Траутман оказался прав: на «Наутилусе» все были в ужасе, что же с ними произошло. Они отсутствовали более часа, намного дольше, чем позволял запас кислорода в скафандрах.

Невероятное облегчение и радостное возбуждение от того, что Траутман и его спутники целы и невредимы, быстро сменилось гвалтом и невообразимым изумлением, как только Майк и Траутман сообщили о находке. А потом все сразу же захотели немедленно двинуться к куполу.

Но Траутман был непреклонен. Он безапелляционно заявил, что на поверхности уже давным-давно ночь, потому что солнце успело сесть за горизонт, а значит, и им всем не мешает лечь спать. А на следующее утро они смогут отправиться в первую настоящую экспедицию к подводному куполу. А пока пусть подумают, как им доставить баллоны со сжатым воздухом к ним, на «Наутилус».

Все были страшно разочарованы, включая и Майка. Но он, конечно, понимал, что приказ Траутмана разумен. Следующий день обещал быть напряженным. И им понадобится вся их энергия. В этот раз они уже прихватили с собой один из баллонов с воздухом, и хотя под водой им было легче управляться с ним, но вес баллона был все же очень внушительный, так что им пришлось попыхтеть. Даже втроем они едва смогли втащить баллон в шлюзовую камеру, а потом по узенькому трапу к верхним складам.

Постепенно все разбрелись по своим каютам. Майк собрался было тоже последовать этому, но передумал и снова заглянул наверх, где Траутман и Сингх возились с баллоном.

— Ну как, получается? — спросил Майк, остановившись за их спинами, пока они на корточках сидели перед баллоном.

Траутман был мрачен.

— Сам еще не знаю, — пробурчал он.

Он мотнул головой в сторону стального люка, у которого они сидели. Бронированная дверь сразу же захлопнулась, как только появилась пробоина и в подводную лодку попала вода. Эта дверь была лишь малой составной частью мудреной автоматики, которая в случае аварии должна была предотвратить гибель «Наутилуса» и которая, как он мог убедиться и сам, полностью заслуживала доверия. Но с чем автоматика никак не могла справиться, так это с пятьюдесятью тысячами или даже со всеми ста тысячами литров воды, проникшими в помещение за закрытой дверью и придавившими корабль к морскому дну, словно бетонная подушка.

Траутман кивнул на круглый, замысловатый замок сбоку двери.

— Никак не удается присоединить, — вздохнул он. — Я-то надеялся, что нам удастся просто подсоединить баллоны и закачать туда воздух, чтобы выдавить воду, но вентили не подходят друг к другу.

— Значит, придется выкачивать?

Траутман тоскливо пожал плечами.

— На это уйдет уйма времени. Ты хоть имеешь представление, сколько придется повозиться, чтобы выкачать из лодки около пятидесяти тысяч литров воды?

— Ну, если мы все возьмемся…

— Дело не в этом, — перебил Траутман. — Я вовсе не уверен, что у нас будет столько времени. Не забывай, пожалуйста, о Винтерфельде. Рано или поздно он постарается добраться сюда. И если он нас здесь застанет… — Капитан вздохнул: — Боюсь, что в настоящий момент «Наутилус» совершенно беззащитен.

Рука Майка вдруг заныла от резкого приступа боли. Он опустил глаза и увидел, что оба укуса успели опухнуть и побагроветь. Он слегка погладил ранки и сказал:

— Как-то они нехорошо выглядят, да?

— Пожалуй. Но я еще не закончил. Завтра утром я и Сингх постараемся первым делом заварить пробоину в корпусе. А когда вернем лодке герметичность, посмотрим, как быть дальше. Может, мне удастся что-нибудь придумать насчет вентилей. — Траутман кивком указал на руку Майка: — Сильно болит?

— Нет, — соврал Майк, хотя ранки уже пульсировали, щипали и жгли, так что у него чуть не выступали слезы.

Сочувствующий взгляд Траутмана ясно показывал, что он думает об этом. Но вслух только посоветовал:

— Иди-ка ты спать. Завтра предстоит долгий и трудный день.

И снова повернулся к баллону с воздухом.

Майк еще несколько мгновений смотрел на него и Сингха, потом повернулся и побрел в свою каюту на самой нижней палубе «Наутилуса». Несмотря на все возбуждение от пережитого, он тут же уснул.

И ему приснился сон. Не совсем обычный нормальный сон. Было почему-то все время ясно, что это всего лишь сон, и при этом невероятно реальный. Майк находился не в каюте «Наутилуса», а посреди огромных зеленых колышущихся джунглей, совершенно невиданных ни в жизни, ни в книжке. Деревья головокружительной высоты росли вокруг него так густо, что, казалось, образовывали непроходимую стену. А там, где все же имелся хоть малейший просвет, буйно разросся густой кустарник с колючими ветками. Одуряюще пахли какие-то неведомые и странные цветы. Кора деревьев была покрыта странными чешуйками. Когда же он поднял голову и посмотрел в небо, то понял, что это были не настоящие деревья, а своеобразные гигантские папоротники, которые во множестве произрастали на земле миллионы лет тому назад. Огромные листья папоротников смыкались высоко над его головой, образуя крышу, которая была настолько плотной, что почти совсем не пропускала солнечный свет. В этом лесу царили темно-зеленые влажные сумерки и никогда не становилось по-настоящему светло.

И не только все в этом непонятном не-сне было иным, нежели в нормальном мире, но и сам он перестал быть самим собой. Майк совершенно не ощущал свое тело в этом сне, не видел себя со стороны и не представлял, как же он теперь выглядит. Ясно было только, что он вовсе не в своем теле, да и, вероятнее всего, вообще не в человеческом образе. Все его движения казались ему самому чужими, их даже нельзя было описать с помощью человеческой речи, и все чувства были новыми и чуждыми человеку. И видел он по-другому, -слышал, обонял и ощущал вкус резче и удивительнее, чем прежде, а вместо логики, разума и здравого смысла испытывал сбивавшие его с толку чувства, которые знавал и в своем человеческом образе, но никогда с такой невероятной мощью. И описать их можно лишь так: голод, азарт охоты, страх, недоверие. Все это были инстинкты хищника, к ним добавлялись и другие, полностью чужеродные ощущения, для которых он так и не подыскал названия, потому что из опыта его жизни в качестве человека они ему были совершенно неведомы.

Майку не удавалось хоть как-то повлиять на действия и движения своего «гостевого» тела, так что ему не оставалось ничего другого, как смириться. Ему все же удалось понять, что существо, чьим телом он «владел» во сне, было четвероногим хищником, потому что несколько раз перед его глазами мелькнула черная когтистая лапа, а два-три раза от него врассыпную в панике разбежались мелкие зверьки. Он погнался за ними и, хотя ни разу не догнал, все же пережил невероятное по силе возбуждение, быстро охватившее и самого Майка, так что он чуть было не забыл, что все это видит и переживает всего лишь во сне. И вдруг уже сам он, а не представлявшийся ему во сне хозяин чужого тела, погнался за зверьком, напомнившим ему белочку с облезшим хвостом. Он яростно ощутил азарт охотника и буравящий голод, как будто это были его собственные чувства. Добыча грозила ускользнуть, устремись вверх по дереву, но Майк упорно не отставал от зверька, взбираясь по стволу с такой же легкостью. Он чувствовал, как его когти вонзались в кору папоротника, в то время как стройное мускулистое тело напряглось для решающего прыжка и…

Кто-то сильно ударил его по лицу, так что Майк с криком подскочил в кровати и закрыл лицо руками. В самое первое мгновение он различил лишь свет и тени, замелькавшие перед его глазами в сумасшедшем танце. Ему показалось, что он куда-то падает. Если он не уцепится покрепче за ствол дерева, то…

Какой еще ствол дерева?

Майк попытался прийти в себя и окончательно проснуться, как только понял, что он уже не в приснившихся ему папоротниковых джунглях. Мокрый от пота, он кашлял в собственной постели. Перед ним стоял Сингх, озабоченно смотревший ему в глаза и крепко державший его за локти.

— С вами все в порядке, господин? — спросил он.

Майк кивнул и выдернул руки. Только сейчас он почувствовал, как у него горит лицо. В глазах Сингха появилось извиняющееся выражение, когда Майк приложил руку к пылавшей щеке.

— И опять ты надавал мне пощечин, — с упреком произнес Майк.

— Я не смог придумать ничего лучшего, — ответил Сингх, в голосе которого не прозвучало никакого сочувствия. — Вы кричали и били вокруг себя руками. Наверно, дурной сон?

— Кажется, да, — как-то неуверенно сказал Майк.

На краткое мгновение по его спине пробежали ледяные мурашки. Во сне он был огромным хищником, скользящим по густым зарослям джунглей. Странно, это казалось ему нормальным тогда, но сейчас, в воспоминаниях, было безумным и нереальным. Майку с трудом удалось припомнить еще какие-то подробности. Стоило ему проснуться, картинки сразу потускнели и начали исчезать из памяти, как это часто бывает со снами.

Сингх с прежней озабоченностью не отрывал от него взгляда.

— Что с вами творится? Вы сами на себя не похожи, если будет позволено сказать. — Он вытянул руку и положил ее Майку на лоб. — Так я и думал. У вас жар, и лоб просто пылает.

— Ерунда, — успокоил его Майк.

— Пойду принесу хинин из нашей бортовой аптеки, — сказал Сингх, но Майк испуганно удержал его движением руки. Не нужны ему никакие лекарства. Как ни странно, он не представлял, что с ним такое творилось, но абсолютно точно мог сказать, что лекарства тут не помогут.

— Кажется, я немного переутомился, — пробормотал Майк. — Слишком много всего случилось сразу.

Сингх и виду не подал, что он думает об этом детском лепете. В любом случае он делал то, к чему Майк уже успел привыкнуть. Если Сингх считал, что его господин и подопечный в опасности или слишком рискует, то он попросту игнорировал приказы Майка и действовал по своему усмотрению. Хотя Сингх сам настойчиво называл его «господином» и частенько вел себя так, словно был рабом и телохранителем Майка, уже несколько раз спасал ему жизнь, индус обладал еще и непревзойденным талантом в нужное время абсолютно не замечать желаний и приказов Майка.

— Я принесу что-нибудь, что снимет жар, — объяснил он.

Не успел Майк открыть рот, как он исчез. Взгляд Майка остановился на правой руке. Кошачий укус вздулся и покраснел еще больше. Кровь в больной руке пульсировала, ранка явно воспалилась. Вероятно, именно это и было причиной высокой температуры, а также пережитого кошмарного сна. Если только это был кошмар…

Майк все больше терялся. Он уже не мог припомнить детали, но чем больше блекли воспоминания, тем ужаснее казался ему сон. Ему еще никогда не приходилось переживать ничего подобного, столь же странного.

Но ведь раньше ему не удавалось находить купол на дне моря. Этому куполу много сотен, лет… Не каждый день попадаются и стеклянные гробы, к тому же с мертвой девочкой, охраняемой черным ангорским котом…

Наверно, это и было причиной его кошмара. Высокая температура, вызванная воспаленной рукой, да еще события вчерашнего дня просто распалили его воображение, и оно начало творить с ним свои странные фокусы.

Сингх вернулся. В правой руке он держал бокал и не дал Майку даже возразить, просто влив силой ему в рот несколько глотков горького напитка. Майк храбро проглотил эту гадость, но не смог сдержаться, и его губы тут же скривились от отвращения, как только Сингх убрал бокал.

— Это должно помочь вам, — сказал Сингх и ласково улыбнулся. — Вы же знаете, все по-настоящему полезное всегда почему-то горькое.

Он осторожно поставил сосуд на пол, мягко надавил Майку на плечи, заставив снова улечься, и укрыл его, будто тот был маленьким ребенком.

— Теперь поспите, господин. Я передам Траутману и мальчикам, чтобы вас не будили.

— Об этом вообще не может быть речи, — запротестовал Майк. — Я обязательно…

— …будете всем помехой, если расхвораетесь всерьез, — перебил его Сингх. — Особенно если это случится прямо там, в море, или в самом куполе. А теперь хорошенько выспитесь, и, может быть, тогда жар спадет сам по себе.

Майк хотел было показать Сингху свою воспаленную руку, но что-то в нем воспротивилось этому. Более того, почти против воли он скрывал руку под одеялом. Он и сам не знал почему, но что-то говорило ему, что будет лучше, если Сингх не заметит рану.

— Мне остаться здесь? — спросил Сингх.

Майк помотал головой. Он вдруг снова почувствовал себя усталым, ужасно усталым. Он спросил себя, что же ему налил в бокал Сингх, чем напоил его, но даже эта мысль тут же куда-то ускользнула. Он хотел лишь спать.

— Совер-шен-но не-зза-ччем, — пробормотал он, еле ворочая языком. Несколько мгновений спустя он уже спал. На этот раз без сновидений.

Сингх сдержал свое слово и не разбудил его. И хотя сразу после того, как проснулся, Майк жутко разозлился, одновременно он испытал и глубокую благодарность, потому что чувствовал себя отдохнувшим и способным горы перевернуть, чего уже давненько не бывало. Либо сон, либо лекарство Сингха одержали победу над температурой. Рука, правда, по-прежнему побаливала, но когда он внимательно осмотрел ее, то заметил, что опухоль стала значительно меньше.

Он, наверно, проспал намного дольше всех, потому что, выйдя из каюты и проскользнув в салон, нашел всех сидящими за столом у большого иллюминатора. Все с аппетитом ели. Первый же взгляд в иллюминатор убил слабо теплившуюся надежду, что вчерашняя катастрофа была всего лишь частью ночного кошмара. За стеклом по-прежнему царила сплошная мгла.

Салон был уютно драпирован бархатом, поэтому невозможно было поверить в то, что находишься на борту подводной лодки, если бы не помещавшееся сзади рулевое колесо и два пульта управления. Имелись и книжные полки, и даже бар, а вокруг стола располагалось множество удобных кожаных кресел.

В одном из кресел сидел Траутман. Его и без того худощавое лицо выражало безмерную усталость, а под глазами залегли темные тени. Капитан был совершенно вымотан, как будто проработал всю ночь напролет.

Сидевшие за столом приветствовали Майка громкими возгласами «Привет!» и ехидными шутками по поводу любителей поспать. Когда Майк встретился взглядом с Сингхом, то сразу понял, что верный индус никому не рассказал о событиях прошедшей ночи. Он был очень благодарен ему за это, так что добродушные подшучивания ребят отскакивали от него, не задевая. Майк сел на единственный свободный стул и с аппетитом принялся за завтрак, чувствуя себя отдохнувшим, свежим и, что интересно, зверски голодным, как будто прошлой ночью и вправду много часов пробегал по древним джунглям, а не лежал в своей постели, с высокой температурой.

Конечно, речь зашла о немедленной экспедиции к куполу. Все настаивали на том, чтобы тут же влезть в скафандры и отправиться в путь, но Траутман, как всегда, успешно отражал атаки и охлаждал их пыл. В первую очередь, терпеливо объяснял он, и Сингх, и сам он должны позаботиться о восстановлении корпуса «Наутилуса», а остальным выпала задача обследовать лодку в поисках других, более мелких трещин и пока не замеченных повреждений. Даже если им удастся снова отремонтировать «Наутилус», опасность грозит им по-прежнему, и ее надо встречать во всеоружии, так что не время быть беспечными. В двухстах метрах над их головой все еще рыщет «Леопольд», который, с заряженными пушками, возможно, только и ждет, когда они вынырнут на поверхность.

Все были страшно разочарованы, за исключением Бена, который, как всегда, просто из принципа протестовал против принятых решений — не важно, что обсуждалось. Но, в конце концов, все согласились, что Траутман прав.

Пока Траутман и индус снова надевали скафандры и, увешанные инструментами и всевозможными материалами для ремонта подводной лодки, покидали корабль, мальчики принялись тщательно обследовать все уголки и потайные места лодки. Как выяснилось, опасения Траутмана оказались не напрасными: они отыскали дюжину повреждений, ни одно не было большим или слишком опасным, но в своей совокупности они значительно снижали маневренность корабля. Кое-что им удалось отремонтировать сразу же, кое-что — нет, а про некоторые приборы, которые они нашли разбитыми или сорванными с места, они даже не знали, для чего те были предназначены. Траутману, когда он с Сингхом периодически появлялся на корабле для отдыха и пополнения запасов кислорода, совсем не давали покоя. Поэтому он должен был сам взглянуть то на одно, то на другое или дать указания, а то и засучить рукава.

Так прошел почти весь день. Только ближе к вечеру, когда Сингх и Траутман окончательно возвратились на борт, они принесли первую радостную весть за весь день. Ему и Сингху удалось более или менее закрыть пробоину. Конечно, без настоящего, более тщательного ремонта попозже никак не обойтись, но на данный момент хватит и того, что они сделали. Все это продержится какое-то время, так что теперь можно приниматься за вторую часть ремонтных работ: удалить из лодки проникшую через пробоину воду.

Как и следовало ожидать, для мальчиков это мгновение послужило толчком, чтобы снова настаивать на прогулке к подводному куполу. Майк считал, что Траутман и на этот раз найдет повод отказать. Сингх и он весь день были заняты тяжелейшей работой и чувствовали себя не лучшим образом. Но, к его огромному удивлению, Траутман согласился.

— Ну ладно, — проговорил он. — Майк и я сходим еще разок к куполу и все как следует подготовим. Я, кажется, придумал, как нам перенести все эти баллоны с воздухом к нам на корабль. А Сингх пока займется тем, что попытается смастерить подходящий переходник. Я надеюсь, что получится. Если же нет, то нам придется минимум два дня выкачивать воду.

Его слова вызвали всеобщий протест. Никто не хотел понимать, почему именно Майк может снова навестить купол.

— Потому что Майк уже побывал там и знает дорогу, — ответил Траутман. — Кроме того, в скафандрах вовсе не так легко передвигаться. А у меня нет ни времени, ни сил обучать кого-нибудь именно сейчас. А дорога очень опасна.

— Но я-то умею обращаться со скафандром, — буркнул недовольный Бен. — Вы же сами меня научили.

Траутман вздохнул, но ничего не возразил. Во-первых, Бен сказал правду. Траутман действительно когда-то давно показывал ему, как двигаться в подводном костюме. Во-вторых, Бен был самым сильным из мальчиков, а им пригодится любая помощь, чтобы справиться с баллонами весом в целый центнер.

— Ладно, — решительно произнес он наконец и встал. — Но только ты. Остальные останутся помочь Сингху.

Все не переставали возмущаться, но Траутман не позволил больше спорить с ним. Решение всегда принимает капитан. Они вышли из салона и отправились вниз, но не сразу в шлюзовую камеру, а в расположенную рядом рубку — настоящий склад всевозможных приборов, механизмов, запасных частей и тому подобного. Помещение казалось тесным из-за битком забитых полок, ящиков и шкафов, так что они втроем еле поместились. Траутман, тихонько ворча себе под нос, долго искал что-то в жутком хаосе, возникшем после столкновения с «Леопольдом», пока наконец не достал огромный рулон кабеля, который, кряхтя от усилий, перетащил в шлюзовую камеру. Он вообще не обращал внимания на удивленные взгляды Бена и Майка, а продолжал разыскивать по какому-то одному ему известному списку. В шлюзовой камере появились вскоре сеть с крупными петлями, несколько герметичных мешков. Под конец он внес ведро черной смолистой краски и кисточку. От всего этого нагромождения вещей им самим едва хватало места в шлюзе. Кроме того, их распирало любопытство. Майк не выдержал и атаковал капитана уймой вопросов.

Траутман, влезая в свой скафандр, махнул рукой на рулон кабеля:

— Это станет нашей нитью Ариадны. Мы закрепим кабель между «Наутилусом» и куполом. Будем держаться за него и не заблудимся.

— А разве можно заблудиться? — спросил Бен.

— Там так темно, что любой шаг в сторону может означать немедленную гибель, — ответил Траутман.

Это Майк как раз очень хорошо понимал, но все же возразил:

— А почему бы нам не использовать прожектор?

— А почему бы нам не послать наверх буек, да еще привесить указатель для Винтерфельда? — тут же парировал рассердившийся Траутман. — Мы обязаны соблюдать осторожность. Я и так не понимаю, почему он до сих пор не послал кого-нибудь вниз. Если они нас заметят, мы пропали.

— А может, Винтерфельд думает, что «Наутилус» затонул, — предположил Бен.

— Вряд ли, — ответил Траутман. — Я, конечно, не знаком с Винтерфельдом лично, но не могу представить его себе легкомысленным или легковерным. Я бы на его месте не успокоился раньше, чем собственными глазами не убедился, что корабль действительно выведен из строя.

Он застегнул свой скафандр и теперь помогал Майку и Бену. Затем все натянули перчатки и закрепили шлемы. Чуть позже они покинули «Наутилус» через нижний шлюз и отправились к куполу.

На этот раз они шли гораздо дольше. Траутман прикрепил один конец кабеля к «Наутилусу» и теперь виток за витком разматывал его за собой, но сеть и огромные мешки, которые двигались в такт течению, подобно повисшим парусам, здорово мешали им. А Майк уже так и лопался от нетерпения снова увидеть девочку и, конечно, кота. Дорога показалась ему вдвое длиннее.

Сначала они сложили весь груз у купола, и Траутман прикрепил к концу кабеля камень, чтобы кабель не унесло течением, когда они войдут в шлюз. Древняя автоматика сработала так же безупречно, как и вчера, стоило им только закрыть за собой внешнюю дверь. А еще чуть позже они вошли в машинный зал и сняли шлемы.

Бен вытаращил глаза и открыл рот, когда увидел аппараты и механизмы атлантов.

— Это… это… просто фантастика, — прошептал он.

— Восхищаться и удивляться будете позже, — приказал Траутман. — У нас дел по горло. — Он показал рукой в другой конец зала. — Баллоны находятся за последней дверью на левой стороне. Тащите их сюда. Как только я закончу здесь, сразу же приду к вам.

Он взял ведро с черной смолой, которое принес внутрь купола, и принялся делать то, что предложил вчера Майк: начал закрашивать окно, через которое проникал предательский световой сигнал. Иногда самые простые решения являются все же наилучшими.

Майк и Бен тоже двинулись, правда, вовсе не туда, куда им велел идти Траутман. Вместо этого они отправились в комнату с девочкой, потому что Бен, естественно, сгорал от любопытства поскорее увидеть стеклянный гроб.

Черное мохнатое нечто вышло им навстречу и приветствовало их радостным мяуканьем. Бен уже во второй раз за такой короткий срок вытаращил глаза, когда Майк присел на корточки, чтобы погладить кота. Животное, мурлыча, потерлось головой о руку Майка, так что последние остатки гнева на кота бесследно испарились. Кроме того, рука уже почти не болела.

— Ну надо же! — шепотом ахнул Бен. — Он и вправду существует!

Кот навострил уши и взглянул вверх на Бена, как будто понял, что речь шла о нем.

— А ты чего ожидал? Что у нас троих была массовая галлюцинация?

— Во всяком случае, это не то место, где ожидаешь увидеть кошку, — буркнул Бен, наморщив лоб. — Вот я и спрашиваю себя, как он сюда попал. И чем питается?

Он снял перчатку, присел рядом с Майком и протянул руку к коту. Кот тут же зашипел, резко ударил Бена лапой и прыгнул в сторону. Бен вскрикнул, отдернул руку и вскочил на ноги. Три тонких, налившихся кровью царапины тут же выступили на тыльной стороне его ладони.

— Проклятая вонючка! — ругнулся Бен. — У-ух, терпеть не могу кошек!

— Вероятно, он это почувствовал.

Майк еле сдерживался, чтобы не ухмыльнуться, а кот уже успокоился и, мурлыча, терся об его ногу.

— Так где же твоя сказочная Спящая Красавица? — поддразнил его Бен.

Майк кивнул на дверь, перед которой они остановились, и первым вошел в нее. Кот заспешил впереди них с высоко поднятым хвостом, одним прыжком вскочил на крышку стеклянного гроба и замурлыкал так громко, будто заработал электрический мотор.

— Удивительно, — пробормотал Бен. — Хотел бы я знать, кто ее сюда принес. И как долго она уже здесь лежит.

Он подошел к гробу. Кот прекратил беспокойное хождение взад и вперед и зашипел, так что Бен замер на полпути.

— Эта тварь представляет опасность для общества. Нам придется назвать его Кусачка.

— Его зовут Астарот, — вдруг сказал Майк. Бен заморгал от неожиданности:

— Как?

— Астарот, — повторил Майк. — Его зовут Астарот.

— Ах, вот как, — с ухмылкой протянул Бен. — Он сам тебе об этом сказал?

— Вот именно, — ответил Майк.

Бен рассмеялся и осторожно двинулся вперед, а Майк словно прирос к полу. Может, Бен и пошутил, но для него это не было шуткой. Не выдумал же он это имя в самом деле. Он вдруг совершенно точно узнал, как зовут кота, как будто кто-то сказал ему об этом. Ему стало очень неуютно. Мистика какая-то.

Бен между тем дошел до гроба, но не рискнул подойти слишком близко из-за угрожающе скалившего зубы кота.

— Довольно миленькая, — сказал он, несколько минут разглядывая девочку. — Но немой тип.

Майк тоже подошел, задумчиво погладил кота по голове и взглянул на девочку.

— Она…

— Что она?.. — спросил Бен, потому что Майк замолчал.

Он повернулся к Майку и вопросительно взглянул на него. Но Майк даже не слышал его. Он не мог поверить своим глазам. Мысли замелькали в голове в бешеном ритме, путаясь и мешая сосредоточиться.

— Да что с тобой такое? — спросил Бен.

— Она… она сдвинулась с места , — заикаясь, проговорил Майк. Он ткнул пальцем в гроб. — Она, должно быть, еще жива!

Бен какое-то время сосредоточенно смотрел на девочку.

— Ты бредишь, — сказал он наконец. — Она даже не дышит. Как же она могла сдвинуться?

Но Майк был абсолютно уверен. Вчера руки девочки были сложены на груди. Сейчас же ее левая рука соскользнула вниз и лежала вдоль тела.

— Траутман! — завопил Майк. — Идите сюда! Быстрее!

Бен укоризненно покачал головой, а секундой позже уже вошел Траутман, поспешивший на помощь со всех ног, как только позволял скафандр. В правой руке он держал пистолет. Майк даже не смог припомнить, когда капитан прихватил его с собой.

— Что случилось? — спросил Траутман, обводя комнату внимательным взглядом.

Бен опередил Майка, выпалив:

— Майк считает, что Спящая Красавица проснулась! — Он издевательски усмехнулся.

— Она пошевелилась, — объяснил Майк. Ухмылка Бена стала еще шире:

— Ну, тут все ясно. Кроме того, кот сообщил ему свое имя.

Бен выразительно покрутил пальцем у виска, а Майк одарил его самым свирепым взглядом, на какой только был способен.

— Слушай, Бен, — сказал он, — а не пойти ли тебе ненадолго прогуляться. Чудный собеседник для рыб — можешь злить их, сколько твоей душеньке угодно. Но шлем лучше оставить тут…

— Хватит, — резко прервал его Траутман. Он сунул пистолет за пояс, еще раз строго взглянул на Бена и Майка и подошел к саркофагу. Кот угрожающе зашипел.

— Осторожнее, — предупредил Майк. — Думаю, он охраняет девочку.

— Несомненно, — тут же поддакнул ему Бен. — А в действительности он не кто иной, как заколдованный лев… или это, должно быть, акула?

Если бы на Майке не было тяжелого скафандра, он бы точно треснул Бена по затылку.

— Она пошевелилась, — упрямо повторил он, повернувшись к Траутману. Тот замер, разглядывая девочку. — Посмотрите на ее руку. Вчера она лежала по-другому.

— Я не… не уверен, — засомневался Траутман.

— А я уверен! — заявил Майк. Вдруг он так разволновался, что просто не мог устоять на одном месте. — Вы знаете, что это означает, Траутман? Она жива! Она… она не мертва, а просто спит!

— Она же не дышит! — возразил Траутман. Но Майк только отмахнулся от его слов, словно от назойливой мухи:

— Может, она делает это почти незаметно, как это бывает, когда… спят очень глубоким сном!

— А как же! — язвительно прокомментировал Бен. — Не только глубоким, но и довольно затянувшимся — почти две тысячи лет!

— Ну и что с того? — не сдавался Майк. — Может, мы все ошиблись! Возможно, это никакой не гроб. Кто знает — может быть, все эти сложные механизмы там, в машинном зале, служат единственной цели — сохранить ей жизнь!

Язвительное выражение на лице Бена неожиданно сменилось изумлением, а потом он задумчиво сказал:

— Ты считаешь…

— Что твое сравнение со Спящей Красавицей не просто удачное выражение, а чистая правда, — подхватил Майк. Он повернулся к Траутману: — Мы должны забрать ее.

Траутман молча смотрел на неподвижно лежащую девочку, потом медленно повернулся, взглянул на Майка и спросил:

— Почему?

— Ну, потому что… потому что… — Майк растерялся и не знал, что ответить.

— Но мы же не можем просто оставить ее здесь, — неожиданно поддержал его Бен. — Если она действительно жива, тогда…

— Если она жива, — с нажимом сказал Траутман. — Во-первых, это только твое предположение. Во-вторых, совершенно непонятно, как нам ее разбудить. Предположим, Майк, что ты прав и вся эта сложная механика только для того и существует, чтобы девчушка оставалась живой — и это уже в течение веков, если не дольше! Тогда подумай: неужели потребуется всего лишь передвинуть какой-то рычажок — и она проснется? — Он покачал головой. — Намного вероятнее, что мы только погубим девочку. А если нам все же удастся разбудить ее — ты уверен, что именно этого она и хочет?

Майк ошалело уставился на него.

— Что вы имеете в виду?

— То же, что и говорю. Если ты прав и все эти машины обслуживают ее и существуют только с этой целью, то тогда возникает вопрос: почему? Вряд ли потому, что кому-то пришла в голову такая блажь. Наверное, для этого была очень важная причина. Так кто же дал нам право просто взять и разбудить девочку?

— Ха, Винтерфельд не станет долго размышлять или испытывать муки совести, когда найдет ее, — сердито возразил Бен.

— Тут я ничего не могу возразить, но мы сделаем все от нас зависящее, чтобы он ее не нашел, — ответил Траутман. Он сделал успокаивающий жест. — Сейчас мы все равно бессильны. А если вам так уж невтерпеж забрать ее с собой, то сначала давайте приведем «Наутилус» в порядок. Или вы хотите разбудить ее, чтобы потом она погибла вместе с нами?

Майк не посмел возразить. Траутман был прав, но это ничего не меняло. При мысли о том, что девочку придется оставить здесь одну, он просто заболевал.