Брэнсон (№1) - Настойчивый мужчина

— А пока, если мы хотим быть вместе, придется держать все в тайне? — спросил он устало.

Лора кусала губу, но твердо стояла на своем.

— Да.

Хэнк вздохнул.

— Хорошо. Я не буду давить на тебя. Но, пожалуйста, поскорее найди это время и место, потому что для меня невыносимо чувствовать себя трусом.

— Мама! Эй! Твой черед!

Лора смущенно окинула всех взглядом.

— Что?

Брук бросила на мужа и на сестру взгляд, который как будто говорил: «Ой, помогите, ой, спасите меня».

— Ты что, спишь? — удивилась она. — Твой черед.

Избегая любопытных взглядов, Лора принялась рассматривать свои карты.

— Пожалуйста, дайте подумать.

— Может, она и вправду заснула, — заметила Меган и усмехнулась, когда Лора внимательно на нее посмотрела. — Знаете, вчера вечером ее не было в городе, — сообщила она остальным и загадочно пошевелила бровями. — Мама сказала, что встречается с клиентом, но вполне возможно, что у нее было свидание с каким-нибудь первоклассным парнем, который не давал ей спать всю ночь.

— Меган! — в ужасе воскликнула Лора, потому что шутка была слишком близка к правде.

— Ну, конечно, посмотрите, как она покраснела, — засмеялась Брук. — Мама, признайся. У тебя появился зажигательный мужчина?

Чувствуя, что попала в западню, Лора помедлила, подбирая ответ. Но тут зять пожалел ее и пришел на помощь.

— Ладно, девочки, оставьте в покое свою мать. Он обвел сердитым взглядом обеих. — Если у Лоры есть мужчина, то это не ваше дело.

— Ну, прошу меня извинить, мистер Тобиас! — возмущенно сказала Брук.

— А я позволю себе не согласиться, — пискнула Меган. — Видишь ли, она наша мать.

— И у нас есть право… — начала Брук.

— Хватит! — грубо оборвал ее Дон. — У вас есть право заниматься своими делами. Ваша мать не обязана давать вам отчет… ни в чем.

Он говорил почти теми же словами, что и Хэнк, это было приятно, однако Лора не радовалась, она чувствовала одну только усталость. Положив карты, она отодвинула стул и сказала:

— Я еду домой.

— Что?!

— Мы же еще не закончили!

Лора улыбнулась и ответила сразу обеим:

— Я сказала, что еду домой. Я больше не хочу.

— Мама! — одновременно воскликнули Меган и Брук.

— Меня здесь нет, — уже от парадной двери выкрикнула Лора любимое выражение Меган, будто передразнивая ее. Последнее, что она услышала, закрывая за собой дверь, — это хохот, которым разразился ее зять.

Пока Лора шла к своей машине, она все время улыбалась. Но, вставляя ключ в замок, спохватилась: как же Меган доберется домой? Вздохнув, она вынула ключ и повернулась, чтобы идти назад, за дочерью. Однако не успела сделать и шага, как до нее донесся голос Дона:

— Не беспокойся о Меган, я ее довезу.

Тихо крикнув в ответ «спасибо», Лора села в машину и выехала с аллеи.

Тревожные мысли сопровождали ее всю обратную дорогу. Надо как можно скорее сказать Меган о Хэнке или порвать с ним, теперь она понимала это. Она отсутствовала дома только одну ночь и уже вызвала массу подозрений. Что же будет, если она продолжит встречаться с Хэнком? Ведь он не оставит ее в покое, он уже доказал ей это самым выразительным способом.

Но как сказать Меган? Лору передернуло. Это ужасно — отбивать жениха у собственной дочери! Меган очень сильно влюблена, раз пригласила Хэнка домой. И если узнает, что я воспользовалась этим, никогда мне этого не простит, ее сердце будет разбито.

Как я угодила в такое положение? — спрашивала она себя, автоматически сворачивая к своему дому. Я только позволила дочке пригласить ее начальника на домашний обед. Кто же думал, что я сама попаду в сети любви?

Голова шла кругом. Лора вцепилась в руль, словно пыталась удержать ускользающую реальность.

Любовь? Кто сказал про любовь? О ней не было сказано ни слова. Невозможно влюбиться за пару дней. Или возможно? Но главное — я не хочу влюбляться. У меня нет времени на это.

Любовь? То, что она чувствовала, было несбыточной мечтой, а не любовью. Несбыточной мечтой, запоздалым пробуждением чувственности и желанием удержать уходящую молодость. Она не могла влюбиться. Любовь — это для таких, как Меган, Брук и Дон, а не для вдовы тридцати девяти лет.

Любовь? Лора засмеялась. Затем всхлипнула и поперхнулась. О Боже! Если Хэнк только заподозрит, что у меня такие мысли, больше не придется беспокоиться и рассказывать о нем Меган, потому что он сразу уйдет.

— Я и не собираюсь влюбляться, — громко, убедительно произнесла Лора, сидя в машине.

Поздно! — прозвучал у нее в голове ответ.

Проклятье, с горечью подумала Лора. Переходный период всегда труден — и для детей, и для их матерей.

— Черт с ней! — Хэнк сделал большой глоток холодного пива.

— Чтоб они все сдохли! — грубовато дополнил мужчина, сидевший напротив Хэнка за стеклянным кухонным столом, и приподнял банку.

— Люк! — Хэнк резко оборвал его. — Ты забыл, что твоя дочь — женщина?

Люк Брэнсон хмуро смотрел на брата.

— Да, — вымученно улыбнулся он. — Но, понимаешь, я не думаю о Лин как о женщине. Я думаю о ней только как о своем ребенке. — Боль исказила его лицо, и он грохнул пивной банкой об стол. — Проклятье, Хэнк! Я потерял ее. Я потерял своего ребенка.

Хэнк мог только представить, какую боль испытывает человек, потеряв ребенка. Но он видел страдание на лице Люка, слышал боль в его голосе, когда Люк рассказывал, как пытался отсудить свою дочь у бывшей жены. Не найдя подходящих слов для выражения сочувствия, Хэнк оттолкнул стул, обошел вокруг стола и заключил своего младшего брата в объятия.

Люк был только на три года моложе Хэнка, к тому же перерос его на добрых два с половиной дюйма. И все же сейчас Хэнк воспринимал его как младшего.

А Люк и вправду приник к Хэнку, как ребенок. И как потерявшийся ребенок, он рыдал по своему собственному потерянному ребенку.

Сморгнув жгучие слезы, заполнившие глаза, Хэнк обнял брата и тоже почувствовал ненависть к женщинам.

Женщина довела Люка до состояния ненависти и отчаяния, она жаждала получить материальные блага, которые обещал ей другой, более богатый мужчина. Эта женщина, которую Люк любил больше всего на свете, изменила ему и отняла у него ребенка.

Хэнк стоял, крепко прижав брата к своей сильной, дарящей успокоение груди. Его ярость была направлена не только на алчную невестку, которая предпочла богатого англичанина его брату, но и на собственную невесту, когда-то сбежавшую с его лучшим другом… и на всех женщин вообще.

Лора.

Едва перед глазами появился ее образ, Хэнк вздрогнул. Способна ли Лора на такую же измену?

Лора — нет. Хэнк сразу отмел эту мысль. Она слишком искренна, слишком откровенна, слишком честна.

Искренняя. Откровенная. Честная.

Почему же тогда ему пришлось настаивать, чтобы Лора рассказала своей дочери об их отношениях?

Хэнку не понравилась собственная подозрительность, и он почувствовал облегчение, когда Люк прервал его мысли, высвободившись из объятий:

— Извини, Хэнк. Спасибо за поддержку. — Он вытер руками следы от слез, и на его лице появилось непроницаемое выражение. Это больше не повторится. Ни одной женщине не удастся снова разорвать меня на части накрашенными ноготками. Его губы искривились. — Если есть еще дураки, которых можно использовать, то это не я. Будь уверен.

Безжалостная решимость отпечаталась на его лице и сверкала холодным огнем в его темных глазах. Внезапно Хэнку стало жалко женщину — хорошую, плохую или равнодушную, — которой случится попасть в сферу влияния Люка. Ибо его брат был дьявольски красив, а теперь станет еще и дьявольски жесток.

И Хэнк понял: нельзя, чтобы Люк увидел Лору. Она слишком женственна, слишком нежна. А Люк настолько ожесточен, что с первого же взгляда возненавидит ее.

И тогда мне придется возненавидеть его.

Хэнк удивился самому себе. Откуда такая нелепая мысль? Ведь Люк его брат!

А Лора — любовь.

Хэнк был ошеломлен той решимостью, которая прозвучала в этой неожиданной мысли. Любовь? Нет! Лора ему нравилась, он с ней занимался любовью. Но будь он проклят, если полюбил! Нельзя повторять свои ошибки, а он всегда был способным учеником. Любовь вытягивает из мужчины все жилы, и он слабеет. Разве они с Люком не являются подтверждением этому?..

— Хэнк, пойдем куда-нибудь поужинаем, — предложил Люк, прервав его размышления. — После такого выхода эмоций я проголодался.

Хэнк вспомнил холодную курицу в тесте и тепловатое вино. Тогда эта еда показалась ему пищей богов. Неужели из-за любви? Пожав плечами, он отогнал эту мысль подальше.

— Я тоже, — ответил он, идя вместе с Люком к двери.

Любовь… Это только для подростков и слюнтяев.

Разве нет?

Когда они с Люком вернулись домой и пожелали друг другу спокойной ночи, этот вопрос еще долго терзал Хэнка. У него были причины, веские причины остерегаться привязанности к любой женщине. Но Лора не любая женщина. Лора… Хэнк корчился в муках, определяя, кем же для него стала Лора. Она стала его частью. Частью его плоти, его разума, его души!

Но проклятье! Он никого не хочет любить!

Глава девятая

В понедельник, едва увидев Хэнка, Лора почувствовала в нем перемену. Влюбленность обострила ее восприятие, и она чувствовала все по-особому. Он был не равнодушен, но сдержан, не груб, но нетерпелив и резок.

Когда он вошел, она работала в столовой. Увидев его суровое лицо, Лора насторожилась и робко улыбнулась. Хэнк не ответил на ее улыбку и не снизошел до обычного вежливого приветствия.

— Ты говорила с Меган? — сразу же требовательно спросил он.

Лоре не понравились ни его тон, ни его манера. По спине пробежал холодок.

— Во-первых, здравствуй, — сказала она, гордо подняв подбородок.

Хэнк не отреагировал.

— Ты ей сказала? — продолжал он наступать.

— Нет! — резко ответила Лора.

— Нет?! — Он медленно подошел к ней, и его глаза сузились. Остановившись возле нее и положив руки на пояс, Хэнк сверлил ее взглядом. — Почему? Ты же обещала, что поговоришь.

И вдруг ее терпению пришел конец — сказались две ночи, проведенные в бесплодных раздумьях. Она настолько глупа, что влюбилась в этого мужчину, но она не безвольная тряпка и не позволит ему диктовать. Я даже старше его! — напомнила себе Лора и с холодной решимостью встретила его упрямый взгляд.

— Я обещала найти подходящее время и место для разговора с Меган, — отчетливо ответила она.

На скулах Хэнка забегали желваки.

— У тебя было целых два дня. Достаточно времени, чтобы поговорить.

— Целых два дня! — взорвалась Лора. — У меня был только вечер в субботу и вчерашний день! — Она сделала паузу, чтобы успокоиться. — Если ты помнишь, я говорила тебе, что мы с Меган проведем субботний вечер вместе с Брук и Доном. — Она воздержалась и не сказала, как рано ушла из гостей и почему. — А вчера, — продолжила она, — я видела Меган всего два часа: час утром, пока она не ушла на встречу со своими друзьями, и час вечером, пока она не легла спать. — Лора подбоченилась так же воинственно, как и Хэнк, давая выход своей ярости.

— Значит, пока не появится подходящее время и место, мы продолжаем вести игру не по правилам, — пророкотал Хэнк. — Поправь меня, если я ошибаюсь, но обычно дети тайком бегают на свидания, а не родители.

Выйдя из себя, возможно потому, что Хэнк был прав, Лора быстро зашагала по комнате.

— Хэнк, пожалуйста, постарайся посмотреть на это моими глазами, — повысив голос, заявила она. — Ты знаешь обстоятельства.

— Я знаю лишь то, что вся эта ситуация — безумие! — не уступал он. Мне тридцать шесть, тебе тридцать девять, а мы вынуждены врать и притворяться, как подростки, прятаться, и все потому, что девятнадцатилетней девице показалось, что она влюблена!

— Эта девятнадцатилетняя девица моя дочь, Хэнк. В голосе Лоры послышалось предупреждение. Материнский инстинкт был в ней сильнее всего.

Хэнк долго и разочарованно смотрел на нее, затем повернулся и пошел в холл.

— Хорошо, я еще немного поиграю в эту глупую игру. — Он задержался в арке и взглянул на нее. — Окажешь мне услугу?

— Если смогу, — сразу же согласилась Лора, успокоенная тем, что разногласия закончились. — Какую?

Он обвел мрачным взглядом пустую комнату.

— Не могла бы ты ускорить отделку дома? — Если мы должны прятаться, пусть по крайней мере здесь будет относительный уют.

— Я посмотрю, что можно здесь сделать, — пообещала она.

К концу недели дом приобрел жилой вид, и выглядел он как дом Хэнка. И хотя Лоре пришлось договариваться о приобретении отдельных предметов мебели, вместо того чтобы заказать те, которые она первоначально наметила, измененный вариант интерьера полностью соответствовал образу Хэнка.

К сожалению, налаживание отношений с хозяином дома давалось Лоре труднее.

Лора была влюблена, и ее любовь с каждым днем становилась все сильнее. Но, вместо того чтобы чувствовать себя счастливой, она была переполнена вопросами и сомнениями.

Разумно ли такое сильное увлечение под сорок лет? Этот и множество других подобных вопросов одолевали ее и днем и ночью. Что будет с ее карьерой и семьей, если она изменит образ жизни? А что она будет делать, когда страсть начнет остывать?

В основном ее сомнения касались Хэнка: что он чувствует, как на самом деле относится к ней? Он говорил, что считает ее необыкновенной, но никогда и словом не обмолвился об их будущем. Уже сейчас он держится натянуто. Может, такая манера поведения предвещает потерю интереса к ней?

Вопросы и сомнения роились у нее в голове, о чем бы она ни думала. И потому, оставаясь наедине с Хэнком, Лора делалась все более замкнутой и сдержанной.

Каждый раз, когда она решала поговорить с Меган, у нее язык прилипал к нёбу. И потому она откладывала разговор, убеждая себя, что время неподходящее.

Одна неделя плавно перешла в другую, потом еще в одну; и все это время Лора и Хэнк встречались в новом доме через день-два. Дом был теплым и уютным. Их любовь была страстной и доставляла удовольствие. Но с каждой новой встречей взаимоотношения становились более натянутыми. Они начали ссориться, и всегда из-за мелочей: еды, одежды, а в одну грозовую ночь — даже из-за погоды.

К концу первой недели мая Лора чувствовала себя так, словно безуспешно пытается выбраться из зыбучих песков. И неимоверно устала от этого ощущения.

А Хэнка раздирали противоречия. Одна его часть — большая — настаивала, чтобы он признался Лоре в любви и тем самым ликвидировал скованность в их отношениях, другая крошечная советовала сдерживать свои чувства.

Присутствие Люка постоянно напоминало ему о подлости женщин и здорово отравляло жизнь. И хотя они больше не говорили о женщинах, оба ходили подавленные и злые, все еще под впечатлением бракоразводного процесса.

Думая о судьбе брата, Хэнк приходил в ярость, которая искала выхода и готова была вырваться наружу по малейшему поводу.

А Лора все еще не могла найти подходящее время, чтобы поговорить с Меган. Ее нежелание разрешить этот вопрос подпитывало ярость Хэнка, разрушало их взаимоотношения. Хэнк все понимал и потому становился еще более злым и подозрительным.

Такая ситуация не могла длиться бесконечно, кому-то надо было уступить. Лора, не осознавая этого, играла с огнем, и после нескольких недель непрерывного напряжения взрыв стал неминуем.

Как-то во второй половине дня Лора приехала в дом Хэнка. Погода стояла необычайно жаркая, и поэтому на ней была летняя блузка без рукавов, легкая прямая юбка и открытые босоножки, которые притягивали взоры к ее стройным ногам и изящным ступням. Волосы ее развевались по плечам и, когда она двигалась, переливались в ярком солнечном свете. Большие золотые серьги в виде колец блестели на фоне темных волос, придавая ее внешнему виду интересное сочетание экзотического и обыденного.

Лора оделась так, чтобы доставить удовольствие Хэнку. Она специально приехала в их дом пораньше — хотела приготовить ему обед. Устав от постоянного напряжения и готовой еды, она надеялась, что приятный обед и откровенный разговор станут первым шагом к преодолению трудностей между ними.

Постояв в холле и гостиной, чтобы полюбоваться результатом своей работы, Лора направилась в кухню. Однако, дойдя до столовой, она вскрикнула и задохнулась от картины разрушений, которая предстала перед нею.

Внутренние раздвижные стеклянные двери были разбиты, на дорогом ковре разбросаны осколки стекол и темная земля, а среди черепков — сломанный большой комнатный папоротник, который стоял часовым в дверях. Рядом валялись два булыжника, которыми, очевидно, и разбили стекла.

Чувствуя себя оскорбленной, Лора пристально смотрела на разрушения, и ей не верилось. Кто? Зачем? Прижав руку ко рту, она медленно качала головой. Потом резко развернулась и выскочила из дома. Надо найти Хэнка!

Лора знала, что бригада кроет черепицей крышу здания к северу от их дома. Она увидела Хэнка, как только подошла к участку. Вряд ли она смогла бы не заметить его: обнаженный до пояса, он укладывал на крыше черепицу вместе с другим мужчиной. Не обращая внимания на окрики и свист, которыми ее встретили строители, Лора подошла на расстояние, откуда можно было крикнуть. Но тут Хэнк, услышав гвалт, обернулся. Его глаза округлились при виде ее, а в голосе послышался гнев.

— Прекратите паясничать! — приказал он рабочим, стоя во весь рост на краю крыши и заставляя ее волноваться. — В чем дело, Лора? — Голос был мягче, но гнев все еще чувствовался.

— Хэнк! — взволнованно крикнула Лора. — Кто-то залез в дом!

— Подожди, я сейчас спущусь.

Большими шагами Хэнк прошел по краю крыши к приставной лестнице и спустился по ней с ловкостью опытного скалолаза. Лора едва успела восстановить дыхание, когда он подошел к ней, схватил за руку и повел к покрытому пылью фургону.

— Что случилось? — спросил он, заводя двигатель. И не успела она произнести хоть слово, фургон сорвался с места, оставив строительную площадку позади.

— Кто-то бросил два больших булыжника через внутренние двери в столовую, — объяснила Лора, изо всех сил вцепившись в сиденье. — Витражи разбиты. — Лора сделала паузу, потому что он резко затормозил возле дома. — Разбит цветочный горшок, папоротник сломан, и все это на ковре.

— Что-нибудь еще разбито или пропало? — спросил Хэнк, быстро идя к дверям.

— Я не успела посмотреть. — Лора тяжело дышала, едва поспевая за ним. — Я сразу же пошла за тобой.

— Хорошо. — Хэнк резко остановился в арочных дверях столовой. Черт возьми, выругался он, — что за идиот сделал это? — Он осмотрел осколки на полу, затем быстро развернулся и чуть не налетел на нее. — Оставайся здесь, — коротко приказал он. — Я проверю все остальное.

Взяв из прачечной щетку и совок, Лора начала наводить порядок. Она нагнулась, собирая в совок землю и осколки, когда в комнату вернулся Хэнк.

— Что ты делаешь, черт побери? — взорвался он.

— Прибираю, ответила Лора, поднимая острый осколок.

— Оставь! — резко приказал он, выхватывая осколок из ее руки и бросая его на пол. — Я пришлю завтра утром человека, который все уберет. Что, черт побери, ты пытаешься доказать, разгуливая в таком виде перед моими людьми? — прорычал он.

Лора смотрела на него в полном изумлении.

— Тебе нужны доказательства, что ты притягательна, для мужчин? — спросил он, и в голосе прозвучали опасные нотки. — Я предоставлю все доказательства, которых ты ждешь. — Подхватив ее под коленки, он оторвал Лору от пола и поднял на руки.

— Хэнк! — запротестовала Лора, когда он вышел из комнаты и понес ее вверх по лестнице.

От неожиданности у нее голова шла кругом. Только что она сидела на корточках в столовой — и вот уже лежит на большой кровати в спальне.

— Хэнк! Что ты делаешь? вскрикнула Лора.

Хэнк проворчал, зловеще улыбаясь:

— Тебе нужен подробный план игры? — а сам в это время расстегивал ремень.

Лора была немного напугана, немного возбуждена и в то же время смущена. Чем она так рассердила его? По его напряженному лицу, по его сверкающим глазам было видно, что он безумно рассержен. Но почему? И зачем он обидел ее, сказав, что она разгуливает перед его людьми? Она никогда не выставляла себя напоказ ни перед одним мужчиной… кроме него! Лора тихо лежала, ломая голову над его странным поведением.

— Хэнк… — У нее пропал голос, когда Хэнк повернулся к ней спиной, сел на край кровати и начал снимать ботинки. — Я не понимаю!

Хэнк поднялся, задержал на ней внимательный взгляд и совершенно невозмутимо перешагнул через свои рабочие брюки.

— Лора, — сказал он, подражая ее рассерженному тону и хладнокровно окидывая ее взглядом, — я не понимаю, почему один из нас остался одетым. — Он подцепил большими пальцами резинку трусов и спустил их вниз. Подходя к ней, Хэнк удивленно выгнул темные брови. — Или ты надеешься, что я помогу тебе?

Лежа на кровати, Лора наблюдала, как он приближается, и думала: странно, он выглядит одновременно угрожающим и привлекательным.

Его смуглая кожа была влажной от пота, ведь он работал на крыше под жарким солнцем. От него пахло свежим воздухом, солнцем и мускусным запахом возбужденного мужчины. Лоре стало не по себе, и она начала медленно от него отодвигаться.

— Я… я тебя не понимаю.

— Уверен, что понимаешь. От улыбки Хэнка по спине у нее пробежала дрожь. Горящими глазами он наблюдал за ее попыткой отдалиться от него. — Пора уже расстегнуть юбку, — заметил он сухо, опускаясь на кровать рядом с ней. — Зачем зря мять одежду?

Лора замерла и вытянула руки вдоль тела, положив их ладонями вниз.

— Если это новая любовная игра, то она мне не нравится, — сказала Лора примирительно. И это было правдой: ей не нравилось его поведение, хотя оно было ужасно возбуждающим.

Хэнк понял ее противоречивые чувства и засмеялся, наклоняясь над ней.

— Я становлюсь нетерпеливым. — Его пальцы легко и умело расстегнули пуговицу и молнию на юбке. — Дай я тебе помогу.

Одним плавным движением он стянул с ее бедер юбку, вместе с колготками и трусиками. Затем сбросил ее босоножки.

— Хэнк! Прекрати! — вскрикнула Лора, скорее возбужденная, чем напуганная.

Его рот поглотил возглас протеста, а его тело накрыло ее целиком.

Он жадно целовал ее. И когда оторвался от ее губ, из груди у Лоры вырвался глухой стон. Она обвила его ногами, притягивая к себе его упругие ягодицы.

Хэнк сопротивлялся, пытаясь держаться на небольшом, но мучительном для нее расстоянии.

— Тебе уже достаточно? — поддразнивал он. — Ты хочешь, чтобы я прекратил?

— Нет! — Глаза Лоры сверкали. Если бы она сейчас не хотела его так сильно, то дала бы ему пощечину.

Хэнк ухмыльнулся и продолжал мучить ее.

— Ты хочешь, чтобы я продолжил? — Слегка покачиваясь, он прикасался своим телом к ней.

— Да!

— Вот так? — Он выгнулся дугой, прижавшись к ней, и моментально отстранился.

— Да! — Лора смотрела на него в недоумении. Что он делает? И почему он так делает?

— Ты хочешь меня, Лора? — Наклонившись ниже, Хэнк провел языком по соску. — Только меня? — Его осипший голос, казалось, эхом отозвался у нее в груди.

— Да. — Странно, Лора больше не боялась этого нового, грубого человека, каким он предстал перед ней. Ее смущала лишь причина этой перемены.

— Хэнк, пожалуйста, я не понима… — начала было она, но он поднял голову и пригвоздил ее своими горящими янтарными глазами.

— Повтори!

— Я хочу тебя. — Ей нетрудно было произнести слова, которых он ждал от нее, потому что они были абсолютной правдой. — Я хочу тебя! — повторила она более уверенно. — Только тебя.

— Ты моя, Лора. Моя. Помни это. — Предательская дрожь, пронзившая его большое тело, смягчила резкость тона.

Лора уже готова была дать ему больше, чем простое подтверждение своей физической потребности в нем, она хотела признаться ему в любви. Но в этот самый момент Хэнк овладел ею с такой силой и мощью, о какой она и не подозревала.

Крошечным уголком сознания Лора смутно поняла, что так Хэнк заявлял свои права на нее. Но затем эта мысль ушла, унесенная наслаждением, которое он ей давал и которого требовал от нее.

Когда все закончилось, в тихой комнате было слышно прерывистое и громкое дыхание Хэнка. Изможденная и полностью удовлетворенная, Лора заставила себя открыть глаза, потому что он повернул голову на подушке и посмотрел на нее.

— Я обидел тебя? — Его лицо перекосилось, губы сжались, а прекрасные глаза потемнели. У него был взгляд храброго человека, ожидающего, что ему сейчас отрубят голову.

Пытаясь избавиться от его странного тревожного взгляда, Лора улыбнулась и тихо проговорила:

— Нет, Хэнк, не обидел.

Он не ответил на ее улыбку. Выражение его лица не изменилось.

— Я напугал тебя?

— Напугал? повторила Лора, нахмурившись. Она приподнялась на локте, чтобы видеть его лицо. — Нет, Хэнк, ты не обидел меня и не напугал. Почему ты спрашиваешь? Ты хотел этого?

— Нет, — сказал он, отвернулся и скатился с постели. — Просто так спросил.

Она совершенно точно знала, что он лжет, и неожиданно поняла, что по какой-то необъяснимой причине он хотел наказать ее. Обида и боль проникли глубоко в душу. Хэнк хотел обидеть ее, хотел напугать, а теперь лжет, отрицая и то и другое.

Сквозь опущенные ресницы Лора наблюдала, как Хэнк отвел взгляд от кровати и от нее, подобрал одежду и вышел в ванную.

Подозрение, появившееся у нее несколько недель назад, переросло в уверенность: произошло что-то неожиданное и Хэнк из страстного, соблазнительного любовника, каким он был, превратился в холодного, замкнутого незнакомца, который считал необходимым напугать и обидеть ее, чтобы добиться своего.

Лора не представляла, что могло произойти и почему Хэнк резко изменился за такое короткое время. Она знала только, что их взаимоотношения из-за этого изменились и стали напряженными, а ее терпение — на пределе.

Даже любя Хэнка так сильно, Лора знала, что не сможет дальше существовать в атмосфере напряженности и скованности.

Измученная и угнетенная, она слезла с кровати, расстелила покрывало, подобрала свою одежду и тихо вышла из комнаты, чтобы одеться в другой ванной.

— Ты круглый дурак, Брэнсон!

Вода поглотила это обвинение, струясь по стенам душевой кабинки. Струи били в том же ритме, что и пульсировала кровь в голове Хэнка. У него болела голова, но именно такую реакцию всегда вызывала у него пробуждающаяся совесть. Решив, что он достаточно долго простоял под резкими струями, Хэнк выключил краны и вышел из кабинки.

Что она делает? Плачет? Хэнк покрылся гусиной кожей, и причиной этого были мысли, а не прохладная вода, стекавшая по телу. Если она плачет, он заблуждался. Хэнк сорвал малиновое полотенце с прозрачного крючка. Нет, он заблуждался, если она не плачет!

Лора.

Ее имя отозвалось в душе Хэнка стоном. Он обидел ее — женщину, которая доставляла ему значительно большее удовольствие, чем он надеялся получить за всю свою жизнь. И он нарочно обидел ее.

Приглушенно выругавшись, Хэнк вытерся и бросил полотенце на пол. Проклятье! У него есть причины для такого поведения! Да, но все они ошибочны. Устало выдохнув, он подобрал полотенце и бросил его в корзину. Натянув на себя одежду, Хэнк решительно поднял подбородок. Он должен извиниться перед ней. Черт, он должен ей значительно больше, чем просто извинения!

Одевшись, Хэнк открыл дверь и вошел в спальню. Кровать была заправлена. Везде порядок. А Лоры не было. Где-то внутри забрезжила мысль: ее нет ни в спальне, ни в доме, ни на стройплощадке. Ему даже не надо было подходить к окну: он знал, что не увидит ее машину около дома. Он был уверен, что ее там нет. Пройдя через комнату, он опустился на край кровати.

Как ему удалось угодить в такую ситуацию, с чего все началось? Хэнк рассеянно проводил рукой по яркому, дразнящему покрывалу.

Злость. Это была его реакция на копившуюся годами обиду. За то, что когда-то какая-то женщина предала его. А другая — его брата. Но самое главное — эта злость была вызвана страхом перед тем, насколько нужна ему эта женщина.

Подогреваемая ревностью, сегодня днем злость ускользнула из-под его контроля, когда он услышал, как рабочие отреагировали на Лору. Когда он увидел ее с крыши потрясающе красивой и мучительно желанной.

В этот момент, безумно желая ее и боясь этого желания, он решил проявить свою власть над ней, оскорбить ее, потому что она заставила его чувствовать и любить снова. И только из-за страха потерять Лору он заставил ее признаться, что он ей необходим.

И что же этот впечатляющий поступок дал ему? Хэнк устало поднялся с кровати, подошел к двери, повернулся и оглядел комнату, которую Лора отделала для него.

Кровать пуста. Комната пуста. Он опустошен.

Лора ушла.

Глава десятая

Лора ждала Дня памяти (В США День памяти погибших в войнах празднуется 30 мая), который выпал на понедельник, без особого энтузиазма. Было жарко. Парило. Она была беременна.

В этот день погода обычно всегда стояла уже летняя, и потому жара ее не беспокоила. Ее беспокоила беременность. В последний раз она была беременной двадцать лет назад. Лора давно уже забыла, что такое тошнота по утрам, а теперь это состояние повторялось с утомительной регулярностью.

В пятницу, ближе к концу дня, Лора с трудом сидела в кресле за рабочим столом, тупо уставившись в стенку перед собой. Она знала, что лучше всего — закончить рабочий день и пойти домой. Перед ней на столе лежал список дел для подготовки к ее традиционному, первому в этом сезоне, пикнику. Список казался бесконечным, перспектива — пугающей.

— Что с тобой? — озабоченно спросила Джинни.

Машинально улыбнувшись, Лора взглянула на свою помощницу.

— Все хорошо, — легко солгала она. Ей пришлось научиться этому в предыдущие три недели, так как все члены ее семьи, кроме Хедер, уже не раз задавали ей этот вопрос.