бетси опять заплакала. – Пру говорила, что… что в нее швыряли комья грязи и осыпали проклятиями. И дед велел ей никогда больше не возвращаться. А иначе, дескать, ее разденут догола и высекут на площади.
      – Господи Иисусе!.. – Росс застонал и прикрыл лицо руками.
      – Вот зачем Пру нужен Джеми и его обручальное кольцо.
      Росс поднял голову.
      – Что ты имеешь в виду?
      – Джеми – знатный человек. Виконт, если верить Пру. Только он может потребовать у сквайра, чтобы тот вернул ребенка.
      – Но я ее муж. Я займусь этим!
      – Ты не знаешь сквайра. В деревне он большая шишка. Старик презирает всех, кто победнее. Вот отец Пру: он был учителем… Прекрасный, набожный человек. Но сквайр обращался с ним хуже, чем с собакой. И проклинал свою дочь за то, что она вышла замуж за неровню. Ты уж прости. Джентльмен ты – таких надо поискать, но со сквайром Хэммондом тягаться не советую. У него есть и деньги, и влияние. И закон будет на его стороне – не сомневайся. Чтобы забрать мальчика, нужно иметь высокий титул, вот как у Джеми.
      После рассказа Бетси Росс чувствовал себя совершенно опустошенным. В каком же отчаянии была Пруденс все это время! Неудивительно, что она так разозлилась на него из-за свадьбы. Пруденс понимала, что теряет своего ребенка навсегда.
      Росс нахмурился. Внезапно его захлестнула волна необъяснимого гнева.
      – Но мы провели вместе с Пруденс несколько месяцев! Спали в одной постели. Почему же, черт побери, она мне все не рассказала? Проклятие, я ведь решил, что ребенок умер, – так можно было понять из ее слов! Почему она не доверяла мне?
      Бетси добродушно рассмеялась.
      – Пру слишком наивна, слишком уязвима. Она не умеет разбираться в людях и видит их такими, какими они хотят казаться. А ты, я подозреваю, временами бывал невыносим и высказывал разные суровые суждения.
      – Глупости! – с беспокойством пробормотал Росс.
      – Вот ты взглянул на меня и увидел шлюху, ничего больше. Тебе и в голову не пришло узнать сначала, какой я человек. – Бетси говорила мягко, без осуждения, но Росс передернулся от стыда, потому что она была права. – А у меня трезвый взгляд на мир. Может, я и не слишком умна, но жизнь меня кое-чему научила. Вот и в тебе я вижу то, чего не заметила Пруденс.
      – И что же ты видишь? – поинтересовался Росс, вопросительно подняв брови.
      – Ты любишь ее, – просто ответила Бетси.
      – Чепуха! Бред!
      Да разве может он снова влюбиться? После смерти Марты? И так быстро? Нет, это было бы предательством!
      – А иначе зачем же ты женился на Пруденс?
      – Нас вынудили обстоятельства. Ничего больше. Но черт возьми, она обязана была сказать мне правду. Ведь я ее муж! Это был ее долг.
      В глазах Бетси светилось мудрое сочувствие.
      – Может, ты и прав. И что же ты теперь собираешься делать?
      – Найти мою своенравную жену, – вскричал Росс. – И доставить к себе домой, где ей и следует находиться. Ты говоришь, Пруденс уехала сегодня утром?
      – Колокола святого Павла прозвонили восемь раз.
      – Конечно же, она отправилась к Джеми. Это ведь ее большая любовь.
      – Тут и сомневаться нечего.
      – Ты знаешь его фамилию и титул?
      – Нет. Видишь ли, Пру никогда не упоминала об этом. Он живет в Беркшире. Вот и все, что мне известно.
      Росс в отчаянии грохнул кулаком по столу.
      – Дьявол, как же я его буду искать?
      – А может, лучше тебе не вмешиваться? Пусть даже ее планы безумны. Но если Пру потеряет ребенка по твоей вине, ее сердце будет разбито навеки.
      – Я – ее законный муж. Сквайр не может не посчитаться с этим.
      Бетси с сомнением поджала губы. Потом задумчиво нахмурилась, накручивая на палец белокурый локон, и наконец заговорила:
      – Выход есть. Хотя мне страшно за Пру. Если твое вмешательство испортит все дело, она этого тебе не простит.
      – Так какой же выход? – нетерпеливо спросил Росс.
      – Когда Пру найдет Джеми, они сразу же отправятся в нашу деревню – выяснять отношения со сквайром Хэммондом. Ты можешь поджидать ее там, в Винсли. Недалеко от Брэдфорда-на-Авоне.
      – Да, действительно. Я об этом как-то не подумал. Поместье называется Бергхоуп.
      Росс устало откинулся на спинку стула. Подумать только, как сложна жизнь! Он взглянул на Бетси. Конечно же, она права. Росс слишком пристрастен в своих суждениях, а потому не заметил страданий Пру. И не понял, какое доброе сердце у Бетси, увидев только ее размалеванное лицо. Она молода, хороша собой, но обстоятельства заставили ее выйти на улицу и избрать жизнь, которая может привести лишь к несчастьям и болезням.
      Росс порылся в кармане плаща, извлек оттуда большой кошелек, туго набитый монетами, и швырнул его на стол.
      – Ради Бога, – сказал он грубовато, – брось свое ремесло. Оно не принесет тебе ничего, кроме смерти в больнице для бедных.
      Бетси улыбнулась, с благодарностью взглянула на Росса ясными серыми глазами и сунула кошелек за корсаж.
      – Хороший ты человек, Росс Мэннинг. А Пруденс это понимает? – спросила она, натягивая капюшон на голову.
      Тот горько рассмеялся:
      – Сомневаюсь. Все это время она мечтала о Джеми. Говорила только о нем. А меня попросту не замечала.
      Бетси встала.
      – Желаю тебе счастья. И любви, если у тебя хватит ума добиваться именно этого. – Она направилась к двери и исчезла в вечерней мгле.
      А Росс еще долго сидел в таверне и обдумывал услышанное. Есть лишь один способ поправить дело, хотя у него разрывалось сердце при мысли об этом. И все же нельзя допустить, чтобы Пруденс вышла замуж вторично, нарушив закон. А кроме того, стоило Россу представить ее в объятиях Джеми, и в его душе закипал дикий гнев. Хорошо это или плохо, но Пруденс принадлежит ему.
      Он расплатился за вино, надел шляпу и вышел на улицу. Там Росс на мгновение приостановился, с тревогой вспомнив о Вэдже. Дай Бог, чтобы у Тоби хватило ума дождаться его на складе. Потом он направился к реке, над которой повис холодный туман, отыскал лодочника и велел ему плыть к новому Вестминстерскому мосту. Росс сидел в лодке как неживой. В голове его вихрем кружились мысли. «Помоги мне, Боже, – подумал он, – ведь иного выбора у меня нет».
      Уже совсем стемнело, когда Росс поднялся по ступенькам, ведущим на набережную. Он подозвал мальчика-факельщика и велел ему идти впереди и освещать путь. Уверенно, как человек, хорошо знающий дорогу, он миновал Парадную площадь и здание палаты общин, потом поднял глаза вверх и со сжавшимся сердцем прочел табличку над дверью кирпичного особняка: «Джейсон Мэннинг, врач».
      Росс замер, раздираемый противоречивыми чувствами. И тут рядом с ним остановился экипаж. Из дома вышел седой мужчина. Сжав кулаки, Росс ринулся к нему и успел остановить как раз в тот момент, когда старик собирался сесть в карету.
      – Джейсон, – холодно сказал он. – Я вернулся. Мне нужна твоя помощь.

Глава 23