Росс, скрестив руки на груди, пристально и терпеливо разглядывал Пруденс.
      – Тогда за что ты набросилась на меня? Словно капризный ребенок. Что я такого сделал?
      – Посмотри на себя, – с отвращением воскликнула она. – Тебе нравится играть роль этакого вершителя судеб? Угрюмого, надменного. И непогрешимого! Ну а по мне, так ты просто тиран! Все решаешь за меня.
      У Росса окончательно лопнуло терпение.
      – Господи Иисусе! Да что я сделал?
      – Ты никогда не спрашиваешь, чего я хочу. Ты даже не потрудился узнать, собираюсь ли я выйти за тебя замуж! Гордыня – вот что у тебя на первом месте. Как же – его превосходительство уличил тебя во лжи. И пристыдил перед толпой этих… этих жалких выскочек! – кричала Пруденс, чуть не брызжа слюной от ярости.
      – Гордыня! Будь я проклят! Меня беспокоила твоя репутация. Твоя честь. Разве я мог позволить им считать тебя шлюхой?
      – А я и есть шлюха. Неужели нет?
      Росс остолбенел. Потом тихо выругался и прикрыл глаза рукой.
      – А эти последние несколько недель? – сказал он срывающимся голосом. – Неужели они ничего для тебя не значат? Неужели ты притворялась, разыгрывая свой восторг… потому что считала себя шлюхой, и ничего больше? – Лицо Росса потемнело от обиды и тягостных сомнений. – Каждую ночь ты приходила ко мне в постель и лежала в моих объятиях. Я думал, что мы оба получаем радость от этого.
      Пруденс залилась горячим румянцем. Даже сейчас, когда они ссорились, она не могла отрицать, ее тянуло к Россу как магнитом.
      – Тебе было хорошо? – хрипло спросил Росс. Она кивнула, в душе проклиная себя за то, что немного смягчила удар и это после всего, что он натворил!
      – Но ты ведь тоже наслаждался, – сказала Пруденс обиженно. Конечно, этот человек после долгого воздержания вновь открыл для себя удовольствия, которые может дарить женское тело, и воспользовался ее услугами! – И я честно расплатилась с тобой.
      – Расплатилась! Боже мой, что ты говоришь?
      – Подарок – в обмен на мое сокровище, – заявила Пруденс, повторяя слова Бетси. – Я считаю, что это идеальная сделка. Пока ты все не испортил, – добавила она с горечью.
      – Сделка? – взревел Росс.
      Увидев, как он разъярен, Пруденс затрепетала. Ведь в ее словах звучал только холодный расчет.
      – Ну конечно… ты был добр ко мне, – запинаясь, пробормотала она. – Делал всякие подарки… и я благодарна за это…
      – И взамен ты соизволила отдать мне свое тело, – с отвращением пробурчал Росс. – А как же, это ведь «сделка»! Что ж, я тоже тебе благодарен. И не только за радость, которую ты мне дарила в постели. Благодаря тебе у меня появилась цель в жизни, а я уже считал себя живым мертвецом. Но какой же я был дурак – не понял, что в тебе таятся задатки шлюхи, которой недостает только опыта. В этой свадьбе не было никакой необходимости.
      Свадьба!.. Пруденс горько усмехнулась, и вдруг ее прорвало:
      – Я ненавижу тебя! Неужели нельзя было придумать другой способ спасти нашу честь? А теперь моя жизнь сломана.
      – А моя? Что станется с моей жизнью? Из-за тебя все полетело вверх тормашками. Я променял желанное одиночество на брак с женщиной, которая меня ненавидит.
      – А разве может быть иначе! Я говорила тебе, что должна вернуться в Англию и выйти замуж за Джеми. Неужели так трудно это понять? – Глаза Пруденс наполнились слезами отчаяния.
      Росс стремительно отошел от нее и принялся вышагивать по комнате, сердито стуча по полу босыми ногами.
      – Если ты беременна, – проворчал он наконец, – я признаю его ребенка своим.
      – Беременна? – удивленно воскликнула Пруденс. – Дурак! Ничего подобного!
      Росс резко остановился, повернулся к ней и грубо схватил за руки.
      – И ты все равно хочешь выйти за него замуж? Боль и гнев душили Пруденс.
      – Да! – завопила она. Он яростно встряхнул ее.
      – Пора забыть этого проклятого лорда Джеми! Теперь я твой муж. Примирись с реальностью и выбрось из головы дурацкие фантазии. Наши мечты несбыточны – и твои, и мои. Попробуем жить вместе. Забудь о Джеми!
      – Как ты забыл Марту? – насмешливо спросила Пруденс.
      Росс точно окаменел. В его синих глазах полыхнула боль, испугавшая Пруденс.
      – По некотором размышлении я решил, что мы должны скрепить наши брачные обеты в постели, как и положено.
      Его голос звучал обманчиво мягко. Пруденс могла только гадать, какие чувства бурлят в душе Росса. Страсть? Ярость? Или желание отомстить за свое уязвленное самолюбие, унизив ее?
      – Не смей до меня дотрагиваться! – сказала она дрожащим голосом.
      – Я заплатил за тебя. Сделка – так ведь ты говорила? Но мои расходы еще не окупились. Сегодня мы начнем выравнивать счет.
      – Нет! Не хочу! – взвизгнула Пруденс.
      – Да, клянусь Господом! Сделка это, брак или прелюбодеяние, но я имею на тебя все права!
      Он погрузил пальцы в ее распущенные волосы, притянул к себе и начал целовать. Его горячие губы лишали ее сил и вынуждали сдаться. Пруденс продолжала сопротивляться, зная, что идет наперекор собственным желаниям. Росс поднял вверх ее сорочку и стал ласкать нежную грудь Пруденс. Его прикосновения были мучительно-дразнящими, вызывающими в ней огонь ответного желания.
      Когда Росс разжал руки, Пруденс уже трепетала, покорно сдавшись на милость победителя, и все ее тело полыхало от страсти. Словно в полузабытьи она позволила ему сорвать с себя остатки одежды, наблюдала, как он снимает рубашку, любуясь его литым, сильным телом.
      Росс улыбнулся. «Что это – улыбка победителя?» – подумала Пруденс, в которой опять пробудилась ярость. Он сломал ей жизнь и заставил вновь уступить искушению.
      Росс подошел поближе, но Пруденс с силой оттолкнула его, уперевшись кулачками в обнаженную грудь мужа.
      – Ты не имеешь права спать со мной против моего желания! – закричала она.
      В его горле что-то заклокотало.
      – Но ты ведь хочешь меня! – крикнул Росс. – Хочешь!
      Он схватил ее, приподнял и перебросил через плечо, как мешок с зерном. Охваченная бессильной яростью, Пруденс колотила его по спине. Ее распущенные волосы свесились вниз, почти касаясь пола. Оказавшись на кровати, она попыталась встать на четвереньки, но Росс не дал ей улизнуть, крепко ухватив за талию. Пруденс боролась из последних сил. Главное, чтобы Росс не смог перевернуть ее на спину и дотянуться до самой уязвимой точки. Он не добьется своего сегодня, чего бы это ей ни стоило. «Вот она – первая брачная ночь!» – с горечью подумала Пруденс. Но пусть этот наглец испытает на себе, что значит быть отвергнутым. Все равно его боль не сравнится с ее страданиями.
      – Моя упрямая жена, – прошептал Росс, пытаясь преодолеть ее сопротивление и повернуть лицом к себе, – неужели ты надеешься остановить меня? Маленькая пастушка, наверное, ты была настолько застенчивой, что отворачивалась, видя, как совокупляются твои овечки?
      Его голос звучал почти весело. Пруденс почувствовала, что руки Росса еще плотнее сомкнулись вокруг ее талии, и вдруг ошеломленно дернулась. Росс вошел в нее – резко и неожиданно, как завоеватель. Твердая мужская плоть легко отыскала привычное убежище и проникла в самую глубь. И непокорное тело Пруденс вновь вознеслось к еще не изведанным высотам. А когда Росс начал двигаться все быстрее, она поняла, что погибла.
      Да, Пруденс хотела его. И не только сегодня. Каждую ночь, до конца своей жизни, она будет страстно желать Росса, если он сумеет вот так же, как сейчас, воспламенять ее. Она стонала при малейшем движении его мужского естества, властно проникающего в самые укромные уголки ее тела, в котором уже нарастала мучительно-сладкая судорога. Завершающий взрыв был уже совсем близок, и вдруг Росс отстранился от нее.
      – Росс? – прошептала Пруденс, вся дрожа, и снова повторила: – Росс…
      В ее голосе звучало отчаяние. Неужели он оставит ее вот так – неудовлетворенной, полной ожиданий? Она перекатилась на спину и раздвинула ноги.
      Росс стоял рядом на коленях и тяжело дышал. Его грудь бурно вздымалась, кожа блестела от испарины. Он не пытался овладеть ею снова, а просто внимательно смотрел, словно дожидаясь какого-то знака.
      – Да, я хочу тебя, – сказала Пруденс, всхлипнув. Это было полное поражение, но тело Пруденс не могло противиться. Росс с видом победителя прильнул к ней губами, и они снова слились в одно целое, пробудив в себе угаснувший было любовный пыл, уносивший их к вершинам наслаждения, где не было места темным мыслям.
      Низ живота у Пруденс все еще ныл после жестокого удара Хэкетта. Но вспышки боли, казалось, только усиливали жар в ее чреслах, раскаленной лавой растекавшийся по всему телу. Пруденс вонзила ногти в спину Росса, побуждая к еще большему неистовству страсти. Ей хотелось раствориться в нем, быть уничтоженной им, поглощенной полностью, без остатка. Потому что эта блаженная пытка заглушала муки ее сердца.
      Но когда предел наслаждения был достигнут, воспоминания снова вернулись к Пруденс. Ребенок! Разве эти ночи, отданные любовным усладам, возместят ей утрату ребенка? Росс еще не успел отстраниться, а по щекам Пруденс уже катились горячие слезы. Ее мука выплеснулась наружу в горьких всхлипываниях.
      Росс испуганно привстал:
      – Пруденс, что с тобой?
      Но она только покачала головой, не переставая плакать. Что тут скажешь? Винить некого, кроме самой себя. Надо было – обязательно надо было! – рассказать Россу все раньше и остановить брачную церемонию. Он хотел сделать как лучше. А она смолчала, боясь позора и насмешек. Выйдешь замуж второпях – долго будешь раскаиваться. Ей предстоит каяться всю жизнь.
      – Не плачь, Пруденс, – сказал Росс, обняв ее. – Прости!.. Прости, что я принудил тебя. Мне казалось, что только так ты сможешь забыть Джеми. И ты забудешь. Скоро от него останутся одни воспоминания. И ничего больше.
      При упоминании о Джеми Пруденс заплакала еще сильнее. Ее душераздирающие рыдания совсем обескуражили Росса. Он сжал ее покрепче и стал укачивать, словно ребенка, бормоча нежные слова.
      Наконец Пруденс затихла. Горе истощило ее силы. Росс уложил ее на подушку, накрыл одеялом и поцеловал в лоб.
      – Мы славно заживем вместе, – сказал он, снова обняв Пруденс. – Вот увидишь…
 
      Ей оставалось одно: сбежать от Росса, как только они доберутся до Лондона.
      Пруденс без особого желания приподнялась на кровати. Хорошо бы еще подремать, спрятавшись от всех своих бед в сладких снах. Сегодня ночью, когда она таяла от наслаждения в объятиях Росса, ей казалось, что совсем нетрудно притвориться счастливой. Представить себе, что выбор уже сделан и надо принять его.
      Но проснувшись на рассвете в холодной комнате, Пруденс посмотрела на все происходящее другими глазами. Что значит «выбор сделан»? А это значит, что придется променять сына на греховные радости плоти. Она лишится этого блаженства: быть с ним вместе, наблюдать, как растет и превращается в мужчину ее малыш. Она будет предаваться страсти по ночам, чтобы дни не казались слишком уж унылыми. Пруденс снова услышала голос отца:
      «Котеночек, удовольствия преходящи, а печаль длится долго».
      Нет, она не перестанет плакать, пока они с сыном в разлуке. И никакие объятия – даже самые пылкие – не смогут заполнить пустоту в душе и потребность прижать к себе любимое существо, выношенное под сердцем.
      Росс, как всегда, оставил ей завтрак. Пруденс посмотрела на полную тарелку. Но сегодня утром у нее не было аппетита. И в голове опять начали стучать молоточки. Вот до чего доводят слезы. Пруденс слезла с кровати. К счастью, Росс еще не запер свой сундучок с лекарствами. Большой сундук и ящики с багажом были уже подготовлены для предстоящего путешествия. Она высыпала в стакан с водой порошок от головной боли, выпила его и занялась утренним туалетом. Тщательно изучив свое лицо в зеркале, Пруденс осталась недовольна и с сожалением подумала, что горе сильнее всего портит внешность женщины. Под глазами у нее залегли темные круги, щеки приобрели землистый оттенок. Губы еще были распухшие от ударов, нанесенных Хэкеттом. А на лбу появился маленький прыщик. Пруденс прикрыла его локоном и начала одеваться.
      Когда в комнату вошел Росс, она укладывала свое белье в сундук. Он вел себя отчужденно и избегал встречаться с ней глазами, очевидно, чувствуя себя столь же опустошенным после бурно проведенной ночи.
      – Карета ждет внизу. Мы можем ехать в любую минуту, как только ты будешь готова, – сказал Росс ровным, бесстрастным голосом.
      Пруденс выпрямилась и повернулась к нему.
      – Я уже все закончила.
      – Сегодня утром я целый час провел с его превосходительством мистером Ли. И дал ему полный отчет относительно поведения Хэкетта на борту «Чичестера». Он намерен послать мое донесение в Лондон, в Адмиралтейство.
      – Я очень рада. Если его накажут, значит, бедный Тоби пострадал не напрасно.
      – Ли говорит, что Хэкетт будет отстранен от командования кораблем до тех пор, пока не оправится от… – Он закашлялся и отвернулся.
      Пруденс почувствовала себя виноватой.
      – Росс… мне… мне так стыдно за свои вчерашние слова!.. Будь я мужчиной, я избила бы этого негодяя так же жестоко.
      – Нет. Твои упреки были справедливы. Я не имел права терять голову.
      Пруденс взглянула на побелевшие костяшки его пальцев и весело рассмеялась:
      – Ничего. Думаю, еще некоторое время твои руки будут служить хорошим напоминанием об этой глупой выходке.
      Пруденс улыбнулась ему и вдруг вспыхнула как маков цвет: ее мысли снова вернулись к сегодняшней ночи, полной бурных страстей. Росс ответил пристальным и тоже несколько смущенным взглядом и начал возиться с ящиками, хотя все его вещи были давно уложены.
      – Я не очень люблю Лондон, – сказал наконец Росс. – И, насколько мне помнится, ты тоже.
      – Да, – отозвалась Пруденс, заинтригованная неожиданной сменой темы. – Там грязно и слишком много народу. По крайней мере летом.
      – А зимой и вовсе ужасно! В Костуолд-Хиллс, недалеко от города Сиренчестера, есть прелестные деревеньки. Там разводят овец. Тебе ведь знакомо это занятие?
      – Не понимаю, о чем идет речь?
      Росс, вероятно, вздумал говорить загадками.
      – В этом районе не хватает врачей. Я, пожалуй, открою там практику.
      – Я думала, ты хочешь бросить медицину. Она ведь слишком несовершенна, по твоим словам.
      Росс с мрачным видом вздохнул.
      – Мне нужно содержать свою жену. За эти несколько недель я потратил большую часть моего состояния.
      Пруденс охватило чувство вины. Значит, Росс тоже сомневается в целесообразности их брака. Он явно не счастлив. Мысль об этом развеяла последние сомнения. Она уйдет от него – так будет лучше для них обоих. Ей надо отыскать Джеми, а Росс сможет потратить остаток денег, чтобы устроиться в каком-нибудь уединенном месте, обрести желанный покой и вновь предаться мыслям о Марте.
      Поездка из Вильямсбурга до гавани, где стоял их корабль, прошла в напряженном молчании. Один Тоби не замечал тяжелой атмосферы, полной скорбных сожалений и омраченных угрызениями совести воспоминаний, которая нависла над супругами, словно черная туча.
      Узнав, что они снова должны плыть на корабле, Вэдж сначала перепугался. Но Росс терпеливо объяснил, что хочет покинуть страну, где находится ужасный «кэп Хэкетт». И теперь Тоби весело бормотал что-то себе под нос, а если умолкал, то лишь для того, чтобы задать какой-нибудь вопрос, – о церквушках, мимо которых они проезжали, о полях, с которых уже собрали урожай. И Пруденс радовалась этим моментам просветления.
      При виде стоящего на якоре «Чичестера» Тоби испытал очередной приступ ужаса, но Росс успокоил его, показав на «Верное сердце» – торговое судно, которое должно было доставить их в Англию.
      С багажом произошла небольшая задержка, но вот наконец они поднялись на борт «Верного сердца». Полуденное солнце заливало их своими яркими лучами. Корабль – конечно, не такой большой, как «Чичестер», – все же был куда красивее. Росс выбрал самую лучшую каюту, которая располагалась на юте. В ней было светло и просторно.
      – Как я рада: сюда будет проникать солнечный свет, – заметила Пруденс, с улыбкой оглядывая большие окна.
      – Да, не сравнишь с нашей прежней норой, – согласился Росс и посмотрел на Тоби, который мрачно лопотал что-то, глядя в пространство пустыми глазами. – Мы уже вышли в море. Пора устроить Тоби на новом месте: его каюта рядом. Бедняга!.. Боюсь, сегодняшние волнения совсем выбили его из колеи.
      Когда мужчины удалились, Пруденс сняла шляпку, повесила на стул плащ и внимательно осмотрела каюту, обшитую деревом. Она была обставлена мебелью, перевезенной с «Чичестера». Письменный стол, мягкое кресло, шкафчик для хранения продуктов и скамья. Росс добавил к своей обстановке огромный круглый стол, стоявший в центре, и четыре стула. Пруденс знала, что он позаботился купить корову и несколько клеток с курами, а кроме того, договорился с одним из матросов, чтобы тот им стряпал. Значит, во время плавания можно будет устраивать светские приемы для капитана и офицеров.
      Пруденс затаила дыхание, заметив еще один новый предмет обстановки. Это была большая занавешенная кровать, занимавшая чуть ли не половину каюты. «Пресвятые небеса!» – подумала она, осознав назначение этого предмета. Плавание закончится по меньшей мере недель через шесть. И каждую ночь они будут предаваться страсти. Впрочем, неугомонный муженек вполне способен затащить ее в постель и днем, в часы, когда всех тянет отдохнуть.
      А что, если она забеременеет? Может быть, это уже произошло?.. Пруденс не знала, начнутся ли у нее на следующей неделе месячные. Ей казалось, что в ее организме уже совершается какая-то неведомая, таинственная работа. Теперь придется провести несколько дней в томительном ожидании.
      – Нет, не может быть, – прошептала Пруденс.
      Достаточно того, что, вернувшись в Англию, ей придется бросить Росса и заняться поисками Джеми. Но еще один ребенок… Это так осложнит жизнь! Пруденс содрогнулась от ужасной мысли: Джеми наверняка отвергнет ее.
      Она глубоко вздохнула. Да, это будет трудно, но надо убедить Росса отказаться от плотских удовольствий или хотя бы ограничить их, пока они не вернутся домой, в Англию.
      Пруденс вздохнула снова. Она тоже лишится уже ставшего привычным наслаждения. Какая мука! Ведь всякий раз при виде Росса в ее теле разгорается пламя страсти.
      Она упала на колени и сложила руки в молитве.
      – Возлюбленный Господь! Если ты вернешь моего ребенка, я клянусь, что с этой минуты буду избегать соитий с этим человеком, сколь бы сладостны они ни были. Ты знаешь, что брак, заключенный во лжи, только ради услаждения плоти, лишен благочестия в глазах твоих. Очисть же меня от тайных грехов моих и услышь мои молитвы.
      Пруденс поднялась на ноги, чувствуя, что сил у нее прибавилось. Она словно заново родилась. Конечно, Бог благосклонно примет и оценит ее жертву. Но – Пруденс сглотнула: в горле у нее словно застрял комочек страха – как, во имя всего святого, сказать об этом решении Россу?
      – Тебе понравилась каюта?
      Она обернулась. Росс стоял в дверях. Выражение лица у него было настороженным и печальным. Может, он ощущает себя виноватым за то, что вынудил ее выйти за него замуж? Надо воспользоваться этим шансом и воззвать – прости, Господи! – к его разуму.
      Пруденс неодобрительно поджала губы.
      – Вообще-то нет. Я все еще зла на тебя за прошлую ночь. Ты соблазнил меня и побудил к близости… к нежелательной близости. Воспользовался моей слабостью. Это не джентльменский поступок.
      Она подождала ответной реакции. Но Росс хранил молчание. Его лицо оставалось бесстрастным. Однако Пруденс рассчитывала, что у нее хватит твердости довести разговор до конца.
      – У жены есть права, которыми не обладает шлюха! – дерзко заявила она.
      – И какие же? – спросил Росс, плотно прикрыв за собой дверь.
      «Чем скорее, тем лучше!» – подумала Пруденс и, желая побыстрее покончить с этим делом, выпалила:
      – Я хочу, чтобы ты спал в гамаке или на раскладной кровати. Я не лягу с тобой в одну постель.
      – Неужели и впрямь не ляжешь? – Его глаза сердито вспыхнули. – Что это за новые капризы?
      «Господи, спаси и сохрани!» – мысленно взмолилась Пруденс, которую уже трясло от страха. Надо попробовать другую тактику и хоть немного успокоить Росса.
      – Просто… просто на корабле так неудобно спать. Вот когда мы будем жить в нашем собственном доме, на суше, в Костуолд-Хиллс… Кстати, мне очень нравится твое намерение поселиться там… – бессвязно лепетала она. Наверное, даже Вэдж не стал бы нести такой вздор. – Я хочу, чтобы мы занимались любовью у себя дома, – нескладно закончила Пруденс.
      Заведомая ложь. У них с Россом не будет никакого «дома». А вот с Джеми – другое дело. И все же она одарила Росса улыбкой, полной надежды и обещаний, надеясь умаслить его таким образом.
      Но ее маневр не произвел на него никакого впечатления.
      – Могу я узнать, в чем причина твоих… женских уловок? – спросил Росс, сердито сдвинув брови. – После всего, что у нас было, ты собираешься разыгрывать святую невинность? И надеешься, что я приму это как должное?
      Пруденс почувствовала себя наивной дурочкой. Она все еще плохо разбиралась в мужском характере. О если бы Бетси была рядом! Как бы сейчас пригодились ее советы. Ее житейская мудрость.
      – Д-да, – заикаясь, пробормотала Пруденс.
      – Ничего подобного, мадам. Бог свидетель, вы не понимаете, что такое брак. Вам предстоит многое узнать. Но я уверен: даже в вашей глухой деревне женщинам известно, каковы их обязанности по отношению к мужу.
      Будь он проклят! Опять этот снисходительный тон. Росс, наверное, считает ее полной идиоткой!
      Пруденс раздраженно топнула ногой.
      – Я знаю одно: жена – не рабыня. А муж не должен быть тираном! Я желаю спать одна до тех пор, пока мы не приедем в Англию. Так мне удобно. Неужели ты настолько бесчувственный человек, что можешь лишить меня этого права?
      Росс негромко возразил:
      – Мы будем спать вместе.
      В его голосе слышалась угроза.
      – Я же сказала – нет. Если будешь упрямиться, я лягу в гамак. В конце концов наш брак был твоим желанием, а не моим.
      Эти слова, казалось, произвели впечатление на Росса. В его непреклонном взгляде мелькнуло нечто похожее на колебание. Пруденс решила, что победа осталась за ней и теперь-то Росс оставит ее в покое. Но может быть, имеет смысл забить последний гвоздь?
      – Я уверена, ты никогда не позволял себе так неуважительно относиться к Марте, – сказала она, стараясь, чтобы в ее голосе прозвучали нотки осуждения.
      Росс побледнел, но смолчал.
      Да, это победа. Пытаясь скрыть свое торжество, Пруденс указала на свободное место под окнами каюты.
      – По-моему, здесь прекрасно разместится раскладная кровать.
      Но, увы, Пруденс ошиблась в расчетах. Росс грубо схватил ее за плечи и окинул сердитым взглядом.
      – Никакой раскладной кровати! Никаких гамаков! И не смей больше упоминать о Марте! Она была послушной женой. Во всех отношениях.
      Ненависть к Марте ослепила Пруденс, лишив ее разума и чувства осторожности. Она вырвалась из рук Росса и шагнула к окну, с раздражением глядя на удалявшийся берег.
      – Не сомневаюсь, Марта была само совершенство, под стать тебе, – ядовито сказала она. – По первой твоей команде прыгала в постель и удовлетворяла твои прихоти. Постоянно пела тебе дифирамбы. Жаль, что я не похожа на послушную Марту. Какое разочарование для тебя!
      Она услышала, как Росс резко втянул воздух сквозь стиснутые зубы, а потом заговорил – холодным, зловещим тоном:
      – Более того: Марта ни разу не дала мне повода для грубого обращения. Раньше я полагал, что с женой надо вести себя предупредительно и нежно. Впрочем, до встречи с тобой я еще не видал женщины, так похожей на капризного ребенка. Забудь свои нелепые фантазии и учись уважать желания мужа, как подобает настоящей жене.
      – А если меня не устраивают твои требования и твоя властность? – вызывающе воскликнула Пруденс, обернувшись к нему.
      – Это противоречит всем правилам поведения джентльмена, но, пожалуй, мне доставит огромное удовольствие…
      Пруденс презрительно скривила губы.
      – Взять меня силой, когда ты пожелаешь?
      – Отшлепать тебя, как малое дитя, – угрюмо закончил он, угрожающе сверкнув глазами.
      Пруденс вздрогнула и отвернулась. Через мгновение она услышала, как открывается дверь.
      – К вечеру реши, что ты выбираешь. Я буду на баке. Встретимся там, когда пробьет шесть склянок. Капитан пригласил нас на ужин.
      С этими словами Росс удалился.
      Она рухнула в кресло, дрожа всем телом. «О Пруденс! Как же ты ухитрилась натворить столько бед? Оскорбила мужское самолюбие Росса, а ведь он так уязвим! Наговорила гадостей про его умершую жену. Упрямилась, отказываясь лечь с ним в постель». Будь у нее хоть капля здравого смысла, она давно рассказала бы Россу всю правду о Джеми и ребенке. Наверное, есть такие ловкие женщины, которые с помощью лжи и капризов заставляют мужчин подчиняться себе. Она не раз видела, как умело вертит дедушкой его нынешняя жена. Но наивная Пруденс Оллбрайт явно не относится к их числу!
      Всю оставшуюся часть дня ее мучил страх. Выполнит ли Росс свою угрозу? У Пруденс не было уверенности в том, что он хотел просто припугнуть ее. Но если и так, то ему это удалось.
      Что же выбрать? Ее ждет боль и унижение в одном случае и опасность забеременеть – в другом. Пруденс боялась тяжелой руки Росса, зная, каков он в гневе. Но еще больше ее страшили его ласки. Если она уступит, изменив своему решению, и снова зачнет ребенка, Бог ей никогда этого не простит.
      Дело осложнялось тем, что у Пруденс опять разболелась голова, а от качки ее начало подташнивать. Она вышла на ют, чтобы освежить голову, но там было холодно. Почувствовав озноб, Пруденс вернулась в каюту.
      Они переоделись к ужину, храня холодное молчание. Пруденс охватило такое уныние и усталость, что каждое движение было для нее мукой. За столом она съела самую малость, стараясь быть любезной с капитаном, его помощниками и несколькими пассажирами, которые тоже оказались в числе приглашенных. Но все ее мысли были заняты Россом. Приближался час неизбежной расплаты.
      Она послушно поплелась за ним в каюту. Росс закрыл дверь, зажег еще один фонарь, а потом повернулся к ней, скрестив руки на груди.
      – Ну, ты приняла решение?
      У нее бешено забилось сердце. В голове стоял туман. Мысли путались. Что же делать? И вдруг Пруденс почудился сердитый голос отца: «Честность – лучшая политика, котеночек».
      Вздохнув, она шагнула к Россу. Настало время сказать ему правду.
      Но тут пол качнулся под ее ногами. Колени пронзила такая острая боль, что Пруденс с трудом устояла на ногах. Мигая, она уставилась на Росса. Его лицо отодвинулось куда-то далеко-далеко, словно он оказался на другом краю широкой пропасти, которую ей надо перейти.
      Тихо вскрикнув, Пруденс рухнула на пол.
      Она очнулась, чувствуя, как ее раздевают нежные руки Росса. Он отнес жену на кровать и уложил под одеяло.
      Пруденс попыталась приподняться. Согласился ли он на ее условия?
      – Росс, нет. Я не могу… – начала было она дрожащим голосом.
      Но он заставил ее снова откинуться на подушки.
      – Тихо. Ты заболела.
      Пруденс с трудом втянула в себя воздух.
      – Это серьезно?
      Росс озабоченно нахмурился.
      – Боюсь, у тебя оспа.

Глава 20