Глава 13

Кристиан открыл было рот, чтобы ответить, но передумал. В самом деле, разве он хочет жениться? Тем более на внучке человека, виновного в смерти матери. А потом он взглянул на Бет, и его поразила странная мысль: а почему бы, в самом деле, не жениться на ней? Бет сидела на скамье в окружении цветов, ее шелковое платье чудесно оттеняло золото волос, а ярко-карие глаза блестели еще ярче. Жизнь с такой женщиной будет подобна восхитительному приключению. Она прекрасна, очаровательна! К тому же их тянет друг к другу – ничего подобного ему раньше не приходилось переживать.

Ошеломленный новой мыслью, он заставил себя улыбнуться.

– Не уверен, что слежу за ходом ваших рассуждений.

– Кажется, я знаю, как спасти нас обоих, но вы должны мне помочь. Могу я рассчитывать на вас?

– Что же вы придумали?

– Следует рассматривать помолвку как временное отступление. Будем выслушивать дедушкины распоряжения, притворяясь, что согласны пожениться. Потом, прежде чем начнутся серьезные приготовления или объявления попадут в газеты, я скажу, что передумала. – Она погрустнела. – Разумеется, все сочтут меня крайне легкомысленной особой.

Он тихо засмеялся:

– Любовь моя, вы такая и есть. Мне придется следить, чтобы вы не надевали одну и ту же пару туфель два раза подряд.

Ее щеки вспыхнули.

– У меня не так уж много туфель.

Кристиан усмехнулся:

– Не казните меня! Ваши туфельки прекрасны, все до единой. – Он наклонился, коснувшись плечом ее руки, и воздух вокруг них будто заклубился зноем. – Особенно мне нравятся синие атласные, с золотой отделкой. Надеюсь, в один прекрасный день вы снова наденете их для меня…

Бет слабо улыбнулась:

– С радостью окажу вам эту честь. Он продолжил:

– Кроме туфелек, на вас не будет ничего…

Она потеряла дар речи, только смотрела на него изумленно.

– Ничего? Да как вы… Это так…

– Волнует? Возбуждает? Приводит в восторг? Вызывает желание?

– Неприлично!

– Чепуха. Здесь нет ничего плохого. – Он откинулся назад, вытянув руку вдоль спинки скамьи. Ее плечи были так близко! Черт возьми, помолвлены они или нет? Почему бы не обнять ее?

– Так разговаривать непристойно.

– Чепуха, – повторил он, обняв ее за плечи. Она восхитительно пахла – от нее веяло свежестью, благоуханием, как от цветка. – Любовь моя, мы помолвлены и скоро поженимся. Так что теперь можно говорить о чем угодно.

Она взяла его руку, нагнула голову и опустила его руку ему на колени.

– Сэр, вы бессовестно пользуетесь моим положением.

– Я просто наслаждаюсь счастливым случаем. Разве нельзя? Неужели плохо – уметь видеть в жизни светлую сторону?

– В нашем случае обе стороны темные. Мы должны убедить дедушку не печатать брачное объявление. Иначе… – Бет сжала губы, не решаясь продолжать. – Мы должны попытаться.

Он молча смотрел на нее. Взгляд его был непроницаем. Интересно, о чем он думает, гадала Бет, что за мрачные мысли таятся в его голове?

Наконец он пожал плечами:

– Отлично. Посмотрим, удастся ли ваш план.

– Это будет несложно. Мы заставим его перенести дату. Заявлю, например, что мне не нравится платье или не успеют расцвести лилии. К тому времени скандал уляжется. Мы с вами рассоримся в пух и прах, вот и наступит конец этой нелепой затее. Мы сможем даже делать вид, что вовсе не знакомы друг с другом.

Кристиан не отвечал.

– А вы что думаете? Правда неплохой план?

– Не оставляет никаких надежд, – отозвался Кристиан бесцветным голосом. – Но я вас не виню. Выйти замуж в подобных обстоятельствах ни одной девушке не захотелось бы.

Ей вдруг стало трудно дышать.

– Нет. Дело не в этом. Просто я подумала… Таким образом мы избавимся от брака, но у вас будет возможность осмотреть дом. Никто не удивится вашим визитам. Дедушка почти все время проводит в библиотеке, ему не подняться на второй этаж без чьей-либо помощи. Шарлотта не покидает своей комнаты. Так что нам никто не помешает. Вот только слуги…

Они посмотрели друг на друга.

– Вы все предусмотрели, не правда ли? – спросил Кристиан.

– Я старалась, – ответила Бет.

Он молча кивнул, хотя вид у него был угрюмый. Бет прикусила губу. Она ведь искренне хочет ему помочь! Как только они убедятся, что ожерелья в доме нет, возможно, она и дальше будет помогать ему в розысках. Виконту не хватает доказательств. Он что-то неверно истолковал, вот и считает предателем ее деда.

– Что скажете, Уэстервилл? Вы готовы помочь мне убедить дедушку подождать с объявлениями?

– Для вас просто Кристиан, любовь моя. – Он улыбнулся, но в глазах появился злой огонек. – Рад, что вы взяли на себя ссору. Когда это делает мужчина, его считают грубияном. Но если о разрыве заявляет женщина, о ней говорят: пришла в чувство и порвала с негодяем. – Она слегка скривила губы, и Кристиан поспешно добавил: – Не знаю, почему это так. Но я раз за разом наблюдал именно такую картину.

Она не улыбнулась, но напряжение, казалось, немного ослабло.

– Простите. Не хочу показаться трусихой.

– Трусихой? Вы? – Он махнул рукой. – Боже упаси.

– Просто… Вы, кажется, воспринимаете все куда более спокойно, чем я.

– Просто я умею лучше скрывать страх. Впрочем, не важно. Очень печально сознавать, что мы столь близки к тому, чтобы вопреки нашему желанию идти к алтарю.

Она посмотрела на него – долгим, задумчивым взглядом. Кристиан воспользовался счастливой возможностью в который раз полюбоваться густыми темными ресницами, идеально оттеняющими цвет золотых волос.

– Милорд, не думаю, что вас можно заставить делать хоть что-то против воли, особенно в том, что касается брака.

– И вас тоже, если вы сами того не пожелаете. По правде говоря, когда мы беседовали с вашим дедушкой, он сомневался, что вы подчинитесь его решению.

Бет слегка улыбнулась:

– Я могла бы отказаться, и он это знает. Но мы бы сильно поссорились.

– Двое упрямцев сошлись лоб в лоб. Достойное зрелище!

Она тихо засмеялась, вокруг глаз собрались очаровательные морщинки.

– Подумаешь, зрелище! Дедушка просто побагровел бы и хватил тростью о пол что есть силы. Я бы молча выслушивала его проклятия, сердито шипя, как черепаха, когда она прячется в панцирь.

Кристиан засмеялся – картина выходила действительно смешная.

Бет откинулась на спинку скамьи. Солнечные лучи пробивались сквозь листву. Вдруг ее лицо просияло.

– Вы, однако, правы. Дедушка не может заставить меня выйти замуж. Просто я хочу избежать ссоры. Он… он ведь неважно себя чувствует.

Кристиан кивнул. Когда он впервые увидел герцога, сразу понял, что старику нездоровится.

– Мы оба – вы и я – несколько шокированы. Мне становится не по себе, когда я думаю о браке. Я страдаю даже сейчас.

Она усмехнулась:

– Неправда.

– Клянусь. Меня всего трясет при одной мысли, что я на вас женюсь. – Он ухмыльнулся. – Ужасно.

Она недовольно фыркнула.

– Я нисколько вас не виню. Женившись на мне, вы бы сильно пожалели.

– Это почему же?

– По утрам я очень раздражительна, пока не выпью чаю.

– И я тоже.

– Каждый раз, выходя в сад, я чихаю.

– Какой ужас!

– Я плохо играю в теннис!

Он вскинул брови:

– А еще что?

Она посмотрела ему прямо в глаза.

– Мужа-кутилы я не потерплю.

– Когда я стану мужем, с разгульной жизнью будет покончено.

– Навсегда? – Ей явно не верилось.

– Навеки. Вот почему, кстати, я и не женат и не намерен жениться.

Она поджала губы.

– Серьезное заявление.

– Глубоко продуманное. Скажите мне, только честно: вы когда-нибудь видели семейную жизнь, достойную того, чтобы брать с нее пример?

– Мои родители. Я их плохо помню, но дедушка говорит, они очень любили друг друга. Когда мама умерла, отец… просто перестал жить.

– Он ведь женился еще раз, не правда ли?

– Да. Через много лет, на Шарлотте. – Она грустно улыбнулась. – Было трудно свыкнуться с мыслью, что я не единственная прекрасная дама в доме. Боюсь, я была несколько избалована. Поначалу Шарлотте приходилось несладко.

– Примерно в это время мать бросили в темницу.

Бет погрустнела.

– Вам пришлось намного тяжелее. Мне жаль, Кристиан.

Он покачал головой:

– Мы говорим о вас. Мачеха была добра к вам?

– Да. Разумеется, мы не очень близки. Слишком разные, чтобы стать настоящими подругами. Но ладим отлично. Дедушка говорит, что отец никогда не любил Шарлотту так, как маму. – Бет вдруг встревожилась. – Я всегда думала, что именно по этой причине Шарлотта… – Она заметила взгляд Кристиана и смутилась. – Простите. Вряд ли вам интересно.

Но ему было интересно. Странно! Чем чаще он виделся с Бет, тем сильнее она его интриговала. Ее слабости. Что ей нравится, а что нет. Какие цвета предпочитает. Любимый цветок… Ему хотелось знать об этой женщине все. Словно драгоценные сувениры, которые он сможет хранить, когда она в конце концов уйдет из его жизни.

Ему стало тоскливо. Она такая милая, необыкновенная! И сама не знает об этом.

Струна внутри его натянулась, а затем лопнула. Его подхватил чувственный ураган. Кристиан нагнулся и бережно поцеловал ее. Бет охотно подчинилась, подняла к нему лицо. Удивительно нежным вышел поцелуй, если вспомнить, как они однажды целовались. Целомудренный, но не менее восхитительный.

Даже больше – для Бет он был как обещание. Будто их дружба скрепилась печатью.

Его губы оказались твердыми и теплыми. Она вдыхала его запах с восторгом и тоской… Что ее томило? Что-то новое, пугающе прекрасное…

В последнее время она жила словно во сне. Бет надевала изысканные наряды, ездила в шикарных экипажах, посещала самые модные вечеринки и балы. Но… жизни она не чувствовала. Вращаться среди сливок общества – все равно что играть на сцене театра. А теперь, впервые за всю жизнь, ей вдруг захотелось большего. Просто быть.

Поцелуй виконта был самой жизнью. Она больше не сидела безучастным зрителем, она ощущала себя живой, как никогда раньше. Тело радостно вздрогнуло, вихрь мыслей, чувств и страсти подхватил ее и бросил вперед, ближе. Еще не сознавая, что делает, Бет обхватила Кристиана за шею, с жаром отвечая на поцелуй. Она не могла насытиться, прижималась все крепче, сгорая от жажды…

Хриплый стон вырвался из его горла, рука нашла ее затылок, теплые пальцы понуждали прильнуть теснее, поцелуй сделался откровеннее… Он слегка раздвинул губы – она упивалась их теплом и сладостью.

Когда он провел языком по ее зубам, Бет задрожала, ее тело опалило жаркой волной, а потом словно обдало холодом. Она жаждала выхода… Рука Кристиана скользнула на шею, потом на плечо и вниз по спине, заставляя ее кожу пылать. Этот мужчина, с его дикарской красотой и затаенной болью в глазах… Было в нем что-то, сводящее с ума. Он был для нее как пища для умирающего от голода человека.

Внезапно он выпустил ее и вскочил со скамьи. Повернулся и чуть ли не бегом двинулся прочь по дорожке, затем остановился. Бет так и осталась полулежать на скамье, слушая, как глухо бьется ее сердце.

Одна странная мысль быстро сменилась другой, не менее удивительной. Во-первых, ей вовсе не хотелось, чтобы он прерывал их поцелуй. Во-вторых, с чего бы ему бежать? Ведь они помолвлены. Жених и невеста могут дарить друг другу поцелуи, это в порядке вещей. Он быстро взглянул на нее:

– Вам не помешало бы причесаться.

Бет пригладила растрепавшиеся волосы.

Руки слегка дрожали.

– Можно подумать, что меня целовали. Так ведь это правда. И кому, как не жениху, целовать меня?

Кристиану было не до шуток. Он закрыл лицо ладонью и вздохнул.

– Бет, нам нельзя так себя вести. Когда-нибудь я не смогу остановиться.

– Знаю. – Она прикусила губу. – Простите, Кристиан. Я просто подумала, раз мы помолвлены…

– Не по-настоящему. – Его голос казался особенно хриплым.

Бет застыла, краска залила ей щеки.

– Знаю.

Повисло тяжелое молчание. Где-то вдалеке зазвенела птичья трель, потом все смолкло. Наконец Кристиан вздохнул:

– Простите. Я пришел сюда вовсе не для того, чтобы ссориться. – Он покачал головой. – Я принес вам кое-что. – Он достал их кармана маленький сверток и подал его Бет. – Это улики, о которых я вам говорил. Я приложил к ним письмо. Из него вы узнаете, почему каждое свидетельство столь важно. Я хочу, чтобы вы поняли, зачем мне обязательно нужно обыскать ваш дом. С чего я решил, что в преступлении повинен ваш дедушка.

Она взяла сверток и письма, перевязанные лентой. Бумага была прохладной и хрустела в пальцах.

– Потом вернете. – Он кивком указал на письма: – Это все, что осталось мне на память от матери.

Бет кивнула:

– Обещаю их беречь.

– Благодарю. А теперь я должен идти.

– Не зайдете в дом? – Бет встала и сунула связку писем в карман. – Дедушка ждал вас.

– Если моя догадка верна, он меня видел. С той минуты, как я здесь, он наблюдал вон из того большого окна.

Бет улыбнулась:

– Хорошо, что арка скрывает нас от посторонних глаз.

– Действительно. Бет, я… Благодарю, что согласились прочитать письма и выслушали меня. Мне это очень важно.

– Я же готова помочь вам найти предателя. Что бы ни произошло в бильярдной, мы должны соблюдать условия договора.

Кристиан долго не мог вымолвить ни слова. Наконец он тихо сказал:

– Спасибо вам. Мне пора.

Он повернулся, чтобы уйти.

– Но дедушка…

Кристиан бросил через плечо:

– Я поговорю с ним завтра. – Он ускорил шаг и скрылся из виду – слишком скоро! Бет слышала, как стучат по гравию каблуки его сапог, затем щелкнула боковая калитка. Вот застучали колеса – этот звук ни с чем не спутаешь. Карета тронулась, быстро набирая ход.

Бет опустилась на скамью в полном смятении. Взгляд упал на пустую чайную чашку. В какой-то момент ее столкнули со скамьи, и теперь она лежала на боку в густой траве. Бет взяла чашку и поставила ее на блюдце.

Он сказал – завтра. Скоро. Бет сунула руку в карман и вытащила сверток. Медленно развязала ленту.

Кристиан выскочил из кареты, погруженный в невеселые мысли. Стоит ему оказаться рядом с Бет, как его начинает тянуть к ней, и каждый раз по-новому. Как ей это удается?

Ее манера разговаривать с ним – вот что тревожило его сильнее всего. Словно они… ровня друг другу. Товарищи. Компаньоны.

Он задержался на верхней ступеньке лестницы, заметив, что карета все еще стоит у подъезда. Он кивнул кучеру:

– Можете возвращаться в конюшню. Сегодня мне больше не понадобится экипаж.

Лакей обменялся с кучером тревожным взглядом. Казалось, они поражены, и это взбесило Кристиана. Он сжал зубы. Боже правый, неужели все вокруг считают его никчемным гулякой и мотом?

Лакей многозначительно кашлянул.

– Милорд, вы уверены, что нам не следует подождать? Еще очень рано. Может быть, вам захочется прокатиться и…

– Карету в конюшню. Мне нужно отдохнуть.

– Но… Сейчас только четыре часа пополудни, милорд!

– У меня самого есть эти чертовы часы!

Лакей так и отскочил, а затем принялся усиленно кланяться.

– Разумеется, милорд! Виноват, милорд! Я просто не понимал…

Ривс распахнул дверь. Взглянул на смущенного лакея и суровое лицо Кристиана, шагнул в сторону:

– Добро пожаловать домой, лорд Уэстервилл. Мне показалось, я слышу голоса.

Кристиан вошел в дом, снял шляпу и перчатки.

– Мы тут обсуждали мою манеру проводить вечера.

– Разумеется, – примирительно сказал Ривс. Он оглядел стоящих навытяжку кучера и лакея. – На сегодня его светлости вы больше не нужны. – Он резко захлопнул дверь и повернулся к хозяину. – Скажу повару, что вы проведете остаток дня дома. Он тоже удивится, но, вероятно, найдет что-нибудь достойное к ужину.

– Спасибо, – ответил Кристиан, направляясь к библиотеке. Дворецкий вполголоса дал указания лакею и последовал за Кристианом.

– Раз вы остаетесь дома, не разжечь ли камин в столовой?

– Как хотите. – Кристиан бросился в стоящее возле окна кресло. По улице ехали экипажи, проносились всадники. Кристиан смотрел на них невидящим взором.

Некоторое время Ривс молча наблюдал за хозяином, затем стал подбрасывать поленья в камин. Через несколько минут он поинтересовался:

– Вы застали ее светлость дома?

– Да. В саду, если сказать точнее.

– А герцог?

– Я его не видел. Проезжая поворот, я заметил леди Элизабет среди роз. Там я с ней и встретился.

На фоне простых кустов она выглядела бы не менее очаровательно. Кристиан потер лицо руками. Почему все так усложнилось? Ведь дела обстоят теперь гораздо лучше. Бет согласилась во всеуслышание отказаться от свадьбы, при том что они вместе продолжат поиски ожерелья. Да это же стоит отпраздновать!

Но настроение у него было совсем не радужное. Наоборот.

– Милорд, вид у вас печальный. – Ривс встал перед хозяином. – Осмелюсь предположить, что свидание с леди Элизабет вышло неудачным.

– Напротив. Все прошло хорошо. Просто замечательно. – Кристиан подался вперед, опираясь локтями о колени. – Ривс, вы были правы. Не следовало использовать леди Элизабет, чтобы подобраться к ее деду. Это было бесчестно.